Легкие танки Чехословакии

ČKD P-II \ LT vz.34 Легкий танк

Официальное обозначение: LT vz.34
Альтернативное обозначение: ČKD P-II
Начало проектирования: 1931 г.
Дата постройки первого прототипа: 1932 г.
Стадия завершения работ: серийно выпускался до 1936 г., оставался на вооружении армии Словакии до 1945 г.

Проблемой обновления бронетанковых сил армия Чехословакии озаботилась в конце 1920-х гг., когда устарелости конструкции легких танков Renault FT-17 (любезно переданных Францией в 1922-1924 гг. в количестве семи штук) не вызывала никаких сомнений, как и наиболее массовый бронеавтомобиль Skoda-FIAT-Torino, созданный на шасси коммерческого грузовика. Этой трудоёмкой задачей ранее занималось Управление особых броневых частей, организованное в октябре 1920 года и прилагавшее немало усилий для поддержания машин в боеспособном состоянии. Двумя годами позже его реорганизовали в бронетанковый батальон и в течении следующих 10 лет армии ЧСР приходилось довольствоваться только наличием FT-17.
Закупками новых машин должно было занимать Министерство обороны, однако в указанный период военные ассигнования были сильно урезаны. Разумным выходом из создавшейся ситуации была закупка готовых танков за рубежом. Чехословацкая военная миссия, хотя и имела хорошие контакты с французской стороной, уделило большое внимание изделиям фирмы Vickers, спроектированным специально для экспортных поставок. Уже в 1929 году фирма ČKDKD подписала предварительную договоренность на поставку нескольких образцов танкеток Carden-Loyd Mk.VI, производимых на заводах Vickers, для испытаний и дальнейшего развертывания лицензионного производства. Представители от армии одобрили данный выбор, но потребовали внести ряд изменений в конструкцию танкетки – в результате от британской Mk.VI сохранилась только ходовая часть. “Улучшенный” чехословацкий вариант, получивший обозначение P-I (Tanċik vz.33), вопреки ожиданиям, обладал столь большим “букетом” недостатков, что его эксплуатация в боевых условиях практически исключалась. Хотя армия в течении 1933-34 гг. приняла 70 серийных танкеток практически сразу им потребовалась замена.

Ещё в ходе работ над откровенно неудачной P-I фирма ČKD предложила в конце 1931 года проект легкого танка с пушечно-пулеметным вооружением, созданного по новой армейской спецификации. Интересно, что фирма выступила с инициативой оснастить танк 47-мм танковой пушкой типа Vickers и двумя 7,92-мм тяжелыми пулеметами ZB vz.26, но специалисты от бронетанковых сил посчитали такой состав вооружения излишне сильным. Вместо этого была предложена 37-мм пушка Škoda A-3 (ZB vz.34UV), обладавшая меньшими габаритами и практически аналогичными баллистическими характеристиками. Правда, существовало это орудия пока лишь в виде проекта. Тяжелые пулеметы надлежало заменить на пехотные ZB vz.35 (ZB-53) того же калибра. Бронирование танка было исключительно противопульным и не превышало 8-15 мм. По всей видимости, ознакомление с британским пехотным танком Vickers Mk.E также не пропало даром для чехословацких специалистов, поскольку конструктивно ходовые части обеих машин оказались весьма близки. Проект был оперативно рассмотрен армейским руководством и принят к реализации под обозначением P-II (танк Praga категории II).

Проектирование и постройка танка продвигалась очень оперативно – первый прототип был построен к ноябрю 1932 года, когда танкетки P-I только закончили испытания. Корпус танка был сварным и собирался при помощи уголков и болтов на металлическом каркасе. Бронирование было дифференцированным. Вертикальные лобовые и бортовые бронелисты имели толщину 15 мм, угловые – 12 мм. Моторный отсек защищался бронелистами толщиной 10 мм, крыша и днище (в том числе крыша башни) имели толщину 8 мм. Боевое отделение отгораживалось от моторного отсека 3-мм бронеперегородкой. Компоновка корпуса была классической, с передним расположением отделения управления, боевым отделением в средней части и моторным отсеком на корме. До высоты 1 метра корпус был герметизирован.

Отделение управление получилось довольно компактным и было рассчитано на места для механика-водителя (справа) и радиста (слева). Механик-водитель имел возможность хорошего обзора только прямо-вперед через люк размерами 300х75 мм в котором была выполнена небольшая смотровая щель с 50-мм бронестеклом. Перед местом радиста находился второй смотровой люк размерами 120х50 также защищенный 50-мм бронестеклом.
Боевое отделение танка было рассчитано на двух человек – командира и заряжающего. На случай аварийного покидания танка был предусмотрен люк в полу боевого отделения.

На крыше боевого отделения устанавливалась двухместная башня конической формы с небольшой кормовой нишей. Диаметр погона составлял 1265 мм из-за чего башня занимала всю ширину корпуса. Для установки вооружения в передней части башни монтировалась коробкообразная секция с плоским передним бронелистом. На крыше башни была установлена небольшая командирская башенка с четырьмя эпископами, перископическим прибором наблюдения и верхним люком круглой формы. Толщина лобового и бортовых бронелистов составляла 15 мм, кормового – 8 мм.

Вооружение танка состояло из одной 37-мм пушки Skoda А3 и двух 7,92-мм пулеметов ZB-53. Пушка и пулемет устанавливались в башне в раздельных установках и имели независимое наведение. Второй пулемет 7,92-мм ZB-53, обслуживаемый радистом (его мог заменить водитель), перевозился в укладке, но мог устанавливаться в лобовом бронелисте корпуса. Прицеливание производилось с помощью телескопических прицелов с 1,5-кратным увеличением и углом обзора 55&deg.; Углы наведения для пушки А3 в вертикальной плоскости составляли от +25° до -10&deg.; Максимальная скорострельность (при стрельбе с места) доходила до 10 выстрелов в минуту. Боекомплект танка P-II был достаточно скромным. Пушка комплектовалась всего 60 снарядами, которые укладывались в нише башни в 10 магазинах. Боезапас к обоим пулеметам составлял 2000 патронов (20 лент по 100 штук).

Радиооборудование состояло из приёмо-передающей радиостанции vz.35 (устанавливалась с левой стороны корпуса) с дальностью действия 2 км и возможностью работы в качестве телеграфа. Для связи внутри танка между командиром и водителем применялась трехкнопочная световая сигнализация.
На танке P-II устанавливался 4-цилиндровый бензиновый двигатель Praga жидкостного охлаждения мощностью 62,5 л.с. Вход воздуха для системы охлаждения осуществлялся через люк с решеткой в верхнем бронелисте кормового отделения. Выхлопные трубы были выведены на оба борта, но глушитель был единым и крепился на вертикальном кормовом бронелисте. Старт двигателя мог быть произведен как с помощью электростартера, так и вручную. Два топливных бака ёмкостью 64,5 литра каждый размещались по обеим сторонам двигателя. Масляной бак находился с правой стороны.
Ходовая часть по конструкции напоминала Vickers, но была рассчитана на возросшие нагрузки. Применительно на каждый борт она состояла из следующих компонентов:

— 8 сдвоенных обрезиненных опорных катков диаметром 340х80 мм сблокированных в 4 тележки, каждая пара тележек собиралась в блок подвеской на листовых полуэллиптических рессорах;

— заднее направляющее колесо диаметром 395х45 мм;

— переднее ведущее колесо с 19 зубьями;

— два верхних ролика и два направляющих желоба для поддержания верхней ветви гусеницы;

— один “независимый” задний ролик без подрессоривания;

— горизонтальная стальная балка, крепившаяся к узлам подвески для увеличения жесткости конструкции;

— мелкозвенчатая гусеница из 107 траков шириной 272 мм.

Трансмиссия танка включала 4-ступенчатую коробку переключения передач (4 скорости вперед и 1 назад). Крутящий момент от двигателя передавался на КПП при помощи главного фрикциона и карданного вала проходившего под полом боевого отделения.

Хотя чехословацкий танк имел более грозный вид, чем его британский аналог, размеры P-II были достаточно скромными. Максимальная длина не превышала 4,6 м (аналогичный показатель был у Т-26), ширина – 2,2 м, полная высота – 2,1 м. Для сравнения, Vickers Mk.E образца 1930 г. имел длину 4,5 м, а советский танк БТ-5 – не более 5,35 м.

На испытаниях, проведенных на полигоне в Миловицах в течении осени-зимы 1932 года, опытный образец танка не имел существенных поломок и по основным параметрам удовлетворял требованиям технического задания. Танк развивал максимальную скорость до 30 км\ч по шоссе и до 15 км\ч по местности. Водители отмечали хорошую управляемость и подвижность P-II. Сравнительно с французскими FT-17 новая машина фирмы ČKD смотрелась намного эффективнее. Можно сказать, “реабилитация” за неудачную танкетку P-I удалась в полной мере.

В феврале 1933 года фирма ČKD получила первый заказ на сборку 50 серийных танков. Первая партия P-II была из так называемой 0-й серии и по большей части предназначалась для войсковых испытаний. В случае успеха фирма могла рассчитывать на поставку остальных машин двумя партиями. И всё же ввод новых танков в строй задержался почти на год. Сборка первых P-II началась в сентябре 1933 года, однако из-за низкого качества броневых листов часть танков была забракована и была принята армией только в апреле 1934 года.

Примечательно, что обозначение LT vz.34 (Lehki Tank vzor 1934 – легкий танк образца 1934 г.) было присвоено P-II спустя больше года после принятия в эксплуатацию первой машины – это произошло 13 июля 1935 года, когда все заказанные танки поступили на вооружение армии Чехословакии.

Первым подразделением, которое получило на оснащение танки P-II, стала 3-я рота бронетанкового батальона укомплектованная семью танками FT-17. Здесь отечественные машины полностью заменили полностью отживших своё “французов”. С целью ускорения подготовки экипажей в мае 1934 года легкие танки P-II и танкетки P-I участвовали в общевойсковых маневрах. Отзывы о боевых возможностях P-II были положительными, но нашелся и целый ряд недостатков. Помимо проблем технического характера (их принято называть “детскими болезнями”) первая партия танков не получила полного комплекта вооружения. Дело в том, что выпуск 37-мм пушек А-3 был налажен только в 1935 году, а до этого времени танки P-II вооружались только двумя 7,92-мм пулеметами ZB-53. В качестве временного решения рассматривалось предложение об установке старых 37-мм пушек Puteau SA18, снятых с танков FT-17, чтобы экипажи получили хоть какой-то опыт в обслуживании танковых артсистем. Эта инициатива не нашла поддержки, поэтому процесс окончательной комплектации танков был проведен лишь в январе-августе 1936 г.

Защищенность танка также не заслужило высокой оценки. Лобовая и бортовая броня P-II могла выдержать попадания 20-мм снарядов на дистанции не более 200 метров и против более крупных боеприпасов была абсолютно не эффективна. Это означало, что встречный танковый бой был для P-II противопоказан, а сопровождение пехоты и кавалерии могло проводиться только при условии отсутствия у противника противотанковых средств.

Тем не менее, в период с сентября 1935 по январь 1936 гг., легкие танки LT vz.34 поступили на вооружение трех новообразованных танковых полков (PUV). Серийные машины имели номера от 13.490 до 13.539 (наносились спереди и сзади на корпус — номер черный в белом прямоугольнике). Стандартный камуфляж представлял собой сочетание пятен темно-зеленого, коричневого и желтого цветов. Внутренний интереьер имел цвет слоновой кости, кресла экипажа — кожаные, коричневые.

Поскольку требования к бронированию и вооружению успели измениться мобилизационным планом 1937 года предусматривалась передача этих машин в разведывательные подразделения пехотных дивизий. Довершить этот процесс до логического завершения не удалось по крайней мере по двум причинам. Пехотное командование считало танки LT vz.34 недостаточно подвижными и малопригодным для ведения разведки, предпочитая использовать для этих целей бронемашины. В то же время, резкое обострение ситуации в приграничных районах потребовало усиления армейского контингента. В ноябре 1938 года, когда от Чехословакии уже был “оторван” значительный кусок территории, командование армии приняло решение сосредоточить все LT vz.34 в 3-м танковом полку (PUV-3) дислоцированном в Словакии рядом с венгерской границей. К марту 1939 года удалось перебросить лишь 27 машин – остальные находились в пути, либо требовали ремонта различной сложности, когда Германия полностью оккупировала чешскую территорию.

С LT vz.34 в количестве 23 штук, находившимися на территории Чехии, немцы поступили предельно просто. Танки вывезли в Германию на пункты сбора трофейной техники под Кенигсбергом и Магдебургом. После небольшого ремонта часть LT vz.34 была использована для обучения танковых экипажей, хотя по большинству параметров чехословацкий танк совершенно не уступал немецким Pz.I и Pz.II, составлявшим на тот момент основу панцерваффе. Видимо, по этой причине в начале марта 1940 года рассматривалась возможность продажи захваченных танков в Латвию. Перед этим на заводах фирмы ČKD планировалось провести модернизацию всех 23 машин до нового стандарта LT vz.34R (по всей видимости, предполагалась установка немецкой радиостанции и вооружения). Впрочем, из-за включения Латвии летом 1940 года в состав СССР сделка так и не состоялась. Никакая другая информация о модификации LT vz.34R не сохранилась. Впоследствии все трофейные LT vz.34 были разобраны на металл.

В то же время 27 танков из 3-го танкового полка были в полном составе включены в армию Словакии. Из-за нехватки техники вплоть до 1942 года танки LT vz.34 числились в качестве резерва, а в течении следующих двух лет активно использовались для обучения личного состава. Весной 1944 года, когда в Словакии началось народное восстание, большинство танков LT vz.34 ещё находилось в ограниченной эксплуатации. Часть этих машин была вкопана в землю и использована в качестве неподвижных огневых точек у города Зволен. Десять других LT vz.34 были захвачены немцами в Турчанске Святом Мартине (Turciansk Svaty Martin) и после ремонта отправлены в Пльзень, где использовались для “наведения порядка”. Впоследствии эти изношенные боевые машины планировалось передать армии Хорватии, но хорватские военные представители оценили LT vz.34 как безнадежно устаревшие и отказались от такого “подарка”. Последние танки LT vz.34 закончили свою карьеру в качестве бронированных огневых точек, причем их вооружение состояло из двух тяжелых пулеметов. Войну “пережили” две машины – к концу 1945 года от них остались только корпуса и башни. О восстановлении этих раритетов тогда никто не позаботился, поэтому начале 1950-х гг. LT vz.34 отправили на переплавку и до наших дней ни один танк этого типа не сохранился.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛЕГКОГО ТАНКА
LT vz.34 образца 1934 г.

БОЕВАЯ МАССА 7500 кг
ЭКИПАЖ, чел. 4
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 4600
Ширина, мм 2100
Высота, мм 2220
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ одна 37-мм пушка Škoda A-3 (ZB vz.34UV) и два 7,92-мм пулемета ZB-53 (ZB vz.35)
БОЕКОМПЛЕКТ 60 выстрелов и 2000 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ оптические пулеметные и телескопический орудийный прицел
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 15 мм
борт корпуса — 15 мм
лоб башни — 15 мм
борт башни — 15 мм
корма — 10 мм
крыша — 8 мм
днище — 8 мм
ДВИГАТЕЛЬ Praga, бензиновый, жидкостного охлаждения, рабочим объёмом 6082 см.куб., мощностью 62,5 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа: 5-ступенчатая КПП (8 скоростей вперед и 2 назад), редуктор, бортовые передачи, главный и бортовые фрикционы, механические тормоза
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 8 опорных катков сблокирвоанных в 4 тележки с подвеской на полуэлиптических рессорах, 4 поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо, мелкозвенчатая гусеница со стальными одногребневыми траками
СКОРОСТЬ 30 км\ч по дороге
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 160 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м 0,80
Глубина брода, м 0,80
Ширина рва, м 2,00
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция vz.35 со штыревой антенной

ČKD KH-50 \ KH-60 \ KH-70 Легкие танки

Официальное обозначение: ČKD KH-50 \ KH-60 \ KH-70
Альтернативное обозначение:
Начало проектирования: 1924 г.
Дата постройки первого прототипа: 1933 г.
Стадия завершения работ: построено около 10 прототипов, проект закрыт в виду технологической недоработанности.

В середине 1920-х гг. ведущие танкостроительные страны, увлеченные новомодными тенденциями, много внимания уделяли сверхлегким боевым гусеничным машинам, предназначенным для ведения разведки (танкетки), и колесно-гусеничным боевым машинам – им отводилась роль “быстроходных танков”, которые должны были громить тылы противника и вести преследование отступающих войск.

Принцип использования смены хода имел два технических решения. Первое, активно продвигавшееся американским инженером Дж.У.Кристи, заключалось в использовании основных (опорных) катков для движения как на гусеницах, так и на колесах. Преимущества подобной схемы были налицо, однако сам процесс “переобувания” требовал выхода танкистов из танка, что в боевой обстановке делать было крайне нежелательно. Второй вариант предусматривал раздельное использование колесной и гусеничной ходовой части. В техническом плане реализовать подобный проект было более сложной задачей, но при этом экипаж мог находится внутри машины, не подвергая себя лишнему риску.

Именно такое решение было выбрано фирмой Carden-Loyd при проектировании танкеток Mk.IV и Mk.V, а также фирмами Saurer (бронетранспортер RR-7, затем Sd.Kfz.254), ADMK (транспортер “Mulus”) и Landsverk (легкие танки L-5, L-30 и L-80). Наибольших успехов достигли австрийские конструкторы, машины которых состояли не только на вооружение собственной армии, но и вермахта. Впрочем, достойную конкуренцию им могли бы составить разработки чехословацких инженеров, если бы не сложившиеся обстоятельства.

Работы на колесно-гусеничным шасси чехословацкого образца проводил кнгломерат фирм Ringhoffer, Laurin a Klement (позднее вошла в состав фирмы Skoda) и Breitfeld-Danek (позднее была объеденена с фирмой ČKD). Помощь в работе оказал инженер Фоллмер, известный своими проектами танков A7V и LK, а также фирма Hille-Werke из Дрездена.

Чтобы облегчить процесс проектирования и постройки прототипа за основу был взят трактор Hanomag WD-50PS. Эта машина строилась по лицензии фирмы Caterpillar и стала популярной в начале 1920-х гг. благодаря надежной конструкции. Совместными усилиями чехословацких и немецких коллег ходовая часть трактора была доработана под установку колес автомобильного типа и подъёмных механизмов. Моторный отсек перенесли в кормовую часть корпуса, а место механика-водителя, соответственно, расположили в носовой части. Корпус не бронировался. На тракторе устанавливался бензиновый двигатель WD-50 немецкого производства мощностью 50 л.с. и рабочим объёмом 8229 см.куб. Трансмиссия была механической, с ручной 4-ступенчатой коробкой переключения передач (3 скорости вперед и 1 назад). Запас топлива размещался в одном баке и составлял 160 литров.

Применительно на один борт ходовая часть включала 10 металлических опорных катков малого диаметра с блокированной подвеской на пружинных рессорах и пять поддерживающих роликов. Ведущие колеса размещались сзади, направляющие (натяжные) – спереди. Гусеница состояла из 48 стальных траков шириной 300 мм.

Автомобильные колеса с бескамерными шинами располагались по бортам. Передние колеса не имели подрессоривания и служили для поворота машины. Задние колеса были выполнены двускатными, для улучшения проходимости по пересеченной местности, с амортизацией на листовых полуэллиптических рессорах. Смена хода проводилась при помощи механического привода за 20 минут.

Первый опытный образец модифицированного трактора был приобретен армией в 1923 году за 1.300.000 крон для проведения испытаний. Машина произвела неплохое впечатление – в плане ходовых качеств она была заметно лучше танков FT-17, недавно переданных Францией. Оставался открытым вопрос, как поведет себя шасси после бронирования и доработки под армейские требования.

Предварительно, постройку прототипов намеревались осуществить на немецких предприятиях, но из-за ограничений наложенных Антантой производство перенесли в Чехословакию. В том же году фирмой Breifeld-Danek было изготовлено два следующих опытных образца, получивших обозначение КН-50 (Kolohousenka 50НР – колесно-гусеничная машина с двигателем мощностью 50 л.с.). Один из них получил бронированный корпус, второй был изготовлен в виде артиллерийского тягача.

Бронированный вариант КН-50 представлял собой легкий колесно-гусеничный танк. Из-за особенностей тракторного шасси надстройка корпуса, в которой располагалось боевое и моторно-трансмиссионное отделение, получился слишком высоким при относительно небольшой ширине. Это обусловило высокую центровку танка, что не лучшим образом сказалось на ходовых качествах. Бронирование КН-50 было вполне стандартным для тех лет. Вертикальные бронелисты корпуса и башни имели толщину 14 мм, крыша и днище – по 6 мм. Носовая часть корпуса имела наклонное бронирование.

По проекту танк вооружался одной 37-мм пушкой или 7,92-мм тяжелым пулеметом Schwarzlose Š-24, размещенным в цилиндрической башне. Башня была выполнена одноместной, с верхним наклонным бронелистом и небольшой командирской башенкой оснащенной грибовидным колпаком.

Экипаж танка состоял из двух человек. Спереди находилось место механика-водителя, в боевом отделении размещался командир машины, выполнявший также обязанности заряжающего, наводчика и артиллериста. Для посадки в танк предназначалась дверь в левом борту и люк в лобовом листе корпуса. Для наблюдения за местностью имелись смотровые щели в корпусе и башне защищенные бронестеклами. Из прицельных приспособление имелся только башенный оптический прицел. Тягач КН-60 не бронировался и имел корпус из обычной стали, которым закрывалось только моторно-трансмиссионное отделение. Место механика водителя было выполнено открытым. Вооружение не устанавливалось.

На армейских испытаниях, проведенных под наблюдением специалистов VTÚ (Военно-Технического Института), выявилось множество проблем технического характера. Танк КН-50, из-за возросшей массы, показал невысокую подвижность на местности, вызванной недостаточной мощностью двигателя и высокой центровкой. Максимальная скорость составила 35 км\ч при движении на колесах (только по твердому грунту) и 15 км\ч на гусеничном ходу. Уже тогда возникли сильные сомнения относительно использования тракторного шасси для постройки танков, но полностью отказываться от КН-50 военные не спешили.

Первый этап модернизации был проведен в 1927 году усилиями фирмы ČKD. На танке был установлен новый двигатель WD-60PS мощностью 60 л.с. и новая с 4-ступенчатая коробка передач. Изменился состав вооружения – на КН-60 предполагалась установка 47-мм противотанковой пушки Vickers. Кроме того, танк оснащался обновленным корпусом, который приобрел более “ломаную” форму, и новой башней увеличенного размера.

Модернизированная таким образом машина обозначалась как КН-60. Проведенные улучшения позволили несколько увеличить максимальную скорость (до 45 и 18 км\ч соответственно), но в остальном модифицированный танк не отличался от начального варианта. В процессе доработок пушка была заменена на два 7,92-мм пулемета Š-24.

В 1929 году появилась третья, и последняя, модификация КН-70 оснащенная 70-сильным двигателем WD-70. Длина танка увелилилась до 5400 мм. Также улучшили механизм смены хода, позволивший сократить время этого процесса до 10-15 минут.

В очередной раз удалось увеличить скорость хода при движении на колесах, которая теперь составляла 60 км\ч. Однако, при этом масса танка достигла уже 9000 кг. В таком случае ожидать повышения ходовых качеств не приходилось и армия окончательно забраковала машины серии КН. Это, впрочем, не означало полного отказа от данной схемы — в 1932 году была выдана спецификация на тяжелый танк (!) оснащенный колесно-гусеничным шасси. Реализовать этот проект не представлялось возможным и в скором времени его отменили.

Данные о количестве построенных танков серии КН расходятся. Пока можно смело утверждать о наличии одного небронированного шасси, двух КН-50, двух КН-60 и одного КН-70. Утверждается, что оба КН-60 были проданы (или предоставлены для испытаний) Советскому Союзу в 1927 году. Единственный образец танка КН-70 тремя годами позже был отправлен в Италию. Подробности этих контрактов, как и испытаний танков итальянскими и советскими специалистами, пока остаются не выясненными.

Что касается КН-50, то первый опытный образец, после интенсивных испытаний, очень скоро пришле в ветхое состояние и был разобран. Опытный образец КН-60 с номером 13362, в 1930 году был принята армией ЧСР в ограниченную эксплуатацию. В 1935 году танк (или полубронированное шасси) сняли с действительной служюы и передали в танковую школу в Вышковцах для обучения личного состава. К 1938 году КН-60 уже находился в неходовом состоянии – именно в таком виде он достался немцам после оккупации Чехии в марте 1939 года. Заетм последний колесно-гусеничный танк был отправлен на пункт сбора трофейной техники, где его следы теряются.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛЕГКОГО КОЛЕСНО-ГУСЕНИЧНОГО ТАНКА
ČKD KH-50 и KH-60

ČKD KH-50
1924 г. ČKD KH-60
1926 г.
БОЕВАЯ МАССА 8500 кг 7570 кг
ЭКИПАЖ, чел. 3 3
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 4500 4550
Ширина, мм 2390 1900
Высота, мм 2530 (на колесах)
2380 (на гусеницах) 2530 (на колесах)
2380 (на гусеницах)
Клиренс, мм ? ?
ВООРУЖЕНИЕ одна 37-мм пушка или один 7,92-мм пулемет Schwarzlose vz.07/24 одна 37-мм пушка и два 7,92-мм пулемета Schwarzlose vz.07/24
БОЕКОМПЛЕКТ ? ?
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ оптические пулеметные и телескопический орудийный прицел оптические пулеметные и телескопический орудийный прицел
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 14 мм
борт корпуса — 14 мм
башня — 14 мм
корма — 14 мм (?)
крыша — 6 мм
днище — 6 мм лоб корпуса — 15 мм
борт корпуса — 12 мм
башня — 15 мм
корма — 10 мм (?)
крыша — 8 мм
днище — 8 мм
ДВИГАТЕЛЬ WD-60PS, бензиновый, 4-цилиндровый, жидкостного охлаждения , мощностью 60 л.с. WD-60PS, бензиновый, 4-цилиндровый, жидкостного охлаждения , мощностью 60 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа механического типа
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ гусеничная часть (на один борт): 10 опорных катков, 5 поддерживающих роликов, переднее направляющие и заднее ведущее колесо
колесная часть: передние односкатные управляемые колеса без подрессоривания, задние ведущие двускатные колеса с листовыми ресорами, шины бескамерные
СКОРОСТЬ 15 км\ч на гусеницах
35 км\ч на колесах 18 км\ч на гусеницах
45 км\ч на колесах
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 120 км на гусеницах
300 км на колесах 120 км на гусеницах
300 км на колесах
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Уклон, град. ? ?
Высота стенки, м 0,50 0,50
Глубина брода, м 0,60 0,60
Ширина рва, м 2,00 2,00
СРЕДСТВА СВЯЗИ — —

Škoda MU-6 Легкий танк

Официальное обозначение: Škoda MU-6
Альтернативное обозначение:
Начало проектирования: 1933 г.
Дата постройки первого прототипа: 1933 г.
Стадия завершения работ: проект закрыт.

Последней попыткой фирмы Škoda Plzen (чаще используется сокращенное название Škoda) предложить чехословацкой армии боевую машину на базе ходовой части танкетки Carden-Loyd Mk.VI стал проект под армейским обозначением MU-6.

Учитывая не слишком удачные опыты с предыдущими моделями MU-2 и MU-4, которые были «забракованы» военными, новый образец танкетки мог претендовать на роль сверхлегкого танка, предназначенного не только для ведения разведки и патрулирования. Корпус MU-6 уже не имел ничего общего с Mk.VI поскольку его проектирование с учетом размещения экипажа из трех человек и более мощного вооружения. Вместе с тем, толщина бронирования не отличиалась от танкетки MU-2: вертикальные бронелисты корпуса имели толщину 5,5 мм, горизонтальные — 4 мм.

Соответственно, конструкцию ходовой части пришлось внести целый ряд изменений. Шасси заметно удлинили за счет введения третьей двухкатковой тележки, из-за чего полная длина MU-6 составилаа почти 4 метра. Вместо направляющего желоба, поддерживающего верхнюю вествь гусеницы, применили три небольших ролика. Поскольку размещение основных агрегатов не изменилось (трансмиссия и отделение управление — впереди, моторный отсек — сзади) ведущие колеса сохранили переднее расположение. Горизонтальная стальная балка, крепившаяся к узлам подвески, также сохранлялась. Сама подвеска имела амортизацию на листовых полуэллиптических рессорах.

Главным «козырем» танкетки MU-6 должно было стать вооружение. В дополнение к двум стандартным пулеметам ZB vz.26 калибра 7,92-мм было решено установить 47-мм танковую пушку Škoda А2. Данная артсистема была создана в 1933 году и предназначалась для борьбы с бронетехникой противника. Её бронебойный снаряд массой 1,65-кг обладал начальной скоростью 560 м\с и на дистанций до 500 метров мог поражать любой танк, толщина брони которого не превышала 20 мм.

На испытаниях прототип легкого танка MU-6 поступил в 1933 году. Несмотря на возросшую массу его основные ТТХ оказались вполне приемлемыми, однако армия отказалась принимать эту машину на вооружение. Причин для этого нашлось достаточно. Прежде всего, MU-6 обладала крайне слабым бронированием, не способным выдержать обстрел из крупнокалиберного пулемета. Установка 47-мм орудия, безусловно, являлось положительным моментом, но боевое отделение оказалось слишком тесным для экипажа из 3-х человек. Помимо этого, чехословацкие военные специалисты посчитали шасси слишком легким для военных нужд. Общий вывод в отношении MU-6 окалася неутешительным — конструкция танкетки была признана бесперспективной. Таким образом, башенную танкетку фирмы Škoda постигла та же участь, что и польскую TKW, созданную на базе ТК-3.

Впрочем, небольшие шансы наспасение проекта ещё оставались. В качестве альтернативного решения предлагался вариант с тремя пулеметами ZB vz.26, но поддержки он не встретил. Более удачной могла оказаться модификация PUV-6 оснащенная 40-мм зенитной пушкой Skoda Z-1 с длиной ствола 71 калибр и двумя 7,92-мм пулеметами. Прототип этой машины был представлен в 1934 году, однако серийно PUV-6 не строился.

После неудачи с MU-6 фирма Škoda прекратила работы по экспериментам с ходовой частью типа «карден-лойд» и сосредоточилась над проектированием полноценных легких танков, что привело к более положительному результату в виде машин ŠU и Š-II-a.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТАНКЕТКИ
Škoda MU-6 образца 1933 г.

БОЕВАЯ МАССА 3000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 3
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 3840
Ширина, мм 1870
Высота, мм 1930
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ одна 47-мм пушка Skoda A2 и два 7,92-мм тяжелых пулемета ZB vz.26
БОЕКОМПЛЕКТ ?
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ оптический прицел
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 5,5 мм
борт корпуса — 5,5 мм
башня — 5,5 мм
корма — 4 мм
крыша и днище — 4 мм
ДВИГАТЕЛЬ Skoda, бензиновый, 6-цилиндровый, рабочим объёмом 3640 см.куб., мощностью 55 л.с. при 2700 об\мин.
ТРАНСМИССИЯ механического типа
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 6 опорных катков сблокированных в 3 тележки с амортизацией на полуэлиптических ресорах, 3 поддерживащих ролика, переднее направляющее и заднее ведущее колесо
СКОРОСТЬ 41,2 км\ч по дороге
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 150 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Уклон, град. ?
Высота стенки, м 0,50
Глубина брода, м 0,40
Ширина рва, м 1,25
СРЕДСТВА СВЯЗИ —

Škoda SU \ Š-II Легкий танк

Официальное обозначение: Škoda SU \ Š-II
Альтернативное обозначение:
Начало проектирования: 1933 г.
Дата постройки первого прототипа: 1934 г.
Стадия завершения работ: проект закрыт в пользу ČKD P-II.

Процесс обновления танкового парка чехословацкой армии медленно, но верно, набрал обороты к началу 1930-х гг. В течении более чем 10 лет «основным» танком являлся Renault FT-17, семь экземпляров которого было передано Францией в 1922 году в рамках военого сотрудничества. Понятно, что за прошедшие годы «рено» порядком устарели, а поступившие в 1933 году на вооружение танкетки P-I были скорее временной мерой и использовались преимущественно для обучения экипажей. Не ожидая помощи от союзников (как это сделала Польша) военное ведомство Чехословакии инициировало собственную программу строительства сначала легких, а затем и средних танков. В острой конкурентной борьбе приняли участие две фирмы Škoda и ČKD-Praha.

Явными фаворитами выглядели только первые две фирмы. В 1933 году конструкторским отделом Škoda был предложен проект легкого танка по многим параметрам сопоставимый с британским пехотным танком Vickers Mk.E. Более того, отдельные технические решения были явно заимствованы у британской машины.Первоначально работы над танком велись в рамках спецификации S.Ú.V. (středni útocny vůz — средняя боевая машина) и только в конце 1933 года ему было присвоено обозначение S.U.

Конструктивно ходовая часть была наиболее близка к «виккерсу», но проектировалась с учетом опыта работы на танкетками серии MU. Применительно на каждый борт она состояла из четырех двухкатковых тележек сгруппированных в два блока. Каждый блок оснащался подвеской с амортизацией на листовых полуэллиптических рессорах. Для усиления жесткости подвески чехословацкими инженерами была введена дополнительная горизинтальная стальная балка. Верхняя ветвь гусеницы поддерживалась четырьмя роликами с каждого борта. Ведущие колеса располагались сзади, направляющие спереди. Гусеница — мелкозвенчатая, ширина траков 260 мм.

Корпус танка имел клепано-сварную конструкцию и собирался из листов катаной броневой стали толщиной от 8 до 15 мм. Компоновка была классической, с передним расположением отделения управления, боевым отсеком в средней части и моторно-трансмиссионным отсеком в задней. До высоты 1 метр корпус был герметизирован. Башня цилиндрической формы, установленная на крыше боевого отделения, имела клепаную конструкцию с толшиной стенок 15 мм. Вращение башни осуществлялось при помощи маховика.

На танке SU устанвливался бензиновый двигатель Škoda мошностью 110 л.с. с жидкостным охлаждением. Трансмиссия включала главный и бортовые фрикционы, а также 3-ступенчатую 6-скоростную коробку передач. Переключение скоростей производилось с помощью пневматики, но также имелась резвервная механическая система.

Сравнительно с другими легкими танками вооружение SU выглядело достаточно мощным. В башне размещалась 47-мм танковая пушка Škoda A2 и тяжелый пулемет ZB vz.24 калибра 7,92-мм (аналог пулемета Schwarzlose MG.08 образца 1908 г.) с раздельным наведением. В лобовом листе копуса устанвливался ещё один такой же пулемет защещенный бронированным кожухом. Установленное вооружение позволяло танку SU эффективно бороться с любым танком противника того времени на дистанции до 500 метров.

Экипаж танка состоял из трех человек. Место водителя размещалось справа в носовой части корпуса, слева от него устанавливался пулемет, обслуживаемый стрелком-радистом. В боевом отдлении располагалось место командира машины, который также выполнял обязанности заряжающего и артиллериста.

Обзорность у танка SU была довольно ограниченной. Водитель располагал только небольшим передним люком с узкой смотровой щелью защищенной 50-мм бронестеклом. Командир мог вести наблюдение за местностью через четыре смотровые щели выполненные по окружности башни или через оптический прицел.

Единственный опытный образец танка SU был представлен на испытания в феврале 1934 году. Параллельно фирменное обозначение сменили на армейское Š-II, что означало легкий танк фирмы Škoda. При боевой массе 7600 кг удельное давление на грунт составляло всего 0,50 кг\см.кв. Максимальная скорость при движении по шоссе достигала 31 км\ч, запас хода — около 150 км. Машина показала неплохие ходовые качества, но требовала устранения «детских болезней» в плане работы силовой установки. Кроме того, пушка Škoda A2 так и не была принята на вооружение — вместо неё был налажен выпуск 37-мм артсистем А3 и А4.

Впрочем, главной причиной отказа от производства танков SU послужило наличие к этому времени улучшенного варианта Škoda Š-II-a, который отличался более мощным бронированием, и уже начатым серийным строительством танков LT vz.34.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛЕГКОГО ТАНКА
Škoda SU образца 1934 г.

БОЕВАЯ МАССА 7570 кг
ЭКИПАЖ, чел. 3
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 4550
Ширина, мм 1900
Высота, мм 1950
Клиренс, мм 350
ВООРУЖЕНИЕ одна 37-мм пушка Škoda A3 или 47-мм пушка Škoda A2, один 7,92-мм пулемет Schwarzlose vz.07/24
БОЕКОМПЛЕКТ 60 выстрелов и 3000 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ оптические пулеметные и телескопический орудийный прицел
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 15 мм
борт корпуса — 12 мм
башня — 15 мм
корма — 10 мм (?)
крыша — 8 мм
днище — 8 мм
ДВИГАТЕЛЬ Škoda, бензиновый, жидкостного охлаждения, рабочим объёмом 8013 см.куб., мощностью 110 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа: 3-ступенчатая КПП планетарного типа (6 скоростей), коленчатый вал, фрикционы, механические тормоза
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 8 опорных катков сблокированных попарно в 4 тележки с подвеской на плстинчатых рессорах, один натяжной каток с индивидуальной подвеской на пружинной рессоре, 4 поддерживающих ролика, переднеее направляющее и заднее ведущее колесо, мелкозвенчатая гусеница со стальными одногребневыми траками
СКОРОСТЬ 30,8 км\ч по дороге
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 150 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Уклон, град. 45°
Высота стенки, м 0,80
Глубина брода, м 0,80
Ширина рва, м 2,00
СРЕДСТВА СВЯЗИ —

Škoda Š-II-a \ LT vz.35 Краткий исторический экскурс Легкий танк

Официальное обозначение: Škoda Š-II-a
Альтернативное обозначение: LT vz.35
Начало проектирования: 1934 г.
Дата постройки первого прототипа: 1935 г.
Стадия завершения работ: серийно строился до 1939 г.

Приход к власти Адольфа Гитлера в 1933 года не оставлял сомнений, что Германия прочно встала на путь реваншизма и попытается вернуть не только утраченный авторитет, но и «подаренные» Антантой территории своим новым восточным союзникам. Тогда практически никто не знал о программах «больших» и «малых» тракторов, но быстро набиравшая мощность германская военная промышленность здорово пугала соседей. Одним из таких государств была Чехословакия, само существование которой Гитлер и его сподвижники считали исторической ошибкой, которую следовало «исправить» как можно скорее. Для тех, кто не особо сильно знаком с послевоенным устройством мира вкратце напомним основные моменты.

Германия запросила перемирия в начале ноября 1918 года, разрываемая изнутри революционными событиями и разложением армии. Фронт рухнул и немногие немецкие части оказывали достойное сопротивление. В такой ситуации мир был просто необходим, хотя бы для наведения прядка внутри страны. Прибыв на переговоры французская делегация повела себя крайне надменно, явно указав, что перемирие надо не им, а Германии. Немцы надеялись, что условия мира будут соответствовать «17 пунктам Вильсона», которые широко пропагандировали США, но они жестоко ошиблись.

В 11 часов утра 11 ноября 1918 года перемирие было подписано в Компьенском лесу в знаменитом железнодорожном вагоне. Дальше для Германии начался настоящий кошмар. Страна буквально разваливалась на части под давлением коммунистов, анархистов и прочих политических партий. Едва успевшая образоваться Веймарская Республика держала власть чисто формально и в таком трудном положении немцам дали понять, что в новой Европе им уготовано второстепенное значение. Весной 1919 года прошли переговоры о послевоенном устройстве мира, на которых Германию буквально поставили на колени, заставив единолично признать вину за развязывание 1-й Мировой войны, распустить армию, уничтожить флот, выплатить огромные репарации, а также расстаться с Эльзасом и Лотарингией. Кроме того, в скором времени войска Франции и Бельгии оккупировали Рурскую область. На востоке Судетскую область пришлось отдать только что образованной Чехословакии, вопреки воле проживавшего там немецкого большинства. Интересно, что при формировании этого государства вопрос самоопределения после распада Австро-Венгерской Империи был задан только чехам, а вот у словаков мнения никто не спрашивал. Антанте был нужен крепкий “буфер” на Востоке, а многочисленные мелкие страны его ослабляли. Таким образом, за счет Германии и Словакии чехам удалось заметно расширить свои территориальные владения.

Кстати, далеко не в лучшем положении оказалась перед началом 2-й Мировой войны и Польша. Причем сугубо по собственной инициативе. В наше время принято считать эту страну жертвой агрессии нацистской Германии и Советского Союза. Но почему-то никто не вдумывается о том, что с осени 1918 года поляки открыто намеревались восстановить границы своей страны в пределах Речи Посполитой образца 1772 года. И сделать они это собирались далеко не мирным способом. Первой под удар попала Западно-Украинская Народная Республика (Галиция), затем сама Украина, а потом и Россия, находившаяся в состоянии гражданской войны с декабря 1917 года. Беларусь как самостоятельное государство поляками не рассматривалось вообще. В 1919-1921 гг. шла война с Литвой, закончившаяся аннексией примерно третьей части этой небольшой страны вместе с городом Вильно (теперь Вильнюс). В этот же период Польша заявила свои права на Заолзье (Zaolzie) с главным городом Тешин, переданной Чехословакии от бывшей Австро-Венгрии в 1919 году. Про «вольный город» Данциг вообще отдельный разговор — под давлением всё той же Антанты немецкое население было вынуждено признать польскую администрацию.

С таким положением вещей немцы были абсолютно не согласны и приход к власти Гитлера лишь ускорил процесс реваншизма. В Судетской области активизировались местные националисты, поддерживаемые извне. Чехословацкое правительство, опасаясь обострения конфликта с Германией, предприняло целый ряд мероприятий, направленных на усиление обороноспособности страны и перевооружения армии. Денег на это правительство не пожалело – в течении 1934-1937 гг. на военные нужды планировалось потратить 240 миллионов крон (около 10 миллионов долларов США), сумма для столь небольшой страны просто астрономическая.

Бронетанковые силы Чехословакии начали формироваться ещё в 1919 году и тогда состояли из трех бронемашин и одного бронепоезда. Спустя три года количество техники выросло более чем втрое, а к началу 1930-х гг. чехословацкие танкостроители уже вышли на международный рынок, причем весьма успешно. Собственная армия отправила в утиль старые FT-17, постепенно заменяя их танкетками vz.33 производства фирмы CKD — не очень удачными, но вполне «своевременными» машинами. В качестве альтернативы фирма Škoda предложила свои танкетки MU-2, MU-4 и MU-6, но эти образцы не так и остались на опытной стадии. В тоже время, положение с танками более тяжелых типов не выглядело столь обнадеживающим.

При оглашении «Доклада о ситуации с танками» от 24-го августа 1934 года танкеткам vz.33 присваивались функции по охране границ, а их место должны были занять легкие танки P-II (LT vz.34) производство которых ещё только налаживалось. Вообще категория «II» предусматривала создание машин для поддержки кавалерии и пехоты, оснащенных пулеметно-пушечным вооружением и бронированием толщиной до 20 мм. Так уж получилось, что вслед за танкеткой Vickers-Carden-Loyd Mk.VI (послужившей прототипом для vz.33) новым образцом для подражания стал пехотный танк Vickers Mk.E. Фирмы CKD и Praga без особого стеснения позаимствовали от него схему ходовой части (но не конструкцию!), создав новый корпус без ярко выраженной подбашенной коробки. В 1934 году фирма Škoda со своим прототипом ŠU (Š-II) проиграла CKD, но главные «битвы» были ещё впереди.

Первый эскизный проект легкого танка Š-II-a, поданный на рассмотрение 27-го февраля 1935 года, не очень сильно отличался от прототипа Š-II. По крайней мере, конструкция ходовой части (в частности, тележек опорных катков) сильно не изменилась. Добавили только передний натяжной ролик. Также немного видоизменили носовую и кормовую часть корпуса, но “хвост” решили все же оставить. Главным отличием стала башню нового типа с кормовой нишей и характерной маской орудия и пулемета. Общая длина танка составила 5150 мм при ширине 1900 мм и максимальной высоте 2220 мм. Вооружение танка #352;-II-a должно было осстоять из одной 37-мм пушки и двух 7,92-мм пулеметов, один из которых устанавливался в башне, а второй в лобовом листе корпуса.

Как оказалось, «пилить» выгодные военные заказы, получая при этом «откаты» могут не только в России или США. Пример Чехословакии тоже оказался весьма знаковым.

Созданные а конкурсной основе «кавалерийские танки» P-II-a и Š-II-a поступили на испытания летом 1935 года и показали практически одинаковые тактико-технические данные. Военные выбрали прототип фирмы Škoda, подписав 30-го октября 1835 года контракт на поставку сразу 160 машин, однако тут же представители от CKD заявили решительный протест. По их информации результаты испытаний были фальсифицированы и Škoda получила заказ незаслуженно. Разбирательство показало, что определенная “избирательность” действительно имела место и чтобы «сохранить лицо» военная комиссия приняла компромиссный вариант — танки будут строится обеими фирмами в соотношении 80. Вроде бы всё было пристойно, если бы не один факт.

До начала конкурса представители CKD и Škoda решили заключить между собой «мировой договор». Когда дело качалось крупного заказа проигравшая фирма в буквальном смысле оказывалась за бортом, в то время как победитель мог получить полный карт-бланш. Абсолютно не желая рисковать конкуренты договорились, что в случае победы любой из сторон проигравший должен будет получить «отступные» в виде части или половины от общего заказа.
Справедливости ради надо отметить, что Š-II-a имел ряд преимуществ перед P-II-a, хотя и незначительных. В частности, несколько лучше была продумана конструкция ходовой части, чуть сильнее была бортовая броня и двигатель. А вот по динамическим данным Š-II-a чуть проигрывал танку фирмы CKD. Тем не менее, именно эта машина была принята на вооружение чехословацкой армии под обозначением LT vz.35 (легкий танк образца 1935 года).

Корпус танка Š-II-a (LT vz.35) был вполне типичным для того времени и имел классическую компоновку. В передней части корпуса располагались места для механика-водителя (справа) и стрелка-радиста (слева). Лобовой вертикальный бронелист толщиной 25 мм с правой стороны имел вырез размерами 350х90 мм, предназначавшийся для мехвода. Это смотровое окно защищалось бронированной крышкой толщиной 28-мм в которой была сделана щель защищенная 50-мм бронестеклом (триплекс). Дополнительно в правом борту имелась смотровая щель размерами 120х3 мм, также защищенная триплексом. С левой стороны, ближе к продольной оси танка, располагалась шаровая пулеметная установка в которой размещался тяжелый пулемет ZB vz.37 калибра 7,92-мм, который мог вести огонь в секторе 30 по горизонту и в пределах от -10 до +25 по вертикали. Интересной особенностью было совмещение телескопического прицела пулемета с прибором наблюдения механика-водителя. По мнению разработчиков такой приём позволял, в случае необходимости, вести огонь обоим членам экипажа, правда тогда требовалось зафиксировать ZB vz.37 в центральном положении, а стрельба (с применением троса Боудена) была возможна только при открытой крышке смотрового люка. Ближе к левому борту расположили смотровое окно стрелка-радиста размерами 150х75 мм. Справа, в верхнем листе подбашенной коробки, был сделан двухстворчатый люк для механика-водителя. Радиостанция vz.35, обеспечивавшая работу только в телеграфном режиме на дальности до 2 км, устанавливалась на левом борту отделения управления. Антенна выводилась на левый борт перед амбразурой стрелка-радиста.

Боевое отделение находилось в средней части корпуса. Здесь размещались места для командира танка и заряжающего, который также выполнял обязанности пулеметчика. На крыше боевого отделения устанавливалась башня клёпаной конструкции, собранная на стальном каркасе из уголков. В целом, башня имела коническую форму, но в её передней части находилась выступающая вперед маска орудийной установки, а сзади была сделана большая ниша для укладки боекомплекта. Диаметр башенного погона составлял 1267 мм. На крыше главной башни, со смещением влево, устанавливалась командирская башенка диаметром 570 мм, закрываемая грибовидным колпаком. В стенках башенки имелось четыре смотровых прибора (эпископа), а в крышке были сделаны отверстия под монокулярный перископический прибор, флажковую и световую сигнализацию. Рядом с ними находился воздухозаборник вентилятора. Вращение башни можно было производить двумя способами: с помощью механизма поворота или плечевым упором пушки. Надо сказать, что подобная упрощенность не пошла на пользу. За один оборот маховика башня поворачивалась на 3, то есть полный оборот она совершала в среднем за 25-30 секунд.

Главным калибром танка LT vz.35 стала 37-мм пушка vz.34UV с длиной ствола 39 калибров (1448 мм), больше известная под заводским обозначением Škoda A-3. Эта танковая артиллерийская система была разработана на основе буксируемой противотанковой пушки KPUV vz.34 и практически без изменений сохранила её баллистические показатели. Согласно табличным данным бронебойный снаряд А3 мог пробить 52-мм вертикально установленный лист брони с дистанции 100 метров. Набольших расстояниях бронепробиваемоть уменьшалась, но даже в этом случае она сохранялась на вполне приемлемом уровне. При этом клиновый полуавтоматический затвор обеспечивал максимальную скорострельность до 12-15 выстрелов в минуту (в боевых условиях она была заметно ниже). Пушка имела углы наведения по вертикали в пределах от -10° до +25&deg.; Пулемет мо наводиться в крайне ограниченных секторах: от 0 до +25° по вертикали и по 13° влево-вправо Орудийный телескопический прицел находился в небольшой амбразуре слева. Рядом с орудием, с правой стороны, в шаровой установке монтировался второй тяжелый пулемет ZB vz.37.

Боекомплект состоял из 78 выстрелов и 2700 патронов. Удивительно, но при отличных противотанковых качествах орудие А3 имело всего 24 бронебойных и 54 осколочно-фугасных выстрела. Так что, главный функцией LT vz.35 чехословацкие военные видели далеко не борьбу с бронетехникой противника. Укладка снарядом производилась по бортам боевого отделения, в то время как патронные ящики находились на полу сразу за местами механика-водителя и радиста.

В кормовой части корпуса располагался моторно-трансмиссионный отсек. Здесь был установлен бензиновый двигатель Škoda T-11/0 мощностью 120 л.с. при 1800 об\мин и рабочим объёмом 8620 см.куб. Запуск двигателя проводился электростартером Scintilla мощностью 2,94 кВт, зажигание – от двух магнето того же производителя напряжением по 12В каждая.

В качестве топлива применялся этилированный бензин с октановым числом не меньше 60. Основной топливный бак емкостью 124 литров располагался слева от двигателя. Дополнительный бак на 29 литров находился у правой стенки в задней части боевого отделения. Подача топлива могла производится как с помощью механического мембранного насоса, так и с помощью электрического Auto-pulse.
В системе охлаждения использовался жидкостный радиатор ёмкостью 50 литров, располагавшийся перед двигателем, так что щели воздуховодом на LT vz.35 отсутствовали. Выхлопная труба и глушитель были выведены на правый борт корпуса.
Трансмиссия чехословацкого танка была следующей. Коленчатый вал двигателя связывался с планетарной коробкой передач, обеспечивавшей 6 скоростей движения вперед и столько же назад. При этом 1-я и 2-я скорость управлялись ленточными тормозами с пневматическим приводом, 3-я передача приводилась в действие многодисковым главным фрикционом сухого трения, а 4-я в критической ситуации могла включаться тросом Боудена. Коробка передач блокировалась с двухступенчатым демультипликатором, который имел пневматическое и резервное механическое управление. Крутящий момент от КПП передавался на ведущие колеса с помощью планетарных механизмов поворота.

МТО закрывалось бронелистами толщиной 8 мм, часть из которых обладала небольшими углами наклона. Для доступа к агрегатам силовой установки было сделано два технологических люка: один двухстворчатый в крыше корпуса и один к наклонном кормовом бронелисте. При выходе танка из строя для его буксировки можно было использовать два специальных крюка, расположенных на нижнем лобовом и кормовом бронелисте.

Бронирование башни и корпуса было во много аналогично. Лобовые листы обладали толщиной 25 мм, бортовые и кормовые – по 16 мм, крыша и днище – по 8 мм. Учитывая повышения качества брони собственного изготовления LT vz.35 мог выдержать фронтальный обстрел из 20-мм автоматических пушек или крупнокалиберных пулеметов на дистанции до 500 метров. А вот против полевой артиллерии и противотанковых орудий такая защита была явно слабовата, что и было доказано во время войны.

Конструкция ходовой части, несмотря на явное наследование от 6-тонного “виккерса”, имела ряд собственных оригинальных технических решений. Применительно на один борт она состояла из следующих компонентов: четыре тележки с двумя спаренными опорными колесами каждая, один натяжной (независимый) каток, четыре поддерживающих ролика, переднее направляющее и заднее ведущее колесо зубового зацепления. Тележки с опорными катками были сблокированы попарно и обладали общим узлом подвески с амортизацией на листовых четвертьэллиптических рессорах. В свою очередь каждый из таких узлов крепился на кронштейне приваренном к борту корпуса. Гусеничные цепи включали 111 стальных траков шириной 320 мм и шагом 95 мм. Для предотвращения спадания гусениц при крутых разворотах или на косогорах направляющие и ведущие колёса были снабжены дополнительными ободами. Таким образом, различий между танками SU и LT vz.35 (Š-II-a) было намного больше, чем между LT vz.34 и P-II-a, поскольку последний представлял собой вариант с усиленным бронированием.

В целом, по сумме потенциальных боевых качеств и технических показателей, чехословацкий танк LT vz.35 превзошел британский Vickers Mk.E Type B (а также его польский аналог 7ТР dw) и не уступал советскому Т-26 образца 1933 года. В пользу советского танка говорило его более мощное вооружение, включавшее 45-мм пушку 20К, и меньшая боевая масса, составлявшая 9400 кг. Танк фирмы Škoda при массе 10500 кг обладал чуть лучшей защищенностью (25 мм лобовой брони против 15 мм), более сильным двигателем и лучшей конструкцией подвески, за которой сохранялись резервы по массе. Можно сказать, что оба танка были почти равноценны, что полностью подтвердилось в летне-осенних боях 1941 года на Восточном фронте.

Быстро налаживаемое производство LT vz.35 позволили Министерству Народной Обороны (MNO) расширить контракт. Уже 12 апреля 1936 года последовал второй заказ на 35 танков, 18 из которых надлежало построить предприятию фирмы CKD. Спустя месяц (по другим данным – в ноябре) MNO выдало третий и последний заказ ещё на 103 танка, разделив их количественно на 52 и 51 единицу соответственно.
Впрочем, испытания первых пяти танков собранных фирмой Škoda, проведенные в июне 1936 года, оказались не столь обнадеживающими. Первые серийные машины постоянно преследовали поломки, связанные с работой двигателя и трансмиссии. Во избежание больших проблем максимальную скорость пришлось ограничить до 17 км\ч, что не дало полной картины о динамических качествах LT vz.35. Но в остальном отзывы об этих танках были положительными.

Следующий этап испытаний проводился с января по март 1937 года, причем танки выбирались в случайном порядке. Пробег протяженностью 4000 км выявил ещё одну серию конструктивных недостатков, которые в скором времени были устранены. Далее, с 6-го апреля по сентябрь, был проведен третий этап, в котором участвовали танки с серийными номерами 13683, 13696 и 13721. на этот раз они прошли 7000 км без особых замечаний, что окончательно подтвердило надежность их конструкции.

Завод фирмы Škoda занимался выпуском LT vz.35 в период с 21-го декабря 1936 года по 8-е апреля 1938 года с небольшими перерывами. В свою очередь фирма CKD сборку своей доли из 148 танков провела в течении 1937 года.

Первые серийные LT vz.35 поступили на вооружение армии Чехословакии в декабре 1936 года. Новые танки были направлены в состав 1-го танкового полка (PUV-1) дислоцированного в Миловицах. Всего это соединение получило 197 из 298 машин этого типа выпущенных обеими фирмами. Так, со стороны Škoda были получены танки с номерами следующий серий: 13666-13720, 13864-13893 и 13903-13914. В свою очередь фирма CKD поставила танки с номерами13721-13784 и 13815-13850. В дальнейшем LT vz.35 получили полки PUV-2 (49 единиц, все производства CKD с номерами 13785-13817 и 13951-13966) и PUV-3 (52 танка производства Škoda, номера 13818-13862 и 138894-13902). Кроме того, 3-й танковый полк несколько позже получил практически все танки LT vz.34.

В преддверии войны MNO одобрило план переформирования бронетанковых частей, предусматривавший создание четырех мобильных дивизий. На чешском языке они именовались как Rychla Divize, что дословно переводится как ‘быстрая дивизия”. Состав этих соединений был следующим: кавалерийская бригада (включала два драгунских полка), мотомеханизированная бригада (два мотострелковых полка) и два танковых батальона, почти целиком укомплектованные танками LT vz.35. В общей сложности численный состав каждой дивизии равнялся 22.000 солдатам и офицерам при 298 мотоциклах, 1009 автомашинах, 98 танках, 12 бронеавтомобилях (три OA vz.27 и девять OA vz.30) и 68 орудиях (полевых и противотанковых) не считая лошадей и повозок.

Как видим, MNO поставило перед собой вполне реализуемую задачу. Более того, по части технического оснащения чехословацким бронетанковым подразделениям было из чего выбирать. Начиная с 1919 года на вооружение армии последовательно поступило шесть(!) типов бронеавтомобилей отечественного производства, из которых спустя 18 лет эксплуатировалось три – Škoda PA-iII “Zelva”, OA vz.27 (PA-III) и OA vz.30. Наладились дела и с танками. Уже к 1936 году не слишком удачные танкетки vz.33 были полностью заменены легкими танками LT vz.34 и LT vz.35, которым уже тогда готовилась замена. В значительных количествах также выпускался легкий танк (а по сути танкетка с башней кругового вращения) CKD AH-IV, но MNO отказалось от его закупок в виду устарелости самой концепции легкобронированной пулеметной машины. Так что AH-IV производили только на экспорт и вполне удачно продавали его Ирану, Румынии, Швеции, а позднее и Эфиопии, где чехословацкие танкетки служили вплоть до 1981 года(!)

Но вернемся к предвоенному периоду. К октябрю 1938 года удалось создать штабы четырех мобильных дивизий, которые находились в Праге, Брно, Братиславе и Поддубицах, и начать их комплектование. Далее предполагалось сформировать ещё 34 взвода по три танка в каждом для поддержки действий пехотных армейских подразделений и пограничных частей. Однако начавшаяся в мае 1938 года мобилизация, и последовавшие вслед за ней трагические события, полностью нарушили эти планы.

Менее чем за полгода до подписания договора в Мюнхене в Судетской области резко обострилась внутренняя обстановка. Проживавшие здесь этнические немцы не сильно скрывали своей симпатии к нацистскому режиму Гитлера и были бы только рады приходу немецких войск. Можно было отнять “исконно германские земли” силой, но тогда Третий Рейх ещё не был готов к теоретической войне на два фронта. Да и Чехословакия была далеко не слабой в военном отношении страной. Вместо этого фюрер решил действовать дипломатическими путями, а чтобы ускорить процесс в Судетах развернул активную деятельность немецкий “Frei Korps” (Корпус Освобождения). Никакого отношения к организации с аналогичным названием, воевавшей на территории Прибалтики он не имел, так как почти целиком состоял из гражданских добровольцев. Получив от Германии легкое вооружение “освободители” начали нападать на полицейские участки и пограничные посты, всячески стараясь дестабилизировать обстановку в этой районе. Для противодействия националистам MNO выделило значительные армейские силы. Первой в Судеты прибыла только что созданная 41-я оперативная группа, в помощь которой передали шесть взводов танкеток vz.33, три взвода легких танков LT vz.35, восемь взводов бронеавтомобилей OA vz.30 и четыре взвода мотоциклистов. К концу августа было сформировано ещё 29 оперативных групп, каждая из которых получила по одной бронемашине. Сидеть без дела армии, как можно понять, не пришлось. Только в период с сентября по октябрь 1938 года было официально зафиксировано 69 нападений на чехословацкие воинские подразделения, не считая мелких инцидентов. Танкистам несколько раз пришлось вступить в бой, поддержав огнем и маневром пехоту в населенных пунктах Хэбе, Стришборо, Марианске Лазне, Класлице и других, причем армия добилась значительных успехов. Ожесточенные бои шли в Крумлове даже после подписания Мюнхенского пакта. Так, в течении 2-го октября, экипажи танков обеспечивали не только огневое взаимодействие, но и разрушали баррикады на улицах этого города. К великому разочарованию MNO чехословацкая армия выиграла все сражения, но политики проиграли войну на дипломатическом фронте.

А тем временем продолжалось формирование “быстрых” дивизий, однако большая часть техники так и не была получена своевременно. Причиной этому было несколько факторов, главным из которых была сложная ситуация в Судетах. Стоило также учитывать, что уже к середине 1937 года танк LT vz.38 считался морально устаревшим и на смену ему должны были придти более современные TNHPS и V-8-H. Прототипы этих танков успешно прошли испытания в течении зимы-весны 1938 года и были приняты на вооружение под обозначениями LT vz.38 и ST vz.39 соответственно. Впрочем, если производство легкого танка началось без особых проблем, то насчет среднего фирма CKD и MNO не сошлись в цене. После нескольких раундов переговоров в ноябре количество ST vz.39 сократили с 200 до 150 штук, но в конечном итоге CKD не смогла собрать ни одной серийной машины. Таким образом, основным типом танка вплоть до полной оккупации Чехословакии оставался LT vz.35.

Несмотря на “приговор” военной комиссии, вынесенный LT vz.35 осенью 1937 года, поступление новых танков ожидалось не ранее чем через полтора-два года. В результате, на очередном заседании MNO решили сделать дополнительный заказ ещё на 105 танков фирмы Škoda. Даже более того – чтобы быстрее восполнить недостаток техники чехи хотели конфисковать часть танков из румынского заказа. Возможно, эти мероприятия были бы выполнены, если бы не соглашения подписанные в Мюнхене.

Результаты не замедлили сказаться в отрицательном плане. Согласно отчету от 23 сентября 1938 года 1-я и 2-я дивизии (RD-1 и RD-2) получили по 40 танков, в составе RD-3 их было всего 16, а наиболее полно укомплектованной оказалась RD-4, где числилось 76 танков. Но все эти усилия фактически оказались напрасными.

Как говорится в русской поговорке – ближний сосед лучше дальнего родственника. Так вот, в отношении Чехословакии все вышло диаметрально противоположно. После объявления независимости страна в буквальном смысле оказалась во враждебном окружении, где каждое соседнее государство претендовало на часть её территории. Договор, подписанный в Мюнхене 30-го сентября 1938 года не принёс стабильности Европе, хотя вернувшийся в Великобританию лорд Чемберлен громогласно заявил: “Я принес вам мир!”. Но то была лишь иллюзия – на самом деле, положение только ухудшилось.

Едва немецкие войска вошли в Судетскую область и Южную Богемию, как на северо-западной границе весьма остро обозначила свою позицию Польша. Давний спор о владении Заолзьем теперь перешел в новое русло и поляки не отказали себе в удовольствии поучаствовать в разделе соседней страны. Перед вторжением польская армия провела показательные маневры в приграничных территориях, а в политическом плане оккупация Судет признавалась вполне справедливой. Правительство Чехословакии, опасаясь теперь трехсторонней агрессии, вынуждено было мириться с такой наглостью и в течении 1-3 ноября заняли Заолзье, парадным строем войдя в её главный город Тешин.

То, чего боялось чехословацкое правительство, отчасти случилось. Прецедент с Германией и Польшей самым негативным образом отразился на отношениях с Венгрией, которая тоже имела территориальные претензии. В частности, в ультимативном порядке было выдвинуто требование вернуть часть Прикарпатской Руси, которая тогда входила с состав Словакии, но с преимущественно венгерским населением. Вообще венгры сделали поспешный вывод, что Чехословакия не сможет оказать достойного сопротивления, и глубоко в этом просчитались.

Боевые действия начались уже в первых силах октября 1938 года, а 5-го числа границу перешел целый батальон венгерской пехоты. Хотя эти передвижения носили больше форму провокации MNO решило наказать агрессивного соседа. Поскольку на комплектование всех четырех мобильных дивизий не хватало ресурсов было принято решение усилить дивизию RD-3, дислоцированную в Словакии. Вначале ей был передан батальон танков LT-2 и две противотанковые роты из состава RD-2, а в середине октября к ним прибавился батальон LT-3, так что в общей сложности дивизия могла располагать семью танковыми ротами. Танковые подразделения RD-3 хорошо показали себя в боях за город Фелединек (Feledinec), обратив здесь в бегство батальон венгерской пехоты без собственных потерь. И всё же, под давлением Германии, в декабре 1938 года часть Южной Словакии пришлось отдать Венгрии.
Как известно аппетит приходит во время еды. Ещё одним лакомым куском оказалась Прикарпатская Русь, где проживали преимущественно украинцы, поляки и русины. Созданная здесь националистическая организация “Карпатска Ciч” ставила своей задачей отделение от Чехословакии и потому принимала помощь с любой стороны. В этот район также пришлось перебросить крупные воинские подразделения, усиленные бронетехникой. До этого в Прикарпатской Руси дислоцировались подразделения 17-й, 20-й и 22-й пехотных дивизий при небольшом количестве бронемашин.

Наибольшую активность в октябре-ноябре тут снова проявили венгры, пересекавшие границу в районе города Шабадчапаток (Szabadcsapatok) численностью от взвода до батальона. Первое боевое столкновение произошло в этом районе 10-го октября 1938 года. Чехословацкие части, в составе двух пехотных батальонов и двух танкеток vz.33 разгромили в лесном массиве Шаланек (Salanek) батальон венгерской пехоты, взяв в плен 300 человек. Этот успех побудил MNO перебросить туда несколько легких танков, которым в скором времени удалось отличиться в боях у городов Мукечек и Ужгород. Но и тут Чехословакии не повезло – на переговорах в Вене, завершившихся 2-го ноября, “спорные” территории пришлось отдать Венгрии.

Не отставали и поляки, также пытавшиеся спровоцировать в ноябре 1938 года новый приграничный конфликт. Однако на этот раз северные границы Прикарпатской Руси оказались прикрыты частями 16-й пехотной дивизии, поддержку которой должны были оказать танки из состава RD-3. В конце ноября поляки предприняли демонстрационный переход границы у города Чадец (Cadec), но провокация не удалась. Чехословацкие войска даже без танков, которые не успели к месту боя, дали достойный отпор и на некоторое время Польша прекратила открытые посягательства на соседние территории, ограничившись поддержкой местных националистов.

К этому моменту в Прикарпатской Руси было сосредоточено три моторизованных пехотных батальона и два смешанных (комбинированных) батальона оснащенных танками LT vz.35 и одна рота бронеавтомобилей OA vz.30. Этими подразделения усилили 12-ю пехотную дивизию, направленную на прикрытие границы.

Зима 1938-1939 гг. для танков LT vz.35 и их обслуживающего персонала выдалась тяжелой. Оборудованные жидкостной системой охлаждения в которой циркулировала вода двигатели Tatra T-11 при минусовых температурах не заводились вообще. Выходом из положения могло бы стать использование антифриза, но об этом своевременно никто не позаботился. На запуск двигателя приходилось теперь тратить по нескольку часов, что отрицательно сказывалось на боеспособности техники.

В феврале ситуация вокруг Чехословакии обострилась настолько, что MNO пришлось вернуть почти все бронетанковые подразделения приданные 12-ю дивизию в тыл, оставив только одну роту танков в Михаловце и один комбинированный батальон в Хусте (Chust) и Севлюши (Sevljus). В течении 14 марта чехословацким танкистам пришлось выдержать несколько ожесточенных боёв с венгерскими войсками, вновь перешедшими границу в районе реки Уху. Главной целью венгров и националистов (а по некоторым данным – и польских частей включительно) было раздробление сил 12-й пехотной дивизии и последующее вынуждение их к сдаче в плен. Благодаря совместным усилиям танков и солдат из 36-го пехотного батальона чехословацкие войска сорвали этот план, отбросив противника назад после боя у Онковце (Onokovce). В тот же день в боях у города Франчиков приняли участие два танка, возвращавшихся вместе с экипажами и техническим персоналом из СССР, но об этих машинах будет рассказано несколько позже.

Героическая защита границ закончилась для чехословацкой армии утром 15-го марта 1939 года – в этот день немецкие войска вторглись на свободную территорию Чехии, полностью оккупировав её. Несколькими часами ранее Словаки объявила о своей независимости и все армейские подразделения автоматически переходили под контроль нового государства. Впрочем, это совсем не означало конец приграничного конфликта с Венгрией. Даже наоборот – воспользовавшись развалом страны венгры быстро ввели в Прикарпатскую Русь крупные армейские соединения, поддержанные бронемашинами и авиацией. Днем 17-го марта словацкие войска попытались противостоять им, использовав несколько LT vz.35, но всё было напрасно – в очередной раз под давлением Германии в пользу венгров пришлось уступить новые территории.

С таким поворотом событий были согласны далеко не все солдаты и офицеры бывшей армии Чехословакии. Часть из них прекрасно понимала, что Словакия рано или поздно перейдёт под контроль Германии и вся техника попадет в руки вермахта. Не желая усиления нового немецкого сателлита в течении 17-18 марта 1939 года была предпринята попытка перебросить часть бронетехники в нейтральную тогда Румынию. В поход отправили 9 бронемашин OA vz.30, 3 OA vz.27 и танковую роту, состоявшую из 9 танков LT vz.35, ранее принадлежавших PUV-2. До румынской территории добрались только бронемашины, поскольку танки были перехвачены словацкими войсками.

Любая удачная боевая машина рано или поздно становиться предметом экспортных поставок, сулящих немалые прибыли. Для танка LT vz.35 и фирмы Škoda подобное будущее вроде бы рисовалось в самых радужных тонах, но по целому ряду обстоятельств воплотить их в жизнь удалось лишь отчасти.

Одним из первых чехословацкими легкими танками заинтересовалась Великобритания. Сейчас это выглядит довольно странно, но в середине 1930-х гг. абсолютно все заинтересованные стороны прекрасно знали, что самым мощным танком RTC (Королевский Танковый Корпус) является Vickers Medium Mk.II в различных модификациях. Не было сомнения, что на момент ввода в эксплуатацию эта машина являлась одной из лучших, но к 1936 году её тактико-технические данные считались довольно посредственными, а с учетом активного развития противотанковой артиллерии боевая ценность Mk.II стремительно уменьшалась. В самый пик мирового экономического кризиса фирма Vickers выпустила на испытания несколько передовых моделей танков, среди которых был тяжелый пятибашенный А1Е1, средний трехбашенный А6Е1 и однобашенный А7Е1. От серийного производства А1Е1 отказались из-за его высокой стоимости, а испытания модели А7Е1 сильно затянулись. Более-менее повезло только трехбашенному А6, который был выпущен в количестве шести единиц и в течении 1936-1938 гг. четыре из них использовались в составе RTC. Основным британским танком стал Light Tank Mk.VI, выпуск которого наладили в тот же период. Это было выгодно с экономической точки зрения, но абсолютно бесперспективно для боевого потенциала британских бронетанковых войск. В итоге, к началу 1938 года, Великобритания осталась совсем без средних и тяжелых танков.

Военное ведомство спохватилось только после визита военной миссии в СССР в 1936 году, где на Больших Киевских Маневрах британцам показали огромную массу советских танков. Тотчас были инициировано проектирование легких (позднее “крейсерских”) танков на базе разработок Дж.У.Кристи и на основе собственного опыта. Первое направление привело к созданию модели А13 и её производных вплоть до знаменитых А15 “Crusader” и А27 “Cromwell”. Британские инженеры фирмы Vickers предложили оригинальный проект трехбашенного крейсерского танка А9, оснащенного ходовой частью с так называемой “точной подвеской”, дошедшей до танка “Valentine”. Но в массовых количествах эти машины появятся только в 1939 году, а пока RTC предстояло “латать дыры” другим способом.

В качестве временного решения было получено согласие на закупку танков за рубежом. В поле зрения попали в первую очередь французские и чехословацкие танки, но выбор был сделан в пользу вторых. На переговорах, проведенных в период с сентября 1938 по апрель 1939 года, было достигнуто предварительное соглашение на поставку 100 танков LT vz.35 из числа уже собранных машин и ещё 100 новой сборки. Далее предполагалось приобрести лицензию на выпуск чехословацких танков, сборкой которых должна была заниматься фирма Alvis Straussler. Однако ничего из этого выполнить не удалось. И дело было не только в тяжелом положении страны – просто фирма Škoda решила поправить своё финансовое состояние увеличив стоимость своей продукции на 10-15%, что привело к срыву не только экспортных поставок, но и сокращению заказов для собственной армии.

Другим потенциальным заказчиком LT vz.35 могла быть Югославия. В этой стране бронетанковые войска находились в крайне бедственном состоянии. После короткого расцвета, пришедшегося на 1924-1929 гг., югославская армия была вынуждена довольствоваться только тем, что перепало ей от Франции. Вот и получилось, что пока все соседние страны (кроме Албании и Греции) постоянно модернизировали свой танковый парк, в Югославии продолжалась интенсивная эксплуатация танков FT-17 и М26\27. Вполне естественно, что этим “ископаемым” требовалась срочная замена. С 1934 года велись переговоры с французами, но те, вместо новой техники, годом позже поставили партию тех же FT-17. Рассматривался также вариант с Польшей и Великобританией, но наиболее привлекательно в 1936-1937 гг. смотрелся именно LT vz.35. Представители от чехословацкой стороны были в курсе, что югославам нужен танк соответствующий критериям “современный – недорогой – надежный”. Реально реализовать можно было только два из перечисленных пунктов, поэтому специально для Югославии был разработан проект экспортного танка Š-II-aj имевший следующие отличия. Башня приобрела удлиненную формы (за счет более развитой кормовой ниши) и стала ниже по высоте. Вместо пушки А-3 предполагалась установка более мощной А-8 калибра 47 мм. Бензиновый двигатель Т-11 планировали заменить дизелем. В ходовой части передний блок тележек сдвинули назад, ближе ко второму поддерживающему ролику. Так что внешне югославский вариант примерно соответствовал модели Т-21.

Переговоры о поставках длились недолго – после мюнхенского кризиса более приоритетными стали другие задачи, а в марте 1939 года Чехословакия прекратила своё существование. Проект танка Š-II-aj так и остался не реализованным. Такая же участь постигла и проект P-II-aj – договориться с фирмой CKD на приемлемых условиях югославам также не удалось.

Приобрести танки LT vz.35 в своё время собиралась и польская армия. Информация о наличии танков нового типа поступила в Польшу в момент их появления и предварительный анализ показывал, что основной польский танк 7ТР проигрывает в плане бронирования и эксплуатационной выносливости ходовой части. Переговоры проходили весьма трудно и практически прекратились в конце 1938 года, когда обострилась ситуация вокруг Заолзья.

Впервые ознакомиться с конструкцией LT vz.35, а точнее говоря – его румынского варианта R-2, полякам удалось только зимой 1939 года, когда партия этих танков переправлялась заказчику через Польшу. Чехословацкая машина произвела хорошее впечатление и 9-го марта польская делегация прибыла в Плзень, где к тому времени завершил испытания прототип S-II-c (T-21). Разумеется, более мощная машина неплохо подходила на роль среднего танка, однако оккупация Чехии и дальнейший конфликт с Германией поставил точку в этом вопросе.

Немцы тоже решили не отставать, но действовали они совершенно другими методами. Как известно, закупки бронетехники запрещались Германии условиями капитуляции, и чтобы добыть технические сведения о новом чехословацком танке немецкими спецслужбами было предпринято несколько попыток вступить в контакт с фирмой Škoda через подставные компании. Чехи раскусили этот замысел и тогда настала очередь немецких агентов абвера, решивших подкупом завладеть документацией. Эта шпионская история завершилась не в пользу Германии, но чрез три года вермахт получил не только документы, но также почти все танки LT vz.35, ремонтную базу и производственные мощности.

Намного более успешным оказался контракт, подписанный с представителями Румынии. В предвоенный период эта страна входила в состав так называемой Малой Антанты (вместе с Югославией и Чехословакией), поэтому обмен опытом между союзниками проводился в очень сжатые сроки. Уже в 1936 году румынская военная миссия высказала пожелание приобрести партию танкеток CKD AH-IV-R и легких танков LT vz.35, что и было выполнено. Договор был подписан уже 14-го августа и в период с 1 сентября 1938 по 22 февраля 1939 года предприятие фирмы Škoda отгрузило заказчику в общей сложности 126 легких танков.

В румынской армии LT vz.35 получили обозначение R-2 и вплоть до появления немецких Pz.Kpfw.IV являлись наиболее мощными и многочисленными машинами танковых войск. Закончив поставки первой партии Škoda предложила румынской армии обновленный вариант танка, названный Š-II-aR, более походивший на модель Т-11. Однако, как бы не любили румыны свои R-2, от закупок незначительно улучшенной модификации они отказались.

Последний заказ на экспортный вариант LT vz.35 был получен уже в мае 1939 года от правительства Афганистана. Армия этой страны никогда не считалась передовой в техническом отношении, что не мешало ей успешно отбиваться от внешних врагов. Чтобы устранить этот недостаток король Афганистана распорядился провести пробные закупки боевой техники за рубежом, благодаря чему в начале 1930-х гг. удалось приобрести по одному образцу бронемашин FIAT-Ansaldo 1ZM и Schneider-Kegresse AMD Modele 1928. Поскольку финансирование было ещё довольно скудным, а танки хотелось приобрести как можно скорее, в 1934году был заключен контракт с фирмой Disston Safe Company на поставку небольшой партии бронированных тракторов на базе Caterpillar 60. Боевые качества этих машин были далеки даже от посредственных и потому афганская закупочная комиссия предприняла более серьёзный шаг, начав переговоры с фирмой Škoda.

Предложение чехословацкой стороны казалось очень выгодным. За приемлемые деньги Афганистану предложили экспортную версию танка LT vz.35 под обозначением Т-11. По большому счету все улучшения свелись к установке 37-мм пушки Škoda A-8, но и этого оказалось вполне достаточно для заключения контракта на 10 танков. Выполнить этот заказ фирма Škoda не смогла, хотя в 1940 году танки были построены и готовы к отправке. Интересно, что даже после завершения 2-й Мировой войны Афганистан был всё ещё не против приобрести заказанные ранее танки. По крайней мере, в 1946-1947 гг. велись переговоры о возобновлении поставок, но чехи отказались заниматься производством заведомо устаревших машин. Однако, наработки по Т-11 не пропали даром – весной 1939 года к этой модели проявили интерес представители от Болгарии, которые устали ждать, пока Германия поставит им что-нибудь более современное. Но это уже совершенно другая история.

Теперь настала очередь рассказать о более интересном эпизоде в жизненном пути танка LT vz.35 – об этом читайте в следующей главе.

В этой главе речь пойдет, как вы догадались, пойдет не о поставках танков на Кубу, а об испытаниях чехословацких LT vz.35 в Советском Союзе на территории танкового полигона в Кубинке.

Первая информация о LT vz.35 была получена в 1936 году, но более полные данные советским представителям удалось получить от фирмы Škoda только годом позже. Чехословацкая машина интересовала РККА по многим причинам. После тотальных “чисток” коллективов танкостроительных КБ работы над некоторыми перспективными машинами сильно затормозились. Наибольший недостаток тогда ощущался в танках средней весовой категории. Принятый на вооружение в 1933 году Т-28, хоть и являлся лучшим в мире трехбашенным танком, спустя четыре года морально устарел. Попытки его коренной модернизации были отвергнуты как бесперспективные, а новые танки ещё не появились. Ускорить этот процесс можно было вновь обратившись к зарубежному опыту – прежде всего, к французскому и чехословацкому. Одновременно предстояло “подсмотреть” технические решения для модернизации легких танков Т-26.

Переговоры с фирмой Škoda начались в середине 1938 года. Разговор бы более чем серьёзный. Советская сторона вначале рассчитывала получить для испытаний два образца танка LT vz.35 и в случае успеха даже намеревалась начать его лицензионное производство. В ответ пришло предложение о предоставлении двух прототипов танков Š-II-a, конструктивно почти не отличавшихся от серийных машин, и в скором времени это соглашение было подписано.

Чехословацкая делегация, которая прибыла в СССР для сборки и испытаний танков, была немногочисленна – в неё вошли два водителя (Kriz, Levy), шесть сборщиков (Jilek, Taus, Pojer, Vojak, Trnka, Starek) и три военных чиновника (Fruhauf, полковник Prochazka и капитан Nemec). Водители прибыли вместе с танками 8-го сентября 1938 г., а тремя днями позже приехали остальные специалисты. Прототип с номером 13.903 предназначался для ходовых и огневых испытаний, а прототип 13.620 был резервной машиной. Опасаясь, что русские могут бесплатно приобщиться к зарубежному опыту, чехи попросили выставить круглосуточную охрану и сами ревностно следили за тем, чтобы никто не ползал вокруг машин с линейками и другими измерительными приборами. Они даже заставили уничтожить все рисунки, выполненные в ходе испытаний. Впрочем, это им абсолютно не помогло.

Испытания были начаты уже 14 сентября и продолжались до 9 октября включительно. Всего танк прошел 1503 км по проселку, дорогам с гравийным покрытием и пересеченной местности. При этом было израсходовано 1947 литров бензина, 21 литр моторного масла и 5 литров смазки. Первоначальные результаты были весьма обнадеживающими.

При первом пробеге на 450 км была достигнута максимальная скорость до 36 км\ч при движении по асфальтовой дороге, и 32,4 км\ч по проселку. Среднетехническая скорость составила, соответственно, 29 км\ч и 16,6 км\ч. При движении на максимальных скоростях наблюдался слишком быстрый износ резиновых бандажей опорных катков. После замены лучшими были признаны бандажи фирмы Bat.

С 26 сентября начались испытания танка на пересеченной местности в ходе которых сначала преодолевались небольшие рвы, неглубокие броды и уклоны до 36°. Впоследствии, в период с 3 по 9 октября, танк нормально переходил ров шириной 2,2 метра, валил деревья диаметром 32 см, а также преодолевал кирпичную стенку высотой до 0,4 метра и уклоны до 41°. На всякий случай, в качестве технической поддержки, был выделен тяжелый гусеничный тягач Caterpillar, но его помощь к счастью так и не потребовалась. Правда, не обошлось без двух аварий ходовой части. В первый раз была повреждена трансмиссия, а во второй танк на повороте сильно зарылся в грунт.

На огневых испытаниях в составе экипажа Š-II-a присутствовал советский артиллерист. В целом, табличные значения орудия А-3 были подтверждены, причем стрельбы проводились как днем, так и ночью. Всего было сделано 50 выстрелов осколочно-фугасными снарядами и 49 выстрелов бронебойными. Стрельба из пулеметов велась не слишком интенсивно и однажды привела к заклиниванию механизма. Чехи объяснили это плохим уровнем подготовки советских стрелков и неграмотностью при работе с “нежной” техникой. В результате стрельбы ограничились 500 выстрелами из башенного и 400 выстрелами из курсового пулемета.

После этого был выполнен обстрел танка из тяжелого пулемета. Какой именно тип советского пулемета использовался советской стороной в чешских источниках не указывается, но из всех “тяжелых” пулеметов на тот момент имелся только ДК калибра 12,7-мм. Мягко говоря, результаты были получены весьма посредственные. Пули пробили кронштейн ведущего колеса и надгусеничный щиток. Кроме того, имелась по одной пробоине в левом борту корпуса и в башне. Представители фирмы Škoda заявили, что эти повреждения никак не скажутся на работе основных агрегатов и экипажа танка, но у советских инженеров сложилось совершенно другое мнение.

В донесении об испытаниях чехословацкого танка “Шкода Ш-2А” указывалось следующее. Скоростные характеристики, маневренность и подвижность танка на местности были оценены как приемлемые. Пушка А-3 калибра 37-мм показала способность успешно бороться с любым танком, бронирование которого не превышает 25-30 мм, на дистанциях до 500 метров. Пулеметы работали безотказно и показали высокую точность стрельбы.
Вместе с тем, нашлось и немало недостатков. Советскими специалистами была отмечена теснота в боевом отделении и его недостаточная вентилируемость (правда, этим же “грешили” абсолютно все советские танки), неудобные кресла, повышенный износ резиновых бандажей опорных катков и перегрев двигателя. Бронирование и защищенность танка Š-II-a были признаны недостаточными.

Кроме все прочего с испытаниями танков Š-II-a связано три очень интересных эпизода, в которых проявилась как техническая смекалка, так и откровенная наглость с советской стороны.

Чехи очень гордились тем, что их танки оснащены самой надежной системой предохранения от слёта гусениц. Благодаря переднему расположению ведущих колес со специальными ободами это было действительно так, однако никому из чехословацких танкистов просто в голову не приходило поставить перед собой задачу специально устроить танку “обструкцию”. А вот советским мехводам такая идея пришла практически сразу. Есть версия, что инициатором такого вот “теста” был сам генеральный испытатель Е.А.Кульчицкий. Утверждения представителей фирмы о том, что сброс гусеницы невозможен ни при каких условиях, он подверг большому сомнению. Обе стороны настаивали на своём и тогда было заключено пари, где призом было такое количество шампанского, чтобы им можно было наполнить ванну. Очевидно, чехи даже не догадывались, на что способны советские механики-водители, поскольку на каком-то крутом косогоре Кульчицкий всё же заставил танк “потерять” гусеницу.

Не менее интересно советские специалисты “добыли” броню чехословацкого танка. Такое задание было выдано инженеру Н.Ф.Шашмурину (впоследствии известному конструктору), принимавшему участие в испытаниях. Просто отпились или отвинтить что-то от танка не представлялось возможным и тогда “коварные русские” пошли на хитрость. По эскизу Шашмурина была изготовлена точная копия броневой заглушки заливной горловины топливного бака. На очередной заправке (а танк ездил много) заглушку подменили.

Третий эпизод был наиболее остросюжетным. Как известно, к 1936 году модернизация легкого танка Т-26 привела к тому, что его ходовая часть оказалась сильно перегруженной. Заводские доработки дали лишь частично положительный эффект и тогда в НКАП решили позаимствовать часть узлов у танка фирмы Škoda. Разумеется, за предоставление патентованной технической информации потребовалось бы заплатить немалые деньги. Это советскую сторону совершенно не устраивало. Так, в одну из ночей, охрана у ангара с чехословацким танком “внезапно” исчезла и советским инженерам была предоставлена возможность за несколько часов обмерить Š-II-a – в первую очередь интерес проявлялся к подвеске. Впоследствии был изготовлен один опытный образец танка Т-26 с подвеской типа “Шкода”, который проходил испытания в 1939 году.

Далее события развивались следующим образом. Представители от РККА и НКАП, которые положительно оценили только ходовую часть, пожелали приобрести всего один образец танка Š-II-a. Однако фирма Škoda, оказавшаяся после первого раздела Чехословакии в тяжелых финансовых условиях, запросила столь высокую цену, что дальнейшие переговоры были прекращены. Вдобавок, чехи опасались копирования конструкции Š-II-a и последующего начала их производства без лицензии. Как можно было видеть эти опасения были абсолютно напрасными и чешская сторона получила деньги только за аренду танков.

Отъезд технического персонала из СССР начался 11 октября – последними, шестью днями позже, уехали техники. Танки следовали на родину через территорию Прикарпатской Руси, входившей тогда в состав Словакии. Как уже говорилось ранее, в первых числах марта 1939 года чехословацкие войска довольно успешно отражали атаки местных националистов, а также поддерживающих их польских и венгерских частей, на приграничные города и военные объекты. Но в любом случае, сил было надостаточно. Так уж получилось, что экипажи танков Š-II-a и обслуживающий их технический персонал выразили желание присоединиться к приграничным войскам и приняли активное участие в обороне страны. К сожалению, судьба этих машин оказалась не очень удачной.

В последний день существования единой Чехословакии – 14-го марта 1939 года, в сражении у города Фанчиков (Fancikov) танк с номером 13.903 был подбит противотанковой гранатой и захвачен противником. Прототипу с номером 13.620 повезло чуть больше – 24-го марта, уже после ликвидации Чехословакии, венгры “экспроприировали” этот танк у словацкой армии. В хонведшеге эти машины получили номера 1H-406 и 1H-407.
Во время войны один Š-II-a был отремонтирован при участии техников фирмы Škoda и использовался венгерскими войсками в учебных целях вплоть до 1943 г., после чего был интернирован румынами. Второй танк в 1942 году был продан вермахту.

Отбросив остатки лицемерия 15 марта 1939 года Германия полностью оккупировала территорию Чехии, потратив на этот процесс чуть больше суток. Трофеи, доставшиеся вермахту от Чехословацкой армии, особо порадовали немецкое командование. Орудия, винтовки, пулеметы и прочая амуниция конечно же стали ценными приобретениями, но самым “лакомым куском” стали танки.

Если вспомнить, то к весне 1939 года Panzerwaffe не могли похвастать успехами в производстве танков. Как бы ни старались немецкие разработчики и промышленность, основными типами танков были Pz.Kpfw.II Ausf.A и Ausf.B, при значительном количестве Pz.Kpfw.I, которые скорее относились к классу танкеток. Новые средние танки Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfw.IV, запущенные в производство в 1937 году, пока не отличались высокими эксплуатационными качествами из-за постоянных проблем с ходовой частью. Но самое главное – в плане вооружения и бронирования все немецкие машины того же года выпуска (за исключением Pz.Kpfw.IV оснащенного 75-мм “обрубком”) уступали чехословацким LT vz.35 и LT vz.38. Конечно, более поздние модификации “троек” и “четверок” получили 30-мм бронирование, но таких машин было крайне мало.

Таким образом, приобретение 244 танков LT vz.35 оказалось очень кстати. Трофейную технику в течении марта отправляли на сборные пункты, где производилась их оценка на предмет дальнейшего использования. Тщательная проверка проводилась не просто из-за немецкой скрупулезности ко всяким мелочам. Перед оккупацией Чехии отельные чешские экипажи проводили откровенный саботаж, выводя свои машины из строя. Впрочем, основная масса LT vz.35 досталась немцам в целом виде. В вермахте чехословацкие танки этого типа получили полное название Panzer Kampfwagen 35 (tschetisch), но чаще всего использовались сокращенные аббревиатуры Pz.35(t) или просто 35(t).

В марте 1939 года танки перегнали в Германию, где они поступили на оснащение 11-го танкового полка (11.Panzer Regiment), который был расквартирован в Падеборне, и 65-го танкового батальона (65.Panzer Abteilung), дислоцированного в Зенненлагене. По меньшей мере два танка отправили на полигон в Куммерсдорфе, где немецкие специалисты получили возможность детально ознакомится с конструкцией LT vz.35 и определить его слабые стороны. Разумеется, тот момент чехословацкий танк вполне отвечал современным требованиям, тем более, что основными танками вероятных противников являлись польский 7ТР и советский Т-26.

В процессе передачи танков в боевые подразделения LT vz.35 прошли модернизацию под немецкие стандарты. В первую очередь чехословацкую радиостанцию (работавшую только в режиме телеграфа) заменили на немецкие Fu2 иои Fu5, которые могли работать в режиме телефона, а также демонтировали примитивную ламповую систему внутренней сигнализации между командиром и водителем. Несмотря на то, что места для экипажа из 4-х человек в боевом отделении было откровенно мало, за счет сокращения боезапаса до 72 выстрелов и 1800 патронов ввели ещё место заряжающего. Другие изменения коснулись установки стартера Bosch, светомаскирующей фары Notek, а также габаритных и конвойных огней немецкого стандарта. Зачастую на надгусеничные полки и крышу моторно-трансмиссионного отделения укладывали дополнительные топливные баки.

Несколько “линейных” танков Pz.35(t) в 1939-1940 гг. переоборудовали в командирские, причем в двух вариантах. Танки для командиров рот получили путем установки дополнительной радиостанции Fu7 в корпусе (со штыревой антенной), из-за чего пришлось демонтировать курсовой пулемет. Амбразура зашивалась броневой накладкой. Танки для командиров батальонов и полковых штабов отличались более сильно. С них демонтировали башенную пушку, заменив её на деревянный макет, и курсовой пулемет. На освободившемся месте устанавливали дополнительное командирское оборудование, включая радиостанцию Fu8. Над кормовой частью танка устанавливали рамочную антенну. На всех командирских танках устанавливался гирокомпас. В вермахте эти машины обозначались как Pz.Bef.Wg.35(t).

В августе 1939 года прошло переформирование частей первой линии, в результате чего 65-й танковый батальон был включен в состав 11-го танкового полка. В свою очередь полк входил в состав 1-й легкой дивизии (1.Leichte Division, командир – генерал-майор Вильгельм фон Лопер), которая вместе с 13-й моторизованной дивизией образовывала 14-й корпус 10-й полевой армии группы армий “Юг”. Согласно отчету 1-я легкая дивизия была хорошо укомплектована матчастью, обладая 112 танками Pz.35(t), 8 Pz.Bef.Wg.35(t), 65 Pz.II и 41 Pz.IV.

В общей сложности, с учетом командирских модификаций, к 1 сентября 1939 года, вермахт располагал 3166 танками, в число которых были включены 174 Pz.35(t), что составляет чуть более 5%. Казалось бы – немного, но не надо забывать, что из этого количества 1145 единицы относились к Pz.I вооруженных двумя 7,92-мм пулеметами, а ещё 1223 танка являлись легкими Pz.II, которые оснащались спаркой из 20-мм автоматической пушки и 7,92-мм пулемета. Новых “троек” и ‘четверок” было всего 319 единиц. Впрочем, бронетанковые войска Польши тоже не могли похвастать наличием современных танков. Основу их составляли как-раз танкетки TK-3 и TKS, в количестве около 800 штук, часть из которых получила 20-мм противотанковые пушки. В гораздо меньшем количестве имелись легкие танки 7ТР с 37-мм пушками Bofors и танки Vickers Mk.E (6-тонные) с 47-мм британскими орудиями. Также имелось несколько десятков старых FT-17, но их 37-мм пушки SA18 были действенны против немецких танков только на дистанциях до 300 метров.

В ходе Польской кампании 10-я полевая армия получила задачу нанести удар в стык между польскими группами армий “Lodz” и “Krakow” и выйти к Варшаве. Боевые действия для экипажей Pz.35(t) начались утром 1-го сентября. Танкисты из 1-го батальона 11-го полка поддержали атаку 4-го кавалерийского полка у приграничного г.Вилюни (Wielun), в течении суток захватив важный плацдарм на левом берегу реки Варта. Начало боёв можно было считать вполне успешным, но в данной операции ключевую роль сыграли бомбардировщики, не давшие польским войскам развернуть плотную оборону. На следующий день немцы атаковали предмостные укрепления на правом берегу (мост уже был взорван) и принялись наводить понтонную переправу. В ходе этих боёв был потерян всего один Pz.35(t), но уже после высадки на правом берегу потери значительно увеличились. Переправленные танки 65-го батальона, поддерживавшие наступление 1-го батальона 4-й кавдивизии, попали здесь под сильный огонь польской тяжелой артиллерии. О немецких потерях точных данных нет, но дальнейшее продвижение вермахта на этом участке фронта удалось задержать более чем на сутки.

Дождавшись похода 14-й армии немцы 6-го сентября предприняли новую атаку “бронированным кулаком”, выделив из состава 1-й легкой дивизии боевую группу под командованием генерала Йохана фон Равенштайна, перед которой поставили задачу уничтожить отступавшие польские части, находившиеся в районе г.Честохова (Czestochowa). Несмотря на то, что группа армий “Krakow” имела в своём распоряжении 10-ю кавалерийскую бригаду с 90 танками и танкетками, рационально использовать эти силы польское командование не смогло. Фактически, приграничные бои носили характер стычек разрозненных польских частей с немецкими подвижными группами, поддерживаемыми бронетехникой и авиацией. Поэтому нет ничего удивительного в том, что уже 8-го сентября, пройдя почти 200 км на северо-восток, немецкие танки вышли в предместья г.Радом. Здесь немецкие войска встретили более серьёзное сопротивление группы армий “Prusy”. Особо жестокий бой пришлось выдержать в тот день с танкетками TKS и бронемашинами SP wz.34 из состава 33-го броневого дивизиона, прикрывавшего подступы к городу. Поляки действовали методами “наскока” и засад, пытаясь застать противника врасплох, и в ряде случаев им это удавалось. Сообщается, что 8-9 сентября боевая группа фон Равенштайна потеряла несколько танков.

Тем не менее, к 13 сентября соединениям 10-й полевой армии удалось вбить глубокие клинья, раздробив польскую оборону и создав два больших “котла”. В то же время, передовые танковые части ещё 11-го сентября вышли к Варшаве, но взять с ходу польскую столищу не удалось.
14 сентября 1-ю лёгкую дивизию включили в состав 15-го лёгкого корпуса и перебросили в район реки Бзура к западу и юго-западу от Варшавы, где произошло последнее крупное сражение в центральной части Польши. Польское командование бросило в бой последние резервы, включая значительную часть оставшихся танков 7ТР, танкеток и бронемашин. Основной удар пришелся по 4-й немецкой армии, но уже через сутки инициатива была утрачена и контрудар провалился. Восстановить положение на фронте удалось только за счет быстрой переброски сил 10-й и 14-й армий. Танковые части 1-й легкой дивизии ещё 16-го сентября вышли шоссе Варшава-Модлин (северо-западное направление), отрезав пути отхода польским дивизиям к столице.
Далее наступление развивалось не столь стремительно – днем ранее границу Польши перешли советские войска и вермахт просто доделывал начатую работу, по уничтожению группировок войск противника в районе Варшавы и на юге страны. В последний раз польским танкистам сопутствовал успех 18-19 сентября . В тот день экипаж танкетки TKS с 20-мм пушкой, принадлежавшей 71 Dywizjon Pancerny, Wielkopolska Brygada Kawalerii, под командованием сержанта Эдмунда Орлика (механик-водитель Бронислав Закржевский) находился в лесном массиве Кампинос, что на западе от Варшавы, в боевом охранении. Услышав шум моторов он укрыл свою танкетку в засаде, приказав двум другим экипажам TKS занять позиции на флангах от проселочной дороги. В скором времени в зоне поражения оказалась механизированная колонна, состоявшая из одного танка Pz.IV Ausf.B, двух Pz.35(t) и нескольких автомашин из 11-го танкового полка. Последующий бой скорее напоминал расстрел – все три танка были подбиты, причем командир “четверки” – лейтенант Виктор IV Альбрехт, принц Ратиборский (Wiktor IV Albrecht von Ratibor), был убит. Польская сторона потерь не понесла.
Видимо, горький опыт немцев мало чему научил, потому как на следующий день сержант Орлик добился ещё более внушительной победы. Отражая атаки 11-го танкового полка ему удалось подбить 7(!) танков Pz.35(t) и захватить двух пленных. Большего успеха ему помешало добиться отсутствие боеприпасов. Всего на счету Э.Орлика числилось 14 немецких танков – таким образом, он стал самым результативным среди польских танковых асов в начальный период войны.

Итог этих двух боёв был вполне закономерен, лишний раз доказав, что танкам с легким бронированием (до 30 мм) на поле боя уготована незавидная участь. Впрочем, по немецким данным, за всю польскую кампанию было подбито и уничтожено только 11 танков Pz.35(t) из которых 8 отремонтировали в вернули в строй. Согласно другим источникам общие потери Panzerwaffe в период с 1 сентября по 1 октября 1939 года составили около 250 танков всех типов, из которых на долю Pz.35(t) приходилось 26 штук. Эта информация является более достоверной. Безвозвратные потери в личном составе были не столь внушительными: убито 22 офицера, 37 унтер-офицеров и 165 рядовых.

Вернувшись на прежнее место дислокации 1-я легкая дивизия была пополнена техникой и личным составом, а 18 октября на её основе началось формирование 6-й танковой дивизии (6.Panzer Division). С учетом естественной убыли количество танков Pz.35(t) сократилось и большую половину материальной части дивизии теперь составляли танки немецкого производства.

Пока на Западном фронте шла вялотекущая Странная война 6-я танковая дивизия в январе 1940 года сначала перебросили в Бонн, а в марте – под Вастервальд. В преддверии наступления на Бельгию и Францию в этот же период прошли войсковые маневры. Немцы прекрасно знали о количественном составе французских бронетанковых войск и типах танков, в данный момент состоявших на вооружении. Простой расчет показывал, что для немецких танковых клиньев, состоявшим в основном из легких и средних танков, встречный танковый бой может обернуться большими потерями. Поэтому, отставание по броне и вооружению компенсировали тактической гибкостью и налаженным взаимодействием с другими родами войск и авиацией.
Непосредственно перед началом Французской кампании, в апреле 1940 года, 6-ю танковую дивизию перебросили в г.Майен. На тот момент в ней насчитывалось 118 Pz.35(t) и 10 командирских танков. Согласно другим источникам, на 10 мая количество танков Pz.35(t) оценивалось в 106 единиц – по всей видимости, здесь учтены только боеспособные машины без командирских вариантов.

Действуя в составе 41-го танкового корпуса дивизия добилась быстрого успеха, в течении трех суток прорвав фронт. Вбитый в непрочную оборону танковый клин, на острие которого находились сразу три танковые дивизии (1-я, 3-я и 6-я) создавал угрозу полного уничтожения оставшихся позади подразделений французской армии, среди которых было несколько танковых частей. Чтобы остановить продвижение немцев французы выдвинули вперед 4-ю танковую дивизию под командованием бригадного генерала Шарля де Голля. Всего в дивизии числилось 215 танков (120 R-35, 45 D2 и 50 B1bis), но на этом участке фронта вермахт имел значительный численный перевес. Не имея прочной линии обороны де Голль применил тактику внезапных атак, которая принесла свои положительные результаты, задержав немецкие танки на несколько дней. Впрочем, это был лишь локальный успех. Фронт на севере Франции ещё не развалился, но после поражения под Аррасом и Аббвилем (16-28 мая) сдержать натиск немецких войск стало практически невозможно. Более того, 6-я танковая дивизия успешно действовала против британских войск, полностью разбив 36-ю пехотную бригаду и атаковав штаб Экспедиционных сил. Сил для сопротивления у союзников почти не оставалось, но 26-го мая подразделения 145-й пехотной бригады при поддержке британских танков предприняли контратаку. К счастью для немецких танкистов, пехотных танков у англичан почти не осталось и наступление не привело к желаемым результатам.

После эвакуации Экспедиционного корпуса французы остались наедине с собой. В самом конце мая 6-я танковая дивизия была переброшена на юг и включена в состав танковой группы под командованием генерала Г.Гудериана. Однако, уже 30 мая, после тяжелых боёв, 6-я дивизия была отправлена в тыл для отдыха и пополнения. По отчетам командования, за 21 день боёв немецкими танкистами было подбито и уничтожено около 60 танков (в основном французских, легкого типа), пять бронеавтомобилей, 10 орудий, 11 противотанковых пушек, восемь артиллерийских тягачей, 34 легковых и 233 грузовых автомобиля. В общем-то, такой результат можно считать довольно посредственным особенно учитывая, что Panzerwaffe большую часть времени действовали в условиях превосходства немецких ВВС над полем боя.

Спустя 10 дней части 6-й танковой дивизии вновь вступили в бой, приняв участие в форсировании реки Эна в районе г. Ретель. Затем немецкие танки были переброшены в Шампань, где 15-го июня они перешли через канна Марна-Рейн. Как можно догадаться, очередного “чуда на Марне” не случилось. Допустив множество просчетов французское командование оказалось неспособным восстановить фронт и 14 июня Париж был объявлен “свободным городом”. В тот же день правительство Петэна начало предпринимать попытки заключить с немцами перемирие, чтобы спасти большую часть страны от оккупации. Но тут инициатива была явно не на их стороне – немцы продолжали наступление вглубь Франции и остановились только по приказу верховного командования, посчитавшего свою задачу выполненной. В течении 21 июня танки 6-й дивизии подавили сопротивление французов в районе г. Эпиналь, завершив здесь своё участие во Французской кампании.

Общие потери (по немецким данным) в Pz.35(t) составили всего 15 танков, из которых 12 удалось отправить в тыл и восстановить на заводе фирмы Škoda-Werke. Столь низкий процент безвозвратно потерянных танков говорил не о повышении боевых качеств Pz.35(t), а скорее об отличной работе ремонтно-эвакуационных служб. Тем более, что поля сражений в итоге остались за немецкими войсками, и проблем с отправкой подбитых танков в тыл практически не возникало.

Тем не менее, новости с фронта о возможностях Pz.35(t) при встрече с танками противника вызывали серьёзную тревогу. Если в Греции и Югославии находился тот же набор британских легких танков, что и во Франции, то в качестве следующего противника выступал уже Советский Союз. А тут уже напрашивались совершенно другие выводы.

В открытом столкновении экипаж Pz.35(t) имел равные шансы с Т-26 и любым танком серии БТ, независимо от модификации. В обоих случаях, на дистанциях до 1000 метров, 15-20 мм броня советских танков не выдерживала попадания 37-мм снарядов, а 25-мм лобовая броня чехословацкого танка пробивалась снарядом 45-мм пушки 20К. Так что здесь силы были равны. С легкими танками типа Т-37А, Т-38 и Т-40, с противопульной броней и вооруженным только пулеметами, проблем вообще не должно было возникнуть.

Относительно средних танков Т-28 и тяжелых Т-35 что-либо определенное сказать было трудно. Эти машины обладали 30-мм лобовым бронированием, а последние серии получали накладные бронелисты, увеличивая толщину до 50-70 мм. При этом по вооружению оба советских танка явно превосходили Pz.35(t).

Что касается новых танков Т-34, КВ-1 и КВ-2, то распространенный миф о том, что немцы не знали об их существовании, абсолютно не соответствует действительности. Информация о появлении тяжелых танков СМК и КВ-1 была получена от финнов ещё в 1940 году и вопрос заключался только в количестве выпущенных к июню 1ё941 года машин. Несколько более загадочно выглядел на их фоне Т-34, но агентура в приграничных военных округах доложила и об этих танках. Так что, немецкое командование прекрасно понимало, с чем им придется иметь дело, поэтому расчет делался исключительно на внезапность нападения и ударам по не развернувшемуся противнику.

После завершения боёв во Франции 6-я танковая дивизия была передислоцирована на полигон Арис, где 11-й танковый полк получил пополнение в виде отремонтированных танков Pz.35(t), поступивших с чешских предприятий и из резерва. По состоянию на июнь 1941 года в его составе числилось уже 149 танков Pz.35(t) и 11 Pz.Bef.Wg.35(t), что было даже больше, чем перед началом Польской кампании.

Согласно плану операции “Барбаросса” частям 6-й танковой дивизии, входившей в состав 4-й танковой группы генерала Э. Гепнера группы армий “Север”, надлежало перейти советскую границу в районе г.Тильзит (ныне г.Советск Калининградской области) и нанести удар в направлении на литовский г.Рассеняй. В течении утра 22-го июня 1941 года боевые группы “Raus” и “Zekedorf” беспрепятственно прошли на литовскую территорию, приготовившись к форсированию реки Дубисса. На следующий день части 6-й танковой дивизии переправились на левый берег, заняв там важный плацдарм. Хотя в первые дни всё шло по плану, “легкой прогулки” у немцев не получилось. В день начала войны к Рассеняю начал выдвигаться 3-й механизированный корпус, в авангарде которого находилась 2-я танковая дивизия.

До июня 1941 года комплектования корпуса ещё не было полностью завершено, но даже в этом случае его ударный потенциал был очень велик. По состоянию на 20 июня в составе 3-го мехкорпуса числилось 669 танков: 32 КВ-1, 19 КВ-2 (обоих модификаций), 50 Т-34, 57 Т-28, 431 БТ (обоих модификаций), 41 Т-36, 12 ХТ-26\ХТ-130, 166 средних бронемашин БА-10 и 58 легких БА-20. Основную ударную силу составляли 2-я и 5-я танковые дивизии, имевшие 252 и 268 танков соответственно. Различались они только тем, что во 2-й дивизии находились все танки типа КВ и ХТ, а в 5-й дивизии – все Т-34.

Советские войска начали выдвижение при полном радиомолчании, следуя только проселочными дорогами. Немецкая авиационная разведка вскрыть факт передвижения и сосредоточения частей 3-го мехкорпуса не смогла. Утром 23-го июня, при поддержке частей 2-го мотострелкового полка, танкисты 2-го и 3-го танковых полков атаковали немецкий плацдарм на западном берегу Дубиссы. Командование 6-й танковой дивизии попыталось парировать этот удар контратакой с левого фланга, но встречный бой девяти немецких танков и шести советских КВ закончился уничтожением двух Pz.35(t), и обращением в бегство остальных семи. После полудня части 2-й танковой дивизии разгромили подразделения 114-го моторизованного полка немцев и заняли Рассеняй. Первоначальный успех, сопутствовавший советском мехкорпусу, объяснялся не только качественным превосходством советских танков, но и малой шириной фронта, который составлял всего 10 км. По воспоминаниям участников тех событий, танки шли так плотно, что почти каждый выпущенный снаряд из немецких противотанковых пушек достигал своей цели. В течении суток г.Рассеняй четыре раз переходил из рук в руки. Советские танкисты, врываясь в город, были вынуждены дважды оставить его, поскольку их действия не поддержали пехотные соединения и артиллерия.

Для 6-й танковой дивизии немцев ситуация складывалась критическая. В бой пришлось ввести 114-й моторизованный полк, два артиллерийских дивизиона, которые при поддержке прядка 100 танков Pz.35(t) попытались восстановить положение. Состоявшийся встречный бой с 20 КВ-1 и КВ-2 весьма наглядно показал, насколько слабы чехословацкие легкие танки. В ходе яростных контратак было отмечено несколько случаев, когда танки КВ таранили и давили немецкие Pz.35(t) и Pz.II, словно те были жестяными поделками. Пройдя пехотные порядки противника советские тяжелые танки прошлись по немецким тылам, разгромив батарею 150-мм гаубиц. Однако, даже героизм советских танкистов не смог остановить наступление 6-й танковой дивизии вермахта. Главную роль сыграла здесь немецкая бомбардировочная авиация, постоянно бомбившая танковые подразделения, в то время как ВВС РККА практически не совершали боевых вылетов в этом районе.

Не в силах удержать Рассеняй и Скаудвиле, потеряв около 80% материальной части, командование 3-го мехкорпуса 24-го июня приняло решение отойти к Ионаве. Однако было уже слишком поздно. Весь день 26 июня, вплоть до захода солнца, шли непрекращающиеся бои, после завершения которых во 2-й танковой дивизии осталось не более десятка боеспособных танков. Значительная часть боевых машин была потеряна в бою под Скаудвиле или выведена из строя самими танкистами после того, как они израсходовали горючее и расстреляли все снаряды. Оказавшись в окружении генерал Куркин (командующий 5-й тд) приказал привести в полную негодность танки, предварительно сняв с них пулеметы, распределить по подразделениям стрелковое вооружение, патроны и гранаты, принять меры по перевозке тяжелораненных и больных.

Достоверных данных о потерях 8-й танковой дивизии не сохранилось. Как правило, сводки составлялись на вечер текущего дня, когда поле боя оставалось за немцами. В такой ситуации все подбитые и сгоревшие танки числились как находившиеся в ремонте. Судя по всему, безвозвратные потери за 22-28 июня составили не более 10 Pz.35(t), не считая других типов танков.

Далее 6-я танковая дивизия продвинулась на север, выйдя к Пскову и Острову. В не менее тяжелых боях в июле на псковско-лужском направлении дивизия лишилась по различным причинам до 25% танков. Хотя в основной массе с советской стороны использовались легкие танки Т-26 и БТ-7, наличие рядом Кировского завода позволяло перебросить на фронт улучшенные танки КВ-1 с дополнительным бронированием. Тем не менее, во время советского контрудара под Сольцами в составе 21-й танковой дивизии имелось около 100 Т-26 и несколько химических танков на их базе. В ходе боёв 6-11 июля танкисты потеряли все машины, кроме одной, но удержали оборону. Впрочем, уже 14-го июля немцы взяли г. Сольцы и вышли на следующий день к р. Мшага. Остановить продвижение немцев удалось только контрударом, проведенным 16-го июля частями 21-го мехкорпуса, усиленного танками КВ-1. Спустя двое суток командование вермахта приняло решение остановить наступление на Ленинград.

Получив некоторое время не передышку 6-я танковая дивизия была вновь доукомплектована за счет техники прибывшей из ремонта. Так, на 10 сентября количественный состав дивизии был следующим: 9 Pz.I, 42 Pz.II (4 в ремонте), 102 боеспособных и 8 ремонтируемых Pz.35(t), 24 Pz.IV (3 в ремонте) и 11 командирских танков всех типов. Вскоре 6-я танковая дивизия была снова отправлена на фронт – на этот раз главным направлением удара стала Москва. По приказу командования 17 сентября 1941 года танки перебросили из района Луги под Великие Луки, в полосу наступления группы армий “Центр”, и подчинена 3-й танковой группе генерала Гота.

Первый бой в ходе начавшейся операции “Taifun” танки Pz.35(t) приняли 4-го октября на стыке Брянского и Резервного фронтов. К этому дню танковая группа Гудериана легко пробила в нескольких местах советскую оборону и продвинулась вглубь на 60 км. Чтобы восстановить положение командование Западного фронта спланировало мощный контрудар, задействовав в нём оперативную группу под командованием генерал-лейтенанта И.Болдина. При наличии 241 танка (большей частью Т-26 и БТ-6) этому соединению предписывалось уничтожить войска противника у г.Холм-Жирковский, где с 1-го октября шли ожесточенные бои. В течении 4-5 октября город дважды переходил из рук в руки. Танки 6-й танковой дивизии, усиленные подразделениями 5-го армейского корпуса и противотанковой артиллерией, смогли захватить мосты через Днепр, нанеся удар группе Болдина во фланг. По донесениям немецкого командования, у Холм-Жирковского части 6-й танковой и 129-й пехотных дивизий полностью уничтожили войска противника, в чем была немалая заслуга летчиков 8-го авиакорпуса, которые своими постоянными налетами существенно ослабили ударную мощь советских войск. К исходу дня 6-го октября силами 3-й и 4-й немецких танковых групп удалось сомкнуть кольцо в районе Вязьмы, где в окружении оказалось 38 советских дивизий и все девять танковых бригад Западного и Брянского фронтов.

Не дожидаясь полного уничтожения “Вяземского котла” немцы сразу нацелились на Москву, явно не ожидая теперь серьёзного сопротивления. Подразделения 3-й танковой группы были переброшены на северный участок фронта и получили задачу наступать через Ржев на Калинин. В этот период 6-я танковая дивизия выполняла больше вспомогательные удары, что не помешало её танкам 14 ноября выйти к берегам Волги. Перегруппировав силы 15-го ноября 1941 года немцы начали второй этап наступления на Москву, который должен был стать решающим. Танкистам 6-й танковой дивизии пришлось наступать в направлении на Завидово. В этот же день 11-й танковый полк и 25-й танковый полк 7-й дивизии немцы свели в танковую бригаду “Коль” с целью создания мощного ударного кулака.

Оборону в районе Завидово держала 107-я мотострелковая дивизия, а также 8-я и 21-я танковые бригады, имевшие неполный состав. Особенно напряженные бои вела 21-я тбр, отразившая 17 ноября несколько атак противника, умело действую из засад и методом “наскока” ударной группы, в составе которой находились танки Т-34. И всё же, поскольку перевес в технике был на стороне немцев, к 27-го ноября советским подразделениям, измотанными постоянными боями, пришлось отступить. Преследовавшие их немецкие танки обошли г.Клин с севера, замкнув новое кольцо окружения. К этому времени 21-я бригада осталась практически без танков, зато в 8-й бригаде их было чуть больше 40.

Казалось бы, успех вермахту теперь может быть гарантирован, если бы не огромные потери в технике. В ноябре 1941 года эвакуационные команды уже не справлялись с отправкой в тыл всех подбитых танков, тем более что часть из них захватывалась советскими войсками. Результаты боёв за Калинин для ядра 3-й танковой группы – XXXXI и LVI моторизованных корпусов – были поистине катастрофическими. К примеру, если на 28 сентября 1941 г. 1-я танковая дивизия насчитывала 111 боеготовых танков, то уже к 31 октября количество боеготовых машин снизилось до 36 штук. И это с учетом отремонтированных машин.

В 6-й танковой дивизии дела тоже обстояли не лучше – уже к 16 октября она имела в своём распоряжении всего лишь 60 готовых к использованию в бою танков. На 31 октября дивизия доложила о наличии боеготовыми 15 танков Pz.II, 34 танка 35(t), 10 танков Pz.IV и 7 командирских танков. В ремонте находилось 19 танков Pz.II, 41 танк Pz.35(t), 13 танков Pz.IV и 3 командирских танка. Из 41 танка Pz.35(t) только 10 могли быть реально восстановлены из-за отсутствия запчастей к снятым с производства чехословацким танкам. К 31 октября средний пробег для танков Pz.II 6-й танковой дивизии составил 11,5 тыс. км, Pz.35(t) – 12,5 тыс. км, для Pz.IV – 11 тыс. км. Износ механизмов в ходе широкомасштабных операций и боевые потери привели к существенному снижению боеспособности 3-й танковой группы.

Большие потери среди танков чехословацкого производства обуславливались погодным фактором. С началом сильных морозов у танков Pz.35(t) стала замерзать пневматическая система управления трансмиссией, что сильно сказалось на боеспособности 11-го танкового полка. Радикально решить эту проблему не представлялось возможным, поскольку конструкция Pz.35(t) не была адаптирована к низким температурам. Последний удачный ход для экипажей Pz.35(t) состоялся 27-го ноября, когда немцы вошли в Клин и в тот же день перешли в наступление на Дмитров. Впрочем, это наступление обернулось полным провалом – уже 29-го ноября немцев отбросили за канал Москва-Волга, а 5-го декабря началось советское контрнаступление.

Отразить мощный удар советских войск немцам было уже нечем. Так началось хаотичное отступление, сопровождаемое мародерством и оставлением техники. Растянув коммуникации части 6-й танковой дивизии оказались в незавидном положении, оставив на дороге у Клина почти все свои танки. Немногочисленные уцелевшие Pz.35(t) сумели избежать окружения и отойдя на 90 км заняли позиции у реки Лама. Здесь фронт стабилизировался до начала января 1942 г.

Практически не получая подкреплений 6-я танковая дивизия была вынуждена довольствоваться тем, что осталось после операции “Taifun”. Несмотря на резко снизившийся ударный потенциал командование вермахта задействовало это соединение в боях в районе Зубцова и Ржева, где Pz.35(t) воевали в составе 9-й полевой армии генерала Моделя.

К началу марта 1942 года чехословацких танков Pz.35(t) на Восточном фронте почти не осталось. По крайней мере, в частях первой линии. Уцелевшие машины, которые в это время находились в составе Венского арсенала, ещё некоторое время использовались для поддержания порядка на оккупированных территориях. В последний раз танки Pz.35(t) использовались ходе боёв в Восточной Германии, когда их задействовали против советских войск.
Остальные Pz.35(t), которые восстановить не удавалось, отправляли на переплавку. А вот снятые с них башни были использованы для оборудования бетонных бункеров на побережье Дании и Атлантического вала (схема). Единичные экземпляры также устанавливались на бронепоездах, которые участвовали в противопартизанских операциях в тылу.
Два последних танка Pz.35(t) были также собраны в 1943 году из оставшихся комплектов запасных частей. Одна из этих машин была продана Румынии, а вторая переделана в артиллерийский тягач, в виду отсутствия к ним интереса со стороны Panzerwaffe.

Предчувствуя надвижение грядущей катастрофы единой страны 14-го марта 1939 года правительство Словакии объявило о независимости своей страны. Немцы спокойно дали словакам отделиться, прекрасно понимая, что рано или поздно они попросят союза с Германией. Собственно, так оно и случилось. В ответ на прогерманские настроения Словакии было разрешено «прибрать к рукам» военную технику, от оставшихся на её территории армейских частей бывшей Чехословакии. А досталось словакам сравнительно немного: 10 бронемашин OA vz.30, три OA vz.37, 30 танкеток vz.33, 43 танка LT vz.35, 27 танков LT vz.34, 9 37-мм орудий KPUV vz.37, 53 артиллерийских трактора, 219 грузовиков, 96 автомашин и 73 мотоцикла. Правда, в 1940 году удалось приобрести партию из 21 танка LT vz.40, которые ранее являлись экспортными LLT и предназначались для Литвы. Вообще словацкая армия рассчитывала получить 52 LT vz.35, ранее входивших в состав 3-й мобильной дивизии, но на 15 марта девять из них находились на заводском ремонте в Пльзне и были конфискованы немцами. Взамен было получено такое же количество машин из состава 2-го танкового полка.

Пока шел передел некогда общей собственности Словакия оказалась втянутой в конфликт с Венгрией, причем бои в Прикарпатской Руси продолжались при явном преимуществе венгерской стороны. Противник застал словацкую армию в самый неподходящий момент, когда новые подразделения ещё только формировались и для них не хватало личного состава, в первую очередь офицеров. С техникой тоже возникли большие проблемы. Часть танков и бронемашин чешские экипажи вывели из строя, так что в приграничных районах их количество серьёзно уменьшилось. Например, именно по этой причине, на 23-е марта у Михайловица практически не оказалось боеспособных бронеавтомобилей OA vz.30. К счастью, общая база с грузовиками Tatra позволила быстро подвезти запасные части и вернуть машины в строй. Вернуть инициативу в свои руки командование словацкой армии решило в тот же день, запланировав атаку у Нижней Рыбницы (Nizna Rybnica). Атака началась около 11:00 и проводилась при поддержке бронеавтомобилей OA vz.30, надеясь пробить позиции венгров и откинуть противника за пределы границы. Впрочем, венгры ожидали такого развития событий, и встретили словацкую пехоту огнем полевой и противотанковой артиллерии. В результате было потеряно две бронемашины, а уцелевшие прикрывали отход своей пехоты пулеметным огнем.

Быстро уяснив, что был значительной концентрации сил в Прикарпатской Руси остановить венгров не удастся, в приграничный район срочно перебросили из Мартина четыре OA vz.30, три танка LT vz.35 и несколько 37-мм ПТО. Эта группа прибыла в Михайловицы вечером 24-го марта, однако принять участие в боях она не успела. Мирный договор между этими странами был подписан тем же днем при посредничестве Германии и привел к потере некоторой части словацкой территории.

Оправившись от первого кризиса Словакия через 5 месяцев втянула себя во 2-ю Мировую войну. Старая обида за оккупацию Заолзья привела ко вполне предсказуемым последствиям. По согласованию с немецким командованием словацкая армия наступала в Польше на южном направлении, отвлекая на себя часть войск противника. Польские укрепления Карпатской Армии оказались весьма слабыми, а танков здесь не было вообще. Впрочем, словаки и сами понимали, что на этом участке фронта вряд ли будет наблюдаться ожесточенное сопротивление. Достаточно сказать, что в качестве усиления была задействована только одна танковая рота из 13 LT vz.35 и несколько бронемашин. Несмотря на довольно скромные силы словакам удалось без особых проблем выполнить боевую задачу, заняв к 28 сентября не только Заолзье, но и значительную часть польской территории. Сопротивление поляков на этом участке фронта оказалось незначительным, так что боевых потерь в танках не было.

Настоящим испытанием для словацких танкистов стало вторжение в СССР. «Благодаря» позиции правительства большого выбора у армии не оставалось и 8-го июля 1941 года на советскую территорию вступили части «Быстрой дивизии», сформированной специально для этой цели. В состав этого соединения включили 2-ю танковую роту с 30 танками LT vz.35, а всего дивизия получила 47 танков.

Продвигаясь вслед за немецкими войсками по территории Украины словацкие части наступала через Львов в направлении Винницы. 22 июля бригада вошла в город совместно с немецкими союзниками. К концу июля 1941 г. словаки участвовали в тяжелых боях в районе Липовца, где понесли существенные потери в танках, дойдя до района Киева.

К концу года они достигли Таганрога и реки Миус, где их наступление было остановлено. Безвозвратные потери среди LT vz.35 оказались совсем небольшими — всего 3 машины, но и использовались танковые подразделения не очень интенсивно, выполняя больше вспомогательные задачи. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что для танков Škoda бои на Восточном фронте могут закончиться весьма печально, словацкое командование в декабре 1941 года отправило их в тыл, а на фронте осталась лишь рота танков LT-38 и LT-40.

На родине танки LT vz.35 использовались для обучения личного состава и охранных функций. Последний раз эти танки использовались в ходе Словацкого народного восстания летом 1944 года. По последним данным в руках повстанцев оказалось всего 24 легких танка LT vz.34, LT vz.35 и LT-38, а также 3 самоходные установки не считая другого вооружения. Большинство LT vz.35 находилось тогда в небоевом состоянии и потому их вполне логично использовали в качестве неподвижных огневых точек. Тем не менее, есть данные, что несколько машин было подбито противотанковой артиллерией немцев.

Не столь удачно как словаки использовали имеющуюся материальную часть румынские танкисты. На середину июня 1941 года боеспособными числились все 35 танкеток R-2 и 126 танков R-2. Чехословацкие танки были сведены в 1-й танковый полк 1-й танковой дивизии имевшей название “Великая Румыния”. Входивший в то же соединение 2-й танковый полк целиком оснащался легкими танками Renault R-35 в количестве 75 единиц. Также румынская армия располагала более 100 гусеничными транспортерами Malaxa Typ UE (лицензионный вариант Renault UE), которые можно было использовать в качестве танкеток.

Вступив 23 ноября 1940 года в союз с Германией, в чем была немалая заслуга англо-британских союзников, Румыния взяла курс на возвращение территорий, ранее потерянных в конфликте с Венгрией и СССР. В первом случае добиться справедливости было тяжелее, поскольку Германия явно симпатизировала Венгрии. Зато на переговорах с немцами удалось достичь соглашения, что при вступлении Румынии в войну территория Бессарабии будет возвращены прежнему владельцу.

Румынские войска начали войны утром 22-го июня, однако танки R-2 вступил в бой несколько позже. Наступление немецких войск на южном направлении носило вспомогательный характер и потому соединения вермахта не получили мощных танковых “клиньев”, стремительно разрезавших непрочную советскую оборону на Западном фронте. Даже наоборот – 25-26 июня советские войска, при поддержке кораблей Дунайской флотилии, сами перешли румынскую границу и захватили плацдарм шириной 76 км по фронту. Исправить положение удалось с помощью вермахта и только 3-го июля 1-я танковая дивизия вступила в бой.

Наступление немецко-румынских войск начало развиваться в направлении на Могилев-Подольский. Против них действовали части 9-й и 18-й армий, с приданным им 2-м механизированным корпусом. Учитывая, что количество танков у немцев было минимальным, командование мехкорпуса при наличии 517 танков (из них 10 КВ-1 и 50 Т-34) имело определенные преимущества. Фактически, танковые дивизии вводились в бой разрозненно, часто меняя место дислокации и теряя технику. Тем не менее, даже на 12 июля в мехкорпусе оставалось 450 танков и 185 бронемащин. Правда, к этому времени почти вся территория Молдавии уже была потеряна, а 5-го июля командующий Южным фронтом генерал Тюленев приказа отвести войска за Днестр.

Удача сопутствовала румынским войскам в первую неделю приграничного сражения. Наступая вслед за немцами 1-й танковый полк до 14-го июля безвозвратно потерял только один R-2. По докладам румынских танкистов ими было подбито два средних танка Т-28 (вероятно, не из состава 2-го мехкорпуса). Однако, дальнейшие бои в Молдавии и Северной Буковине показали, что радость была преждевременной. В сражении на берегах Днестра 14-16 июля полк потерял три танка сгоревшими и ещё пять пришлось отправить в ремонт. Следующие три танка были потеряны в ходе неудачной атаки советских артиллерийских позиций 19-го июля.

Настоящие неприятности начались в августе 1941 года, когда немцы бросили основные силы на уничтожение Киевского котла, а румынским войскам поручили захват Одессы и выход к Крыму. Союзники с поставленной задачей не справились даже наполовину. Уже на ближних подступах к Одессе пришлось преодолевать сильное сопротивление советских войск, которые заняли эшелонированную оборону. Противниками румынских R-2 в основной своей массе выступали Т-26 и БТ-7, но в более скромных количествах. Соновые проблемы доставляла противотанковая артиллерия. Так, в течении 11-го августа, 1-я танковая дивизия потеряла 5 танков, 12-го июля – 8, 13-го июля – 9 и 14-го июля – сразу 25. Часть подбитых танков удалось быстро восстановить, но спустя несколько дней, при попытке прорыва советской обороны на западном направлении, жертвами противотанковой артиллерии стали 36 танков R-2, из которых 12 сгорели или было полностью разбиты. Материальная часть “Великой Румынии” таяла буквально на глазах и от полного разгрома неудачливых союзников снова спасли немцы. К 20 августа 1941 года, когда в ремонт отправили 46 машин, дивизия располагала всего 20 R-2, а к 29 августу осталось 19 боеспособных танков. К тому времени безвозвратно пришлось списать 15 машин. Эпизодически R-2 ещё использовались в боях под Одессой, но уже 16- октября румынские танковые части отправили на родину “зализывать раны”.

По результатам боёв выяснилось, что танки R-2 совершенно не переносят огня 45-мм танковых пушек и ПТО аналогичного калибра. На ближних дистанциях броня танка пробивается из 14,5-мм противотанковых ружей. В отношении защищенности лучшими оказались французские R-35, но их подвижность сильно уступала чехословацким машинам. Ремонт поврежденных танков проводился как на румынском предприятии UMP в г.Плоешти, так и на предприятии Škoda-Werke. После нескольких месяцев ремонта в строй удалось вернуть большинство танков, но 25 из них всё же списали.
После длительного переформирования 1-я бронетанковая дивизия, оснащенная 109 танками R-2, вернулась на фронт 29-го августа 1942 года, когда немецкие войска ввязались в кровопролитные бои у Сталинграда. Сил у вермахта не хватало и румынским войскам была поставлена задача прикрыть фланги 6-й армии вермахта. Тогда же, летом 1942 года, из Германии прибыло пополнение в составе 26 танков Pz.Kpfw.35(t), ранее принадлежавших армии Чехословакии, а также 11 танков Pz.Kpfw.III, 11 Pz.Kpfw.IV и два трофейных советских танка (вероятно Т-34). В сентябре-ноябре 1- бронетанковая дивизия, формально подчиненная командованию 48-го армейского корпуса вермахта, вела бои местного значения, направленные большей частью на удержание занятых рубежей. Всё радикальным образом изменилось с началом советского контрнаступления 19-го ноября 1942 года, основной удар которого пришелся на итальянские, венгерские и румынские позиции. Оборона немецких союзников треснула, что местами привело к повальному бегству с передовой. До конца декабря дивизия потеряла 86 танков, в том числе 81(!) R-2. Из них 27 были уничтожены, 30 оставлены из-за отсутствия горючего и 24 брошены по причине механических поломок. После такого разгрома 1-я бронетанковая дивизия вновь была отправлена на родину, где устаревшие чехословацкие танки переклассифицировали в учебные. На август 1943 года в румынской армии ещё оставалось 40 танков R-2 и 19 Pz.Kpfw.35(t) – всем им предстояло найти более рациональное применение. Выход был найден достаточно быстро.

В период с июля по сентябрь 1943 года фирма Leonida провела работы по переделке танка в противотанковую самоходную установку типа TACAM путем установки трофейной 76,2-мм пушки ЗИС-3 вместо стандартной башни. Опыт оказался удачным и в феврале 1944 года был получен заказ на постройку 40 САУ, но до сентября удалось переделать только 20 танков.

А тем временем фронт стремительно приближался к границам Румынии. В феврале 1944 года было принято решение сформировать механизированную группу “Cantemir”, в состав которой включили две танковые роты оснащенные Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfw.IV, одну роту САУ StuG III, две батареи противотанковых САУ из 14 TACAM T-60, одну роту танков R-2 и одну роту R-35. Об участии в боях против советских войск танков R-2 данных пока найти не удалось. Известно только, что 31-го августа была сформирована новая танковая группа “Victor Popescu” с ротой танков R-2 и двумя взводами танков R-35 и T-38 (Pz.Kpfw,38(t) переданные в 1943 года немцами).

Неудачно складывающаяся для Румынии война на стороне Германии завершилась 23-го августа, после ареста маршала Антонеску и последующего заключения перемирия с Советским Союзом. По договору румынская армия сокращала своё присутствие на фронте, а из бронетанковых частей оставили только 2-й танковый полк. По состоянию на ноябрь 1944 года это соединение насчитывало по 8 танков T-38 и Pz.Kpfw.IV, пять R-2, 40 танков R-35 (часть была переоборудована советскими 45-мм пушками 20К), 13 самоходок StuG III и 12 ТАСАМ R-2. Вся эта разношерстная компания приняла активное участие в боях на территории Венгрии и Словакии, оказав посильную помощь Красной Армии. Надо отметить, что за последние полгода войны боевая выучка румынских танкистов значительно улучшилась, что позволило сократить потери в технике и личном составе. Так, на февраль 1945 года в составе 2-го танкового полка числилось два танка R-2, но спустя месяц и они были выбиты из боёв.

В послевоенные период все чехословацкие танки пошли на слом. Исключение составили лишь единичные экземпляры, один из которых впоследствии был отправлен в военный музей в Бухаресте, где находится по сегодняшний день. Правда, практически всё оборудование и пулеметы с него сняли.

Теперь вернемся к танкам Т-11, которыми заинтересовалась Болгария. Как известно, после 2-й Балканской войны болгары чувствовали себя обиженными за внушительное поражение от целого конгломерата стран, в который вошли Сербия, Черногория, Румыния, Греция и Турция. Российская дипломатия в 1913 году потерпело полное фиаско и надежды создать на Балканах мощный блок славянских государств рухнули окончательно. С этого времени самым главным союзником Болгарии стала Германия и именно “благодаря” ей болгары выбрали сторону центральных держав в 1-й Мировой войне, что привело к новой катастрофе.

В межвоенный период Болгарии запрещалось иметь бронетанковые войска, так что вплоть до 1935 года, пока не были закуплены танкетки CV 3/33, ни танков, ни бронеавтомобилей не было. Затем, в 1936 году удалось заключить контракт на поставку 8 танков Vickers Mk.E Type F, на некоторое время ставшими самыми мощными болгарскими боевыми машинами, но армии уже хотелось большего.

В июне 1939 года генерал Р.Русев, который находился с визитом в Берлине, сообщил германскому командованию о большой нужде болгарской армии в военно-техническом обеспечении. В частности, для создания прикрывающего фронта на южной границы страны (где исходила угроза со стороны Турции) требовалось не менее 26 танков. Тип танков не указывался, но подразумевалось, что это будут чехословацкие LT vz.35. Дело в том, что пока шли переговоры в Берлине, болгарским военным удалось близко ознакомится с этими танками и понять, что имеющихся вариантов LT vz.35 занимает весьма хорошее положение. Если учесть, что турецкая армия была оснащена в основном советскими танками Т-26 обр.1933 г. и бронеавтомобилями БА-6, то шансы танков фирмы Škoda были достаточно высоки. Более того, югославская армия имела на вооружении только Renault FT-17 и М26/27, а у Греции не было танков вообще.

Далее события развивались следующим образом. В начале июля 1939 года, а Германию с официальным визитом прибыл премьер-министр Георгий Кьёсейванов, который потребовал предоставить Болгарии от 30 до 40 чехословацких танков. Учитывая политическую обстановку немецкое командование посчитало возможным удовлетворить запрос союзников, подписав 26-го июля договор о поставке 36 трофейных танков LT vz.35 и другого военного имущества по заниженным ценам. Осуществление поставок возлагалось на фирму AKG Ausfurgeselschaft fur Kriegsgerat GmbH из Беллина.
Вскоре после этого, в августе 1939 года, болгарская военная миссия прибыла в Падеборн, где чехословацкую технику осваивали немецкие танкисты из 11-й танковой дивизии. Увидев эти машины в действии союзники лишний раз убедились в правильности своего выбора. Немцы тоже сдержали своё слово, поставив в первой половине 1940 году первую партию из 26 LT vz.35, числившихся до этого времени в резерве вермахта. Оставшиеся 10 танков относились уже к модели Т-11, так и не проданных Афганистану. Эти танки были проданы по цене 94.500 рейхсмарок за штуку, а их отгрузка была произведена в период с августа по октябрь 1940 г.

Из чехословацких танков сформировали 3-ю среднюю танковую роту, входивших в состав единственного на тот момент танкового батальная (“дружины”). По всей видимости боевые возможности Т-11 оценивались болгарами настолько высоко, что в январе 1941 года они сделали заказ ещё на 45 танков этой модели. Фирма Škoda-Werke было абсолютно не против нового заказа, но немецкая сторона решила действовать по-своему – вместо Т-11 было предложено аналогичное количество трофейных танков Renault R-35. Конечно, по бронированию они заметно превосходили танки Škoda, но в плане вооружения (37-мм пушка SA18 и один 7,5-мм пулемет) и подвижности R-35 даже не стоило сравнивать. Тем не менее, отказываться было бессмысленно, и в течении 1941 года танковый парк болгарской армии пополнился и этими машинами.

Служба болгарских LT vz.35 и Т-11 довольно мирно продолжалась до сентября 1944 года, когда на территорию. Болгарии не вступили советские войска. Командовал танковой ротой капитан Александр Иванов. С 10-го июня 1940 года это подразделение дислоцировалось между деревнями Лозень и Любинец на границе с Турцией. Поскольку обе страны являлись в этот период союзницами Германии инцидентов между ними практически не возникало. В апреле 1941 года болгарские бронетанковая “дружина” участвовала в совместных учениях с 11-й танковой дивизией вермахта, проходивших у города Пазарджик.

С поступлением “новой” техники количество батальонов удалось удвоить и в июне 1941года их объединили в танковый полк. Как и следовало ожидать, ядро бронетанковой группы составили чехословацкие машины, которые разделили между 1-м и 2-м батальоном. Высокая надежность танков была подтверждена в ходе новых маневров 7-21 июня, на которых присутствовал царь Борис – тогда группа из нескольких LT vz.35 и Т-11 предприняла марш из Нова Загоры в Ямболь, проходивший преимущественно по проселочным дорогам в условиях сильного ливня.

Следующие маневры прошли с 29 по 31 мая 1942 году под городом Брезник (близ Софии) и заключались в отлаживании взаимодействия с новой системой технической поддержки, выполненной по немецким стандартам, а также координация действий различных родов войск. Общая оценка действия бригады звучала как “хорошо”, но масса проблем технического характера, постоянно преследовавших устаревшую технику, несколько сглаживали благоприятное впечатление.

По состоянию на март 1942 года 1-й танковый батальон имел следующий состав: при штабе находилось 2 танка Škoda, в 1-й и 2-й роте – по 17 танков. Кроме того, при штабе полка числилось два LT vz.35, а при штабе бригады – ещё три. В составе 2-го батальона трехротного состава имелся 40 танков R-35 и одна танкетка CV 3\33. Разведывательная рота располагала только пятью танкетками CV 3\33.

Тут уж не для кого не было секретом, это все болгарские танки, включая LT vz.35 и Т-11, полностью устарели и не отвечают современным требованиям. На фронтах 2-й Мировой войны уже полным ходом воевали американские “шерманы”, британские “матильды” и советские Т-34 и КВ, встреча с которыми для того же LT vz.35 как правила заканчивалась весьма печально. В начале 1943 года Болгария наконец-то получила партию танков Pz.Kpfw.IV Ausf.G, но их количества было явно недостаточно для полного перевооружения танкового полка. Это означало, что старые танки останутся на вооружении до полной замены.

Переломным моментом для болгарских бронетанковых войск стало 5 января 1943 года, когда полк преобразовали в бригаду. Почти сразу болгары и немцы разошлись в понятии “танковая бригада”. Немцы настаивали, чтобы бригада имела один танковый полк с одним танковым батальонам, в то время как болгары считали, что полк должен быть двухбатальонным. Победила точка зрения болгар, но решающего значения это уже не имело. Моральный дух танкистов был подорван вестями с фронтов, где союзники одерживали новые победы. Даже прибытие из Германии штурмовых орудий StuG III не изменило положение к лучшему. Обучение молодых танкисты шло из рук вон плохо и при том командир батареи подполковник Генов постоянно жаловался немцам на “нехватку топлива, плохую погоду и нехватку грамотного персонала”. В итоге на маневрах в районе Софии в августе 1943 г. “самоходчики”, как впрочем и вся бригада, получили оценку “неудовлетворительно”. По данным немецких специалистов, участвовавших в процессе обучения, по состоянию на 10 мая 1944 года бригада не была готова к боевым действиям. Положение улучшилось только к 12 августа, но спустя три недели на территорию Болгарии вступили советские войска.

Пришедший к власти Народный Фронт 9-го сентября 1944 года объявил войну Германии и вскоре танковая бригада отправилась на фронт в Югославию, где болгарские войска поддержали бывших противников – партизанские части И.Б.Тито. Танки LT vz.35 и Т-11 действовали в составе смешанного батальона включавшего три роты, две из которых были укомплектованы немецкими Pz.Kpfw.IV. В ноябре 1944 года все оставшиеся легкие танки свели в один батальон также трехротного состава. В его состав вошли преимущественно танки Škoda, но одна рота полностью состояла из танков LT vz.38. После непродолжительных боёв (учитывая скромную боеспособность болгарских танкистов) бригада была возвращена на родину и далее участвовала только в военных парадах. В марте 1945 года, по причине сильного износа конструкции, на переплавку пришлось отправить 13 LT vz.35, зато оставшиеся прошли победным маршем по улицам Софии в честь праздника 1 мая.

После войны эксплуатация танков Škoda продолжалась, причем в 1946 году был сделан заказ на поставку запасных частей для них. Судя по всему, фирма-производитель его так и не выполнила. Окончательно танки LT vz.35 и Т-11, которые использовались только в качестве учебных, сняли с вооружения в начале 1950-х гг., когда им на смену пришли советские Т-34-85.

Несомненный успех легкого танка Š-II-a (LT vz.35) позволил фирме Škoda продолжить развитие его конструкции в плане усиления бронирования и вооружения – благо, ходовая часть была способна выдержать ещё 3-4 “лишние” тонны.

Первой в ряду “наследников” стала модель S-II-b, разработанная в качестве танка непосредственной поддержки пехоты. От Š-II-a он отличался незначительными конструктивными доработками, после которых масса танка выросла до 10,6 тонн. Первый прототип с номером 13.637 был изготовлен из неброневой стали и предъявлен на испытания в сентябре 1935 года. Практически сразу начались проблемы с работой силовой установки и ремонт затянулся вплоть до зимы 1936 года. Внимательно ознакомившись с возможностями новой машины представители военной приёмки пришли к выводу, что при 25-мм лобовой бронировании и снизившихся ходовых качествах Š-II-b не подходит в качестве танка сопровождения пехоты. Опытный образец впоследствии пытались предложить на экспорт, но тоже неудачно. После оккупации страны весной 1939 года единственный Š-II-b был разобран.

Отдельные элементы конструкции Š-II-a были использованы и при разработке танка SP-II-b, который относили к “среднему” классу. Инициатива его создания пришла на волне успеха серийного LT vz.35, когда фирмы Škoda и CKD договорились о совместном проектировании новой боевой машины. Договор о сотрудничестве был подписан в конце 1935 года, но фактически почти всю работу выполнили специалисты от фирмы Škoda. Как и следовало ожидать, ходовая часть прошла необходимую модернизацию, поскольку согласно требованиям лобовое бронирование пришлось увеличить до 32 мм, а также оснастить танк 47-мм пушкой и двумя пулеметами. Экипаж SP-II-b увеличился до 4-х человек, проектная масса составляла 16 тонн.

Прототип танка был готов в декабре 1937 года, но к его испытаниям приступили только через два месяца. К тому времени спецификация на средний танк изменилась и победителем был признан танк V-8-H фирмы Škoda. Его производство планировалось начать уже в 1939 году (благодаря чему он сразу получил название ST v.39), но мюнхенские события повлекли за собой сокращение заказом на новые танки, а затем их и восе отменили.

Следующим шагом стало появление модели Š-II-c, которая тоже определялась как “средний танк”, хотя по основным ТТХ она всё же соответствовала легкому. Танк собирались предлагать только на экспорт, в связи с чем от Š-II-a он получил несколько “фирменных” отличий. Прежде всего, жесткость ходовой части немного за счет введения горизонтальной балки, крепившейся на узлах подвески блоков опорных катков. Корпус претерпел незначительные изменения, а вот башня была спроектирована заново. Сравнительно с башней танка Š-II-a она стала ниже и приобрела четко выраженную семигранную форму, со скошенным кормовым горизонтальным бронелистом. Компоновка, силовая установка и вооружение остались прежними.

Испытания Š-II-c начались в мае 1938 года, но довести их до конца не удалось. С зарубежными заказчиками тоже не сложилось. Интерес к танку проявили представители хонведшега, но вовремя договориться с ними не удалось. Спустя несколько месяцев S-II-c попытались предложить Советскому Союзу, но там уже прошел всесторонние испытания Š-II-a и закупать аналогичную машину не было никакого смысла. Лишь летом 1939 года, уже после оккупации Чехии, фирма Škoda-Werke получила от Румынии заказ на 216 танков. К тому моменту обозначение успели изменить на Т-21, но в румынской армии он обозначался как R-3. Заказ выполнить не удалось, так как вермахт затребовал производственные мощности предприятия для собственных нужд.

Вскоре подоспели и венгры, которые быстро перекупили прототип и техническую документацию к нему. С 1940 года танк Т-21 стал выпускаться на предприятии Manfred Weiss и теперь он известен нам как 40М “Turan”. Жизнь венгерского варианта оказалась на редкость богатой на события – достаточно сказать, что “Turan” дважды модернизировали, причем последний вариант (не серийный) оснащался длинноствольной 75-мм пушкой и бортовыми экранами.

В конце 1939 года была начата работа над проектом Т-13. От базового варианта он отличался улучшенной системой охлаждения двигателя и использованием в системе трансмиссии пневматики, что должно было облегчить управление танком. Бронирование лобовой части корпуса было усилено до 30 мм. Предполагалась установка 37-мм орудия Škoda A-7 и двух пулеметов ZB-53 (ZB vz.37). Боекомплект для пушки не изменился, а для пулеметов запас патронов довели до 3000. При проектной массе 12,6 тонн и двигателе Škoda T-11 мощностью 135 л.с. проектная скорость танка равнялась бы 32,8 км\ч. Запас топлива составил 155 литров. Предполагалась установка немецких радиостанций FuG2 или FuG5 оснащенных антеннами штыревого типа.

Геометрические размеры Т-13 практически не изменились. Ширина танка увеличилась на 10 см (2115 мм), высота уменьшилась на 45 мм (3235 мм). Испытания прототипа Т-13 намечали провести зимой-весной 1940 года, но отсутствие финансирования и проблемы технического характера задержали процесс проектирования. В результате решили сначала построить “упрощенную” модификацию Т-13M (mechanicky) – то есть, оснащенную механической трансмиссией. Сборка прототипа была начата в 1941 году, но из-за загруженности КБ другими заказами довести этот процесс до логического завершения не удалось. Недостроенный танк Т-13М так и остался на заводе и летом 1945 года был отправлен на переплавку.

Практически параллельно велось проектирование “тропического” варианта танка Т-13 для действий в Северной Африке, который получил обозначение Т-14. Все его отличия заключались в 47-мм пушке Škoda A11 и модернизированной системе охлаждения. Поскольку этот проект ничем не превосходил обычные Pz.35(t) от постройки прототипа Т-14 отказались.

В конце 1943 года специалистами фирмы Škoda-Werke был предложен проект переделки легких танков в противотанковые самоходные установки, оснащенные 47-мм пушкой Škoda A5. Было построено два опытных образца Sfl.47 Pz.35(t), но вермахт отказался принимать эти машины на вооружение в виду явного несоответствия текущим требованиям.

Единственным вариантом, который немцы согласились выпустить небольшой партией, стал артиллерийский тягач Munitionschlepper 35(t). К концу осени 1941 года уже ни у кого не оставалось сомнений, что танки Pz.35(t) как машины первой линии окончательно устарели. За это время в тылу успело накопиться несколько десятков поврежденных в боях танков, которым стоило найти новое применение. Итогом этих раздумий в марте 1942 года стал проект артиллерийского тягача. Изменения в конструкции потребовались минимальные – с серийного танка Pz.35(t) демонтировалась башня и вооружение (вырез под башню закрывался брезентом), а к кормовой части корпуса приваривалась балка с буксирным крюком. Кроме того, на левой надгусеничной полке крепились четыре канистры с топливом. Полученный после такой переделки тягач мог транспортировать артиллерийскую систему массой до 12 тонн и часть боезапаса к ней.

Выпуском этих машин занялась фирма Škoda-Werke, до конца 1942 года переделав из танков 37 тягачей Munitionschlepper 35(t). В следующем году было получено ещё 12 машин этого типа, после чего резервы танков Pz.35(t) видимо исчерпались. Кстати, демонтированные с этих танков башни пошли как-раз на береговые укрепления.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛЕГКОГО ТАНКА
Škoda LT vz.35 образца 1936 г.

БОЕВАЯ МАССА 10500 кг
ЭКИПАЖ, чел. 4
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 4900
Ширина, мм 2055
Высота, мм 2370
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ 37-мм пушка Škoda A-3 и два 7,92-мм пулемета vz.35\37
БОЕКОМПЛЕКТ 78 выстрелов и 2250 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ оптический пулеметный прицел и телескопический орудийный прицел
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса – 25 мм
борт корпуса – 16 мм
корма корпуса – 16 мм
лоб башни – 25 мм
борт башни – 16 мм
корма башни – 16 мм
крыша – 12 мм
днище – 8 мм
ДВИГАТЕЛЬ Škoda T-11\0, 4-цилиндровый, 4-тактный, жидкостного охлаждения, мощностью 120 л.с. при 1800 об\мин.
ТРАНСМИССИЯ механического типа: 12-скоростная трехступенчатая коробка передач с пневматическими сервоприводами, коленчатый вал, ленточные тормоза с пневмоприводами, 2-ступенчатый демультиплкатор, планетарный механизм поворота
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 8 сдвоенных опорных катков сбалансированных попарно и собранных в тележки с амортизацмей на полуэллптических рессорах, дополнительный передний натяжной каток, четыре поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо
СКОРОСТЬ 34 км\ч по шоссе
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 190 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м 0,80
Глубина брода, м 0,90
Ширина рва, м 2,20
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция vz.35 со штыревой антенной

ČKD AH-IV Легкий танк

Официальное обозначение: ČKD AH-IV
Альтернативное обозначение:
Начало проектирования: 1935 г.
Дата постройки первого прототипа: 1936 г.
Стадия завершения работ: серийно выпускался в 1936-1947 гг.

История этой удивительной боевой машины в русскоязычной военно-технической литературе практически не освещена. По большей части встречаются только исторические справки с минимумом сведений о конструктивных особенностях танкеткок AH-IV и их эксплуатации, причем большая части из них относиться к румынским машинам. А ведь в своё время продукция фирмы ČKD считалось одной из лучших и широко рекламировалась не только в Европе. Благодаря монографии Мирослава Билы «Экспортные танкетки Praga» (Miroslav Bilý «Exportní tančíky Praga»), изданной в Праге в 2004 году, мы восполянем этот пробел.

Откровенная неудача с танкеткой P-I в очередной раз убедила руководство фирмы ČKD, что простыми переделками существующих конструкций (в данном случае имеется в виду британская танкетка Vickers-Carden-Loyd Mk.VI) обойтись не удастся. В январе 1935 года, когда уже было принято решение отдать предпочтение легким танкам, торговые отделы фирм ČKD и Škoda начали переговоры с иранской военной миссией на предмет поставок вооружений в эту страну. Иран пожелал приобрести сразу 100 танкеток весовой категории 2-3 тонны. Разумеется, борьба за столь крупный заказ была нешуточная.

Фирма Škoda сразу предложила готовую продукцию в виде танкетки Š-I. В качестве преимуществ рекламировалась технологичность конструкции и хорошие эксплуатационные качества машины. В то же время, танкетка Š-I имела ограниченные резервы для модернизации и отсутствие вооружения с круговым сектором обстрела.

Таким же путем пошла и фирма ČKD, представив на суд иранской военной миссии танкетку P-I. Понятно, что и в этом случае был получен отказ. Однако второе предложение фирмы ČKD выглядело более привлекательным. Вместо очередного варианта Carden-Loyd Mk.IV была предложена абсолютно новая конструкция с ходовой частью во многом аналогичной легкому танку TNH, также разрабатываемого для Ирана, и пулеметным вооружением в башне. Вполне естественно, что выбор был сделан именно в пользу этого проекта, который тогда существовал пока только на бумаге.

Успех фирмы ČKD был делом не только конструкторов. В течении всего периода переговоров велась активная “обработка” иранских представителей. Большую помощь фирме оказал Эмиль Оплатка, который проживал в Париже с мая 1933 года и формально числился агентам по вооружению. Именно с его помощью иранская закупочная комиссия, возглавляемая генералом Исмаилом Ханом, заключила несколько выгодных контрактов. В 1934 году был подписан договор на поставку полевых кухонь, а затем наступила очередь танков. За свои услуги Оплатка получил “скромный” 1% от общей суммы заказа.

Для заключения контракта Иранская военная закупочная комиссия прибыла в Прагу в мае 1935 г. Показ образцов чехословацкого вооружения оказал благоприятное впечатление на заморских гостей. А ведь им было с чем сравнивать – в 1933-1935 гг. иранцы посетили ряд стран Западной Европы, где получили возможность ознакомиться с изделиями фирм Vickers, Renault и Bofors. Чехословацкая танкетка понравилась им благодаря не только хорошим тактико-техническим показателям, но и невысокой цене.

Предварительное соглашение на поставку 30 танкеток AH-IV и 26 легких танков TNH было подписано между И.Ханом и президентом фирмы ČKD 14 мая 1935 г. Оговаривалось, что вооружение танкеток будет состоять из одного тяжелого пулемета, в то время как танки вооружались двумя пулеметами и одной 37-мм пушкой. Первый прототип, в знак доверительных отношений, впоследствии был подарен шаху Ирана.

В день подписания контракта началась сборка двух прототипов AH-IV. Поставки орудий возлагались на фирму Škoda (Плзень), пулеметы должна была поставить фирм Zbrojovka Brno (Брно), а бронированные плиты – предприятие Poldi (Кладно). Работы над опытными образцами проводились без каких-либо задержек и в сентябре оба AH-IV были предъявлены на заводские испытания. Танкетки можно было бы считать комплектными, если бы не отсутствие вооружения. Впрочем, чехословацкие боевые машины настолько понравились иранской военной миссий, что в 1935 году рассматривался вопрос об увеличении заказа до 100 экземпляров обоих типов. Но самое удивительное – иранский заказ стал первым по объёму во всем мире, если не считать СССР. Для примера, британский монополист в области поставки танков фирма Vickers-Armstrong за весь 1935 год заключила контракты на поставку всего 50 танков.

В начале сентября 1935 года в Прагу вновь прибыла иранская делегация. Заказчик желал провести инспекцию проведенных работ и остался вполне доволен представленными результатами. Благодаря этому майские соглашения были аннулированы и 10 сентября было подписано окончательное соглашение. С иранской стороны его подписал глава миссии, с чехословацкой – руководство фирмы ČKD в лице ответственных директоров Ружечки и Карасека. В Иран теперь предстояло отправить 50 танкеток AH-IV вместе с комплектом запасных частей по цене 1650 британских фунтов за штуку. Вторая часть заказа включала 50 легких танков TNH, стоимость которых составила 3750 фунтов за штуку. В общей сложности фирма ČKD получили от Ирана 253.745 фунтов, из которых 3161 фунт был перечислен на счет Оплатека (это не считая комиссионных за поставку вооружения и оптики, которые заказывались отдельно у фирм Praga и ZB). По контракту первые 10 машин обеих типов надлежало поставить через 10 месяцев, следующие 15 ещё через месяц, 50 – через год и оставшиеся 15 в октябре 1936 года. Однако радость от получения иранского заказа оказалась недолгой.

В кратчайшие сроки Иран подготовил и отправил в Чехословакию приёмную комиссию (сокращенно будем называть её ИПК), в которую вошли два офицера армии (капитан Хонташеми и 1-й лейтенант Фасада), а также два торговых представителя. В их задачу входило ознакомление с производственными мощностями завода в г.Сланы, чтобы убедиться, что все условия контракта выполняются своевременно. С первыми проблемами пришлось столкнуться на заводе в г.Полди, который был ответственен за поставку броневых плит. Качество брони, поставляемое этим предприятием, оставляло желать много лучшего – бронелисты оказались слишком ломкими и не обладали положенной прочностью. Справедливости ради надо отметить, что с этим столкнулась также и чехословацкая армия. Первые танкетки ČKD P-I и легкие танки LT vz.34 даже пришлось отправить фирме-изготовителю. Проблема была решена повышением контроля за качеством изготовляемой продукции и отбором лучших плит прямо на сталелитейном заводе. Но даже тогда, по своим свойствам, чехословацкая броня всё-равно уступала британской или немецкой. Помимо этого, устанавливаемые на серийные танкетки двигатели Praga RH оказались далеки от высокой надежности, так что параллельно пришлось повозиться и с ними.

Впрочем, полной “неожиданностью” стал низкий темп сборки танкеток. Несмотря на то, что завод в г.Сланы был укомплектован квалифицированным персоналом, а сама конструкция танкетки не являлась особо сложной, из-за низкого уровня механизации производство двигалось очень медленно. Более того, представители ИПК, не обладавшие высокими техническими знаниями, постоянно вмешивались в производственный процесс, добавляя всё новые требования. Разумеется, это не влияло положительным образом на выполнение сроков поставок. Вдобавок ко всему, иранцы открыто демонстрировали свою восточную неторопливость, мотивируя это национальными особенностями (дескать, деньги заплачены – товар никуда не денется). Доходило до того, что готовые танкетки долгое время дожидались приёмки ИПК, что вызывало не скрытую критику со стороны работников ČKD. Вообще руководство фирмы начало относится более осторожно к иранским офицерам, стараясь избежать конфликта.

Вполне естественно, что все перечисленные проблемы вызвали задержку не только в приемке готовой продукции, но и в отгрузке её заказчику. Перед отправкой танкетки и танки были частично разобраны и аккуратно упакованы в деревянные ящики. Вначале их доставляли по железной дороге в порт Бремен или Гамбург и уже там грузили на корабль, идущий в Персидский залив. По прибытии боевые машины собирались чехословацкими и немецкими рабочими и снова по железной дороге отправлялись в Тегеран. Конечным получателем были два элитных танковых полка иранской армии, которые получили на оснащение одинаковое количество танков и танкеток.

Итак, первые 12 танкеток AH-IV покинули сборочный цех в Сланы 17 августа 1936 года (то есть, с опозданием на месяц). Следующие 15 были отправлены 15 сентября и ещё 21 машина – 3 ноября. Первый прототип, подаренный шаху, был передан армии и использовался для обучения экипажей, а две последние танкетки из-за проблем с двигателем прибыли в Иран только в начале 1937 года. Как указывалось ранее, вооружение поставлялось отдельно. Пулеметы ZB-53 снимались с танкеток перед отправкой и грузились на корабль вместе с боеприпасами. Вся партия пулеметов прибыла в течении июня-июля 1936 г.

Окрашивались иранские танкетки предельно просто. Все внешние поверхности были серого цвета (medium gray), на борта башни наносилось эмблема в виде шахской короны и трехзначный тактический номер иранской нумерации. На нижнем лобовом и нижнем кормовом (справа) бронелистах находился регистрационный номер белого цвета в черном продолговатом прямоугольнике с белой окантовкой. Такая схема сохранялась вплоть до 1940-х гг., когда танкетки были перекрашены в более темный тон, возможно цвета хаки. По крайней мере, об этом свидетельствует единственная сохранившаяся послевоенная фотография.

В течении лета 1937 года бригады рабочих от фирм ČKD, Škoda и ZB не покладая рук трудились над сборкой прибывших машин. Попутно им предстояло проводить ремонт танкеток, которые были явно не предназначены для эксплуатации в жарком климате, да ещё под командованием неопытных экипажей. Наибольшее количество проблем было от МТО. Радиаторы, поставляемые фирмой Flieder, часто ломались и текли, перегревались двигатели, выходила из строя электросистема. И всё же, обучение экипажей проводилось довольно быстрыми темпами.

К 1938 году иранская армия насчитывала 100.000 человек, что позволило сформировать семь дивизий и несколько независимых полков. По планам командования каждая дивизия должна была получить по 25 танкеток, а полки – по 6 танкеток. Для реализации этого плана с фирмой ČKD предстояло заключить контракт ещё на 300 машин, причем улучшенной “румынской” версии с коробкой передач Praga-Wilson. Учитывая политическую и военную обстановку в Европе выполнить этот заказ чешская сторона не смогла. Представители ИПК оставались на территории Чехословакии вплоть до 1940 года, после чего были вынуждены покинуть страну.

Оккупация Чехии и последующие события, впрочем, не означали прекращения сотрудничества. В 1940 году иранский шах Реза стал налаживать дружественные отношения с Германией. На этот шаг его подтолкнуло постоянное присутствие в Иране британцев, контролировавших большую часть ресурсодобыващих компаний и производственных мощностей. С немцами удалось договориться о продолжении поставок не только запасных частей, но и оборудования. Так, легкие танки TNH были оснащены немецкими радиостанциями Telefunken.

В ответ на эти недружественные шаги в 25 августа 1941 года в Иран вторглись советские и британские войска, разделив страну на две зоны влияния. Иранские танки оставались в местах постоянной дислокации и встреч с советскими Т-26, которые составляли основу сил вторжения, им удалось избежать. После переформирования армии эксплуатация танкеток AH-IV продолжилась. Последние машины были списаны в начале 1950-х гг., причем последний контракт на поставку запасных частей датируется 1947 годом(!), правда неизвестно, выполнила ли его фирма ČKD.

Пока развивались события с Ираном на чехословацкие танкетки обратила внимание румынская военная миссия. К началу 1930-х гг. танковый парк этой страны, состоявший исключительно из Renault FT-17, окончательно устарел и требовал скорейшей замены. Попытки приобрести технику за рубежом первое время не приносили успеха. В частности, были проведены переговоры с фирмами Vickers и Renault, однако ни одного контракта так и не было подписано. Из ближайших союзников оставались только страны так называемой Малой Антанты, в число которых помимо Румынии включали Чехословакию, Польшу и Югославию. Хотя нахождение в этом восточноевропейском военно-политическом блоке облегчало приобретения вооружений на протяжении нескольких следующих лет румынская армия ни одного нового танка не получила. Тогда и было принято решение обратиться к фирмам ČKD и Škoda, предварительные переговоры с представителями которых были проведены в 1933-1935 гг. Впрочем, только в начале 1936 года удалось достичь определенных договоренностей.

После очередного вояжа по странам Западной Европы румынская закупочная миссия вновь обратилась к Чехословакии с просьбой о приобретении крупной партии бронетехники в количестве от 50 до 500(!) единиц. Поскольку обе чехословацкие фирмы, как оказалось, входили в один консорциум, заказы между ними распределялись в соотношении 60% (Škoda) и 40% (ČKD). Официальный запрос от румынского военно-морского министерства пришел 8 января 1936 года и уже через 6 дней фирма ČKD предложила новому заказчику легкие танки TNH по цене 675.000 крон за штуку и танкетки AH-IV по цене 307.000 за штуку. После этого, 22 января, в Пльзне состоялось совместное совещание, на котором присутствовали президенты обоих фирм – Ловенштейн (Loevenstein) от Škoda и Карасек (Karasek) от ČKD. Здесь были оговорены квоты на выпуск танков и утверждены окончательные цены. Для получения как можно большего заказа фирма ČKD Ружечка и её агенты применила много усердия, вплоть до прямых контактов с чехословацким послом в Бухаресте. Результаты этой работы не заставили долго ждать, поскольку 3 апреля вице-президент фирмы Ружечка и премьер-министра Татареско подписали предварительный протокол о поставках бронетехники. Румынская сторона пожелала приобрести 100 “средних танков” Škoda Š-II-aj для поддержки пехоты и кавалерии, а также 35 “легких танков” AH-IV для разведывательных подразделений. Протокол предусматривал, что в течении 40 дней фирмы-поставщики должны подготовить окончательный контракт и предоставить пакет технической документации на оба танка. Представители ČKD сразу пообещали, что первые танкетки AH-IV можно будет получить в течении 8 месяцев со дня подписания контракта, а весь заказ будет готов через 11 месяцев. Разумеется, такие обещания давались не на пустом месте, ведь производство AH-IV было налажено годом ранее.

А вот фирме Škoda предстояло пересмотреть свои планы, так как модель Š-II-aj не вышла из стадии проектирования. Более того, вместе с танкеткой фирма ČKD продемонстрировала легкий танк P-II-a, ранее отвергнутый армией ЧСР. Вместо экспортного варианта был предложен серийный LT vz.35, который под обозначением Т-11 был поставлен Румынии. Что касается танкеток, то здесь у ČKD просто не было конкурентов, однако румынская сторона запросила проработать проект увеличения толщины брони и усиления двигателя.

Окончательные условия контракта на поставку 35 машин были подписаны 6 августа 1936 года. Предполагалось, что прототип улучшенной танкетки будет получен румынской приёмной комиссией (РПК) спустя три месяца. Ещё до получения опытного образца танкетки ей было присвоено армейское обозначение R-1, а к как фирменному индексу прибавилась буква R (Rumynsko).

Предполагалось, что тесты на подтверждение тактико-технических данных не займут более месяца. В связи с этим сроки поставок были пересмотрены. Первые 10 танкеток следовало поставить через 5 месяцев, ещё 10 – через месяц и остальные 15 в течении следующих 7 месяцев. Интересно, что окончательная цена за одну танкетку составила 320.585 крон без вооружения (т.е. на 13.585 больше, чем начальная стоимость), а общая сумма заказа равнялась 300.000.000 крон. На долю фирмы ČKD пришлось 26.980.000 крон, но только 11.217.500 крон было уплачено за танкетки. Остальная часть суммы пришлась на гусеничные тягачи Praga RV.

Румыния никогда не была богатой страной и чтобы оплатить счета пришлось взять кредит и заручиться поддержкой у чехословацких банков. В этом плане румынам очень повезло – в октябре 1938 году Чехословакии не стало и выплачивать деньги стало некому. Спустя ровно семь лет после этого, в октябре 1945 года, представители фирмы Škoda пытались предъявить Румынии остаток счета на 7.558.042 крон плюс 307.196 крон в качестве процентов. На это был получен ответ, что послевоенные документы не имеют силы, так что за 35 танкеток румыны заплатили чуть менее 5.000.000 крон.

Для приёмки готовой продукции в октябре 1936 года в ЧСР прибыла румынская делегация в составе 11 человек. В Праге осталась приёмная комиссия, в которую входили майор Кристаше (Christache), капитан Маринеску (Marinescu), лейтенантов Фаркаса (Farcas) и Бадулеску (Badulescu) и одного армейского чиновника. Сборка танков шла успешно, но во время визита маршала Антонеску, в конце октября 1936 года, ему был продемонстрирован не AH-IV-R, а иранский вариант танкетки, который поступил на завод для замены двигателя. Месяцев позже, 26 ноября, заводы ČKD и Škoda посетила большая румынская делегация, состоявшая из военных, политиков и дипломатов. Как оказалось, месячный срок установленный в контракте, был нереализуем. Причина задержки была такой же, как и в ситуации с ИПК – румыны слишком часто вмешивались в рабочий процесс и докучали чешским специалистам своими неразумными требованиями и советами. Помимо этого, субподрядчики не всегда вовремя справлялись с поставками комплектующих.

Румынские танкетки окрашивались светло-оливковый цвет (light olive). С правой стороны корпуса наносились черные буквы Sr. и номер от 1 до 35. На правой стороне башни рисовался королевский герб с монограммой СС, двумя зелеными ветвями и короной красно-золотого цвета. Регистрационный номер состоял из буквы U (Uscara — армия) и цифр от 111501 до 111535 – он наносился не переднюю и заднюю бронеплиты. Во время войны на обоих бортах и на верхней носовой бронеплите рисовалась сине-желто-красная кокарда. Часть машин также несла на башне белое изображение Святого Георгия Победоносца, который являлся покровителем кавалерии.

Итак, первые 10 танкеток (номера Sr.1-Sr.10) были изготовлены заводом в г.Сланы к 27 сентября 1937 года. Ознакомившись с ними представители РПК отказались принимать эти машины, сославшись на их несоответствие заявленным ТТД. Тем не менее, тремя днями позже состоялась отгрузка танкеток и отправка их в Румынию. Затем все 10 машин приняли участие в осенних маневрах румынской армии, а 22 октября их снова отправили на завод для прохождения текущего ремонта. Больших проблем с AH-IV-R и T-11 не возникло исключительно благодаря высокой квалификации механиков и водителей чехословацких фирм, которые активно участвовали в подготовке румынских танкистов. После прибытия на завод танкетки подвергли модернизации и отправили на повторные испытания.

Вторая партия танкеток (номера Sr.11-Sr.35) поступила на полигон с 23 ноября, а их приёмку планировали провести в феврале 1938 года. В это же время румынская армия потребовала провести более продолжительный пробег на 2000 км, выбрав для этого танкетку с номером Sr.13. Опасения за качество продукции оказались напрасными и в апреле 1938 года часть машин прибыла в Румынию. Танкетки отправили в Центральную Кавалерийскую Школу (Centru Instructie al Cavalerici), где официально их приняли 19 мая 1938 г. К этому времени на тахометрах танкеток уже числился пробег от 600 до 3000 км, что не могло не сказаться на их техническом состоянии. Кроме того, окончательная приёмка завершилась только 11 августа. В дополнительных ходовых тестах, проводившихся с 19 по 25 июля на полигоне под Бухарестом, участвовали танкетки Sr.8 и Sr.15. Поскольку дело происходило в жаркие летние дни сразу выявились большие проблемы с перегревом двигателя и на их устранение понадобилось некоторое время.

Несмотря на все эти неурядицы румынская сторона высказала заинтересованность в начале лицензионного выпуска AH-IV-R. Подобная договоренность была достигнута в мае 1938 года, но румынская фирма Melaxa, где планировалось собирать танкетки, не имела необходимых производственных мощностей и специалистов. В новом контракте от 22 февраля 1939 года оговаривалась предоставлением фирмой к 15 мая не только технической документации, но и специалистов. Всего в Румынии собирались выпустить 382 танкетки R-1, но построить удалось только один прототип с номером Sr.301. Его сборка производилась частично из комплектующих поставляемых ČKD (двигатель, коробка передач, элементы ходовой части).

Дальнейшее сотрудничество с Фимами ČKD и Škoda было прервано оккупацией страны. Но в рамках военного сотрудничества в 1941 году, по договору с немецкой администрацией, румынские танкетки R-1 прошли капитальные ремонт под наблюдением инженеров ВММ.

После больших территориальных потерь в течении 1940-го года Румыния ускорила реорганизацию и перевооружение своей армии. Так, кавалерийские дивизии были переформированы в независимые кавалерийские бригады и получили номера 1,5,6,7,8 и 9. Из них только 1-я,7-я и 9-я бригады сохранили классический “конный” состав, но получили по четыре танкетки R-1 предназначавшихся для поддержки механизированных частей. Остальные бригады включали механизированные кавалерийские батальоны и механизированный эскадрон состоявший из двух отделений по три танкетки в каждом. Кроме того, эскадрон располагал двумя противотанковыми орудиями и группой мотоциклистов, оснащенных пулеметами и минометами.

В феврале 1941 года три бригады были мобилизованы и подготовлены к вторжению на территорию СССР. В составе Горного корпуса действовала 8-я бригада, а 5-я и 6-я были включены в состав Кавалерийского корпуса. Все они подчинялись румынской III армии, которая вела наступление на территории юго-западной части Украины. К сентябрю, не без помощи немцев, армия преодолела советскую оборону на Днепре, а затем в Ногайских степях, и вышла к Азовскому морю. Чтобы не распылять силы 18 танкеток кавалерийских бригад собрали в моторизованную группу “Корне”, названную так по её имени командира полковника Corneliu Korne. Помимо R-1 в неё включили 6-й моторизованный полк и артиллерийскую группу.

К этому времени силы IV армии, включавшие другие три кавалерийские бригады, подошли к Одессе и устроили советским войскам двухмесячную осаду. Бои на ближних подступах города начались 14 августа с атак 1-й бригады, но проводились они крайне неудачно. В течении следующего месяца часть танкеток была потеряна, причем как минимум две R-1 были захвачены советскими войсками в целом состоянии.

В течении октября 1941-июля 1942 гг., когда румынские силы в России были реорганизованы, лишь несколько танкеток из 5-й и 8-й бригад использовалось в боях. Приказом командования 18 октября эти танкетки включили в состав группы “Корне” и участвовали в боях под Севастополем, а затем под Керчью в период с декабря 1941 по май 1942 гг.

В марте 1942 года кавалерийские бригады переформировали в дивизионы, заодно придав им 29 танкеток. Распредели их следующим образом: 1-й, 8-й и 9-й дивизионы получили по четыре R-1, в 5-м дивизионе их было пять, а в 6-м и 7-м – по шесть единиц. Три наиболее способных дивизиона с номерами 5, 6 и 9 были переданы в подчинение армейской группе генерала Раковиста (Rakovist) и в августе были задействованы в боях от Ростова до предгорий Кавказа. Остановить продвижение румынских войск на этом участке фронта удалось только возле Новороссийска.

Одновременно другая часть румынской армии в августе-октябре пыталась прорвать советскую оборону у Сталинграда, но сама была вынуждена перейти к обороне. Ноябрьское контрнаступление ни для немцев, ни для румын не было неожиданностью – просто сил на организацию крепкой обороны у них не оставалось. Так, экипажам 1-го дивизиона пришлось бросить четыре свои танкетки из-за отсутствия топлива. По той же причине 5-й дивизион лишился всех пяти R-1 и ещё несколько машин потерял 8-й дивизион. Когда в декабре 1942 года фронт немного стабилизировался румыны ещё располагали 14 танкетками, которые приняли решение отправить на родину. Воевать остались только 6-й и 9-й дивизионы, которые зимой 1943 года сдерживали советское наступление на Кубани, пока их тоже не отправили домой. Не секрет, что танкетки R-1 давно считались устаревшими, но планы их замены на легкие танки Pz.38(t) постоянно откладывались.

По состоянию на 1 сентября 1943 года в Румынии находилось 13 танкеток, которые числились за танковой школой в г.Сибиа. Правда, только пять машин к тому моменту находились в рабочем состоянии. Спустя год, когда Антонеску был смещен и страна перешла на сторону союзников, количество танкеток увеличилось до 14, но из-за их явного несоответствия текущим требованиям генеральный штаб армии принял решение демонтировать с них башни и вооружение, переделав тем самым R-1 в тягачи 45-мм противотанковых советских орудий образца 1937 г., которые были захвачены в большом количестве в 1941-м году. Эта программа так и не была реализована, но зато в период с марта по май 1945 года танкетки использовались в боях на территории сопредельных стран. Оставшиеся 11 боеспособных машин были включены в состав 2-го танкового полка, который активно воевал в Южной Словакии, Северной Австрии и Южной Моравии оперативно подчиняясь 27-й советской танковой бригаде. За время боёв не более пяти танкеток стали жертвами ПТО и танков противника, остальные вышли из строя по техническим причинам. На 24 апреля в строю ещё оставался одна боеспособная R-1.

После войны порядком изношенные румынские танкетки разобрали на металл, так что до наших дней ни одна из этих машин не сохранилась. Однако, это не коснулось прототипа R-1, который остался в собственности фирмы ČKD — его ждала более интересная судьба и более продолжительная карьера. Но об этом будет рассказано позже.

Третьей страной, принявшей на вооружение танкетки ČKD AH-IV едва ли не в качестве основных боевых машин, стала Швеция. В первые послевоенные годы шведской армии сильно повезло – благодаря взаимовыгодному сотрудничеству с Германией удалось получить партию лучших на тот момент легких танков LK-II, которые были ввезены в страну под видом тракторов. Но прошло чуть более 10 лет и даже этим машинам потребовалась замена. Поиски военной техники а рубежом не дали положительных результатов. Дело ограничилось лишь закупкой в 1931 году двух танкеток Carden-Loyd Mk.V (модифицированная) и Mk.VI. В то же время фирма Landsverk предложила несколько вариантов легких танков, включая колёсно-гусеничные. На оснащение шведской армии из них поступили только L-10, но выпускались они в штучных количествах. Крупносерийное производство этих, в общем-то неплохих танков, не удалось по одной простой причине – не хватало финансирования.

“Лёд тронулся” лишь 11 июля 1936 года, когда парламент Швеции утвердил 10-летнюю программу развития и переоснащения армии, заодно выделив значительные средства на её реализацию в размере 130 млн.крон. Из этой суммы 4,5 млн.крон выделялось на закупку 50 танков. Основное внимание было уделено продукции британской фирмы Vickers, которая предложила явно устаревшие Patrol Car Mk.II (на базе Carden-Loyd Mk.VI) и легкий танк Mk.E Type B (однобашенный с 47-мм пушкой). От первого танка шведы отказались сразу – опыт его эксплуатации в Дании показывал, что даже для патрулирования британская “патрульная машина” непригодна. Некоторое время обдумывали предложение закупить небольшую партию однобашенных Mk.E, но по некоторым параметрам (в частности, по бронированию) этот танк шведов также не устроил. В качестве “противовеса” фирма Landsverk представила легкие танки L-120 и L-60. Вторая модель оказалась более удачной и в дальнейшем послужила основой для создания целой серии удачных боевых машин. Однако на тот момент массовое производство L-60 посчитали слишком дорогим.

С декабря 1936 по январь 1937 гг. шведская военная комиссия в составе майора Эресварда (Ehredsward), майора Братта (Bratt) и капитана Гиллнера (Gillner) из военного министерства, также посетила Германию, Францию и Польшу. Из предложенных образцов внимание комиссии не привлек ни один, что заставило шведов обратиться к чехословацким фирмам и в конечном итоге выбрать их продукцию. Процесс переговоров отчасти облегчался тем, что фирма ČKD являлась владельцем складов, через которые фирма NIFE продавала аккумуляторные батареи. В свою очередь, фирма NIFE тесно сотрудничала с шведским предприятием Svenska Ackumulator AB Jungner. Пользуясь благоприятным моментом военная комиссия попросила представителей Jungner и NIFE стать посредниками по приобретению танков Škoda TNH и ČKD AH-IV. Без промедления в Швецию была отправлена техническая документация, а военный атташе в Стокгольме имел возможность убедиться, что фирма Jungner является надежным и кредитоспособным партнером. Более того, шведы тоже шли на сделку не с пустыми руками. В феврале 1937 года при посредничестве Jungner началось координирование усилий специалистов ČKD, Landsverk и военного ведомства, что позволило выработать вполне реализуемую спецификацию к боевым машинам. Разумеется, представители фирмы Jungner провели эту работу не бесплатно. Согласно договору от 2 марта 1937 года между ČKD и шведской военной администрацией заказчик выделял сумму в размере 80 млн. чехословацких крон и 5% от неё перечислялось Jungner за услуги в посредничестве.

Представители шведской армии прибыли в ЧСР днем ранее, как только было получено приглашение от ČKD принять участие в тестировании танков на заснеженном полигоне в Карконошевых горах (Krkonose), что близ границы с Польшей. Для обозрения были представлены танки P-II-a, TNH и AH-IV. Две последние машины произвели очень хорошее впечатление, хотя AH-IV формально предназначались тогда только для Ирана и были в скором времени увезены заказчиком.

Перед отправкой на родину 9 марта капитан Гиллнер имел возможность ознакомиться с документацией по улучшенным вариантам танкетки AH-IV-C оснащенной пушкой и легкого танка TNHb с усиленным бронированием. Сразу по прибытии в Стокгольм его посетил чехословацкий военный атташе, который убедился в том, что Швеция намерена приобрести танкетки фирмы ČKD. Правда, окончательное решение было принято только в конце марта, когда официальная рекомендация поступила не только от Гиллнера, но также от главнокомандующего генерал Нигрена (Nygren) и полковника Генерального штаба Юнга (Jung).

Далее последовала серия дополнительных условий. Согласно договору от 17 апреля 1936 года армия пожелала приобрести 10-30 легких танков и 20-80 танкеток. Столь большая разница мотивировалась некоторыми сомнениями, стоит ли основную партию техники покупать за границей, если есть собственный производитель. Шведская сторона приняла компромиссное решение, пожелав, чтобы на танках устанавливалось шведское оборудование и вооружение. В частности, предлагалось заменить двигатель Škoda на Volvo, поскольку шведский двигатель был более надежным и имел меньшую стоимость.

В это же время, для координации действий, в Стокгольм прибыл чехословацкий представитель от ČKD капитан Хайниш (Heinisch). Ему предстояло наладить контакты с его шведским коллегой капитаном Берманом (Burman), который формально являлся “танковым экспертом” от фирмы Jungner. Несколько позже, 29 мая, в Стокгольм прибыл главный конструктор танкеток Сурин, который ознакомился с текущими требованиями и необходимы объемом доработок. Кроме того, состоялась ревизия металлодобывающего предприятия Avesta, которое поставляло броневые плиты, и завода Volvo.
После внесения всех необходимых доработок Сурин спроектировал модернизированный вариант танкетки, получившей обозначение AH-IV-D. При содействии капитана Хайниша 2 июня 1937 года проект был представлен шведскому военному министерству. Танкетка получила одобрения заказчика, после чего были обсуждена даты поставки машин, а также время визитов делегаций обеих стран.

Спустя несколько дней, 8 июня, на фирму ČKD вновь прибыли Эресвард, Брат и Гиллнер. Тут обнаружилась интересная ситуация – иранские танкетки уже погрузили на корабли и показывать шведам было в общем-то уже нечего. Хорошо, что в это же время проходил испытания вариант AH-IV-R (R-1) из румынского заказа, так что скандала тогда удалось избежать. Впрочем, в ходе показа танкетки 14 июня на полигоне в Кийе (Kyje) произошла поломка двигателя, но к счастью для чехов заказчик не придал этому инциденту большое значение.

После возвращения комиссии в Швецию 19 июня 1937 года было проведено очередное совещание на котором было решено приобрести 48 модернизированных танкеток AH-IV-S по цене 1.800.000 шведских крон. Спустя месяц, 12 июля, было заключено соглашение на поставку 46 танкеток за 1.943.040 шведских крон и 75.000 крон за запасные части к ним. Подчеркивая важность такого события на подписание контракта в Стокгольм прибыл сам вице-президент ČKD Ружечка. Деньги перечислялись тремя частями: 30% перечислялись ČKD сразу, 60% — по факту приемки всей партии и остальные 10% были “гарантийной” суммой, которую следовало передать через год. Впоследствии было заказано ещё две или три AH-IV-S. Сборку танкеток надлежало проводить в Швеции.

Фирма ČKD обязалась поставить прототип новой танкетки в сентябре 1937 г. и спустя пять месяцев завершить сборку машин первой партии, которую планировали проводить в Швеции силами фирмы Jungner. Для этой цели уже были приобретены два больших производственных цеха в Оскарсхамне. Поставка комплектующих должна была начаться не позднее чем через 45 дней после заключения контракта. Для сборки танкеток фирма ČKD предоставила 20 собственных специалистов, а шведская сторона – 120 рабочих.

Первый прототип AH-IV-S был готов точно в указанный срок, правда изготовлен он был не из броневой стали, а из обычного железа. Этот факт, тем не менее, абсолютно не смутил шведов, под наблюдением которых опытный образец усердно гоняли на полигоне в течении 2-х месяцев.

В ходе третьего визита шведской военной миссии в ноябре 1937 года прибыло уже семь офицеров, которым вновь довелось принять участие в тестах танкетки на снежном покрытии на полигоне в Карконошевых горах. К удовлетворению обеих сторон AH-IV-S показал себя с хорошей стороны, прекрасно справившись с ездой по неглубокому снегу и развивая при этом высокую скорость. Эти показатели были достигнуты во многом благодаря мастерству чешского механика-водителя, который проходил “дрессировку” под надзором президента фирмы доктора Хейда (Hejd). За успешную демонстрацию шведы даже выписали денежное поощрение, но понятно, что рядовые водители вряд ли были способны на подобные трюки.

После проведенных доработок боевая масса танкетки шведского образца выросла до 4680 кг, что было более чем на тонну больше, чем у её прототипа AH-IV. Тем не менее AH-IV-S оказался на редкость быстроходным, развивая максимальную скорость по шоссе до 61 км\ч. Корме того, благодаря модернизации ходовой части у танкетки повысилась проходимость по местности.

Окончательный протокол о поставках танкеток AH-IV-S (или AH-IV-Sv, а в шведской системе обозначений – Strv m/37) было подписано 1 декабря 1937 г. После испытаний и возвращения в Прагу прототип был частично разобран. Так, башню с двумя пулеметами отправили в Швецию для испытаний вооружения, а детали корпуса и шасси использовали для подготовки чертежей для серийного производства.

Сборка танкеток началась в январе 1938 года, когда комплектующие и бронеплиты стали прибывать на предприятие в Оскарсхамне. В первом цеху находилось изготовление корпусов, а во втором проводилась окончательная сборка. Чешская сторона выполняла контракт без задержек – поезда с комплектующими исправно приходили два раза месяц, в то время как завод Avesta поставил 54 тонны броневой стали. Бронеплиты покупались фирмой ČKD по цене 6 шведских крон за килограмм, а цена одного двигателя Volvo составила 6000 крон.

Первые шесть танкеток были собраны к сентябрю 1938 года, но дальнейшие поставки были задержаны в виду ожидания броневых деталей, необходимых для установки и вооружения и оптики. Работы были продолжены в декабре и шли ускоренными темпами, поскольку отставание от плана было достаточно сильным. В феврале 1939 года удалось сдать всю партию танкеток, однако их приёмка задержалась вплоть до марта, поскольку большинство AH-IV-Sv были некомплектными. Выпущенные машины получили регистрационные номера 131-178. Что касается первого “железного” прототипа, то он принадлежал фирме и остался в Чехии. Простояв всю войну на складе этот AH-IV-S был впоследствии разобран на металл. После оккупации Чехословакии часть рабочих и инженер Йосс (Joss) решили остаться в Швеции и продолжили работу на фирмах Jungner и NIFE, впоследствии приняв активное участие в налаживании серийного производства легких танков LT vz.38 и модернизации танкеток.

Поставка танкеток Strv m/37 началась в феврале 1939 года, когда их устарелость не вызывала никакого сомнения. Более грозно смотрелись танки Strv m/38 (L-60-S) и Strm m/40 (LT vz.38), которые между 18 и 23 сентября того же года в ходе общевойсковых маневров продемонстрировали гораздо высокие ТТХ. Тем не менее, танкетки были приняты на оснащение Gota Livgarde I-2 (2-й пехотный полк) дислоцированного в Стокгольме. Из полученных машин сформировали четыре роты. Каждая рота имела в своём составе одну штабную танкетку, три взвода по три танкетки, один взвод легких танков, а также два Strv m/37 и один m/38 в резервном взводе – всего 16 танков.

Позднее было проведено переформирование и танкетки собрали в батальоны, состоявшие из двух рот и насчитывавших по 23 танка. Рота имела три штабные танкетки, а также три танкетных и один танковых взвод по 5 машин в каждом.

По мере возрастания угрозы со стороны Германии в 1940 году была проведена новая реорганизация. Пехотный полк I-2 расстался большей частью своих танкеток, передав их полкам Skaraborg I-9 и Sodermanlands I-10. По новому штату батальон должен был включать 63 танкетки, распределенных между тремя ротами, и одной штабной Strv m/37.

По мере поступления танков Strv m/38 и Strv m/40 танкетки постепенно выводили в резерв, начав этот процесс в 1942 году. В апреле 1943 года было принято решение создать из 15 оставшихся в полку I-2 машин независимое подразделение для усиления обороны острова Готланд. Организационно этот “танкетный эскадрон” входил в подчинение полка I-19 и получил обозначение P-1G. Танкетки перебросили на восточную часть острова в деревне Слите (Slite), поставив их экипажам задачу защищать побережье на случай высадки как немцев, так и союзников. Служба “островных” Strv m/37 оказалась на редкость продолжительной – их заменили танками Strv m/39 только в начале 1950-х годов!

После войны с имевшимися танкетками, большая часть которых ещё находилась в хорошем состоянии, предстояло как-то поступить. Для начала в 1947 году у фирмы ČKD заказали партию запасных частей. “Посылка” весом 3516 кг и стоимостью 261.042 чешских крон была отправлена 13 октября. Помимо различных мелких деталей в её состав входили гусеничные траки и втулки опорных катков. И всё же, в 1953 году танкетки Strv m/37 были окончательно сняты с эксплуатации.

На сегодняшний день Швеция является обладателем самым большим семейством памятников танкеток Strv m/37. Машина с номером 136 находится в экспозиции танкового музея в Аксвалле, а восемь других распределены между полковыми музеями Р-5 в Бодене (Boden), Р-10 в Странгнасе (Strangnas), Р-18 в Висбе (Visbe), Р-4 в Скёвде (Skovde). Но что самое интересное, четыре танкетки всё ещё находятся в рабочем состоянии и время от времени принимают участие в демонстрационных “забегах”. Одна из этих машин с номером 146 из Странгнаса в 2000 году даже участвовала в раллийных танковых гонках проводимых в Великобритании.

Шведские танкетки в довоенный период полностью окрашивались в светлый серо-зеленый цвет. Посреди нижнего лобового и с правой стороны нижнего вертикального кормового бронелиста рисовался белый прямоугольник с тремя небольшими коронами. Под ними, а также по обоим бортам, наносились белые номера от 131 до 178. В зимнее время танкетки имели грязно-белый цвет. На башнях имелись красные идентификационные полосы, количество которых колебалось от 1 до 3, причем они могли быть как вертикальными, так и горизонтальными, в зависимости от подразделения.

В 1942-1943 гг.шведская армия перешла на новую схему камуфляжа, которая состояла из неровных пятен черного, зеленого, светло-коричневого и светло-серого (только для Strv m/37) цветов. На борта корпуса наносился государственный флаг синено цвета с желтым крестом. На башню трафаретом наносились тактические номера белого цвета. Прямоугольники сохранились, однако белые цифры были заменены на желтые большего размера шрифта и теперь их наносили на переднюю и левую верхнюю бронеплиты.

Последний эпизод с участием танкеток AH-IV связан, как это ни странно, с далеко африканской страной Эфиопией, которая в довоенные годы она была более известна под названием Абиссиния. Правительство этой страны пыталось наладить контакты в сфере военного сотрудничества с несколькими европейскими станами, но перед итальянской оккупацией удалось приобрести всего четыре танка FIAT 3000A, причем тоже итальянских. Незадолго до этого эфиопская военная миссия начала переговоры с чехословацкими представителями, намереваясь приобрести легкие танки или танкетки за небольшие деньги. В 1936 году этот процесс прервался и возобновить его удалось только 10 лет спустя.

Оказавшись без авиации и бронетехники правительство Эфиопии принялось искать партнеров в Европе, поскольку гордый и умный император Хайле Саласие не желал ставить свою армию в полную зависимость от поставок вооружения Великобритании. В этот же период времени – с июня 1947 года, фирма ČKD начала развивать бурную деятельность на Ближнем Востоке пригласив на должность “договорного лица” инженера Бальтазара Чермакяна (Baltazar Cermakian), который работал через свой офис в Каире. После успешного вояжа по соседним странам, предпринятого в 1948 году, при посредничестве Чермакяна было заключено несколько многомиллионных контрактов. Так правительство Эфиопии был всё ещё заинтересовано в приобретении вооружения из Чехословакии. Кроме того, императору был представлен список чехословацких танков, производство которых можно было развернуть в ближайшее время либо отправка готовой продукции могла быть осуществлена прямо со складов. Армия Эфиопии была готова купить партию небольших танков для действий в условиях горной местности, но кроме Чехословакии переговоры велись с представителями США и Великобритании. Ситуация разрешилась в апреле 1948 года, когда фирма ČKD выслала императору из каирского офиса спецификацию на легкий танк массой от 3,5 до 4,5 тонн, оснащенный двигателем воздушного охлаждения и приспособленный для действий в условиях жаркого климата и пыльной местности. Было также обещано, что такие машины могут быть поставлены в очень короткий срок в достаточном количестве для оснащения одной дивизии. Разумеется, речь шла о танкетке AH-IV, а точнее говоря – об “адаптированном” под новую спецификацию варианте R-1, разработку которого поручили Сурину. Это выглядит несколько странно, особенно учитывая постоянные проблемы с охлаждением моторного отсека, но у фирмы ČKD было другое мнение. Ничего другого Эфиопии тогда предложить было нечего, а на заводе остался прототип танкетки R-1, использовавшийся в качестве трактора. Это позволило полагать, что сей “суррогат” после капитального ремонта можно будет использовать как демонстрационную модель. Фирма запросило Министерство национальной обороны о возможности продажи от 20 до 50 танкеток и легких танков TNH, ожидая получить ответ в течении месяца.

Благодаря стараниям Чермакяна победа почти досталась ČKD. В мае 1948 года было получено требования от эфиопской стороны, которая пожелала купить 20 танкеток: боевая масса – 3,5 тонны, дизельный двигатель и обязательное наличие радиостанции. К концу месяца ČKD выступило с официальным предложением, одновременно передав эфиопам техническую документацию. Цена за один AH-IV равнялась 25.000 долларов, а их поставку намеревались провести в течении 20 месяцев после заключении контракта. Также фирма обещала провести программу ходовых испытаний, включавшую 500 км пробег каждой 10-й машины, из которых 50 км проходили по гористой местности.<

В июне 1948 года Чермакян окончательно “продавил” контракт на поставку вооружений из Чехословакии. В договоре от 16-го июня эфиопская армия обязалась заплатить 2.500.000 долларов за стрелковое оружие, боеприпасы, поставляемые фирмами ZB и Škoda, однако вопрос с танкетками пока “висел в воздухе”. Это было неудивительно, так как после повторных переговоров проведенных 23 июля окончательная цена за один AH-IV поднялась до 26.750 долларов, а танков TNH – до 64.000 долларов! И это при том, что американцы готовы были уступить свои не очень новые, но более надежные М5 по цене 40.000 долларов за штуку. Тем не менее, 24 июля Чермакяну, на переговорах с военным министром Расом Аббебе, удалось договориться о поставке 20 танкеток по суммарной стоимости 535.000 долларов. Треть этой суммы эфиопы обязались заплатить сразу после подписания контракта, а остальные две части должны были поступить после получения полного пакета технической документации. Из этой суммы 5% отчислялось различным высокопоставленным чиновникам, к тому же император получил массу роскошных подарков, включая именной пистолет и аж четыре автомата. Комиссия Чермакяна составила 2140 долларов.

Для реализации контракта фирме ČKD предстояло решить несколько несложных задач. Так двадцать пулеметов ZB-30-J и ZB vz.37 было решено приобрести у армии ЧСР, а вот лафеты к ним пришлось изготовлять отдельно, так как фирма ZB “заломила” за них несусветную цену. Броневые плиты были заказаны у сталелитейного завода Poldi из г.Кладно.

Пакет технической документации по проекту модернизированной танкетки AH-IV-Hb был отправлен в Аддис-Абебу к концу августа. Обозначение “Hb” является сокращением от чешского слова Habes, что переводится как Абиссиния. С обратным письмом заказчик переслал 178.333 доллара. Оставшуюся сумму эфиопы обязались выплатить после выполнения заказа.

Для демонстрационных целей прототип R-1 подвергся незначительным доработкам. Из-за установки на него дизеля Tatra 114 пришлось заметно увеличить высоту бронировки моторного отделения. Башня была модернизирована путем установки тяжелого пулемета ZB vz.37 с лафетом заимствованным от LT vz.38.
Весьма любопытно, что эфиопская армия того времени, не располагая танковыми специалистами, вынуждена была обратиться к Швеции с просьбой выделить ей военного советника для проверки проведения ходовых испытаний. Выбор был сделан в пользу полковника Сахлина (Sahlin), который уже имел возможность присутствовать при сдаточных испытания танкетки AH-IV-Sv и пулеметов М-40 собственного производства. Вдобавок, помощь Эфиопии оказал шведский генеральный консул Росборг, который в период с 15 октября по 1 ноября 1948 года провел в Праге серию переговоров с представителями ČKD. Спустя полгода, в июле 1949 г., Чермакян сообщил эфиопскому правительству о возможности отправки в ЧСР военной комиссии, однако император, прекрасно осведомленный о технической подготовке собственных офицеров, предпочел не рисковать и целиком доверился шведской стороне.

Итак, прибыв в Прагу 23 августа, Сахлин принял развил бурную деятельность. Посетив предприятия фирм ČKD, Škoda и Poldi. Ходовые испытания доработанного образца R-1 с дизелем прошли при хорошей погоде 13 сентября на полигоне в Кийе и завершились полным успехом. В итоговом заключении, составленном обеими сторонами, Салхин подтвердил, что танкетка полностью соответствуют предъявленным к ней требованиям. Пятью днями позже R-1 подвергся инспекции со стороны большой группы офицеров армии ЧСР, которые нашли танкетку вполне заслуживающей внимания. Впрочем, их визит носил неофициальный характер и никакого влияния на процесс приёмки AH-IV-Hb он не оказал.

Производство танкеток развернулось довольно быстро благодаря использованию сварки (до этого корпуса были только клёпаными). Уже в январе 1950 года Чермакян сообщил императору, что первые 5 машин будут готовы к 1 февраля. В ответ Хайле Саласие подтвердил свою высокую признательность чешской стороне и отметил, что полностью доверяет фирме-изготовителю. Во второй половине февраля параллельно состоялись как заводские, так и приёмочные испытания всей партии танкеток. Согласно условиям контракта две из них прошли 50-км марш по полигону в Крконошских горах без единой серьёзной поломки. По результатам полученных показателей инженер Хрдличка, ответственный за составление итогового акта, подтвердил соответствие эфиопским ТТЗ.

После этого танкетки проделали длинный и сложный путь. Вначале их погрузили на поезд и отправили в польский порт Гдыня, откуда на двух датских судах их перевезли в шведский порт Мальме. Здесь их погрузили на пароход “Svea” и в течении периода с 29 марта по 9 мая они находились в пути к порту Джибути (Французское Сомали, теперь республика Джибути). Отсюда танкетки по железной дороге отправили в Аддис-Абебу. За проявленное усердие фирма ČKD получила денежное вознаграждение в размере 1820 фунтов.

В качестве технического консультанта и инструктора в течении полугода в Эфиопии работал молодой, но опытный инженер Юрии Лабунек (Jury Labounek), который прибыл 22 мая. Контингент ему попался тот ещё – сам Лабунек не владел местным языком, но и эфиопы не разговаривали ни по-английски, ни тем более по-чешски. Пришлось, для начала, провести набор наиболее технически подготовленных водителей, которые затем прошли инструктаж под руководством чешского инженера, насколько это было возможно. Видя, что обучение приносит положительные результаты, Лабунек решил остаться в Эфиопии на полный год.

После завершения подготовки танки были отправлены на маневры в условиях горной местности, проводимые в 250 км от Аддис-Абебы. Решив проверить боевую выучку император распорядился послать против танкеток кавалерийскую гвардию. Хотя танкисты не имели возможности стрелять использование даже столь легких машин привело к полному разгрому кавалерии. В дальнейшем танкетки AH-IV-Hb использовались для полицейских акций, в частности – против взбунтовавшихся кочевых племен.

В 1951 году Эфиопия заказала партию запасных частей на сумму 22.407 долларов, которые находились в качестве депозита в Чехословацком Национальном Банке. Заказ был выполнен в полном объёме, однако отправить его так и не смогли. В дело вмешалась большая политика. В начале 1950-х гг. Чехословакия вошла в состав стран-участниц ОВД, а Эфиопия попала под влияние США. В такой ситуации укреплять обороноспособность союзника злейшего врага было недопустимо и СССР наложил запрет на поставки любой техники недружественным странам.

Тем не менее, эксплуатация танкеток AH-IV-Hb продолжалась более 30 лет. Доказательством их высоких эксплуатационных качеств, а заодно и подготовки технического персонала, стал следующий факт. В начале 1980-х гг. в зарубежной печати был опубликован снимок одной из танкеток, захваченной сомалийскими войсками во время конфликта в Огадене (1977-1978 гг.). К сожалению, судьба остальных танкеток остается не ясной. Что касается прототипа R-1, то эта машина вплоть до 1974 года (!) продолжала использоваться в качестве трактора-тягача на заводе ČKD, после чего была непредусмотрительно разобрана на металл.

Окраска эфиопских AH-IV-Hb была предельно проста и, по всей видимости, не менялась в течении всей карьеры. Танкетки полностью окрашивали в темно-зеленый цвет. На нижней передней имелась пластина с регистрационным номером. Под башней на корпусе и по обоим бортам башни рисовалось изображение Святого Георгия вонзающего копьё в дракона. Но если в Румынии этот символ был чисто кавалерийским, то в Эфиопии он являлся покровителем императора и рисовался в цвете.

Если судить по изложенному выше материалу танкетки AH-IV пользовались успехом у иностранных заказчиков и если бы не война эта чехословацкая машина вполне могла бы стать достойным приемником британской Carden-Loyd Mk.VI, но на более высоком качественном уровне. Почему же тогда армия ЧСР не обратила должного внимания на предложение фирмы ČKD?

Чтобы понять все нюансы следует вернуться в начало 1930-х гг., когда военное ведомство определялась с типами необходимых танков и бронемашин. Согласно имевшейся тогда концепции роль подвижных наблюдательных пунктов, ближних разведчиков и бронемашин сопровождения пехоты\квалерии следовало передать танкеткам. Собственно, для этой цели и была закуплена лицензия на выпуск танкеток Mk.VI доведенных под местные стандарты. Производством этих машин занималась та же фирма ČKD, но чем закончилась эта история всем хорошо известно. Чехословацкий вариант “карден-лойда” обозначавшийся как P-I, хоть и прошел модернизацию, оказался на редкость неудачным и уже в 1935 году был окончательно переведен в класс учебных. Аналогичные танкетки, созданные фирмой Škoda (MU-2, MU-4 и MU-6) также не вызвали к себе большого интереса, хотя две из них обладали башнями и могли оснащаться легкими пушками. Все потомки “карден-лойда” имели массу общих недостатков: отсутствие возможности кругового обстрела, низкая надежность ходовой части и двигателя, стесненность работы в боевом отделении, слабое бронирование.

После такого провала военное ведомство решило отказаться от использования танкеток, хотя P-I всё же довелось принять участие в полицейских акциях на границах с Германией и Венгрией в 1938-1939 гг. Правда, это была вынужденная мера – стране остро не хватало бронетехники. В результате функцию ведения разведки и поддержки пехоты сначала возложили на легкие танки LT vz.34, а затем на бронемашины OA vz.30. В этом плане появление танкетки AH-IV, значительно более мощной чем P-I, никак не вписывалось в обновленную концепцию использования бронетанковых сил. Данная машина рассматривалась как чисто экспортная, причем даже в минуты наибольшей опасности для страны Чехословакия не стала конфисковать AH-IV для собственных нужд, как это делалось в Великобритании, Франции или США.

Корпус танкеток AH-IV, AH-IV-Sv и AH-IV-R собирался из катаных листов броневой стали при помощи заклёпок на сварном каркасе из металлических профилей. До высоты 1 метр корпус был выполнен водонепроницаемым путем заполнения швов пропитанной маслом пергаментной бумаги. Лобовая наклонная бронеплита, верхний лист надстройки, задний кормовой бронелист и круглый люк над вентилятором крепились винтами. Горизонтальные бронелисты лобовой части корпуса имела толщину 12 мм, вертикальные – 10 мм. Передний съёмный лист, установленный под углом 70° и предназначавшийся для вентилирования боевого отделения и посадки-высадки водителя, изготавливался из брони толщиной 8 мм. Крыша изготовлялась из 6-мм брони, корма и защита ходовой части – 5 мм. На модификации AH-IV-Sv вертикальная лобовая броня несъёмных листов была усилена до 15 и 12 мм соответственно. Кормовая броня была толщиной 6 мм. У танкеток AH-IV-Hb корпус был сварным, а бронирование соответствовало варианту AH-IV.

Компоновка корпуса была следующей. С правой стороны передней части находились органы управления, слева располагалась амуниция и курсовой пулемет ZB vz.37 калибра 7,92-мм. Средняя часть корпуса была более широкой за счет введения надгусеничных ниш. Здесь справа размещалось место механика-водителя, а слева находился командир машины, одновременно выполнявший обязанности стрелка и заряжающего. Между ними устанавливалась коробка переключения передач, а немного позади находилась часть двигателя, закрытая металлическим кожухом. Отличие шведских танкеток заключалось в том, что командир сидел на широком кожаном ремне, крепившимся на трех точках к погону башни. Это позволяло более удобно осуществлять поворот башни и обслуживание пулемета, поскольку на других модификациях командиру приходилось садится на колени при полном развороте башни назад. Учитывая большую стесненность работы экипажа вся внутренняя поверхность боевого отделения была обита кожей с войлочной прослойкой. Средства наблюдения у водителя были весьма скромные. Прямо перед ним в небольшом лючке находилась смотровая щель. Лючок во внебоевой обстановке мог откидываться вверх.

Башня была выполнена в форме усеченного конуса. Изготовлялась из нескольких гнутых (борта и лоб) и плоских (крыша) бронелистов. Толщина бронирования была одинаковой – 10 мм. Из-за особенностей компоновки башня была сдвинута влево. В лобовой части размещался тяжелый пулемет ZB vz.30 или ZB-30-J калибра 7,92-мм. Задняя половина крыши образовывала люк, который откидывался назад. По бортам и справа от пулемета были выполнены смотровые щели. Фактически это означало, что для кругового обзора командиру требовались либо очень шустро припадать к каждой из щелей, либо полностью повернуть башню. Башня шведских танков была выполнена более расчетливо, поскольку оснащалась командирским куполом с возможностью кругового вращения и небольшим смотровым прибором защищенным бронестеклом.

В задней части корпуса размещался двигатель. Для его технического обслуживания бортовые и верхняя задняя бронеплиты могли сниматься. На прототипе и танкетках AH-IV устанавливался двигатель модификации Praga AN 19-й серии, на румынских R-1 – Praga RH или RHP, а на шведских AH-IV-Sv – Volvo FC-ČKD. Это были 6-цилиндровые бензиновые двигатели оснащенные карбюраторами типа Solex. Эфиопские танкетки оснащались 4-цилиндровыми дизелями фирмы Tatra с инжекторами Škoda. Все типа двигателей заводились стартерами Scincilla или Bosch. Также был предусмотрена ручная система запуска.

Вывод горячего воздуха от двигателя осуществлялся при помощи вентилятора через прямоугольный люк с решеткой, выполненный в крыше моторного отделения. На шведских танкетках воздух выводился через щель в правом борту. У эфиопских AH-IV-Hb, оснащенных дизелями, воздух от вентилятора поступал в трубы, которые обхватывали блок цилиндров, после чего он выводился через вырез на крыше защищенный решеткой.

Радиатор располагался с правой стороны от двигателя, воздухоочиститель и аккумуляторные батареи находились слева от него. Длинная выхлопная труба и глушитель у танкеток с бензиновым двигателем крепились на кормовом бронелисте.

Топливные баки размещались за двигателем с таким расчетом, чтобы в случае детонации паров бензина взрывная волна распространялась вниз, где броневая сталь была заменена на оловянные плиты.

Трансмиссия танкеток не отличалась особым единообразием. На иранских машинах она включала коробку передач автомобильного типа обеспечивавшей 4 скорости вперед и 1 назад. Танкетки для Румынии оснащались планетарной 4-ступенчатой КПП Praga-Wilson, а две остальные модификации – 5-ступенчатой. Единственное что их объединяло – это способ передачи мощности от двигателя через главный фрикцион, стандартные ленточные тормоза и возможность торможения при помощи “ручника”.

Ходовая часть танкеток AH-IV применительно на один борт состояла из следующих компонентов:

— 4 сдвоенных опорных катка диаметром 500 мм (AH-IV-Sv – 560 мм) с резиновыми бандажами и бронированными дисками, каждая пара колёс образовывала тележку с подвеской на листовых рессорах;

— один поддерживающий обрезиненный ролик диаметром 200 мм;

— переднее сдвоенное ведущее колесо диаметром 560 мм с 12 зубцами на каждом диске;

— заднее направляющее колесо диаметром 412 мм;

— стальные одногребневые гусеничные траки шириной 210 мм (AH-IV-Sv – 225 мм).

На всех танкетках, за исключением AH-IV-Sv, в шаровой установке башни устанавливался 7,92-мм тяжелый пулемет ZB vz.35, имевший также фирменное обозначение ZB-53, который имел круговое вращение и углы вертикального наведения от -7° до +20&deg.; Наведение на цель осуществлялось при помощи оптического прицела, в случае повреждения которого можно было воспользоваться смотровой щелью. При необходимости отражать воздушные атаки пулемет мог быть установлен на башенную турель. Стрелок в этом случае находился наполовину снаружи и вел стрельбу используя плечевой упор и противовоздушный прицел. Послевоенные танкетки AH-IV-Hb оснащались улучшенным пулеметом ZB vz.37.

С правой стороны корпуса, также в шаровой установке, монтировался легкий пулемет ZB vz.26 того же калибра. Его можно было считать считать исключительно курсовым, поскольку углы наведения по горизонтали составляли всего 6 влево и12 вправо, а по вертикали от -5° до +15&deg.; Обычно этот пулемет фиксировался в положении по центральной оси танкетки, что упрощало ведение огня из него механику-водителю. Впрочем, небольшой магазин на 20 патронов не давал в полной мере использовать потенциал этого оружия.

Танкетки собираемые в Швеции заметно отличиались по составу и расположению воружения. Курсовой пулемет, показавший крайне низкую эффективность, не устанвливался вовсе. Вместо него в башне на едином целнолитом лафете монтировалась спаренная установка из двух пулеметов Browning m/36 (позднее — Ksp m/39). Между пулеметами располагался оптический прицел. Углы наведения по вертикали составили от -10° до +15° при разнице между осями пулеметов в 5&deg.; В случае необходимости один из пулеметов можно было снять с лафета и использоваться в качестве зенитного.
В распоряжении водителя имелся пистолет-пулемет Suomi m/37-39, который находился вместе четырьмя магазинами по 20 патронов каждый передней части корпуса.

Боекомплект к тяжелому пулемету у всех танкеток кроме шведских составлял 2600 патронов (13 коробок по 200 штук в каждой), в то время как у Strv m/37 он был доведен до 3960 патронов (44 коробки по 90 штук). Ящики размещались на днище корпуса перед местом командира. Легкий пулемет комплектовался 10-13 магазинами по 20 патронов в каждом, которые были уложены в отдельный контейнер в носовой части машины.

Средства связи внутри танкетки состояли из трех кнопок и трех лампочек зеленого, красного и синего цветов, комбинации из которых обозначали определенное действие. Впрочем, в большинстве случаев командир и водитель предпочитали голосовую связь, что было значительно проще.
Между отдельными машинами связь поддерживалась флажковой сигнализацией (красный и желтый флажки) в светлое время суток, либо фарами со светофильтрами ночью и в сумерках. Шведские танкетки, в отличии от остальных, оснащались радиостанцией с 2-метровой антенной, которая устанавливалась с левой стороны корпуса и в походном положении могла укладываться на верхнюю лобовую бронеплиту.

Электрическая система включала 12-вольтные аккумуляторы фирмы NIFE стандартной ёмкостью 60-105 ампер. Аккумуляторные батареи можно было заряжать подключив их к динамо-машине. Электричество подавалось на двигатель, стартер, лампочки внутреннего и внешнего освещения, а также на фары. Шведские машины имели аккумуляторы более высокой ёмкости поскольку им требовалось обеспечивать работу радиостанции.

На корпусе танкетки имелись крепления для шанцевого инструмента (лопата, топор или лом) и дополнительной амуниции. На переднем и заднем бронелисте имелось два буксировочных крюка. С левого борта сзади крепился трос, которым можно было буксировать машины массой до 4000 кг – то есть, танкетка могла легко эвакуировать своего “собрата” в случае поломки. Помимо этого иранские танкетки имели возможность крепления на правом борту дополнительной канистры на 15 литров топлива, а у шведских Strv m/37 на этом же месте размещался ящик с инструментами и два гусеничных трака. Эфиопские танкетки дополнительно несли 10 траков, 8 из которых находились на переднем наклонном бронелисте.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТАНКЕТОК
ČKD AH-IV образца 1936-1947 гг.

БОЕВАЯ МАССА AH-IV
1936 г. R-1
1937 г. AH-IV-Sv
1938 г. AH-IV-Hb
1947 г.
БОЕВАЯ МАССА 3500 кг 3900 кг 4680 кг 3930 кг
ЭКИПАЖ, чел. 2
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 3200 3200 3400 3200
Ширина, мм 1790 1730 1850 1820
Высота, мм 1790 1730 1960 1730
Клиренс, мм 300 320 350 320
ВООРУЖЕНИЕ один тяжелый пулемет ZB vz.35 в башне и один легкий пулемет ZB vz.26 (оба калибра 7,92-мм) в корпусе один тяжелый пулемет ZB vz.35 в башне и один легкий пулемет ZB vz.30 (оба калибра 7,92-мм)в корпусе два тяжелых пулемета Ksp m/39 калибра 7,92-мм в башне и один пистолет-пулемет Suomi m/37-39 в укладке один тяжелый пулемет ZB vz.37 в башне и один легкий пулемет ZB vz.26 (оба калибра 7,92-мм) в корпусе
БОЕКОМПЛЕКТ 3600 патронов 3600 патронов 3960 патронов кпулеметам и 80 патронов к автомату 2800 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ оптический пулеметный прицел
БРОНИРОВАНИЕ башня — 10 мм
лоб корпуса — 12 мм
лоб корпуса (верх) — 8 мм
борт корпуса — 10 мм
корма корпуса — 8 мм
крыша — 6 мм
корма и диски катков — 5 мм башня — 10 мм
лоб корпуса — 12 мм
лоб корпуса (верх) — 8 мм
борт корпуса — 10 мм
корма корпуса — 8 мм
крыша — 6 мм
корма и диски катков — 5 мм башня — 10 мм
лоб корпуса — 15 мм
лоб корпуса (верх) — 8 мм
борт корпуса — 12 мм
корма корпуса — 8 мм
крыша — 6 мм
корма — 6 мм
диски катков — 5 мм башня — 10 мм
лоб корпуса — 12 мм
лоб корпуса (верх) — 8 мм
борт корпуса — 10 мм
корма корпуса — 8 мм
крыша — 6 мм
корма и диски катков — 5 мм
ДВИГАТЕЛЬ Praga RH, карбюраторный, 6-цилиндровый, рабочим объёмом 3470 см.куб., мощностью 55 л.с. Praga RHP, карбюраторный, 6-цилиндровый, рабочим объёмом 3468 см.куб., мощностью 55 л.с. Volvo FC-CKD, карбюраторный, рабочим объёмом 4390 см.куб., 6-цилиндровый, мощностью 85 л.с. Tatra 114, дизельный, 4-цилиндровый, рабочим объёмом 4940 см.куб., мощностью 55 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа: КПП с редуктором (4 скорости вперед и 1 назад) механического типа: КПП Praga-Wilson с редуктором (4 скорости вперед и 1 назад) механического типа: КПП Praga-Wilson с редукторо?? (5 скоростей вперед и 1 назад) механического типа: КПП Praga-Wilson с редуктором (5 скоростей вперед и 1 назад)
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 4 опорных катка сблокированных в две тележки с амортизацией на листовых рессорах, 1 поддерживающий ролик, переднее ведущее и заднее направляющее колесо
СКОРОСТЬ 40 км\ч 45 км\ч 58-61 км\ч 43 км\ч
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 150 км 170 км 200 км 200 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Уклон, град. ? ? ? ?
Высота стенки, м 0,50 0,60 0,60 0,50
Ширина рва, м 1,50 1,50 1,60 1,50
Глубина брода, м 0,80 0,80 0,90 0,60
СРЕДСТВА СВЯЗИ внутренняя световая сигнализация, внешння флажковая сигнализация внутренняя световая сигнализация, внешння флажковая сигнализация внутренняя световая сигнализация, радиостанция с 2-метровой штыревой антенной внутренняя световая сигнализация, внешння флажковая сигнализация

LT vz.38 Легкий танк

Официальное обозначение: LT vz.38
Альтернативное обозначение: Pz.38(t), TNH
Начало проектирования: 1935 г.
Дата постройки первого прототипа: 1936 г.
Стадия завершения работ: серийно выпускался в различных вариантах до 1944 г., оставался на вооружении армии Перу до 1988 г.

Чаще всего история легкого танка LT vz.38 связывается с чехословацкой и немецкой армиями, но при этом большинство авторов вскользь упоминают о его экспортных модификациях, как о вторичном продукте. На самом деле, всё обстояло с точностью до наоборот.
В 1935 году под руководством конструктора Александра Сурина, эмигрировавшего из России и работавшего на фирме ČKD (Ceskoslovensko-Kolben-Danek) с начала 1920-х гг., началась проектирование легкого танка TNH, предназначенного для экспортных поставок. Чехословацкие специалисты создали достаточно интересную боевую машину, сильно отличавшуюся от танков серии P-II и S-II.

Вместо многоколёсной “тележечной” ходовой части, типичной для чехословацкого танкостроения того времени, были установлены 8 опорных катков. Передняя и задняя пары соединялись в общий балансирный блок с амортизацией на листовых рессорах. Несмотря на столь простую конструкцию подвески она неплохо держала полный вес танка (8500 кг) и позволяла сэкономить пару сотен килограмм. Ведущее колесо было литым, с зубчатыми венцами, направляющее колесо располагалось сзади. Трансмиссия была механической, с 5-скоростной коробкой передач Praga-Wilson (впоследствии ставшей стандартной для всех танков этого типа), дифференциалом, а также бортовыми фрикционами и передачами. Крутящий момент от двигателя к КПП передавался при помощи многодискового главного фрикциона сухого трения и карданного вала. Система охлаждения была жидкостной и включала 50-литровый радиатор установленный позади двигателя.

Корпус модели TNH изготовлялся из катаных броневых листов толщиной от 8 до 15 мм, которые соединялись при помощи сварки и заклёпок. Башня танка была двухместной, цилиндрической формы, с толщиной стенок 15 мм. В её лобовом бронелисте монтировалась спаренная установка из 20-мм автоматической пушки Škoda A4 BETA и 7,92-мм пулемета ZB vz.35. Ещё один аналогичный пулемет устанавливался в лобовом листе корпуса справа от водителя. Компоновка танка была классической, экипаж – 4 человека.

Силовая установка включала бензиновый двигатель Praga TN100 мощностью 100 л.с. при 2000 об\мин. (рабочий объём 7940 см.куб.), который вместе с системой охлаждения располагался в кормовой части машины.

В сентябре того же года в Чехословакию прибыла делегация из Ирана, возглавляемая генералом Исмаилом Ханом. Из новых образцов техники чехословацкие партнеры представили образцы танков AH-IV, TNH и некоторые другие, но для экспортных поставок были выбраны только машины фирмы ČKD. Контракт на 50 танков модели TNH подписали уже 10 сентября, но вооружение для них заказывалось отдельно.

Изготовление танков производилось на предприятии в г.Слани, после чего готовый образцы отправляли в Гамбург, откуда они морем переправлялись в Иран. Последняя из 50 заказанных машин прибыла в Тегеран в мае 1937 года, однако пушки и пулеметы поставлялись с большим опозданием и до боеспособного состояния танки удалось довести только в ноябре. Первая демонстрация новых танков иранской армии состоялась на военном параде 22 февраля 1938 г.

Чехословацкие танки TNH и танкетки AH-IV вошли в состав 1-й и 2-й танковых дивизий (по 25 машин в каждой) и составили, таким образом, основу иранских бронетанковых сил на ближайшее десятилетие. В обучении личного состава принимали участие чехословацкие офицеры и техники, но всё равно подготовка иранских танкистов была не на высоком уровне. Впоследствии был поднят вопрос о поставке дополнительной партии из танков модернизированной модели TNHPS, но из-за немецкой оккупации этот план реализован не был. Единственным улучшением TNH стала установка в 1940 году немецких радиостанций фирмы Telefunken.

Во время вторжения в Иран советско-британских войск осенью 1941 года танковые части сопротивления не оказывали, что спасло их от полного уничтожения. В дальнейшем иранская армия была переформирована под надзором британских военных, а танки TNH оставались на вооружении до 1957 года.

Второй крупный заказ на чехословацкие танки был оформлен с правительством Перу в 1936 году. Годом ранее перуанская армия, начисто лишенная бронетанковой техники, “выбила” средства на покупку всего семи 5-тонных танков с пушечно-пулеметным вооружением. Обязательным условием было оснащение танка двигателем и оборудованием, способным работать на высоте 4 км на уровнем моря. Перуанская делегация посетила фирмы Vickers, Renault и FIAT, но более всего им по вкусу пришелся чехословацкий танк LTL.
Фирма-изготовитель приступила к внесению всех необходимых доработок, установив двигатель SV 1664 мощностью 125 л.с. при 2200 об\мин. и усилив вооружение путем замены 20-мм пушки на 37-мм Škoda A3 и установки тяжелого пулемета ZB vz.35 и легкого пулемета ZB vz.30. Боекомплект состоял из 54 выстрелов и 2700 патронов. Экипаж сократили до 3-х человек. При массе 6300 кг на танк развивал скорость до 40 км\ч твёрдом грунте и имел максимальный запас хода 187 км.

После модернизации наименование модели сменилось на LTP, но серийные образцы изготовлялись на базе модифицированного танка LTH, что повлекло за собой увеличение боевой массы до 7330 кг. Несмотря на это ходовые качества остались на прежнем уровне.

Чехословацкая машина настолько понравилась перуанским военным, что заказ возрос до 37 единиц, но впоследствии его пришлось сократить до 24. Первый танк прибывший в Перу носил название “Lima” (название столицы Перу) и был собран чехословацкой бригадой специалистов под руководством инженера Чевички. Эта машина прошла полный цикл испытаний, в том числе в условиях высокогорья на высоте 3725 и 4500 метров. Выпуск танков для Перу был завершен к 8 августа 1938 года, но из-за начавшего “деления” Чехословакии и мобилизации армии поставка остальных машин была задержана до 4 ноября.

В перуанской армии танки LTP получили название Tanque 38\39 и были сведены в один танковый батальон. Практически сразу после вступления в строй приняли участие в военном перевороте, а 7 июня 1939 года их “официально” продемонстрировали широкой публике на военном параде в Лиме.

Тем временем, обострилась обстановка в приграничных районах Перу. Правительство соседнего государства Эквадор, желая восстановить “историческую справедливость” и вернуть земли в верхнем течении Амазонки, потерянные в ходе раздела территории Великой Колумбии в 1830 году. Примечательно, что в обоих странах тогда правила военная хунта, параллельно вынашивая планы вторжения на территорию соседней страны.

Более шустрыми оказались перуанцы – после серии приграничных инцидентов 5 июля 1941 года начались полномасштабные боевые действия. Перуанская армия выдвинула на передовую линию значительные силы: две легкие пехотные дивизии, четыре независимых пехотных батальона, две артиллерийские группы (включавшие подразделения оснащенные 75-мм горными пушками и 105-мм тяжелыми орудиями), два кавалерийских полка и 12 танков. Кроме того, была задействована авиация и парашютисты.

Танки пошли в бой 22 июля в районе реки Зарумилла, атаковав вместе с пехотой и самолётами NA-50 эквадорские войска на фронте протяженностью 19 км. В течении двух следующих суток напряженные бои ведись в районе населенных пунктов Хуакиллас, Чакрас, Кебрадо Сека и Ранчо Чико. Перуанское командование стремилось полностью окружить войска противника, но условия боевых действий не позволили сделать это быстро.

Новое мощное наступление началось утром 31 июля – встречая слабое сопротивление перуанцы захватили несколько опорных пунктов, сильно продвинувшись вглубь Эквадора. В тот же день отдельный парашютный взвод с самолётами Caproni Ca-111 провел удачную операцию по захвату г.Порт-Боливар. В дальнейшем боевые действия переместились в сельву о окончательно завершились лишь 21 октября 1941 года.

Действия танков LTP были признаны успешными, тем более, что по боевым причинам ни одной машины потеряно не было. Мнение перуанских танкистов об этих машинах было столь хорошим, что в 1946 году было высказано пожелание приобрести в Чехословакии ещё 100 танков, но поскольку их производство было прекращено ещё в годы войны дело ограничилось поставками запасных частей. В Перу танки LTP служили особенно долго – последние машины этого типа вывели из эксплуатации лишь в 1988 году!

Не менее крупный заказ вполне мог состояться с Литовской Республикой. В начале 1930-х гг. армия этой небольшой страны всерьёз озаботилась обновлением парка бронетанковой техники. Литовцам было на что жаловаться, так как их единственными танками являлись тогда Renault FT-17, закупка которых была проведена больше 10 лет назад. Стоит ли говорить, что тактико-технические данные этих машин, созданных в годы Первой Мировой войны, считались давно устаревшими? Литовская делегация посетила несколько стран, включая Францию, Великобританию и Чехословакию, выбрав для начала легкий танк М1933 фирмы Vickers, а затем его улучшенную модификацию М1936.

Тем не менее, наличия только “виккерсов” оказалось недостаточным и в 1937 году министерство обороны Литвы заказало на фирме новый легкий танк, более подвижный и лучше вооруженный. По реестру фирмы он проходил под обозначением LTL.

Отличительной особенностью этой модели была силовая установка, которая состояла из бензинового мотора Praga F4 мощностью 125 л.с. Двигатель потреблял только высококачественное топливо с октановым числом не ниже 74. В систему питания входили два топливных бака по 110 литров и один бак на 40 литров. Подача топлива осуществлялась при помощи механического мембранного насоса и электрического Autopulse. Запуск двигателя производился при помощи стартера Bosch мощностью 3 л.с., зажигание – от двух магнето Bosch Vertex напряжением 12В.

Корпус танка собирался из катаным бронелистов толщиной. Наибольшую толщину (25 мм) имела вертикальная лобовая бронеплита, а листы, установленные под углом более 30° имели толщину 12 мм. Борта и наклонные поверхности имели 15-мм бронезащиту, крыша и днище – 8 мм, диски опорных катков – 6 мм. Броня танка LTL надежно защищала от поражения снарядами 20-мм пушки Oerlikon на дистанции до 250 метров и от пуль противотанковых ружей типа vz.31 с любой дистанции.

Башня имела более тонкое бронирование: стенки – 15 мм, крыша – 6 мм. В её лобовой части устанавливалась 20-мм пушка Oerlikon и пулемет Maxim калибра 7,92-мм, ещё один аналогичный пулемет монтировался в лобовом листе корпуса слева от водителя. Для лучшего наблюдения была установлена небольшая командирская башенка, в крыше которой, кроме посадочного люка, имелись два лючка для световой и флажковой сигнализации.

Экипаж танка состоял из трех человек. Спереди, с правой стороны корпуса, находилось место механика-водителя и органы управления машиной, слева от него располагался радист, который также обслуживал курсовой пулемет. Отделение управление отгораживалось от боевого отделения бронеперегородкой толщиной 5 мм с двумя люками. Наблюдение за окружающей обстановкой проводилось при помощи двух поворотных эпископов и смотрового прибора радиста в лобовом бронелисте, а также четырех эпископов в командирской башенке и монокулярного перископа.

Стремясь как можно скорее получить выгодный заказ фирма ČKD представила сразу два опытный танка – LTL и LTH. Разработка второго танка велась для швейцарской армии по несколько другим требованиям на основе модели LTP. Например, толщина бронирования в передней части корпуса была доведена до 32 мм, а вместо чехословацкого двигателя был установлен швейцарский Saurer-Arbon CT1 той же мощности. Несмотря на возросшую до 7700 кг массу динамические характеристики танка остались на прежнем уровне.

Оба прототипа поступили на испытания в январе 1939 года, показав примерно равные ТТХ. Опытный образец танка LTL прошел 1474 км израсходовав 1415 литров топлива, в то время как LTH на 1431 км потратил 1515 литров. Казалось бы, при более совершенной конструкции модель LTL имеет большие шансы на успех, но литовские представители выбрали более тяжелый LTH.

Сборка танков по литовскому заказу, которые получили новое название LLT, началась на заводе в г.Слани и к июлю 1940 года был готов 21 танк. Передать их Литве так и не удалось – месяцем ранее это государство вошло в состав СССР и заказ пришлось отменить. “Бесхозные” танки 26 августа 1940 года были куплены у немцев Словакией, но с условием, что на них будет установлена пушка А7 и два пулемета ZB vz.37. Для этого пришлось видоизменить лобовую часть корпуса, а модернизированные таким образом танки получили обозначение LT vz.40 или более просто – LT-40 (иногда встречается обозначение LTS-40). Первое время танки поступали только с пулеметным вооружением и только осенью на них установили полный комплект вооружения. На танке устанавливался двигатель Škoda TNHPS мощностью 125 л.с. при 2200 об\мин., что позволяло развивать максимальную скорость до 47 км\ч и иметь запас хода по шоссе 200 км. По немецкому образцу устанавливалась небольшая командирская башенка.

Как уже указывалось ранее, интерес к чехословацкому экспортному танку проявила армия Швейцарии. Переговоры с представителями этой страны начались в 1937 году, после чего 16 декабря был подписан контракт на поставку 24 танков модели LTH. От танков, поставленных в Перу и Иран, они отличались усиленным до 32 мм бронированием лобовой части корпуса, дизельным мотором Saurer-Arbon CT1 и новым составом вооружения. В полностью снаряженном состоянии масса возросла до 7700 кг, что не сильно отразилось на ходовых и скоростных качествах LTH.

Согласно контракту, первые 12 танков должны были доставить в Швейцарию в собранном виде, с двигателями SV 1664 и без вооружения. Вторая партия поставляла в разобранном виде. В процессе сборки швейцарским специалистам предстояло своими силами установить дизели собственного производства, а также 24-мм автоматические пушки Oerlikon M.38 и пулеметы Maxim M.38 калибра 8-мм. Несмотря на небольшой калибр орудия фирмы Oerlikon выпускали снаряды с начальной скоростью 790 м\с, что делало их опасными противниками для легких танков на близкой дистанции.

Первый прототип LTH прибыл 1 марта 1938 года, после чего сразу начались его ходовые испытания – сначала в Чехословакии, а затем в Швейцарии. Заказчик остался доволен выбранным типом танка. По сравнению с британскими Vickers M1934, закупленными годом ранее, LTH обладали более высокой скоростью (до 45 км\ч) и были значительно лучше бронированы и вооружены.

Сборка серийных танков началась в августе 1938 года и была завершена в апреле следующего года. Следует отдать должное чехословацкой стороне – даже в условиях критического положения страны фирма в полной мере выполнила заказ. В швейцарской армии танки получили обозначение Panzerwagen 39 (Pz.39, почти как в вермахте) и были распределены между танковыми ротами трёх легких бригад, дислоцированных в Альпах. Так как война обошла эту страну стороной танки LTH в боевых действиях участия не принимали и были сняты с эксплуатации в 1950 году.

В 1941 году шасси легкого танка Pz.39 попытались приспособить для переделки в САУ, названной Nahkampfkanon 1 (NK1). Для этого потребовалось удлинить ходовую часть на один опорный каток, добавить четвертый поддерживающий ролик (на один борт) и видоизменить корпус. Вместо башни была появилась высокая бронированная надстройка, в которой установили 105-мм орудие НВ42. Бронирование лобовой части корпуса усилили до 40 мм, бортов – до 25 мм, поэтому неудивительно, что масса САУ увеличилась до 12500 кг.

По данным фирмы Arbon & Berna AG, проводившей процесс доработки, с дизельным мотором Saurer-Arbon CT1D скорость по шоссе составила 50 км\ч, по местности – 24 км\ч. Соответственно, запас хода колебался в пределах 120-200 км. Тем не менее, на вооружение САУ Nahkampfkanon 1 не принималась и осталась в единственном экземпляре.

Последней станой, куда предстояло отправить экспортные танки фирмы ČKD, была Швеция. В начале 1939 года шведское правительство подписало контракт на поставку 90 танков модификации TNH-Sv, практически полностью идентичных LT vz.38. Из-за скорой оккупации страны заказ был отменен, а все собранные танки перекупили нецмы. Тогда Швеция купила лицензию на выпуск этих машин и произвела в 1941-1942 гг. не менее 220 танков двух модификаций — Strv m/41 SI и Strv m/41 SII. В составе шведской армии они служили до 1957 года, а после вывода в резерв шасси танков использовали для создания самоходных орудий Sav m/43 и бронетранспортеров Pbv 301.

АКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛЕГКОГО ТАНКА
LT.vz.38 образца 1939 г.

БОЕВАЯ МАССА 9500 кг
ЭКИПАЖ, чел. 4
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 4619
Ширина, мм 2135
Высота, мм 2252
Клиренс, мм 400
ВООРУЖЕНИЕ одна 37-мм пушка Skoda А7 (длина ствола 42 калибра) и два 7,92-мм пулемета vz.37
БОЕКОМПЛЕКТ 42 выстрела и 2400 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ прицелы TZF и MGZF (только на танках выпуска после 1939 г.)
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 25 мм
борт корпуса — 15 мм
корма корпуса — 15 мм
макса орудия — 25 мм
лоб башни — 25 мм
борт башни — 15 мм
корма башни — 15 мм
крыша — 8 мм
днище — 8 мм
ДВИГАТЕЛЬ Praga EPA, карбюраторный, 6-цилиндровый, мощностью 123 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа: 5-ступенчатая КПП (5+1), главный фрикцион и бортовые предачи
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 4 опорных катка и 2 поддерживающих ролика на борт, переднее ведущее и заднее направляющее колесо, мелкозвенчатая металлическая гусеница
СКОРОСТЬ 42-48 км\ч по шоссе
15 км\ч по проселку
ЗАПАС ХОДА 230 км по шоссе
160 км по проселку
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. 29°
Высота стенки, м 0,80
Глубина брода, м 0,90
Ширина рва, м 2,10
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция FuG 37 (только на Pz.38(t))

Škoda Š-II-b Легкий танк

Официальное обозначение: Škoda Š-II-b
Альтернативное обозначение:
Начало проектирования: 1935 г.
Дата постройки первого прототипа: 1936 г.
Стадия завершения работ: проект закрыт в 1937 г. в виду технической недоработанности.

Согласно программе перевооружения армии Чехословацкой Республики (ЧСР), утвержденной в 1934 году, танки делились на четыре основные категории. Преимущественно это были машины легкого типа с противопульным бронированием относившиеся к категории II – то есть танки непосредственной поддержки. Дополнительная буква в обозначении указывала на более конкретную спецификацию (“a” для кавалерии и “b” для пехоты). К танкам категории II-b предъявлялись относительно невысокие требования. Бронирование лобовой части корпуса и башни 25 мм, бортов — 15 мм, вооружение должно было состоять из одной 37-мм пушки и двух 7,92-мм пулеметов. Уточненное ТТЗ было оформлено в начале 1935 году специалистами Военно-Технического Института (VLTU), но к этому времени фирма Skoda уже имела в наличии почти готовый проект танка поддержки пехоты Š-II-b, разработка которого велась параллельно с моделью Š-II-a предназначенной для кавалерии.

Конструктивно “пехотный” танк имел целый ряд отличий от “кавалерийской” модели. Ходовая часть Š-II-b были аналогична LT vz.35 и состояла из следующих компонентов:

— 8 сдвоенных опорных катков размерами 350х94 мм, катки блокировались попарно в 4 тележки, каждая пара тележек имела индивидуальную подвеску с амортизацией на листовых полуэллиптических рессорах;

— один независимый “натяжной” каток между первой тележкой и ведущим колесом;

— 3 поддерживающих ролика;

— передние направляющие колеса;

— задние ведущие колеса;

— мелкозвенчатая гусеница со стальными траками шириной 370 мм.

Корпус танка был клёпаным и по проекту должен был изготовляться из листов катаной броневой стали толщиной 10, 20 и 25 мм. Таким образом, по защищенности танк поддержки пехоты отличался в лучшую сторону от “кавалерийского” Š-II-a. Компоновка корпуса не претерпела изменений. На танке устанавливался бензиновый 4-тактный 4-цилиндровый двигатель Škoda T-11/0 мощностью 105 л.с., оснащенный системой жидкостного охлаждения и мощным вентилятором. Между боевым отделением и моторным отсеком находилась 4-мм бронеперегородка. Трансмиссия танка включала 4-ступенчатую коробку переключения передач (6 скоростей вперед и 1 назад), карданный вал, фрикционы и пневматическую систему торможения.

Экипаж танка состоял из 4-х человек: водителя, радиста (оба размещались в передней части корпуса в креслах с подлокотниками и кожаными ремнями), командира и наводчика. Водитель, сидевший справа, имел возможность обзора в достаточно узком секторе. Сделанный в лобовом листе люк размерами 300х75 мм был оснащен эпископом с бронестеклом толщиной 50 мм. Радист находился слева и помимо радиостанции обслуживал курсовой пулемет ZB vz.35. Для обзора и прицеливания у него имелась смотровая щель в люке размерами 120х50 мм. Командир и наводчик располагались в боевом отделении. Из приборов наблюдения здесь были установлены монокулярный перископ и смотровые приборы в командирской башенке. При необходимости командир мог осмотреть местность через полуоткрытый башенный люк. Посадка и высадка экипажа производилась через люк на крыше отделения управления (справа) и люк в командирской башенке. Для покидания танка в аварийной ситуации был предусмотрен люк в полу боевого отделения.

Башня танка Š-II-b имела погон диаметром 1310 мм и по конструкции была практически аналогична башне Š-II-a, за исключением незначительных изменений. Вращение башни осуществлялось при помощи маховиков. В башенном лобовом листе устанавливалась 37-мм пушка Skoda vz.34UV и пехотный пулемет ZB vz.35 (ZB-53) калибра 7,92-мм. Вооружение имело раздельное наведение. Углы вертикальной пушки находились в пределах от -10° до +25&deg.; Боезапас, сравнительно с танками P-II-a и Š-II-b был увеличен до 82 выстрелов для 37-мм пушки и до 3000 патронов для пулеметов. Опытный образец окрашивался в стандартный трехцветный камуфляж, состоявший из пятен темно-зеленого, коричневого и желтого цветов.

Прототип танка Š-II-b (номер 13.637) в целях экономии был изготовлен из неброневой стали и не оснащался вооружением. Армия купила этот полуготовый образец за 887.000 крон. В сентябре 1935 года S-II-b был перевезен на полигон в Миловицах. Из-за технических проблем, связанных с работой силовой установки и недоработками конструкции шасси, к тестам удалось приступить только в январе 1936 года.

Испытания Š-II-b продолжались вплоть до лета и завершились не слишком удачно – танк не смог выполнить часть требований, предъявленных в ТТЗ. При массе 10,3 тонны максимальная скорость Š-II-b составила всего 26 км\ч. По ходовым качествам он был почти равноценен серийному LT vz.35, но таким параметрам как вооружение и бронирование (который так и остались проектными) этот танк военных уже не устраивал. Поскольку избавиться от “детских болезней” Š-II-b не удалось, армия ЧСР отказалась принимать недоработанную машину на вооружение. Между тем, танк поддержки пехоты P-II-b, созданный в тот же период фирмой ČKD, также не удовлетворял всем требования технического задания. В результате, армия ЧСР вообще осталась без «пехотных» танков, функции которых в конечном итоге передали машинам среднего класса.

В 1937 году фирма Skoda предприняла попытку предложить Š-II-b зарубежным заказчикам, но заинтересованные стороны выбрали экспортный вариант LT vz.35. Не отличаясь высокими эксплуатационными качествами единственный образец пехотного он был передан танковому училищу в Вышковицах, где он оставался до марта 1939 года. После оккупации Чехии танк был захвачен немцами и его дальнейшая судьба остается неизвестной.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛЕГКОГО ТАНКА
Škoda Š-II-b образца 1935 г.

БОЕВАЯ МАССА 13100 кг
ЭКИПАЖ, чел. 4
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 5140
Ширина, мм 2130
Высота, мм 2390
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ 37-мм пушка Škoda A-3 и два 7,92-мм пулемета vz.35
БОЕКОМПЛЕКТ 84 выстрела и 3000 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ оптический пулеметный прицел и телескопический орудийный прицел
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 25 мм
борт корпуса — 25 мм
корма корпуса — 20 мм
лоб башни — 25 мм
крыша — 10 мм
днище — 10 мм
ДВИГАТЕЛЬ Škoda T-11\0, 4-цилиндровый, 4-тактный, жидкостного охлаждения, мощностью 120 л.с. при 1800 об\мин.
ТРАНСМИССИЯ механического типа: 12-скоростная трехступенчатая коробка передач с пневматическими сервоприводами, коленчатый вал, ленточные тормоза с пневмоприводами, 2-ступенчатый демультиплкатор, планетарный механизм поворота
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 8 сдвоенных опорных катков сбалансированных попарно и собранных в тележки с амортизацмей на полуэллптических рессорах, дополнительный передний натяжной каток, четыре поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо
СКОРОСТЬ 26 км\ч по шоссе
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 8 часов
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м 0,80
Глубина брода, м 0,90
Ширина рва, м 1,00
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция vz.35 со штыревой антенной

ČKD P-II-a Легкий танк поддержки пехоты

Официальное обозначение: ČKD P-II-a
Альтернативное обозначение:
Начало проектирования: 1936 г.
Дата постройки первого прототипа: 1936 г.
Стадия завершения работ: проект закрыт в пользу Škoda Š-II-a.

В соответствии с программой перевооружения армии Чехословацкой Республики (ЧСР) Министерством Обороны, при содействии армейского Военно-Технического и Авиационного Института (Vojensky technicky a letecky ustav – VLTU), в 1934 году были сформулированы тактико-технические требования к четырем основным категориям танков. Категория “I” предусматривала наличие в войсках легкой гусеничной бронемашины предназначенной для ведения разведки – эту “нишу” заняла не слишком удачная танкетка ČKD P-I (Tancik vz.33). К категории “II” относились легкие танки с противопульным бронированием и пушечно-пулеметным вооружением. Танки последней категории под номером “III” относились к классу средних.

В силу объективных причин наибольшее внимание чехословацкие фирмы уделяли легким танкам – затраты на их разработку и испытания были не так разорительны, а в случае получения особо удачной конструкции можно было рассчитывать и на зарубежные заказы. К таким машинам можно было отнести P-II (LT vz.34), который поступил в армейскую эксплуатацию в том же году. Впрочем, наличие в войсках этого танка полностью не решало проблему перевооружения. При хороших ходовых качествах P-II обладал слишком слабой бронезащитой и через три года был отправлен в резерв. По этой причине Главный штаб армии решил конкретизировать спецификацию на легкий танк, разделив её на две части. Танки категории “II-a” относились к “кавалерийским”, а категории “II-b” – к “пехотным”.

В конкурсе на разработку этих боевых машин приняли фирмы Skoda и ČKD. Как это часто бывает, в качестве базового варианта использовалась уже существующая конструкция. В результате прототип Škoda Š-II-a представлял собой незначительно доработанный вариант опытного танка SU, в то время как ČKD P-II-a проектировался на основе конструкции P-II (LT vz.34). В техническом задании на танк непосредственной поддержки пехоты оговаривались следующие условия: бронирование лобовых бронелистов 25 мм, бортовых – 15 мм, максимальная скорость – 30 км\ч, вооружение – одна 37-мм пушка и два 7,92-мм пулемета.

Благодаря значительному заделу по танку LT vz.34 работы над проектом P-II-a продвигались очень быстро. Уже в октябре 1934 года был представлен макет пехотного танка, а опытный образец был построен к концу июля 1935 года. Однако, ещё на стадии постройки прототипа было ясно, что P-II-a явно проигрывает своему конкуренту.

В конструкции танка фирмы ČKD использовалось модернизированное шасси от P-II, где ведущие колеса находились в передней части корпуса. Остальные элементы включали на один борт 8 опорных катков диаметром 340х90 мм (катки блокировались в 4 балансирные тележки, причем каждая пара оснащалась общей подвеской на листовых полуэллиптических рессорах), дополнительной продольной балке для усиления жесткости и двух поддерживающих роликов. Гусеница была мелкозвенчатой и состояла из 110 стальных траков шириной 320 мм.

Корпус модели P-II-a претерпел менее значительные доработки. Изменения затронули только моторно-трансмиссионную группу. На пехотном танке устанавливался бензиновый 4-цилиндровый двигатель Praga SV мощностью 115 л.с. и планетарная коробка переключения передач Praga Wilson, которая имела 5 скоростей переднего хода и 1 заднего. Запуск двигателя производился от электросистемы, но был предусмотрен аварийный ручной стартер. Трансмиссия теперь находилась в передней части корпуса, что и повлекло за собой доработки конструкции шасси.

Что касается бронирования, то здесь фирма ČKD решила обойтись “малой кровью”. Вместо требуемых 15-25-мм бронелистов передняя часть корпуса защищалась 16-мм броней, борта – 12 мм, корма – 10 мм, крыша и днище – 8 мм.

Экипаж был сокращен до трех человек: водитель, командир (он же наводчик и заряжающий) и стрелок-радист. Смотровые приборы и прицельное оборудование было аналогично танку P-II. В лобовом листе корпуса находилось два небольших люка со смотровыми щелями защищенными 50-мм бронестеклом. Командир мог вести наблюдение через четыре эпископических прибора или перископ в командирской башенке, а наведение на цель осуществлялось при помощи 1,5-кратного оптического прицела, установленного в лобовом листе башни.

Вооружение P-II-а было идентично варианту P-II. В клепаной башне конической формы с небольшой кормовой нишей устанавливалась 37-мм пушка Škoda A3 (vz.34UV) и один 7,92-мм пулемет ZB vz.26. Второй пулемет находился слева в лобовом листе корпуса и обслуживался радистом. Боезапас был увеличен до 74 выстрелов к орудию и 2400 патронов к пулеметам.

Прототип пехотного танка P-II-а получил номер 19.003 и окрашивался в стандартный камуфляж, состоявший из пятен темно-зеленого, желтого и коричневого цветов.

Испытания пехотных танков P-II-a и Š-II-a проводились на полигоне танкового училища в Миловицах. Машина фирмы ČKD, хоть и обладала меньшей на 1,5 массой, заслужила весьма невысокую оценку у военных. Из положительных качеств отметили только планетарную коробку передач, но это преимущество не играло никой роли на фоне откровенно слабого бронирования и незначительно улучшенных ходовых качеств. Результатом испытаний стало однозначное решение в пользу танка Š-II-a.

Потерпев поражение фирма ČKD неоднократно пыталась опротестовать решение военной комиссии. Вначале было заявлено, что конструкция танка P-II-а во много соответствует серийному LT vz.34, что означало меньшее количество проблем при развертывании его производства. Когда этот довод был отвергнут, ČKD обвинила фирму Skoda в якобы имевшем место подтасовке результатов с явной политической подоплёкой. Этот скандал, довольно часто описываемый в литераторе по танковой тематике, бы ни чем иным, как инсценировкой. Обе фирмы имели договоренность, что в случае победы любой из машин заказ должен быть поделен 50\50, что и произошло.

Дальнейшая судьба прототипа танка P-II-а была решена в течении следующего года. Вначале танк пытались предложить на экспорт. Некоторый интерес к нему проявляла Югославия, для которой был подготовлен незначительно модифицированный вариант P-II-aj. Переговоры с югославами закончились безрезультатно и тогда P-II-а продемонстрировали румынской военной миссии. Сравнив его с изделием фирмы Skoda зарубежные заказчики отдали предпочтение Š-II-a, после чего всего работы по проекту P-II-а были свернуты. Единственный прототип ещё некоторое время находился в танковом училище в Миловицах и в середине 1936 года был разобран на металл.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛЕГКОГО ТАНКА
ČKD P-II-a образца 1935 г.

БОЕВАЯ МАССА 8500 кг
ЭКИПАЖ, чел. 3
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 4700
Ширина, мм 2100
Высота, мм 2360
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ 37-мм пушка Škoda A-3 и два 7,92-мм пулемета vz.35
БОЕКОМПЛЕКТ 72 выстрела и 2400 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ четыре эпископа, перископ, оптический прицел с 1,5-кратным увеличением
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 16 мм
борт корпуса — 12 мм
лоб башни — 16 мм
борт башни — 12 мм
корма корпуса — 10 мм
крыша — 8 мм
днище — 8 мм
ДВИГАТЕЛЬ Praga SV, бензиновый, 4-цилиндровый, рабочим объёмом 4800 см.куб, мощностью 115 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа: Praga Wilson, 6-ступенчатая КПП (6+1), карданный вал, главный фрикцион, дифференциал
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 8 опорных катков сблокирвоанных в 4 тележки с подвеской на полуэлиптических рессорах, 2 поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо
СКОРОСТЬ 36 км\ч по шоссе
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 180 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м 0,80
Глубина брода, м 0,90
Ширина рва, м 2,00
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция vz.35 со штыревой антенной

ČKD P-II-b Легкий танк поддержки пехоты

Официальное обозначение: ČKD P-II-b
Альтернативное обозначение:
Начало проектирования: 1936 г.
Дата постройки первого прототипа: 1936 г.
Стадия завершения работ: проект закрыт.

В 1936 г. легкий танк фирмы CKD участвовал в конкурсе объявленном чехословацкой армией и был во многом аналогичен танку Lt.35. О его технических характеристиках и испытаниях сведения пока отсутствуют. Однако, судя по имеющимся фотографиям, P-II-b являлся дальнейшим развитием схемы лёгкого танка Lt.vz.34 и его «кавалейриского» варианта P-II-a (проигравшего в конкурсе танку Lt.vz.35 фирмы Škoda). По классификации того времени танк относился к классу «пехотных» и предназначался для поддержки пехоты на поле боя.

Его ходовая часть состояла из 8 сдвоенных опорных катков небольшого диаметра, сблокированных попарно в четыре тележки. Сверху гусеницу поддерживали три сдвоенных ролика. Форма корпуса несколько изменилась, что повлекло за собой увеличение высоты танка. Башня, иготовленная в «лучших традициях» чехословацкого танкостроения, имела резко выраженные угловатые очертания, что совершенно
не способствовало хорошей защите от артиллерийского огня. Как корпус, так и башня, были клёпаными. О бронировании P-II-b сказать что-либо трудно, но учитывая общие требования к танкам такого типа можно предположить, что толщина брони составляла от 8 (днище) до 25-30 мм (лобовая часть башни и корпуса). Вооружение P-II-b состояло из одной 40-мм пушки и двух 7,92-мм пулеметов, один из которых устанавливался в башне рядом с орудием, а второй являлся курсовым и находился в лобовом листе корпуса.

На испытания танк поступил в 1936 г. По всей видимости, P-II-b не полностью удовлетворил требования чехословацкой армии, и его серийное производство налаживать не стали.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛЕГКОГО ТАНКА
ČKD P-II-b образца 1936 г.

БОЕВАЯ МАССА ~25000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 5
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм ?
Ширина, мм ?
Высота, мм ?
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ 37-мм пушка Škoda A-3 и два 7,92-мм пулемета
БОЕКОМПЛЕКТ ?
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ ?
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 60 мм
борт корпуса — 40-50 мм (?)
корма корпуса — 25 мм (?)
лоб башни — 60 мм
крыша — 25 мм (?)
днище — 10 мм
ДВИГАТЕЛЬ бензиновый
ТРАНСМИССИЯ механического типа
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 8 опорных катков сблокирвоанных в 4 тележки с подвеской на полуэлиптических рессорах, 2 поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо
СКОРОСТЬ ?
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ ?
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м ~0,80
Глубина брода, м ~0,90
Ширина рва, м ~2,00
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция vz.35 со штыревой антенной

Škoda ŠOT Легкий плавающий танк

Официальное обозначение: Škoda ŠOT
Альтернативное обозначение: Škoda SO
Начало проектирования: 1933 г.
Дата постройки первого прототипа: 1939 г.
Стадия завершения работ: построен один прототип, проект закрыт после оккупации Чехословакии.

Проект первого чехословацкого плавающего танка был заказан армией в октябре 1936 года. Задание на разработку, выданное фирмам Skoda и ČKD, предусматривало создание легкобронированной машины вооруженной двумя тяжелыми пулеметами. Основной задачей танка являлось ведение разведки. Интересно, что над проектом аналогичной боевой машины фирма Škoda начала работать ещё в 1933 г. Первым названием этого танка было SO, что означало Škoda Obojzivilny (Шкода амфибийный), но после подписания контракта армия присвоила ему новое обозначение ŠOT (Škoda Obojzivilny Tank).

Первоначально предусматривалось использовать для плавающего танка облегченное и укороченное шасси от LT vz.35, однако в скором времени инженеры изменили своё решение. Новая ходовая часть заимствовала отдельные элементы от серийного танка, но всё же была абсолютно другой. На один борт она включала по четыре опорных катка соединенных в две тележки, каждая из которых оснащалась подвеской на листовых полуэллиптических рессорах. Другие элементы состояли из четырех поддерживающих роликов, переднего независимого катка (аналогичного по размерам опорным каткам), переднего направляющего и заднего ведущего колеса.

Корпус имел вполне стандартную клёпаную конструкцию и собирался из бронелистов толщиной от 6 до 15 мм. При создании танка было решено использовать авиационный двигатель Avia TR-12 с радиальным расположением цилиндров, который также устанавливался на прототип танка ŠET. Таким образом достигалась унификация ряда агрегатов обеих машин.

Экипаж танка ŠOT состоял из 3-х человек: механик-водитель, стрелок-радист (оба размещались в носовой части корпуса) и командир (в боевом отделении). Согласно техническому заданию танк оснащался двумя 7,92-мм тяжелыми пулеметами ZB vz.37. Один из них устанавливался в одноместной башне, второй – в лобовом листе корпуса слева от водителя.

Приборы наблюдения также были вполне стандартными. Водитель и радист могли вести наблюдение за местностью через люки в лобовом бронелисте корпуса и смотровые щели с 50-мм бронестелками в бортах. У командира танка имелся эпископ и перископический наблюдательный прибор в командирской башенке, а также оптический прицел в лобовом башенном бронелисте.

В ходе работ выяснилось, что после установки полного комплекта оборудования и вооружения масса танка превысит 7 тонн, что выходило за рамки, установленные техзаданием. В качестве одного из вариантов улучшений была предложена замена классической трансмиссии на электрическую. Проблема состояла в выборе типа КПП – на тот момент в разработке находилась отечественная система, но имелась и французская коробка передач Cotal.

Первый прототип плавающего танка ŠOT был почти готов летом 1938 года, когда политическая обстановка вокруг Чехословакии была накалена до опасного предела. Достройка опытного образца затягивалась из-за отсутствия электрических коробок передач, которые были получены только к марту 1939 года. Однако, спустя всего несколько дней, страна оказалась расколотой на две части и частично занята немецкими войсками.

Практически все прототипы перспективных боевых машин, включая ŠOT, остались на территории оккупированной Чехии. Немцы проявили к плавающему танку определенный интерес и разрешили закончить его сборку. Ходовые испытания ŠOT были проведены в июле 1939 года, но уже не в Чехии, на реке Эльба. Прототип явно разочаровал представителей вермахта. Танк показал недостаточную плавучесть и по мнению немецких специалистов обладал слишком слабым вооружением и тонким бронированием. На испытаниях удалось достичь максимальной скорости 10 км\ч наплаву и 41,5 км\ч при движении по шоссейной дороге. Удельное давление на грунт не превышало 0,51 кг\см.кв. Огневые испытания, судя по всему, не проводились.

Работы по танку ŠOT были окончательно прекращены в 1940 году, хотя годом позже отдельные его компоненты были использованы для модернизации танка ŠET, оснащенного электрической трансмиссией. Единственный прототип плавающего танка был разобран на металл в 1941-м или 1942-м году.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛЕГКОГО ПЛАВАЮЩЕГО ТАНКА
Škoda ŠOT образца 1938 г.

БОЕВАЯ МАССА 8900 кг
ЭКИПАЖ, чел. 3
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 5250
Ширина, мм 2500
Высота, мм 2360
Клиренс, мм 300
ВООРУЖЕНИЕ два 7,92-мм пулемета vz.37
БОЕКОМПЛЕКТ 3000 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ оптический прицел
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 16 мм
борт корпуса — ?
корма — ?
башня — ?
крыша — 6 мм
днище — 6 мм
ДВИГАТЕЛЬ Avia TR-12a, бензиновый, 7-цилиндровый, рабочим объёмом 12078 см.куб., мощностью 153 л.с. при 2200 об\мин.
ТРАНСМИССИЯ электрического типа: 7-ступенчатая КПП с демультипликатором (7+7), карданный вал, дифференциалы
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 4 опорных обрезиненных катка сблокированных попарно, два поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо, амортизация на полуэллиптических рессорах; мелкозвенчатая одногребневая гусеница с шириной траков 270 мм
СКОРОСТЬ 41,5 км\ч по шоссе
? на воде
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ ?
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Уклон, град. ?
Высота стенки, м 0,80
Глубина брода, м плавающий
Ширина рва, м 2,15
СРЕДСТВА СВЯЗИ ?

ČKD F-IV-H Легкий плавающий танк

Официальное обозначение: ČKD F-IV-H
Альтернативное обозначение:
Начало проектирования: 1937 г.
Дата постройки первого прототипа: 1939 г.
Стадия завершения работ: построено два прототипа, проект закрыт в 1941 году по неустановленной причине.

В 1936 году Генеральный штаб армии ЧСР, при содействии Военно-технического института, сформулировал требования к легкому плавающему танку. По всей видимости, влияние на этот процесс оказало активное развитие амфибийных гусеничных бронемашин в Великобритании и Советском Союзе. Появление плавающего танка Vickers-Carden-Loyd A11E1 и его модификаций не могло остаться не замеченным, однако при хороших ходовых качествах он имел слишком слабое бронирование и небольшой запас плавучести. Перед чехословацкими инженерами была поставлена задача создать более современный танк, сочетающий в себе хорошую подвижность и защищенность. Правда, вооружение оставалось по-прежнему легким и состояло из одного тяжелого пулемета калибра 7,92-мм.

Техническое задание было выдано фирмам ČKD и Skoda. Первым появился опытный образец танка SOT, однако его достройка затянулась в виду отсутствия электротрансмиссии. Фирма ČKD начала сборку собственного плавающего танка в 1937 году. Опытный образец получил обозначение F-IV-H (где F-IV обозначало тип двигателя, а буква Н – гусеничную машину).

Корпус F-IV-H, в отличии от остальных чехословацких танков, был сварным и собирался из листов цементированной брони. Толщина бронелистов лобовой части корпуса, бортов и башни составила 14 мм, кормы – 10 мм, крыши и днища – 7 мм.

Экипаж состоял из 3-х человек: механик-водитель, командир (он же пулеметчик) и радиотелеграфист. Водитель сидел с правой стороны в передней части корпуса и имел перед собой небольшой смотровой люк, защищенный бронестеклом. В правой стенке была выполнена смотровая щель для бокового обзора. Радиотелеграфист размещался слева и располагал теми же приборами наблюдения, что и водитель. Кроме радиостанции vz.37 он обслуживал курсовой пулемет ZB vz.37 калибра 7,92-мм. Командир танка находился в боевом отделении – в его ведении находился второй 7,92-мм пулемет, установленный в конической одноместной башне. Поскольку внутренний башенный объём был весьма скромным для обеспечения лучшего обзора за местностью на её крыше была установлена командирская башенка с перископическим наблюдательным прибором. Прицельные приспособления состояли только из монокулярного оптического прицела, смонтированного рядом с пулеметом. Боезапас состоял из 3000 патронов, уложенных в ящиках в боевом отделении.

На танке F-IV-H устанавливался бензиновый 4-цилиндровый 4-тактовый двигатель Praga F-IV мощностью 120 л.с. и рабочим объёмом 7180 см.куб. Запуск двигателя осуществлялся электростартером, либо вручную. В составе трансмиссии механического типа использовалась коробка передач Praga-Wilson. Мощность от двигателя передавалась через КПП на задние колеса или на два гребных винта, установленных в кормовой части корпуса. Плавучесть обеспечивалась двумя бортовыми поплавками коробчатой формы, частично закрывавших ходовую часть.

Ходовая часть F-IV-H отдаленно напоминала легкий танк LT vz.38. Применительно на один борт она состояла из 4-х опорных катков (сблокированных по два с амортизацией на листовых полуэллиптических рессорах), двух поддерживающих роликов, переднего направляющего и заднего ведущего колеса. Гусеница была мелкозвенчатой со стальными узкими траками.

Прототип имел однотонную окраску. Поскольку подробных сведений не сохранилось, можно предположить, что это был серый цвет, либо цвет хаки. Внутренняя часть боевого отделения окрашивалась в цвет слоновой кости. Тактические номера и другие армейские обозначения на F-IV-H отсутствовали.

Работы над прототипом сильно тормозились полным отсутствием опыта в постройке амфибийных машин. Инженерам CKD предстояло решить несколько проблем технического характера, связанных с герметизацией корпуса, обеспечением требуемого уровня плавучести и передачей мощности от двигателя на элементы ходовой части. Вариант с британским А11Е явно не устраивал из-за устарелости конструкции, а ничего другого у ближайших союзников просто не было. Наладить контакты с Советским Союзом, в условиях сложной политической обстановки, чехословацкая сторона так и не решилась.

Опытный образец был готов только через год и до 15 марта 1939 года удалось провести лишь небольшую часть ходовых тестов. Дальнейшие испытания прототипа F-IV-H проводились уже под контролем немецкой администрации. В августе 1939 года удалось достичь следующих показателей: скорость по шоссе – 45 км\ч, скорость на воде – до 7 км\ч, запас хода – 200 км. Удельное давление на грунт составляло 0,50 кг\см.кв., что было следствием использования узких траков гусеничных цепей. Вместе с тем, танк показал приемлемую проходимость по пересеченной местности. Учитывая, что F-IV-H обладает весьма скромным бронированием и вооружением, вермахт в скором времени отказался от продолжения работ по этой машине. Вообще, отношение немцев к плавающим танкам было довольно прохладное. Большее предпочтение отдавалось системам подводного хода, которые можно было установить на серийные танки, чем разрабатывать абсолютно новую машину.

И всё же, в 1941 году работы по плавающему танку возобновились. Как можно догадаться, причиной этому послужила подготовка к операции «Seelowe», переносившейся несколько раз. Конечно, легкие танки вряд ли преодолели бы Ла-Манш, но на островной части амфибийные способности F-IV-H пригодились бы при ведении разведки и поддержке пехоты на коммуникациях противника.

К началу 1942 года был построен второй прототип — F-IV-H II (иногда встречается обозначение F-IV-HE), отличавшийся модифицированной башней, увеличенной командирской башенкой, новой системой выхлопа отработанных газов двигателя и улучшенной системой охлаждения. Кроме того, для улучшения плавучести был добавлен задний поплавок и модифицированы бортовые. К сожалению, об испытаниях этого опытного образца сведения не сохранились. Оба прототипа плавающего танка F-IV-H, вероятнее всего, были разобраны на металл в этот же период.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛЕГКОГО ПЛАВАЮЩЕГО ТАНКА
ČKD-Praga AH-IV образца 1939 г.

БОЕВАЯ МАССА 6500 кг
ЭКИПАЖ, чел. 3
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 4850
Ширина, мм 2500
Высота, мм 2080
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ два 7,92-мм пулемета vz.37
БОЕКОМПЛЕКТ 3000 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ оптический прицел
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 14 мм
борт корпуса — 14 мм
корма — 10 мм
башня — 10 мм (?)
крыша — 7 мм
днище — 7 мм
ДВИГАТЕЛЬ Praga F-IV, бензиновый, рабочим объёмом 7180 см.куб., мощностью 150 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа: КПП Praga-Wilson, карданный вал, дифференциалы
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 4 опорных обрезиненных катка сблокированных попарно, переднее ведущее и заднее направляющее колесо, амортизация на полуэллиптических рессорах
СКОРОСТЬ 45 км\ч по шоссе
7 км\ч на воде
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 200 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м 0,50
Глубина брода, м плавающий
Ширина рва, м 1,50
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция vz.37 со штыревой антенной

Škoda ŠET Легкий плавающий танк

Официальное обозначение: Škoda ŠET
Альтернативное обозначение: Škoda ТE
Начало проектирования: 1939 г.
Дата постройки первого прототипа: 1941 г.
Стадия завершения работ: построен один прототип, проект закрыт в 1941 г.

Ещё в ходе испытаний экспериментального танка ŠOT в 1939 году фирмой Škoda были инициированы работы по созданию его варианта на укороченном шасси с электрической трансмиссией. Машина получила обозначение ŠET (Škoda Elektricky Tank). В силу сложившейся обстановки проектирование танка проводилось уже под немецкими контролем — в марте того же года Чехословакия прекратило своё существование как независимое государство и практически все проекты был аннулированы или приостановлены. Относительно проекта ŠET оккупационная аминистрация не проявила особого интереса. Однако, спустя почти год немцы “вдруг” вспомнили о существовании проекта. Дело в том, что с мая немецкая фирма Porsche вела проектирование тяжелого танка по проекту VK 4501(P), одним из ключевых элементов которого была электрическая трансмиссия. Тут-то и вспомнили о трофеях, без дела стоявших в “запасниках” полигонов. Переоценке вновь подверглись чехословацкий ŠET и французский тяжелый танк FCM 2C. После недолгих обсуждений обновленный проект был утвержден 12-го февраля 1940 года.

Главной “изюминкой” танка ŠЕТ являлся блок из радиального авиационного двигателя Avia TR-12 с электрогенератором, снабжавшего энергией два последовательно соединенных электромотора. Передача мощности осуществлялась на задние ведущие колеса при помощи редукторов и карданного вала. Тормоза также работали от электросистемы. Управлялась машина обычным рулевым колесом.

Ходовая часть ŠET состояла из 4-х опорных катков на борт, сблокированных в две тележки с амортизацией на листовых рессорах, и одного независимого переднего катка. Верхняя ветвь гусеницы поддерживалась двумя роликами с каждой стороны. Направляющие колеса находились спереди. Корпус машины, как и ранее, был клепаным. Он собирался на металлическом каркасе при помощи уголков, заклепок и болтов. Толщина бронирования составляла 15 мм для лобовых и бортовых бронелистов. Предполагалось наличие одноместной башни с аналогичным бронированием, но она так и не была установлена. Вооружение танка могло состоять из двух 7,92-мм пулеметов ZB vz.37, один из которых устанавливался в башне, а второй в корпусе слева от водителя.

Единственный прототип экспериментального танка Škoda ŠET был изготовлен осенью 1941 года и предъявлен на испытания 6-го октября. По сути, это было лишь бронированное шасси без башни и вооружения, на котором собирались отработать основные элементы электросистемы. После заводских тестов прототип был передан представителям вермахта, которые с 4-го декабря ипытывали его на предмет военного применения на полигоне под Плзнем. В целом, разработка была признана перспективной, но как боевая машина прототип Škoda ŠET не являлся полноценным, хотя рассмотривались варианты установки на танк 37-мм орудия. Испытания завершили в конце декабря 1941 года — до этого момента прототип танка прошел 475 км. Указывается также, что дальнейшее совершенствование “электрического” танка продвигались крайне медленно и было окончательно прекращено из-за перерасхода средств. Никому не нужный прототип танка ŠET всю войны простоял во дворе предприятия фирмы Škoda, пока его не решили разобрать на металл в 1946 году.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛЕГКОГО ТАНКА
Škoda ŠET образца 1941 г.

БОЕВАЯ МАССА 12000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 3
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 5000
Ширина, мм 2500
Высота, мм 2360
Клиренс, мм 300
ВООРУЖЕНИЕ два 7,92-мм пулемета vz.37
БОЕКОМПЛЕКТ 3000 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ оптический прицел
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 15 мм
борт корпуса — ?
корма — ?
башня — ?
крыша — 6 мм
днище — 6 мм
ДВИГАТЕЛЬ Avia TR-12a, бензиновый, 7-цилиндровый, рабочим объёмом 12078 см.куб., мощностью 153 л.с. при 2200 об\мин.
ТРАНСМИССИЯ электрического типа: 7-ступенчатая КПП с демультипликатором (7+7), карданный вал, дифференциалы
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 4 опорных обрезиненных катка сблокированных попарно, два поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо, амортизация на полуэллиптических рессорах; мелкозвенчатая одногребневая гусеница с шириной траков 270 мм
СКОРОСТЬ 40,5 км\ч по шоссе
? на воде
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ ?
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Уклон, град. 45°
Высота стенки, м 0,80
Глубина брода, м плавающий
Ширина рва, м 2,15
СРЕДСТВА СВЯЗИ ?

Škoda T-15 Легкий разведывательный танк

Официальное обозначение: Škoda T-15
Альтернативное обозначение:
Начало проектирования: 1939 г.
Дата постройки первого прототипа: 1941 г.
Стадия завершения работ: построено 4 прототипа, проект закрыт в пользу Pz.II Ausf.L.

После оккупации Чехии в марте 1939 года немецким войскам достались практически все опытные образцы перспективных танков, которые должны были поступить на вооружение армии ЧСР в течении ближайших двух лет. Над большинством из них работы были продолжены, поскольку вермахт остро нуждался в новых танковых подразделениях. Вместе с тем, бывшие лидеры чехословацкого машиностроения были в скором времени привлечены к проектированию новым боевых машин для немецкой армии. Речь идет о фирмах Skoda-Werke (ранее именовалась как Škoda) и BMM (ČKD).

Поскольку опыта работ по танкам среднего и тяжелого класса у чехов было немного, а уже имевшиеся образцы (Škoda Š-III, Tatra T-III и ČKD V-8-H) оказались морально устаревшими, им было поручено проектирование легких танков и вспомогательных бронемашин.

В середине 1939 года в OKW прощло совещание, на котором было рассмотрено предложении о создании современного разведывательного танка. Условия спецификации на такую машину были разъяснены достаточно четко. Вермахт желал получить легкий танк вооруженный 20-мм или 37-мм пушкой и защищенный 30-мм лобовым бронированием.

Предполагалось, что танк-разведчик должен будет иметь высокую подвижность и развивать скорость до 50 км\ч . Техническое задание было выдано 15 сентября 1939 года сначала фирме MAN, а затем фирмам Škoda-Werke и ВММ. Через некоторое время, учтя опыт боёв в Европе, спецификация претерпела изменения и получила название WaPruf 6. Фактически, требования остались те же, но масса ограничивалась 11-13 тоннами, а скорость увеличилась до 60 км\ч.

Фирма Škoda-Werke решила использовать задел по легкому танку LT vz.38, который поступил на вооружение вермахта весной 1939 года под новым обозначением Pz.Kpfw.38(t). Новые разведывательный танк проходил под индексом Т-15.

Корпус танка конструктивно напоминал LT vz.38, но был сварным, а не клёпаным. Толщина бронелистов была следующей: лоб корпуса – 30 мм, борта – 25 мм, корма – 20 мм, крыша и днище – 8 мм. В передней части корпуса размещались узлы трансмиссии и отделение управления, где находилось место механика водителя.

Среднюю часть занимало боевое отделение. Здесь размещался боекомплект и место командира танка. Вооружение было установлено в сварной башне новой формы. В её лобовом листе монтировалась спаренная установка из 47-мм пушки Škoda A11 и одного 7,92-мм пулемета MG34.

На крыше башни, со смещением влево, устанавливалась приземистая командирская башенка с перископическим наблюдательным прибором. Наведение на цели осуществлялось при помощи монокулярного оптического прицела, установленного слева от пушки. Боекомплект состоял из 78 выстрелов и 2100 патронов.

Несколько слов добавим о вооружении. Пушка А11 представляло собой развитие конструкции 37-мм пушек А7 и А9. До легкого танка Т-15 она устанавливалась на прототипы средних танков Т-21 и V-8-H. Баллистические характеристики А11 были более чем приемлемыми.

Бронебойные выстрел массой 1,65 кг имел начальную скорость 782 м\с и на дистанции до 1000 метров пробивал вертикально установленную бронеплиту толщиной 41 мм. Осколочная граната массой 1,5 кг развивала начальную скорость 600 м\с и максимальную дальность стрельбы 4000 метров.

Использование других типов боеприпасов не предусматривалось. На вооружение пушка А11 не была принята из-за проблем с полуавтоматическим затвором.

В кормовой части корпуса располагался бензиновый 8-цилиндровый двигатель Škoda T-15 мощностью 220 л.с. оснащенный жидкостной системой охлаждения. Рядом с двигателем устанавливался вентилятор и топливный бак. Боевой и моторный отсеки разделялись противопожарной бронированной перегородкой.

Ходовая часть танка Т-15 во многом повторяла LT vz.38, но имела ряд отличий. В её состав входили следующие элементы:

— четыре сдвоенных опорных катка с амортизацией на листовых полуэллиптических рессорах, для усиления жесткости конструкции были добавлены металлические пластины крепившиеся к втулкам колес;

— три сдвоенных поддерживающих ролика;

— переднее ведущее колесо.

В начале 1941 года, ещё до завершения постройки прототипа, вермахт подписал с фирмой Skoda-Werke контракт на поставку пяти прототипов, предназначавшихся для ходовых и статических испытаний. При этом два танка изготовлялись из неброневой стали.

Прототипы Т-15 должны были поставить между ноябрем 1941 г. и мартом 1942 г., но этот график оказался сорванным. Первые тесты легких танков Т-15 провели в марте-июне 1942 г., а повторные испытания состоялись в июле-октябре в Куммерсдорфе.

К этому времени фирма Škoda-Werke собрала четыре прототипа, а от достройки пятого немецкая армия отказалась в начале 1944 г. К этому времени в серийном производстве уже находился Pz.II Ausf.L и надобности в аналогичном танке уже не было. Также нереализованными оказались проекты модернизированных вариантов Т-15А, Т-15В, T-15S и Т-16.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛЕГКОГО ТАНКА Škoda T-15 образца 1941 г.

БОЕВАЯ МАССА 10860 кг
ЭКИПАЖ, чел. 3
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 4580
Ширина, мм 2170
Высота, мм 2160
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ одна 37-мм пушка Skoda A-19 и один 7,92-мм пулемет MG34
БОЕКОМПЛЕКТ 78 выстрелов и 210 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ оптический пулеметный и телескопический орудийный прицел
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 30 мм
борт корпуса — 25 мм
корма корпуса — 25 мм
лоб башни — 30 мм
борт башни — ?
корма башни — ?
крыша — 15 мм (?)
днище — 8 мм
ДВИГАТЕЛЬ Skoda T-15, бензиновый, 8-цилиндровый, мощностью 220 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 4 опорных катка, 3 поддерживающих ролика, переднее ведущее колесо, мелкохвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ ~50 км\ч по дороге
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 200 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Уклон, град. ?
Высота стенки, м 0,80
Глубина брода, м 1,60
Ширина рва, м 1,60
СРЕДСТВА СВЯЗИ —