Тяжелые танки СССР

Т-30 Тяжелый \ позиционный танк

Разработчик: КБ завода «Большевик»
Год начала работ: 1929
Танк остался только в ииде проекта в виду чрезмерной сложности конструкции.

Согласно принятой летом 1929 года программе авто-броне-танкового вооружения советским конструкторам предстояло создать несколько типов танков. Среди них особое положение занимали “маневренные” (средние) и тяжелые танки. Если с первым типом боевых машин дела обстояли более-менее удачно, то с разработкой тяжелой техники возникли большие проблемы.

Ориентируясь на опыт эксплуатации трофейных британских танков Mk.V был сделан вывод, что танки подобного класса должны быть оснащены несколькими пушками и пулеметами во вращающихся башнях. Также считалось, что тяжелый танк может иметь бронирование, достаточное для защиты от пуль любого калибра и снарядов полевой артиллерии. Отсюда делался расчет весовых характеристик и количественного состава экипажа. Конечно, не обошлось без зарубежного влияния, прежде всего со стороны Франции, располагавшей на то время самыми мощными тяжелыми танками FCM 2C.

В конце 1929 года УММ РККА разработало предварительное тактико-техническое задание к тяжелому (“позиционному”) танку, получившему обозначение Т-30. Эти требования предусматривали следующее:

— вес 60 тонн;

— бронирование 30-50 мм;

— максимальная скорость 20-25 км\ч;

— вооружение: две 76,2-мм пушки, одна 37-мм пушка и шесть пулеметов.

Поскольку необходимого опыта в области танкостроения советским конструкторам пока не хватало, такие важные моменты, как компоновка и тип силовой установки оставались неопределенными. Другими словами, конструкторам давалась определенная вольность при проектировании нового танка.
В течении 1929-1931 гг. этот вопрос имел только теоретическую проработку, поскольку основные усилия были сосредоточены на развитии более легких боевых машин. К полноценному проектированию тяжелого танка вернулись лишь в конце 1931 года, когда уже прошли испытания средние танки Т-24 и ТГ. Проанализировав полученный опыт ТТЗ существенно подкорректировали, после чего УММ РККА заключило с Главным конструкторским бюро Орудийно-оружейно-пулеметного объединения договор на его разработку и постройку опытного образца.

По новым требованиям Т-30 должен был иметь массу 50-55 т, защищен броней 40–60 мм и вооружен одной 76,2-мм дивизионной пушкой, одной 37-мм пушкой большой мощности в двух конических башнях, а также 3 станковыми и 4 легкими пулеметами. В качестве силовой установки предполагалось установить авиационный карбюраторный двигатель АМ-6 мощностью 750 л.с., при этом его расчетная скорость должна была составить 30 км/ч. В случае же установки авиамотора BMW VI мощностью 650 л.с. расчетная скорость танка должна была составить 24 км/ч.

Более точные данные о танке Т-30 найти не удалось, но по сохранившимся эскизам можно сделать вывод, что один из последних его вариантов должен был иметь ходовую часть, состоявшую из следующих компонентов. Применительно на один борт шасси состояло из 10 опорных катков малого диаметра, сблокированных в пять тележек с блокированной пружинной подвеской, 5 поддерживающих роликов, переднего направляющего и заднего ведущего колеса.
Компоновка танка осталось классической: спереди – отделение управления, в средней части – боевой отсек, в кормовой – моторно-трансмиссионное отделение. По всей видимости, концепция размещения вооружения была заимствована у немецкого инженера Э.Гротте или у американцев, изрядно тяготевших к многоярусным конструкциям. В главной башне, по форме напоминавшей башню-рубку танка ТГ, размещалась длинноствольная 76,2-мм пушка и два пулемета (рядом с пушкой и кормовой). Над ней устанавливалась малая башня с 37-мм пушкой, на крыше которой находилась командирская башенка, предназначенная для наблюдения. Сведений о прицельных приспособлениях и радиооборудовании не сохранилось.

Проработка проекта Т-30 была предварительно завершена весной 1932 года. Тогда же изготовили полноразмерный деревянный макет, продемонстрированный представителям УММ. Хотя теоретически этот танк по боевому потенциалу не уступал уже построенному ТГ, военные отказались от дальнейших работ над этой машиной. Как и танк Гротте, Т-30 обладал чрезмерно сложной и нетехнологичной конструкцией. Кроме того, в связи с изменившимися требованиями на тяжелый танк вновь предстояло установить по крайней мере три пушки, а без коренной переработки проекта сделать это было невозможно. Таким образом, проект Т-30 был отнесен к бесперспективным и предпочтение отдали более мощным танкам Т-35 и Т-42.

ПРОЕКТНЫЕ ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ПОЗИЦИОННОГО ТАНКА
Т-30 обр.1930 г.

БОЕВАЯ МАССА 50000-55000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 6-7
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм ?
Ширина, мм ?
Высота, мм ?
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ одна 76,2-мм дивизионная пушка, одна 37-мм пушка большой мощности, 3 станковыми и 4 легких пулемета
БОЕКОМПЛЕКТ ?
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ прицел ТОП-1 для пушки и оптический прицел для пулемета
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса – 16-24 мм
борт корпуса – 20 мм
башня – 20 мм
корма — 20 мм
крыша – 10 мм
днище — 10 мм
ДВИГАТЕЛЬ АМ-6, карбюраторный,мощностью 750 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 10 опорных катков малого диаметра сблокированных в пять тележек с блокированной пружинной подвеской, 5 поддерживающих роликов, переднеге направляющее и заднеео ведущее колесо, мелкозвенчатая гусеница из стальных траков
СКОРОСТЬ 30 км\ч
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ ?
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м ?
Глубина брода, м ?
Ширина рва, м ?
СРЕДСТВА СВЯЗИ ?

ТП-1 Тяжелый танк прорыва

Разработчик: АТДО ЭУ ОГПУ
Год начала работ: 1931
Год выпуска первого прототипа: не строился
Развите проекта прекратили в виду его высокой стоимости.

В 1931 г. авто-танковый дизельный отдел Экономического управления ОГПУ начал эскизное проектирование танка прорыва ТП-1.

Танк должен был иметь массу свыше 75 т и броневую защиту, достигающую толщины 45-мм. Было рассмотрено несколько вариантов вооружения танка, в том числе из одной 152,4-мм пушки, двух 37-мм пушек и шести пулеметов (2 станковых), или одной 106,7-мм пушки, двух 76,2-мм пушек и шести пулеметов…

Для придания танку способности движения со скоростью до 30 км/ч его планировалось оснастить дизелем ФЭД-6 или ФЭД-8 мощностью 1850 или 2000 л.с. и регулируемой пневматической подвеской.

Однако ввиду неготовности двигателя в начале 1932 г. проект ТП-1 был адаптирован под авиамотор Микулина мощностью 1450 л.с., а в марте закрыт по причине чрезвычайно высокой стоимости.

ПРОЕКТНЫЕ ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ТЯЖЕЛОГО ТАНКА ПРОРЫВА ТП-1 обр.1931 г.

БОЕВАЯ МАССА 75000 кг
ЭКИПАЖ, чел. ?
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм ?
Ширина, мм ?
Высота, мм ?
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ вариант 1: одна 152,4-мм пушка, две 37-мм пушек, два станковых и четыре танковых 7,62-мм пулеметов
вариант 2: одна 106,7-мм пушки, два 76,2-мм пушек и шесть 7,62-мм пулеметов
БОЕКОМПЛЕКТ ?
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ телескопические орудийные прицелы
оптические пулеметные прицелы
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 45 мм
борт корпуса — ?
корма корпуса — ?
крыша — ?
днише — ?
лоб башни — 45 мм
борт башни — ?
ДВИГАТЕЛЬ дизель ФЭД-6 мощностью 1850 л.с. или
дизель ФЭД-8 мощностью 2000 л.с. или
авиамотор Микулина мощностью 1450 л.с.
ТРАНСМИССИЯ ?
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ ?
СКОРОСТЬ ?
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ ?
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м ?
Глубина брода, м ?
Ширина рва, м ?
СРЕДСТВА СВЯЗИ ?

Т-35 Тяжелый пятибашенный танк прорыва

Разработчик: ГКБ под руководством Н.В.Барыкова
Год начала работ: 1930
Год выпуска первого прототипа: 1932
Серийно выпускался с 1935 по 1939 гг., применялся в войне с Германией и был снят с вооружения в 1942 г.

Работы по созданию тяжелых танков начались в СССР в декабре 1930 года, когда Управление моторизации и механизации (УММ) РККА заключило с Главным конструкторским бюро Орудийно-оружейно-пулеметного объединения договор на разработку проекта тяжелого танка прорыва, получившего обозначение Т-30.

Предполагалось, что это будет 50 тонная машина, вооруженная двумя 76-мм орудиями и пятью пулеметами. Но отсутствие отечественного опыта танкостроения не позволило создать даже проекта полноценной боевой машины такого класса. В начале 1932 года, после выполнения эскизных чертежей и постройки деревянной модели танка все работы по Т-30 были прекращены, ввиду его полной несостоятельности, как боевой машины.

Не увенчалась успехом и попытка Автотанкодизельного отдела Экономического управления ОГПУ (АТДО ЭКУ ОГПУ) (тюремного КБ в котором трудились арестованные конструкторы) разработать до 1931 года проект танка прорыва, массой 75 т. Как и Т-30, этот проект имел множество недостатков, исключавших возможность серийной постройки такой машины.

Лишь вмешательство иностранных специалистов сдвинуло дело с мертвой точки. В марте 1930 года в Советский Союз прибыла из Германии группа инженеров во главе с Эдвардом Гротте. На ленинградском заводе «Большевик» из них сформировали конструкторское бюро АВО-5, в состав которого и вошла эта группа. Помимо немецких, в группу вошли и молодые советские инженеры. После постройки в августе 1931 года танка ТГ-1 и его испытаний, от дальнейших услуг Гротте и немецких инженеров по ряду причин отказались. АВО-5 было реорганизовано, и его возглавил молодой и энергичный инженер Н. В. Барыков, работавший ранее заместителем Гротте. В состав КБ вошли также конструкторы М.П.Зигель, Б.А.Андрыхевич, А.Б.Гаккель, Я.В.Обухов и другие.

Новое КБ получило от УММ РККА задание «К 1 августа 1932 года разработать и построить новый 35-тонный танк прорыва типа ТГ». Этой машине присвоили индекс Т-35. 28 февраля 1932 года заместитель начальника УММ РККА Г.Г.Бокис докладывал М.Н.Тухачевскому: «Работы по Т-35 идут ударными темпами, и срыва сроков окончания работ не намечается».

При проектировании Т-35 учитывался полуторалетний опыт работы над ТГ-1, а также результаты испытаний немецких танков «Гросстрактор» на полигоне под Казанью и материалы (развединформация) комиссии по закупке бронетанковой техники в Великобритании.

Сборку первого прототипа, получившего обозначение Т-35-1, закончили 20 августа 1932 года, а 1 сентября он был показан представителям УММ РККА во главе с Бокисом. На присутствующих машина произвела сильное впечатление. Внешне Т-35 оказался похожим на английский опытный пятибашенный танк А1Е1 «Индепендент» фирмы «Виккерс», построенный в 1929 году. Принято считать, что Т-35 создан по типу «Индепендента», однако в российских архивах нет данных о том, что Советская закупочная комиссия, находившаяся в Англии в 1930 году, интересовалась этой машиной. Скорее всего, что советские конструкторы пришли к пятибашенной схеме самостоятельно, как наиболее рациональной, независимо от своих английских коллег.

В главной башне Т-35-1 должна была размещаться 76-мм танковая пушка, повышенной мощности ПС-3 и пулемет ДТ в шаровой установке. Но из-за отсутствия орудия, в танке был смонтирован только его макет. В четырех малых башнях, одинаковой конструкции, располагались (по диагонали) две 37-мм пушки ПС-2 и два ДТ. Еще один пулемет ДТ, установили в лобовом листе корпуса (курсовой).

Ходовая часть машины, применительно к одному борту, состояла из шести опорных катков среднего диаметра, сгруппированных попарно в три тележки, шести поддерживающих роликов, направляющего и ведущего колес. Тележки опорных катков были сконструированы по типу подвески немецкого танка «Гросстрактор» фирмы «Крупп». Однако советские конструкторы значительно улучшили принцип работы подвески, примененной на «Гросстракторе».

Моторно-трансмиссионную группу Т-35-1 изготовили с учетом опыта работы над танком ТГ-1. Она состояла из карбюраторного двигателя М-6, главного фрикциона, коробки передач с шестернями шевронного зацепления и бортовых фрикционов.

Для управления ими использовалась пневматическая система, что делало процесс вождения машины массой 38 тонн чрезвычайно легким. Правда в ходе испытаний осенью 1932 года, выявился ряд недостатков в силовой установке танка. Кроме того, стало ясно что для серийного производства конструкция трансмиссии и пневмоуправления является слишком сложной и дорогой. Поэтому работы по Т-35-1 прекратили и в конце 1932 года опытный образец передали Ленинградским бронетанковым курсам усовершенствования командного состава (ЛБТКУКС) для подготовки командиров.

В феврале 1933 года танковое производство завода «Большевик» было выделено в самостоятельный завод № 174 имени К.Е. Ворошилова. На нем КБ Н.В. Барыкова преобразовали в Опытно-конструкторский машиностроительный отдел (ОКМО), который и занялся с учетом недостатков первого, разработкой второго опытного образца танка, названного Т-35-2. По личному указанию И.В. Сталина была произведена унификация главных башен Т-35 и Т-28, а малые орудийные башни были полностью переработаны. Т-35-2 получил также новый двигатель М-17, другую трансмиссию и коробку передач. В остальном же он практически не отличался от своего предшественника, если не считать измененной конструкции фальшборта и настоящей 76,2-мм пушки ПС-3.

Сборку Т-35-2 завершили в апреле 1933 года. 1 мая он прошел во главе парада по площади Урицкого ( Дворцовая площадь) в Ленинграде, а Т-35-1 в это время высекал искры из брусчатки Красной площади в Москве.

Параллельно со сборкой Т-35-2 в ОКМО велась разработка чертежей серийного танка Т-35А, проект которого имел целый ряд больших отличий от опытных образцов. Причем Т-35-2 рассматривался лишь как переходная модель, идентичная серийному образцу лишь в части трансмиссии. В соответствии с Постановлением Правительства СССР в мае 1933 года серийное производство Т-35 было передано на Харьковский паровозостроительный завод имени Коминтерна (ХПЗ). Туда, в начале июня 1933 года в срочном порядке отправили еще не прошедшую испытания машину Т-35-2 и всю рабочую документацию по Т-35А.

Ходовая часть Т-35 подверглась значительным изменениям. Вместо шести опорных катков большого диаметра, доставшихся в “наследство” от опытного танка ТГ-1 и проектов танков ТА созданных под его влиянием, были применены восемь катков меньшего диаметра, сблокированных в четыре тележки. Это повлекло за собой доработку конструкции подвески, самих тележек и бортового экрана. Кроме того, был введён дополнительный передний натяжной (упорный) каток. Количество поддерживающих роликов, а также расположение ведущих и направляющих колес не изменилось.

Не менее существенно был модифицирован корпус. Вместо наклонного переднего бронелиста с трапециевидным вырезом справа под установку курсового пулемета был применен “ломаный”, ставший характерным для всех серийных Т-35А. Две наблюдательные башенки установленные сверху были ликвидированы, а вместо них с левой стороны вертикального бронелиста был прямоугольный выполнен люк со смотровой щелью. Единственную фару, размещавшуюся по центральной оси танка, заменили двумя, закрываемыми в боевых условиях полусферическими бронеколпаками. В кормовой части танка, с целью лучшего охлаждения двигателя, была установлена приземистая коробка с жалюзи для воздухопритока к вентилятору, а глушитель был убран внутрь корпуса. С целью увеличения рабочего пространства в боевом отделении была увеличена по высоте подбашенная коробка. Одновременно такое решение позволяло улучшить сектора обстрела орудия главной башни.

Схема размещения вооружения осталась прежней, а вот его состав заметно усилили. Орудия ПС-2 калибра 37-мм, уже не отвечавшие требованиям РККА, были заменены на более мощные 20К калибра 45-мм. По своей конструкции малые пушечные башни (двухместные) были во многом схожи с башнями танка Т-26 – отсутствовала только кормовая ниша, поскольку боекомплект и радиостанция размещались в корпусе. Малые башни (одноместные) тоже заимствовали от Т-26 образца 1932 года, сохранив в них по одному 7,62-мм пулемету ДТ. Как указывалось ранее, главная башня была унифицирована с башней от среднего танка Т-28, но вместо запланированной пушки ПС-3 конструкции Сячинтова была установлена КТ-28. Это орудие обладало худшими баллистическими показателями, но его производство уже было налажено, в то время как выпуск ПС-3 постоянно затягивался и в конечном итоге все изготовленные образцы были отправлены на переплавку.

Из-за нехватки места шанцевый инструмент (лопата, пила и т.д.) и запасные гусеничные траки разместили на надугсеничных полках, а по бортам подбашенной коробки закрепили два домкрата. В таком виде танк Т-35А был принят к серийному производству, хотя индекс “А” в обозначении использовался довольно редко.

К производству Т-35 подключили несколько заводов, в том числе Ижорский (бронекорпуса), «Красный Октябрь» (коробки передач), Рыбинский (двигатели). По плану Харьковского предприятия, смежники должны были уже в июне 1933 года начать отгрузку своей продукции на ХПЗ, но реально они смогли это сделать лишь в августе.

Т-35 изготовлялся по узловому принципу (9 узлов), окончательная же сборка первой машины велась на специальных козлах(стапелях). Она началась 18 октября 1933 года и закончилась к 1 ноября. После предварительной обкатки танк 7 ноября принял участие в праздничном параде в Харькове (в то время столица Украины). В этот же день оба прототипа — Т-35-1 и Т-35-2 были показаны на параде в Москве.

В соответствии с Постановлением Правительства СССР от 25 октября 1933 года, ХПЗ должен был к 1 января 1934 года изготовить пять танков Т-35А. К указанному сроку полностью готовым оказался только один танк, а еще три, хотя и были на ходу, но не имели вооружения и внутреннего оборудования. Т-35 был для своего времени грандиозен не только по размерам, но и по финансовым затратам на его разработку, строительство и эксплуатацию (Т-35А обходился казне в 525 тыс. рублей; за эти же деньги можно было построить девять легких танков БТ-5). Это обстоятельство, отчасти, и повлияло на то, что в серию не пошла ни одна его дальнейшая модификация.

По плану на 1934 год, ХПЗ планировал выпустить 10 машин Т-35А. Причем учитывая сложность танка, УММ РККА заключило с ХПЗ договор на эти машины, как на первую опытную партию. В процессе освоения производства, завод, по своей инициативе внес ряд изменений, как для улучшения конструкции танка, так и для облегчения его изготовления. Но несмотря на это, освоение Т-35 вызывало большие трудности: например, очень часто ломались траки, которые отливались из стали Гатфильда. До этого ни один завод в СССР, в массовых количествах, эту сталь не производил, ХПЗ был первым. Кроме того, никак не удавалось устранить перегрев двигателя М-17, а картер коробки передач оказался недостаточно прочным. Но, помимо технических и технологических, существовали и трудности другого рода. Так, начальник 2-го отдела Научно-технического управления УММ РККА Свиридов, посетивший Харьков в апреле 1934 года, докладывал:

«Директор ХПЗ т.Бондаренко не только не мобилизует вокруг Т-35 работников завода, но и при всех возможных случаях дискредитирует машину. На ХПЗ никто серьезно не хочет ею заниматься, за исключением КБ завода, которое действительно работает над тем, чтобы выпустить хорошую боевую машину».

Репрессии инженерно-технических работников тоже не способствовали быстрому освоению производства Т-35. Например, в марте 1934 года на ХПЗ пришло указание «о необходимости тщательной проверки конструкторских расчетов, особенно по коробке скоростей, поскольку в ее проектировании принимал участие конструктор Андрыхевич, ныне арестованный».

Первую машину Т-35 с полностью устраненными недостатками предполагалось сдать к 20 августа 1934 года, однако этот срок был заводом сорван. По этому поводу в конце августа начальник УММ РККА И.А. Халепский писал директору ХПЗ И. Бондаренко: «Сейчас приходится уже говорить не об одной машине. Перед Вами и мной стоит ответственная задача: дать к 7 ноября на парад не менее б машин, причем они должны быть вполне закончены для работы в армии. Теперь не может быть никаких оправданий. Мы с Вами отвечаем за это дело как члены партии. Нужно очень крепко взяться сейчас за выполнение этой задачи…» И действительно «взялись крепко» — в московском параде участвовало шесть новеньких Т-35, а к концу 1934 года были сданы армии еще четыре машины.

В 1937 году, была проведена модернизация КПП, бортовых фрикционов, масляного бака, электрооборудования, изменена конструкция фальшборта, спроектированы и установлены на машины специальные уплотнения, предохраняющие машину от попадания внутрь воды. Благодаря этой модернизации надежность танка сильно возросла.

Общий объём выпуска тяжелых танков Т-35 за 1932-39 гг. составил 61 экземпляр, включая 59 серийных машин и два прототипа (Т-35-1 и Т-35-2). По годам выпуск танков Т-35 распределился следующим образом:

1933 г. — 2
1934 г. — 10
1935 г. — 7
1936 г. — 15
1937 г. — 10
1938 г. — 11
1939 г. — 6 (с коническими башнями).

Первые серийные танки с конца 1934 г. начали поступать на вооружение только что сформированного 5-го тяжелого танкового полка Резерва Главного Командования в Харькове. Спустя год, 12 декабря 1935 г., полк был временно выведен из РГК и развернут в 5-ю отдельную тяжелую танковую бригаду. Организационно бригада состояла из трех “линейных” батальонов, одного учебного, батальона связи и других подразделений, положенных в таком случае крупному танковому соединению.
Далее, приказом наркома обороны от 21 мая 1936 г., пятибашенные машины вернули в распоряжение РГК, поставив им задачу усиления стрелковых и танковых соединений при прорыве особо сильных и заблаговременно укрепленных позиций противника.

Понимая, что Т-35А представляет собой огромную ценность не только как боевая машина, но и как символ военной мощи СССР, и потеря даже одного танка повлечет за собой самые негативные последствия, отношение к ним было более чем внимательное. Танки старались беречь, поэтому для их технического обслуживания набирали самый опытный персонал. То же самое касалось танковых экипажей. Надо отметить, что вплоть до трагических боёв июня 1941 г. подразделения оснащенные танками Т-35А считались образцовыми.

Подготовка экипажей первое время велась на специальных курсах под руководством инженеров ХПЗ, но в 1936 г. в Рязани при 3-й ттбр был сформирован отдельный учебный батальон с танками Т-35. Впоследствии учебным подразделениям передали ещё 5 машин.

Что касается эксплуатации и ремонтопригодности в полевых условиях то здесь “тридцать пятый” представлял собой чрезвычайно трудную машину. Чаще всего выходила из строя трансмиссия и КПП, заменить которые самостоятельно ремонтные бригады не могли по причине большой трудоёмкости и отсутствия надлежащего оборудования. В итоге на капитальном ремонте постоянно находилось по 5-6 танков. Особо острой эта проблема стояла в начале массового выпуска Т-35А – например, летом 1936 г. три танка, поданные с ХПЗ на войсковые испытания, полностью вышли из строя в результате поломки моторно-трансмиссионной группы. Все машины пришлось отправить назад в Харьков, где они прошли капремонт.

С точки зрения обзорности Т-35А тоже не блистал. На протяжении всего периода эксплуатации его считались самым “слепым” советским танком, поскольку водитель имел весьма ограниченные углы обзора вперед и вправо. Кроме того, управлять “тридцать пятым” мог только физически сильный человек – даже простое переключение передач или поворот танка сопровождался огромными усилиями не только водителя, но и механика обслуживавшего двигатель.

Множество неприятностей доставляла большая масса танка и по ходовым качествам серийные Т-35А заметно отставали от более легких “собратьев”. Уже через год эксплуатации руководству РГК был направлен соответствующий документ.

«Предлагаю принять к неуклонному руководству следующие правила движения по мостам танков Т-35:

1. На однопролетных мостах — только один танк одновременно

2. На многопролетных мостах может быть несколько танков, но не менее чем в 50 м друг от друга

3. Движение по мосту во всех случаях должно производиться так чтобы ось танка строго совпадала с осью моста Скорость на мосту — не более 15 км/ч».

Также отмечалось, что Т-35А не способен передвигаться по мягкому грунту или заболоченной местности, а подъём под углом свыше 17° становился для него непреодолимым препятствием. Нареканий не вызывала только подвеска танка, обеспечивавшей плавность хода и позволявшей вести прицельный огонь из орудий на ходу.

Для устранения выявленных недостатков на заводе №183 провели комплекс мероприятий. В марте 1935 г. инженеры ОКБ-135 разработали и начали внедрять в производство улучшенные бортовые передачи, в июне – новую коробку передач и радиаторы. Но все же, не менее слабым местом оставался двигатель. В течении 1935 г. несколько раз поднимался вопрос об установке на танк более мощного авиационного мотора М-34. Вначале запланировали постройку одной опытной машины, но вскоре их количество увеличили до двух. Но не прошло и нескольких месяцев, как от них отказались и сделали это вот по каким причинам. С 1932 г. в Советском Союзе велись активные работы по постройке дизельного мотора большой мощности БД-1, который “съедал” менее дорогое топливо и был более пожаробезопасен. От варианта с М-34 отказались ещё и потому, что авиационный двигатель имел собственный набор “детских болезней” и не был приспособлен к установке на танк. Все это привело к тому, что в 1936 г. на танк №3 в опытном порядке был поставлен дизель БД-1 мощностью 400 л.с. На испытаниях он проявил себя неплохо, но недостаточная для 50-тонной машины мощность не позволила принять его на вооружение.

Тогда был рассмотрен вариант с двигателем БД-2 мощностью 700 л.с. – испытания этой силовой установки проходили с апреля по ноябрь и, к сожалению, не принесли желаемого успеха. Не желая сдаваться “двигателисты” предложили улучшенную модель дизеля БД-2А (600 л.с.), опытный образец которого должны были поставить летом 1936 г. С целью ускорения процесса с одного из Т-35А сняли штатный М-17, заодно переименовав его в Т-35Б, но требуемый дизель не был получен и танк простоял без дела полтора года.

В рамках эксперимента один Т-35А передали Коломенском заводу им.Куйбышева, где на нем планировали установить паровой двигатель. Танк переименовали в ПТ-35, но выполнили ли это на самом деле и как прошли испытания остается неизвестным.

Первым настоящим испытанием для немногочисленных Т-35А 5-й ттбр стали Большие Киевские Маневры, проводившиеся летом-осенью 1936 г. Несмотря на все усилия механиков тяжелые танки слишком часто выходили из строя и не могли совершать длительные марши. На полигоне Т-35А тоже вели себя не лучшим образом. Если теоретически танк мог сосредоточить на одной цели два орудия и три пулемета, то на практике лишенные непосредственного контакта командиры башен сами выбирали себе предмет обстрела. Полностью наладить взаимодействие между ними так и не удалось, что впоследствии повлекло за собой установку на танк централизованной системы управления огнем, но об этом позже.

После завершения маневров были сделаны соответствующие выводы. Для изучения недостатков один серийный танк выпуска 1936 г. был передан комиссии недавно образованного Автобронетанкового управления РККА для проверки его “боевых и технических свойств при работе в различных условиях”. Испытания проводились с 25 апреля 1936 г по 1 августа 1937 г. и привели к неутешительным выводам: на танке трижды менялся двигатель (наименьший моторесурс составил 48 часов, наибольший 160), дважды ремонтировалась ходовая часть, четыре раза производились крупные замены траков, один раз менялся радиатор охлаждения, дважды выходило из строя вооружение. После прохождения порядка 2000 км, из которых 1650 танк прошел по проселку, “подопытный” Т-35А пришлось подвергнуть долговременному капремонту. Из этого был сделан вполне логический вывод, что в существующем виде серийные пятибашенные танки не могут считаться современными образцами боевой техники.

Масла в огонь подлили и смежники. Обстрел бронелистов, поставляемых Мариупольским заводом, явно указывал на то, что технология их производства серьёзно нарушена. Чтобы компенсировать этот недостаток толщину брони увеличили в среднем на 2,5-3 мм, а масса танка при этом выросла до 52 тонн. Справедливо посчитав, что ходовая часть серийных Т-35А сильно перегружена, УММ РККА санкционировало проведение серии мероприятий по облегчению танка, для чего по согласованию с Наркомтяжпромом толщина крыш башен была уменьшена на 1–1,5 мм, тогда же прошли испытания облегченные опорные катки, топливный бак из фибры и “зауженные траки”. Таким образом предполагалось снизить массу до 47-48 тонн, но эти улучшения так и остались на бумаге.

Чуть позже, в сентябре-октябре 1936 г., двигательному отделу ХПЗ удалось-таки повысить мощность мотора М-17 до 580 л.с. и с августа 1937 г. их начали устанавливать на Т-35А и Т-28. Параллельно были доработаны бортовые фрикционы, масляный бак, электрооборудование. Для улучшения проходимости был облегчен фальшборт, а также введены новые уплотнения корпуса для предохранения от попадания воды внутрь машины. Глушитель, расположенный поперек кормовой части корпуса и прикрытый с боков броневыми щитками, был убран внутрь корпуса, а наружу выведены только выхлопные трубы. В целом, надежность тяжелых танков также повысилась и теперь Т-35А выпуска 1937 г. имел гарантированный пробег до 2000 км, вместо 1000-1500 у более ранних образцов.

В качестве ещё одной меры, призванной улучшить управляемость танком, была предложена электротрансмиссия, разработку которой по заказу АБТУ в 1938-1939 гг. вели инженеры Электромеханического Института Связи. Когда работа находилась на завершающем этапе танки Т-35А уже были объявлены устаревшими и от установки трансмиссии нового типа на нем отказались.

Ещё до принятия на вооружение Т-35А неоднократно обсуждался вопрос и об увеличении огневой мощности танка. Наиболее гармоничным казался вариант установки специализированной танковой пушки большой мощности ПС-3 конструкции П.Сячинтова, которая успешно прошла испытания на опытных Т-35-1 и Т-35-2. Однако, выпуск этого орудия на ЛКЗ налажен не был, так как руководство завода всеми силами проталкивало в серию (и протолкнуло) собственную пушку КТ-28, уступавшую абсолютно по всем параметрам ПС-3. Достаточно сказать, что за пять лет серийного производства было выпущено около 20 таких орудий, причем в эксплуатацию на танки Т-28 поступило только 12 штук. Впрочем, в 1938 г. Сячинтова арестовали, а его разработку объявили “вредительской” и демонтировали с танков, заменив ПС-3 на более новые Л-10.

Чуть позже, в 1935 г., Кировский завод выступил с предложением о замене КТ-28, явно не подходившей для Т-35А, на Л-7 с баллистикой дивизионного орудия – это позволило бы более эффективно использовать танки для борьбы с долговременными укреплениями, однако выпуск этой пушки налажен не был и проект остался нереализованным.

С более интересным предложением выступил в 1936 г. известный конструктор Курчевский. По его мнению, пока не будет налажено производство ПС-3 (а тогда такие надежды ещё оставались), на Т-35А следовало установить безоткатную 76-мм танковую пушку, ранее испытанную на Т-26. Позднее Курчевский предлагал заменить его на 152-мм орудие, сборку которого поручили Ижорскому заводу. Как известно, эпопея с безоткатными пушками закончилась весьма скоро и на серийные танки они не устанавливались.

А теперь вернемся к централизованной системе целеуказания и наводки артиллерийских орудий тяжелых танков, разработанной слушателями артиллерийской академии в 1935–1937 гг. Первоначально этот прибор предназначался полковой артиллерии, но поскольку трудности с управлении их огнем были очевидны военинженер А.Зиновьев предложил установить оборудование на тяжелый танк. После доработок его название изменили на “Танковый прибор управления артиллерийским огнем и пристрелки” (ТПУАОиП или просто ТПУАО).

Было разработано несколько вариантов, предназначенных для монтажа на 2-х, 3-х и 4-пушечные танки, и соответственно получивших индексы ТПУАО-2, ТПУАО-3 и ТПУАО-4. Выделенный для испытаний Т-35А получил систему ТПУАО-3-2 – то есть для трехпушечного танка, вторая модель. В комплект прибора в 1935 г. входили 6-ти или 9-футовый морской дальномер “Барр и Струд”, “часовые указатели Мильмана” от ПУАЗО К-33, испытывавшегося с зенитной пушкой обр. 1931 г., и “вычислитель Гаврилова”. О том, как выглядели отдельные приборы “вживую” сейчас можно только предполагать, так как фотографий переобрудованного таким образом Т-35А найти не удалось. Известно лишь, что танк получил дополнительную командирскую башню из обычной стали с артиллерийским перископом разведчика и дальномером, закрытым защитным кожухом из конструкционной стали. В дальнейшем, если бы систему приняли на вооружение, кожух должны были изготовлять из бронелистов толщиной 7-10 мм.

Первые испытания Т-35А оснащенного ТПУАО прошли неудачно. Прибор срочно доработали, но при повторных стрельбах, проведенных весной 1936 г. существенного улучшения не добились. И все же, 17 сентября 1936 г. состоялся показ танка с модифицированным прибором ПУАТ-35 (прибор управления артиллерийской стрельбой Т-35). Стрельба велась по ограниченно видимой мишени из дух орудий с дистанции порядка 300 метров. Оптика орудийных прицелов была заклеена папиросной бумагой и наведение осуществлялось только с помощью артиллерийского перископа и вычислителя Гаврилова. Всего затратили 17 снарядов калибра 76,2-мм, а также 21 снаряд калибра 45-мм, при этом отмечалось 11 прямых попаданий, а также 13 попаданий в “непосредственной близости” от мишеней. Нарком остался доволен полученными показателями, а в отчете отметили, что ПУАТ-35 проявил себя с хорошей стороны, хотя и требует доработок. Впрочем, на серийные танки эта система не устанавливалась. В 1938 г. новый начальник АБТУ Д.Павлов, подробно ознакомившись с полученными результатами отметил следующее:

“Прибор ПУАТ-35 является опытным и негодным для войсковой эксплуатации… К числу недостатков прибора следует отнести большие габариты, вес и малую надежность работы… Серийная переделка танков Т-35 под установку ПУАТ не представляется целесообразной из-за их малого количества, высокой стоимости самого прибора и его сомнительной боевой ценности в условиях современной маневренной войны…”

Проект был закрыт и более к нему не возвращались. Тем не менее, по мере выполнения плана строительства тяжелых танков, увеличивалось и их количество в составе РККА. По состоянию на 1 января 1938 г. в распоряжении боевых и учебных подразделений находился 41 танк типа Т-35А.

27 — в 5-й тяжелой танковой бригаде;

1 — на Казанских бронетанковых курсах усовершенствования технического состава (КБТКУТС);

2 — на НИБТПолигоне в Кубинке;

1 — в 3-й тяжелой танковой бригаде в Рязани;

1 — при Военной академии моторизации и механизации (ВАММ) в Москве;

1 — в Орловской бронетанковой школе;

1 — на ЛБТКУКС (Т-35А-1);

1 — в Ленинградской школе танковых техников;

1 — в Институте № 20 (с системой централизованной наводки);

5 — на ХПЗ, г. Харьков.

Вопреки устоявшемуся мнению, что руководство РККА намеренно оставляло на вооружении “гробы” вроде Т-37 или Т-35А, дело было далеко не так. После развертывания массового выпуска танков новых типов (имеются в виду Т-34, Т-40 и КВ) 27 июня 1940 г. на совещании «О системе автобронетанкового вооружения Красной Армии» поступил вопрос о снятии с вооружения и частичной переплавке устаревших образов техники. В этот список прежде всего попали легкие танки Т-26 и БТ-2 выпуска 1932-1934 гг., степень износа которых была крайне высокой. В отношении Т-35А, утративших за последние три года прежнюю боевую ценность, мнения разделились. Как один из вариантов рассматривалось переоборудование танков с тяжелые самоходные установки с вооружением, состоявшим из 152-мм или 203-мм пушек большой мощности. Такой опыт уже имел место, так что процесс переоборудования не занял бы много времени. С другой стороны предлагалось использовать Т-35А только для парадов и обучения технического персонала, передав их танковому полку ВАММ. Похоже, что большинство участников совещания склонялось именно ко второму варианту, но в связи с формированием механизированных корпусов планы изменились. Так были приняты следующие решения:

— танки Т-35А на вооружении оставить вплоть до полного износа или замены их танками КВ-1 и КВ-2;

— начать работы по усилению бронирования Т-35А, путем установки дополнительной (навесной) брони по опыту Т-28, и довести её максимальную толщину до 50-70 мм;

— учитывая увеличение массы до 60 тонн рассмотреть пути облегчения танка.

Из этих трех пунктов полностью выполнили только первый…

Таким образом, в 1939 году выпуск пятибашенных танков продолжился. Машины последней серии имели ряд отличий, позволявших повысить защищенность танка.
Работы в этом направлении начались на ХПЗ ещё в 1937 году, когда после испанских событий слабость бронезащиты Т-35 оказалась очевидной.Прекрасно понимая, что радикально усилить защиту танка без увеличения его массы не удастся, инженерами были разработаны башни конической формы, с максимально возможным углом наклона бронелистов.

Главная башня Т-35, как и ранее, была унифицирована с башней среднего танка Т-28 последнего выпуска, что снижало трудоёмкость и дополнительные затраты на её производство. Кроме новой формы в кормовой части башни устанавливался дополнительный пулемет ДТ в шаровой установке с сохранением турели для зенитного пулемета. Малые башни конструктивно остались прежними, но из-за их зауженности в верхней части и без того небольшой внутренний объём (особенно у пулеметных установок) уменьшился ещё больше. Из внешних отличий можно отметить укороченный бортовой экран (как на танке Т-35А №234-35 выпуска 1937 года) и измененную форму лючков доступа к поддерживающем роликам. Единственным серьёзным усилением защиты стала лишь установка 70-мм лобового бронелиста корпуса и 30-мм лобового листа главной башни.

Подготовку к выпуску новой серии Т-35 начали уже осенью 1938 года, решив не дожидаться окончательного «вердикта» о судьбе пятибашенных танков от УММ РККА. Первые три или четыре танка, выпущенные в феврале-апреле 1939 года, сохранили обычные подбашенные коробки, однако были между ними определенные отличия. Одна из первых машин получила поручневую антенну, установленную на главной башне, однако на двух следующих Т-35 образца 1939 года (собранных в марте-феврале) от неё решили отказаться, причем третий танк отличался отсутствием кормового пулемета.

Три последние Т-35, выпуска мая-июня 1939 года, получили подбашенную коробку со скошенными бронелистами, кормовой пулемет в главной башне отсутствовал, а люки и выштамповка на бортовых экранах приобрели прямоугольную форму. В таком виде выпуск тяжелых танков Т-35 был полностью завершен. Согласно выше приведенному отчету количество танков с коническими башнями составило 6 экземпляров, однако на трофейных немецких фотографиях таких машин как минимум на одну больше. Возможно, один или два танка более раннего выпуска были переоборудованы в 1939 году по новому стандарту. Точной информации об их серийных номерах не сохранилось, но по меньшей мере семь Т-35 последней серии имели номера начинающиеся на 744 (предположительно новые подбашенные коробки ввели с танка №744-64). По мере выпуска Т-35 образца 1939 года направлялись в состав 34-й танковой дивизии. В течении 1939 года три танка были переданы 67-му и шесть — 68-му танковому полку.

В межвоенный период пятибашенные танки в боевых действиях участия не принимали. Слухи об их использовании в Зимней войне документами не подтверждаются. Собственно, бросать на финские укрепления Т-35А никто не собирался, так что к любой информации по этому поводу следует отнестись критически. Тем более не стоит верить утверждениям о “потере 90 тяжелых танков во время штурма линии Маннергейма”.

Более реальным могло быть использование Т-35А во время вторжения в Польшу в сентябре 1939 г. В преддверии Второй Мировой войны, когда СССР и Германия разделили сферы своего влияния в Восточной и Северной Европе, танковые соединения стали перебрасывать поближе к границе. Не составила исключения и 5-я ттбр, которая 31 марта была передана в состав Киевского ВО и перебазировалась в Житомир, но в войне с поляками тяжелые танки не участвовали. В скором времени 5-я ттбр сменила номер, став 14-й тяжелой танковой бригадой, но в её составе Т-35А находились очень недолго.

С началом формирования механизированных корпусов была проведена передислокация и реорганизация танковых частей. Так, 23-й танковый полк 12-й танковой дивизии базировавшийся в Дрогобыче принял от недавно расформированной 14-й ттбр все тяжелые танки Т-35А. Когда в начале 1941 г. полк получил Т-34 и КВ-1 старые “пятибашенники” передали в распоряжение 34-й танковой дивизии, стоявшей в н.п. Судова Вишна, где танки примерно поровну распределили между батальонами 67-го и 68-го тп (состав этого подразделения интересен ещё и тем, что к началу войны кроме Т-35 дивизия располагала двумя самоходками СУ-5-2 и шестью штурмовыми танками КВ-2, но в эксплуатации находилась только половина машин).

По состоянию на 10 августа 1940 г. в распоряжении 23-го танкового полка находился 51 танк Т-35А всех модификаций, включая 6 машин последней серии с коническими башнями. В последний предвоенный год “пятибашенники” большую часть времени провели в боксах, иногда на непродолжительное время покидая пределы воинской части. В основном дело ограничивалось отработкой взаимодействия между членами экипажа, а также обучением и повышением квалификации технического персонала и механиков-водителей.

К 22 июня 1941 г. в количественном отношении изменился состав 34-й дивизии, так как девять Т-35А требовали ремонта различной степени сложности. Из этого количества три танка пришлось отправить на завод №183 в Харькове, где им предстояло пройти капитальный ремонт. Ещё шесть танков, пять из которых находились в среднем ремонте и один в капитальном, были частично разобраны и не могли считаться полноценными боевыми машинами.

Из восьми других танков, не принадлежавших 34-й тд, наибольшим количеством (шесть штук) располагали 2-е Саратовское танковое училище и КБТКУТС. Два других Т-35А находились в Московском ВО и принадлежали ВАММ.

Хотя до границы было, как говориться, рукой подать, Т-35А в первую неделю войны участия в боевых действиях не принимали.
В 05:40 утра дивизия была поднята по тревоге и экипажи тяжелых танков заняли свои места в ожиаднии дальнейшего приказа. Тогда ещё казалось, что это обычная учебная тревога, но спустя несколько минут последовало распоряжение вывести машины на полигон, где надлежало провести их дозаправку и загрузить боекомплект. К исходу 22 июня передовые части 34-й тд, имея в своём составе 7 КВ, 38 Т-35А, 238 Т-26 и 25 БТ, вышли в район в районе Чишки, Ваньковичи, Райтаревиче. Три танка (номера №200-04, №196-94, №148-50, принадлежали 67-му танковому полку) пришлось оставить на месте прежней дислокации, поскольку они находились в среднем ремонте. Через два дня с этих Т-35А были демонтированы пулеметы и оптика, после чего танки пришлось взорвать.

Пройдя за день 81 км и не встретив здесь противника дивизию развернули на восток, в направлении населенных пунктов Куровице, Винники, Борыниче. По приказу начальника штаба 26-й армии, у которого 67-й и 68-й полки числились пока ещё в резерве, к утру 23 июня танкам предстояло сосредоточиться в районе Коровице в готовности парирования удара мотомеханизированных соединений противника в направлении Броды и войти в подчинение 6-й армии. Марш проходил в очень сложных для Т-35А условиях. Лето 41-го оказалось на редкость жарким, а о запыленности проселочных дорог можно даже не упоминать, так что двигались танки в основном ночью. Это на несколько дней отсрочило разгром основных сил дивизии, так как немецкая авиация не смогла своевременно обнаружить продвижение танков навстречу передовым подразделениям вермахта. На втором марше из-за поломок бортовых передач и КПП потеряли ещё два танка из того же 67-го тп. С них пришлось снять и затем закопать пулеметы, а сами машины были сожжены собственными экипажами.

К исходу 23-го июня основные силы корпуса сосредоточили в лесах под Яворовым, а часть пятибашенных танков находилась в это время во Львове и его пригороде. Здесь, из-за поломок КПП, пришлось оставить ещё пять машин, четыре из которых принадлежали 68-му полку. Положение частей РККА в этом районе усугублялось действиями украинских националистов, за три дня фактически парализовавших работу тыловых служб.

Согласно следующему приказу командующего 6-й армией за №005, изданному 24 июня, частям 8-го мехкорпуса надлежало выйти в район Буск-Задувже-Островчик Полны и это несмотря на то, что почти 40% материальной части танковых дивизий осталась у Львова в результате поломок и отсутствия горючего. В “Журнале военных действий 34-й танковой дивизии” было записано, что ”…24 июня, к моменту выступления дивизии из леса Яворов — Грудек-Ягеллонский отстало 17 Т-35А…”. Это не считая огромной массы БТ и Т-26.

Тем не менее, ко второй половине дня, после 115-километрового марша, дивизии вышли к н.п.Красне, где перед экипажами была поставлена первая боевая задача. По плану советского командования предстояло соединить силы 8-го и 15-го корпусов для нанесения удара по глубоко вклинившемуся в тыл противнику. Положение танковых частей в тот день несколько упрощалось вялыми действиями немецкой разведывательной и штурмовой авиации. Кроме того, немецкие передовые подразделения практически не имели танков. Предвидя, что противник может нанести фланговый удар, командир 8-го мехкорпуса отдал распоряжение перерезать шоссе, по которому снабжались 12-я и 16-я танковые дивизии немцев. Со стороны Львова поддержку должна была оказать 8-я танковая дивизия 4-го мехкорпуса. Впрочем, выполнить задуманное удалось лишь отчасти.

Наступление началось в 9:00 26 июня, когда ударная группа 12-й и 34-й тд дивизий пошла в атаку на Берестечко и Червоноармейск, к концу дня овладев районом Хотын-Редкув-Коморувка. Танки Т-35А в этом наступлении участия не принимали, так как к этому моменту количество машин в состоянии “на ходу” сократилось до 10-11. Тем временем немцы сосредоточили в районе Теслухува, Козина и Антонувки около 200 танков и автомашин, намереваясь нанести удар по открытому флангу корпуса, разрезав его основные силы и затем разбив их по частям. Командир 34-й дивизии, явно предвидя подобный исход событий, приказал отойти танкам к Хотыни, заняв позиции в лесу на её южной окраине.

Не дожидаясь, пока подтянуться отставшие в пути машины, командование спланировало контрудар. Примерно в 2:30 утра 27 июня к командиру 8-го мк прибыл генерал-майор Панюхов, отдавший устный приказ следующего содержания:

“37-й стрелковый корпус обороняется на фронте м. Почаюв Новы, Подкамень, Золочев. 8-му механизированному корпусу отойти за линию пехоты 37-го стрелкового корпуса и усилить ее боевой порядок своими огневыми средствами. Выход начать немедленно”.

В результате, спустя всего четыре дня после начала марша практически все Т-35 были брошены на пути следования, либо находились в состоянии “догоняющих” на разном удалении от постоянно меняющейся линии фронта. За это время 34-я танковая дивизия совершила несколько контрударов, потеряв около 100 танков и бронемашин (большей частью Т-26). Как раз вечером 26-го июня, после неудачного удара в районе Бродов, дивизия сначала получила приказ выйти из боя, а затем (к исходу 27-го июня) ей уже предстояло нанести новый удар в направлении Козин-Верба и выйти в район Дубно. И это несмотря на то, что силы дивизии были сильно распылены, а поддержки со стороны артиллерии и авиации не ожидалось вообще. Действовать 34-й тд предстояло совместно с частями потрепанной 12-й тд и 7-й мсд, которые составили ударную группу под командованием полковника Н.К.Попеля. Итог этого наступления был вполне закономерен и закончился разгромом советских войск в приграничном сражении, однако этому предшествовал целый ряд значительных моментов.

Вечером 29-го июня остатки группы Попеля заняли оборону на шоссе идущего западнее Дубно от Клешинки до Тараканова. В это же время её арьергард вступил в бой с 16-й танковой дивизией немцев, а группа Зикериуса (2-й танковый полк, батарея 88-мм зениток и батальон мотострелков) попыталась выти к на Дубно через Вербу. Попавшие в окружение советские части вынуждены были вести сражение в невыгодных для себя условиях, однако на пути к Дубно немецкая механизированная колонна подверглась сильному авиационному налёту, понеся большие потери. Оправившись от удара авангард немцев попробовал с ходу ворваться в Птичье. По донесениям немецкого командования на этом участке фронта советские войска дрались особенно ожесточенно. Первая атака 2-го танкового полка захлебнулась под огнем вкопанных в землю танков. Более того, около 21:30 немцы подверглись контратаке с применением танков и пехоты. Советские солдаты вскакивали на немецкие танки, стреляя в амбразуры и закладывая на их корпуса взрывчатку. По немецким данным в течении вечернего боя было потеряно несколько танков Pz.IV, не считая живой силы и другой техники. Около 23:00 отступление обернулось бегством и поселок Верба пришлось оставить.

На следующие сутки ситуация в корне переменилась. Утром 30-го июня силы 8-го мехкорпуса вели разрозненные бои сразу на нескольких участках фронта, причем сплошной линии обороны организовать так и не удалось в виду постоянных приказов выбить противника с занятой им территории. В наиболее сложном положении оказалась тогда 7-я моторизованная дивизия, дравшаяся в полуокружении и не получившая сигнала на отход. Чтобы не дать сомкнуть образовывавшееся кольцо командир мехкорпуса приказал сводной танковой группе направиться на помощь 7-й мд В состав группы вошли следующие силы: несколько БТ-7 и Т-26, четыре Т-35 и один КВ-1.

Между населенными пунктами Верба и Птичье растянувшаяся танковая колонна была внезапно атакована с наступавшими по флангу немецкими подразделениями. Действия советских танков, попавших под фланговый обстрел, носили спонтанный характер что повлекло за собой потерю почти всех машин. Вот что вспоминает об этом непосредственный участник тех боёв, башнер передней артиллерийской башни В.В.Сазонов:

“…Наш последний бой был глупым. Сначала стреляли из главных башен через речку по какому-то хутору за Ситно, а потом с остатками пехоты атаковали его. Участвовали в этой атаке полсотни Вань пехоцких три «тридцать пятых» и четыре не то БТ, не «двадцать шестых», уже не помню. Пехота, конечно, отстала сразу, как немецкие пули запели. Про свою артиллерию я совсем помолчу. Та без снарядов и тракторов застряла ещё третьего дня как. Правда, немецких танков мы вообще там не видали, только слухи о них ходили – про «рейнметаллы» (трехбашенные Nb.Fz.VI) и «круппы» (средние Pz.Kpfw.IV) разные, один другого страшнее. Но в бою я немецких танков не видел, да и пехоты ихней вроде не много там было.

Пошли мы в атаку на хутор, а по нас слева немецкая пушка огонь открыла. Я башню туда повернул – глядел, глядел, ничего не вижу. По башне – бумм! А из башни не высунешься. Пули как горох обсыпают, да и нельзя в бою-то. У тебя главной башней шкуру в шугу сорвет, а может и башку оторвет. Вот и гляжу себе в перископ – ничего не вижу, только окопы немецкие. А по нас опять: «Бум!», «Бум!». Немецкие снарядики долбят через 5 секунд каждый, и уже не только в левый борт, но и в мою башню прилетают. Вот увидел вспышку. Ну и навел туда, открыл огонь – снарядов десять отправил. Кажется попал, а может и нет. По нас опять долбят. Не дошли мы до хуторка метров с полсотни – гусеницу нам оборвало. Что делать? Покидать танк? Вроде не к чему. Стреляем во все стороны, из всего что есть! А опять ничего не вижу. Стреляю с белый свет, пока снаряды есть. Наши уж уползли дальше. А нам стало ещё хуже – долбят со всех сторон. Мотор заглох, пушку заклинило, главная башня не вертится. Тут показались немецкие солдаты. Бегут к танку с какими-то ящиками, а я по ним стрелять могу только из «нагана».

Понял, что драпать пора. Вылез из башни, спрыгнул с высоты на дорогу. Хорошо, что пулемет ихний замолчал. Мой заряжающий за мной сгинул, ногу подвернул. Я его в яму придорожную оттащил за собой. За нами моторист увязался. Стали отползать, тут наш танк и ахнул. Это немцы его толом рванули. А мы канавой отползли к реке. Потом к нам приблудились ещё трое – экипаж Т-26. С ними мы отошли обратно к Ситно, но своих там нашли только с десяток человек – остатки разных экипажей. Из «тридцать пятых» четверо, и все из разных машин. Одного рванули, как и нас, один подорвался на мине, один сгорел сам…”

Более подробного описания боя с участием Т-35 сейчас найти вряд ли удастся. Так какие выводы можно сделать из этой трагической истории? Прежде всего – развенчан миф о “стальных гробах”, которыми Т-35 считают до сих пор. Расстояние между селами Птичье и Верба около 2 км. Немецкие 37-мм противотанковые орудия открыли огонь с дистанции менее 1 км без всякого видимого эффекта. Их бронебойные снаряды не пробивали 25-мм броню передней артиллерийской башни даже когда стрельба велась практически в упор (менее 500 м)! Так что табличные значения бронепробиваемости пушки PaK 35/36 тут имели второстепенное значение. Советский тяжелый танк был выведен из строя только после того, как у него вышел из строя двигатель, заклинило главную башню и переднее 45-мм орудие. При этом танк открыто двигался по шоссейной дороге, постоянно простреливаемой с двух сторон. С другой стороны, экипажу Т-35 не удалось точно определить расположение вражеских ПТО и огонь велся в буквальном смысле наугад. Непонятно правда, как Сазонов мог пропустить участие в этой атаке тяжелого танка КВ-1 (с пушкой Ф-32), который был подбит на выезде из Вербы получив несколько десятков попаданий в борт и корму. Хотя КВ, возможно принадлежавший 12-му тп, мог присоединиться к атакующим несколько позже. Трем другим пятибашенным танкам повезло намного меньше. Также не совсем понятен и такой момент — Сазонов рассказал, что у его танка перебило гусеницу, но на немецких фотографиях они целые. Возможно, Т-35 остановился из-за поломки главного фрикциона, что не было большой редкостью.

Наиболее часто встречается фотография, где один Т-35, сброшенный в придорожный овраг на выезде из с.Верба, «позирует» вместе с подбитым Т-26 образца 1939 г. Сразу создаётся впечатление, что танк просто бросили при отступлении, однако не все замечают, что эта машина получила не менее четырех попаданий: два в левый борт, и по одному в главную башню и ствол 45-мм пушки задней башни. Видимо этот танк, подорвавшийся в итоге на мине, имел в виду В.В.Сазонов.

Второй Т-35, вслед за которых шли два БТ-7, запечатлен уже взорванным. Судя по всему, командир танка попытался уйти из-под обстрела укрывшись за насыпью, но спасти свою машину ему так и не удалось. Уцелевшие члены экипажа покинули подбитый танк, после чего к нему подобрались немцы со взрывчаткой, которой тогда не пожалели – о силе внутреннего взрыва можно судить по сорванным башням, которые отнесло от танка метров на 10, и полностью разрушенной подбашеной коробке. Опять-таки, на фотографиях хорошо видно, что левый бортовой экран пробит по меньшей мере двумя снарядами и ещё один попал в заднюю артиллерийскую башню.

Лишь одному Т-35А «посчастливилось» добраться до с.Птичье, где его также накрыла немецкая артиллерия. На фотографиях сделанных немцами несколькими днями позже хорошо видно, что на левую часть танка пришлись почти все попадания: не менее семи снарядов поразили главную башню, два попали в переднюю пулеметную башню, и ещё по меньшей мере по одному снаряду пробили бортовой экран и борт задней пушечной башни. Не имея возможности продолжать бой оставшиеся в живых танкисты покинули израненный Т-35, сняв с него пулеметы. Не исключено, что бой у Вербы был уже вторым. Есть и другие свидетельства боевого применения Т-35, но все они не имеют документального подтверждения. Например, интересные записи в личной тетради сделал в июне 1941 года сапер А.П.Грязнов, находившийся со своей частью на территории Западной Украины:

“День на третий от начала войны я увидел, как на германца пошли наши танки – две штуки, большие такие, как на «Отваге». Все в пушках и пулеметах, пять башен больших и маленьких! Они обогнали нас где-то возле Дубно. Только они вперед ушли, как на нас сбоку с десяток немецких танков навалились. На пятибашенных внимания они не обратили – сразу на нас, да на пехоту. А наши «крейсеры» уползли себе своей дорогой. Немецких танков они так и не увидели. Не успели мы оглянуться, как из нашего тыла в немецкий тыл перешли. Потом помню, один такой «крейсер» пытался к своим пробиться. Он и смог бы наверное, немцев не было, да застрял на выезде из речки. Мы побежали танкистам помочь. Подошли ещё два наших легких танка. Пытались большой вытянуть на берег двумя тросами – троса оборвали. Потом с тяжелого поснимали всё, что можно было, слили бензин, поломали оставшееся, сели на легкие и уехали братки-танкисты. А про нас и забыли.”

То есть, впервые Т-35 могли быть использованы в боевых условиях уже 25-26 июня. Сказать что-либо о номере этого танка достаточно трудно. Одно можно утверждать точно – это был Т-35А с цилиндрическими башнями выпуска 1934-1937 гг. С немецкой стороны встречи с “тридцать пятыми” освещаются весьма скупо, если не сказать больше. Вот одно из типичных упоминаний (других комментариев пока не нашлось):

“Русские неоправданно бравировали своими 52-тонными танками «Клим Ворошилов», однако зенитная и полевая артиллерия уверенно справлялась с этими неповоротливыми увальнями с пятью вращающимися башнями”

Даже если не считать того, что Т-35 перепутали с КВ-2, то данная заметка выглядит мало правдоподобной поскольку не один из пятибашенных танков не был подбит из крупнокалиберного орудия или 88-мм зенитки. Все потерянные в боевых условиях Т-35 стали жертвами противотанковых орудий.

Застрявшие в пути “пятибашенники” тоже повоевали. Больше всего досталось Т-35А (№399-48), прикрывавшему отход советских войск в лесу под Белокаменкой – характер его повреждений указывает на то, что обстрел из пушек велся со стороны кормы и правого борта. По одному танку было подбито под Бродами и н\п Верба, где один из танков был уничтожен прямым попаданием снаряда тяжелого орудия в подбашенную коробку. Ещё один Т-35 выпуска 1939 года (с поручневой антенной и кормовым пулеметом) некоторое время держал оборону в г.Грудек-Ягеллонский, пока у танка не закончился боекомплект. Подробности этих боёв, к сожалению, пока остаются неизвестными.

Брошенные Т-35А ещё долго оставались на том же месте, где их оставили экипажи. Немцы лишь оттащили некоторые из них с дороги, чтобы 55-тонные гиганты не мешали движению транспорта, а в населенных пунктах их иногда вообще не трогали. Оставшись никому не нужными Т-35А понемногу ржавели и растаскивались по частям. Вероятно, дольше всего “протянули” танки, находившиеся во Львове и его окраинах. Последние сведения об этих частично разобранных машинах относятся к осени 1942 г.

Судьба оставшихся танков была незавидной. Так и не вступив в бой остатки дивизии 27 июня получили новый приказ выдвигаться в направлении Зборов-Иванковцы, где 67-й и 68-й тп потеряли те немногие Т-35А, которые ещё могли передвигаться самостоятельно и, что более важно, при грамотном использовании в обороне наносить урон противнику. Конечно, сделать это в условиях подавляющего преимущества в воздухе немецкой авиации было бы весьма сложно, но и просто “гнать” тяжелые танки являлось не лучшим выходом. Не имея ни четкого приказа о дальнейших действиях, ни горючего, ни полевых ремонтных мастерских танкисты были вынуждены оставить свои машины, предварительно сняв с них пулеметы и часть прицельного оборудования. Последние шесть танков завершили свой путь на дороге между Тарнополем и Волочиском. Впоследствии на фоне поверженных “сталинских монстров” с удовольствием фотографировались немецкие солдаты и офицеры – таких снимков сохранилось несколько десятков, если не сотен. Впрочем, надо отдать должное советским танковым экипажам Т-35А. Действуя отнюдь не в “тепличных” условиях до 29 июня им удалось поддерживать в рабочем состоянии по меньшей мере 20 машин.

Последним был захвачен танк оказавшийся на улице в Днепропетровске. Если судить по имеющимся фотографиям, это был Т-35А образца 1936 г., ранее принадлежавший 68-му тп и прошедший ускоренный ремонт в Харькове. Принимал ли он участие в боях остается неизвестным. Общие потери можно подвести с помощью архивных данных, в частности, по рапорту командующего 8-го мехкорпуса на 18 июля 1941 года.

67-й танковый полк:

№200-4, №196-94, №148-50 — 24.6. — оставлены при производстве среднего ремонта в Садова Вишня, вооружение и оптика сняты, при отходе взорваны;

№220-25 — 30.6. — с.Птичье, подбит во время атаки и сгорел;

№220-27, №537-80 — 24.6. — в районе Грудека-Ягеллонского поломана бортовая передача и КПП, машины оставлены, пулеметы и боеприпасы сняты и закопаны;

№220-29, №213-35 — застряли в болоте, оставлены при отходе;

№988-17, №183-16 — 29.6. — оставлены в районе Львова в ожидании капремонта, вооружение и оптика сняты;

№288-11 — 29.6. — упал с моста и сгорела вместе с экипажем в районе Львова;

№339-30, №744-61 — 30.6 — оставлены при отходе, поломка трансмиссии и бортовой передачи, оптика и вооружение сняты со всех машин;

№399-48 — 30.6. — район Белокаменки, подбит при отходе и сгорел;

№183-3 — 30.6. — район Белокаменки, авария двигателя, оставлен экипажем, вооружение и боекомплект сняты и закопаны;

№148-39 — 30.6. — район Верби, подбит и сгорел;

№482-5 — 29.6. — авария бортовой передачи, оставлен в с.Запить;

№288-74 — 1.7. — район Тарнополя, авария главной и бортовой передачи, подожжен экипажем при отходе;

№196-96 — 2.7. — авария бортовой передачи, оставлен в районе Тарнополя, вооружение не снято;

№148-22 — 1.7. — поломка КПП, оставлен в лесу не доезжая д.Сосово, пулеметы сняты, оптика зарыта;

№288-14 — 28.6. — без вести пропал вместе с экипажем у с.Запить;

№744-63 (с коническими башнями) — 1.7. — заедание поршней двигателя, оставлен на пути из Злочува в Тарнополь, пулеметы сняты;

№988-15 — 1.7. — поломка КПП, оставлен в г.Злочув, вооружение, оптика и боеприпасы сданы на склад;

№715-61 — поломка КПП, оставлен в 15-км за Львовом, пулеметы сняты;

№988-16 — 30.6.- с.Птичье, подбит и сгорел во время атаки;

№715-62 — 29.6. — г.Львов, поломка привода вентилятора, оставлен экипажем, пулеметы сняты;

№339-68 — 30.6. — авария бортового фрикциона, подбит снарядом и сгорел под Бродами;

№200-0 — 30.6.- с.Птичье, сгорел в бою во время атаки;

№200-8 — 26.6. — поломан коленчатый вал, машина оставлена, вооружение и оптика сняты;

№200-9 — 30.6 — с.Птичье, подбит противником и сгорел, оптика и вооружение сняты.

68-й танковый полк

№183-6 — 9.7. — г. Волочиск, сожжены бортовые тормоза;

№183-16 — 29.6. — 20 км от Львова, поломка КПП;

№744-65 (с коническими башнями) — 9.7. — между Тарнополем и Волочиском, поломка КПП;

№234-35 — 30.6. — с.Иванковцы, опрокинулся в реку вверх гусеницами;

№238-69 — 30.6. — между Буек и Красне, авария КПП;

№288-43 — 26.6. — г.Грудек, сожжен главный фрикцион;

№200-5 — 8.7. — г.Злочув, поломка КПП;

№234-42 — 3.7. — г.Запытов, сожжен главный фрикцион;

№537-70 — 30.6. — между Ожидев и Олесно, поломка КПП;

№744-62 (с коническими башнями) — 26.6. — г.Грудек, сожжен главный фрикцион, снаряды все расстреляны;

№744-67 (с коническими башнями) — 2.7. — оставлен около н\п Жидин (Ожидев), лопнул коленчатый вал;

№744-66 (с коническими башнями) — 9.7. — с.Бяожено, сожжен главный фрикцион;

№196-75 — 9.7. — Дэердзуне, сожжен главный фрикцион, отсутствуют аккумуляторы;

№197-1— 25.6. — 20 км восточнее Грудека, сожжен главный фрикцион;

№744-64, №196-95, №330-75 — остались в г.Грудеке в состоянии негодности, так как находились в среднем ремонте.

Что касается судьбы танков других типов, принадлежавших 34-й тд, то за 20 дней боевых действий она осталась практически без материальной части. Например, в 67-м тп из 102 Т-26 (37 “радийных” и 65 “линейных”) к 18 июня 1941 г. уцелел всего 1 танк, а в танковых разведбатах и батальонах связи, на вооружении которых находилось в общей сложности 26 БТ, техники не осталось вообще. И это при том, что ещё 1 июля 8-й мехкорпус, состоявший тогда из частей 12-й танковой и 7-моторизованной дивизий, всё ещё располагал 207 танками, включая 43 КВ-1 и 31 Т-34.

Тем временем Т-35А, оставшиеся в тылу, были вновь “мобилизованы”. Из пяти танков, находившихся на заводе №183 в Харькове и ожидавших капитального ремонта, не был отремонтирован ни один. По всей видимости, их техническое состояние было таковым, что тратить на них какие-то усилия посчитали нецелесообразным. К тому же, завод был загружен текущими заказами. Тем не менее, 21 августа 1941 г. начальник ГАБТУ Федоренко в телеграмме районному инженеру ГАБТУ сообщал следующее:

“Находящимся на з-де №183 4 танкам Т-35А №№ 148-30, 537-90, 220-28 и 197-02 провести мелкий ремонт, дающий возможность танкам самостоятельное передвижение, установить положенное вооружение и срочно отгрузить с з-да по разнорядке ГАБТУ КА. О готовности донесите.”

Как поступили с пятой машиной остается неизвестно. Есть предположение, что её всё же отремонтировали и отправили по месту постоянной дислокации, которым осенью 1941 г. могло быть только 2-е Саратовское танковое училище или КБТКУТС ПриВО. Здесь они периодически использовались для обучения взаимодействия пехоты и танков. Окончательно учебные Т-35А вывели из эксплуатации к 1943 г.

Также встречаются упоминания об использовании одного Т-35Б(?) в боях на подступах к Крыму в августе 1941 года. Например, подобное утвержение есть в книге «Британские танки в крымских кампаниях 1854-1945» (автор Булат Тынчеров, издание 2010 года):

“Жесточайшие бои, в которых участвовали не только Т-34 и Т-37\Т-38 из состава 5-го танкового полка 172-й мсд, но и другие танки, в том числе Т-35Б, БТ-7, БТ-5, Т-26, а также танкетки Т-27, разгоревшиеся здесь, закончились, как известно, прорывом соединений 11-й армии… А в качестве характерной иллюстрации к сказанному можно привести не только снимок тяжелого танка Т-35Б, но и сведения Франца Куровски…”

К сожалению, в книге эту фотографию читателю почему-то не продемонстрировали. Впрочем, данное утвержение пока представляется маловероятным.

В ноябре 1941 г., в самый разгар битвы за Москву, два танка принадлежавших ВАММ привели в боеготовое состояние намереваясь использовать их в предстоящих боях. Здесь мнения относительно их дальнейшей судьбы расходятся. Согласно советским источникам оба танка все-таки задействовали в наступлении, но более вероятно, что эти Т-35А после парада 7 ноября снова отправили в резерв. Впоследствии, сохранившиеся машины были разделаны на металл, а до наших дней сохранился только один Т-35А образца 1935 г., ранее принадлежавший полигону НИБТ. Сейчас он демонстрируется в танковом музее в Кубинке.

На этом историю Т-35 можно было бы закончить, если бы не одно обстоятельство. Захватив огромные трофеи немцы принялись изучать попавшуюся им материальную часть РККА. Естественно, что наибольший интерес представляли прежде всего КВ и Т-34, но не брезговали немцы и более старыми машинами, тем более что несколько сотен советских танков досталось им во вполне исправном состоянии. Силами собственных ремонтных мастерских их снова ввели в строй, выделив единичные образцы для выставки трофейного вооружения.

После того, как бои в Западной Украине прекратились, немцы принялись за разбор захваченой ими бронетанковой техники РККА. К 47 тяжелым танкам Т-35, большая часть которых имела лишь поломки моторно-трансмиссионной группы, был проявлен чисто «эстетический» интерес. Немецкие солдаты с удовольствием фотографировались на фоне «поверженных советских монстров», так что недостатка в фотографиях трофейных Т-35 в данное время не наблюдается. Тем не менее, с огромными пятибашенными танками предстояло как-то поступить. Вначале их просто сталкивали в кюветы и придорожные овраги, чтобы они не мешали движению техники на запад, а затем никому не нужные Т-35А начали разбирать по частям, причем в первую очередь снимали гусеницы и люки. В конечном итоге от некоторых танков остались только остовы корпусов (как например во Львове), которые отправляли на переплавку. Интересно, что на вооружение вермахта «пятибашенники» не поступили, но всё же получили обозначение Т-35А 751 (r).

Относительно повезло только одному Т-35А, который был оставлен экипажем из-за технических неисправностей. Сказать что-либо конкретное об этом танке сейчас довольно трудно, но по всей видимости это была машина с номером 715-62 (согласно акта на потерянные Т-35 34-й танковой дивизии: «Поломка первичного привода вентилятора, сгорели дюритовые соединения в моторе. Стреляющие механизмы пушек закопаны, пулеметы сняты. Танк оставлен экипажем 29.6. в Львове»). Немцы отремонтировали её и осенью 1941 года отправили на испытания в Куммерсдорф, в дальнейшем использовав как наглядное пособие.

А вот дальше история «выставочного» Т-35А весьма загадочна и неоднозначна. В большинстве современных источников указывается, что единственный пятибашенный танк был передан из музея в распоряжение так называемой «группы Рихтера», которая была сформирована из штаба 2-го танкового батальона 36-го танкового полка, 4-й роты 11-го танкового полка, роты бронеавтомобилей и 614-й танко-истребительной батарей с четырьмя самоходками “Elefant”. О степени кризисной ситуации говорит и такой факт — в апреле 1945 года из Берлинского музея были извлечены даже старые британские танки Mk.V*, так что участь Т-35А была предрешена — танк вроде как погиб на одной из берлинских улиц.

Эта информация долгое время не ставилась под сомнение, однако в книге Карлхайнца Мюнха «История 653-го танко-истребительного батальона» (Karlheinz Munch «Combat History of Panzerjager Abteilung 653») приводится свидетельство некоего лейтенанта Хайнриха Терите (Heinrich Teriete), который рассказал буквально следующее:

«Мы взяли под своё управление последний оставшийся «элефант» в районе Берлина. Тогда мы были независимой ротой. У нас никогда не было «Koenigtiger» или «Jagdtiger». Мы получили также 5-башенный танк. Экипаж покинул его во время последнего боя на полигоне Цоссен близ Берлина. Моя машина была разбита, и я был взят в плен вместе с гауптманом Риттером, вернувшись домой 2.11.1949.»

Таким образом, Т-35А вроде как принял свой последний бой в составе танко-истребительного батальона всё-таки не в городе, а в его окрестностях, что вполне может быть правдой, однако…

Совсем недавно в интернете появились фотографии полигона в Куммерсдорфе, которые были сделаны советскими фотографами в 20-х числах апреля 1945 года – то есть фактически на сразу после его захвата. Кроме массы уникальных экспонатов там был отдельный снимок, но котором хорошо виден «тот самый» Т-35А. Судя по всему, немцы вытащили его из бокса, действительно собираясь использовать его для защиты полигона, но при этом вооружение на нём полностью отсутствовало, а гусеничные цепи были уложены рядом. То есть, рассказ Терите правдив лишь отчасти – возможно, что танк им на самом деле передали, но в небоеспособном состоянии. Поэтому не удивительно, что экипаж тут же оставил его. Таким образом, никакого «последнего боя» не было – скорее всего, в виду тяжелого технического состояния, последний «боевой» Т-35А даже подбивать не потребовалось. После осмотра дважды трофея советские специалисты пришли к выводу, что особой ценности пятибашенный танк не представляет и после войны его отправили на слом.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ТЯЖЕЛЫХ ТАНКОВ
Т-35 образца 1933 и 1939 г.

Т-35А
обр.1933 г. Т-35А
обр.1939 г.
БОЕВАЯ МАССА 50000 кг 54250 кг
ЭКИПАЖ, чел. 11
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 9720 9720
Ширина, мм 3200 3200
Высота, мм 3340 3370
Клиренс, мм 530 570
ВООРУЖЕНИЕ большая башня: одна 76,2-мм пушка КТ-28 и по одному 7,62-мм пулемету ДТ в шаровых уствновках спереди и в кормовой части башни;
малые орудийные башни: по одной 45-мм пушки 20К и по одному 7,62-мм пулемету ДТ;
пулеметные башни: по одному 7,62-мм пулемету ДТ
БОЕКОМПЛЕКТ 96 ыстрелов для 76-мм пушки, 220 снарядов для 45-мм пушек и 10000 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ телескопический ТОП обр.1930 г.
перископический прицел
прицел ПТ-1 обр.1932 г
БРОНИРОВАНИЕ нижний наклонный лист — 20 мм
передний наклонный лист — 50 мм
верхний наклонный лист — 20 мм
лобовой лист — 20 мм
борта подбашенной коробки — 20 мм
фальшборт — 10 мм
корма — 20 мм
днище — 10-20 мм
борт большой башни — 20 мм
крыша большой башни — 15 мм
борта малых орудийных башен — 20 мм
крыша малых орудийных башен -10 мм
борта пулеметныхх башен — 20 мм
крыша пулеметныхх башен -10 мм нижний наклонный лист — 20 мм
передний наклонный лист — 70 мм
верхний наклонный лист — 20 мм
лобовой лист — 20 мм
борта подбашенной коробки — 25 мм
фальшборт — 10 мм
корма — 20 мм
днище — 10-20 мм
борт большой башни — 25 мм
крыша большой башни — 15 мм
борта малых орудийных башен — 20 мм
крыша малых орудийных башен -10 мм
борта пулеметныхх башен — 20 мм
крыша пулеметныхх башен -10 мм
ДВИГАТЕЛЬ М-17Т, карбюраторный, жидкостного охлаждения, мощностью 500 л.с. при 1800 об\мин., ёмкость бака 910 литров
ТРАНСМИССИЯ механического типа: 5-скоростная КПП (4 передачи вперед и 1 назад) с редуктором, многодисковый главный фрикцион сухого трения, многодисковые бортовые фрикционы с плавающими ленточными тормозами и бортовые передачи с двумя парами цилиндрических шестерен
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт): восемь опорных обрезиненных катков сблокированных попарно в 4 балансирные тележки, шесть обрезиненных поддерживающих катков, направляющее колесо с винтовым натяжным механизмом и расположенное сзади ведущее колесо
гусеница мелкозвенчатая со 135 стальными траками шириной 526 мм и шагом 160 мм
СКОРОСТЬ 28,9 км\ч по шоссе
14 км\ч по проселку
ЗАПАС ХОДА 100 км по шоссе
80-90 км по проселку 120 км по шоссе
80-90 км по проселку
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. 25°
Спуск, град. 30°
Боковой крен, град. 15°
Высота стенки, м 1,20
Глубина брода, м 1,70
Ширина рва, м 4,40
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 71-ТК-1 с поручневой и штыревой антеннами
переговорное устройство ТПУ-6 на 6 абонентов

Танк прорыва Сиркена

Разработчик: инженер К.К.Сиркен
Год начала работ: 1933
Год выпуска первого прототипа: не строился
Проект отклонен по причине технической недоработанности.

В 1933 году, параллельно с проектом Данченко, инженер К.К.Сиркен предложил собственный вариант тяжелого танка прорыва. Разработка велась в конструкторском бюро завода «Большевик». Конструкция разрабатывалась под явным влиянием зарубежного опыта. В частности, схема ходовой части явно заимствовалась от пехотного танка Vickers Mk.E, принятого на вооружение БТВ РККА под обозначением Т-26, а компоновка напоминала французские тяжелые танки.

Применительно на один борт ходовая часть включала два блока тележек с 4 опорными катками каждая, 6 поддерживающих колес, натяжное колесо, переднее ведущее и заднее направляющее колесо, а также гусеничню ленту набранную из стальных траков.

Корпус танка имел оригинальную компновку. В лобовом листе корпуса устанавливалось 107-мм пушка с углами горизонтального наведения 20°. На крыше надстроки, в средней части, находилась башня с круговым сектором обстрела, которая оснащалась двумя 45-мм пушками 20К, несколькими пулеметами и командирским куполом. На корме корпуса устанавливалсь вторая башня с 76,2-мм пушкой, которая имела угол горизонтального наведения порядка 220°. Толщина бронирования корпуса вариьировалась в пределах 20-80 мм, в то время как башня имела круговое 80-мм бронирование. Предполагалось, что на танке будет установлен бензиновый двигатель мощностью 1500 л.с., что позволило бы ему передвигаться с максимальной скоростью до 30 км\ч.

Несмотря на то, что проект Сиркена выглядел более реалистично, его реализация в металле так и не состоялась, поскольку конструкция танка имела целый ряд технических недоработок и откровенных просчетов. Большие сомнения вызывала ходовая часть с подвеской на листов рессорах, которая явно не годилась для танка массой 85 тонн. Размещение вооружения также не выглядело оптимальным. Кроме того, отсутствовал двигатель требуемой мощности.

РАСЧЕТНЫЕ ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ
СВЕРХТЯЖЕЛОГО ТАНКА ПРОРЫВА СИРКЕНА проекта 1933 г.

БОЕВАЯ МАССА 85000 кг
ЭКИПАЖ, чел. ~10
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм ?
Ширина, мм ?
Высота, мм ?
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ одна 107-мм пушка, одна 76,2-мм и две 45-мм пушки
БОЕКОМПЛЕКТ ?
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ ?
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 80 мм
борт корпуса — 60 мм
корма корпуса — 60 мм
главная башня — 80 мм
крыша — 20 мм
днище — 20 мм
ДВИГАТЕЛЬ бензиновый, мошщностью 1500 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ ?
СКОРОСТЬ 30 км\ч
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ ?
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м ?
Глубина брода, м ?
Ширина рва, м ?
СРЕДСТВА СВЯЗИ ?

Т-51

Разработчик: КБ завода №183
Год начала работ: ноябрь-декабрь 1937
Год выпуска первого прототипа:
Проект закрыли в виду несоответствия требованиям.

После получения в конце сентября 1937 года технического задания на тяжелый танк прорыва конструкторский коллектив завода №183 приступил к работе сразу над несколькими проектами. Одним из них стал проект, известный под индексом Т-51.

Основополагающими принципами ТТЗ являлись улучшение бронезащиты и снижение массы. Чтобы добиться этого, харьковское КБ предложило кардинально переработанный проект танка Т-35, от которого заимствовались многие элементы ходовой части, но корпус был совершенно другим. Количество башен сократили с пяти до трех.

Было предложено два варианта компоновки и размещения башен, причем в зависимости от проекта варьировалась форма башен:

1) Две башни с 45-мм пушками и двумя пулеметами ДТ (один зенитный) на высокой надстройке в средней части корпуса и одна большая башня спереди с 76,2-мм пушкой КТ-28 и одним пулеметом ДТ;

2) Главная башня с 76,2-мм пушкой КТ-28 и двумя пулеметами ДТ (один зенитный) на высокой надстройке в средней части корпуса и две башни с 45-мм пушками и одним пулеметом в передней части корпуса.

В обоих вариантах ходовая часть состояла из 8 опорных катков на каждый борт, передних направляющих колес, задних ведущих колес и крупнозвенчатой гусеницы. Наружные элементы подвески защищались фальшбортом. Место механика-водителя располагалось по продольной оси корпуса, двигатель и трансмиссия – на корме. Предположительная масса Т-51 составляла 50 тонн. Бронирование бортов и лобовой части корпуса, а также башен, должно было защищать от огня полевой артиллерии калибра до 76-мм включительно, а также от 37-мм противотанковых пушек.

Рассмотрение проекта Т-51 состоялось в декабре 1937 года, однако в предложенном виде танк заказчика не устроил. Дальнейшую проработку танка свернули, однако задел по этой машине затем был использован при работе над другими проектами.

ПРОЕКТНЫЕ ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ТЯЖЕЛОГО ТАНКА
Т-51 обр.1940 г.

БОЕВАЯ МАССА ~50000 кг
ЭКИПАЖ, чел. ~10
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм ~9000
Ширина, мм ~3000
Высота, мм ~4000
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ две 45-мм пушки 20К, одна 76,2-мм пушка КТ-28 и четыре-пять 7,62-мм пулеметов ДТ
БОЕКОМПЛЕКТ
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ
БРОНИРОВАНИЕ противоснарядное
ДВИГАТЕЛЬ карбюраторный
ТРАНСМИССИЯ механического типа
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 8 опорных катков, переднее направляющее и заднее ведущее колесо, крупнозвенчатая гусеница из стальных траков
СКОРОСТЬ ?
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ ?
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м ?
Глубина брода, м ?
Ширина рва, м ?
СРЕДСТВА СВЯЗИ ?

КВ-1 Испытание боем Тяжелый танк

Официальное обозначение: КВ-1
Начало проектирования: 1939 г.
Дата постройки первого прототипа: 1939 г.
Стадия завершения работ: серийно выпускался в 1939-1943 гг., использовался на всех участках Восточного фронта до мая 1945 г.

Быстрый прогресс противотанковой артиллерии, который пришелся на середину 1930-х гг., привел к тому, что буквально недавно принятые на вооружение танки уже успели устареть. В первую очередь это коснулось машин среднего и тяжелого класса. К 1936 г. единственным советским тяжелым танком был пятибашенный Т-35, отличавшийся, помимо грандиозных размеров, весьма мощным вооружением. Тогда он вполне соответствовал предъявляемым требованиям, но после оценки использования ПТО в гражданской войне в Испании был сделан вывод что “тридцать пятый” по степени защищенности практически не отличается от легких танков. Вдобавок, Т-35 имел очень низкие ходовые характеристики, что сильно уменьшало его шансы уцелеть в современном сражении. Попытки усилить бронирование за счет экранирования (нанесения накладного слоя брони) и введения конических башен были временными мерами, практически не повлиявшими на боеспособность этих машин, однако отказываться от постройки многобашенных гигантов также не спешили. Дело в том, что достойной замены им в то время не нашлось, вот тогда и приняли компромиссное решение – строительство Т-35 продолжить и одновременно начать проектирование совершенно нового тяжелого танка, с не менее мощным вооружением и сильным бронированием.
Осенью 1938 г. НКО СССР выдвинул требования к такой боевой машине, по прежнему ориентируясь на старую концепцию многобашенного танка с толщиной брони не менее 60 мм и обязательным вооружением, состоявшим из 76-мм и 45-мм орудий. Так появились проекты СМК (разработан СКБ-2, главный конструктор Ж.Я.Котин) и Т-100 (разработан КБ завода №185 в Ленинграде). Вначале действительно рассматривались варианты с размещением вооружения в пяти башнях, но впоследствии их количество сократили до трех. Обе машины получились удивительно похожими как внешне, так и по техническим характеристикам, оставалось только определить, кто из них будет принят на вооружение…

В то же время НКО распорядился спроектировать тяжелый танк с одной башней. Видимо, дело тут было не только в “подстраховке на всякий случай”. Практика использования многобашенных танков Т-35 в условиях учебного боя показала, что командиру машины приходилось очень туго в плане управления всеми частями боевого отделения. Иногда получалось, что командир каждой из пяти башен сам выбирал себе цель и вел огонь самостоятельно. С двумя-тремя башнями было, конечно, управиться гораздо легче, но уже их наличие посчитали в какой-то мере излишеством.
Проектирование однобашенного танка поручили СКБ-2, где под руководством инженеров Л.Е.Сычева и А.С.Ермолаева группа дипломников ВАММ разработала внеконкурсный проект танка более известный сейчас как КВ (“Клим Ворошилов”).
За основу, что вполне естественно, был взят танк СМК, однако не стоит полагать, что КВ был его “уменьшенной однобашенной копией”. Длину танка действительно заметно уменьшили, а основное вооружение, состоявшее из 76,2-мм и 45-мм танковых пушек, сосредоточили в одной башне, которая по своим размерам (как внешним так и внутренним) была почти одинаковой с СМК. При этом, правда, пришлось отказаться от башенного курсового пулемета ДК, так как места для него просто не оставалось.
Экипаж соответственно сократился до 5 человек. Сэкономленный, таким образом, общий вес позволил довести толщину лобовых листов корпуса и башни до 75 мм, превзойдя тем самым своеобразный рекорд, ранее прочно державшийся за французским тяжелым танком 2С. Кроме того, вместо авиационного двигателя АМ-34 на КВ устанавливался дизельный В-2. Хоть он и обладал меньшей мощностью (500 л.с. против 850 у СМК) данный тип мотора сжигал менее дорогое горючее и был более пожаробезопасным. Это повлекло за собой изменение кормовой части корпуса, высота которой стала меньше за счет применения новой крыши надмоторного отсека. Ходовая часть танка ,применительно на один борт, состояла из шести опорных катков с внутренней амортизацией и индивидуальной торсионной подвеской, и трех обрезиненных поддерживающих роликов. Ведущее колесо цевочного зацепления имело съемный зубчатый венец и устанавливалось сзади. Боевая масса КВ доходила до 47 тонн.

В начале декабря 1938 г. макетная комиссия утвердила окончательный внешний вид танка СМК, рекомендовав удалить у него третью (кормовую) башню и усилить вооружение. Тогда был представлен один из первых вариантов КВ, также получивший хорошие отзывы и рекомендованный к постройке. Через пять месяцев – 9 апреля 1939 г., был одобрен технический проект и в скором времени началась постройка опытного образца, которую завершили в конце августа. После проведения доработок, 1 сентября 1939 г., прототип КВ совершил первый пробег на заводском полигоне.
Далее события разворачивались не менее стремительно. 5 сентября танк отправили в Москву для демонстрации новой машины руководству страны. Премьерный показ состоялся 23 сентября и произвел самые благоприятные впечатления. Вместе с КВ демонстрацию своих возможностей проводил танк СМК, так что у высшего руководства страны могло без особого труда соатвить мнение об обеих машинах.
Первым на трассу испытаний вышел СМК. По воспоминаниям механика-водителя танка КВ П.И.Петрова были сильные опасения, что «двухбашенник», обладавший более длинным базовым шасси, покажет лучгие данные при преодолении препятствий, но всё получилось совнршенно наоборот. СМК без труда преодолел эскарп, затем — ров и немного задержался на воронках. Более короткий КВ напротив — с легкостью прошел все препятствия, чем вызвал апплодисменты присуствующих. Впрочем, не всё было так гладко, как хотелось бы. Регулятор двигателя В-2 работал с перебоями и пожтому Петрову приходилось вести танк на постоянно высоких оборотах, что грозило аварией. В ходе преодоления водных преград на Москва-реке танк начало заливать водой, однако КВ в тот раз сильно повезло.

После этого, 8 октября, КВ вернули на ленинградский завод для проведения текущего ремонта и устарнения выявленных дефектов. Спустя чуть более месяца, 10 ноября 1939 года, танк отправили на полигон НИБТ, где приступили к полномасштабным заводским испытаниям. В течении нескольких дней, пройдя 485 км, в конструкции КВ выявили ещё 20 различных дефектов, в первую очередь касавшихся работы силовой установки и трансмиссии.

По итогам испытаний определили, что по основным показателям танк КВ лучше своих двухбашенных аналогов. Меньшая высота КВ, полученная за счет отсутствия подбашенной коробки, благоприятствовала лучшей защищенности и снарядоустойчивости танка. Ходовые характеристики тоже оказались выше, поскольку КВ обладал более короткой ходовой частью при сохранении её ширины. Но самое главное – теперь командир машины мог управлять огнем орудий и пулеметов без распыления сил. В качестве отрицательных качеств отмечалась стеснённость работы экипажа в боевом отделении, отсутствие курсового пулемета и перетяжелённость машины. Последний недостаток, в первую очередь, негативно сказывался на работе наиболее важных узлов и агрегатов КВ. Если ходовая часть и подвеска танка ещё могли выдержать существенные нагрузки, то трансмиссия и двигатель работали на пределе возможностей. Разработчикам посоветовали быстрейшим образом разобраться с этими недостатками, но на протяжении всего периода эксплуатации танков КВ устранить их в полной мере не удалось.

Испытания КВ вполне ожидаемо прервали в декабре 1939 г. Спустя всего несколько дней после начала советско-финской войны части Красной Армии столкнулись с очень серьёзной проблемой в виде долговременных укреплений, возведённых на Карельском перешейке. “Линия Маннергейма” оказалась чрезвычайно “крепким орешком” и осуществить её прорыв с помощью только артиллерии и авиации оказалось совсем нелегко. Для штурма финских позиций требовался мощный штурмовой танк с противоснарядным бронированием, а такового в массовых количествах в СССР тогда не производили. Единственной тяжелой машиной, способной действовать в суровых зимних условиях, оказался средний танк Т-28, но его 30-мм лобовая броня без труда пробивалась финской ПТО. До использования пятибашенных Т-35, к счастью, тогда не додумались, хотя некоторые отечественные и зарубежные “историки” без тени смущения утверждают, что РККА потеряла на Карельском перешейке от 60 до 90 (!) танков этого типа. Так что появление новых тяжелых танков, пусть даже и в опытных образцах, стало весьма своевременным.

Таким образом, полигонные испытания плавно переходили в боевые, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Решение о передаче танков в боевые подразделения принимало руководство Ленинградского Военного Округа, направив КВ, СМК и Т-100 в состав 91-го танкового батальона (тб) 20-й танковой бригады (тбр). Экипаж танка КВ в период боевых испытаний был смешанным: Г.Качехин (командир танка), воентехник 2-го ранга П.Головачев (механик-водитель), красноармейцы Кузнецов (наводчик орудия) и А.Смирнов (радист), а также специалисты-испытатели Кировского завода А.Эстратов (моторист, он же заряжающий) и К.Ковш (запасной механик-водитель, во время боёв находился вне танка). Новые машины не сразу бросили на финские позиции. Первые две недели экипажи осваивали танки. Попутно с КВ сняли 45-мм пушку, заменив её 7,62-мм пулеметом ДТ. В бой этот танк пошел только 18 декабря. Танкистам предстояла нелёгкая задача – прорвать финскую оборону в районе Бабокино. До этого поставленную задачу пытались решить используя средние Т-28, но в условиях сильной ПТО слабо бронированные “двадцать восьмые” понесли потери и положительного результата не достигли. Сражение, начавшееся утром 18 декабря, разворачивалось примерно по тому же сценарию, только рядом с Т-28 шли тяжелые танки. В зимних условиях, когда снег хорошо маскировал ДОТы финнов, экипажу КВ пришлось действовать практически вслепую. В самом начале боя идущий впереди Т-28 был подбит и преградил дорогу КВ. Обойдя его, командир заметил вражескую укрепленную точку и приказа открыть по ней огонь. Через несколько минут стало ясно, что по танку ведут огонь сразу несколько ДОТов, но 37-мм финские противотанковые орудия ни разу не смогли пробить толстую броню КВ. Пока шла борьба с первым ДОТом в переднюю часть танка угодил очередной снаряд. Так как обстрел продолжался установить характер повреждений было тогда невозможно и Качехин принял решение двигаться дальше. Под конец боя был получен приказ подойти к очередному подбитому Т-28 и по возможности эвакуировать его, что и было сделано. Результат первого опыта боевого применения КВ оказался впечатляющим: ни одного попадания навылет, по одному попаданию в ствол, лобовой лист и ступицу 4-го опорного катка, по три попадания в траки правой гусеницы и в борт. Повреждения осмотрели высшие офицерские чины и начальник бронетанкового управления, сделав вывод, что для современных противотанковых орудий танк КВ неуязвим.

Ствол пушки заменили уже не следующий день, а вечером 19 декабря постановлением НКО СССР танк КВ был принят на вооружение РККА. И это при том, что ещё не была заказана даже установочная серия этих машин, а первый опытный образец прошёл не более 550 км. Что касается дополнительной проверки таких важных узлов, как подвеска, трансмиссия и ходовая часть, выходивших из строя в первую очередь, здесь поступили следующим образом – поскольку данные элементы имели большую степень унификации с СМК результаты испытаний обеих танков объединили, сделав вывод что они пройдены удовлетворительно. Директору Кировского завода (ЛКЗ) предписали “устранить все дефекты обнаруженные при испытании” и с 1 января 1940 года начать выпуск серийной продукции, сдав к концу года 50 танков.

Свою также сыграло и то, что боевое применение двухбашенного СМК было далеко не таким успешным. Этот танк, по части снарядоустойчивости, показал себя с лучшей стороны, но во время боя 17 декабря 1939 г. на дороге Кямери-Выборг СМК наехал на замаскированный фугас и потерял ход. Экипаж успешно эвакуировали на идущем рядом Т-100, но отбуксировать поврежденную машину для ремонта смогли только после войны. При этом финские разведчики успели снять с танка крышку люка.
Одновременно исправили положение с установочной партией КВ. Всего заказали 12 машин, которые получили дополнительные индексы “У” – к примеру, прототип КВ по документам проходил как У-0 (танк установочной серии, нулевой образец). В добавок, военные потребовали оснастить танк 152-мм гаубицей, что для конструкторов стало в некоторой степени неожиданностью. Основная проблема заключалась не столько в доработках конструкции танка, сколько в отсутствии соответствующего танкового орудия. Справедливости ради стоит отметить, что нигде в мире на тяжелые танки не ставились пушки калибром более 105-мм – кстати и здесь первенство принадлежало французскому 2С, один из образцов которого некоторое время эксплуатировался именно с таким орудием.

Для “артиллерийского” танка пришлось заново разрабатывать новую башню увеличенных размеров на прежнем погоне и подыскивать 152-мм гаубицу. Первый вариант с гаубицей образца 1909\1930 г. отвергли сразу, отдав предпочтение более новой М-10 образца 1938 г. Работы в этом направлении проводила бригада инженеров, в которую входило около 20 человек, под руководством Н.Курина. Молодым конструкторам дали всего несколько дней, переведя их на казарменное положение. Спустя две недели приступили к изготовлению первого опытного образца такой установки, получившей название МТ-1. В январе 1940 г. её установили на опытный танк КВ, недавно отозванный с фронта для проведения доработок, и 10 февраля обстреляли в тире. Помимо оригинальной конструкции МТ-1 ствол пушки закрывался специальной крышкой, которая должна была предохранять его от пуль и осколков, но данное улучшение оказалось неэффективным и не остальных танках от него отказались. Вместо этого на ствол гаубицы надели специальные кольца из брони толщиной 10-мм. В производстве это решение использовали на всех серийных танках.

17 февраля 1940 г. танки У-0 и У-1 (с установками МТ-1) снова отправили на фронт. 22 февраля на фронт ушел танк У-2 с башней опытного танка У-0 с 76,2-мм орудием, а 29 февраля – танк У-3 с установкой МТ-1. Также успели построить и отправить на фронт танк У-4 (последний из установочной серии с МТ-1), но 13 марта 1940 г. было подписано перемирие и проверить этот танк в бою не удалось. Так как числовые обозначения стали использоваться намного позже КВ с установкой МТ-1 называли “КВ с большой башней”, а с 76-мм пушкой – “КВ с малой башней”.

Полученные танки КВ и единственный экземпляр Т-100 свели в отдельную танковую роту, передав её вначале 13-й, а затем 20-й тбр. Так как в марте линия укреплений была уже прорвана проверить танки с “большой башней” стрельбой по ДОТам в боевых условиях не удалось. Тем не менее, в отчете о боевом применении КВ указывалось, что танки проявили себя с хорошей стороны, но также отмечалась их перетяжеленность и недостаточная мощность двигателя.

Производство серийных танков КВ “с малой башней”, переименованных в КВ-1, планировали начать в конце марта 1940 г., но из-за того, что ЛКЗ оказался не готов к массовому выпуску новой продукции вплоть до начала мая здесь все ещё собирали КВ из установочной серии.

Руководство АБТУ РККА, очень обеспокоенное поступающими донесениями, предложило провести полный испытательный цикл, чтобы выявить все дефекты конструкции КВ. В мае 1940 г. такие испытания были проведены на полигонах в Кубинке и под Ленинградом на танках У-1, У-7 (оба с 76-мм пушкой) и У-21 (с 152-мм гаубицей).
Пройдя 2648 км танк установочной серии У-1 несколько раз выходил из строя по техническим причинам из-за поломок трансмиссии и двигателя, который заменялся два раза. Танки У-7 и У-21 прошли несколько меньше – 2050 и 1631 км, но это совершено не спасло их от аналогичных проблем. Среди наиболее существенных недостатков отмечали неудачную конструкцию трансмиссии и воздушного фильтра, недостаточную прочность траков и опорных катков, теснота в боевом отделении, плохой обзор. Немало проблем доставила и башня: на КВ-1 она весила 7 тонн, а на КВ-2 – 12 тонн. В связи с этим возникли проблемы с вращением, связанные с большими усилиями на рукоятках механизмов наведения и малой мощностью электромоторов. Помимо этого, при крене башня на танках первой серии не могла поворачиваться вообще.

Требуемый заказ в 50 машин было вполне реально сдать к концу года, однако в конце мая завод получил новое распоряжение. Теперь требовалось изготовить в период с июля по декабрь 230 КВ обеих модификаций, из них к августу – 15 единиц и к сентябрю – ещё 70. На завод давили “сверху”, настаивая на сдаче готовой продукции в точно установленные сроки. Фактически, в июле 1940 г. завод выпустил 5 танков, в то время как остальные 10 были приняты 22-24 августа.
Зная, какие меры могут последовать за невыполнение этого распоряжения, директор ЛКЗ Зальцман доложил, что поставки танков идут по графику. Понимая сложившуюся ситуацию военинженер 2-го ранга Шпитанов, являвшийся военным представителем от армии, пошел навстречу заводчанам и подписал платежные удостоверения задним числом (31 июля). Этот факт “вопиющего нарушения” был подробно описан в письме, которое составил другой представитель военной приёмки военинженер 2-го ранга Каливода. Полный текст этого документа можно прочитать в выпуске “Фронтовая Иллюстрация. История танка КВ”. Суть его сводилась к следующему:

— завод не торопиться с доработкой танков КВ

— все танки, даже принятые военпредом, имеют огромное количество дефектов

— руководство завода скрывает недостатки КВ.

Вдобавок выявилось ещё несколько существенных недоработок танков как установочной, так и первой серии. При этом военинженер лишь косвенно учитывал тот факт, что ЛКЗ и СКБ-2 сильно загружены текущей работой, а выполнять план требовалось без задержек. В результате была назначена авторитетная комиссия, которая в целом подтвердила выводы, сделанные Каливодой, но в качестве наказания всем виновным были сделаны только “дисциплинарные взыскания”.

Впрочем, сказать, что завод ничего не делал для устранения выявленных дефектов, было нельзя. В июле 1940 г. в чертежи танка было внесено 349 конструктивных изменений, из которых 43 были связаны с технологическим процессом. В августе-сентябре количество изменений возросло до 1322 и 110 соответственно. За весь 1940 год ЛКЗ выпустил 243 танка, перевыполнив план, но качество продукции всё ещё сильно страдало из-за большой спешки.

Конструкция танка КВ образца 1939 года базировалась на конструкции СМК и заимствовала от него множество элементов. В первую очередь это касалось ходовой части и отдельных элементов корпуса. Впрочем, остальные узлы и агрегаты были спроектированы заново.

Шасси танка КВ образца 1939 года, сравнительно с СМК, было укорочено на один опорный каток и один поддерживающий ролик соответственно, что положительно сказалось на весовых характеристиках и маневренных качествах танка. Применительно на один борт ходовая часть состояла из следующих элементов:

— шесть опорных катков с внутренней амортизацией и индивидуальной торсионной подвеской;

— три поддерживающих ролика с резиновыми бандажами;

— переднее направляющее колесо;

— заднего ведущего колеса с литой ступицей и двумя 16-зубовыми венцами;

— гусеничная цепь из 87-90 траков шириной 700 мм и шагом 160 мм, траки – литые, из стали 35ХГ2 с двумя прямоугольными окнами для зубьев ведущего колеса.

Корпус представлял собой жесткую сварную коробку с дифференцированным бронированием, при сборке которой для усиления жесткости использовались уголки и накладки. Носовая часть корпуса состояла из верхнего, среднего и нижнего бронелистов. Верхний и нижний бронелисты толщиной 75 мм устанавливались под углом 30. Средний бронелист толщиной 40 мм имел угол установки 85 и отверстие с левого борта под вывод антенны. В верхнем бронелисте были выполнены вырезы под люк механика-водителя и шаровую пулеметную установку. Нижний лист оборудовался двумя буксирными крюками.

Бортовые бронелисты выполнялись в виде единой отливки толщиной 75 мм. В них было сделано по 6 отверстий для прохода осей балансиров подвески и по 3 отверстия для прохода кронштейнов поддерживающих колёс. В передней части был приварен кронштейн кривошипного механизма на котором крепилось направляющее колесо, в задней – отверстия для установки бортового редуктора. Боевой отсек отделялся от моторно-трансмиссионного броневой перегородкой.

Крыша была выполнена в виде трех броневых секций. Первая секция толщиной 40 мм закрывала боевое отделение и имело вырез под башенный погон, для защиты которого приваривались бортовые планки высотой 80 мм и толщиной 40 мм. Вторая секция толщиной 30 мм, с люками для доступа к двигателям и заправочным горловинам системы охлаждения, защищала моторный отсек. В крыше трансмиссионного отсека аналогичной толщины имелось два люка для доступа к механизмам трансмиссии.

Днище состояло из переднего листа толщиной 40 мм и заднего толщиной 30 мм. Бронелисты приваривались встык и крепились к бортовым секциям. В передней части днища, рядом с местом механика-водителя, располагался аварийный люк. В задней части находилось четыре отверстия для слива топлива и подмоторный люк.

Башня танка КВ-1 первых серий была клёпано-сварной и имела граненую форму. Лоб, борта и корма изготовлялись из брони толщиной 75 мм, маска орудия – 90 мм. Борта устанавливались под наклоном 15, лобовой бронелист — 20. Крыла была выполнена из цельного 40-мм бронелиста. В ней были сделаны вырезы под люк командира и прицельные приспособления. В бортах имелись смотровые щели со стеклоблоками. На основании люка иногда монтировалась пулеметная турель для стрельбы по воздушным целям.

В отличии от танка СМК, на который устанавливался авиационный бензиновый двигатель М-17, танк КВ получил дизельный двигатель В-2К. Его максимальная мощность составляла 600 л.с. при 2000 об\мин, номинальная – 500 л.с. при 1800 об\мин. Двигатель имел 12 цилиндров установленных V-образно под углом 60&deg.; В качестве топлива использовалось дизельное горючее марки “ДТ” или газойль марки “Э”, которое находилось в трех топливных баков ёмкостью 600-615 литров. Два бака устанавливались в передней части корпуса в отделении управления (ёмкостью 230-235 литров) и боевом отсеке (ёмкостью 235-240 литров). Третий бак, ёмкостью 140 литров, располагался у левого борта в боевом отделении. Относительно среднего танка Т-34 того же года выпуска подобное размещение топливных баков было более рациональным и позволило избежать лишних потерь. Подача топлива осуществлялась насосом НК-1. Пуск двигателя можно было провести с помощью двух электростартеров СТ-4628 мощностью 4,4 кВт или сжатым воздухом от двух баллонов. Для охлаждения двигателя использовалось два трубчатых радиатора ёмкостью 55-60 литров, установленных по бортам двигателя с наклоном в его сторону.

Трансмиссия механического типа состояла из многодискового главного фрикциона сухого трения, 5-ступенчатой двухвальной коробки передач, многодисковых бортовых фрикционов сухого трения с ленточными плавающими тормозами и двух планетарных бортовых двухрядных редукторов.

Средства связи состояли из телефонно-телеграфной радиостанции 71ТК-3 и внутреннего переговорного устройства ТПУ-4-бис. В состав электрооборудования (выполненного по однопроводной схеме) входил генератор ГТ-4563А мощностью 1 кВт и четыре аккумуляторные батареи 6-СТЭ-144 ёмкостью 144 ампера каждая. Потребителями электроэнергии являлся поворотный механизм башни, средства связи, контрольные приборы, аппаратура внутреннего освещения, фары и электросигнал.

Экипаж танка состоял из пяти человек: механик-водитель, стрелок-радист, командир, наводчик и заряжающий. Первые два из них размещались в отделении управления в передней части корпуса, трое остальных – в боевом отедлении.

На танках КВ-1 образца 1939 года устанавливалась 76,2-мм пушка Л-11 с длиной ствола 30,5 калибров. Данная артсистема, созданная КБ ЛКЗ, обладала неплохими характеристиками бронепробиваемости и могла поражать любой тип вражеского танка на дистанции до 500 метров. Начальная скорость бронебойного снаряда составляла 612 м\с, что позволяло на указанном расстоянии пробивать вертикально установленный лист брони толщиной до 50 мм. Углы вертикального наведения составляли от -7° до +25&deg.; Выстрел из пушки производился при помощи ножного и ручного механических спусков. Для наведения на цель использовался телескопический прицел ТОД-6 и перископический панорамный прицел ПТ-6.

Вместе с тем, примененная на Л-11 оригинальная противооткатная система являлась её слабым местом. В конструкции противооткатного устройства жидкость компрессора непосредственно контактировала с воздухом накатника посредством специального отверстия, которое при определённых углах поворота орудия перекрывалось. В результате, после нескольких выстрелов жидкость вскипала, что нередко приводило к повреждению орудия. Наиболее остро этот дефект выявился на маневрах 1938 года, во время которых большая часть танков Т-28, недавно перевооруженных с КТ-28 на Л-11, оказалась небоеспособной. Дефект исправили применив дополнительное отверстие, однако это не спасло положения в целом.

Легкое стрелковое вооружение включало четыре пулемета ДТ калибра 7,62-мм. Первый из них устанавливался в лобовом листе корпуса слева перед местом стрелка-радиста. Шаровая установка обеспечивала обстрел по горизонту в пределах 30°, и по вертикали от -5° до +15&deg.; Второй пулемет был спарен с пушкой, а третий устанавливался на корме также в шаровой установке. В отличии от курсового ДТ углы обстрела по вертикали составляли от -15° до +15&deg.; Четвертый пулемет являлся запасным и перевозился в укладке на левом борту корпуса.

Боекомплект для пушки состоял из 111 выстрелов. Номенклатура боеприпасов было достаточно широкой и включала унитарные патроны от дивизионных орудий образца 1902\1930 гг. и образца 1939 г., а также от полковой пушки образца 1927 г.:

— осколочно-фугасная граната ОФ-350 (стальная) или ОФ-350А (чугунная) со взрывателем КТМ-1;

— фугасная граната Ф-354 со взрывателями КТ-3, КТМ-3 или 3ГТ;

— бронебойно-трассирующий унитарный снаряд БР-350А и БР-350Бсо взрывателем МД-5;

— снаряд с пулевой шрапнелью (Ш-354Т) или шрапнелью Гертца (Ш-354Г) с 22-секундной трубкой или трубкой Т-6;

— снаряд со стержневой шрапнелью Ш-361 с трубкой Т-3УГ;

— снаряд с картечью Ш-350.

Одной из главных задач на грядущий 1941 год стало перевооружение танка более надежным орудием. Хотя пушки Л-11, выпущенные в 1939 году, прошли доработку их установка в танки КВ-1 и Т-34 рассматривалась как временная мера. Вместо них в 1940 году предстояло развернуть выпуск орудий Ф-32, разработанных к КБ завода №92 под руководством В.Г.Грабина. Использовав в качестве основы полковую 76,2-мм пушку “грабинцам” удалось создать простую и надежную танковую артсистему. Тем не менее, летом 1940 года в Ленинграде продолжали выпускать Л-11, параллельно пытаясь улучшить её конструкцию. Лишь после прямого вмешательства начальника АБТУ Д.Г.Павлова (в мае 1940 года) на ЛКЗ приступили к налаживанию производства Ф-32. До конца года удалось изготовить всего 50 орудий, а на танки КВ-1 их начали ставить только с января 1941 года.

По сравнению с Л-11 несколько уменьшились углы вертикального наведения (от -5° до +25°), но этот недостаток компенсировался лучшей надежностью орудия и более высокими боевыми качествами. Орудия Ф-32 с длиной ствола 31,5 калибр оснащались клиновым полуавтоматическим затвором механического копирного типа. Тормоз отказа был гидравлическим, накатник — гидропневматическим. Максимальная длина отката составляла 450 мм. Уравновешивание пушки осуществлялосьпри помощи груза, закреплённого кронштейне гильзоулавливателя. В дополнение к этому телескопический прицел ТОД-6 был заменен на ТОД-8.

Задержка с перевооружением КВ на пользу не пошла. Дело в том, что в то же время танки Т-34 получили орудия Ф-34, мощность которых была выше, чем у Ф-32. Разумным выходом казалась установка более мощной артсистемы калибром 85-мм или 95-мм. Разработкой таких орудий активно занималось то же КБ завода №92 и в течении 1939-1940 года на испытания поступили несколько перспективных образцов. Для танка КВ-1 была выбрана 76,2-мм пушка Ф-27, имевшая баллистику зенитного орудия 3К аналогичного калибра с начальной скоростью снаряда 813 м\с. По массо-габаритным характеристикам Ф-27 прекрасно вписывалось в танковую башню и в апреле 1941 года опытный танк успешно прошел испытания. Однако, из-за начала работ по проекту КВ-3, был сделан вывод, что КВ-1 вполне может обойтись менее сильным орудием.

В рамках дальнейшей модернизации был разработан проект танка под обозначением Объект 222. Отличительной особенностью этой машины была новая башня с пушкой Ф-32 и новым механизмом поворота, увеличенная до 90 мм толщина лобового бронирования, радиостанция 10РТ, новая планетарная КПП, командирская башенка, улучшенный смотровой прибор механика-водителя и ряд других изменений. Частично отдельные модернизированные агрегаты были опробованы на опытных КВ в апреле-мае 1941 года, но полностью реализовать проект улучшенного танка не удалось из-за начавшейся войны.

Единственным подразделением, имевшем на вооружении танки КВ после завершения советско-финской войны, была тогда 20-я тбр, на вооружении которой находилось 10 машин установочной партии (У-0, У-2, У-3, У-11, У-12, У-13, У-14, У-15, У-16, У-17). Экипажи танковой бригады имели немалый боевой опыт и, что самое главное, хорошо освоили новую технику. В процессе эксплуатации танков КВ установочной серии в межвоенный период не раз поднимался вопрос о невысокой надежности трансмиссии, которая не выдерживала перегрузок и часто выходила из строя, а также перетяжеленность машин. На основе полученного опыта предполагалось создавать при каждой танковой бригаде учебные подразделения, но летом 1940 г. все танки КВ были изъяты из состава 20-й тбр и переведены в 8-ю тд 4-го мк. Одновременно новые танки начала получать 2-я тд 3-го мк в Прибалтике, куда первые КВ-1 и КВ-2 (с установкой МТ-1) прибыли в августе. Для подготовки танковых экипажей несколько КВ-1 направили в распоряжение Военной академии механизации и моторизации (г. Москва), Ленинградских курсов усовершенствования комсостава танковых войск и Саратовского танкотехнического училища. К 1 декабря 1940 г. в войсках имелось 106 новых тяжелых танков, а к 1 июня 1941 г. их количество выросло до 370. По военным округам они были распределены следующим образом.

Киевский ОВО – 189

Западный ОВО – 75

Прибалтийский ОВО – 59

Приволжский ВО – 18

Одесский ВО – 10

Орловской ВО – 8

Ленинградский ВО – 4

Московский ВО – 3

Харьковский ВО – 4

Тут стоит отметить, что в непосредственной эксплуатации находилось всего 75 машин, в то время как остальные 295 простаивали в ожидании запасных частей или находились в текущем ремонте. Впрочем, дальше количество тяжелых танков продолжало только увеличиваться.

Как можно заметить, абсолютное большинство КВ-1 было сосредоточено в приграничных округах. Хотя наличие плана нападения на Германию (операция “Гроза”) ставится под большое сомнение столь большое число тяжелых машин в ударных частях (механизированные корпуса) заставляет задуматься об обратном.

На острие главного удара советской ударной группировки на западном направлении находился 6-й механизированный корпус подчиненный 10-й армии. Формирование корпуса началось 15 июля 1940 г. под Белостоком и уже к 1 июня 1941 г. в нем насчитывалось 999 танков, 114 из которых были КВ-1 и КВ-2. По последним данным 6-й мк перед войной получил наибольшее количество машин новых типов, даже в ущерб другим подразделениям. На 22 июня общее число танков увеличилось до 1131, что составило 110% штатной численности. Впрочем, столь быстрый количественный рост имел и негативные последствия. В виду большого разнообразия типов танков (ХТ-26, БТ-2, БТ-5, БТ-7, Т-28, Т-34, Т-37, Т-38, Т-40, КВ-1, КВ-2 и тягачи АТ-1) возникли большие затруднения в обеспечении топливом и запасными частями, так что в боевом состоянии находились далеко не все машины. И всё же 6-й мк был очень грозной силой. Наибольшим количеством танков КВ располагала тогда 4-я тд (63 единицы), а в 7-й тд имелась 51 машина этого типа.

22 июня 1941 г. корпус, в виду отсутствия связи о штабом армии, активных действий не вёл. В это время удалось произвести ремонт квартир, в которых были расквартированы офицеры. Лишь вечером поступила директива маршала Тимошенко нанести удар на Сувалки и к 24 июня уничтожить противника. Генерал И.В.Болдин отдал распоряжение сосредоточить танковые дивизии северо-западнее Белостока, однако это решение впоследствии оказалось роковым для всего корпуса. В течении 23 июня подразделения 6-го мк пытались пробиться по дорогам к обозначенному рубежу сквозь беспорядочно отступающие части 10-й армии. Корпус неоднократно подвергался бомбоштурмовым ударам с воздуха, понеся существенные потери на марше. Наконец, прибыв в назначенный район группа Болдина в очень сложном положении. Соседние части отступили, оголив фланги, авиационная поддержка отсутствовала, а в корпусе практически не осталось горючего. Несмотря на это командование фронтом распорядилось нанести в 10 часов утра 24 июня удар в направлении Гродно – Меркине и к исходу дня овладеть литовским городом. Танки 6-го мк двинулись по указанным направлениям: 4-я дивизия на Индуру, 7-я дивизия двумя колоннами — 13-м тп на Кузницу, а 14-м тп на Старое Дубовое. Наступление было сразу же вскрыто немецкой разведывательной авиацией, что дало возможность пехотным и танковым частям, находившимся в 20-30 км от начального рубежа, подготовить плотную оборону. Практически не имея контакта с противником 4-я тд вышла в район Лебежан, потеряв много танков от ударов пикирующих бомбардировщиков. При этом, в отчете командира дивизии, указывалось, что танки КВ выдерживали прямые попадания авиабомб и понесли наименьшие потери. В это время 7-я тд вступила в бой с немецкими пехотными частями в районе Кузница – Старое Дубровое.

Несмотря на ослабление корпуса постоянными боями 25 июня наступление продолжилось. Никакой разведки и артиллерийской подготовки не проводилось – танки шли в лобовые атаки на немецкие позиции, уничтожаясь огнем ПТО, однако за счет наличия огромной массы танков оборону противника удалось прорвать. Продвижение 6-го мк было остановлено у н\п Индура и Старое Дубровое.

Не зная о состоянии дел и потерях, понесенных корпусом, маршал Павлов вечером 25 июня распорядился начать отход и выходить к Слониму для перегруппировки. Этот приказ так и остался невыполненным – дорога Волковыск-Слоним оказалась буквально завалена разбитой и брошенной техникой и в некоторых местах объезд становился невозможным. В добавок немцы высадили десант, захватив несколько важных мостов, так что уцелевшие танки пришлось просто бросить или затопить в реках.

Фактически к вечеру 29 июня корпус прекратил своё существование. Отдельные группы ещё пытались пробиться сквозь окружение, хотя сделать это было практически не реально. Много легких танков было сожжено у деревни Клепачи и Озерница, через которые пробивался штаб корпуса.

Вероятно, последний бой танкисты 6-го мк провели 1 июля. Вечером этого дня в Слоним со стороны леса ворвались два Т-34 и один КВ-1 из состава 13-го тп. Им удалось подбить один немецкий танк и обстрелять штаб одной из частей. Немцы, в свою очередь, подбили обе “тридцатьчетверки”, а вот справиться с КВ они не смогли – тяжелый танк попытались переправить на другой берег реки Щара, но деревянный мост не выдержал 47-тонной машины и обрушился.

Очевидно в этом же районе закончили свой боевой путь КВ-1 и состава 11-го мк подчиненного 3-й армии. Всего тяжелых танков этого типа корпус имел 3 единицы (два в 29-й тд и один в 33-й тд), а основную массу танков составляли БТ и Т-26 различных модификаций. В бой они вступили около 11 часов утра 22 июня прикрывая подступы к Гродно. Проведя серию боёв на рубеже Гибуличи, Ольшанка, Куловце (16 км юго-западнее Гродно), Сашкевце корпус, по оценке командования, потерял за два дня 40-50 танков, преимущественно легких. Далее последовало то, чего стоило ожидать – 11-й мк развернули для удара на Гродно, захваченного немцами всего несколько часов назад. Наступление началось 24 июня и привело к тому, что в обеих дивизиях в общей сложности осталось около 30 танков и 20 БА. Во время отхода корпус выдержал тяжелый бой у реки Россь, взорвав за собой мосты. Выйдя к реке Щара командир 29-й тд приказал приготовить к атаке 18 наиболее боеспособных танков, слив с остальных горючее и сняв стрелковое вооружение. Уничтожив немецкий заслон ударная группа ушла дальше, а в это время немцы вновь захватили мост и основным силам корпуса пришлось опять выбивать противника. На следующий день переправа была восстановлена, но немецкая авиация разрушила её и более не давала восстановить. В итоге на западном берегу Щары пришлось уничтожить почти всю оставшуюся технику, переправив на противоположный берег всего несколько танков. КВ среди них уже не было…

Находившаяся севернее 2-я тд 3-го мк, штаб которой был в Укмерге (Литва), на 20 июня располагала 32 КВ-1 и 19 КВ-2 из 252 танков. Именно эта дивизия выдержала первый удар немцев, задержав противника на реке Дубисса. О подвиге экипажа одиночного КВ-2, блокировавшего проход немцев через реку можно прочитать в отдельной статье. Далее будут рассмотрены действия корпуса в целом.

С 23 июня по 24 июня, вместо того, чтобы занять жесткую оборону, советские танки провели несколько контратак. Так, утром 23 июня, немецкие танки, прорвав неплотный оборонительный порядок, обошли с левого фланга позиции 3-го и 4-го тп. Для исправления ситуации было выделено 6 танков КВ из состава 3-го тп, которые заставили противника отойти, подбив при этом два танка без потерь со своей стороны. В полдень дивизия перешла в наступление на фронте шириной всего 10 км. По воспоминаниям очевидцев, плотность танковых порядков была настолько высока, что почти каждый выстрел немецкой ПТО достигал цели. Достигнув г.Скаудвиле советские танки встретились с мощной немецкой группировкой, которая помимо 114-й моторизованной дивизии включала два артиллерийских дивизиона и соединение легких танков (около 100 единиц). Во встречном танковом сражении особо отличились КВ, которые уничтожали вражеские ПТО и танки не только пушечно-пулеметным огнем, но и давили гусеницами.

Подвергаясь постоянным атакам с воздуха и оставшись практически в окружении командование 2-й тд так и не получила приказа отступить на новый рубеж. Всё это привело к тому, что днем 26-го июня группа немецких танков и мотопехота обошла с тыла позиции бригады, полностью окружив её и почти полностью уничтожив командование 3-го мк. Вечером, когда немецкие атаки были отбиты, во 2-й тд осталось не более 20 танков, большая часть которых почти не имела топлива и боеприпасов. Новый командующий генерал Куркин приказал вывести из строя все уцелевшие машины и пробиваться к своим. Впоследствии вышедшие из окружения экипажи, приобретшие драгоценный боевой опыт, составили костяк 8-й танковой бригады под командованием П.А.Ротмистрова.

В 7-м мк, прибывшем под Полоцк в конце июня, имелось 44 боеспособных танка КВ-1 и КВ-2. Однако уже на коротком марше неопытные механики-водители сожгли главные фрикционы на 7 машинах, и ещё несколько КВ выбыло из строя по другим причинам. В бой корпус пошел 7 июля, потеряв к 26-му числу 43 танка КВ обеих типов – другими словами, как боевая единица он практически перестал существовать.

Одним из первых принял бой 20-й тп (10-й тд 15-й мк), полностью укомплектованный танками КВ. Полк, дислоцированный в г.Золочев под Львовом, подняли по тревоге 22 июня около 7 часов утра. Батальонная колонна выдвинулась из города по направлению к границе спустя несколько часов, впереди неё шло боевое охранение, состоявшее из легких танков. Именно они первыми попали в засаду примерно и не смогли предупредить идущие следом КВ об опасности. На пути следования колонны немцы расположили несколько батарей ПТО и легкие танки, надеясь, что идущие следом советские машины также станут их легкой жертвой. Однако всё произошло совсем наоборот. Несмотря на то, что КВ-1 пришлось атаковать противника прямо в лоб на открытом пшеничном поле, тяжелые танки показали неоспоримое преимущество над немецкими машинами, заставив противника оставить занимаемые позиции при минимальных потерях. Тем не менее, развить этот успех не удалось. Командование Юго-Западного фронта стремилось вытеснить немцев “задавив их массой”, что в конечном итоге привело к потере наиболее боеспособного 20-го танкового полка, который понес крупные потери уже 23 июня в ходе немецких авианалетов. Судя по донесению командира 10-й тд , с 22 июня по 1 августа дивизия безвозвратно потеряла 11 танков КВ в бою, еще 11 оказались подбитыми, оставлено в связи с невозможностью эвакуации – 22, уничтожено собственными экипажами – 7, застряло на препятствиях – 3, осталось в тылу из-за отсутствия топлива и запчастей – 2. То есть, из 56 танков непосредственно в боевых условиях потеряли только 22.

Одним из наиболее сильных подразделений перед войной был 4-й мк со штабом во Львове. Этот корпус имел 101 танк КВ различных модификаций, 50 из которых принадлежали 8-й тд и 49 32-й тд. В первый день войны тяжелые танки ещё только выдвигались к боевым позициям, в то время как два батальона средних Т-28 и батальон мотопехоты наносил удар с целью выбить части немецкого 15-го моторизованного корпуса, прорвавшегося к Радехову. Успех был достигну лишь частичный и утром 23 июня командование армии поставило задачу 32-й тд окончательно разгромить противника. Однако, будучи на марше, дивизия получила новый приказ – уничтожить немецкие части в районе Великих Мостов. Наладив взаимодействие с 3-м кавалерийской дивизией танкисты приступили к выполнению боевой задачи, но уже вечером 2-я тд была брошена на ликвидацию другой вражеской группировки, находившейся в районе Каменки. В итоге силы дивизии разделились. Два танковых батальона под командованием подполковника Лысенко осталась под Радеховым и в ходе беспрерывного боя, длившего с 7 до 20 часов, уничтожила 18 танков и 16 орудий при собственных потерях 11 танков.

Утром 24 июня 8-ю тд вывели из состава корпуса, а 32-й тд приказали сосредоточиться у Немирова, где следующим утром дивизия вступила в сражение с немецкой 9-й танковой дивизией. Поскольку к тому времени большинство танков находилось на грани полной выработки моторесурса командование поступило весьма разумно, направив в первом эшелоне танки КВ, а по флангам сосредоточив Т-34 и Т-26. Такая тактика принесла успех – противник сразу потерял 37 танков, несколько бронемашин и ПТО. Потери 32-й тд оказались намного меньше и составили 9 танков и 3 БА. Однако достигнутый успех не был закреплен в виду отсутствия поддержки со стороны пехотных частей.

Вечером того же дня дивизия была вынуждена выходить из окружения оставшимися силами, уничтожив в контратаке 16 танков и потеряв 15 своих.
За это время во Львове власть фактически перешла в руки националистов, посеявших панику не только среди мирного населения, но и в тыловых частях. Советские войска начали постепенно оставлять город, на окраинах которого все ещё сражались 32-я тд и 81-я мд, и к 1 июля Львов был занят немецкими войсками.

В дальнейшем части 8-й и 32-й танковых дивизий вели оборонительные бои, нанеся противнику значительный урон. Так например, 9 июня у д.Жеребки танки 32-й тд, при поддержке авиации Юго-Западного фронта, в ходе нескольких боёв уничтожили более 30 вражеских танков. Однако наиболее боеспособный к тому моменту 63-й тп сам располагал 30 танками (из 149 на начало войны), что заставило командование отвести дивизию в тыл. Днем 12 июля оставшиеся танки вошли в Киев, заняв оборону в УР, а личный состав убыл во Владимирскую область.

В 43-й танковой дивизии 18-го механизированного корпуса к началу войны имелось всего 5 КВ-1. Её отдельные части начали сражаться уже на следующий день, но полностью дивизия пошла в бой только 26 июня, нанеся внезапный удар во фланг и тыл 11-й дивизии 48-го моторизованного корпуса немцев. В этой атаке приняло участие всего два тяжелых танка, однако и этого хватило, чтобы смешанная танковая группа полковника Цибина (в неё также входили 75 легких Т-26 и ХТ-130\133 и 2 средних Т-34) отбросила противника на 30 км и вышла к Дубно. В этом бою были потеряны одиннадцать Т-26, 4 огнеметных танка и оба КВ-1. В докладе командира дивизии о её действиях с 22 июня по 10 августа 1941 г. указывалось следующее:

“…Преследуя пехоту противника, наши танки были встречены огнем танков противника из засад с места, но (засада) была атакована вырвавшимися вперед танками КВ и Т-34, а вслед за ними танками Т-26… Танки КВ и Т-34, не имея в достаточном количестве бронебойных снарядов, вели огонь осколочными снарядами и своей массой давили и уничтожали танки противника и противотанковые орудия, переходя от одного рубежа к другому…”

В скором времени количество тяжелых танков сократилось до нуля, поскольку из-за технических проблем на территории противника пришлось оставить остальные машины. 8-й механизированный корпус был интересен тем, что помимо легких танков он располагал 51 тяжелым пятибашенным танком Т-35. Машин новых типов также имелось в достатке – на 22 июня в составе корпуса числилось 100 Т-34, 69 КВ-1 и 8 (по другим данным — 2) КВ-2.
Утром 22 июня 8-му мк приказали выйти к Самбору, а вечером корпус перенаправили на Куровице, где ожидалось появление передовых немецких сил. Выйдя в назначенный район танки были вновь повернуты на запад, с задачей выйти ко Львову. Здесь они встретились с отступающими частями 32-й тд и были остановлены командованием на реке Западный Буг. Часть сил вынуждена была вступить в бой с украинскими националистами, а остальные направились в район Сребно, Болдуры, Станиславчик, Ражнюв. К вечеру 24 июня, практически не встречая немцев, подсчитали потери. Пройдя 495 км корпус потерял на марше почти 50% своего первоначального состава. Досаднее всего была утрата не только новой техники, но и большого количества тракторов, тягачей и машин с боеприпасами. Находясь в такой неблагоприятной ситуации корпус был вынужден подчиниться следующему приказу и выдвинуться в направлении Броды, Берестечко, Боремель, где в течении трех следующих вела ожесточенные бои. Поскольку ситуация на других участках фронта быстро менялась в худшую сторону часть сил 12-й тд, находившейся тогда на марше из Бродов в Подкамень, была брошена под Дубно и Козин. 25 танкам Т-34 и КВ была поставлена задача прикрыть выдвижение корпуса с юго-западного направления, пока остальные силы пополняться горючим и боеприпасами. На всё отвели всего несколько часов, после чего дивизия перешла в наступление на Дубно, освободив несколько населенных пунктов и опрокинув немецкие заслоны. Одной из главных задач было соединение с частями 7-й моторизованной дивизии, но сделать этого так и не удалось. 28 июня немцы сами перешли к атакующим действиям, выйдя в тыл советских соединений. Впрочем, легкой победы добиться здесь не удалось. Выделенные для ликвидации немецкого прорыва две группы танков (шесть КВ и четыре Т-34) в лобовом столкновении буквально расстреляли вражеские машины не понеся при этом собственных потерь.

В этот же день корпус благоразумно отвели во фронтовой резерв. Из 899 танков в боевых условиях было потеряно всего 96 – неплохой показатель, учитывая тяжелое положение, в котором действовали части 8-го мк. Наибольшие потери пришлись на долю тяжелых танков Т-35, которых к 1 июля не осталось вообще. Меньше всего потеряли танков КВ и Т-34 – 3 и 18 машин соответственно.

Оставшись с 207 боеспособными танками танков (43 КВ, 31 Т-34, 69 БТ-7, 57 Т-26 и 7 Т-40) корпус вышел 2 июля к Проскурову, откуда в Харьков на ремонт отправили 134 машины. Затем остатки 8-го мк перебросили под Нежин, где в середине июля управление корпуса расформировали.

В сражении под Бродами принял весьма активное участие 15-й механизированный корпус под командованием генерал-майора И.И.Карпезо. В распоряжении находилось 64 (по другим данным — 60) КВ, 51 Т-28, 69 (по другим данным — 71) Т-34, 418 БТ-7 и 45 Т-26 различных серий выпуска, а также 116 бронеавтомобилей БА-10 и 46 БА-20. Основная масса тяжелых танков находилась в составе 10-й тд и только один КВ-1 имелся в 37-й тд, в основе своей оснащенной танками БТ.

Первой бой передовой отряд 10-й тд, состоявший из 3-го батальона 20-го тп (Т-34 и БА-10), провели утром 23 июня у Радехова. Советским танкистам удалось подбить здесь 20 танков и уничтожить 16 ПТО, потеряв 6 “тридцатьчетверок” и 20 бронеавтомобилей. Отряд был вынужден оставить позиции только тогда, когда подошли к концу боеприпасы и топливо, оставив город немцам. Остальные части дивизии действовали вразнобой и не смогли оказать поддержку своим товарищам. Так например, ночью 23-24 июня два батальона немецким Pz.Kpfw.III атаковали колонну танков БТ-7, подбив 46 из них при минимальных собственных потерях.

Не имея данных о противнике 37-я дивизия вышла в район Адамы, где танков противника не оказалось вообще. В это же время 19-й тп 10-й тд застряла в болотистой местности между Соколувкой и Контами. Его первый батальон состоял из 31 танка КВ-1 и 5 БТ-7, второй был полностью укомплектован Т-34, а третий имел только легкие танки – как видим, это подразделение было весьма мощным и представляло серьёзную угрозу в случае грамотного применения материальной части. Едва выбравшись из болота полк 25 июня получил приказ наступать на Броды. Танкам предстояло пройти порядка 60 км по жаре и в условиях сильной запыленности дорог. По докладу командира тяжелого танкового батальона капитана З.К.Слюсаренко половина машин застряла из-за многочисленных поломок, а танков противника под Бродами обнаружено не было. Тут же последовал приказ командования вернуться в прежний район, но на рассвете 26 июня поступило другое распоряжение – двигаться к Радехову, где в бой вступили 10-й механизированный и 20-й танковые полки. Из 31 КВ в атаке приняли участие 18 машин, вышедших в лоб на противотанковые батареи немцев. Батальону удалось продвинуться всего на 2 км потеряв в этой атаке 16 танков. Впоследствии капитан Слюсаренко вспоминал:

«Вражеские снаряды пробить нашу броню не могут, но разбивают гусеницы, сносят башни. Загорается KB слева от меня. В небо над ним взметнулся султан дыма с огненной тонкой, как жало, сердцевиной. «Ковальчук горит!» — екнуло сердце. Помочь этому экипажу никак не могу: со мной несутся вперед двенадцать машин. Еще один KB остановился: снаряд сорвал с него башню. Танки KB были очень сильными машинами, а вот скорости и поворотливости им явно не хватало».

Днем ранее в похожую ситуацию попал 20-й танковый полк, который при атаке позиций противника безвозвратно потерял 4 тяжелые машины. Остальные КВ дивизии использовались разрозненно и большой пользы не принесли.

Чтобы сохранить оставшиеся танки 28 июня получено разрешение на отступление. Дивизия, все ещё обладавшая около 30 тяжелыми танками, двинулась к Топоруву, где капитальный мост позволял переправить КВ на другой берег реки. С 30 июня по 2 июля танкисты провели несколько боёв в Буска, Красного, Колтува и Тарнополя, потеряв ещё несколько машин, пока не был отдан приказ отходить к Подволочисску. На дороге к новому месту дислокации командир дивизии генерал-майор Огурцов распорядился оборудовать оборонительные позиции, чтобы задержать прорвавшуюся танковую колонну немцев. Около 8 часов вечера немецкая танковая часть попала в засаду, потеряв 6 танков и 2 орудия. На следующее утро 19-я тд вышла к реке Збруч, мост через которую оказался взорван. Не имея возможности переправить более тяжелые машин Огурцов отправил 6 КВ-1 и два Т-34 на юг в район Тарноруда, где этой группе поставили задачу максимально задержать наступление немцев. Основные силы 8 июля получили новую боевую задачу – овладеть городом Бердичев и одновременно организовать оборону переправ через р.Гнилопять и у н\п Плеховая.

10 июля 15-й и 16-й механизированные корпуса перешли в контрнаступление, нанеся мощные удары южнее Бердичева по частям немецкой 11-й танковой дивизии, имевшей в основном средние танки Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfw.IV. бои за город длились двое суток, причем советские танки дважды врывались на улицы Бердичева, но без поддержки пехоты вынуждены были отступить. Особо отличился в этих боях сводный танковый отряд 10-й тд, в котором собрали почти все уцелевшие танки КВ. Действовать пришлось в условиях сильной ПТО, причем немцы старались сами контратаковать, как только им предоставлялась подходящая возможность. В одной из таких атак против восьми БТ-7 участвовало двенадцать Pz.Kpfw.III, но на помощь товарищам своевременно пришли два КВ-1 (недавно полученных с завода), одним из которых командовал командир 16-го механизированного корпуса А.Д.Соколов. Немцы, видя дальнейшую бесперспективность этой атаки, предпочли отойти, что дало возможность пехоте занять ранее захваченный аэродром и продвинуться на пару километров вперед. Утром 11 июля в Бердичев ворвался огнеметный батальон ХТ-130 и ХТ -133 под командованием капитана Крепчука из 44-й тд, а с южной окраины вышли КВ и Т-34 из состава 10-й тд. Им удалось временно выбить немцев из Бердичева, но спустя несколько часов противник стремительно контратаковал, заставив наши части отойти. Наиболее сильно пострадал огнеметный батальон, в котором осталось 5 машин. Соколов усилил его двумя КВ-1 и одним Т-34, но к концу дня уцелело всего 4 танка. Организовать отход командованию дивизии не удалось – к 13 июля были потеряны все КВ и большая часть “тридцатьчетверок”. Попытки нанести деблокирующие удары при помощи танков БТ успехом не увенчались. К исходу 17 июля 10-я танковая дивизия, оказавшись в полном окружении, практически перестала существовать как боевая единица.

Справедливости ради стоит отметить, что 1-я немецкая танковая группа, наступавшая на Киев, за 13 дней потеряла 40% танков, часть из которых не подлежала восстановлению. Хотя советским армиям уничтожить немецкие войска в этом районе не удалось, они существенно задержали продвижение противника вглубь правобережной Украины, правда при этом были потеряны почти все танки Т-34 и КВ. В 37-й танковой дивизии дела обстояли намного хуже — к 15 июня в ней осталось всего 6 танков (один Т-34 и пять БТ-7) и 11 БА-10, при этом командование рапортовало об уничтожении “24 танков и 8 танкеток…”

В отчете о действиях 15-го механизированного корпуса, представленного 2 августа 1941 г., указывалось, что танки КВ зарекомендовали себя с хорошей стороны. Вместе с тем подчеркивались их основные недостатки: при ударе снаряда и пуль крупного калибра происходит заклинивание башни, ресурс двигателя чрезвычайно мал, главный и бортовые фрикционы часто выходят из строя, эвакуировать подбитый КВ мог только другой КВ. Ниже приводится статистика потерь и наличия КВ на Юго-Западном фронте, составленная 1 августа 1941 г.:

— отправлено в ремонт на заводы промышленности – 2 (4-й мехкорпус);

— оставлено на месте расквартирования частей – 10 (2 в 4-м мехкорпусе, 6 в 8-м мехкорпусе, 2 в 19-м мехкорпусе);

— отстало в пути и пропало без вести – 24 (8 в 4-м мехкорпусе, 10 в 8-м мехкорпусе, 5 в 15-м мехкорпусе, 1 в 19-м мехкорпусе);

— передано в другие части – 1 (4-й мехкорпус);

— безвозвратные потери – 177 (73 в 4-м мехкорпусе, 28 в 8-м мехкорпусе, 52 в 15-м мехкорпусе, 2 в 19-м мехкорпусе, 22 в 22-м мехкорпусе).

— всего по состоянию на 1 августа в частях Юго-Западного фронта имелось 7 боеспособных KB – 1 в 22-м мехкорпусе и 6 в 8-м мехкорпусе.

Таким образом в боях на Украине войска Юго-Западного фронта потеряли 94% всех КВ-1, имевшихся в наличии на 22 июня 1941 г. Кстати, на Западном фронте, за тот же период времени, этот показатель составил 100%…

Как уже упоминалось, неудачные действия в Белоруссии и Прибалтике привели к тому, что на 16 июля передовые немецкие части оказались на ближних подступах к Орше и Шклову, зажимая в клещи остатки армий Западного фронта. Вырвавшаяся вперед 7-я танковая дивизия, при поддержке парашютного десанта, перерезала трассу Минск-Москва, преградив советским армиям путь отхода. Через день, в районе Духовщины, состоялось крупное сражение, в ходе которого 69-я танковая и 110-я стрелковая дивизии нанесли немцам несколько контрударов, но понеся большие потери вынуждены были отойти на исходные рубежи. За это время в районе Орши и Смоленска почти в полном окружении оказалась недавно прибывшая с Дальнего Востока 16-я армия, в которой насчитывалось 1300 танков.

К 19 июля 10-я танковая дивизия немцев овладела Ельней, образовав большой выступ выдвинутый на восток. Здесь у советского командования появилась реальная возможность создать собственный котел, а пока наступление сил противника на этом участке фронта пытались задержать 38-я стрелковая и 101-я танковая дивизии (80 БТ-7 и 7 КВ-1) под командованием генерала Рокоссовского. Сначала им поставили стандартную наступательную задачу ударить на Духовщину и Ярцево, развивая затем наступление на Смоленск. В сражении за Ярцево этой группе удалось остановить 7-ю танковую дивизию, причем город неоднократно переходил из рук в руки. Наилучшим образом здесь проявили себя тяжелые танки, тем более что основу немецких сил составляли легкие Pz.38(t) и средние Pz.Kpfw.III, броня которых не выдерживала обстрел из 76-мм орудия КВ.

В конце июля группу Рокоссовского отвели на новый рубеж, но к этому времени танковая дивизия потеряла большинство своих БТ, а из пополнения прибыли всего два Т-34 и три бронеавтомобиля. Это, впрочем, не сильно повлияло на решение Ставки вновь нанести удар на Смоленск. С 25 по 27-го июля войскам 28-й и 30-й армий удалось прорвать немецкие позиции и продвинуться на несколько десятком километров вдоль смоленского шоссе. Параллельно 101-я тд вновь начала наступление на Ярцево, овладев городом и закрепившись на противоположном берегу реки Вопь. В течении двух следующих дней танкисты беспрерывно атаковали немцев в районе Ельни, но успехов не достигли. Только 30 июня советские танки 13 (!) раз наносили удары по позициям дивизии СС “Reich” и 10-й танковой дивизии. Всё это привело к тому, что 10 сентября остатки группы Рокоссовского пришлось отвести в тыл на переформирование, ввиду больших потерь в материальной части.

Параллельно с ней наступала 28-я армия генерала В.Я.Качалова. В период с 18 по 27 июля её соединения продвигались вдоль смоленского шоссе, нанеся немцам, по их словам, “критические потери”. Однако 1 августа, перегруппировав свои силы, Гудериан бросил на ликвидацию этого прорыва два армейских и один моторизованный корпус. Под Рославлем остатки 28-й армии были практически полностью уничтожены. Было потеряно около 250 танков, 359 орудий, 38000 человек личного состава, включая командующего армией. Общие потери в танках в боях под Смоленском оцениваются в 2000 единиц.

Разгромив к концу августа войска Западного и Резервного фронтов немцы получали фактически открытую дорогу на Москву, где не было сплошной линии и долговременных укреплений. Однако на южном направлении продолжала упорно обороняться группа армий Юго-Западного фронта, прикрывавшие подходы к Киеву. Командующий фронтом, генерал Кирпонос, имел в своём распоряжении 69 дивизий и 3 бригады. Из них на коростенецком направлении, протяженностью порядка 200 км, действовали 6 танковых и 3 механизированных дивизии 5-й армии под общим командованием генерала Потапова. Ударную силу составляли на этом участке подразделения бывших 9-го,19-го и 20-го мк, где основная масса танков по прежнему состояла из Т-26 и БТ. К концу июля, после месяца беспрерывных боёв, в мехкорпусах осталось около 140 танков, но в то же время у немцев их не было вообще (!). Вплоть до 10 августа, получив в качестве пополнения около сотни КВ-1 и Т-34, группа Потапова наносила контрудары, заставляя немцев разворачивать дополнительные дивизии на север, вместо того, чтобы нанести сконцентрированный удар на Киев.

В это же время на уманском направлении проходило крупное сражение, в котором приняли участие остатки 15-го, 16-го и 24-го мехкорпусов. Многие дивизии имели не более 30% штатного состава, а новых танков в них оставались единицы. Стараясь не допустить нового окружения командование Юго-Западным фронтом, силами 6-й и 26-й армий, нанесла несколько контрударов во фланг немецкой 1-й танковой группы, временно приостановив её продвижение на юг. Одновременно с Южного фронта был выведен 2-й механизированный корпус, где на 20 июля имелось 468 танков и 155 бронемашин. Львиную долю танков в нем по-прежнему составляли БТ-7 и Т-26, но в составе 11-й тд имелось также несколько единиц КВ-1 и Т-34 – на начало войны их насчитывалось 50 и 10 соответственно. В ходе боёв на реке Днестр, проходивших с 23 июня по 9 июля, дивизия не потеряла ни одного тяжелого танка и только четыре “тридцатьчетверки”, в то время как основные потери пришлись на легкие БТ (около 20 единиц). Заняв рубеж на реке Реут 2-й мк был вскоре отведен в резерв. На этот момент в его составе числилось 10 КВ-1, 46 Т-34, 275 БТ-7, 38 Т-26, 9 ХТ-130\ХТ-133, а также 13 плавающих танков Т-37 и Т-38. Силами полевых бригад тяжелые танки своевременно ремонтировались, что позволило избежать потерь среди КВ вне боевых условий.

Под Уманью корпус получил задачу удержать город и разгромить группировку противника. Весь день 22-го июля танки атаковали противника, заставив отойти его в район Берестовца, безвозвратно потеряв всего пять БТ-7 и пять Т-34. Однако далее немцы оказали весьма ожесточенное сопротивление. За 23 июля 11-я и 16-я танковые дивизии смогли продвинуться на несколько километров, выйдя к н\п Яроватка и ст.Поташ и Подобная, где им пришлось вести бои оборонительного характера, прикрывая отход частей 6-й и 12-й армий. За это время число танков в корпусе сократилось до 147 единиц (КВ-1, Т-34 — 18, БТ — 68, Т-26 — 26, ХТ — 7, Т-37 – 27), зато бронемашин осталось больше – 90 БА-10 и 64 БА-20. Откатываясь назад 2-й мк за следующие две недели остался практически без материальной части, а 6 августа последовал приказ командующего 6-й армией уничтожить всю технику, оставшуюся без боеприпасов и топлива…Остатки 11-й тд вывел из окружения полковник Кузьмин, что позволило 27 августа сформировать на её основе 132-ю танковую бригаду.

Вслед за танковыми дивизиями 2-го мк их судьбу повторила 12-я тд, собранная из остатков 8-го корпуса и дополненная новыми КВ-1 и Т-34 пришедшими прямо с завода. Утром 7 августа войска генерал Костенко, при поддержке танковых групп, вышли к реке Рось юго-восточнее Богуслава. На следующий день сводная подвижная группа, состоявшая из частей 12-й тд и 5-го кавкорпуса, получила задачу прорваться к Днепру через Ржищев нанеся удар во фланг противнику. Упорные бои здесь продолжались до 12 августа, принеся лишь новые потери в танках. Это позволило к 24 августа полностью ликвидировать советскую группировку под Уманью и разгромить войска в “гомельском котле”.

Переправившись за Днепр командование фронтом приготовилось к защите Киева, предварительно подтянув резервы. В частности, из под Харькова на фронт прибыли 10-я и 11-я танковые бригады, сформированные на основе “безлошадной” 43-й дивизии. В каждой из них имелось порядка 100 танков КВ-1, Т-34 и Т-60, два артдивизиона, мотострелковый батальон. Следом под Киев отправились 12-я, 129-я и 130-я бригады укомплектованные аналогичным образом.

Впрочем, с толком применить эти силы командование не смогло. Части перебрасывались на фронт достаточно быстро, но вводили их в бой разрозненно. В результате, 1-я танковая группа Клейста, не получавшая пополнений из Германии в течении месяца и имевшая всего 190 танков, разгромила войска Юго-Западного фронта. После завершения Киевской битвы, 20 сентября 1941 г., трофеями немцев стали 884 советских танка, часть из которых находилась в исправном состоянии.

В ходе отражения очередного наступления немцев на Москву, проводимого в рамках операции «Тайфун», особо успешно действовала 4-я тбр, сформированная из экипажей разбитой 15-й тд. Бригада имела 49 танков (батальон Т-34 и КВ-1 и батальон легких танков Т-60). Командовал бригадой полковник Катуков, который в конце июня 1941 г. участвовал в танковом сражении в западной Украине. Тогда под его руководством находилась 20-я тд, оснащенная танками БТ различных модификаций. В бою под Клеванью дивизия потеряла почти всю матеральную часть и была переформирована в стрелковую, однако Катуков сделал правильные выводы из этого. Позднее он написал в своих восоминаниях:

«…Опыт боёв на Украине впервые заставил меня задуматься над вопросом широкого применения танковых засад…»

4 октября 1941 г. танки 4-й тбр выдвинулись на дорогу Орел-Тула, по которой наступала 4-я танковая дивизия Лангермана. Не став понапрасну тратить силы на лобовое столкновение Катуков решил действовать более аккуратно. Когда 6-я октября немцы двинулись к Туле советские танки нанесли внезапный фланговый удар, уничтожив более 30 танков. Затем Катуков отошел на заранее подготовленные позиции и встретил противника у с.Первый Воин южнее Мценска. В бою, длившемся 12 часов, немцы потеряли ещё 43 танка, 16 ПТО и до 500 солдат при этом 4-я тбр имела минимальные потери в технике. К концу сражения выяснилось, что бригада потеряла всего 6 танков, из которых 2 полностью сгорели, а 4 смогли эвакуировали в тыл для ремонта. Танки КВ в этом сражении использовались как машины усиления, часть времени проведя в резерве.
Окончательный разгром дивизии Лангермана состоялся 11 октября. Вступив в предместья оставленного советскими войсками Мценска колонна 4-й танковой дивизии растянулась почти на 12 км, так что приданные ей артиллерия и пехотные части оказались вне зоны радиосвязи. В этот момент немцы и были атакованы советскими танками, которые рассекли колонну на несколько частей. Спустя несколько часов бой был закончен — по оценкам самих немцев в боях под Мценском 4-я танковая дивизия потеряла 242 танка, практически перестав существовать. Из этого количества 133 танка уничтожили «катуковцы», заслужив для своей бригады звание 1-й гвардейской.

Впрочем, в большинстве случаев КВ-1 применяли по-старинке. Например, в конце октября 1941 г. в состав 16-й армии передали только что сформированную 29-ю тбр под командованием полковника К.А.Малыгина. Бригада имела два танковых батальона (один с 4 КВ-1 и 11 Т-34, второй был укомплектован 20 танками Т-60), батальон автоматчиков, артиллерийскую и минометную батареи. В первом же бою 29 октября, защищая с.Рождественно, было подбито и уничтожено 24 танка и два БТР. Однако уже на следующий день бригаде поставили задачу захватить д.Скирманово, которую немцы превратили в хорошо защищенный опорный пункт. Малыгин прекрасно понимал, что лобовая атака в лучшем случае приведет к большим потерям, но перечить приказу он не смог. Вот как описал эту сцену комиссар 29-й тбр В.Г.Гуляев:

«Для координации усилий двух бригад к нам прибыл из штаба фронта полковник Мякунин. Малыгин предложил обойти Скирманово слева и ударить во фланг и тыл. Но представитель фронта решительно отверг такой вариант. Он считал, что на обходной маневр не хватит ни времени, ни сил.

— Но атаковать здесь в лоб — значит посылать людей на гибель, — стоял на своём Малыгин.

— А вы что же, на войне хотите без потерь обойтись? — с язвительной усмешкой возразил Мякухин…»

В первой атаке бригада потеряла шесть Т-34. Затем, пытаясь прорвать оборону с южного направления, немцы подбили пять Т-60, одну «тридцатьчетрверку» и один КВ. В итоге, к концу дня 30 октября в 29-й тбр осталось 19 танков. Кстати, в прославленной 1-й гв.тбр к этому же времени осталось всего 2 КВ, 7 Т-34 и 6 БТ-7.оследовавшая за этим провальная оборонительная операция 16-й армии, действовавшей в районе Волоколамск-Истра, обернулась новой катастрофой и позволила немцам 22 ноября выйти к Клину. Задачу по защите города возложили на 25-ю и 31-ю тбр, но использовали танки по прежнему бездарно и к исходу 24 ноября обе бригады, в которых осталось не более 10 танков, были оставить город. К 5 декабря советские войска оставили Наро-Фоминск и близлежащие населенные пункты. По словам Жукова тогда “создался самый угрожающий момент” в битве за Москву. Стараясь отбросить противника командование спланировало несколько спонтанных контратак, хотя в большинстве танковых подразделений осталось от 10 до 30% первоначального состава.

Пока противник не подтянул резервы ставка провела новое контрнаступление, на этот раз более подготовленное. Силами 16-й и 20-й армий противник к 25 декабря 1941 г. был отброшен почти на 100 км, потеряв около 150 танков, которые вышли из строя из-за технических проблем, а эвакуировать их не представлялось возможным в виду быстрого продвижения советских войск.

В 1941 году, в связи с переходом промышленности на “военные рельсы”, конструкция танка КВ-1 претерпела ряд изменений. Осенью 1941 года, увеличения дальности хода, на бортовых надгусеничных нишах начали устанавливать 3-5 дополнительных топливных баков (к системе питания не подключались), а штампованные траки заменили на литые. С декабря 1941 года радиостанцию 71ТК-3 заменили на 10-Р. После перевода производства КВ-1 на ЧКЗ часть танков оснащалась литыми башнями, которые отличались от сварных закругленной формой кормовой ниши. Толщина бронирования была доведена до 82 мм.

Вместо пушки Ф-32, запас которых закончился в конце 1941 года, стали устанавливать ЗИС-5. Это орудие было создано на основе Ф-34, отличаясь от неё конструкцией элементов люльки и бронемаски. Внешне танки с новой пушкой можно было отличить по длине ствола, которая составила 41,5 калибра. За счет проведенных доработок начальная скорость бронебойного снаряда повысилась до 680 м\с, хотя этого было уже недостаточно для борьбы с немецкими Pz.IV оснащенными длинноствольными 75-мм орудиями. Углы вертикального наведения остались такими же, как у Ф-32, но длина отката уменьшилась до 390 мм.

Установка нового орудия повлекла за собой замену телескопического прицела ТОД-8 на ТМФД-7 и перископического ПТ-6 на ПТ-4-7. В связи с нехваткой ТМФД-7 часть танков могла оборудоваться альтернативными прицелами 9Т-7, 10Т-7 или 10Т-13. Вместо ПТ-4-7 была предусмотрена установка ПТ-4-3. Для борьбы с новыми немецкими танками в боекомплект с 1942 года ввели бронепрожигающий снаряд БР-353А со взрывателем БМ, который при начальной скорость 352 м\с мо пробивать броню толщиной до 75 мм на дистанции до 1000 метров. В дополнение к бронепрожигающим поступали подкалиберные боеприпасы БР-350П и БР-350ПС, обладавшие начальной скоростью 965 м\с. Их бронепробиваемость на дистанции 500 метров составила 92 мм, а на дистанции 1000 мтеров — 60 мм. С октября 1943 года появились подкалиберные бронебойно-трассирующие снаряды БР-345А. Общий запас снарядов увеличилсядо 114 штук. Тем не менее, все выше перечисленные мероприятия не привели к существенному улучшению конструкции КВ-1 и большей частью являлись “мерами военного времени”.

После получения первых сведений с фронта о боевом применении тяжелых танков на ЛКЗ развернулись работы по усилению бронирования КВ. Единственным орудием, которое могло пробить лобовую броню советского танка, была зенитная пушка 8,8 Flak 18. Зенитные снаряды, даже без бронебойного стального сердечника, имели начальную скорость 810 м\с и могли пробивать лист 80-мм брони установленный под углом 30 градусов с дистанции 1000 мм. На более коротких расстояниях этот показатель увеличивался до 87-97 мм. Как правило КВ-1 удавалось выводить из строя после 2-3 попаданий в башню и корпус. В этой связи интересно упомянуть, что руководство РККА было хорошо знакомо с донесениями об использовании Flak 18 во Франции, где эта пушка использовалась для борьбы с французскими тяжелыми танками B-1bis, бронирование которых не уступало КВ-1, однако своевременные выводы в 1940 г. сделаны не были.

Поскольку единственным заводом, который в массовых количествах выпускал КВ-1 остался только ЛКЗ, силами его специалистов была разработана простая, но эффективная схема усиления бронирования, ранее использовавшаяся на среднем танке Т-28. На башню танка дополнительно наваривались 25-мм броневые листы, доводя общую толщину бронирования до 100 мм. При этом, между башней и навесной броней оставался небольшой просвет, что улучшало защиту танка при обстреле кумулятивными (тогда их называли “бронепрожигающими”) снарядами.

Модифицированные таким образом танки можно было отличить по огромным заклепкам, посредством которых крепились навесные бронелисты. В советских и некоторых российских источниках их иногда именовали КВ-1э (“экранированный”). По некоторым данным работу по усилению бронирования осенью 1941 г. также проводил ленинградский Металлический завод.

Основная масса “экранированных” танков отправлялась на Ленинградский фронт, однако позиционный характер боевых действий не позволял в полной мере раскрыть все возможности КВ. Кроме того, из танковых частей постоянно приходили нарекания на перетяжеленность танка, что влекло за собой не только проблемы технического характера. После марша даже нескольких единиц КВ дорога, по которой они прошли, становилась труднопроходимой для других видов техники, включая гусеничную. О мостах, которые смогли бы выдержать 47-48-тонную машину говорилось ранее – нередки были случаи, когда КВ проводился в реку вместе с конструкцией, явно не рассчитанной на такие нагрузки. Что касается проходимости тяжелого танка по рыхлому грунту или болотистой местности, то в этом плане КВ сильно уступал Т-34, у которого этот показатель также не отличался в лучшую сторону.

Все эти факторы привели к тому, что весной 1942 г. были развернуты работы по облегчению тяжелого танка, с целью увеличения его мобильности и скоростных показателей. Проектирование новой модификации проводилось специалистами ЧТЗ, перед которыми была поставлена нелегкая задача.
Исходя из опыта боёв, показавших, что от сконцентрированного огня 75-мм противотанковых пушек или 88-мм зенитных орудий не спасает даже 100-мм броня, было принято решение частично ослабить бронезащиту башни и корпуса. Теперь толщина её лобовой части составляла 82 мм, бортов и крыши – 40 мм, кормы – 75 мм. Башня выполнялась литой и имела абсолютно новую, обтекаемую форму с единственным люком. По опыту немецких танкостроителей была введена командирская башенка с пятью стеклоблоками, позволявшая командиру танка вести круговое наблюдение за полем боя без использования оптических приборов. Толщина брони лобовой части корпуса соответствовала обычному КВ-1 и составляла 75 мм, однако борта прикрывались 40-мм бронёй. Для снижения массы танка использовали облегченный опорные катки, а ширину литых траков гусеницы уменьшили до 608 мм. Кроме того, облегчили отдельные узлы силовой установки, у которой улучшили систему смазки и охлаждения.

Одним из наиболее важных моментов стала установка новой КПП, сконструированной инженером Н.Ф.Шашмуриным. Она имела 10 передач (восемь переднего хода и две заднего) и оснащалась демультипликатором. В добавок, на танке устанавливался новый главный фрикцион и бортовые передачи. Состав вооружения не изменился, правда из-за нехватки орудий ЗиС-5 на серийных танках устанавливали Ф-34 – в этом случае боезапас увеличивался с 90 до 114 снарядов. На модифицированном танке место командира перенесли из правого переднего в левый задний угол, за спину наводчика. Обязанность заряжающего передали стрелку кормового пулемета, а сам пулемет перемести влево, что позволило стрелять из него командиру танка.

В сумме эти мероприятия позволили довести массу модифицированного КВ-1 до 42500 кг и увеличить его подвижность. На государственных испытаниях, прошедших с 28 июля по 20 августа 1942 г., новый тяжелый танк показал лучшие скоростные характеристики при фактически прежнем уровне бронезащиты. В последний день испытаний его приняли на вооружение под обозначением КВ-1с (“скоростной”) и уже с конца этого же месяца он стал заменять на конвейере обычные КВ-1. Только за сентябрь 1942 г. челябинский завод изготовил 180 серийных танков, но к концу года выпуск КВ-1с стал снижаться. Причина этого шага была вполне объяснима – кроме более мощного бронирования тяжелый танк не имел никаких преимуществ перед средним Т-34.

В сентябре 1942 г., вызванный в Ставку главного командования знакомый нам генерал-майор танковых войск Катуков, на вопрос Сталина о танках ответил, что КВ-1 часто выходят из строя, ломают мосты, слишком медлительны и по вооружению ничем не отличаются от “тридцатьчетверок”. Проблема КВ заключалась в оснащении более мощными орудиями, тогда бы вопрос об их эффективности ставился бы совершенно иначе…

Хотя мнение Катукова было субъективным и не отражало полностью мнение всех танкистов, во многом боевой генерал, прошедший не один танковый бой, был абсолютно прав. Основная проблема КВ-1 заключалась тогда именно в вооружении, поскольку 76,2-мм пушка ЗиС-5 к началу 1943 г. оказалась практически бессильной против брони новых немецких танков Pz.Kpfw.V “Panther”, Pz.Kpfw.VI “Tiger” и новых модификаций среднего танка Pz.Kpfw.IV (с навесными бронеэкранами). А ведь ещё в 1940 году было отдано распоряжении о постройке и последующем запуске в серийное производство танков КВ-3, оснащенного 107-мм пушкой ЗиС-6, и КВ-220 (Т-220) с 85-мм орудием Ф-39. По бронированию и мощности вооружения эти боевые машины были заметно лучше серийных КВ-1, но летом 1941 г., в связи с начавшейся войной, работы над ними были приостановлены, а затем и вовсе прекращены. В итоге танковые армии РККА вплоть до осени 1943 г. вынуждены были довольствоваться имеющимся парком тяжелым танков, уступающих новым немецким машинам аналогичного класса. Как следствие этого, c августа 1942 г. выпуск КВ-1с начали постепенно сворачивать и полностью прекратили в декабре, временно заменив его “промежуточным” тяжелым танком КВ-85.

Столь большая цифра на обозначении очередной модификации КВ обозначала калибр орудия, которым оснащался танк. Как уже неоднократно указывалось, одним из наиболее существенных недостатков КВ-1 была его короткоствольная 76,2-мм пушка, которая к осени 1942 г. не могла успешно бороться с тяжелой бронетехникой противника. При подборе нового орудия упор делался на поражение им 100-мм лобовой брони немецких тяжелых танков “Panther” и “Tiger”. Самыми эффективными в этом плане оказались 122-мм пушка А-19, 152-мм пушка-гаубица МЛ-20 и 85-мм зенитная пушка 52-K обр.1939 г. Именно последняя стала прообразом танкового орудия Д-5Т, разработка которого была завершена в мае 1943 г. Для ускорения испытаний и последовавшего затем серийного производства корпус, ходовая часть и башня почти без изменений перешли от КВ-1с. Сборку танков КВ-85 начали в августе, но выпущен он был в небольшом количестве, так как весной 1944 г. в серийное производство был запущен более совершенный танк ИС-2. По этой же причине ГБТУ не приняло к серийной постройке вариант КВ-122 с орудием Д-25Т калибра 122-мм.

Во время войны предпринимались попытки усилить вооружение путем установки 122-мм гаубицы У-11 в новой башне. Этот вариант, получивший обозначение КВ-9, проходил испытания в марте 1942 г. и был рекомендован в серийное производство как танк огневой поддержки (по существу – САУ).
Более радикальный вариант предусматривал установку трех пушек (двух 45-мм 20К и одной 76,2-мм Ф-34) в неподвижной рубке. Тяжелый танк КВ-7 с подобным вооружением был испытан в конце 1941 г., после чего вооружение сократили до двух пушек Ф-34. Как и следовало ожидать, такая модернизация не нашла поддержки и осталась на экспериментальном уровне.

Последняя попытка серьёзно улучшить характеристики КВ была предпринята в середине 1942 и привела к появлению “среднего танка тяжелого бронирования” КВ-13. Поскольку добиться снижения огромной массы танка можно было лишь переработав его ходовую часть на КВ-13 её укоротили на один опорный каток, в результате чего длина корпуса уменьшилась до 6650 мм, а ширина – до 2800 мм. По вооружению и составу оборудованию средний танк не отличался от КВ-1.
На испытаниях, проведенных осенью 1942 г., КВ-13 показал себя не лучшим образом – машина постоянно ломалась, а по сумме характеристик она оказалась хуже Т-34. Впрочем, путь избранный конструкторами оказался верным и впоследствии привел к появлению намного более удачных танков ИС-1 и ИС-2.

С огнеметными модификациями дело обстояло намного лучше. Первый тяжелый танк такого типа создавался силами ЛКЗ для замены легких ОТ-130 и ОТ-133, большая часть которых была потеряна в летних боях 1941 г. По сравнению с обычным КВ-1 его огнеметная модификация КВ-6 имела минимум отличий, так как огнеметная установка АТО-41 монтировалась в лобовом листе корпуса вместо курсового пулемета. О количестве построенных машин сведений не сохранилось, но в сентябре 1941 г. четыре танка были отправлены в распоряжение 124-го тбр действовавшей на Ленинградском фронте.
Работы в этом направлении были продолжены в Челябинске, где с января 1942 г. начался выпуск модификации КВ-8, а затем КВ-8с. На этих танках огнемет устанавливался в башне, что увеличивало сектор поражения. Однако из-за создавшейся тесноты в боевом отделении пушку ЗиС-5 пришлось заменить на более компактную 20К калибра 45-мм. Чтобы скрыть от врага этот недостаток дуло пушки оснастили дополнительным кожухом. Общий выпуск КВ-8 всех модификаций составил 137 экземпляров.
В процессе боевого применения КВ-8 быстро выяснилось, что без поддержки танков с более сильным вооружением, как правило это были серийные КВ или Т-34\76, огнеметные подразделения несли большие потери. Исправить этот недостаток постарались инженеры завода №100, которые весной 1942 г. предложили модификацию КВ-12 с 76,2-мм пушкой и огнеметом АТО-41, по сути вернувшись к варианту КВ-6. От её серийного выпуска отказались, посчитав, что фронту вполне хватит имеющихся “восьмерок”.

По мере насыщения танковых войск новой техникой тяжелые танки КВ стали постепенно переоборудовать в БРЭМ, снимая с них башню с основным вооружением и устанавливая необходимое для таких машин оборудование. О точном количестве таких танков-тягачей, обозначавшихся как КВ-Т, сведений не сохранилось.

Впрочем, работы по проектированию тяжелого тягача-транспортера были начаты незадолго до войны. Необходимость в подобной машине ощущалась не только в БТВ РККА, но и в других родах войск. Теоретически, тяжело бронированный транспортер мог двигаться вслед за пехотными или танковыми подразделениями, буксируя за собой полевое орудие. После появления КВ и неоднократных требований с советско-финского фронта на ЛКЗ приступили к созданию подобной машины. Транспортер разрабатывался с января 1940 года коллективом под руководством ведущего инженера Н.Халкиопова и носил проектное обозначение Объект 212. Правда, тогда основной его задачей была эвакуация подбитых танков с поля боя.

Сравнительно с танком КВ тягач-транспортер получил абсолютно новую компоновку. Трансмиссионное отделение располагалось спереди, за ним находилось отделение управления и места для техников, в средней части корпуса устанавливался двигатель, а кормовая часть корпуса была отведена под транспортный отсек. Машина использовала большинство элементов от ходовой части КВ-1, включая опорные катки и подвеску, однако ведущие и направляющие колеса (месторасположение которых изменилось) проектировались заново. Кроме того, три поддерживающих колеса заменили на четыре.

Работы по тягачу Объект 212 продвигались быстро и к февралю 1940 года был готов деревянный полноразмерный макет. Представители АБТУ высказались положительно относительно новой бронемашины, однако дальше работы продвинуть не удалось. Не было даже получено разрешение на постройку опытного образца. Возможной причиной этого шага являлась высокая загруженность ЛКЗ производством серийных КВ-1, так что на доводку Объекта 212 просто не оставалось ни людксих ресурсов, ни произвосдтвенных мощностей.

В годы войны вспомнили ещё об одном методе применения танков. В середине 1930-х гг. было проведено несколько экспериментов по установке на легкие танки БТ-5 ракетного вооружения. Система оказалась недоработанной, хотя и показала хорошие разрушающие характеристики. Спустя несколько лет, в мае 1942 г., на заводе №100 приступили к проектированию аналогичной установки на танк КВ-1. Наиболее эффективным казалось использование 132-мм реактивных снарядов от БМ-8. По бортам танка крепилось по две бронированные коробки с двумя направляющими для РС, управление которыми осуществлялось с места механика-водителя. Эта система, получившая обозначение КРАСТ-1 (короткая реактивная артиллерийская система танковая), проходила испытания на Научно-исследовательском полигоне стрелкового вооружения у ст.Чебакуль и заслужила хорошую оценку со стороны военных. С появлением модификации КВ-1с систему перенесли на новый образец танка. По результатам испытаний директор ЧКЗ Ж.Я.Котин счел нужным обратить в НКТП с предложением о серийном выпуске КРАСТ-1. В его обращении указывалось, что данная система проста в обращении, не требует больших материальных затрат и может быть установлена силами полевых ремонтных бригад. Тем не менее, наркомат не дал разрешение на выпуск КРАСТ-1.

Как видно из вышеизложенного материала тяжелые танки КВ-1, в силу ряда причин, не смогли внести решающего вклада в победу над фашистской Германией. Тем не менее, это была эпохальная и не менее легендарная машина, чем широко известный Т-34.

Интересно, что перед войной немецкая разведка была прекрасно осведомлена о наличии в советских войсках абсолютно новых танков с противоснарядным бронированием, которые способны выдержать долговременный обстрел из 37-мм и 50-мм противотанковым орудий. Первая информация о боевом применении этих машин поступила от Финляндии ещё в 1940 г., однако Гитлер упорно не желал верить в существование танков КВ в массовых количествах. 5 декабря, на очередном заседании, фюрер заявил буквально следующее:

“Русские уступают нам в вооружении… Наш танк Pz.III с 50-мм пушкой явно превосходит русский танк. Основная масса русских танков имеет плохую броню…”

Немецкий генеральный штаб сухопутных сил располагал примерно такой же информацией:

“Скудные данные о советских танках: уступают нашим в броне и скорости. Максимальное бронирование – 30 мм…Оптические приборы – очень плохие: мутные стекла, малый угол зрения”.

Все это скорее относилось к легким танкам Т-26 и БТ, хотя эти машины по сумме характеристик были не хуже немецких Pz.II и Pz.III. Удостовериться в этом немецкие танкисты смогли ещё во время гражданской войны в Испании, а осенью 1939 г. на территории поверженной Польши советская и германская стороны устроили своеобразный обмен опытом, продемонстрировав свои основные танки. Общее впечатление от советских легких танков у немцев осталось положительное — ими был сделан вывод о превосходстве Pz.II и Pz.III по части защищенности и оснащению оптическим оборудованием. Однако в то время о работах по танкам КВ и Т-34 никто из них не догадывался…

В первые дни войны появление танков КВ-1 и КВ-2 стало для немцев очень неприятной неожиданностью. Основная масса противотанковой артиллерии и танковых орудий справиться с ними не могла, но наиболее неприятным фактом было то, что германская танковая промышленность ничего равноценного поставить тогда не имела возможности. Вывести КВ из строя можно было только разрушив его ходовую часть, но сделать это в боевых условиях имели возможность далеко не все экипажи. Особенно сильно досталось дивизиям, укомплектованными чешскими легкими танками Pz.35(t) и Pz.38(t), пушки которых годились только для борьбы с легкобронированной техникой.
Есть и ещё один интересный факт – летом 1941 г. КВ произвели на немцев намного больший эффект, чем “тридцатьчетверки”. В отличии от них тяжелые танки комплектовались экипажами из офицерского состава, имевших гораздо лучшую боевую подготовку. Вот несколько примеров боевого применения КВ-1, имевших место в июне-августе 1941 г. Наступавшая в Прибалтике тюрингская 1-я танковая дивизия одна из первых попала под массированный удар советских тяжелых танков. В отчете о состоявшемся бое было записано следующее:

“КВ-1 и КВ-2, с которыми мы повстречались здесь впервые, представляли собой нечто невиданное! Наши роты открыли огонь примерно с 800 метров, но безрезультатно. Расстояние сокращалось, при этом противник приближался к нам, не проявляя никакого беспокойства. Скоро нас разделяло от 50 до 100 метров. Ожесточенная артиллерийская дуэль не принесла немцам никакого успеха. Русские танки продолжали наступать как ни в чем не бывало, а бронебойные снаряды просто отскакивали от них. Таким образом, сложилась тревожная ситуация, когда русские танки шли прямо через позиции 1-го танкового полка на нашу пехоту и в наш тыл. Наш танковый полк, сделав полный разворот, поспешил за КВ-1 и КВ-2, следуя едва ли не в одном строю с ними. В процессе боя, применив специальные боеприпасы, нам удалось лишить хода некоторые из них с очень короткой дистанции — от 30 до 60 метров. Затем была организована контратака и русских удалось отбросить. В районе Восилискиса был создан оборонительный рубеж. Бои продолжались”.

Более драматично описывает встречу с КВ в своей книге “Восточный фронт. Гитлер идет на Восток” Пауль Карель — очевидец одного из сражений под Сенно, происшедшего 8 июля 1941 г. Советские танки, скорее всего, принадлежали 5-му мехкорпусу, а их противником была 17-я танковая дивизия.

“С рассветом в действие вступил передовой полк 17-й танковой дивизии. Он прошел через высокие всходы зерновой пшеницы, через картофельные поля и поросшие кустарником пустоши. Незадолго до 11.00 взвод лейтенанта фон Циглера вошел в боевое соприкосновение с противником. Подпустив немцев поближе, русские открыли огонь с хорошо замаскированных позиций. После первых выстрелов три батальона 39-го танкового полка развернулись веером на широком фронте. Противотанковая артиллерия поспешила на фланги. Начался танковый бой, занявший заметное место в военной истории, — битва за Сенно.

Ожесточенное сражение полыхало с 11.00 и до наступления темноты. Русские действовали весьма искусно и старались зайти немцам во фланг или в тыл. В небе пылало жаркое солнце. На обширном поле битвы то там, то тут полыхали танки, немецкие и русские.

В 17.00 немецкие танкисты получили по рации сигнал:

— Беречь боеприпасы.

В этот момент радист Вестфаль услышал в своем танке голос командира:

— Тяжелый танк противника! Башня — на десять часов. Бронебойным. Огонь!

— Прямое попадание, — отрапортовал унтер-офицер Зарге. Но русский монстр, похоже, и не заметил снаряда. Он просто шел вперед. Два, три, потом четыре танка из 9-й роты били по советской машине с расстояния 800 — 1000 м. Никакого толка. И вдруг он остановился. Башня повернулась. Вспыхнуло яркое пламя выстрела. Фонтан грязи взметнулся в 40 м перед танком унтер-офицера Горнбогена из 7-й роты. Горнбоген поспешил уйти с линии огня. Русский танк продолжал продвигаться по проселку. Там стояла 37-мм противотанковая пушка.

— Огонь! — Но гиганта, казалось, ничто не волновало. К его широким гусеницам прилипала трава и солома раздавленных колосьев. Водитель шел на последней передаче — непростая задача, учитывая размеры машины. Едва ли не у каждого водителя под рукой лежала кувалда, которой он бил по рычагу переключения скоростей, если начинала барахлить коробка. Пример советского подхода. Так или иначе, танки их, даже тяжелые, бегали резво. Этот вот пер прямо на противотанковую пушку. Артиллеристы палили как черти. Осталось двадцать метров. Потом десять, потом уже пять. И вот уже махина наехала прямо на них. Бойцы расчета прыснули в стороны с криками. Огромное чудовище раздавило орудие и как не в чем ни бывало покатило дальше. Затем танк взял немного вправо и направился к позициям полевой артиллерии в тылу. Путешествие свое он завершил в пятнадцати километрах от передовой, когда застрял на заболоченном лужке, где его и прикончило 100-мм длинноствольное орудие дивизионной артиллерии”.

О боях с 2-й танковой дивизией впоследствии вспоминал командующий 41-м моторизованным армейским корпусом немцев Рейнгардт:

“Примерно сотня наших танков, из которых около трети было Pz.Kpfw.IV, заняли исходные позиции для нанесения контрудара. Часть наших сил должна была наступать по фронту, но большинство танков должны были обойти противника и ударить с флангов. С трех сторон мы вели огонь по железным монстрам русских, но все было тщетно. Русские же, напротив, вели результативный огонь. После долгого боя нам пришлось отступить, чтобы избежать полного разгрома. Эшелонированные по фронту и в глубину русские гиганты подходили все ближе и ближе. Один из них приблизился к нашему танку, безнадежно увязшему в болотистом пруду. Безо всякого колебания черный монстр проехался по танку и вдавил его гусеницами в грязь. В этот момент прибыла 150-мм гаубица. Пока командир артиллеристов предупреждал о приближении танков противника, орудие открыло огонь, но опять-таки безрезультатно”.

Вынужденно оценил новые советские танки и знаменитый немецкий полководец Гейнц Гудериан. Впервые о смог ознакомиться с КВ в июле 1941 г. – в одном из боёв силами 18-й танковой дивизии было захвачено несколько таких машин, которые удалось подбить с помощью 88-мм зенитного орудия. Следующая встреча с КВ состоялась лишь в октябре под Брянском и Тулой, когда подразделения 4-й танковой дивизии оказались практически бессильны против танков советской 1-й тбр и понесли большие потери.

Благодаря стойкости и умению использовать доверенную технику, ряд экипажей показал фантастически высокую эффективность. Чего только стоит бой, проведенный одиночным танком КВ-1 под командованием лейтенанта З.Г.Колобанова 18 августа 1941 г. Это сражение неоднократно описывалось в различных публикациях (например в статье «Герой, не ставший героем» на сайте «Отвага»), поэтому остановимся на его основных моментах.
Для прикрытия ленинградского направления в районе Красногвардейска была выделена 3-я танковая рота 1-го танкового батальона 1-й Краснознаменной танковой дивизии в составе 5 КВ-1. Став на развилке трех дорого Колобанов отправил по два танка на боковые ветки, а сам приготовился встречать противника на таллиннском шоссе. Выкопав капонир и тщательно замаскировав танк Колобанов дождался утра 19 августа, когда немецкая колонна из 22 танков появилась на горизонте. Противник, не подозревая о засаде, пошел на предельно близкой дистанции, что дало возможность советским танкистам в течении первой минуты боя подбить головную и замыкающую машины, а затем экипаж КВ поджег остальные вражеские танки.

Не менее поразительным фактом умелого использования КВ-1 может служить бой под селами Нефедьево и Кузино, где в течении нескольких дней упорно оборонялись части под командованием полковника М.А.Суханова. Противник захватил оба населенных пункта 3 декабря, а в ночь на 5 декабря Суханову пришлось готовить наступление с целью выбить немцев с занятых позиций. Из подкреплений ему выделили батальон 17-й тбр в составе одного (!) танка КВ-1. Однако даже одного тяжелого танка хватило для прорыва немецкой обороны – командовал этим КВ лейтенант Павел Гудзь, на счету которого уже числилось 10 вражеских машин. Ранее, летом 1941 г. этот молодой лейтенант отличился, действуя в составе 63-го тп 32-й тд под Львовом. Утром 22 июня его взвод, состоявший из пяти КВ-1, двух Т-34 и двух БА-10, вступил в бой с передовым отрядом немцев, полностью разгромив его. На долю экипажа Гудзя пришлось 5 подбитых немецких танков. В данном случае встречный бой был полностью противопоказан, поэтому экипаж КВ, пользуясь темнотой и артиллерийской поддержкой, смог скрытно подойти к передовым позициям у села Нефедьво. Как оказалось, силы противника были весьма значительными – одних только танков насчитали более 10. Впрочем, немцев численное превосходство абсолютно не спасло – бой начался с того, что с рассветом КВ практически в упор расстрелял два немецких танка и, вклинившись в их оборонительный порядок, подбил ещё 8 машин. Остальные 8 были вынуждены покинуть село…

8 ноября 1941 г. отличился экипаж КВ-1 под командованием лейтенанта А.Мартынова из 16-й тбр Волховского фронта. Приняв бой с 14 немецкими танками у деревни Жупкино советские танкисты подбили пять из них и ещё три захватили в качестве трофеев. Затем эти танки были отремонтированы и вскоре включены в состав бригады.

А вот ещё один пример стойкости одиночного тяжелого танка, попавшего в окружение, но до последнего оказывавшего сопротивление немецким частям, пытавшимся его уничтожить. Несмотря на то, что данный эпизод взят из зарубежного источника и период действия датируется 1943-м годом, в нём имеется ряд нестыковок, что не позволяет полностью убедится в его подлинности.

“Один из танков КВ-1 сумел прорваться к единственной дороге, по которой снабжалась немецкая ударная группа войск на северном плацдарме, и блокировать ее на протяжении нескольких дней. Первые ничего не подозревавшие грузовики, доставлявшие снаряжение, были немедленно расстреляны и сожжены русским танком. Практически не было возможности уничтожить это чудовище. Из-за болотистой местности обойти его было нельзя. Подвоз продовольствия и боеприпасов прекратился. Тяжело раненых солдат невозможно было эвакуировать в госпиталь для операции, и они погибли. Попытка вывести танк из строя с помощью батареи 50-мм противотанковых пушек, стрелявших с расстояния 450 метров, закончилась тяжелыми потерями для расчетов и орудий.

Советский танк остался невредимым, несмотря на, как это было установлено позже, 14 прямых попаданий. Снаряды оставили лишь синеватые вмятины на его броне. Когда подтянули закамуфлированное 88-мм зенитное орудие, советские танкисты хладнокровно позволили установить его в 600 метрах от танка, а затем уничтожили вместе с расчетом, прежде чем оно успело выпустить первый снаряд. Неудачей обернулась и попытка саперов подорвать танк ночью.

Правда, саперам удалось подкрасться к танку вскоре после полуночи и подложить взрывчатку под гусеницы танка. Но широкие гусеницы мало пострадали от взрыва. Взрывной волной от них оторвало несколько кусков металла, но танк сохранил подвижность и продолжал наносить ущерб тыловым подразделениям и блокировать доставку снаряжения. Вначале русские танкисты получали продовольствие по ночам от разрозненных групп советских солдат и гражданского населения, но затем немцы перекрыли этот источник снабжения, оцепив весь прилегающий район.

Однако даже эта изоляция не вынудила советских танкистов покинуть занятую ими выгодную позицию. В конце концов немцы сумели справиться с этим танком, прибегнув к следующему маневру. Пятьдесят танков атаковали КВ с трех сторон и открыли по нему огонь, чтобы приковать к себе внимание экипажа. Под прикрытием этого отвлекающего маневра удалось установить и замаскировать еще одно 88-мм зенитное орудие позади советского танка, так, чтобы на этот раз оно сумело открыть огонь. Из 12 прямых попаданий три снаряда пробили броню и уничтожили танк… ”

Впрочем, были и другие отзывы о встречах с КВ-1. Например, в книге Франца Куровски “500 танковых атак” описывается целый ряд боёв с участием советских тяжелых машин, противниками которых выступали немецкие танковые асы. Уже в первой главе, посвященной боевому пути Михаэля Витмана (132 подбитых танка и САУ и 138 ПТО), можно прочитать следующее:

“…В телескопическом прицеле появился просвет между деревьями. Потом он увидел ствол орудия КВ, за ним – лобовой лист, и, наконец, могучую башню. Он чуть промедлил, слегка поправив прицел. Потом Клинк нажал кнопку выстрела. Эхо выстрела мощного орудия и сокрушительный удар снаряда о броню почти слились. Снаряд ударил в стык между корпусом и башней, сорвав башню с танка. Тяжелая башня с грохотом упала на землю, и жерло длинноствольного орудия зарылось в мягкий грунт. Через несколько секунд из танка выскочили два уцелевших члена экипажа…”

Надо отметить, что автор “слегка” приукрасил большинство моментов этого боя. Действие происходило в конце июня 1941 года в районе городов Ровно, Луцк, Броды, где развернулось самое большое танковое сражение за всю историю войн. В этом бою у высоты 56,9 против единственной самоходки Витмана (а воевал он на StuG III Ausf.C с короткоствольным орудием StuK 37 L/24) выступили сразу 18 советских танков, три из которых сам Витман определили как КВ-1. Но дело в том, что в июне 1941 года немцы ещё не знали названий новых советских танков и поэтому именовали их как “26-тонные” (Т-34) или “50-тонные” (КВ-1). Но это мелочи – основные сомнения вызывает ужасающая эффективность немецкой короткоствольной 75-мм пушки, которую сами немцы называли “обрубком”. Это орудие изначально создавалось для огневой поддержки пехоты и танков, поэтому задачу по борьбе с вражеской бронетехникой перед ней не ставили. Впрочем, при условии использования бронебойного снаряда типа Gr38 H1 с начальной скоростью порядка 450 м\с, действительно можно было пробить 75-мм вертикальный лист брони, только сделать это можно было с дистанции не более 100 метров. Разумеется, ни о каком “срыве башни” в случае с Витманом не могло идти и речи – снаряд массой 4,4 кг просто не обладал для этого необходимыми весовыми показателями и ударной мощью. Другое дело, если бы снаряд пробил бортовую броню и вызвал детонацию боекомплекта, но в этом случае из экипажа не выживал никто.
Подобных описаний в зарубежной литературе, посвященной немецким танкистам, можно найти огромное множество. Как правило, победителями в них остаюсь непременно немцы, причем “срывы башен” и “разорванные корпуса” советских танков (главным образом Т-34) встречаются там временами слишком часто.

Тем не менее, после появления у вермахта средних танков Pz.Kpfw.V “Panther” и Pz.VI “Tiger”, ситуация для КВ-1 сильно осложнилась. Тот же Витман, в бою на Курской дуге, на своём “тигре” успешно расстреливал на своём “тигре” вкопанные в землю советские тяжелые танки с дистанции около 500 метров, в то время как снаряды 76,2-мм пушки не могли пробить его лобовой брони.

Несколько ранее, в феврале 1943 года, в бою у озера Ладога, отделение “тигров” из 502-го танкового батальона столкнулось с группой КВ-1 и, подбив две советские машины, заставили остальных отступить. Годом позже, 25 июня 1944, в сражении под Шапково те же “тигры” из 2-й роты 502-го батальона под командованием капитана Леонхардта успешно отразили атаку советской пехоты и танков, подбив три КВ-1 без собственных потерь.

После завершения московской операции крупных наступлений на центральном участке советско-германского фронта, подобному этому, не проводилось вплоть до конца 1942 г. Это дало возможность насытить, в некоторой мере, новой техникой потрепанные в боях танковые части. Хотя выпуск КВ на челябинском заводе уже набрал положенные обороты много танков поступавших на фронт имела массу технологических дефектов. В связи в этим Сталин предложил ГБТУ сократить выпуск тяжелых танков и комплектовать танковые бригады по новому штату – 5 КВ-1 и 22 Т-34. Предложение приняли практически сразу и уже 14 февраля 1942 г. было закончено формирование 78-й тбр с 27 танками, а спустя несколько недель на фронт убыли ещё несколько бригад подобного состава.

Хотя по массовости КВ-1 сильно уступал “тридцатьчетверке” наличие в частях тяжелых танков, вплоть до появления у немцем новых машин с более мощным вооружением, играло большую роль. Только за май 1942 г. Челябинский завод отправил на фронт 128 танков: 28 пришлось на долю Брянского фронта, 20 – Калининского, 30 – Крымского и ещё 40 отправились на Дон и Кавказ.

Наибольшую пользу КВ-1 принесли как раз на южном и северном направлениях. Поступившие к тому времени (ноябрь-декабрь 1942 г.) на вооружение новые КВ-1с передавались в гвардейские танковые полки, которые по штату должны были иметь 214 человек личного состава и 21 танк КВ-1с или “Churchill”. Эти подразделения придавались в качестве усиления стрелковым и танковым соединениям и были по сути штурмовыми. Впервые они пошли в бой на Донском и Воронежском фронтах в декабре 1942 г., приняв участие в разгроме окруженных частей группировки Паулюса под Сталинградом. Наиболее значительным количеством тяжелых танков располагал на тот момент Донской фронт, в распоряжении которого имелось пять гвардейских танковых полков на КВ-1с и два на “Churchill”. Использовались они очень интенсивно, что обусловило огромные потери, понесенные гвардейскими частями в этот период. Часть полков к началу января имела всего по 3-4 танка, которые продолжали использовать для прорыва вражеской обороны совместно с пехотой.

В самый разгар Сталинградской битвы, в октябре-ноябре 1942 г. под Владикавказом и Нальчиком шли не менее тяжелые бои. Основную ударную силу здесь составляли средние танки Т-34 и легкие Т-60 и Т-70, в то время как тяжелых танков насчитывалось не более двух десятков. Занимавшая здесь оборону 37-я армия танков не имела вообще и в целях усиления её на помощь выдвинули 52-ю тбр, 75-й отб и 266-й отб. Всего было 54 машины, из которых только 8 были КВ-1 (все они принадлежали 266-му батальону). Силы были явно не равны – против них немцы выставили 13-ю танковую дивизию III танкового корпуса, которая располагала модифицированными средними танками Pz.Kpfw.IV Ausf.F2, оснащенными 75-мм длинноствольными орудиями 7,5 KwK 40 L/43, снаряд которой пробивал броневой лист толщиной 98 мм с расстояния 100 метров и 82-мм лист с расстояния 1000 метров. Таким образом, появилась возможность успешно поражать любой советский танк на запредельных для него дистанциях. В оборонительной операции, начавшейся 26 октября, главным образом участвовали “тридцатьчетверки” и легкие Т-70, в то время как 266-й танковый батальон оставался в резерве. Бои на сдерживание противника продолжались чуть больше недели, а 6-го ноября батальон в составе смешанной группы начал контрнаступление у н.п.Гизель. Немцы умело оборонялись, закопав в землю собственные машины, и за весь день смогли подбить 32 танка и ещё 29 уничтожить. Тем не менее, с помощью подоспевшего 11-го гвардейского стрелкового корпуса, танкистам удалось окружить противника, оставив ему лишь узкий 3-км проход. Окончательный разгром немецкой танковой группировки завершился 11 ноября ценой больших потерь, однако и советским войскам удалось захватить 140 танков и САУ, большей частью в неисправном состоянии.

В истории танка КВ был и такой, не самый известный, боевой эпизод. В ноябре 1942 года, когда успешно развивалось немецкое наступление на Дону, передовые части мотопехоты противника без труда вышли на Новочеркасское направление и к 21 июля вышли к хутору Мокрый Лог. Силы для отражения атаки с советской стороны на этом участке фронта были очень скромными – подразделения 25-го Кагульского погранполка и дивизии милиции войск НКВД. Тяжелая артиллерий в их распоряжении отсутствовала полностью, а вот с бронетехникой помогла 37-й Армия, выделившая несколько танков из состава 15-й тбр.
Немцы двигались двумя колоннами, причем во второй насчитали до 100 единиц тяжелой техники. Вступать в открытый бой с ними было безрассудно, и командование 15-й тбр решило нанести максимальный урон противнику, расставив танки в засаде. Для этого была выделена группа из двух КВ-1 и одного Т-34. Командиры танков: младшие лейтенанты Божко Михаил Иванович и Кривошеев Григорий Дмитриевич и старший лейтенант Гаузов Николай Федорович.
Засаду решили устроить между хуторами Мокрый Лог и Мокрый Керчик, расстояние между которыми составляло 15 км. Точная хронология этого боя не сохранилась, поскольку из 14 членов экипажа выжить удалось только двум: старший лейтенант Гаузову (погиб в бою в 1944 году) и старшина Н.А.Рекун (командир орудия второго КВ). Вот как описан этот бой в изложении командира 15-й тбр майора Савченко и командира 1-го танкового батальона, старшего лейтенанта Василькова, которые рассказали о нем только 21 ноября 1942 года:

“21.07.1942 года в районе села Мокрый Лог танк «КВ» старшего лейтенанта Гаузова получил задание с двумя другими танками не допустить прорыва мототанковой колонны противника к г.Шахты и обеспечить отход частей 37 Армии и ее тылов. Выбрав удобную позицию и тщательно замаскировав танк, старший лейтенант Гаузов дождался появления немецко-фашистской колонны. Несмотря на то, что в колонне было до 96 танков тов. Гаузов на расстоянии 500-600 метров открыл огонь из орудия и обоих пулеметов, заставив колонну противника развернуться и принять неравный бой. Бой длился 3,5 часа. Находясь в кольце огня, старший лейтенант Гаузов проявил хладнокровие, большевистскую выдержку и героизм. На его танке от артогня противника были выведены оптические приборы и прицельное приспособление. Товарищ Гаузов вылез из танка и, находясь на нем, продолжал точно корректировать огонь своей пушки. Танк загорелся но, тем не менее Гаузов не бросил борьбу. Командуя: «Прямой наводкой. «За любимого Сталина. За Родину. Огонь». «За погибшего брата. «За командира роты павшего в бою. Огонь», он продолжал отбивать атаку наседавшего врага”.

По советски данным экипаж КВ уничтожил 16 немецких танков, 2 бронемашины, 1 орудие ПТО и 10 автомашин с солдатами и офицерами врага. Сам Гаузов был тяжело ранен в правую ногу, но сумел выбраться к своим. Позднее, за проявленный героизм он достоин присвоения звания Герой Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда. Даже если предположить, что число подбитой немецкой техники было меньшим (поле боя осталось за немцами), подвига советских танкистов, вступивших в заведомо неравную схватку, это отнюдь не уменьшает. Задержать продвижение на 3-3,5 часа дело очень непростое и бой 21 июля 1942 года в этом отношении вполне сравним с подвигом экипажа танка КВ-2 у реки Дубиса и боем экипажа КВ-1 под командованием Колобанова в 1941 году.

Более драматично развивались события на Среднем Дону. В рамках проведения операции “Малый Сатурн” войскам Юго-Западного фронта предстояло прорвать оборону на наиболее слабом участке фронте, где находились румынские и итальянские войска. Как и ранее, большую часть имевшихся танков составляли Т-34 и Т-70, хотя в составе 1-го мехкорпуса имелось 114 британских пехотных танков “Matilda” и 77 “Valentine”. Тяжелый танки КВ-1 тогда входили в состав 1-го и 2-го танковых корпусов, где соответственно находились 5 и 38 машин этого типа. О судьбе этих танков известно немного. По всей видимости 2-й тк потеряв в январских боях 1943 г. большинство КВ, передав уцелевшие машины 1-му тк.

Немалую роль тяжелые танки сыграли в проведении Острогожско-Россошанской операции, которая проводилась с 13 по 27 января 1943 г. Из 896 танков Воронежского фронта на долю КВ разных модификаций приходилось 112 машин. Их большую часть передали для непосредственной поддержки пехоты трех ударных группировок фронта. Например, в 40-й армии 116-я и 86-я тб располагали 23 и 6 КВ-1 соответственно, а в составе 18-го стрелкового корпуса действовал 262-й тп с 21 танком КВ-1с. Благодаря тактической гибкости в этот раз удалось избежать крупных потерь, прорвав оборону противника на всех трех направлениях и уничтожив его основные силы.

Развивая успех, достигнутый под Сталинградом, командование Воронежским фронтом в середине января разработало план нового наступления, получившего название “Звезда”. Главным ударным элементом была 3-я танковая армия, являвшаяся наиболее мощным подразделением РККА. В её состав входило два танковых корпуса, отдельная танковая бригада, две стрелковые дивизии, минометный и истребительно-противотанковый полки. Танков КВ насчитывалось не более десятка и их большую часть времени держали в качестве оперативного резерва. Операция, задачей которой было освобождения Харькова, завершилась частичным успехом, при этом 3-я армия потеряла в период с 20 января по 18 февраля 1943 г. всего один КВ, 33 Т-34, 5 Т-70 и 6 Т-60. К моменту завершения операции по одному КВ-1 осталось только в 12-м тк и 179-й отбр. При этом в донесении штаба армии подчеркивалось, что тяжелые танки имеют сильный износ двигателей, отработавших в суровых зимних условиях 50-70 моточасов, и требуют ремонта.

Действовавшая рядом 2-я танковая армия обладала не меньшими силами. Её сформировали в начале1943 г. и разместили около г.Елец, где постепенно происходило пополнение материальной частью и личным составом. В феврале армию решили задействовать при проведении наступательной операции под Дмитриевом-Льговским и Севском. Танкам предстояло пройти 250-270 км до места новой дислокации, поэтому не удивительно, что из 408 машин к назначенному на 15 февраля сроку дошли всего 182. Понадобилась ещё неделя, чтобы полностью сосредоточить силы и к 24 февраля части армии вышли на исходный рубеж на реке Свапа. Состав 2-й та интересен тем, что она была одной из немногих соединений, где имелись отдельные подразделения укомплектованные только танками КВ-1. Речь идет о 29-м отдельном гвардейском танковом полке, в котором числилось 15 тяжелых машин. Кроме того, 11 КВ-1, 1 Т-34, 41 легкий танк Т-60 и Т-70, а также 49 британских танков находились в составе 16-го тк. Наступление прошло, в целом, успешно и о боевых потерях среди КВ не сообщалось.

Курская битва стала последним крупным сражением, где тяжелые танки КВ-1 использовались в массовых количествах. 203-й отдельный тяжелый танковый полк 18-го танкового корпуса (имел в своём составе обычные КВ-1с, но встречаются утверждения, что там имелись штурмовые КВ-2), находившийся в распоряжении Воронежского фронта, использовался лишь эпизодически и существенного влияния на ход сражения не оказал. В то же время, соседние 15-й и 36-й гвардейские ттп, на вооружении которых находились британские пехотные танки “Churchill”, приняли активное участие в знаменитом бою под Прохоровкой, правда потеряв при этом почти все свои машины. В итоге 15-й полк пересел на КВ-1с, а 36-й полк снова пополнили британскими танками. Всего Центральный фронт располагал 70 танками этого типа, а на Воронежском их имелось 105 единиц.

Ещё до завершения Курского сражения тяжелые танки задействовали при прорыве так называемого “Миус-фронта” в июле-августе 1943 г. В составе 1-го гвардейского танкового полка КВ-1с участвовали в штурмовках опорных пунктов врага, в результате чего в первый же день наступательной операции было потеряно 10 танков (2 сгорели, 2 было подбито и 6 подорвались на минах).

Последний гвардейский танковый полк на КВ-1с сформировали в январе 1944 г., но уже осенью устаревшие танки передали на второстепенные участки фронта, а “гвардейцы” пересели на более мощные ИС-2. Тем не менее, КВ-1с воевали вплоть до самого конца войны. В составе 1452-го сап (самоходно-артиллерийского полка) они приняли участием в освобождении Крыма, но ввиду тяжелых боёв из пяти танков этого типа до завершающей стадии операции не дошел ни один. Сохранившиеся КВ-1с других танковых частей затем воевали в Польше и Германии, где приняли последний бой весной 1945 г.

Наибольшее количество танков КВ, как этого и следовало ожидать, находилось на ленинградском направлении. Непосредственная близость к заводу-изготовителю позволяла в короткие сроки ремонтировать вышедшие из строя машины, в то время как большинство танков, дислоцированных западным и южным ОВО простаивали в ожидании запасных частей.

Уже во время войны, в июле 1941 г., на Кировском заводе создается танковый учебный центр, в котором занятия проходили непосредственно в цехах с привлечением курсантов к сборке танков. Из первой учебной команда 6 августа сформировали танковую роту из 10 машин, переданную затем 86-му отб.
К августу Ленинградский фронт стал безусловным лидером по числу тяжелых танков, так как его подразделения получали почти все КВ выпускаемые ЛКЗ.

Именно здесь состоялась первая встреча тяжелых танков разных поколений. Речь идет, разумеется, о появлении танков Pz.Kpfw.VI “Tiger”, которые осенью 1942 г. прибыли в распоряжение 502-го тяжелого танкового батальона. В одном из боёв, состоявшимся 12 февраля 1943 г., три “тигра” без собственных потерь подбили и сожгли десять КВ-1. Более действенного доказательства несоответствия КВ требованиям к тяжелому танку, пожалуй, найти было трудно.

На Ленинградском фронте в последний раз КВ задействовали летом 1944 г. К началу Выборгской операции (10 июня) фронт располагал 26-м отдельным гвардейским танковым полком прорыва, укомплектованным как советскими тяжелыми танками, так и британскими “Churchill”. Кстати, танки КВ-1с были переданы этому подразделению из других полков, переоснащенных на ИС-2, числились сверх штата. Этот полк вёл тяжелые бои за Выборг с период с 18 по 20 июня, сохранив к моменту освобождения города 32 КВ-1 и 6 “Churchill”. Надо отметить, что 26-му гв.отпп довелось вести бои против трофейных Т-26 и Т-34, которые были основными танками финской армии.

В сентябре 1944 г. 82-й отп (11 КВ-1с и 10 “Churchill”), входивший в состав 8-й армии, участвовал в освобождении Талина и островов Моонзундского архипелага, где РККА завершило использование британских тяжелых танков.

Гораздо менее известны подвиги советских танков, сражавшихся в окружении на Крымском полуострове. Например, 27-го февраля 1942 года на одном из участков Крымского фронта пехота при поддержке нескольких КВ, остававшихся в строю в 229-м отдельном танковом батальоне, в очередной раз пыталась отбить у немцев господствующую на местности высотку 69,4. В ходе очередной атаки до немецких траншей удалось дойти только одному КВ командира роты лейтенанта Тимофеева. Близким разрывом снаряда танку разбидло гусеницу, однако экипаж решил не покидать поврежденную машину. В течении следующих пяти суток стрелок-радист Чирков несколько раз пробирался к своим и приносил назад провиант и амуницию. Пехота пыталась пробиться к осажденной «крепости», которую немцы так и не смолги полностью уничтожить, но каждая раз советским солдатам приходилось отступать под сильным вражеским огнем. В свою очередь немцы, понимая тщетность попыток забросать танк гранатами, решились на отчаянный шаг — облить КВ бензином и поджечь. Впрочем, это «операция» завершилась неудачей. Тем временем, после получения подкреплений и перегруппировки сил, советским войскам 16-го марта удалось взять высоту. Немалую роль в этом сыграли донесения экипажа КВ, которому удалось вскрыть расположение большинства огневых точек противника. Помимо прочего, неподвижный танк успещно поддержал огнем пехотинцев, уничтожив три ДЗОТа, два пулемётных гнезда и выведя из строя до 60 немецких солдат. В общей сложности танкисты провели в осажденном КВ чуть менее 17 суток.

Помимо поставок военной техники в СССР союзники активно интересовались применением советской техники в боях на Восточном фронте. Особое внимание уделялось среднему танку Т-34 и тяжелому КВ-1, но в первые месяцы войны получить хотя бы один образец каждого типа не представлялось возможным. Лишь в середине 1942 г. советская сторона, в рамках международного сотрудничества, предоставила американцам по одному КВ-1 и Т-34 образца1941 г. В документе, составленном заместителем командующего БТ и МВ генерал-лейтенантом танковых войск Коробковым и заместителем начальника ГБТУ РКАА генерал-лейтенантом инженерно-танковой службы Лебедевым, сообщалось следующее.

“№ 1152544

По существу отчета инженера танкового отдела советской закупочной комиссии в США т. Прищепенко о беседе его с Робертом Поллак докладываю:

1. По одному образцу танков КВ-1 и Т-34 было отправлено в США через Архангельск в конце августа 1942г.

2. Танк КВ-1 был изготовлен на Кировском заводе в г. Челябинске, а танк Т-34 был изготовлен на заводе №183 в г. Нижнем Тагиле.

3. Танки прошли сборку под особым наблюдением и были более продолжительно и тщательно испытаны, чем это обычно делается для серийных танков.

4. По своей конструкции танки ничем не отличались от серийных танков выпуска 1942 года.

5. В июле месяце 1942 года перед отправкой танков в США бронетанковым управлением ГБТУ КА были отправлены т. Крутикову для передачи генералу Фэймоивилл чертежи танков, инструкции и руководства по танкам и двигателям, а также перечни основных конструктивных изменений, внесенных в конструкции танков выпуска 1942 г. по сравнению с типами, описанными в инструкциях и руководствах.

6. Так как генерал Фэймонвилл предлагал все эти материалы направить в Америку самолетом, то, следовательно, их должны были получить там раньше прибытия танков.
С тех пор ни разу мы не получали каких-либо запросов о высылке дополнительных инструкций и разъяснений.

7. Наши наставления составлены значительно полнее американских и английских наставлений. При этом в наших наставлениях даны все сведения по регулировке отдельных механизмов и по обслуживанию танков.

8. Поэтому претензии американцев, которые высказал Роберт Поллак в беседе с т. Прищепенко о том, что некоторые детали в танке КВ отличаются от тех, которые описаны в наставлениях, не являются основательными, так как об этом было поставлено в известность и путем сообщения перечня изменений.

9. О том, что на танках КВ и Т-34 поставлены радиостанции Р-9, а не 71ТК-3 (устаревшие радиостанции, снятые с производства) было также сообщено американцам в перечнях изменений.

10. Не в пример американцам и англичанам, мы дали с танками значительное количество запасных частей и агрегатов.
По их запросу отправили им дополнительно главный фрикцион танка КВ.

11. Каким образом они ухитрились испортить бортовые фрикционы танка КВ – для нас непонятно. Это очень сильные узлы машины и очень редко выходят из строя. Вероятно, они самым грубым образом нарушили их регулировку.

Все эти неосновательные претензии происходят потому, что американское командование отказалось от технической помощи наших инженеров-танкистов, которые находятся в Америке и, кроме того, до сих пор не запрашивало нас о технике обслуживания наших танков.”

Надо отдать должное американцам – они испытывали технику “с особым пристрастием”, стараясь “выжать” из танка буквально всё возможное. Это, отчасти, оправдывает их отношение к советским машинам, которые считались абсолютно неприспособленными для использования в американской армии, что особенно касалось такого качества, как комфортабельность. С другой стороны, при испытаниях собственных танков, отношение к технике было более “гуманным”. Советская сторона сделала собственные выводы из отчета, полученного из США. На совещании, прошедшем 25 октября 1943 г., посвященном оценке американцам танков КВ-1 и Т-34, по поводу первого отмечалось следующее:

— указание на недостаточную начальную скорость пушки ЗиС-5 считать правильным, как следствие – бронепробиваемость хуже, чем у американских орудий аналогичного калибра;

— пулемет ДТ требует замены на более прочный и скорострельный;

— отсутствует зенитное вооружение (у американских танков имеется у всех);

— подвеска КВ значительно лучше торсионной подвески Т-34, конструкция которой устарела и была практически не пригодна к использованию на танке массой почти 30 тонн;

— мотор В-2 не является танковым двигателем как со стороны своих габаритов, так и надежности работы его отдельных механизмов (водяная помпа) и срока службы в целом;

— оценка трансмиссий советской конструкции правильна, отставание в этой области наиболее разительно;

— указание на сложность управления машиной правильно;

— бортовые фрикционы, как механизм поворота танков, устарели;

— указание на грубость сварки следует считать несущественным, поскольку это замечание носит исключительно эстетический характер;

— указание на большое число регулировок правильно и требует к себе внимания со стороны НКТП и БТУ.

В соответствии с этими замечаниями комиссия сделала выводы о необходимости улучшения качества советских танков, однако более интересным было другое. Как оказалось, советские прицелы ТМФ и ТП-4 американцам понравились, и это не смотря на то, что их оптика требовала улучшения. По толщине брони КВ-1 превосходил все серийные американские танки, следовательно, его защищенность была заметно лучше. В частности, в описании КВ-1, подготовленным учебным отделом армии США, указывалось следующее:

“…Очень сильная броня танка позволяет ему противостоять любому артиллерийскому огню противника, кроме прямых попаданий из орудий крупного калибра, и этот танк очень трудно вывести из строя.

Даже будучи выведен из строя, этот танк может поддерживать сильный огонь до тех пор, пока подкрепления не отгонят немцев назад…”

Общая оценка КВ-1 среди американских специалистов была удовлетворительной, однако не стоит забывать, что этот танк создавался по техническому заданию, выданному в 1938 г., а испытания в США проводились в конце 1942 г., когда на фронте появились “тигры” и “пантеры” и требования к тяжелым танкам были совершенно другие.

Об использовании КВ-1 на стороне противника достоверной информации не имеется. Как и следовало ожидать, больше всего тяжелых танков досталось немцам. В основном это были технически неисправные или подбитые в боях машины, однако часть КВ находилась во вполне боеспособном состоянии и была оставлена по причине отсутствия топлива и боеприпасов. Никаких отдельных подразделений из них не комплектовалось, а все захваченные КВ, которые удалось ввести в строй, поначалу передавали строевым частям, отправив несколько танков в Германию для всесторонних испытаний. В немецкой армии они получили обозначение Pz.Kpfw.KV I 753 (r).
Часть КВ-1 позднее подвергли модернизации, установив на них немецкую оптику и командирские башенки. Как минимум один танк в опытном порядке был оснащен 75-мм пушкой 7,5cm KwK 40.

Использовались трофейные танки не только в учебных частях. Если судить по немецким фотографиям бывшие советские КВ-1 приняли весьма активное участие в боях в период с осени 1941 по зиму 1942 г. Вероятно, их продолжали эксплуатировать вплоть до того момента, пока не кончался ресурс двигателя или танк не выходил из строя в виду боевых повреждений или серьёзных технических неисправностей. Хотя большая часть КВ-1 все же использовалась в тылу для обучения танковых экипажей и как средства охранения.

Количество трофейных КВ по документам ОКН к 1 марта 1943 г. сократилось до 2 единиц, а к 30 декабря 1944 г. официально не осталось ни одного танка этого типа. Реально их оставалось несколько десятков, так как в документах учитывались машины в состоянии “на ходу”.

В единственной финской бронетанковой бригаде также имелось несколько КВ. Два из них захватили в летне-осенних боях 1941 г., отремонтировали и снова поставили в строй. К 9 июня 1944 г., когда бригада была брошена в бой на Карельском перешейке, в её составе числился всего один тяжелый танк с дополнительным бронированием. О его боевой эксплуатации сведений найти пока не удалось, но в финской армии эта машина продолжала использоваться до 1954 г.

Ещё несколько КВ-1 стали трофеями венгерской и словацкой армий, но об их дальнейшей судьбе никаких сведений пока что нет.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЯЖЕЛЫХ ТАНКОВ
КВ-1 и КВ-1с

КВ-1
обр.1941 г. КВ-1с
обр.1942 г.
БОЕВАЯ МАССА 47000 кг 42500 кг
ЭКИПАЖ, чел. 5
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 6675 6900
Ширина, мм 3320 3250
Высота, мм 2710 2640
Клиренс, мм 450 450
ВООРУЖЕНИЕ одна 76,2-мм пушка ЗиС-5 или Ф-34 и три 7,62-мм пулемета ДТ (курсовой, спаренный с пушкой и задний башенный) одна 76,2-мм пушка ЗиС-5 и три 7,62-мм пулемета ДТ (курсовой, спаренный с пушкой и задний башенный)
БОЕКОМПЛЕКТ 90-114 выстрелов и 2772 патрона 111 выстрелов и 3000 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ телескопический прицел — ТОД-6
перископический прицел — ПТ-6
командирская панорама — ПТ-1
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса (верх) — 40-75 мм
крыша корпуса — 30-40 мм
борт корпуса — 75 мм
корма корпуса (верх) — 40 мм
корма корпуса (низ) — 75 мм
маска пушки — 90 мм
лоб сварной башни — 75 мм
лоб литой башни — 95 мм
борт башни — 75 мм
корма башни — 75 мм
крыша башни — 40 мм
днище — 30-40 мм лоб корпуса (верх) — 40-75 мм
крыша корпуса — 30 мм
борт корпуса — 60 мм
корма корпуса (верх) — 40 мм
корма корпуса (низ) — 75 мм
маска пушки — 82 мм
лоб башни — 75 мм
борт башни — 75 мм
корма башни — 75 мм
крыша башни — 40 мм
днище — 30 мм
ДВИГАТЕЛЬ дизельный, 12-цилиндровый, В-2К, мощностью 600 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа: многодисковый главный и бортовые фрикционы сухого трения, 5-скоростная коробка передач механического типа: многодисковый главный и бортовые фрикционы сухого трения, демультипликатор, 10-скоростная коробка передач
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 6 сдвоенных основных катков с индивидуальной торсионной подвеской, 3 поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо, крупнозвенчатая гусеница со стальными траками
СКОРОСТЬ 35 км\ч по шоссе
10-15 км\ч по проселку 42 км\ч по шоссе
10-15 км\ч по проселку
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 150-225 км по шоссе
90-180 км по местности 1250 км по шоссе
до 180 км по местности
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. 36°
Высота стенки, м 0,80
Глубина брода, м 1,60
Ширина рва, м 2,00
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 71ТК-3 или Р-9

КВ-2 Тяжелый штурмовой танк

Разработчик:СКБ-2
Год начала работ: 1939
Год выпуска первого прототипа: 1939
Серийный выпуск продолжался до октября 1941 г., в боевых действиях КВ-2 участвовали до мая 1945 г.

Своим появлением тяжелый танк КВ-2, который теперь принято именовать штурмовым, обязан техническому заданию, выданному Коммитетом Обороны СССР в 1938 г. Военное ведомство, видя тщетность усилий по улучшению зашиты танков Т-28 и Т-35, пожелало иметь на вооружении машину с противнарядным бронированием, стойкую с огню 25-47-мм противотанковых орудий вероятного противника (имелись в виду Великобритания, Германия и Франция). Руководствуясь «наставлениями партии» два конструкторских коллектива, под руководством Ж.Я.Котина и А.С.Ермолаева, разработали двухбашенные (первоначально планировалось, что новые машины будут иметь три башни) тяжелые танки СМК и Т-100 массой 55-58 тонн и толщиной брони до 60 мм. Одновременно группа дипломников ВАММ им.Сталина, в числе которых был Н.Л.Духов (позднее он стал руководителем проекта), подготовила альтернативный проект однобашенного танка с усиленным бронированием. По сути, будущий КВ представлял собой укороченное шасси танка Т-100, на который устанавливался новый бронекорпус и новая башня. Вооружение танка не уступало двухбашенному варианту, а по бронированию превосходило его. В августе 1939 г. был изготовлен первый опытнй образец танка КВ, и уже в сентябре он участвовал в показе новой техники на полигоне НИИБТ. Однобашенный тяжелый танк, вооруженный 76,2-мм и 45-мм пушками произвел сильное впечатление на военных специалистов, но для более полного определения, как именно танк нужен — с одной или двумя башнями, потребовалось провести сравнительные испытания всех трёх машин. «Зимняя война», начавшаяся в ноябре 1939 г., оказалась здесь «очень кстати».

Первый опыт боевого применения КВ на Карельском перешейке оказался очень удачным — танк выдержал несколько десятков попаданий без особого ущерба. Спустя всего несколько дней, 19 декабря 1939 г., последовало постановление Комитета Оброны СССР №443сс, согласно которому танк КВ принимался на вооружение. Однако в ходе боёв выяснилось, что 76,2-мм пушка не имеет достаточной мощности для борьбы с долговременными укреплениями противника. Так возникла идея установить на КВ крупнокалибрное орудие, способное разрушать ДОТы и гранитно-бетонные надолбы.

Соответствующее распоряжение отдал в начале 1940 г. начальник АБТУ Д.Г.Павлов. По определению, новый танк предназначался для «качественного ариллерийского усиления танковых частей, действующих на направлении главного удара». Другими словами, конструкторской бригаде Духова предстояло саздать САУ поддержки с противоснарядным бронированием.

На разработку проекта отвели всего несколько дней — война с Финляндией затягивалась и РККА требовался более мощный танк, способный буквально проломить оборону противника. Конструкторский коллектив под руководством Н.Курина, состоявший в основном из молодых специалистов, был переведен на казарменное положение и работал практически не выходя из помещения артиллерийского КБ по 16-18 часов в сутки.
Результат был получен весьма быстро — буквально за две недели проект был полностью готов. Первый вариант вооружения предусматривал установку 152-мм гаубицы обр.1909\1930 гг., но данная артсистема оказалась чересчур громоздкой и от неё решили отказаться. Более приемлемым оказался вариант с пушкой-гаубицей М-10 обр.1938\1940 гг., впрочем и для неё потребовалось сконструировать совершенно новую башню больших размеров. Этой проблемой занялось СКБ-2, инженеры которого, согласно полученным от артиллеристов размерам, создали граненую четырехугольную башню, причем на том же погоне, что и башня КВ с 76,2-мм пушкой которая, в комплексе с орудием получила обозначение МТ-1. Её поворот осуществлялся с помощью механического и электрического приводов. Боекомплект составлял 36 выстрелов раздельного заряжания. По сравнению с КВ-1, экипаж КВ-2 увеличили на одного человека. Экипаж теперь состоял из 6 человек. В башне были расположены места для командира танка, командира орудия (наводчика), замкового и младшего механика-водителя. В передней части корпуса находились механник-водитель и стрелок-радист.

Для защиты от атак пехоты имелось три 7,62-мм пулемета ДТ с общим боезапасом 3067 патронов: по одному в кормовой части башни в шаровой установке (рядом с большим прямоугольным люком, предназначенным для загрузки снарядов), спаренный с пушкой и курсовой в лобовом листе корпуса. На танке использовался телескопический прицел Т-5 (ТОД-9), перескопический ПТ-5 (ПТ-9) и командирский панорамный ПТ-К. Двигатель В-2К мощностью 500 л.с., силовая передача, ходовая часть и электро- и радиооборудование полностью сохранили от обычного КВ.

Первый опытный образец КВ с установкой МТ-1 был готов спустя несколько недель и уже 10 февраля были проведены первые стрельбы в заводском тире. Мощность М-10 оказалась в рамках ожиданий — гаубица посылала бронебойный 52-кг снаряд (морская граната) с начальной скоростью 436 м\с, что позволяло пробивать 72-мм бронеплиту, расположенную по углом 60 град. с расстояния 1500 метров — в 1940 г. это были показатели считались высокими. Для стрельбы применялись только фугасные снаряды с уменьшенными зарядами. Допускалось применение морского полубронебойного снаряда, но он применялся только во флоте и на складах РККА отсутствовал. Для стрельбы по железобетонным укреплениям имелся бетонобойный снаряд массой 40 кг с начальной скоростью 530 м\с. Испытания хотя и были проведены, но вопреки некоторым публикациям стрельба бетонобойными снарядами категорически запрещалась о чем было специально указано в руководстве службы танка. Стреляли из положения «по борту», являвшегося наиболее опасным из-за угрозы опрокидывания танка. Эксперимент прошел успешно — танк не опрокинулся, а двигатель завёлся в первой попытки. Тем не менее, КВ «с большой башней» оказался неспособным вести огонь на ходу, в противном случае, из-за сильной отдачи, мог «намертво» заглохнуть двигатель.

О результатах испытаний срочно доложили руководству АБТУ, которое сделало однозначный вывод — в феврале-марте 1940 г. Лениградскому Кировскому Заводу (ЛКЗ) предписывалось построить установочную серию из 12 танков КВ, восемь из которых имели бы «малую» башню и четыре «большую». Машины из этой партии получили дополнительные обозначения от У-1 до У-12, а первый прототип стал обозначаться как У-0. Собственно названия КВ-1 и КВ-2 закрепили за ними только зимой 1941 г., а до этого времени модификация танка определялась только по башне и вооружению.

Основной заказ на выпуск КВ с гаубицей М-10 разместили на ЛКЗ, где также налаживали производство «обычных» КВ с 76,2-мм пушкой. Хотя «эталонный» образец КВ «с большой башней» сохранил установку МТ-1 большинство танков получило новую башню, с закруглёнными боковыми стенками, другой максой пушки и видоизмененной кормовой частью (вместо клинообразного применили спрямленный броневой лист). Планировалось, что уже в феврале 1940 года начнется сборка танков обоих типов, но на деле, вплоть до мая того же года, завод всё ещё продолжал выпускать машины из установочной серии. В связи с этим план выпуска КВ с июне-декабре 1940 г. значительно увеличили, доведя его до 230 танков. В этот раз ленинградцы не подвели, сдав к концу года 139 КВ «с малой башней» и 104 КВ «с большой башней», причем из этого числа 24 танка имели установку МТ-1.

Новое постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б), от 19 июня 1940 г., предписывало развернуть производство КВ на Челябинском Трактороном Заводе (ЧТЗ), где 31 декабря провели опытную сборку «уральского» КВ и начали строительство нового корпуса для выпуска тяжелых танков. План производства на 1941 г. был более внушительным: ЛКЗ предстояло сдать 400 КВ-1, 100 КВ-2 и 500 КВ-3, а ЧКЗ — 100 КВ-1. Однако жизнь внесла свои коррективы. Ни одного КВ-3 (модификация КВ-2 со 107-мм пушкой ЗиС-6 в новой башне и удлиненной ходовой частью) построено так и не было. Больше того, единственный прототип этого танка несколько месяцев простоял в Ленинграде в ожидании башни и орудия, после чего на нем установили башню от КВ-1 с 76,2-мм пушкой и отправили на фронт. Выпуск танков КВ-2 на ЧКЗ также не состоялся из-за большой загруженности другими заказами. В итоге единственным производителем КВ-2 остался ЛКЗ, но и здесь их выпуск продолжался недолго.

Обобщив ход военных действий в Польше, Финляндии и Монголии, а также приянв во внимание успех немецкого «блицкрига» на Западном фронте, советское командование пришло к выводу, что вооружение танка КВ-2 является чрезмерным. Действительно, 152,4-мм орудие могло эффективно бороться с долговременными укрепоениями противника, но на польской территории и в восточной Германии, куда в первую очередь могли двинуться советские войска, таковых почти не имелось. В тоже время вермахт не располагал танком, равноценным КВ-2, снаряд которого мог пробить наскозь броню последней модификации Pz.Kpfw.IV. Кроме того, учли высокую массу тяжелого танка, создававшую большие проблемы при прохождении через мосты и водные преграды, а также невозможность вести огонь в ходу. Собственно все эти факторы в сумме привели к смене приритетов при выборе нового тяжелого танка с орудием большой мощности.

В этот раз начальник АБТУ ратовал за установку 122-мм орудия, поскольку, как он считал «…такое большое количество долговременных укреплений, как в Карелии, вряд ли ещё встретится, а для борьбы с дерево-земляными укреплениями калибр 122-мм считаю достаточным… Для борьбы с ДОТ необходимо создать самоходные 152-мм пушки, которые сводить в полки особого назначения.»

Однако, подходящего 122-мм орудия тогда не нашлось, в связи с чем решили обратить свой взор на орудия меньшего калибра. Сначала попытались установить на КВ-2 пушку Ф-39 калибром 85-мм. Это орудие разрабатывалось КБ завода №92 под руководством В.Грабина в первую очередь для тяжелых танков КВ-1 и имело мощность около 300 тонна\метр (для сравнения короткоствольная пушка Ф-32 обладала дульной энергией порядка 132 т\м, Ф-34 — 144 т\м). Казалось бы для Ф-39 дорога открыта — но не тут-то было. Ещё на стадии компоновки Грабину понадобился танк для проведения всесторонних испытаний, однако «свободного» КВ тогда не оказалось. Обратившись в АБТУ Грабин с удивлением узнал, что Ф-39 вообще не нужна танковым войскам, так как на вооружение уже приняты 76,2-мм орудия. И всё же артиллеристам повезло — с помощью иженеров того же АБТУ им удалось установить Ф-39 в башню среднего танка Т-28, что позволило в кратчайшие сроки испытать орудие и внести необходимые доработки. После настоятельных просьб вскоре удалось получить один танк КВ-2 и вполне удачно прости на нём учебные стрельбы, но… Руководство АБТУ по-прежнему считало, что высокомощные орудия танкам не нужны и вполне можно будет обойтись уже имеющимся арсеналом.

Подобная судьба постигла затем пушку Ф-42, являющщуюся развитием Ф-39 и впоследствии назывемой ЗиС-6. Эта пушка также создалась для КВ-1, но затем «перекочевала» на КВ-3, который должен был заменить более старые модели тяжелых танков. В мае 1941 года опытный образец Ф-42 был установлен в стандартной башне КВ-2 и вплоть до начала июня модифицированный танк проходил всесторонние испытания на заводском полигоне, а заетм был отправлен в АНИОП. Их результаты оказались весьма противоречивыми: с одной стороны подтвердились расчетные характеристики орудия (особенно при стельбе по бетонным надолбам), с другой — Ф-42 имела унитарное заряжание и один заряжающий не мог справиться с обслуживанием пушки в боевых условиях. Помимо этого Грабин справедливо полагал, что размещение Ф-42 в башне от КВ-2 не является оптимальным вариантом, так как её большой внутренний объём не позволял точно определить оптимальные габариты танка. Обращение к танкостроителям с очередной просьбой предоставить для испытаний танк КВ-1 закончились ничем — главный конструктор КВ Ж.Я.Котин просто отказлся вести с Грабиным разговор об установке крупнокалибрного орудия на свои танки, в резултате чего всю войну КВ прошли с 76,2-мм пушками.

Исход этой эпопеи был вполне предсказуем — с 1 июля 1941 года производство танков КВ-2 сворачивалось, но благодаря заделу деталей, оставшихся на ЛКЗ, сборка танков продолжалась до октября. В общей сложности было выпущено 334 танка КВ-2 всех модификаций.

Впрочем, более интересной была попытка создать на основе танка КВ-2 минный тральщик. Методы разминирования при помощи катковых тралов не всегда считались оптимальными, пожтому для КВ-2 была разработана оригинальное устройство, не имевшее аналогов. В передней части танка устанавливался мощный электрогенератор, который генерировал токи высокой частоты. Опытный образец этого устройства, установленный на Т-28, показал неплохие результаты, но для него требовалась более вместительная и лучше защищенная машина. Танк КВ-2, переделанный под установку генератора и излучателя, получил роектное обозначение «Объект 218». Проектирование танка-электротральщика велось в первой половине 1941 года, но после начала войны эту перспективную идею «отложили в долгий ящик».

Несмотря на отновительно большое количество построенных КВ-2 их наличие в войсках перед войной было более чем скромным.
Первые четыре танка отправили в начале 1940 г. на «линию Маннергейма», сведя их в отдельную роту приданную вначале 13 лтбр, а затем 20 ттбр. 22 февраля на фронт ушел танк У-2 с башней опытного танка У-0 с 76,2-мм орудием, а 29 февраля – танк У-3 с установкой МТ-1. Танк У-4 с МТ-1 был готов 13 марта 1940 года, но на фронт его отправить не успели – советско-финляндская война закончилась.

В результате боевых действий выявлено, что при появлении тяжёлых танков в секторах обстрела противотанковых орудий финнов они пытались вывести танк из строя, однако огонь их противотанковых орудий оказался неэффективным. За время боёв тяжелыми танками было уничтожено (по докладам экипажей) 14 противотанковых пушек и 11 огневых точек (ДЗОТ).

Незадолго до этого, в декабре 1939 г., испытание боем успешно прошёл КВ «с малой башней», теперь же предстояло проверить эффективность орудий большого калибра. Вот что вспоминает об этом командир КВ-2 младший лейтенант З.Ф.Глушак:

«Препятствия на «линии Маннергейма» были сделаны основательно. Громадные гранитные надолбы стояли в три ряда. Чтобы проделать проход шириной 6-8 метров нам понадобилось лишь 5 выстрелов бронебойными снарядами. Пока взламывали надолбы противник нас непрерывно обстреливал. ДОТ мы быстро засекли, а затем двумя выстрелами разрушили его. Когда вышли из боя насчитали на броне 48 вмятин, но ни одной пробоины…»

В дальнейшем вяснилось, что стрельба по незарытым надолбам не даёт большого эффекта — при попадании последние разлетались на большие куски, преодолеть которые танки не могли. Для их полного уничтожения пришлось вызывать сапёров.
При сопровождении пехоты КВ-2 шли впереди и первыми попадали на минными поля. У всех КВ-2 имела место потеря катков и гусеничных траков, причем наиболее сильно от мин пострадали танки У-0 и У-1. Много неприятностей доставила также большая масса танка. Так, 2 марта 1940 г. командир рота 20-й ттбр сообщал:

«Стою под сильным артиллерийским, пулемётным и миномётным огнём противника. Выбыло из строя 4 танка Т-28. KB завалились в снег и двигаться почти не могут».

В ходе боевых действий танки прошли:

KB № У-0 – 205 км (168 часов работы двигателя)

KB № У-1 – 132 км (93 часов работы двигателя)

KB № У-2 – 336 км (176 часов работы двигателя)

KB № У-3 — 139 км (115 часов работы двигателя).

Потерь среди материальной части и экипажей не было. Все КВ-2 были отправлены в тыл с различного рода повреждениями, наиболее чувствительными из которых были вмятины от попаданий снарядов губиной от 10 до 40 мм.

После завершения советско-финской войны 20-я ттбр ещё несколько месяцев оставалась единственным подразделением, у которого на вооружении находились штурмовые танки КВ-2. К июлю 1940 года бригада располагала десятью КВ обеих модификаций и экипажами, имевшими намалый боевой опыт. Учитывая это стоило развернуть на основе 20 ттбр учебный центр для подготовки экипажей новых тяжелых танков, благо бригада дислоцировалась в Ленинградском Военном Округе и поступление новой техники с ЛКЗ могло идти без замедлений. Вместо этого, в августе 1940 г. все КВ 20-й ттбр передали 8 тд 4 мк, расквартированной во Львове, оставив бригаду с легкими танками БТ-7 и средними Т-28. В это же время в состав 2-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса, расположенного в районе Вильно, отгружаются 13 новых KB (из них 10 KB-2 с установками МТ-1).

По состоянию на 1 декабря 1940 г. танков КВ-2 имелось всего 24 единицы (ПрибОВО-19, КОВО-4 и ПриВО-1), но уже к 1 июня 1941 г. их количество возрасло до 134 (ПрибОВО-19, КОВО-89, МВО-1, ЗапОВО-22, ЛВО-2 и ПриВО-1). Здесь нужно сделать одно важное примечание — общее число танков ещё не говорило об их боеготовности. Фактически в эксплуатации находилось только 9 машин, в то время как остальные простаивали в ожидании ремонта и экипажей.

КЗа первый месяц войны большая половина КВ-2 была потеряна не в бою, а на маршах в рузельтате поломок или отсутствия топлива и боепрпасов. Перегруженный двигатель на июльской жаре быстро перегревался, а сильная запыленность вынуждала техников менять фильтры каждые час-полтора. Именно по этим причинам 2-я и 6-я тд лишились почти всех своих КВ-2, которые пришлось просто бросить на дороге. Та же ситуация наблюдалась и в 32-й тд 4-го мк, командир которой докладывал следующее:

«Большие потери боевой материальной части (особенно танков КВ) объясняются главным образом тем, что скоростные марши совершаются без всяких технических осмотров и профилактических ремонтов до 75-100 км в сутки. Кроме того, водительский состав не имел достаточно опыта и навыков по эксплуатации машин на марше…»

К этому добавим, что реальная «маршевая» скорость КВ-2 составляла не более 4 км\ч, а в Белоруссии и Прибалтике, где эти тяжелые танки приняли первый бой, было совсем немного капитальных мостов, способных выдержать 50-тонную машину. То есть, своевременно перебросить КВ-2 на нужный участок фронта или организовать их организованный отход в таких условиях не представлялось возможным физически.

КСнабжение танковых частей тоже оказалось не на высоте. Прежде всего, танки бросаемые в контрнасупление либо имели неполный боекоплект, либо не имели его вообще (!). Например, 25 июня 1941 г. командир 41-й тд 22-го мк докладывал в штаб о том, что все КВ-2, имевшиеся в дивизии (большей частью с МТ-1) не имеют ни одного снаряда, при этом 15 танков прибыли с завода с различного рода неисправностями (бортовые фрикционы, воздухоочистители). С 26 июня по 7 августа дивизия прошла около 1000 км потеряв на марше 23 машины. Возможно, потери были бы меньшими, однако эвакуировать неисправный КВ мог только другой КВ, что удавалось далеко не всегда. Другим вариантом было использование тракторв «Ворошиловец», но и они часто выходили из строя из-за перегрузок.

КО стрельбе бетонобойными снарядами уже говорилось ранее, однако высшее советское командование упорно продолжало считать, что КВ-2 создавался для использования имеено такого типа боеприпасов. Вот характерный пример — разговор Г.К.Жукова с командующим 5-й армией генералом М.И.Потаповым, состоявшийся 24 июня 1941 г.:

“Жуков: Как действуют наши KB и другие? Пробивают ли броню немецких танков и сколько примерно танков потерял противник на Вашем фронте?

Потапов: Танков KB «больших» имеется 30 штук. Все они без снарядов к 152-мм орудиям.

Жуков: 152-мм орудия KB стреляют снарядами 09-30 гг., поэтому прикажите выдать немедля бетонобойные снаряды 09-30 гг. и пустить их в ход. Будете лупить танки противника вовсю”.

Как говориться — без комментариев, хотя есть сведения о том, что танки КВ-2, входившие в состав 3-го мк в Прибалтике, непосредственно перед немецким вторжением получили именно бетонобойные снаряды.

Свою роль сыграла слабая подгтовка экипажей. Так 30 июня в состав 7-го мк поступают 44 новых танка KB (из них 18 КВ-2), прибывших прямо с завода. После разгрузки, при следовании со станции к месту дислокации (всего 5 км) «из-за неопытности механиков-водителей на 7 танках сразу же были сожжены главные фрикционы». Для ремонта танков, в срочном порядке из Ленинграда самолетом была направлена бригада рабочих с запасными частями. 7 июля части корпуса перешли в наступление. В результате последующих боев, к 26 июля все KB (кроме одного КВ-2) были потеряны, причем 7 из них застряли в болоте, а 3 были подорваны экипажами из-за поломок.

Тем не менее использование даже небольшого число КВ-2 вызывало у немцев состояние близкое к шоку. Например, вот как описывает столкновение с танками KB из состава 2-й танковой дивизии командир 41-го танкового корпуса немцев генерал Рейнхарт:

«Около сотни наших танков, треть из которых составляли Pz.IV, приготовились к контратаке. Часть из них находилась прямо перед противником, но большинство размещалось на флангах. Неожиданно с трех сторон они были зажаты стальными монстрами, пытаться уничтожить которые было пустым делом. Напротив, вскоре часть наших танков была выведена из строя… Гигантские русские танки подходили все ближе и ближе. Один из них приблизился к берегу заболоченного пруда, у которого стоял наш танк. Без колебаний черный монстр столкнул его в пруд. То же самое случилось с немецкой 15-см пушкой, которая не сумела быстро увернуться. Её командир, когда увидел приближающиеся тяжелые танки противника, открыл по ним огонь. Однако это не причинило им даже минимального ущерба. Один из гигантов стремительно бросился на пушку, которая находилась в 100 метрах от него. Вдруг один из выпущенных снарядов поразил танк. Он остановился, словно пораженный молнией. «Он готов», – подумали артиллеристы с облегчением. «Да, он готов», – сказал себе командир орудия. Но вскоре их чувства сменились воплем: «Он ещё движется!» Без всякого сомнения, танк двигался, его гусеницы скрипели, он приближался к пушке, отбросил её как игрушку и, вдавив в землю, продолжал свой путь…»

Рассказ генерала Рейнхарта дополняют воспоминания одного из офицеров 1-й танковой дивизии:

«КВ-1 и КВ-2 оказались в 800 метрах от нас. Наша рота открыла огонь – безрезультатно. Мы продвигались все ближе и ближе к противнику, который продолжал идти вперёд. Несколько минут нас разделяло всего 50-100 м. Каждый открыл огонь, но безуспешно: русские продолжали свой путь, все наши снаряды отскакивали от них. Мы оказались в угрожающей ситуации: атакующие русские опрокинули нашу артиллерию и вклинились в наш боевой порядок. Лишь подтянув зенитные орудия и стреляя с коротких дистанций, удалось остановить натиск вражеской брони. Затем наша контратака оттеснила русских и установила линию обороны у Василискис. Борьба завершилась.»

Впрочем, самый интресный случай произошел 24 июня у реки Дубисса в Литве. Пожалуй, лучшим вариантом будет привести записи из дневника, сделанные командиром 11-го танкового полка (6-я танковая дивизия 4-й танковой группы):

С утра 2-й батальон 11-го танкового полка совместно с группой фон Шекендорфа (von
Seckendorff) наступали вдоль дороги, обходя болото справа. Весь день части
отражали постоянные атаки русской 2-й танковой дивизии. К сожалению, русские
52-тонные тяжелые танки показали, что они почти нечувствительны к огню наших 105-мм
орудий. Несколько попаданий наших 150-мм снарядов также оказались неэффективны.
Тем не менее, в результате постоянных атак танков Pz Kpfw lV большая часть
танков противника была выбита, что позволило нашим частям продвинуться вперед
на три километра западнее Дубисы.

Группе «Раус» удалось удержать свой плацдарм, но в полдень, получив
подкрепления, противник контратаковал на левом фланге в северо-восточном
направлении на Расеняй и обратил в бегство войска и штаб 65-го танкового
батальона. В это время русский тяжелый танк перерезал путь, связывавший нас с
группой Раус, и связь с этой частью отсутствовала в течении всего дня и
последующей ночи. Для борьбы с танком была направлена батарея 88-мм зенитных
орудий. Атака оказалась такой же неудачной, как и предыдущий бой с батареей
105-мм гаубиц. Ко всему прочему, попытка нашей разведгруппы подобраться к танку
и сжечь его зажигательными бутылками провалилась. Группе не удалось подобраться
на достаточно близкое расстояние из-за сильного пулеметного огня, что вел танк…»

Эта героическая история закончилась для экипажа советского танка относительно
удачно. После суток непрерывного боя оставшиеся в живых танкисты были вынуждены
покинуть КВ-2 (когда у того полностью закончились боеприпасы) и прибиваться к
своим через кольцо немецкого окружения.

Как видим, во всех вышеописанных случаях танки КВ шли в наступление без поддержки авиации и артиллериии и без сопровождения пехоты. Такая тактика была обусловлена непреодолимым желанием советского командования выдавить немцев со своей территории путем количественного превосходство. Эта тактика действительно имела успех, правда частичный. Судьба 41-й и 14-й танковых дивизий яркий тому пример.
41-я тд 22-го мк дислоцировалась в приграничной полосе у г.Владимир-Волынский (Украина). Это была одна из самых сильных танковых частей, имевших в своём составе 31 танк КВ (большей частью КВ-2). В соответствии с предвоенными планами дивизии предстояло наступать в направлении на Польшу и по сути она являлась ударной. 22 июня командир дивизии полковник П.П.Павлов вскрыл пакет и отдал приказ выдвигаться в направлениии Ковеля. Разведка местности произведена не была, в результате чего часть танков застряла в болотистой местности. Не имея связи с командованием корпуса 41-я тд почти сутки числилась «пропавшей» и только 24-го июня танкисты приняли первый бой. Далее дивизию раздёргали по частям для поддержки стрелковых подразделений и к концу июня она перестала существовать как ударная сила.

Более героически сложился боевой путь 14-й тд 7-го мк. Дивизия прибыла из Москвы на Западный фронт 29 июля, разгрузившись на станции Рудня и сосредоточившись в 60 км от Смоленска. Через четыре дня комндир объявил приказ: в ночь на 5 авгута выйти к станции Крынки, 6-го августа начать наступление в направлении Бешенковичи-Лепель и 7-го августа взять Лепель. По началу всё шло довольно гладко. Танки обошли с юга Витебск, совершив 120-км пробег и не потеряв ни одной машины. Выйдя на рубеж атаки такнисты оказались в очень неудачной ситуации. Хотя война шла уже месяц 14-я тд имела весьма приблизительные данные о количестве и силе немецких войск, находвшихся в этом районе. Наступать, к тому же, приходилось по неразведанной лесистой местности. Напоследок штаб дивизии получил предупреждение о том, что авиационной поддержки не будет.

6-го августа дивизия перешла в наступление, разбив разведывательный отряд противника и освободив населённые пункты Тяпляки и Панариво. Вскоре поступил приказ продолжать наступление на Бешенковичи, но для этого следовало преодолеть реку Черногостица. Пока советские танкисты готовились к переправе немцы спокойно окопывались, зарывая в землю свои танки и укрепляя берег. Приготовления с обеих сторон были видны невооруженным глазом и командир 14-й тд полковник Васильев прекрасно понимал, что атаковать придётся в лоб в самых неблагоприятных условиях. Первыми начали переправлять лёгкие танки БТ-7 — они поднимались на крутой берег и тут же падали, сбиваемые перекрёстным огнём противника. В отсутствии советской аваиции подоспевшие немецкие пикировщики безнаказанно бомбили наступавшие танки. Потеряв половину машин командир корпуса генерал Виноградов отдал приказ наступать в другом напрвалении — на Сенно. Дивизия пришлось снова преодолевать лесистую и заболоченную местность потеряв при этом ещё несколько танков (так, 27-й тп «оставил» в межозерном дефиле Гнездиловичи-Липно два КВ и восемь БТ-7). Тем не менее, 9 августа остатки 14-й тд вышли к Сенно и отбросили за реку передовые части 17-й немецкой танковой дивизии. Это наступление поддержано не было и танкистам пришлось сражаться в окружении, так как к тому времени немцы взяли Витебск и разбили соседнюю 18-ю тд. Штаб дивизии принял решение отступать, пока ещё не поздно, выводя танки из лесов к Лиозно.

10-го августа 14-я тд, преследуемая немецкими танками и авиацией, заняла оборону на шоссе Витебск-Смоленск. Теперь Васильев решил действовать по собственному усмотрению, закопав танки в землю и организовав жесткую оборону. Немцы, надеясь что русские войска сильно потрёпаны и не смогут оказать достойного сопротивления, повторили ошибку генерала Виноградова — в итоге танки и пехота 12-й тд, под командованием генерала Харпе, попали в ловушку и понесли существенные потери. По воспоминаниям участников тех боёв особенно эффективным оказался огонь тяжелых танков. Имея досточно времени для прицеливания экипажи КВ-2 показали, на что способны их 152-мм орудия — при попадании в танк снаряд проделывал в нём огромную дыру, полностью выводя машину из строя. Отмечались также случаи полного разрушения вражеских танков, вызванных прямым попаданием 152-мм снаряда с последующей детонацией боекомплекта (в качестве примера иногда приводится фотография уничтоженного в летних боях Pz.Kpfw.IV Aufs.D). Успешно отразив несколько атак 14-я тд получила приказ наступать на Витебск, где была окончательно разгромлена. О том, как закончилась история двух КВ-2, оставшихся защищать Витебск летом 1941 года, можно узнать на сайте этого города. Ниже представлены два отрывка из статьи, посвященной этим машинам:

Героический экипаж боевой машины КВ-2 № 4712, заслуживающий установки памятника в нашем городе, очень успешно действовал при обороне Витебска. Вот имена героев. Командир лейтенант Климичев, механик-водитель младший сержант Родионов, командир орудия младший сержант Климов, радист младший сержант Евстигнеев, заряжающие младший сержант Гонин и безымянный курсант, фамилия которого так и осталась неизвестной. 10 июля для обороны города прибыл отремонтированный под Смоленском КВ-2. Израсходовав два боекомплекта, танкисты подбили 8 танков противника и 1 мотоцикл, переправлявшихся через железнодорожный мост. Затем танк отправился на заправку. По дороге экипаж получил приказ идти в атаку без снарядов – было подавлено 2 танка и 1 пушка противника. В этой атаке были ранены л-т Климичев и мл. с-т Климов . У танка пробита броня башни, пробиты радиаторы и повреждена смотровая щель механика-водителя. При выходе из атаки танк застрял в низине. Противник в это время сосредоточил сильный огонь по танку. Экипаж был вынужден покинуть машину. При выходе из танка пропали без вести два заряжающих.

Вторая машина — КВ-2 № 4697. Командир лейтенант Борисенко, механик-водитель сержант Эсауленко, командир орудия старший сержант Мартынов, радист сержант Будчаный, заряжающие младший сержант Стадник и ефрейтор Осадчий. У танка был выведен из строя поворотный механизм башни, отремонтировать механизм не удалось, на следующий день после ремонта его направили для обороны Витебска. «Командир машины лейтенант Борисенко при буксировке машины был ранен сорвавшимся тросом в руку и откомандирован в ТЭП. Машина отправилась в г. Витебск в распоряжение начальника обороны с остальными членами экипажа. Командиром машины в Витебске был назначен старший лейтенант из 137 дивизии (фамилия неизвестна). Машина ходила в разведку и когда возвращалась обратно в город, на подъёме после моста через р. Западная Двина, вследствие отказа тормозов свалилась под откос. Командир машины приказал машину взорвать, так как эвакуировать её было невозможно. 10.7.41 г. машина была взорвана на восточном берегу Западной Двины в г. Витебск. Сержант Эсауленко, сержант Будчаный, мл. сержант Стадник, ефрейтор Осадчий находятся в запасном полку. Ст. сержант Мартынов пропал без вести, командир машины лейтенант Борисенко – в госпитале». Танк лежал в овраге близ Николаевского собора.

Как видим, в прямом танковом бою, при всей своей неповоротливости, КВ-2 оказались «не по зубам» немецким танковым орудиям. Противотанковые 50-мм пушки могли поразить только в борт на дистанции до 500 метров, а к 105-мм гаубичным снарядам КВ оказался малочувствительным. Единственным серьёзным противником были 88-мм зенитные пушки Flak 18 и Flak 36, которые могли пробивать 75-мм лобовую броню с той же дистанции. Большую опасность также предсталяли 150-мм немецкие тяжелые орудия — в большинстве случаев их снаряды разрушали ходовую часть танка, обездвиживая его.

Вероятно, в последний раз танки КВ-2 приняли участие в боях зимой 1941-1942 гг. под Москвой, где было потеряно ещё несколько машин. Во второй половине 1941 года несколько танков было отремонтировано, но большая часть штурмовых КВ досталась противнику в качестве трофеев. Тем не менее, в 1942 году башня от КВ-2 пригодилась при постройке бронепоезда «За Родину», действовавшего непродолжительное время на южном направлении. исключительно этой конструкции заключалась в том, что один из броневагонов получил помимо стандартой башни с 76,2-мм пушкой, башни от танков КВ-2 (с полным комплектом вооружения) и Т-34 с 45-мм пушкой. Судьба оказалась к этому бронепоезду неблагасклонна — он был разбит немецкой авиацией в районе Ворошиловграда 17 июля 1942.

Что касается использования КВ-2 в немецкой армии, то об этом точных данных найти пока не удалось. Впрочем, если судить по отчетам и имеющимся фотографиям, немцы ввели в строй около десятка тяжелых танков, установив на них командирскую башенку и собственное оптическое и радиооборудование. Трофейные КВ-2 получили название Sturm Pz.Kpfw. KV II(r). Большую часть времени их использовали для учебных целей, так как КВ-2 имели специфический для Германии калибр орудия и массу проблем с перетяжелённой ходовой частью. Один из танков в 1941 г. был отправлен в Берлин, где демонстрировался на выставке советского трофейного вооружения.

По состоянию на декабрь 1943 г. в составе танковых частей вермахта числился всего один трофейный КВ-2. Однако, в самом конце войны КВ-2 снова пошли в бой. Первым был задействован КВ-2, захваченный немцами ещё летом 1941 г., и использованный ими при обороне Кенигсберга. Фотографии этой машины, башня и корпус которой имели множество пробоин, получили сегодня большое распространение. Кроме того, есть сведения о наличии нескольких танков КВ-2 на териитории завода фирмы Henschel — в апреле 1945 г. по крайней мере один из них сдерживал наступление союзников у г.Эссен.

Несмотря на массу технических недостатков танк КВ-2 представлял собой весьма грозную силу. По мощности орудия и бронированию у него не было противников вплоть до появления у Германии САУ типа «Brummbar», однако в силу их неправильного использования КВ-2 не смогли оказать существенного влияния на ход боевых действий в первые месяцы войны. Этот танк был бы, бесспорно, хорош в обороне, но к сожалению этот вывод советское командование сделало в тот момент, когда КВ-2 на фронте практически не осталось.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЯЖЕЛОГО ТАНКА
КВ-2 образца 1941 г.

БОЕВАЯ МАССА 52000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 6
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 6750
Ширина, мм 3320
Высота, мм 3240
Клиренс, мм 430
ВООРУЖЕНИЕ одна 152-мм пушка-гаубица М-10 и три 7,62-мм пулемета
БОЕКОМПЛЕКТ 36 выстрелов раздельного заряжания и 3087 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ телескопический прицел ТОД-9
перескопический ПТ-9
командирский панорамный ПТ-К
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса – 75 мм
борт корпуса — 60 мм
корма корпуса — 60 мм
лоб башни – 75 мм
борт башни – 75 мм
крыша — 30 мм
днище — 40 мм
ДВИГАТЕЛЬ В-2К, дизельный, V-образный, 12-цилиндровый, мощностью 600 л.с. при 2000 об\мин.
ТРАНСМИССИЯ механического типа: 5-скоростная КПП, главный и бортовые фрикционы, ленточные тормоза
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 6 сдвоенных обрезиненных основных катков, 3 поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо, крупнозвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ 32-34 км\ч максимальная
3-4 км\ч маршевая
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 250 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м 1,20
Глубина брода, м 1,60
Ширина рва, м 2,70
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 71ТК-3 со штыревой антенной

Объект 0-50 Тяжелый танк прорыва

Разработчик: КБ завода №185
Год начала работ: 1939
Год выпуска первого прототипа: 1940 (недостроен)
Серийно не строился из-за принятия на вооружение танка КВ.

Появление проекта танка КВ стало для коллектива завода №185 не самой приятной новостью. Обладая меньшей массой и сопоставимым вооружением танк Кировского завода выглядел явным фаворитом на конкурсе 1939 года. Особенно эти опасения усилились после формального отказа ГАБТУ от развития танков многобашенных схем. Приоритетными стали однобашенные конструкции и бездействие грозило неудачей.

В рамках работ по модернизации танка Т-100 летом 1939 года КБ завода №185 под руководством И.С.Бушнева (ведущим конструктором был И.И.Агафонов) разработало проект тяжелого танка прорыва однобашенной схемы под обозначением «объект 0-50». Фактически, ничего радикально нового не предлагалось – основная идея заключалась в снижении боевой массы без существенного ухудшения боевых качеств. Таким образом, ходовая часть полностью заимствовалась от опытного образца Т-100. Применительно на один борт она состояла из 8 сдвоенных опорных катков с резиновыми бандажами и индивидуальной торсионной подвеской. Верхняя гусеничная ветвь поддерживалась пятью обрезиненными роликами на кронштейнах. Направляющие колеса имели винтовой механизм натяжения, который управлялся из отделения управления, ведущие колеса цевочного зацепления оснащались съемными зубчатыми венцами. Гусеничные ленты шириной 710 мм изготовлялись из штампованных траков с открытым металлическим шарниром.

Изменениям подвергся корпус. Его основная часть осталась прежней, но в связи с отказом от передней малой башни исчезла необходимость в высокой подбашенной коробке. Толщина броневых листов корпуса и башни также остались без изменений. Кроме того, бензиновый двигатель ГАМ-34-БТ, использовавший высокооктановое топливо, был заменен на дизельный В-2 мощностью 500 л.с. Топливный бак ёмкостью 800 литров должен был обеспечить запас хода до 300 км по шоссе и 250 км по проселку. Трансмиссия осталась механической и оснащалась 5-скоростной коробкой передач (5+1).

Вооружение танка «объект 0-50» состояло одной 76,2-мм пушки Л-11, спаренного с ней 12,7-мм кормового пулемета ДК и 7,62-мм пулемета ДТ. Проектом предусматривалась замена пулемета ДК на 45-мм пушку 20К, но как показал опыт с танком КВ, это приводило к чрезмерной тесноте в главной башне.

Все проведенные доработки позволили сократить экипаж до 4-х человек и улучшить обитаемость внутри боевого отделения. Также предполагалось, что боевая масса танка «объект 0-50» составит 40 тонн.

Постройка опытного образца была начата в конце 1939 года, но в связи с появлением прототипа танка КВ приоритет работ по «объекту 0-50» был достаточно низким. Всё закончилось тем, что после отказа Ижорского завода от поставок броневых деталей, работы по недостроенному прототипу были приостановлены, а в начале 1941 году окончательно свернуты.

Надо отметить, что шансов на успех у тяжелого танка «объект 0-50» в текущей обстановке было крайне мало. Проектная масса 40 тонн была явно занижена, поскольку даже более «лёгкий» КВ весил не меньше 47 тонн. Помимо этого, геометрические размеры «объекта 0-50», полностью унаследованные от Т-100, являлись скорее недостатком, чем преимуществом. Конечно же, широкий корпус надежно был прикрыть наступающую за танком пехоту, а длинная ходовая часть позволяла преодолевать рвы шириной до 4 метров, однако все эти преимущества сильно нивелировались большой массой и эксплуатационными трудностями.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЯЖЕЛОГО ТАНКА ПРОРЫВА
Объект 0-50 образца 1940 г.

БОЕВАЯ МАССА ~50000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 4
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм ~8400
Ширина, мм 3400
Высота, мм ~3000
Клиренс, мм 525
ВООРУЖЕНИЕ одна 76,2-мм пушка или Л-11, один 12,7-мм пулемет ДК и один 7,62-мм пулемет ДТ
БОЕКОМПЛЕКТ ?
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ ПТК, ПТ-1 и ТОД
БРОНИРОВАНИЕ главная и малая башня — 60 мм
крыша главной башни — 30 мм
крыша малой башни — 20 мм
лоб корпуса – 60 мм
борт корпуса — 60 мм
корма корпуса — 60 мм
днище — 20-30 мм
крыша корпуса — 20 мм
ДВИГАТЕЛЬ В-2, дизельный, 12-цилиндровый, V-образный, жидкостного охлаждения, мощностью 500 л.с.; ёмкость внутреннего топливного бака — 800 литров
ТРАНСМИССИЯ механического типа: пятиступенчатая трехходовая КПП (5 скоростей вперед и 1 назад), трехдисковый главный фрикцион сухого трения, многодисковые бортовые фрикционы сухого трения с ленточными тормозами с обшивкой из ферродо, однорядные бортовые редукторы
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 8 опорных катков с торсионной подвеской, 5 поддерживающих катков, ведущее колесо заднего расположения, направляющее колесо переднего расположения; мелкозвенчатая гусеница цевочного зацепления
СКОРОСТЬ ~30 км\ч по шоссе
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 300 км по шоссе
250 км по проселку
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. 42°
Высота стенки, м 1,20
Глубина брода, м 1,25
Ширина рва, м 4,00
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 71-ТК-1 и переговорное устройство ТПУ-6

ВЛ \ «Владимир Ленин» Тяжелый танк

Разработчик: Попов и Нухман
Год начала работ: 1940
Танк остался на стадии проекта по причине высокой технической сложности.

Весной 1940 г. конструкторами А.Е.Поповым и Нухманом были предложены проекты сверхтяжёлых танков ВЛ-С1, ВЛ-С2 и ВЛ-С3 (ВЛ — Владимир Ленин), масса которых в зависимости от установленного вооружения колебалась о 260 до 460 т. Эти проекты машин были разработаны в связи с получением данных о возможном появлении у Германии новых тяжёлых танков, обладающих мощным вооружением и броневой защитой, а также исходя из опыта боев на Карельском перешейке.

В качестве основного оружия, предназначенного для уничтожения опорных пунктов и ДОТов, предполагалось установить во вращающейся башне 130-мм морскую башню Б-13 с начальной скоростью снаряда 870 м/с или 305-мм орудия Б-23 с начальной скоростью снаряда 638 м/с. Для борьбы с противотанковыми орудиями, пулемётными гнёздами и мелкими опорными пунктами, предусматривалось использование двух 76,2-мм пушек, установленных в башнях с ограниченным углом обстрела. Для борьбы с авиацией и пехотой противника применялись 7,62-мм пулемёты ДТ. Боекомплект танка составлял 100 выстрелов для орудий Б-13 или Б-23, 300 выстрелов для 76,2-мм пушек и 15000 патронов для пулемётов ДТ. Корпус машины имел толщину броневых листов 40, 60, 75 и 125 мм. Лобовая броня башни составляла 125 мм, крыши — 40 мм. Для посадки и выхода пятнадцати членов экипажа использовались два люка в крыше и два люка в днище корпуса машины.

В проекте танка предусматривалось использование электромеханической трансмиссии с приводом на ведущие колёса от тяговых электродвигателей, находившихся на одном валу с двигателем внутреннего сгорания мощностью 2400 л.с. Если в силовой установке использовался двигатель ГАМ-34 мощностью 800 л.с., то предполагалось установить три таких двигателя, каждый из которых был соединён с генератором постоянного тока мощностью 650 кВт. Тяговые электродвигатели 4ДК — 3А мощностью 450 кВт были заимствованы у серийных электровозов. Для охлаждения двигателя и агрегатов электромеханической трансмиссии использовались два электровентилятора, расположенных на входе и выходе специальных воздушных тоннелей, в которых были установлены радиаторы.

Гусеничный движитель машины имел четыре гусеницы — по две на борт, с самостоятельным приводом на каждую. У внутренних пар гусениц ведущие колёса находились впереди, а направляющие колёса сзади. У наружных пар гусениц ведущие колёса располагались сзади, а направляющие колёса впереди. Подвеска — балансирная, пружинная. Прототипом подвески являлась подвеска самоходной установки СУ-14. Управление танком осуществлялось с двух постов управления, переднего и кормового, что не требовало разворота танка и позволяло ему двигаться вперед и назад с одинаковой скоростью. При транспортировке по железной дороге танк разбирался на пять частей: главная башня, малые башни, ходовая часть и две разъемные (вдоль) половины корпуса.

Вариант танка ВЛ-С3 предназначался только для борьбы с ДОТами и отличался от предыдущих меньшой массой (260 т — с пушкой Б-13 или 320 т — с орудием Б-23) и размерами, в результате чего для транспортировки по железной дороге корпус машины не разбирался. Две 76,2-мм пушки были заменены на две 45-мм танковые пушки. Боекомплект машины был уменьшен в два раза. После оценки проекта, работы по нему были прекращены из-за нереальности его осуществления в металле.

Цифрами на схеме показаны:
1,14,19,29 — ведущая колеса; 2,15,18,30 — тяговый электродвигатель; 3 — входной люк радиста; 4 — радист; 5,23 — заряжающий; 6,9,24,26 — наводчик;
7 — помощник командира по технической части; 8 — нижний входной люк; 10 — командир; 11 — силовые электрокабели; 12 — двигатель; 16 — моторист;
17,28 — механик-водитель; 20 — вытяжной вентилятор; 21 — радиатор; 22 — втяжной вентилятор; 25 — электрик; 27 — входной люк механика водителя

ПРОЕКТНЫЕ ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ СВЕРХТЯЖЕЛОГО ТАНКА ПРОРЫВА
«ВЛ-С1» обр.1940 г.

БОЕВАЯ МАССА ~260000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 15
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм ~15000
Ширина, мм ~7500
Высота, мм ~5000
Клиренс, мм ~500
ВООРУЖЕНИЕ одна 130-мм пушка Б-13, две 76,2-мм пушки Л-10\Л-11 и четыре-пять 7,62-мм пулеметов ДТ
БОЕКОМПЛЕКТ 100 выстрелов для орудий Б-13 или Б-23, 300 выстрелов для 76,2-мм пушек и 15000 патронов для пулемётов ДТ
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ телескопические орудийные прицелы
оптические пулеметные прицелы
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса – 75 мм (?)
борт корпуса — 60 мм (?)
лоб башни — 125 мм
борт башни — 60 мм (?)
корма — 40 мм (?)
крыша — 40 мм
днище — ?
ДВИГАТЕЛЬ три ГАМ-34 (бензиновые, мощностью 800 л.с.) и тяговые электродвигатели 4ДК — 3А мощностью 450 кВт
ТРАНСМИССИЯ ?
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ ?
СКОРОСТЬ ?
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ ?
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м ?
Глубина брода, м ?
Ширина рва, м ?
СРЕДСТВА СВЯЗИ —

ИС Тяжелый танк прорыва

Разработчик: КБ ЛКЗ
Год начала работ: 1940
Год выпуска первого прототипа:
Проект закрыли в виду несоответствия требованиям.

За два года до появления первых прототипов танка «Иосиф Сталин» (ИС) конструкторский коллектив ЛКЗ разработал проект тяжелого танка прорыва с аналогичным названием. Судя по сохранившимся данным данный проект ИС представлял собой своеобразный «противовес» танку Т-100Z.

Работы начали в 1940 году на основе уже построенного и отправленного на Карельский фронт танка СМК. От него, в частности, планировалось заимствовать основные элементы ходовой части с 16 сдвоенными опорными катками на борт, однако бензиновый двигатель заменили на дизельный типа В-2 в модернизированном варианте.

Трансмисия оставалась механической, но коробка передач имела вертикальное расположение и устанавливалась вдоль кормового листа корпуса. Корпус был доработан, поскольку предполагалось наличие только одной башни, а толщина лобовой брони доходила до 100 мм.

Основное вооружение танка ИС должно было состоять из длинноствольной 152,4-мм пушки БР-2, которое устанавливалось в граненой башне с толщиной лобовой брони 110 мм.

Для защиты от возможных атак пехоты в передней части корпуса, по бокам от отделения управления, устанавливались башенки с пулеметами ДТ. Ещё одна аналогичная башенка находилась на крыше главной башни и могла использоваться как зенитная.

Сохранились сведения, что в разработке находилось два варианта танка ИС – с расположением башни в средней части корпуса и на корме. Оценивая этот проект с современной точки зрения можно предположить, что танк ИС образца 1940 года вполне мог быть реализован в металле.

Машины такого класса могли быть особо полезными в позиционных боях, например на Курской дуге, где их мощное орудие вполне пригодилось бы для борьбы с «тиграми» и «фердинандами». Достаточно сказать, что в отношении орудия БР-2 у ГАБТУ имелись вполне определенные довоенные планы.

В качестве примера можно привести документ под названием «Предложения по улучшению танковой системы», где в частности говорилось следующее: «…В срочном порядке изготовить опытный образец 152-мм пушки образца 1935 г. (БР-2) на танк СМК и обеспечить эту системы бронебойной гранатой, способную пробивать броню толщиной 150-160 мм и бетонную стенку толщиной 1,8 м. Орудие должно быть защищено бронёй 60-70 мм и вся система должна быть весом не более 65 тонн.»

Кроме того, на СМК планировали установить 180-мм пушку, а в целях экономии веса разрешалось уменьшить толщину бронирования. Так что далеко идущих планов было достаточно. Тем не менее, в предложенном виде проект ИС был отвергнут, оставшись только на бумаге.

ПРОЕКТНЫЕ ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ТЯЖЕЛОГО ТАНКА ИС обр.1940 г.

БОЕВАЯ МАССА ~70000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 6
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм ?
Ширина, мм ?
Высота, мм ?
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ одна 152,4-мм пушка Б-2 и три-четыре 7,62-мм пулемета ДТ
БОЕКОМПЛЕКТ
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 100 мм
борта корпуса — 100 мм
корма корупса — ?
лоб башни — 110 мм
борт башни — 100 мм
корма башни — ?
крыша — ?
днище — ?
ДВИГАТЕЛЬ дизельный
ТРАНСМИССИЯ механического типа
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 8 сдвоенных опорных катков с индивидуальной торсионной подвеской, 4 поддерживающих ролика, переднее направляющее и заднее ведущее колесо, крупнозвенчатая гусеница из стальных траков
СКОРОСТЬ ?
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ ?
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. 37°
Высота стенки, м 1,10
Глубина брода, м 1,70
Ширина рва, м 4,00
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 71-ТК-1

Т-150 Тяжелый танк

Разработчик: КБ ЛКЗ
Год начала работ: лето 1940
Год постройки первого прототипа: ноябрь 1940
Построен один прототип, серийно не выпускался из-за изменения требований к тяжелым танкам.

В то время, как на Ленинградском Кировском заводе (ЛКЗ) завершалось изучение боевого применения танков КВ в ходе советско-финской войны и развёртывалось их серийное производство, на повестке дня был вынесен ряд вопросов относительно их дальнейшей модернизации. В первую очередь, представители от ГАБТУ затронули тему вооружения. Если вспомнить, то в первоначальном варианте танк «КВ с малой башней» оснащался спаренной установкой из 76,2-мм пушки Л-11 и 45-мм пушки 20К, но поскольку башенные габариты оказались для такой системы недостаточными оставили только первую из них. По состоянию на конец 1939 года баллистические характеристики Л-11 вполне удовлетворяли военных, по не пришло понимание того, что в скором времени она устареет.

Для того, чтобы понять, насколько сложной и неоднозначной выглядели ситуация с танковыми орудиями на тот момент, достаточно сказать, что в последние два предвоенных года ГАБТУ и ГАУ так и не смогли к единому понимаю того, какой именно калибр нужен тяжелому танку. К весне 1940 года, когда были инициированы работы по модернизации КВ, в наличии имелось сразу три артиллерийские системы «классического» калибра 76,2-мм, производившиеся серийно: Л-10, Л-11 и Ф-32. Если не считать Л-10, выпуск которых завершили годом ранее, то выбор у танкостроителей стоял между Л-11 и Ф-32, которые являлись разработкой конкурирующих между собой СКБ-4 ЛКЗ и КБ завода №92. Вопреки расхожему мнению, оба орудия имели весьма близкие ТТХ по бронепробитию и начальной скорости, но орудие Л-11 оказалось менее технологичным в производстве и вполне логично, что впоследствии именно «грабинскому» орудию Ф-32 было отдано преимущество. Вместе с тем, использование одинаковой 76,2-мм пушки на среднем танке Т-34 и тяжелом КВ-1 с точки зрения представителей от армии выглядело явно неадекватно.

В качестве первого предложения по улучшению системы танкового вооружения указывалась установка орудия того же калибра, но с начальной скоростью порядка 800 м\с (вместо 613-615 м\с у Л-11 и Ф-32), что гарантировало бы пробитие вертикальной бронеплиты толщиной 70-80 мм на дистанции 1000 метров. Ещё одним пунктом было усиление бронирования танка КВ до 90-100 мм.

Разработку такого орудия (вполне естественно) поручили КБ завода №92 – соответствующее техническое задание было выдано 21-го июня 1940 года, а срок сдачи опытного образца определили 1-го сентября. В дальнейшем этой артиллерийской системы был присвоен индекс Ф-27. Параллельно В.Грабин приступил к созданию гораздо более мощного 85-мм танкового орудия под обозначением Ф-30.

Следующим шагом стало постановление СНК Союза ССР и ЦК ВКП(б) №1288–495сс от 17-го июля 1940 года (по другим данным – 17-го июня), в котором предписывалось изготовить 4 опытных образца модернизированного танка КВ-1 и самоходной установки на его базе. Согласно этому документу, два КВ должны были получить лобовое бронирование толщиной 90 мм, а другие два – 100 мм. При этом, орудия Ф-27 и Ф-30 должны были устанавливаться на танки каждого из типов, но почти сразу выяснилось, что штатная башня КВ-1 для нового 85-мм орудия маловата. Чтобы не отклоняться от требований три из четырех танков должны были получить новую башню и удлиненное шасси, что привело к возрастанию проектной масс до 56 тонн.

Поскольку планы претерпели изменения срок сдачи первого прототипа танка КВ с 90-мм лобовым бронированием и пушкой Ф-27 перенесли на 1 ноября 1940 года. В переписке он проходил под обозначениями Объект 150 и КВ-150, но также он имел заводской индекс Т-150, которые в наше время стал общеупотребительным. Конструктивно этот образец мало чем отличался от серийных танков КВ-1, что было не удивительно, учитывая жесткие требования по срокам. Ходовая часть Т-150, применительно на один борт, включала 6 сдвоенных опорных катков с усиленной торсионной подвеской, 3 поддерживающих колеса, переднее направляющее и заднее ведущее колесо, крупнозвенчатая гусеница из стальных траков. Корпус танка технологически также практически не изменился, за исключением лобовой части, толщину которой нарастили до 90 мм. Поскольку масса танка возросла, на харьковском заводе №75 был изготовлен и отправлен на ЛКЗ двигатель В-5 мощностью 700 л.с.

Отдельного упоминания заслуживает башня Т-150. Настоящим «бичом» всех советских танков была отвратительная обзорность с места командира. Решить эту проблему старались различными способами, но наиболее оптимальной виделось внедрение командирской башенки. В одном из эскизов, датированных ноябрем 1940 года, такая башенка со смотровым прибором предполагалась к размещению ближе к кормовой нише. Однако, в позднем варианте она перекочевала вперед со смещением к правому борту. В башенке имелось шесть смотровых приборов, но не было верхнего люка. Ещё одним улучшением стала новая шаровая установка для кормового пулемета ДТ.

Корпус и башня были получены с Ижорского завода 1-го ноября 1940 года, а сборка прототипа Т-150 завершилась только в декабре. Довести танк до полной комплектации так и не удалось, поскольку орудие Ф-27 (относительно успешно прошедшее испытания в августе-сентябре) было отправлено для доработок на завод. Вместо него установили Ф-32, что являлось больше вынужденной мерой, пока не будет готова требуемая артсистема. Вторым неприятным нюансом стала масса танка – в проекте она составляла 48 тонн, но взвешивание прототипа показало 50,16 тонн. Но самым неожиданным оказалась стоимость прототипа, которая вместе с проектными работами подошла к отметке 1,5 миллиона рублей, что почти равнялось стоимости трех серийных танков КВ-1. Конечно же, в массовом производстве она была бы гораздо меньше, но сам факт столь внушительных финансовых затрат на «малую модернизацию» уже говорил о многом.

После осмотра опытного образца 14-го января 1941 года был издан приказ НКО №010/19c, в котором предписывалось начать испытания буквально на следующий день. Ходовые тесты продолжались менее недели и были прерваны 21-го января в связи с поломкой двигателя В-5 (официально их прекратили распоряжением от 1-го марта). За это время танк успел пройти 199 км. Оказалось, что форсированная версия В-2 даже на 12-градусном морозе перегревается настолько сильно, что передвижение на 3-й и 4-й передачах было практически исключено. Много претензий было выдвинуто к компоновке башни и командирской башенке:

— приборы прицеливания командир мог использовать только стоя;

— видимость через призматические приборы была недостаточной;

— расположение башенки в передней части башни усложняло работу командира и заряжающего;

— заряжающий мог поддерживать темп стрельбы 5-7 выстрелов в минуту только при заряжании из укладок с левой стороны;

— маска орудия обеспечивала угол склонения орудия всего 3, вместо положенных 6,5.

Пока развивались эти события на Ижорском заводе приступили к изготовлению корпуса улучшенной версии танка, получившей заводской индекс Т-221 (в переписке танк упоминался как Объект 221). Для этой машины с 90-мм лобовым бронированием была выбрана удлиненная ходовая часть и башню по типу Т-220, в которой намеревались установить 85-мм пушку Ф-30. Фрагменты корпуса были готовы в феврале 1941 года и отгружены на ЛКЗ. Ленинградский завод, едва приступив к сборке прототипа, был вынужден вскоре приостановить работы, а потом и вовсе было принято решение использовать неготовый корпус для постройки нового тяжелого танка КВ-3 (Объект 223). Соответственно, предложение маршала Кулика от 19-го февраля об установке на Т-221 орудия Ф-27 тоже осталось только в проекте.

Поскольку в текущем виде танк Т-150 не мог быть допущен к серийному производству на ЛКЗ подготовили проект его очередной модернизированной версии, получившей заводской индекс Т-222 (Объект 222) – заводская документация по нему начала готовиться с 16-го марта. Днём ранее было издано постановление СНК Союза ССР и ЦК ВКП(б) №548-232сс, которое предписывало развернуть серийное производство этого танка под обозначением КВ-3. Помимо улучшенной системы охлаждения он должен был получить обновленную башню с командирской башенкой, смещённой назад (как в проекте от ноября 1940 года), и пушкой Ф-34. Общие требования к серийному КВ-3 выглядели следующим образом:

— боевой вес — 51-52 тонны;

— длина — 6760 мм;

— ширина — 3330 мм;

— высота — 3000 мм;

— клиренс — 400 мм;

— максимальное бронирование — 90 мм;

— вооружение — одна 76-мм пушка Ф-34, три пулемета ДТ и один пистолет-пулемет ППШ;

— боекомплект — 114 снарядов и 2900 патронов;

— максимальная скорость по шоссе — 35 км/ч;

— боевая скорость по местности — 15-20 км/ч;

— максимальный подъем 40 градусов;

— запас хода — 250 км (10 часов);

— силовая установка — двигатель В-5 мощностью 700 л.с.

В качестве альтернативного варианта артиллерийский отдел ЛКЗ предложил проект орудия большой мощности с заводским индексом «413». Его разработка велась на основе Ф-32, но с заменой на ствол калибра 57 мм. Разработчик утверждал, что на дистанции 1000 метров бронебойный снаряд будет способен пробить лист брони толщиной 84 мм установленный под углом 30. Кроме того, положительный эффект имела унификация многих узлов и деталей с Ф-32. Впрочем, проверить эту теорию не удалось, так как уже 3-го марта 1941 года ГАУ предложило закончить эту инициативную разработку только за счет средств завода, но что руководство ЛКЗ не согласилось.

История развертывания серийного производства Т-222 (КВ-3) в итоге завершилась, толком не успев начаться. Уже через неделю советская агентура из Германии доставила сведения о начале работ над новыми тяжелыми танками:

Тип V – масса 36 тонн, 75-мм пушка и 2 пулемёта, бронирование до 60 мм

Тип VI – масса 45 тонн, 75-мм пушка, 20-мм пушка и 3 пулемёта, бронирование до 70 мм

Тип VII – масса 90 тонн, 105-мм пушка, 20-мм пушка и 4 пулемёта, сведения о бронировании отсутствуют.

Сейчас часто упоминается, что всё это было дезинформацией, но на самом деле работы над немецкими тяжелыми танками со схожими характеристиками велись с 1939 года – в качестве примеров можно привести «30-тонные» VK 3001(H) и VK 3001(P). Другое дело, что сами немцы отказались от них в пользу более тяжелых проектов. Таким образом, у советского командования были все основания полагать, что в ближайший год-два противник получит на вооружение танк, по своим ТТХ как минимум не уступающий Т-222. Соответственно, вместо него на ЛКЗ планировали начать выпуск 68-тонного Объекта 223, к которому перешло обозначение КВ-3.

Впрочем, полный отказ от Т-222 произошел не сразу. Желая спасти проект 25-го апреля 1941 года генерал-лейтенант Федоренко предложил провести его очередную модернизацию, усилив бронирование до 120 мм и установив пушку ЗИС-5. По его мнению, обновленный 55-тонный Т-222 в таком виде мог быть более полезен, чем сверхтяжелый КВ-3, но военное руководство от этого предложения отказалось.

Вторая попытка использовать задел по Т-222 состоялась 19-го июня 1941 года, когда маршал Кулик выступил с инициативой о начале производства аналогичного по ТТХ танка на ЧТЗ под обозначением КВ-6. Неизвестно, чем бы это закончилось, не начнись война с Германией.

В то время как шла битва за серийное производство Т-222 первый прототип Т-150 прошел ремонт и был вновь допущен к испытаниям. По состоянию на 20-е июня танк прошел аж 2237 км, правда, тесты продолжались в рамках работ по улучшению серийных КВ-1. После начала войны Т-150 отправили на ЛКЗ и извлекли оттуда в критический момент обороны Ленинграда. Танк попал в состав 123-й танковой бригады, но никаких документов относительно его использования в этом соединении пока найти не удалось. Судя по всему Т-150 затем сменил ещё несколько частей, в тоге оказавшись в составе 31-го гвардейского тяжелого танкового полка. По всей видимости, танк периодически участвовал в боях под Ленинградом и был подбит 18-го мая 1943 года. Машина была отправлена в ремонт и вновь появилась в списках в июле – командиром танка с бортовым номером «220» был назначен младший лейтенант И.А.Куксин.

Согласно имеющимся документам 22-го июля 1943 года 31-й гв.ттп, совместно с 63-й гв.сд, начал наступление в районе деревни Марьино и посёлка Арбузово. Вплоть до 6-го августа на этом участке фронта шли ожесточенные бои, в ходе которых танкисты записали на своё счет 10 танков, 12 ДОТов, 34 ДЗОТа и около 750 единиц живой силы противника. После недолгой передышки полк снова пошёл в бой, а 18-го августа у деревни Анненское был потерян единственный Т-150, экипаж которого погиб. Танк впоследствии эвакуировали и отправили на завод №371, где было принято решение о его разборке.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЯЖЕЛОГО ТАНКА
Т-150 образца 1941 г.

БОЕВАЯ МАССА 50160 кг
ЭКИПАЖ, чел. 5
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 6850
Ширина, мм 3360
Высота, мм 3010
Клиренс, мм 430
ВООРУЖЕНИЕ одна 76,2-мм пушка Ф-34 и три 7,62-мм пулемета ДТ (курсовой, спаренный с пушкой и кормовой)
БОЕКОМПЛЕКТ 111 выстрелов и 2646 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ перископический ПТ-9
телескопический — ТОД-9
командирская панорама ПТ-К
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 75-90 мм
башня — 90 мм
борт — 60 мм
крыша — 40 мм
днище — 20 мм
корма — 60 мм
ДВИГАТЕЛЬ В-2К, дизельный, V-образный, 12-цилиндровый, мощностью 600 л.с. при 2000 об\мин.
ТРАНСМИССИЯ механического типа: 5-скоростная КПП, главный и бортовые фрикционы, ленточные тормоза
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 6 сдвоенных основных катков, 3 поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо; подвеска — индивидуальная, торсионная, крупнозвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ 36 км\ч по шоссе
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ ~200 км по шоссе
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м ?
Глубина брода, м ?
Ширина рва, м ?
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция КРСТБ или 71ТК-3 со штыревой антенной

КВ-3 \ Объект 223 Тяжелый штурмовой танк

Разработчик: КБ завода им.Кирова (ЛКЗ)
Год начала работ: апрель 1941
Год постройки первого прототипа: недостроен
Причина завершения работ: изменение требований.

Как это не редко бывает, получив в своё распоряжение уникальный по боевым характеристикам образец вооружения заказчик тотчас инициирует развёртывание обширной программы его модернизации и создания на его базе улучшенных моделей. Впрочем, далеко не все подобные инициативы приводили к положительным результатам, и ещё более часто случалось, что эффект от таких «улучшений и модернизаций» оказывался обратным. В Советском Союзе такая участь постигла штурмовые танки массой более 60 тонн, проектировавшиеся на базе КВ в предвоенный период.

А вначале ничто не предвещало беды. Началось всё с того, что в течении 1940-го года проводились активные работы по улучшению бронирования и вооружения танков типа КВ. Первое направление привело к созданию прототипа Т-150 – именно эта машина с усиленной до 90 мм бронёй и двигателем В-5, но с тем же вооружением, должна был прийти на замену обычным КВ-1 в 1941 году. Для неё даже успели зарезервировать обозначение КВ-3. Производство танка сначала планировали наладить на Ленинградском Кировском заводе (ЛКЗ), что было закреплено в постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) №548–232 от 15 марта 1941 года, но позднее работы решили перенести на Челябинский Тракторный завод (ЧТЗ).

Второе направление относилось к созданию танков, которые можно было бы отнести к сверхтяжелой категории, поскольку их масса выходила далеко за пределы 60 тонн. Первым из них стал Т-220, вышедший на испытания в январе 1941 года, но так и не дошедший до стадии серийного производства. Причин для этого было по меньшей мере две: изменение требований в плане общей защищенности, а также многочисленные проблемы с силовой установкой. Вновь увеличить толщину брони потребовалось не просто так – в конце марта из Германии пришли агентурные сведения о проектировании немецкими фирмами тяжелых танков с мощными орудиями. Позднее выяснилось, что полученные данные являются дезинформацией, но тогда в ГАБТУ восприняли этот «тревожный звонок» очень серьёзно. После ряда внутренних совещаний в апреле 1941 года развернулись работы по созданию ещё более тяжелого танка, получившего на ЛКЗ чертёжный номер 223 (сейчас более часто встречается обозначение Объект 223). Официальные требования к этой машине были определены в постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) №827–345сс от 7 апреля 1941 года.:

«О танке КВ-3.

1. Во изменение Постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) № 548-232сс от 15 марта 1941 года приказываю:

а) установить броню КВ-3: лоб 115–120 мм, башни 115 мм;

б) вооружить КВ-3 107-мм пушкой ЗИС-6 с начальной скоростью снаряда 800 м/с.

2. Башни КВ-3 изготавливать штампованными с углами наклона не менее 30 градусов под установку 107-мм пушки ЗИС-6, для чего директору Кировского завода т.Зальцману:

а) к 15 апреля 1941 года совместно с Ижорским заводом изготовить и подать Ижорскому заводу чертежи на измененную башню и корпус КВ-3;

б) к 25 апреля 1941 года совместно с Ижорским заводом предъявить на утверждение НКО СССР макет башни КВ-3.

3. Кировскому заводу установить план по изготовлению в 1941 году 500 штук танков КВ-3 со 107-мм пушками ЗИС-6.

4. Директору Кировского завода т.Зальцману принять к сведению и руководству что:

а) Ижорский завод обязан к 20 мая 1941 года подать на Кировском заводе первую штампованную башню и корпус танка КВ-3 с полной механической обработкой и бронировкой артсистемы. В дальнейшем Ижорский завод обязан обеспечить изготовление и обработку этих башен и корпусов по графику выпуска танков КВ-3, утвержденному Правительством;

б) Народный комиссариат вооружения (тов. Ванников), завод № 92 (тов. Елян) и главный конструктор завода № 92 (тов. Грабин) вместе с Кировским заводом обязаны разработать чертежи установки 107-мм пушки ЗИС-6 в башне КВ-3 и к 30 мая 1941 года предъявить в НКО СССР для утверждения;

в) завод № 92 обязан к 25 мая 1941 года подать на Кировский завод 107-мм пушку ЗИС-6 с установочными деталями, установить в башне КВ-3 и вместе с Кировским заводом отработать бронировку системы;

г) завод № 92 НКВ обязан обеспечить подачу Кировскому заводу 107-мм пушек ЗИС-6 на программу 1941 года в следующие сроки:

июль — 45

август — 80

сентябрь — 110

октябрь — 110

ноябрь — 110

и до 15 декабря — 65.»

Как видно, тогда же сверхтяжелому танку присвоили индекс КВ-3 (соответственно, Т-150 в серии должен был производится под индексом КВ-6). На ЛКЗ была организована конструкторская бригада под руководством старшего инженера Л.Е.Сычева, которого позднее сменил Б.П.Павлов. Работы по КВ-3 продвигались достаточно быстро, поскольку за основу были взяты наработки по Т-220. Первый вариант предполагал использование удлиненного корпуса и ходовой части с 7 опорными катками на каждый борт, а также аналогичной по конструкции башни с 85-мм орудием Ф-30 от «220-го», но дальнейшие события внесли существенные коррективы.

Дело в том, что в конце 1940 года Ижорский завод должен был отгрузить на ЛКЗ корпус для опытного танка с чертежным номером 221 (он же Объект 221 и Т-221), который конструктивно представлял собой удлиненный корпус от Т-150. Поставка этой детали ожидалась в декабре, но фактически она состоялась только 10-го февраля 1941 года. Поскольку к тому моменту работы по Т-221 были приостановлены, его корпус решили использовать для сверхтяжелого КВ-3. Это решение вряд ли можно было считать удачным, поскольку требованиям соответствовала только толщина бортов. Кроме того, из-за проблем с двигателем В-2СН, который в процессе испытаний Т-220 показал крайне низкую надежность, было принято «временное решение» об установке двигателя В-5 мощностью 700 л.с.

Чтобы изрядно потяжелевший танк не «рвал» трансмиссию этот узел был переработан заново инженером Н.Ф.Шашмуриным, который в качестве основы взял трансмиссию от опытного танка Т-220. Очевидно, даже в усиленном виде потенциальная надежность оценивалась невысоко, в связи с чем в конце апреля 1941 года специалистам Военной академии механизации и моторизации (ВАММ) была поручена разработка электрической трансмиссии, а во Всесоюзном Институте Гидромашиностроения начались работы по гидравлической трансмиссии. До начала войны с Германией ни одна из этих разработок не дошла до стадии практической реализации.

Отдельного упоминания заслуживает башня и вооружение. В процессе работ по Т-220 выяснилось, что для установки 107-мм орудия его башня не годится. Таким образом, вариант с усиленным до 115 мм бронированием для КВ-3 утратил актуальность, что привело к появлению проекта абсолютно новой башни, которая должна была изготовляться методом штамповки. По форме она была близка к усеченному конусу с закругленными верхними гранями, но форма её основания и крыши больше соответствовала прямоугольнику. Борта башни немного выходили за габариты бортов корпуса, а на крыше были сделаны вырезы под установку смотровых приборов, верхнего люка (справа) и командирской башенки с шестью смотровыми щелями (справа). Также с каждого борта имелось по одному дополнительному смотровому прибору. Основное вооружение, включавшее 107-мм пушку Ф-42 (позднее переименованную в ЗИС-6) и спаренный с ней 7,62-мм пулемет ДТ, монтировалось в лобовом башенном бронелисте и защищалось массивной маской. Ещё по одному пулемету планировалось установить в корме башни и в лобовом бронелисте корпуса слева от механика-водителя.

Полноразмерный макет КВ-3 был готов к 26 апреля 1941 года – учитывая дату издания постановления СНК срок просто рекордный. Итоги предварительного осмотра оказались весьма благоприятными, однако полностью военную комиссию проект не удовлетворил. В качестве рекомендаций указывалось:

— заменить кормовой пулемет ДТ на гнездо с заглушкой для стрельбы из ППШ;

— установка досылателя снаряда;

— изготовление унитарного 107-мм выстрела;

— увеличение боекомплекат до 60 выстрелов;

— установка кормового устройства для крепления пушки «по -походному»;

— доработка конструкции башни;

— уменьшение ширины танка до 3410 мм (требование от железнодорожников).

Повторное рассмотрение макета и ознакомление с технической документацией по КВ-3 состоялось 7-го мая, после чего была внесена новая порция требований для доработок, включавшая установку огнемета конструкции завода №174 вместо курсового пулемета ДТ. В целом же проект можно было считать утвержденным, а кроме прочего, артиллерийским КБ под руководством Грабина был представлен проект спаренной установки 45-мм и 107-мм орудий, что по составу вооружения фактически уравнивало КВ-3 и перспективный КВ-4 проекта Н.Духова. Впрочем, данная разработка так и осталась на проектной стадии.

После резкого старта дальнейшие работы по КВ-3 явно забуксовали. Если корпус от Т-221 принимался для прототипа как временная мера, то его серийный выпуск вызывал ряд вопросов. Перераспределение производства между ЛКЗ и ЧТЗ не вызвало особого восторга у представителей ГАБТУ, которые справедливо полагали, что логичнее было бы именно в Ленинграде развернуть выпуск модернизированного Т-150 с длинноствольным орудием калибра 76,2-мм (видимо, предполагалась Ф-27) и усиленным до 120 мм бронированием лобовой части корпуса и башни, а не наоборот, но у Народного Комиссариата Тяжелой Промышленности (НКТП) были свои планы. Башня для КВ-3 так и не была изготовлена в срок, поскольку на 13-е мая 1941 года оснастка для её изготовления была готова лишь частично, а первые штамповки получили только в середине июня. Чуть лучше обстояли дела с орудием Ф-42, первый образец которого был отгружен на ЛКЗ в конце января, а второй – в мае. За отсутствием готового прототипа КВ-3 установку Ф-42 произвели в пониженную башню КВ-2, после чего произвели огневые испытания.

На 22-е июня 1941 года по факту имелся только корпус от Т-221 с усиленным лобовым бронированием, несколько пробных штамповок башен и два опытных орудия Ф-42. Сборка прототипа на ЛКЗ была остановлена и приказом №253сс от 26-го июня перенесена на ЧТЗ. Аналогичный приказ о свертывании работ по сборке КВ-3 30-го июня получил ЛКЗ. Одновременно начался процесс эвакуации сотрудников ЛКЗ в Челябинск. Поскольку ситуация на фронте диктовала новые условия, был принят очередной компромиссный вариант – прототип КВ-3 должен был получить элементы ходовой части от серийных КВ и двигатель В-5 от Т-220. Полусобранный танк в начале июля 1941 года погрузили на две платформы и по железной дороге отправили на ЧТЗ.

Дальнейшая судьба КВ-3 выглядела вполне логичной, но вплоть до 1942 года этот танк ещё находился в плане работ под первым номером. Подразумевалось, что будет изготовлен хотя бы один полноценный прототип, со сроком сдачи 1 мая, причем к июлю ожидалось появление электротрансмиссии, а к декабрю должен был появиться 2-тактный дизельный двигатель на базе В-2 мощностью 1200 л.с. При условии сохранения вооружения и работоспособности основных агрегатов у КВ-3 были неплохие шансы стать серийной машиной… если бы эти события развивались до войны. На самом же деле, уже в ходе испытаний 62-тонного Т-220 выявилась масса сложностей с техническим обслуживанием и опытной эксплуатации, что уж говорить про танки с оценочной массой 67-68 тонн. В добавок к этому, выпуск орудий Ф-42 (ЗИС-6) так и не был налажен, а без них ценность КВ-3 как боевой единицы существенно падала. Ну и наконец, ещё в конце весны 1941 года был произведен отстрел из приобретенной в Германии 105-мм зенитной пушки FlaK 39, который показал, что 90-120 мм броня советского сверхтяжелого танка для неё не является большой преградой. В таких условиях дальнейшие работы по КВ-3 были полностью свёрнуты, а имеющиеся заготовки пошли в переплавку.

В настоящий момент было бы некорректно утверждать, что сверхтяжелые танки типа КВ-3 были не нужны Красной Армии. Этого не стоит делать хотя бы потому, что время и ситуация, при которых производилось проектирование подобных машин, кардинальным образом отличались от нашего настоящего. Если вспомнить боевое применение танков СМК, Т-100 и КВ в тяжелейшых условиях Зимней войны, а также опыт грамотного боевого КВ-1 летом-осенью 1941 года, выводы напрашиваются совершено противоположные. Другое дело, что на направлении вероятного удара на Запад для КВ-3 просто не было достойных соперников в виде танков противника и долговременных укреплений, а эксплуатация и доставка на нужный участок фронта вызывали бы массу затруднений. Тем не менее, развитие тяжелых танков в СССР шло вплоть до появления таких «монстров», как ИС-4, ИС-7 и Т-10, причем последний из них никто не считает плохой или ненужной машиной. Относительно проекта КВ-3, то из всего задела очень пригодилась работа по новой трансмиссии, элементы которой Шашмурин впоследствии использовал для КВ-1с.

ПРОЕКТНЫЕ ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЯЖЕЛОГО ШТУРМОВОГО ТАНКА
КВ-3 образца 1941 г.

БОЕВАЯ МАССА 67000-68000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 6
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 7850
Ширина, мм 3410
Высота, мм 2950
Клиренс, мм 450
ВООРУЖЕНИЕ первый вариант: одна 106,7-мм пушка Ф-42\ЗИС-6 и три 7,62-мм пулемета ДТ (курсовой, спаренный с пушкой и задний башенный)
финальный вариант: одна 106,7-мм пушка Ф-42\ЗИС-6, два 7,62-мм пулемета ДТ (курсовой, спаренный с пушкой), возможность установки огнемёта
БОЕКОМПЛЕКТ 60 унитарных выстрелов
~4000 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ ?
БРОНИРОВАНИЕ башня — 115 мм
лоб корпуса — 115-120 мм
борт корпуса — 115 мм
крыша корпуса — 40 мм
днище — 30-40 мм
корма — 75 мм (?)
ДВИГАТЕЛЬ основной вариант: В-2СН, дизельный, V-образный, 12-цилиндровый, мощностью 850 л.с.
резервный вариант: В-5, дизельный, V-образный, 12-цилиндровый, мощностью 700 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 7 сдвоенных основных катков, 4 поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо; подвеска — индивидуальная, тормионная, крупнозвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ ~30 км\ч по шоссе
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ ~150 км по шоссе
~100 км по проселку
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м ?
Глубина брода, м ?
Ширина рва, м ?
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 71ТК-3 со штыревой антенной

КВ-5 Сверхтяжелый танк

Разработчик: КБ ЛКЗ \ СКБ-2
Год начала работ: 1941
Танк остался только в виде проекта.

Буквально за несколько недель до начала войны на ЛКЗ приступили к проектированию нового тяжелого танка, получившего индекс «объект 225» или КВ-5. Работу над ним поручили конструкторской бригаде под руководством опытного инженера Н.Цейца, который осуществлял общее проектирование. Непосредственно по узлам и агрегатам работа распределилась следущим образом: корпус — К.Кузьмин, конструкция башни и установка вооружения — Л.Сычев, ходовая часть — Н.Федорчук.

Непосредственно разработку КВ-5 инициировал СНК СССР, весьма обеспокоенный сообщениями из Германии и наличии у противника танков с тяжелым бронированием. Несмотря на то, что эти сведения оказались ложными, разработка танков такого типа действительно велась, правда весьма медленными темпами. Постановлением №827-345сс от 15 апреля 1941 г. предписывалось начать создание новых советских тяжелых танков, в числе которых значился и КВ-5. В частности оговаривалось, что танк должен лобовую броню порядка 170 мм, бортовую — 150 мм и башенную — 170 мм. В качестве основного вооружения КВ-5 выбрали 107-мм пушку ЗиС-6 (Ф-42), уже созданную артиллеристами и успешно прошедшую полигонные испытания. Так как оценочная масса танка приближалась к 100 тоннам были внесены ограничения по размерам. Ширина КВ-5 не должна была превышать 4200 мм, чтобы вписаться в габариты ж\д платформ и иметь возможность преолевать неширокие капитальные мосты. К 15 июня планировали завершить изготовление рабочих чертежей для их последующей передачи на Ижорский завод. Там проводилось изготовление компонентов и затем их снова отсылали на ЛКЗ, где к октябрю расчитывали собрать первый опытный образец.

Проект КВ-5 был достаточно оригинальным, хотя в нём активно использовались наработки по серийным тяжелым танкам, а также по нереализованному проекту КВ-4. По внешнему виду новый танк напоминал КВ-2, однако в его конструкции было много отличительных черт. Цейц решил максимально снизить высоту корпуса, доведя её до 92 см. Так как в этом случае жизненного пространства для экипажа практически не оставалось пришлось создавать специальные башни в носовой части корпуса, где размещались механик-водитель (слева) и стрелок-радист (справа). При этом правая башня была поворотной и оснащалась 7,62-мм пулеметом ДТ с сектором обстрела около 200&deg.; В главной башне размещался командир танка, наводчик и заряжающий. Боезапас для пушки, состоявший в основном из бронебойных и осколочно-фугасных снарядов, находился там же. Для большего удобства слежения за боевой обстановкой была введена неюольшая командирская башенка, находившаяся во «втором ярусе». Силовая установка КВ-5, по первоначальнму проекту, состояла из двигателя мощностью 1200 л.с., но поскольку данный агрегат ещё не был создан вместо него предполагалось использовать два дизельных двигателя В-2К мощностью по 600 л.с. каждый.

Пока шла детальная проработка проекта КВ-5 началась война и все силы были брошены на постройку серийных танков КВ-1. Тем не менее, к концу июля на ЛКЗ сбоственными силами успели изготовить отдельные детали корпуса, надеясь, что начатую работу можно будет довести до конца. По всей видимости один из окончательных вариантов КВ-5 был подтвержден Ж.Я.Котиным 22 августа 1941 г., однако на этом строительство танка было остановлено.

Конечно, проект КВ-5 имел много преимуществ перед немецкими танками всех типов, включая также трофейные французские танки типа B-1bis и SOMUA S-35. 107-мм пушка Ф-42 свободно пробивала броню любого из них с дистанции 1000-1500 метров, в то время как сам КВ-5 оставался уязвивым только для артиллерии крупного калибра. Впрочем, недостатков у советского танка тоже было достаточно. Самым большим из них была огромная масса, которая не позволяла танку проезжать по большинству имевшихся тогда мостов, а в рыхлом грунте или в заболоченной местности КВ-5 вообще мог потерять подвижность. Кроме того, немальнекая высота танка делало его хорошей мишенью на поле боя. Пожалуй, КВ-5 был бы хорош в обороне — действуя из засад или укрытий он мог бы принести больше пользы, чем в прямом столкновении с противником.

ПРОЕКТНЫЕ ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЯЖЁЛОГО ТАНКА
КВ-5 обр.1941 г.

БОЕВАЯ МАССА ~40000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 4
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм ~11000
Ширина, мм 4200
Высота, мм ~4000
Клиренс, мм ~450
ВООРУЖЕНИЕ одна 107-мм пушка ЗиС-6 (Ф-42) и три 7,62-мм пулемета ДТ
БОЕКОМПЛЕКТ ?
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ ?
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 170 мм
борт корпуса — 150 мм
башня — 170 мм
корма — ?
крыша — ?
днище — ?
ДВИГАТЕЛЬ два дизельных В-2К мощностью 600 л.с. каждый
ТРАНСМИССИЯ механического типа
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 8 сдвоенных опорных катков, 4 поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо, крупнозвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ ?
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ ?
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м ?
Глубина брода, м ?
Ширина рва, м 2,20
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 71ТК-3

КВ-220 Тяжелый штурмовой танк

Разработчик: КБ ЛКЗ
Год начала работ: 1941
Год постройки первого прототипа: январь 1941
Причина завершения работ: построено 2 прототипа.

Появление в серийном производстве столь значимых для советского танкостроения машин, как КВ-1 и КВ-2, вне всякого сомнения, имело далеко идущие последствия. На начало 1940 года аналогов им просто не было и перед вторжением в СССР командование вермахта лишь приблизительно представляло, с чем им придется столкнуться в самое ближайшее время. Возможно, останься КВ только на уровне прототипа, мир никогда бы не увидел Pz.Kpfw.VI «Tiger», а в Германии до серийного производства довели бы проект VK6501…

Впрочем, это всего лишь предположения. Советские танки КВ действительно были очень мощными машинами, однако далеко не всё в них утраивало военных. Если исключить чисто технические аспекты их эксплуатации (такие как перегруженный двигатель и трансмиссия, огромная масса и т.д.) откровенное неудовлетворение вызывало вооружение. Установленная на КВ-1 пушка Л-11 была хороша для борьбы с любыми танками противника, но ожидавшееся появление немецких «тяжеловесов» с броней порядка 70-90 мм условно делало её неадекватной. С другой стороны, оснащавшиеся 152-мм гаубицей-пушкой М-10 танки КВ-2 обладали ужасающи низким темпом стрельбы и малым боекомплектом. «Золотую середину» найти было очень нелегко в связи с небольшим ассортиментом подходящих для установки на танк артиллерийских систем, которые устраивали бы представителей БТВ РККА, но определённые наработки в этом направлении всё же имелись.

В июне 1940 года было вынесено предложение об усилении танка КВ-1 бронированием 90-100 мм, что сделало бы его более трудной целью для новых немецкой противотанковой артиллерии. Вопрос с вооружением должен был решиться установкой специализированной танковой артсистемы калибра 76,2-мм с баллистикой зенитной пушки 3-К образца 1931 года. Однако, 3-К уже была снята с производства, а вместо неё начался выпуск 85-мм орудия образца 1939 года, имевшего индекс 52-К. На дистанции 1000 метров его бронепробитие составляло 88 мм (угол наклона бронелиста 30), в то время как у 3-К этот показатель составлял 77 мм. Несмотря на это, было принято решение проводить параллельную разработку обоих типов орудий, а заводу №92 поставили задачу сдать модернизированный «КВ с малой башней» к 1 сентября 1940 года.

Как это ни странно, но танковые орудия были готовы точно в срок, что бывало крайне редко в истории с новыми танками. Орудие калибра 76,2-мм, получившее обозначение Ф-27, создавалось на основе Ф-34, но с новым стволом и усиленными противооткатными устройствами. Испытания начались летом 1940 года и до 2-го сентября было выполнено 5 стрельб, в ходе которых произвели 122 выстрела – результаты были признаны вполне удовлетворительными.

С 85-мм орудием Ф-30 дела обстояли несколько сложнее. Сначала оно прошло испытание возкой на танке Т-28, только после которых перешли к практической части. К указанному ранее сроку выполнили всего 2 стрельбы (68 выстрелов), в ходе которых выявили ряд недостатков и орудие пришлось отправить на доработку. Вернувшись с завода сделали ещё 22 выстрела, после чего была обнаружена трещина в казеннике и испытания снова прервали. После повторного устранения дефектов стрельбы велись вплоть до 29-го октября. В это же время был готов второй образец Ф-30, но технические проблемы и начало войны с Германией так и не позволили довести эту артсистему до серийного производства. Помимо этого, предварительные расчеты однозначно показывали, что в штатную башню танка КВ-1 ни одно из выше упомянутых орудий не влезет, что потребовало проектирования новой башни.

Пока происходили испытания танковых орудий 17-го июля 1940 года вышло постановление СНК Союза ССР и ЦК ВКП(б) №1288–495сс в рамках которого Кировскому заводу предписывалось сдать с 1 декабря два новых прототипа танка КВ. Относительно точного названия определённости не было, поскольку в переписке танк обозначался как Объект 220, КВ-220, Т-220 и как минимум единожды КВ-4. Первоначально корпус, башня и ходовая часть у них были идентичные, но на завершающей фазе проектирования были внесены значительные изменения. Так, прототип Т-220, для которого планировалась пушка Ф-27, должен был получить лобовой бронелист толщиной 90 мм и серийную 76,2-мм танковую пушку Ф-32 – этот образец несколько задерживался с постройкой и в итоге он оказался вторым по счету. Таким образом, единственным «полноценным» КВ-220 оказался только первый прототип.

Именно для этой машины разрабатывалась новая башня. В качестве образца была выбрана «пониженная» башня от серийного танка КВ-2, которую значительно доработали, уменьшив по высоте и адаптировав под установку 85-мм орудия и пулемета ДТ в общей маске. На крыше устанавливалась командирская башенка кругового вращения с ещё одним пулеметом ДТ. Для демонтажа орудия в кормовом бронелисте был выполнен прямоугольный люк. Боекомплект из 91 выстрела частично размещался в башенной нише, в то время как его основная часть находилась в нижней части корпуса.

В связи с тем, что танки Т-220 получали более тяжелое вооружение, для которых требовались не менее тяжелые башни, пришлось серьёзно доработать корпус, общая длина которого увеличилась до 7820 мм. Внутренняя компоновка практически не изменилась, но двигатель и трансмиссия были другими. На Т-220 был установлен двигатель В-2СН, отличавшийся от обычного В-2 (устанавливаемого на серийные КВ и Т-34) наличием механического нагнетателя от авиационного мотора АМ-38. Благодаря этому максимальная мощность составила 850 л.с. – величина практически запредельная для того времени. Соответственно, пришлось усилить ряд элементов трансмиссии (коробка передач, главная передача, бортовые фрикционы).

Изменения постигли и ходовую часть. Поскольку длина корпуса увеличилась, пришлось добавить ещё по одному опорному катку и поддерживающему ролику на каждый борт. Теперь, применительно на один борт, ходовая часть включала:

— переднее направляющее колесо с механизмом натяжения;

— заднее ведущее колесо со съёмными венцами;

— 7 сдвоенных опорных катков;

— 4 поддерживающих ролика;

— гусеничная лента из крупнозвенчатых траков с одним гребнем каждый.

Экипаж танка Т-220 состоял из 6 человек. В передней части корпуса находились места механика-водителя (слева) и стрелка-радиста (справа). В связи с установкой нового орудия в башне теперь размещалось 4 человека: командир, наводчик и два заряжающих.

Специалисты танкостроительного КБ Кировского завода, ещё до выхода постановления, как никто другой понимали, что объём доработок будет весьма существенным и сроки вряд ли будут выдержаны. Так оно и случилось – корпус первого образца Т-220 поступил на завод только 7-го декабря 1940 года. На полную сборку, включая установку новой башни с вооружением, был потрачен ещё месяц, поэтому к ходовым испытаниям танк был готов в январе 1941 года. В процессе сборке «совершенно внезапно» выяснилось, что орудие Ф-30 является неуравновешенным, что не делало невозможным практические стрельбы (интересно, что в ходе испытаний на Т-28 такой «нюанс» не проявился). План полигонных испытаний Т-220 утвердили 14-го января, причем заводские испытания не проводились вообще.

Первые «пробежки» по полигону сразу же выявили ряд существенных проблем с двигателя «повышенной мощности» В-2СН. В частности, был отмечен быстрый износ поршневых колец и высокий расход топлива, составивший чуть меньше литра на один километр. В процессе ходовых испытаний удалось достичь максимальной скорости 33 км\ч при движении по шоссе, а среднетехническая скорость составила 21,2 км\ч, что для танка с боевой массой чуть более 62 тонн можно было считать весьма хорошими показателями. Общая надежность силовой установки тогда оценивалась как приемлемая, но 25-го января, после 106 километров пройденных по дорогам с твердым покрытием, двигатель всё же вышел из строя. Поскольку В-2СН считался опытным агрегатом, главный конструктор завода №75 Т.П.Чупахин (находившийся в то время на ЛКЗ) прямо заявил, что никаких гарантий по выносливости и работоспособности он дать не может. Спустя несколько дней моторостроители отгрузили новый В-2СН, но уже 3-го февраля член комиссии по испытаниям инженер 1-го ранга Глухов доложил, что и этот мотор вышел из строя. Поскольку ремонт в полевых условиях не представлялся возможным, а поставка очередного В-2СН ожидалась не ранее 15-го февраля, было решено заменить его на В-5, обладавший мощностью 700 л.с. Как вскоре выяснилось, произошла замена «шила на мыло» – при меньшей мощности новый двигатель по надежности оказался на уровне прежнего, так что испытания вновь вынужденно прекратились.

Одновременно с «моторной» эпопеей развивались не менее интересные события, связанные с вооружением. Как уже было сказано ранее, 85-мм танковое орудие Ф-30, на которое возлагались особые надежды, оказалось не готовым к установке в башню танка Т-220. Огневые испытания, ранее перенесённые на более поздний строк, так и не провели. Спустя всего несколько месяцев калибр 85-мм потерял актуальность в глазах военного руководства, не говоря уже о наиболее широко распространенном калибре 76,2-мм, что привело к отказу от дальнейших работ по орудиям Ф-30 и Ф-27.

На горизонте вновь замаячили крупные артсистемы, из которых в приоритете оказался калибр 106,7-мм. Несколько ранее В.Грабин предлагал установить в башне танка КВ-2 пушку Ф-42 такого же калибра с баллистикой дивизионной пушки М-60 (опытный образец был собран на заводе №92 в декабре 1940 года), что было явно адекватнее установки М-10. Аналогичное предложение было сделано в отношении Т-220, хотя размеры его башни явно не благоприятствовали для этого. Тем не менее, вопрос усиления вооружения стоял весьма остро и для установки Ф-42 решили выделить второй опытный образец. Работы должны были проводиться на заводе №92, но в марте 1940 года, когда поступили данные о тяжелых танках из Германии, Т-220 был признан несоответствующий требованиям. Вместо него и КВ-1 со второй половины 1941 года предполагалось наладить выпуск танков Т-150 и КВ-3, причем второй из них являлся развитием «220-го», но с усиленным бронированием и пушкой ЗИС-6 (серийная Ф-42) установленной в башней новой формы. Впрочем, ни одного КВ-3 так и не было построено, а Т-150 остался только на уровне прототипа.

Помимо чисто технических проблем на сложной судьбе танка Т-220 сказались и чисто экономические факторы. Достаточно сказать, что общий бюджет проекта составил 4 миллиона рублей, включая по 1.200.000 рублей на постройку каждого из прототипов и 900.000 рублей на их доработку после испыатний. И это не считая стоимости вооружения! Производство столь дорого танка, пусть даже и лучшего, чем КВ-1, в таких условиях было явно нецелесообразным.

Поскольку дальнейшее развитие проекта Т-220 было остановлено, сборка второго опытного образца продолжалась крайне неспешно и завершилась только в начале июля 1941 года. Ни новая башня, ни 76,2-мм пушка Ф-27, на нём так и не появились. Справедливости ради следует отметить, что в 1941 году Ф-27 прошла испытания на одном из серийных танков КВ-1, но от массового перевооружения на неё отказались. Первый прототип танка, получивший наконец третий по счету двигатель В-2СН (кстати, отличавшийся гораздо лучшей надежностью) в это же время активно использовался для отработки различных узлов и агрегатов. Например, на нём проходили испытания новые опорные катки для танков серии КВ и воздухоочистители типа Vortex. По состоянию на 20-е июня 1941 года первый прототип Т-220 «накатал» 1979 километров, так и не сделав ни одного выстрела из штатного орудия Ф-30.

Когда начала война всем стало не до опытных танков. Несколько месяцев оба Т-220 оставались невостребованными, пока в сентябре 1941 года положение советских войск под Ленинградом не стало критическим. Потеряв по северном направлении несколько механизированных корпусов и танковых бригад командование обратило свой взор на склады и запасники, откуда стали извлекать всё, что можно принести пользу на фронте. В первую очередь это коснулось Т-220, находившихся в хорошем техническом состоянии, но без вооружения. Поскольку орудие Ф-30 так и не было доработано, а вторая башня осталась на заводе №92, было принято решение максимально унифицировать оба прототипа с танками КВ-1, установив на них серийные сварные башни. Теперь настало время разобраться, куда были направлены «модернизированные» Т-220. Во многих источниках приводится доклад за подписью военпреда Бубякина, в котором утверждается следующее:

«…танк Т-150, опытный, убыл 11 октября 1941 года в 123-ю танковую бригаду, танк КВ-220-1 заводской № М-220-1, опытный, убыл в 124-ю танковую бригаду 5 октября 1941 года, танк КВ-220-2 заводской № М-220-2, опытный, убыл в 124-ю танковую бригаду 16 октября 1941 года. Все танки вооружены 76 мм пушками Ф-32.»

Несмотря на наличие данного документа, есть все основания полагать, что самом же деле, танк М-220-1 на фронт так и не отправился, поскольку в докладах о составе 124-й танковой бригады от 10-го октября никаких упоминаний о нём нет. В отношении М-220-2 информации несколько больше, поскольку в недавнее время были опубликованы воспоминания командира роты Д.И.Осадчего, который поделился ими с военным историком М.Коломийцем:

«Осенью 1941 года наша бригада получила на пополнение несколько танков КВ, один из которых назывался «За Родину». Он был изготовлен в единственном экземпляре на Кировском заводе. Он обладал теми же возможностями, что и танк КВ, но имел усиленную броневую защиту, вес более 100 т и более мощный двигатель с турбиной. При движении на высших передачах двигатель свистел и этот свист был очень похож на свист пикирующих «юнкерсов». Первое время после получения танка при его движении в бригаде даже подавали сигнал «Воздух!». Танк поступил в мою роту и сначала хотели назначить его командиром меня, но потом его командиром стал мой заместитель, опытный танкист лейтенант Яхонин. Танк считался практически неуязвимым для артиллерии противника и предназначался для штурма укрепленных позиций.

В декабре 1941 года (точной даты я не помню) наша бригада получила задачу прорвать оборону немцев на участке Усть-Тосно — железнодорожный мост, форсировать р.Тосна и во взаимодействии с частями 43-й стрелковой дивизией развить наступление на Мгу. В первом эшелоне атаковал 2-й танковый батальон под командованием майора Пайкина, танковый взвод 1-го батальона и танк «За Родину» моей роты. В данном бою танк получил задачу захватить железнодорожный мост через р.Тосна и удержать плацдарм для подхода основных сил. Бой развернулся на открытой местности. Промерзший верхний слой торфяника с трудом выдерживал танк. Когда он подошел вплотную к мосту, то был встречен огнем немецких тяжелых орудий и с ним пропала радиосвязь. Я находился в это время на КП батальона. Когда с танком «За Родину» прервалась связь, я попытался пробраться к месту боя вдоль железнодорожной насыпи. Когда мне удалось подползти к танку, я увидел, что с него сбита башня, а весь экипаж погиб.»

Бои в районе н\п Усть-Тосно в ноябре-декабре 1941 года действительно были очень тяжелыми и безвозвратные потери 124-й бригады оказались более чем чувствительными. Казалось бы, в истории М-220-2 можно было бы «поставить точку», если бы не статья Ю.Пашолока «Опытный танк с боевой биографией», опубликованная на сайте Warspot в январе 2016 года. В ней указывается, что согласно найденным в ЦАМО архивным документам, имелся приказ №012 от 8-го февраля 1943 года по 12-му отдельному учебному танковому полку, где в списке зачисления экипажей указывается… танк «За Родину» с серийным номером М-220-2. В качестве дополнительного подтверждения приводится факт эвакуации 17 танков КВ-1 из района Усть-Тосно, среди которых мог теоретически оказаться тот самый Т-220. Однако, указанные танки на самом деле имели незначительные повреждения, причем часть из них принадлежала 2-му танковому батальону и была «засажена» в болото 11-го ноября 1941 года в ходе очередной атаки. Даже учитывая то, что М-220-2 также мог быть эвакуирован, с большим трудом представляется, как можно полностью отремонтировать танк после попадания в него крупнокалиберного снаряда, повлекшего за собой детонацию боекомплекта (сорвать в бою башню с танков типа КВ можно было только таким способом). Судя по всему, в приказе имела место опечатка, и ремонт прошел М-220-1, в ходе которого был установлен серийный двигатель В-2К с серийным номером 1193-03. В связи с тем, что для 60-тонной машины этот агрегат был явно слабоват с зимы 1943-го и до 1944-го года Т-220 использовался для обучения танковых экипажей, после чего был отправлен на переплавку.

Достоверно известна участь башни, снятой с первого прототипа осенью 1941 года – её установили на бетонное основание в полосе обороны 22-го Карельского укреплённого района. Бронированную огневую точку назвали «Арт.БОТ (КВ) с пушкой 85 мм «Победа»» и в таком качестве она прослужила ещё несколько лет, пока её не демонтировали после окончания боевых действий на этом участке фронта в конце 1944 года.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЯЖЕЛОГО ШТУРМОВОГО ТАНКА
КВ-220 образца 1941 г.

БОЕВАЯ МАССА 62700 кг
ЭКИПАЖ, чел. 6
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 8830 (с орудием)
Ширина, мм 3410
Высота, мм 3110
Клиренс, мм 430
ВООРУЖЕНИЕ по проекту: 85-мм пушка Ф-30 и три 7,62-мм пулемета ДТ
фронтовой вариант: одна 76,2-мм пушка Ф-32 и три 7,62-мм пулемета ДТ
БОЕКОМПЛЕКТ 91 снаряд и 4032 патрона
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ телескопический прицел — ТОД-6
перископический прицел — ПТ-6
командирская панорама — ПТ-1
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 80-100 мм
борт корпуса — 100 мм
корма корпуса — 100 мм
лоб башни — 100 мм
борт башни — 100 мм
корма башни — 100 мм
маска пушки — ?
крыша — 30 мм
днище — 30-40 мм
ДВИГАТЕЛЬ В-2СН, 12-цилиндровый, V-образный, дизельный, мощностью 850 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа: механического типа, многодисковый главный и бортовые фрикционы сухого трения, 5-скоростная коробка передач
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 7 сдвоенных основных катков с индивидуальной торсионной подвеской, 4 поддерживающих ролика, переднее направляющее колесо и заднее ведущее колесо зубового зацепления, крупнозвенчатая гусеница со стальными траками шириной 600 мм
СКОРОСТЬ 33 км\ч
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 150 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. 36°
Крен, град. 30°
Высота стенки, м 1,20
Глубина брода, м 1,60
Ширина рва, м 3,00
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 71-ТК-3 со штыревой антенной

КВ-7 Тяжелый танк прорыва

Разработчик: КБ ЧКЗ \ СКБ-2
Год начала работ: 1941
Год постройки первого прототипа: 1942
Причина завершения работ: техническая недоведенность и несоответствие ТТЗ.

Тяжелый танк прорыва «Объект 227», или как его чаще называли — КВ-7, стал апогеем развития «танков прорыва» созданных на шасси серийного КВ-1. Поздней осенью 1941 г., когда уже было налажено производство серийной продукции на ЧКЗ, КБ этого завода получило задание на разработку нового танка с более мощным вооружением и улучшенной подвижностью. Общее проектирование осуществляли инженеры Л.Е.Сычев и Г.Н.Москвин, а вопросами вооружения заведовали Л.И.Горлицкий и Н.В.Курин с завода Уралмаш.

В отличии от остальных проектов КВ-7 больше соответствовал САУ огневой поддержки, чем танку прорыва. Вооружение решили услить весьма радикальным способом. Вместо одного крупнокабирного орудия на танке хотели установить три (!) 76,2-мм танковые пушки ЗиС-5. Столь внушительное число стволов объясняется не гигантоманией конструкторов, а отсутствием мощной пушки калибра 85-122 мм, которая была бы пригодна для установки на танк. Вскоре от этой идеи отказались в виду нереальности её осуществления, и спроектировали новый вариант, вооружение которого состояло из одного центрального 76,2-мм орудия Ф-34 и двух дополнительных 45-мм пушек 20К. Выбор в сторону столь странного симбиоза был не случаен, поскольку наркомат танкопрома всё ещё находился под влиянием довоенных теорий. Считалось, что Ф-34 будет успешно бороться с танками противника, а «сорокопятки» будут действовать против легкой бронетехники. Для поражения особо прочных целей предусмотрели залповую стрельбу из всех трёх орудий. Угол вертикальной наводки составлял -5°+15°, угол горизонтальной наводки ±7,5°. Боевая скорострельность достигала 12 выстрелов в минуту. Боезапас для 76-мм пушки равнялся 93 снарядам, для двух 45-мм пушек — 200 снарядов. Проектирование и сборку этой стрелковой установки, названной У-13, поручили УЗТМ. пулемётное вооружение КВ-7 состояло из трех 7,62-мм пулеметов ДТ: один лобовой в корпусе танка, один кормовой в рубке и один в маленькой башенке на люке боевого отделения.

Бронекорпус танка тоже подвергли значительным доработкам. Прежде всего, из-за невозможности установить в башне три орудия вместо неё сконструировали объёмную бронированную рубку, с тощиной лобовых и бортовых листов 75 мм с 20-мм накладной бронёй . В ней размещались командир танка, наводчик и два заряжающих, а также весь боекомплект к пушкам. Стрелок-радист и механик-водитель сидели в передней части танка. Бронекорпус КВ-7 сваривался из катаных броневых плит толщиной 75, 60, 30 и 20 мм, орудийная установка защищалась подвижной бронемаской толщиной 100 мм.

На танке устанавливался четырёхтактный V-образным 12-цилиндровымй дизельный двигатель В-2К мощностью 600 л.с. Пуск двигателя обеспечивался двумя стартёрами СМТ-4628 мощностью 6 л.с. каждый или сжатым воздухом из двух резервуаров ёмкостью 5 литров в боевом отделении машины. КВ-7 имела плотную компоновку, при которой основные топливные баки объёмом 600-615 л располагались и в боевом, и в моторно-трансмиссионном отделении.

По опыту эксплуатации серийных КВ-1 смотровое оборужование КВ-7 значительно улучшили. В крыше броневой рубки устанавливались шесть призменных смотровых приборов, защищённых броневым прикрытием. Ещё двумя такими приборами оснащались рабочие места механика-водителя и стрелка из курсового пулемёта. Для ведения огня самоходка оснащалась прицелом ТМФД-7. Шаровые установки пулемётов ДТ могли оснащаться телескопическим прицелом ПУ от снайперской винтовки.

Ходовая часть танка состояла из 6 штампованных двускатных опорных катков малого диаметра по каждому борту. Напротив каждого опорного катка к бронекорпусу приваривались ограничители хода балансиров подвески. Ведущие колёса со съёмными зубчатыми венцами цевочного зацепления располагались сзади, а ленивцы — спереди. Верхняя ветвь гусеницы поддерживалась тремя малыми литыми поддерживающими катками без резиновых бандажей. Механизм натяжения гусеницы — винтовой; каждая гусеница состояла из 86-90 одногребневых траков шириной 700 мм и шагом 160 мм.

Параллельно, видимо в целях подстраховки, был разработан второй вариант КВ-7. Он вооружался двумя 76,2-мм орудиями ЗиС-5 в установке У-14, схожей по конструкции с У-13. Скорострельность из обеих орудий достигла 15 выстрелов в минуту, при этом пулемётное вооружение было сохранено, но по сравнению с первым вариантом изменения коснулись укладки боекомплекта. Теперь боезапас составлял 150 унитарных выстрелов к орудиям, 2646 патронов к ДТ (42 диска) и 30 ручных гранат Ф-1. В современной литературе танк с тремя пушками именуется как КВ-7-I, а двухпушечный вариант — КВ-7-II.

Постройка первого опытного образца была завершена в ноябре 1941 г., и 29 декабря он был отправлен в Москву для прохождения совместных испытаний с КВ-8, которые проводились в присутствии К.И.Ворошилова, начальника ГАБТУ И.Федоренко и начальника ГАУ Н.Н.Воронова. Их результаты обнадеживающими назвать было трудно. Как и прежде отмечалась низкая нажежность трансмиссии танка, почти без изменений перешедшей от серийного КВ-1. В боевом отделении было явно недостаточно места для комфортной работы шести членов экипажа, а вести стрельбу по двум различным целям оказалось практически невозможно, так как 76 или 45-мм пушкам требовались различные прицелы. По защищенности КВ-7 был аналогчен КВ-1 с литой башней, в то время как по боевой эффективности он явно уступал серийным танкам.

В апреле 1942 г. проходил испытания КВ-7-II. И здесь больших успехов добиься не удалось — советский «танк-САУ» не имел существенных преимуществ перед КВ-1, а 76,2-мм пушки были нужны для выпуска серийных танков.

Последнее слово осталось за Сталиным, который после рассмотрения данных об испытаниях КВ-7 спросил:«Зачем нужно три пушки? Лучше установить одну, но хорошую…»

Собственно после этого никто больше не поднимал вопрос о многопушечных вариантах КВ и проект в скором времени был закрыт. Впоследствии трехпушечный танк был разобран, а КВ-7-II осталяся в виде музейного экспоната.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЯЖЁЛОГО ТАНКА
КВ-7-I обр.1942 г.

БОЕВАЯ МАССА 47500 кг
ЭКИПАЖ, чел. 6
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 6750
Ширина, мм 3250
Высота, мм 2450
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ одна 76,2-мм пушка Ф-34, две 45-мм пушки 20К, три 7,62-мм пулемета ДТ или две 76,2-мм пушки Ф-34 и три 7,62-мм пулемета ДТ
БОЕКОМПЛЕКТ 93 снаряда к 76,2-мм пушке, 200 снарядов к 45-мм пушке, 3591 патрон \ 150 снарядов к пушкам и 2646 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ прицел ТМФД-7
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 75+20 мм
борт корпуса — 75 мм
корма корпуса — 60 мм
лоб рубки — 75 мм
борт рубки — 75 мм
крыша — 20 мм
днище — 20-30 мм
ДВИГАТЕЛЬ В-2К, дизельный, 12-цилиндровый, мощностью 600 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа с 5-скоростной коробкой передач
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 6 сдвоенных обрезиненных основных катков, 3 поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо, крупнозвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ 34 км\ч
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 225 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м 1,20
Глубина брода, м 1,60
Ширина рва, м 2,20
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 71ТК-3

КВ-8 Тяжелый огнеметный танк

Разработчик: КБ ЧКЗ
Год начала работ: лето 1941
Год выпуска первого прототипа: октябрь 1942
Серийно выпускался в 1942-1943 гг., оставался на вооружении до конца войны.

В предвоенный период основной упор при создании огнеметных танков делался на легкие машины типа Т-26 и БТ, производство которых было хорошо налажено советской промышленностью. Правда, в их специализацию входило не только огнеметание – танки оснащались полноценным химическим вооружением, позволявшим производить дымопуск, распыление отравляющих веществ и дегазацию местности. Это нашло отражение в их названии – ХТ (химический танк, как правило это были танки на базе Т-26) и БХМ (боевые химические машины на базе танкеток Т-27 и танков БТ).
Летом 1944 года огнеметные танки использовались при проведении Бобруйской наступательной операции. В этом районе немецкая оборона Во время боёв в Монголии и Финляндии неплохо зарекомендовали себя химические танки ХТ-26 и ХТ-130, являвшиеся наиболее массовыми в составе РККА. Однако в ходе сражений начального периода Великой Отечественной войны (июнь-сентябрь 1941 г.) было утрачено около 80% машин этого типа. Большую часть танков потеряли во внебоевой обстановке: оставлены в парках, брошены на маршах, взорваны экипажами из-за нехватки топлива или боеприпасов. Но те ХТ, которым довелось принять участие в столкновениях с немецкими войсками, чаще всего становились жертвами противотанковой артиллерии противника. Тонкая броня химических танков, доставшаяся в наследство от Т-26, не выдерживала обстрел даже из 20-мм пушек, не говоря уже о более массовых немецких 37-мм орудиях РаK35\36.

Летом 1944 года огнеметные танки использовались при проведении Бобруйской наступательной операции. В этом районе немецкая оборона Тем не менее, в ряде случаев ХТ показали высокую эффективность – особенно впечатляющим было огнеметание по не успевшей закрепиться пехоте, которая как правило обращалась в бегство при. Такие ситуации неоднократно имели место во время боёв на Украине в июне-июле 1941 г.
Простое сопоставление имеющихся фактов показывало, что установка огнеметного вооружения была бы более эффективной на танках Т-34, Т-50 или КВ-1. Именно последний тип боевой машины получил в этом плане наибольшие приоритет, как обладающий отличной бронезащитой и вместительным боевым отделением.

Первый вариант огнеметного КВ был разработан уже летом 1941 года и получил обозначение КВ-6. От обычного (“линейного”) танка он отличался только установкой огнемета АТО-41 в корпусе, вместо пулемета ДТ, и 110-литровым баком с огнесмесью размещенным в боевом отделении. Постройка этих машин была организована на Кировском заводе, но из-за блокады Ленинграда удалось собрать всего несколько единиц. По крайней мере четыре КВ-6 были переданы в сентябре 1941 года в распоряжение 124-й танковой бригады под командование полковника Н.Родина и активно использовались в боях на ленинградском направлении.

Летом 1944 года огнеметные танки использовались при проведении Бобруйской наступательной операции. В этом районе немецкая оборона Вынужденный перерыв, вызванный эвакуацией заводов на Урал, позволил вернуться к теме огнеметных танков только в ноябре. Конструкторский коллектив ЧКЗ, в состав которого входили инженеры А. К. Малинин, Г. А. Манилов и С. В. Федоренко, разработал несколько облегченный вариант танка с огнеметным вооружением, получивший обозначение “Объект 228”, а позднее КВ-8. Как и в случае с КВ-6 установка полноценного химического вооружения не предполагалась, однако и от 76,2-мм пушки ЗиС-5 тоже пришлось отказаться. На КВ-8 огнеметная установка АТО-41 устанавливалась в башне, в строенной установке с пулеметом ДТ и 45-мм пушкой 20К. Кормовой пулемет ДТ в башне сохранялся. Эти мероприятия заметно снижало эффективность борьбы с вражеской бронетехникой (в первую очередь со средними танками типа Pz.III и Pz.IV), но позволяло вести огнеметание не только в направлении “прямо-вперед”, но и по круговому сектору. Дальность огнеметания стандартной смесью составляла 60-70, а вязкой — 100 метров. Для того, чтобы внешне огнемётный танк не отличался от “линейных”, 45-мм пушку снаружи прикрыли массивным маскировочным кожухом, таким образом создавая иллюзию вооружения танка стандартным 76,2-мм орудием. Баков с огнесмесью было три: один в корпусе на 450 литров и два в башне по 120 литров каждый. Остальной боезапас составлял 116 снарядов и 2442 патрона. В остальном КВ-8 не отличался от серийного танка КВ-1.

Первый опытный экземпляр огнеметного КВ, вместе с прототипом штурмового танка КВ-7, в конце декабря 1941 года отправили в Москву. В целом, КВ-8 произвел благоприятное впечатление, однако военной комиссий было отмечено слабое для тяжелого танка пушечное вооружение, большой вес и перегруженную трансмиссию. Впрочем, большинство этих недостатков были присущи линейным КВ-1, поэтому вооружение постановлением ГКО № 1110сс от 6 января 1942 года танк КВ-8 принимался на вооружение РККА с последующим развертыванием серийного производства на ЧКЗ.

Летом 1944 года огнеметные танки использовались при проведении Бобруйской наступательной операции. В этом районе немецкая оборона Первое время КВ-8 строились на базе танка КВ-1, но с сентября 1942 года его заменил облегченный вариант КВ-1с, отличавшийся меньшей массой, более “тонким” бронированием (лоб – 82 мм, борт – 40 мм, корма – 75 мм) и пушкой Ф-34 с увеличенным до 114 снарядов боезапасом. Впоследствии на КВ-1с стали использовать новую башню более обтекаемой формы. Все эти изменения нашли своё отражение в облике и конструкции огнеметного танка, названного КВ-8с (“Объект 235”). Улучшенный вариант по-прежнему сохранял огнеметную установку АТО-41, но с уменьшенным до 600 литров баком с огнесмесью, что позволяло сделать 60 выстрелов. Некоторые машины также комплектовались зенитными установками на башенном люке с пулеметом ДТ.

Летом 1944 года огнеметные танки использовались при проведении Бобруйской наступательной операции. В этом районе немецкая оборона В процессе выпуска КВ-8с выяснилось, что количество башен нового типа явно недостаточно, поэтому некоторое время серийно выпускался “гибридный” вариант с облегченным корпусом от КВ-1с и сварной “угловатой” башней от КВ-1. Всего было изготовлено 25 танков этой модификации, после чего последовало распоряжение ГКО №2316 о прекращении выпуска “гибриднных” КВ-8с. В качестве причин указывались следующие обстоятельства:

“а) С 1 октября с.г. обеспечить выпуск огнемётных танков КВ-8С с облегченным корпусом и башней, имеющих следующую характеристику:

1. Вес танка 42,5 тонн.

2. Количество огнемётных выстрелов не менее 40.

3. Объём одного выстрела не менее 10 литров.

б) К 1 октября с.г. изготовить опытный образец танка КВ-8С и представить его совместно с чертежами в НКТП и ГАБТУ КА для утверждения, для чего 24 сентября передать заводу № 200 модель и чертежи для изготовления новых деталей башни КВ-8С”.

Тем не менее, наладить массовый выпуск КВ-8с с новой башней не удалось. В конце 1942-начале 1943 гг. выпустили всего 10 машин, оснащенных улучшенным огнеметом АТО-42, после чего сборка танков на шасси КВ (за исключением КВ-85) была прекращена. Всего Челябинский завод изготовил 137 огнемётных танков серии KB-8.

Формирование огнеметных батальонов началось летом 1942 года, сразу после поступления с завода новых машин. Организационно огнемётные танки КВ-8 входили в состав отдельных огнемётных танковых батальонов и отдельных огнемётных танковых бригад. В отдельный батальон входили две роты КВ-8 (10 танков) и одна рота ОТ-34 (11 танков). Всего было сформировано 12 таких батальонов (500–512 отб).
Первое боевое применение КВ-8 произошло в августе 1942 года на Волховском фронте. Ниже приводится донесение, датированное 15 сентября 1942 года об использовании танков КВ-8. Донесение было направлено заместителем командующего Волховским фронтом по автобронетанковым войскам генерал-майором Болотниковым заместителю наркома обороны СССР по автобронетанковым войскам генерал-лейтенанту Федоренко:

“Доношу, что огнемётные танковые батальоны 500, 502 и 507 прибыли в состав 8-й армии Волховского фронта 22 – 24 августа 1942 года. Батальоны материальной частью и личным составом укомплектованы полностью. Состояние матчасти батальонов вполне удовлетворительно. Сколоченность экипажей, взводов рот и в целом батальонов, удовлетворительная.

Боевая работа батальонов в течении нескольких боев дает возможность сделать следующие выводы об их тактическом применении и технических недостатках.

I. Тактическое применение и организация.

Подразделения танков КВ-8, будучи по своей огневой мощности слабее частей и подразделений линейных танков той же марки применять их самостоятельно не целесообразно, наиболее выгодно применять при прорыве укрепленной полосы противника в боевых порядках с линейными танками или же во втором эшелоне. Отсюда следует, что организация отдельных огнемётных танковых батальонов не целесообразна, а желательно ввести в штаты танковых частей огнемётные подразделения. В лесисто-болотистой местности требуется особенно тщательная увязка вопросов взаимодействия с пехотой, так как не исключена возможность поражения огнемётной струей своей пехоты. Как правило, пехота не должна находится впереди огнемётных танков, вследствие ограниченной видимости на данной местности, а должна двигаться в интервалах между танками. Эффект действия огнеметов как по поражению противника, так и по моральному воздействию на него, хорош, но необходимо обеспечение подхода огнемётных танков к объекту огнеметания на действительный выстрел огнеметов. Дальность огнеметного выстрела достигает 80 – 100 метров, в лесистой местности дальность ограничивается до 40 – 70 метров. Особенно большой моральный эффект огнеметание производит в ночных условиях. При атаке в ночь с 30 на 31 августа в районе отметки 40,4 и на участке 24-й гвардейской стрелковой дивизии, немцы бежали, срывая с себя верхнее обмундирование и белье.

II. Технические недостатки огнемётных установок.

1) После выстрела из патрона АТО выделяется много ядовитого газа, который сильно влияет на состояние экипажа. Были случаи, когда после работы огнемёта экипаж впадал в обморочное состояние (507-й огнемётный танковый батальон). Необходимо улучшить вентиляцию в танке и по возможности изменить заряд патрона с целью уменьшения выделения газов.

2) В танке размещены три бака для огнесмеси – один внизу на 450 литров и два по бокам в башне, по 120 литров каждый. Практически для боя 450 литров огнесмеси хватает. Боковые же баки не удобны тем, что при попадании в них снаряда смесь разливается по танку и танк загорается. Подобные случаи были в 502 и 507-м огнемётных танковых батальонах. Желательно боковые баки для огнесмеси снять.

3) Наблюдались случаи неполного закрытия задвижки, и горящая смесь обливала танк. Необходимо заменить задвижку на такую, которая бы обеспечивала безотказную работу. Кроме того, задвижка не обеспечивает герметичности и пропускает огнесмесь.

4) Необходимо уплотнение поршня ставить таким, чтобы исключалась возможность проникновения огнесмеси в камеру сгорания, так как в данной конструкции это явление наблюдается очень часто.

5) Желательно с наружной стороны головки огнемёта иметь предохранительный щиток от пыли, так как при движении танка пыль засоряет форсунку и задвижку.

6) Золотники редукторов и мембраны часто выходят из строя. Необходимо мембраны изготавливать из бензиноустойчивого материала и иметь в ЗИПе золотники и мембраны.

7) В поршне нет достаточно плотной подгонки, вследствие чего жидкость просачивается в пороховую камеру.

8) Происходит частое пригорание вилки и валика вилки, в результате чего нарушается автоматичность стрельбы.

III. Огнестойкие костюмы для экипажей показали себя с положительной стороны. Личный состав, пользующийся ими, дает положительные отзывы. Пламя горящей огнесмеси в танке легко гасится рукой в защитной перчатке. К недостаткам костюма следует отнести то, что при воздействии влаги на защитную пленку костюма, она отстает от ткани и рвется. Длительное пребывание в костюме утомительно. Костюмы следует ввести на снабжение танковых экипажей”.

Таким образом, по боевой эффективности огнеметные танки КВ-8 заметно превзошли более старые ОТ-26 и ОТ-130, последние образцы которых тоже использовались достаточно грамотно и служили до 1944 г. Впрочем, как и при испытаниях, снова дало знать о себе слабое артиллерийское вооружение.
Летом 1944 года огнеметные танки использовались при проведении Бобруйской наступательной операции. В этом районе немецкая оборона Несколько танков, после неудачного применения стали трофеями немцев. Например, в декабре 1942 года командование отправило группу огнеметных танков и пехоты штурмовать немецкие позиции под н\п Средне-Царициский. Танки шли в первом эшелоне и сразу попали под огонь ПТО противника, не сумев даже приблизиться на расстояние огнеметного выстрела и потеряв несколько КВ. Один из танков в скором времени отправили на полигон в Куммерсдорфе.

Немецкие специалисты быстро пришли к выводу, что огнеметный танк имеет заметно большую уязвимость и методы борьбы с танками серии КВ вполне применимы к танкам КВ-8. Впрочем, немецкая пехота и артиллеристы очень скоро научились отличать огнеметные танки от «линейных» по укороченному стволу 45-мм пушки. Главное – не подпускать тяжелый огнеметный танк на расстояние выстрела, что было не всегда возможно. В качестве примера можно привести “Отчёт о командировке на Волховский фронт”, составленный инженером завода № 222, который был специально направлен на фронт для инспектирования работы огнемётных танков в боевых условиях.

“…В 502 и 503-м отдельных танковых батальонах огнеметные танки использовались в единичных случаях и все же командование батальонов и экипажи дают высокую оценку боевому эффекту от применения огнеметов. Так, например комиссар 502 ОТБ заявил, что огнеметы применялись мало и редко в виду того, что не позволяла местность и немецкая пехота убегает на дистанции, не позволяющие применять огнеметы. Эффективность применения хорошая. Противник при огнеметании выбегает из ДЗОТов, бросая всё.

Механик-водитель танка КВ-8 т. Патурнак рассказывает, что им сделано всего 4 выстрела из огнемёта. По танку вели огонь из противотанковой пушки, но как только был дан выстрел из огнемёта в направлении расположения противотанковой батареи, расчет, обслуживавший пушку, бежал, а два немца с испугу легли на землю и были раздавлены гусеницами танка.

Командир 503 ОТБ капитан Дроздов заявил, что при огнеметании в районе Гонтовая Липка огнеметная смесь до противника не долетала, но противник в панике бежал. Однако, он считает, что применять огнеметы в лесисто-болотистой местности нецелесообразно.

Командир 507 ОТБ майор Николаевцев рассказывает, что танк КВ-8 под командованием политрука т. Осатюк сделал 15 огневыстрелов по пехоте, залегшей в кустах. При применении огнемёта пехота в панике бежала. Часть гитлеровцев бежала в горящей одежде. Один танк КВ-8 применил огнемет ночью. Немцы в панике бежали, при чем часть из них сбрасывала с себя горящее обмундирование и даже бельё. Командование 507 ОТБ в докладе, представленном в АБТО 8-й армии пишет, что “огнемёты оправдали свое назначение” и далее, после перечисления недостатков, выявленных еще на занятиях в пос. Кузьминки, делает вывод:

“При устранении вышеуказанных недостатков огнемет будет являться замечательным оружием против врага…

Огнемёт отличное средство для борьбы с контратакующей пехотой в условиях лесисто-болотистой местности. Практика показала, что в ночных условиях применение огнеметов действует ошеломляюще на противника”.

Во всех огнемётных батальонах, действовавших на Волховском фронте, применялись главным образом танки КВ-8. Танки ТО-34 применяли очень редко, так как по заявлению механиков-водителей вести танк по полю боя, изрытому воронками, преодолевать инженерные препятствия и производить огнеметание механику-водителю невозможно.

Запчасти к огнемётам не израсходованы ни одним батальоном. Вязкая огнесмесь при продолжительном хранении теряет вязкость, но при добавлении порошка она становится вязкой и при применении даёт хороший результат.

Огнестойкие костюмы, изготовленные опытной партией и выданные экипажам огнемётных танков 500 ОТБ, оправдали свое назначение. Экипажи горевших танков заявляли, что защитная одежда помогла им выбраться из горящего танка целыми и невредимыми.

Механик-водитель т. Згерский и радист т. * [неразборчиво], ходившие в бой на танке КВ-8, заявили, что если бы на них не было огнестойких костюмов, то экипаж из подбитого танка не выбрался и сгорел бы.

ВЫВОДЫ:

1. Опыт боевого применения огнемётных танков на Волховском фронте показывает, что они дают хороший эффект при огнемётании по скоплениям пехоты, ДЗОТам и скрытым огневым точкам противника.

2. Огнемётные танки не используются как огнеметные и придаются пехотным подразделениям повзводно, а это приводит к тому, что они выполняют задачи линейных танков с незначительным использованием боевой мощи огнеметов.

3. Установка резервуаров в башне танка КВ-8 приводит к тому, что при простреле башни снарядом в танке возникает пожар и он выходит из строя как безвозвратная потеря.

4. Огнемёты на танках ТО-34 как правило не используются, так как управление танком и огнеметом сосредоточено у механика-водителя, а на поле боя все его внимание сконцентрировано на боевом курсе танка и ему трудно оторваться от рычагов управления без ущерба выполнению боевой задачи.

5. Применение огнемётных танков в условиях лесисто-болотистой местности не дает желаемых результатов, так как в данных условиях моральный эффект от применения огнемёта распространяется на небольшом участке плохой видимости.

6. Индивидуальный и групповой ЗИП, выдаваемый огнеметным подразделениям, почти не израсходован, поэтому менять его в сторону увеличения не следует. Для израсходованного в процессе учебных занятий ЗИП достаточно иметь наиболее дефицитные детали и узлы в пункте прохождения учебы.

7. Несмотря на то, что действовавшие батальоны не израсходовали всего запаса патронов для порохового огнемёта и порошка для приготовления вязкой огневой смеси, уменьшать существующую комплектацию огнемётных танковых батальонов не следует до получения более полных данных об использовании огнемётных танков на других фронтах.

8. Огнестойкая одежда вполне оправдала своё назначение, а поэтому экипажи огнемётных танков надо снабжать этой одежной.
Инженер (подпись неразборчива)”.

В декабре 1942 года огнеметным танкам КВ пришлось принять участие в битве за Сталинград. Прибывшая сюда 235-я оотбр (отдельная огнеметно-танковая бригада) числилась в резерве командующего фронтом. Относительно этой бригады начальником штаба ГАБТУ полковником Кульвинским ещё в октябре 1942 г. были даны вполне определенные указания. В частности, приказывалось: “Огнеметные танки использовать только по их прямому назначению, ни в коем случае не превращая их в линейные танки”.

Изначально предполагалось использовать бригаду огнедышащих танков против окруженной немецкой группировки. Они должны были выжигать узлы сопротивления обороняющихся с упорством обреченных пехотинцев противника. Но вместо этого им предстояло теперь столкнуться лоб в лоб с немецкими танками.

Летом 1944 года огнеметные танки использовались при проведении Бобруйской наступательной операции. В этом районе немецкая оборона Впервые бригада была введена в бой 14 декабря, приняв участие в наступлении у н\п Верхнее-Кумский, где огнеметным танкам оказали поддержку танки из 234-го отп (Т-34 и Т-70) 4-го танкового корпуса. Немцы держали здесь плотную оборону, включая ПТО различного калибра и вкопанные в землю танки Pz.III и Pz.IV из состава 6-й танковой дивизии. Первые лобовые атаки оказались безуспешными, однако в этот же день одна из огнеметных танковых рот под прикрытием тумана ворвалась в расположение группы танков противника и применила против них огнеметы. Три танка противника загорелись, а экипажи остальных танков в панике разбежались. В ходе дальнейших атак 4-го тк противника выбили из Верхнее-Кумского к исходу 19 декабря, потеряв в общей сложности 52 танка всех типов.>

Летом 1944 года огнеметные танки использовались при проведении Бобруйской наступательной операции. В этом районе немецкая оборона За проявленный героизм в феврале 1943 года 235-я оотбр была переименована в 31-ю гвардейскую отбр, сохранив в своём составе 505, 508 и 509-го батальоны. Впоследствии эта бригада использовала огнеметные танки вплоть до апреля 1945 года.

Неплохо проявили себя КВ-8 во время сражения на реке Миус (так называемый Миус-фронт). В конце августа 1943 года экипажам 516-го оотб 26-й гв.тбр была поставлена задача удерживать оборону в районе н\п Платово. Первоначальной задачей танковой группы было преследование отступавших в направлении на Мариуполь немецких частей с целью зайти в тыл противника и отрезать ему пути отхода к таганрогской группировке. Поселок Платово был захвачен в ночном бою 30 августа, но дальнейших сил для наступления у советских частей не хватило. Попал под встречный контрудар немецких войск танкисты, при содействии партизанского отряда численностью около 100 человек, в течении четырех суток держали оборону, сковав действия противника на этом направлении. Особенно эффектной была контратака советских огнеметных танков против наступавшей немецкой пехоты, которая использовала в качестве “живого щита” мирных жителей. Внезапно зайдя с фланга КВ-8 открыли огонь из всех видов оружия, обратив солдат противника в бегство. В течении этого дня немцы более не решились предпринимать активные действия под Платово, а в скором времени подошло советское подкрепление и немцы были отброшены назад.

Летом 1944 года огнеметные танки использовались при проведении Бобруйской наступательной операции. В этом районе немецкая оборона имела 5-6 рядов траншей, противотанковые рвы, несколько рядов колючей проволоки и минные поля. Местность вокруг Бобруйска и прилегающих населенных пунктов также способствовала образованию “огневых мешков”, хорошо простреливаемых пушками и минометами. В наступлении советская сторона задействовала практически все виды инженерной бронетехники, включив в качестве поддержки огнеметные танки. Прибывший в Белоруссию 516-й отп был по-ротно придан 3-му гвардейскому и 20-му стрелковым корпусам и действовал совместно со штурмовыми инженерно-саперными частями, приданными этим же корпусам. Огнеметно-танковые роты при атаке строились в два эшелона, имея в первом эшелоне два взвода и во втором – один. За первым эшелоном на удалении 50–60 м наступала пехота. Взводы первого эшелона, прикрытые с фланга огнем танкового взвода второго эшелона, достигнув траншеи, давили противника гусеницами, расстреливали и выжигали пехоту и уничтожали огневые точки. Таким образом удалось избежать больших потерь в технике, при этом было уничтожено 68 орудий и минометов, 83 пулемета и противотанковых ружья, сожжено 33 ДЗОТа.

Летом 1944 года огнеметные танки использовались при проведении Бобруйской наступательной операции. В этом районе немецкая оборона В дальнейшем танки 516-го отп задействовали при штурме польского г.Познань, где в январе-феврале 1945 года проходили тяжелые уличные бои. Огнеметные танки применялись небольшими группами во взаимодействии с пехотой и самоходками ИСУ-152. Например, 1-я огнеметная рота вместе с саперами в ночь на 29 января 1945 г. атаковала старинные укрепления в центре города. На максимальной скорости танки проскочили вал Королевы Ядвиги и вступили в бой с против-ником, который засел в укрытиях и широко применял фаустпатроны и противотанковые орудия. Наша пехота была задержана огнем и на вал не допущена, а артиллерия не могла оказать эффективной поддержки, так как бой шел ночью и на самых сближенных дистанциях. Но и в этих трудных условиях танкисты-огнеметчики уничтожили до 15 огневых точек и сожгли восемь домов, занимаемых противником. В течение 20 февраля огнеметные танки действовали по очищению от противника кварталов №№8 и 9 на подступах к цитадели, ликвидировали мелкие группы противника в районе кладбища, прикрывали действия саперов по постройке моста через кладбищенский ров, выжигали огневые точки противника на валу и на территории кладбища.

После завершения войны тяжелые огнеметные танки КВ-8 были отданы на склады, а затем разобраны на металл.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ТЯЖЕЛОГО ОГНЕМЕТНОГО ТАНКА
КВ-8 обр.1942 г.

БОЕВАЯ МАССА 43000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 5
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 6750
Ширина, мм 3320
Высота, мм 2710
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ одна 45-мм пушка 20К, три 7,62-мм пулемета ДТ и огнемет АТО-41
БОЕКОМПЛЕКТ 116 снарядов, 2442 патрона и 690 литров огнесмеси
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ телескопический прицел — ТОД-6
перископический прицел — ПТ-6
командирская панорама — ПТ-1
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 75 мм
борт корпуса — 60 мм
корма корпуса — 60 мм
лоб башни — 75 мм
борт башни — 75 мм
корма башни — 75 мм
маска пушки — 90 мм
крыша — 40 мм
днище — 20 мм
ДВИГАТЕЛЬ В-2К, дизельный, 12-цилиндровый, мощностью 600 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа с 5-скоростной коробкой передач
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 6 сдвоенных опорных катков, 3 поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо, крупнозвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ 35 км\ч
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 180 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м 1,20
Глубина брода, м 1,60
Ширина рва, м 2,20
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 71ТК-3

КВ-9 Тяжелый штурмовой танк

Разработчик: КБ ЧКЗ
Год начала работ: 1941
Год постройки первого прототипа: 1942
Причина завершения работ: перетяжелённость танка и отсутствие орудий У-11.

Осенью 1941 г. наркомат обороны СССР вновь поднял вопрос об усилении вооружения и бронирования танков КВ. Поскольку проекты перспективных танков прорыва КВ-3, КВ-4 и КВ-5 было к тому моменту закрыты, а на разработку абсолютно новой машины времени не оставалось, было принято решение проводить модернизацию уже существующей конструкции. Прежде всего планировалось увеличить огневую мощь КВ, но сделать это оказалось весьма сложно из-за отсутствия крупнокалиберных орудий приспособленных к установке на танковое шасси. Это привело к появлению двух весьма интересных модификаций. В ноябре 1941 г. началось проектирование безбашенного танка КВ-7, первый прототип которого был оснащен одной 76,2-мм пушкой Ф-34 и двумя 45-мм пушками 20-К, второй опытный образец оснащался двумя 76,2-мм пушками ЗиС-5. В качестве альтернативного проекта прорабатывался вариант оснащения танка более мощным орудием. Так был создан “артиллерийский” вариант КВ, получивший обозначение “Объект 229” или КВ-9.

По сути, было рассмотрено предложение наркома танковой промышленности об оснащении КВ 122-мм орудием, которое поступило больше года назад. Тогда этот вариант посчитали не особо нужным и дело заглохло самом собой. Теперь, когда немецкая самоходная артиллерия показала свою высокую эффективность, к проблеме установки орудия такого калибра пришлось вернуться опять. В короткие сроки была разработана пушка У-11, являвшаяся танковым вариантом полевой гаубицы М-30. По опыту боевого применения М-30 зарекомендовала себя с лучшей стороны, что и определило выбор в её пользу.

Собственно, за основу был взят обычный КВ-1 с несколько измененной литой башней. Модификация потребовалась для монтажа более крупной, по сравнению с ЗиС-5, гаубицы У-11. Для этого в лобовом листе прорезали отверстие большего размера, а также изменили обводы и бронирование маски орудия. Танковая гаубица имела раздельно-гильзовое заряжание, причем боеприпасы использовались от М-30. Угол вертикальной наводки У-11 составлял от -4° до +19,5°. Боекомплект танка включал 48 выстрелов для орудия и 2646 патронов (по друним данным — 36 выстрелов и 3024 патрона) для трех 7,62-мм пулеметов ДТ. Экипаж КВ-9, из-за тесноты в боевом отделении, сократили до 4-х человек: двое располагались в башне, двое — в корпусе.

Бронирование корпуса танка существенно усилили: толщина брони в лобовой части доходила до 135 мм, бортовой – до 75 мм. Таким образом, КВ-9 был практически неуязвим для огня немецких танковых пушек, а знаменитая Flak 18 могла пробить только его бортовую броню с дистанции не более 1500 метров.

Первый образец КВ-9 был построен в феврале 1942 г. На испытаниях под Челябинском присутствовала комиссия под председательством генерал-майора танковых войск Попова. В отчете было записано, что «…гаубица У-11 испытания на прочность выдержала, противооткатные устройства работали нормально, меткость хорошая, удобство работы удовлетворительное. Боевая скорострельность составляет до 2 выстрелов в минуту». Комиссия рекомендовала принят КВ-9 на вооружение, однако…

Установка более тяжелой гаубицы У-11 повлекло за собой увеличение массы танка ещё на 500 кг. Трансмиссия КВ-1 и без того еле выдерживала нагрузки, а у более тяжелой машины её эксплуатационные качества ещё больше снижались. Кроме того, экипаж из 4-х человек был признан недостаточным, особенно учитывая раздельно-гильзовое заряжание У-11.

Тем не менее, так быстро отказываться от “артиллерийского” КВ не собирались. После проведенных доработок танк проходил повторные испытания на Уральском артиллерийском полигоне, состоявшиеся с 14 по 25 марта 1942 г. По результатам стрельб и ходовых тестов КВ-9 получил положительную оценку и снова рекомендован к серийному производству.

Оценив полученные данные АБТУ так и не решилось начать выпуск КВ-9. Сведения о сборке 10 танков установочной серии не соответствуют действительности – летом 1942 г. был собран второй образец КВ-9, но дальше дело так и не продвинулось. Об использовании этих танков информации нет.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ТЯЖЕЛОГО ШТУРМОВОГО ТАНКА
КВ-9 обр.1942 г.

БОЕВАЯ МАССА 48100 кг
ЭКИПАЖ, чел. 5
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 6900
Ширина, мм 3320
Высота, мм 2710
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ одна 121,9-мм гаубица У-11 и три 7,62-мм пулемета
БОЕКОМПЛЕКТ 36 выстрелов и 3024 патрона
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ прицел ТМФД
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 135 мм
борт корпуса — 75 мм
корма корпуса — 60 мм
лоб башни — 75 мм
борт башни — 75 мм
корма башни — 75 мм
маска пушки — 90 мм
крыша — 40 мм
днище — 20 мм
ДВИГАТЕЛЬ В-2К, дизельный, 12-цилиндровый, мощностью 600 л.с. при 1850 об.мин, ёмкость бака 620 литров
ТРАНСМИССИЯ механического типа с 5-скоростной коробкой передач
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 6 сдвоенных обрезиненных основных катков, 3 поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо, крупнозвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ 35 км\ч
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 225 км по шосее
160 км по проселку
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. 36°
Высота стенки, м 1,00
Глубина брода, м 1,50
Ширина рва, м 2,20
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 71ТК-3

КВ-12 Тяжелый огнеметный танк

Разработчик: КБ завода №100
Год начала работ: 1942
Причина завершения работ: наличие в войсках огнеметных танков КВ-8.

В 1942 г. недавно образованное КБ завода №100 предложило новый вариант огнеметного танка, который базировался на основе серийного КВ-1. Руководителем проекта, обозначенного как “Объект 232” был инженер С.Федоренко. Помимо использования танка в качестве «химического» (огнеметного) предполагалось, что огнеметный танк будет осуществлять заражение местности отравляющими веществами, постановку дымовых завес и дегазацию местности. Позднее эта машина получила обозначение КВ-12M.

В отличии от КВ-8 инженеры завода №100 сохранили основное вооружение тяжелого танка, оставив 76,2-мм пушку и два 7,62-мм пулемета. Огнемет располагался в лобовом листе корпуса, демонтировав курсовой пулемет. На корпус также приваривались бонки для для крепления резервуаров и перегородки для воздушных трубок (последние располагались на надгусеничных полках). «Сухая» масса огнеметного оборудования составила 2000 кг без учета заправки, общий объём которой, в азвисимости от химических веществ, составлял от 400 до 1200 кг. Выброс огнесмеси осуществлялся сжатым воздухом из двух стандартных баллонов по 27 литров каждый. Оборудование защищалось передней бронеперегородкой толщиной 30 мм, а сзади, сбоку и сверху броня не превышала 12 мм.

Постройка первого прототипа КВ-12 велась в апреле-мае 1942 г. Так как все серийные танки уходили на фронт заводу предоставили «неучтенный» КВ-1 ранней серии (заводской номер 6728), использовавшийся для различного рода экспериментальных работ. Машина имела массу дефектов корпуса и башни, но другого выбора у бригады Федоренко тогда не было. В мае 1942 г. полностью готовый КВ-12 передали на заводские испытания. По сумме тактико-технических данных эта машина несколько превосходила КВ-8, но чтобы не сбивать темпы выпуска серийной продукции от производства КВ-12 отказались.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ТЯЖЕЛОГО ОГНЕМЕТНОГО ТАНКА
КВ-8 обр.1942 г.

БОЕВАЯ МАССА 43000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 5
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 6750
Ширина, мм 3320
Высота, мм 2710
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ огнемет АТО-41 и три 7,62-мм пулемета ДТ
БОЕКОМПЛЕКТ ?
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ ?
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 75 мм
борт корпуса — 60 мм
корма корпуса — 60 мм
лоб башни — 75 мм
борт башни — 75 мм
корма башни — 75 мм
маска пушки — 90 мм
крыша — 40 мм
днище — 20 мм
ДВИГАТЕЛЬ В-2К, дизельный, 12-цилиндровый, мощностью 600 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа с 5-скоростной коробкой передач
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 6 сдвоенных обрезиненных основных катков, 3 поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо, крупнозвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ 35 км\ч
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 180 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м 1,20
Глубина брода, м 1,60
Ширина рва, м 2,20
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 71ТК-3

ИС-1 \ ИС-85 Тяжелый танк

Разработчик: КБ ЧКЗ
Год начала работ: 1943
Год выпуска первого прототипа: 1943
Серийно выпускался в 1943 году, оставался на вооружении до 1945 г.

Ознакомление высшего советского руководства с трофейным танком Pz.Kpfw.VI Ausf.A “Tiger”, захваченного в конце 1942 г. на Ленинградском фронте, оставило у них тяжелое впечатление. С мощным лобовым бронированием “тигра” не могла справиться ни одна танковая пушка, да и бортовую броню советские 76,2-мм орудия пробивали с большим трудом на предельно близких дистанциях. Положение могли исправить 90-мм или 107-мм пушки, испытания которых проводились на опытных танках серии КВ в 1941 г., но тогда от их дальнейшего развития отказались, сославшись на острую необходимость снабжения армии уже имеющимися артсистемами. Снова о них вспомнили только в феврале 1943 г., когда немцы массированно применили “тигры” на Тихвинском фронте.

1 марта 1943 г. Сталин отправил телефонограмму в ЦАКБ главному конструктору В.Грабину, выразив искреннюю заинтересованность в возобновлении производства 107-мм орудий. Грабин ответил, что их выпуск можно будет наладить на заводе №92 в течении ближайших 15-20 дней, однако главная проблема заключалась не в этом. С 1942 г. для орудий такого калибра был полностью прекращен выпуск боеприпасов. Имевшийся на складах небольшой резерв 107-мм снарядов представлял собой морские гранаты дореволюционного выпуска, которые нельзя было использовать для борьбы с танками.

В это время полным ходом шли испытания танков ИС (пятикатковые “объект 233” и “объект 234”), которые показали вполне обнадеживающие результаты. Не успели они пройти полный испытательный цикл, как 15 апреля 1943 г. вышло постановление ГКО №3187сс, обязующее Наркомат вооружений создать новые типы танков и самоходных установок, вооруженных мощным орудием способным противодействовать немецким тяжелым танкам. Предусматривалось, что при калибре 85-мм пушка (ЗИС-25) должна будет пробивать броню толщиной 120 мм на дистанции 600 метров, а 107-мм пушка (ЗИС-26) – на дистанции 1000-1200 метров.

Задание на разработку таких машин “спустили” ЧКЗ, где решили совместить наработки по тяжелым танкам КВ и ИС. Собственно, первоначальной идеей было создание так называемого “танка-прорыва” – аналога КВ-1 и КВ-2 предвоенного выпуска, прекрасно зарекомендовавших себя в боях начального периода войны, но в процессе проектировали добавились новые “нюансы”, постепенно превративших ИС в машину завоевания превосходства на поле боя.
В конструкции нового танка решили вернуться к более привычной шестикатковой ходовой части, литой корпус в основном перешел от опытного ИС, а башня с новым орудием была спроектирована заново. Для воплощения в металле выбрали два проекта, названные ИС образец №3 (ИС-3, с 85-мм орудием) и ИС образец №4 (ИС-4, со 107-мм орудием). Обе машины спешили сдать к лету 1943 г., но тут выяснилось, что 107-мм боеприпас с новой гильзой достаточно дорог в производстве и требует переналадки заводских мощностей. В итоге от орудия такого калибра окончательно отказались и все силы сосредоточили на 85-м артиллерийских системах.

Очередное заседание ГОКО, проведенное 5 мая 1943 г., привело к выпуску постановления №3289сс. Теперь, вместо развертывания выпуска орудий, спроектированных ещё в 1941 г., предстояло спроектировать новое орудие с баллистическими характеристиками 85-мм пушки образца 1939 г. Однако конструкторы, на этот раз, опередили ход событий. Работа над подобной артсистемой была начата ещё в феврале 1943 г., когда ЦАКБ передало заводу №9 рабочие чертежи для постройки двух образцов 85-мм “самоходной” пушки С-18. Завод в срок не справился, а когда орудие всё же было готово выяснилось, что оно изготовлено с нарушениями технологического процесса и в предъявленном виде не может быть отправлено на испытания. Таким образом, не только проект ИС-4, но теперь и ИС-3 оказались без вооружения. Завязавшаяся “бумажная перестрелка” между ЦАКБ и заводом №9 закончилась тем, что на танк установили некондиционный образец пушки. В некоторой мере положение исправило появление пушки С-31, также разработанное ЦАКБ на основе ЗИС-5, и предназначенное для установки на танк КВ-1с. Кроме того, была предъявлена пушка завода №9, представлявшая собой модифицированный вариант орудия У-12, спроектированное конструктором Уралмашзавода В.Сидоренко еще в конце 1941 г. В соответствии с приказом НКТП № 261 сс от 8 мая 1943 г. предписывалось провести совместные испытания эталонных образцов танков ИС, оснащенными орудиями С-18 и С-31, а также рассмотреть возможность перевооружения этими пушками серийных танков КВ-1с.

Задание было выполнено, но с некоторыми отклонениями. Прототип №1 получил пушку Д-5Т-85 конструкции завода №9, а второй прототип – пушку С-31, доработанную по итогам опробований макета С-18 на ИС-3. Параллельно на двух серийных танках КВ-1с была проведена аналогична работа, с той лишь разницей, что Д-5Т-85 устанавливалась в башне от опытного ИС, а С-31 монтировалась в штатной башне. Из этих четырех машин была выбрана только одна – ИС с пушкой Д-5Т-85, как наиболее оптимальная в плане работы экипажа и установке самого орудия.

Почти сразу последовала реакция наркомата, потребовавшего собрать установочную партию танков, в количестве не менее 20 штук, для фронтовых испытаний к июлю 1943 г. Обозначение танка к этому времени изменили с ИС-4 на ИС-85 (Объект 237). Понятно, что выполнить этот приказ в срок было невозможно, но если танкостроители смогли построить в заданный срок башни и корпуса, то артиллеристы сделать этого не смогли, сорвав план выпуска 85-мм пушек в 1943 г. В целях компенсации нехватки тяжелых танков был начал выпуск КВ-1с с пушкой С-31, переименованный в КВ-85.

Спустя чуть больше месяца, 31 июля 1943 г., опытные образцы ИС-85 и КВ-85 были отправлены в Москву для показа высшему руководству страны. Все машины получили одобрение Сталина и 4 сентября 1943 г. постановлением ГОКО № 4043сс их приняли на вооружение РККА.

Серийный танк ИС-85 (позднее переименованного в ИС-1) по компоновке был во многом аналогичен своему предшественнику – тяжелому танку КВ-1с. Корпус ИСа изготовлялся при помощи литья и сварки отдельных листов брони, толщина которых колебалась от 20 до 120 мм, и весил порядка 17500 кг. Конструктивно корпус состоял из носовой части, подбашенной коробки, бортов, кормовых листов, крыши, днища, и поперечных перегородок.
В носовой части располагалось отделение управления, где размещался механик-водитель. Для наблюдения за полем боя у него имелось три смотровых прибора (спереди триплекс, по бортам — перископических призменных смотровых прибора типа МК-4, без оборотной призмы). За креслом был вырезан аварийный люк, а по бортам были установлены два топливных бака.

Среднюю часть танка занимало боевое отделение, в котором располагалось три члена экипажа: заряжающий (справа от пушки), наводчик (слева от пушки) и командира танка (за сиденьем наводчика). Здесь также были находился боекомплект, радиостанция, вентилятор боевого отделения, аккумуляторные батареи, обогреватели, часть электрооборудования с вращающимся контактным устройством и часть ЗИПа.

В моторном отделении, находившееся в корме, был установлен дизельный двигатель В-2ИС мощностью 520 л.с., справа от которого находился топливный бак, слева – масляной бак. Над баками размещались масляные радиаторы. В передней части моторного отделения, у моторной перегородки по бортам, были установлены воздухоочистители ВТ-5 типа «Мультициклон». Трансмиссионное отделение и центробежный вентилятор системы охлаждения были отгорожено бронированной переборкой, в которой установлены водяные радиаторы подковообразной формы. В состав трансмиссии входили: главный многодисковый фрикцион сухого трения (сталь по феродо); четырехходовая, четырехступенчатая коробка передач с демультипликатором; два двухступенчатых планетарных механизма поворота и два двухрядных бортовых редуктора.

Башня танка, преимущественно овальной обтекаемой формы, была выполнена литой и имела толщину стенок до 100 мм, крыши – 30 мм. Над местом командира машины была установлена командирская башенка, оснащенная шестью смотровыми щелями с триплексами и перископический смотровой прибор МК-4. Ещё один такой же прибор имелся у заряжающего. Посадка в танк осуществлялась только через башню, для чего в её крыше выполнили два люка.

Основное вооружение ИС-85 состояло из установленной в башне 85-мм пушки Д-5Т-85 и спаренного с ней 7,62-мм пулемета ДТ. При стрельбе прямой наводкой из пушки и спаренного с ней пулемета применялись танковый телескопический прицел 10Т-15 и танковый перископический прицел ПТ4-15, для стрельбы с закрытых огневых позиций использовался боковой уровень. В правом борту подбашенной коробки устанавливался курсовой пулемет ДТ, в кормовой нише башни, в шаровой опоре, размещался третий пулемет того же калибра с оптическим прицелом.

Полный боекомплект состоял из 59 унитарных выстрелов, 2520 патронов (40 дисков) к пулеметам ДТ, 25 ручных гранат Ф-1 и 30 сигнальных ракет.
Конфигурацию ходовой части ИС-85 заимствовали у КВ. Она состояла из шести сдвоенных катков диаметром 385 мм, установленными на оси кронштейна на двух шарикоподшипниках, между внутренними обоймами которых находилась распорная втулка. Направляющее колесо диаметром 550 мм было взаимозаменяемо с КВ-1 и представляли собой стальную отливку с ребрами жесткости. Ведущее колесо заднего расположения имело два съемных зубчатых венца по 14 зубьев. Каждая гусеница состояла из 86 траков, но в целях экономии массы лента собиралась из 43 траков с гребнем и 43 разъемных (составных) траков без гребня. Ширина трака составляла 650 мм. Подвеска танка — независимая, торсионная, состояла из двенадцати балансиров и двенадцати торсионов.

Радиооборудование танка состояло из радиостанции 10Р или 10РК с 4-метровой антенной. На ходу дальности связи составляла 20-25 км, на месте – 35-40 км. Для внутренней связи использовалось переговорное устройство ТПУ-4-БИС-Ф.

Медленно разворачиваемое серийное производство ИС-85 набрало обороты только к концу 1943 г. Так, за октябрь было выпущено всего 2 танка, в ноябре – 25, а в декабре 1943 и январе 1944 г. – по 40 машин, после чего сборка танков этой модификации была прекращена. Таким образом, общий объём собранных ИС-85 составил 107 экземпляров.
Боевое применение первых ИСов оказалось не совсем удачным. Из-за задержек при серийном производстве в кампании 1943 г. танки ИС-85 не участвовали. До февраля 1944 г. в Тульском ТВЛ было сформировано пять тяжелых танковых полков, которые сразу получили звания гвардейских: 58, 8, 13, 1 и 29-й ОГв.ТТП.

Пытаясь сдержать контратаку окруженной группировки генерала Штеммермана (группа армий “Юг”), на помощь которым устремились три немецких танковых дивизии (17-я, «Адольф Гитлер», и 1-я) и 198-я пехотная дивизия, имевшие в своем составе свыше 200 танков, советское командование сосредоточило в районе Корсунь-Шевченковский значительные силы, включая 2-ю танковую армию. В её составе был и 13-й ОГв.ТТП, укомплектованный 21 тяжелым танком ИС-85.

Нанося главный удар в направлении Лисянка – Журжинцы немцы сконцентрировали на этом участке большое количество танков, включая новые Pz.V “Panther”. Прибыв 13 февраля 1944 г. в район Фастов-Белая Церковь полк получил приказ поддержать наступление 109-й тбр, до этого атаковавшей Лисянку “в лоб” и потерявшей несколько Т-34. Примерно в этом же духе прошла и первая атака взвода из пяти ИС-85, буквально расстрелянных немецкими танками и САУ с расстояния 600-800 метров. Бой занял не более 10 минут, в течение которого каждый ИС получил от 3 до 7 прямых попаданий, большинство из которых были сквозными. Два танка полностью сгорели (на одном из них сдетонировал боекомплект), два требовали среднего и один капитального ремонта. Но потеря пяти ИС-85 не была напрасной – на следующий день населенный пункт был взят советскими войсками, которые захватили 16 “пантер”, два Pz.IV и два штурмовых орудия, брошенных немцами без горючего и боеприпасов.

Всего в в Корсунь-Шевченковской операции из 42 участвовавших в боевых действиях танков ИС-85 безвозвратно потеряли только три (ещё один – из 8-го ОГв.ТТП). Спустя несколько дней, 4 марта, ИСы из 1 гв.ТТПП впервые встретились с “тиграми”. Произошло это под г. Староконстантинов, где наши танкисты вступили в бой с 503 Pz.Abt. и потеряли подбитыми четыре танка. У немцев один “тигр” получил повреждения ходовой части и ещё к одного танка оказалось простреленным дуло. При повторной встрече 16 марта немцы из засады расстреляли четыре наших танка, не понеся собственных потерь.

Тем временем, 5 марта 1944 г., пятнадцать ИС-85 поддержали атаку 50-й тбр на Умань, потеряв от огня 88-мм зениток Flak 18 пять машин, ещё три вышло из строя по техническим причинам и один танк при переезде моста у д.Полковничье перевернулась и упал в болото вниз башней. Здесь же был зафиксирован уникальный случай пробития нижнего лобового листа корпуса снарядом немецкого противотанкового ружья s.Pz.B.41.

После такой интенсивной эксплуатации к 1 мая 1944 г. в 13-м ОГв.ТТП не осталось ни одного боеспособного ИС-85, а к концу года были выбиты и остальные танки. С этого времени их место начали постепенно занимать более совершенные машины, которые известны сейчас под обозначением ИС-2.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЯЖЁЛОГО ТАНКА
ИС-1 обр.1943 г.

БОЕВАЯ МАССА 44000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 4
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 6770
Ширина, мм 3070
Высота, мм 2735
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ одна 85-мм пушка Д-5Т и три 7,62-мм пулемета ДТ
БОЕКОМПЛЕКТ 59 снарядов и 2520 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ смотровые приборы типа «триплекс» и МК-4
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса – 120 мм
лоб башни – 100 мм
борт — 100 мм
корма — 60 мм
днище — 20 мм
ДВИГАТЕЛЬ В-2-10, дизельный, мощностью 520 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 6 сдвоенных опорных катков с независимой торсионной подвеской, 3 поддерживающих ролика, переднее направляющее и заднеее ведущее колесо, крупнозвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ 40 км\ч
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 150 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м 1,00
Глубина брода, м 1,30
Ширина рва, м 2,50
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 10Р или 10РК
переговорное устройство ТПУ-4БИС-Ф

КВ-85 Тяжелый танк

Разработчик: КБ ЧКЗ
Год начала работ: 1943
Год выпуска первого прототипа: 1943
Серийно выпускался в течении 1943 года и оставался на вооружекнии до полной замены на танки ИС.

Тяжелый танк КВ-85 не был эпохальной машиной в истории Российского танкостроения. Его не выпускали многотысячными партиями,
но этот танк также внес вклад в победу над фашизмом. Первые попытки вооружить танк мощным 85-95-мм орудием были предприняты еще до войны,
в 1939 году. Тогда же велись разработки этих орудий. Опыты проводились с серийными Т-28 и КВ, но на вооружение по ряду причин приняты не были.
С началом Великой отечественной войны подобные работы были временно свернуты.

Впрочем, уже в декабре 1941 года Уралмашзавод предложил для вооружения танка КВ орудие У-12 калибра 85-мм, разработанное конструкторами Сидоренко и Усенко. Проект казался многообещающим, однако себестоимость орудия оказалась чрезмерной для того времени, и принятие ее на вооружение признали нецелесообразным.

Весной 1942 года с проектами 85-мм танковых пушек в НКВ обратились сразу три конструкторских группы, а именно, ЦАКБ (В.Грабин),
ОКБ №8 им. Калинина и КБ завода № 92 под руководством В.Савина. Все КБ предлагали использование люльки и противооткатных приспособлений 76-мм танковых пушек ЗИС-5 или Ф-34, наложив на них 85-мм ствол с баллистикой зенитного орудия обр. 1939 года. При этом для компенсации отката ЦАКБ предполагало увеличение откатной массы, ОКБ №8 — применение штатного дульного тормоза зенитной пушки, а КБ Савина — перепроектирование тормоза отката.

Все три проекта отклонили, так как в то время, по мнению техуправления НКВ и руководства НКТП, переход на калибр 85-мм был неоправдан, поскольку стоимость 85-мм выстрела была значительно больше, чем 76-мм. Тем не менее, летом 1943 года, после массового появления на поле боя новых немецких танков «Тигр» и «Пантера», а также недостаточного осколочно-фугасного действия 76-мм гранаты против новых полевых укреплений, интерес к орудиям калибра 85-мм проявился с новой силой.

Проекты, предложенные в 1941-42 годах, пересмотрели, но наиболее реальный из них, проект завода № 8 им. Калинина был отклонен,
так как он требовал применения дульного тормоза, считавшегося тогда крайне нежелательным в танковом орудии.

ЦАКБ зимой 1943 г. выполнило проект новой танко-самоходной пушки С-18, одобренный техуправлением НКВ, и в марте 1943 года заводу № 9 поручили изготовить два опытных образца (в то время ЦАКБ еще не имело собственной производственной базы). Но изготовление орудий затянулось.
А когда они все же поступили на испытания, то выяснилось, что пушки изготовлены с отступлениями от чертежей. КБ завода № 9 под руководством
Ф.Петрова оспорило правомерность изменений. В.Грабин настаивал на своем. Дело окончилось ничем. Испытанные пушки отказывались нормально
работать, а проектировщики и изготовители, вместо устранения недостатков, принялись обильно поливать друг друга грязью. В результате для испытаний первого опытного танка «объект 237» в его башню установили неработающий макет орудия С-18. После того, как неисправные С-18 были доведены до ума, на танки их устанавливать не стали, а передали для вооружения прототипов СУ-85 (СУ-85-1 и СУ-85-4).

Параллельно с доработкой С-18, ЦАКБ выдало еще один вариант 85-мм танкового орудия для танков КВ-1с и ИС, получившего индекс С-31.
Причем эта пушка разрабатывалась сразу в двух вариантах — с баллистикой 85-мм зенитного орудия (нач. скорость 790-800 м/с) и с
увеличенной баллистикой (нач. скорость 880-900 м/с). Изготовлением и заводскими испытаниями орудия занимался завод № 92, причем по
сравнению с С-18 новые пушки оказались гораздо технологичнее (проще в изготовлении). Однако орудие с увеличенной баллистикой требовало
отработки нового порохового заряда в существующей гильзе. Эта сложная задача так и не была решена в поставленные сроки (до 1 октября 1943 года) и все дальнейшие работы над 85-мм танковой пушкой ограничивались баллистикой зенитного орудия обр. 1939 года.

Тем временем КБ завода № 9 переработало конструкцию орудия У-12 и предложило в мае 1943 года собственный вариант 85-мм танковой пушки. Новое изделие получило индекс Д-5Т и отличалось от У-12 механизмом полуавтоматики копирного типа, заимствованным от орудия ЗИС-5,
а также некоторыми узлами тормоза отката и накатника. Плотная компоновка орудия и малая длина его отката позволяла установить его
в башню любого имеющегося тяжелого танка без переделки башни. От С-18 и С-31 орудие выгодно отличалось малой длиной отката и
массой казенной части, но имело большое число мелких деталей, требовавших точной обработки.

Испытанные совместно четыре танка (два танка ИС и два КВ-1с), вооруженные 85-мм орудиями С-31 и Д-5Т, продемонстрировали большие
эксплуатационные преимущества орудия Д-5Т, которое и было принято на вооружение. Для этих испытаний пушку С-31 установили в стандартную башню КВ-1с с минимальными переделками. Экипаж сократили до 4 человек. Этот танк (№30751-51, объект 231) ныне храниться в ВИМ БТВТ (Кубинка).

Несмотря на успех с КВ, работы над новым перспективным танком ИС-85 затянулись, в то же время фронт требовал новых танков с мощным вооружением. Необходимо было хоть как-то продержаться несколько месяцев до ввода в строй ИС-85. И выход был найден. В конструкторском бюро
Ж.Я.Котина решили пойти на модернизацию танка КВ-1с, установив на него башню танка ИС-85 с пушкой Д-5Т.

При установке новой башни на КВ-1с были проведены следующие работы: была расширена подбашенная коробка, в которой с
трудом расположили увеличенный в диаметре погон танковой башни улучшенной формы. Боекомплект из 70 выстрелов разместился в измененной боеукладке. При размещении пушки и боеукладки пришлось пожертвовать пятым членом экипажа — стрелком-радистом, для которого просто не осталось места. Курсовой пулемет ДТ зафиксировали в одном положении, заварив подвижную шаровую установку. Силовая установка, трансмиссия и ходовая часть остались полностью от КВ-1с.

Первые КВ-85 переделывали из задела корпусов КВ-1с, заваривая гнездо для шаровой установки пулемета. В западной литературе
встречается неверное мнением о том, что якобы была «вторая версия» КВ-85 с подвижным лобовым пулеметом. Путаница, видимо,
возникла в результате изучения западными экспертами единственного сохранившегося до наших дней танка КВ-85 (памятник в Автово, Санкт-Петербург),
где в процессе реставрации была допущена ошибка. По архивным данным было выпущено 148 танков КВ-85, которые с сентября 1943 года стали
поступать на фронт. Одновременно до декабря 1943 года продолжался и выпуск танков КВ-1с.

Заводу № 9 был выдан заказ на производство Д-5Т, но она оказалась для завода достаточно сложной. Мощности завода совершенно
не хватало на производство орудий одновременно для ИС-85 и для КВ-85, и для Т-34-85. Подключенные было к валовому выпуску заводы
№ 8 и № 13 вообще смогли организовать производство Д-5Т. Эти проблемы с производством пушек и не позволили КВ-85 стать массовым танком.
А к весне 1944 года в серию пошел ИС-2 с несравнимо более мощным вооружением и защитой, и дальнейшая судьба КВ-85 (и ИС-85 тоже) была решена.

Большая часть КВ-85 в составе гвардейских танковых полков прорыва попала на Южный фронт (2-го формирования),
позже 4-й Украинский фронт, где участвовала в освобождении Украины и Крыма. Так как наша машина, в целом, не превосходила немецкие тяжелые танки, бои шли с переменным успехом. Результаты зависели преимущественно от подготовки экипажей противоборствующих сторон и от выбранной ими тактики действий.

В состав 28-й Армии 4-го Украинского фронта входил 34-й Гв. ТПП (20 танков КВ-85), который совместно с 40-м ТСАП
(тяжелый самоходно-артиллерийский полк) в составе 9 СУ-152, 20-25 ноября вел бои в районе поселка Екатериновка.
20 ноября оба полка в двухэшелонном порядке атаковали позиции противника, который кроме артиллерии имел в обороне
зарытые танки Рz.Крfw IV Аusf. Н и САУ Маrder II (до 18 штук). В течение дня танкистам и самоходчикам удалось захватить
первые линии немецких окопов, потеряв при этом 6 танков КВ-85 (оставлены на территории противника) и 6 СУ-152.
Во второй день боев до 10 танков Рz.Крfw IV Аusf. Н предприняли контратаку на позиции советских войск.

Силами пехоты и обоих танковых полков атака была отбита, противник потерял 5 танков, с нашей стороны потерь не было.
23 ноября 1943 года все исправные машины полка опять атаковали германские позиции, прорвали его оборону и продвинулись на 5 км.
В этой операции было потеряно еще 2 танка КВ-85 (один танк сгорел). 23 ноября 1943 года 34-й Гв. ТПП был отведен на ремонт в тыл,
боевые действия до 28 ноября 1943 года продолжал только 40-й ТСАП, терявший в боях одну- две машины ежедневно.

В освобождении Крыма наряду с 19-м танковым корпусом участвовал отдельный 1452-й самоходно-артиллерийский полк (САП),
который имел в своем составе 11 КВ-85, 5 КВ-1с, только 6 СУ-152, а также 3 СУ-76. Видимо, из-за того, что самоходок остро не хватало,
САП решили укомплектовать танками КВ — они имели самое внушительное вооружение среди имевшихся в Крыму танков. В 19-м ТК
были только Т-34-76 и легкие танки, а у противника — две бригады штурмовых орудий: 191-я и 279-я под командованием майора
Мюллера и капитана Хоппе (всего в составе 17-й немецкой армии находилось 215 танков и САУ, преимущественно StuG III с 75-мм пушками).
Но по ряду причин, связанных с руководством операцией, полк вел бои с мастерски отступающей немецкой пехотой, широко применявшей мины.

8 апреля 1944 года, согласно приказу командира 3-й гвардейской стрелковой дивизии, которому был оперативно подчинен полк
(11 КВ-85, 5 КВ-1с, 2 СУ-152), танкисты и пехотинцы, сосредоточившись на 1,6 км южнее Турецкого вала, атаковали позиции противника
с задачей захватить г.Армянск. Через несколько минут после начала атаки полк нарвался на минное поле, неуказанное на карте.

Саперы, назначенные для разминирования, находились в танках и не могли их покинуть, так как немцы открыли ураганный огонь из всех видов оружия. Как ни парадоксально, через три часа после начала атаки все же удалось проделать проходы и 1452-й САП прорвал оборону противника,
потеряв сожженным 1 КВ-85, подорванными на минах 3 КВ-85 и 5 КВ-1с, а также 4 КВ-85 и 2 СУ-152, подбитыми артогнем противника.
Потерь в личном составе не было, раненых 6 человек (2 офицера и 4 рядовых). В 14.00 8 апреля 1944 года 3 оставшихся КВ-85 с десантом
3-й ГвСД достигли г. Армянска. Полк поставленную задачу выполнил. По итогам этого боя уничтожено 11 ДОТов, 5 противотанковых пушек
и до 200 солдат и офицеров противника. Даже наши подбитые танки вели огонь по огневым точкам немцев. Таким образом, основные
потери личного состава и материальной части были обусловлены недостаточной компетентностью руководства, которое не смогло
организовать взаимодействие различных родов войск при прорыве немецкой обороны.

До 10 апреля 1944 года полк ремонтировал свою матчасть и уже 11 апреля 1944 года танковая группа (3 КВ-85, 2 СУ-152, 2 СУ-76)
1452-го САП вновь атаковала немецкую оборону в районе Ишуни. Танки поддерживали пехоту 3-й ГвСД. Из-за того, что разведка не
была проведена, танки провалились в 8-метровый противотанковый ров и специальные танковые ловушки, похожие на ямы.
Атака не удалась, пару КВ-85 и СУ-76 вытаскивали из ям с помощью тракторов. После такого печального опыта применения тяжелых танков,
командованием 2-й Гв. Армии было решено в корне изменить тактику использования этой части. Тем более, что немцы 10-11 апреля начали
организованный отвод своих войск к Севастополю. Приказом командарма 2-й Гвардейской армии (№005/ОП от 10.04.44 года) материальная
часть 1452-го САП и 512-го ООТБ (отдельного огнеметного танкового батальона) распределилась по армейским подвижным отрядам.
Они состояли из пехоты на «Студебеккерах», а также из танков и САУ и имели задачу как можно быстрее прорваться в Севастополь.
В эти отряды вошли и танки КВ-85.

Столкновений с самоходками StuG.III было крайне мало — немцы отходили под прикрытием артиллерии и минных полей. Группой под командованием Героя Советского Союза Гвардии полковника Пузанова (1 Т-34, 8 огнеметных ТО-34, 4 КВ-85) были освобождены города Евпатория, Саки, Бахчисарай.

6-го мая 1944 года вновь сведенный в часть 1452-и САП, имея в составе всего один КВ-85 и два СУ-152, подошел к Севастополю и вел бои в районе Мекензиевых гор, поддерживая 37-ю Гвардейскую стрелковую дивизию. Девятого мая две уцелевшие машины полка — КВ-85 и СУ-152 с 264-м Гв. стрелковым полком ворвались в Севастополь. При освобождении Крыма КВ-85 редко вступали в дуэль с танками и САУ противника и использовались преимущественно в качестве самоходных орудий для поддержки пехоты.

Применение КВ-85 против немецких тяжелых танков Pz.Kpfw VI Аusf. Н имело место в полосе боевых действий 38-й Армии 4-го Украинского фронта 28 января 1944 года. При этом советские танкисты действовали грамотно и решительно, не строя напрасных иллюзий о подготовке немецких танкистов и качестве их танковой техники. Об этом говорит справка-отчет о боевых действиях бронетанковых и механизированных войск 38-й Армии с 24 по 31 января 1944 года по 7-му Отдельному гвардейскому танковому полку (7-й ОГТТП), который прикрывал отход частей 17-го стрелкового корпуса, попавших в полуокружение в результате немецкого контрнаступления:

«Согласно боевого распоряжения штаба 17-го корпуса, оставшиеся 5 танков и САУ (3 танка КВ-85 и 2 СУ-122) к 7.00 28.01.44 г.
заняли круговую оборону в совхозе им. Тельмана в готовности к отражению атак танков противника в направлении Росоше, совхоза «Коммунар», совхоза «Большевик». Около танков заняли оборону 50 пехотинцев и 2 противотанковых орудия. У противника было отмечено скопление танков южнее Росоше. В 11.30 противник, силою до 15 танков Т-6 и 13 средних и малых в направлении Росоше и пехотой с юга, предпринял атаку на совхоз им. Тельмана.

Занимая выгодные позиции, из-за укрытий строений и стогов, подпустив танки противника на расстояние прямого выстрела, наши танки и САУ открыли огонь и расстроили боевые порядки противника, подбив при этом 6 танков (из них З «Тигра») и уничтожив до взвода пехоты.
Для ликвидации прорвавшейся немецкой пехоты из состава советской группировки был выделен КВ-85 ст. лейтенанта Кулешова, который огнем и гусеницами выполнил свою задачу. К 13 часам того же дня немецкие войска, не решаясь атаковать советский полк в лоб, обошли совхоз им.Тельмана и завершили окружение советской группировки.

Бой наших танков в окружении против превосходящих сил противника характеризуется чрезвычайным умением и героизмом наших танкистов.
Танковая группа (3 КВ-85 и 2 СУ-122) под командованием командира роты гвардии ст.лейтенанта Подуста, обороняя совхоз имени Тельмана, одновременно не давала немецким войскам перебрасывать войска в другие районы боев. Танки часто меняли огневые позиции и вели прицельный огонь по немецким танкам, а СУ-122, выходя на открытые позиции, расстреливали пехоту, посаженную на транспортеры и двигавшуюся по дороге на Ильинцы, чем преграждали свободу маневра немецким танкам и пехоте, а, главное, способствовали выходу из окружения частей 17-го стрелкового корпуса. До 19.30 танки продолжали вести бой в окружении, хотя пехоты в совхозе уже не было.
Маневр и интенсивный огонь, а также использование укрытий для ведения огня позволило почти не понести никаких потерь (кроме 2 раненых), нанеся противнику ощутимый урон в живой силе и технике. За 28.01.44 г. подбито и уничтожено танков «Тигр» — 5 штук, Т-4 — 5 шт., Т-3 — 2 шт., бронетранспортеров — 7 шт., противотанковых орудий — 6 шт., пулеметных точек — 4, повозок с лошадьми — 28, пехоты — до 3-х взводов.
В 20.00 танковая группа предприняла прорыв из окружения и к 22.00 после огневого боя вышла в расположение советских войск, потеряв 1 СУ-122 (сгорела).»

Немногочисленные примеры использования танков КВ-85 показали, что 85-мм пушка является эффективным оружием против немецкой тяжелой техники (танков «Пантера» и «Тигр») и должна быть установлена на среднем танке Т-34, что впоследствии и было сделано. Еще во время операции по освобождению Крыма командиры подвижных отрядов преследования жаловались на то, что КВ-85 и СУ-152 недостаточно быстроходны и отстают от грузовиков с пехотой. Оно и понятно, ведь КВ-85 тяжелый танк. Однако его меньшая маневренность и динамичность должна была быть компенсирована мощным бронированием и вооружением. И если защищенность КВ считалась в то время вполне достаточной, то орудие требовалось значительно более мощное, чтобы с максимальных дистанций поражать немецкую технику.

По результатам боевых действий КВ-85 конструкторы и военные сделали выводы о том, что дальнейшая модернизация танков семейства КВ нецелесообразна, а 85-мм пушка Д-5С достаточна для противодействия немецким танкам, хотя уступает артистемам последних по бронепробиваемости при стрельбе с больших дальностей, что советские тяжелые танки слабее бронированы, чем их немецкие аналоги, а следовательно концепция средних и тяжелых танков (Т-34 и КВ), вооруженных пушкой одного калибра устарела, и необходимо иметь тяжелый танк с мощной артсистемой, по всем основным параметрам превосходящей немецкие пушки калибра 88-мм. Данные выводы учитывались при создании танка ИС-2 со 122-мм орудием и при развертывании производства 85-мм пушек для танков Т-34-85. Что касается КВ-85, то ввиду небольшого их количества и весьма интенсивного применения, уже к середине 1944 года в войсках остались лишь единичные танки этой модификации.

В настоящее время сохранилось два танка КВ с 85-мм пушкой. Один из них — КВ-85 установлен в качестве памятника в районе Автово в Санкт-Петербурге. Другой — это серийный КВ-1с, вооруженный 85-мм пушкой С-31 в штатной башне находится в Музее бронетанковой техники в подмосковной Кубинке.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЯЖЕЛОГО ТАНКА
КВ-85 образца 1943 г.

БОЕВАЯ МАССА 46000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 4
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 6950
Ширина, мм 3250
Высота, мм 2530
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ одна 85-мм пушка Д-5Т и три 7,62-мм пулемета ДТ (курсовой, спаренный с пушкой и задний башенный)
БОЕКОМПЛЕКТ 70 снарядов и 3276 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ телескопический прицел — ТОД-6
перископический прицел — ПТ-6
командирская панорама — ПТ-1
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 75 мм
борт корпуса — 60 мм
корма корпуса — 60 мм
лоб башни — 100 мм
борт башни — 75 мм
корма башни — 75 мм
маска пушки — ?
крыша — 40 мм
днище — 20 мм
ДВИГАТЕЛЬ В-2К, дизельный, 12-цилиндровый, мощностью 600 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа: многодисковый главный и бортовые фрикционы сухого трения, 10-скоростная коробка передач
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 6 сдвоенных опорных катков, 3 поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо, крупнозвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ 42 км\ч
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 230 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м 1,20
Глубина брода, м 1,60
Ширина рва, м 2,20
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция Р-9

ИС-2 \ ИС-122 Тяжелые танки

Разработчик: КБ ЧКЗ
Год начала работ: 1943
Год выпуска первого прототипа: 1944
Оставался на вооружении ВС СССР и России до 1995 года включительно.

Пока шли испытания опытных танков ИС-85 в августе 1943 г. главный конструктор завода №100 Ж.Я.Котин приступил к разработке более мощной боевой машины. Как показали бои на Курской Дуге, лучше всего с немецким “зверинцем” боролись орудия калибра 122-мм и 152-мм. Из подобных артиллерийских систем в лучшую сторону отличалась корпусная 122-мм пушка А-19 образца 1931\1937 гг., снаряды которой пробивали лобовую броню “тигров” и “пантер” на дистанции до 1000 метров. В связи с этим, инженеры завода №9 разработали “гибридное” орудие Д-2, состоявшее из ствола с баллистикой А-19 и лафета 122-мм гаубицы М-30, предназначавшееся в первую очередь для борьбы с танками. Это, в свою очередь, натолкнуло на мысль об установке такой артсистемы на тяжелый танк. Это предложение было рассмотрено, но чтобы установить столь крупное орудие в танковую башню предстояло использовать новую круглую люльку, противооткатных устройств и подъемного механизма от опытной танковой 122-мм гаубицы У-11, а также дульного тормоза.

В это время, 4 сентября 1943 г., постановлением ГКО №4043сс на вооружение РККА принимался танк ИС-85 и одновременно заводу №100, совместно с ТУ ГБТУ, до 15 октября надлежало изготовить и испытать танк ИС вооруженный 122-мм орудием и артсамоход на его базе со 152-мм орудием. Работавшая параллельно государственная комиссия предложила внести ряд улучшений в конструкцию танка. В частности, предлагалось разработать гидравлический механизм поворота башни, турельную зенитно-пулеметную установку (хотя это больше напоминало возвращение к “ворошиловскому” пулемету), а также продумать установку башенного 50-мм миномета для самозащиты и запуска сигнальных ракет.

На этот раз работа по установке орудия продвигалась значительно быстрее. Получив с завода №100 необходимую документацию КБ завода №9 в кратчайшие сроки выполнили эскизный проект установки нового 122-мм орудия в башне ИС-85. Этот вариант пришелся по душе наркому танковой промышленности В.А.Малышеву и был одобрен И.В.Сталиным. не дожидаясь завершения испытаний первого опытного образца, постановлением ГКО №4479сс от 31 октября 1943 г., танк ИС со 122-мм орудием принимался на вооружение. Завод №9, в свою очередь, получил задание на постройку танкового варианта А-19 с клиновым и поршневым затворами.
Первый прототип танка ИС-122 (Объект 240) проходил испытательный цикл осенью – зимой 1943 г. На нем был установлен опытный образец пушки “А-19 танковая”, представлявшая собой ствол орудия Д-2 с дополнительной обточкой и дульным тормозом, установленный в люльку от Д-5Т. Опытные стрельбы прошли успешно, если не считать разрыва того самого дульного тормоза, который срочно заменили на двухкамерный, “немецкого” типа.

Конструкция танка ИС-122, сравнительно с ИС-85 практически не изменилась. Корпус сваривался из броневых листов и плит дифференцированной толшщины. Ранние серии танков получили «ступенчатую» лобовую часть корпуса, где толщина бронелистов варьировалась следующим образом: низ — 100 мм, верхний наклонный лист — 60 мм, лобовой — 120 мм. Борта имели толщину по 90 мм. Крыша корпуса сибиралась из 30-мм бронелистов, нижняя часть надстройки — 20 мм, днище — 20 мм. Два кормовых бронелиста, соединенных под большим углом наклона, имели толщину 60 мм. Более поздние варинты ИС-122 (ИС-2) оснащались спрямленной лобовой бронеплитой толщиной 100 мм, установленной под углом 60.

Компоновка корпуса была классической. В передней части располагалось отделение управления, где по продольной оси устанавливалось сидение механика-водителя и органы управления. На крыше боевого отделения, находившемся в центральной части корпуса, устанавливалсь трехместная башня, конструкция которой с небольшими изменениями перешла от танка ИС-85 (ИС-1). Толщина бортовой и кормовой брони составляла 90 мм, лоб башни защищался 100-мм бронированием. Погон башни диаметром 1800 мм позволял разместить внутри места для командира танка, наводчика и заражающего. Вместе с тем, компоновка танка оказалась более «ужатой» и не позволила разместить внутри пятого чдена экипажа — стрелка-радиста. Таким обращом, обязанность стрелка (ведущего огонь из жестко закрепленного курсового пулемета) выполнял мехвод, а с радиостанцией работал командир. На крыше башни монтировались приборы наблюдения и командирская башенка с толщиой стенок 82 мм и толщиной крыши 20 мм.

В кормовой части корпуса размещался дчетырёхтактным V-образный 12-цилиндровый дизельный двигатель В-2-ИС мощностью 520 л.с. Пуск двигателя обеспечивался инерционным стартером с ручным и электрическим приводами или сжатым воздухом из двух резервуаров в боевом отделении машины. Электроприводом инерционного стартера являлся вспомогательный электродвигатель мощностью 0,88 кВт. Дизель В-2-ИС комплектовался топливным насосом высокого давления НК-1 с всережимным регулятором РНК-1 и корректором подачи топлива. Для очистки поступающего в двигатель воздуха использовался фильтр типа «Мультициклон». Также в моторно-трансмиссионном отделении устанавливались подогревающие устройства для облегчения пуска двигателя в холодное время года. Они также могли быть использованы для подогрева боевого отделения машины. ИС-2 имел три топливных бака, два из которых располагались в боевом отделении, и один — в моторно-трансмиссионном. Танк также оснащался четырьмя наружными дополнительными топливными баками ёмкостью 360 л, не связанными с топливной системой двигателя.

Ходовая часть танка ИС-122 как внешне, так и по конструкции, практически соответствовала КВ-85. Применительно на один борт имелось по 6 сдвоенных литых опорных катков диаметром 550 мм, подвешенных на лалансирах, которые, в свою очередь крепились к борту корпуса. Подвеска осталась тормионной, индивидуального типа. Ведущими были задние колеса, оснащенные съёмнфми венцами, с цевочным зацеплением. Направлаяющие колеса находились спереди и полностью соответствовали опорных каткам. Верхняя ветвь гусеницы поддерживалась тремя колесами малого диаметра с каждого борта. Каждая гусеница состояла из 86 одногребневых траков шириной 650 мм.

Трансмиссия танка ИС-122 с управлением механического типа состояла из следующих компонентов:

— многодисковый главный фрикцион сухого трения «стали по феродо»;

— четырёхступенчатая коробка передач с демультипликатором (8 передач вперёд и 2 назад; вторую заднюю передачу можно получить только теоретически, в реальной машине она отсутствует);

— два бортовых двухступенчатых планетарных механизма поворота с многодисковым блокировочным фрикционом сухого трения «сталь по стали» и ленточными тормозами;

— два двухрядных комбинированных бортовых редуктора.

Серийный выпуск тяжелых танков ИС-122 начался в ноябре 1943 г. и некоторое время проходил совместно со сборкой ИС-85 и КВ-85. Только с февраля 1944 г., когда был собран последний (107-й) танк ИС-85, завод полностью перешел на выпуск машин с крупнокалиберным орудием. Сделать это было проще, поскольку конструктивно этот танк почти полностью соответствовал ИС-85.

Серийные ИС-122 оснащались пушкой Д-25Т с клиновым полуавтоматическим затвором, благодаря чему скорострельность удалось повысить до 1,5-2 выстрелов в минуту. В марте “немецкий” дульный тормоз заменили на отечественный, конструкции ЦАКБ. Тогда же танки ИС-85 переименовали в ИС-1, а ИС-122 – в ИС-2. Однако, начало боевой карьеры ИС-2 складывалось не совсем удачно. При первых столкновениях с тяжелыми немецкими танками выяснилось, что бронебойный снаряд БР-471 не может пробить лобовую броню “пантер” на дистанции превышающей 700 метров, в то время как броня “тигра” пробивалась на дистанции до 1200 метров. Лучше обстояли дела с осколочно-фугасной гранатой ОФ-471, но в целом ситуация оставалась прежней. Решение было найдено только в конце войны, после появление улучшенного боеприпаса БР-471, однако здесь на помощь пришли…сами немцы.

С 1944 г. немецкая танковая промышленность стала испытывать острый дефицит марганца и при изготовлении брони пришлось использовать высокоуглеродистую сталь, имевшую повышенную хрупкость. В ряде случаев отмечалось пробитие брони “пантер” с расстояния около 2500 метров, так что в конце войны вопрос с бронепробиваемостью временно решился сам собой.

В то же время, бронирование первых серийных ИС-2 заслуживало крайне низкой оценки. Например, при обстреле танка из пушки ЗиС-6 калибра 76,2-мм броня ИСа проламывалась со всех сторон, но большая масса снарядов пробивала её не на вылет, а вызывала массу вторичных осколков. Это повлекло за собой перепроектирование лобовой части корпуса, начатое в феврале 1944 г. Совместно со специалистами ЦНИИ-48 танкостроители разработали новую форму броневых листов, технология изготовления которых также претерпела изменения. При сохранении прежней толщины брони из лобового листа демонтировали люк-пробку механика-водителя, а сам лист расположили под углом 60°. Это гарантировало его повышенную стойкость к поражению снарядами 88-мм танковой пушки KwK 36 по углами от -30° до +30° при стрельбе в упор. Нижний лобовой лист и башню оставили без изменений, так как их модернизация повлекла бы за собой значительную переделку отделения управления и боевого отделения. Новые корпуса начали выпускать весной 1944 г., а с 15 июня, с целью усиления защиты нижнего лобового листа, на него начали укладывать гусеничные траки. Впрочем, еще несколько месяцев в производстве находились оба вида корпусов.

Постепенно улучшалась и эксплуатационная надежность танков. Если первые машины не отрабатывали гарантийный 1000-км пробег, то в начале 1945 г. командующий бронетанковыми войсками 1-го Белорусского фронта докладывал, что “тяжелые танки работали хорошо и намного перекрыли гарантийные сроки (в 1,5 – 2 раза) как по моточасам, так и по километражу”.

В поисках путей улучшения конструкции ИС-2 с февраля 1944 г. начались интенсивные работы по проектированию его новых модификаций, получивших обозначения ИС-3 (Объект 244), ИС-4 и ИС-5 (ИС-100). В первую очередь на этих опытных машинах исследовалась возможность установки более мощных орудий меньшего калибра. Опытный ИС-3, представлявший собой серийный ИС-1, получил орудие Д-5Т-85БМ с начальной скоростью снаряда 900 м\с с “ломающимся” перископическим прицелом ПТ-8 и рядом изменений в конструкции двигателя и трансмиссии. Ходовые испытания танк выдержал, но на стрельбах выявилась недостаточная прочность ствола, так что ИС-3 остался лишь в виде прототипа.

Танки ИС-4 (Объект 245) и ИС-5 отличались установкой 100-мм орудия С-34 конструкции ЦАКБ, которое имело баллистику морской пушки Б-34. Собственно, отсюда и появилось их второе обозначение ИС-100. Для установки новой артсистемы потребовалось полностью перекомпоновать боевое отделение, чему резко воспротивились военные. Тогда была предпринята попытка установить на танк 100-мм орудие Д-10Т, разработанное КБ завода №9, которое позднее нашло себе применение на самоходке СУ-100.

Опытный образец ИС-4, проходивший государственные полигонные испытания с 12 марта по 6 апреля 1944 г., был возвращен на завод для доработок. Очевидно, С-34 не отвечала предъявляемым к ней требованиям, так как вместо неё на танк установили Д-10Т и внесли ряд более мелких технических изменений. Боекомплект удалось увеличить до 30 выстрелов с бронебойными и осколочно-фугасными снарядами массой 15,6 кг.

Компоновка танка ИС-5 (Объект 248) была несколько изменена по сравнению с оригиналом. Из-за необходимости размещения наводчика орудия справа на танке применили перевернутую маск-установку. Также на правую сторону была перенесена командирская башенка. В новой башне планировалось использовать механический досылатель и стабилизатор прицела, но установили их только к октябрю. Боекомплект ИС-5 составил 39 выстрелов.

Сравнительные испытания обоих образцов провели с 1 по 6 июня 1944 г., причем явными преимуществами обладал ИС-5. Впрочем, но одна из этих машин серийной так и не стала – тогда посчитали, что выпуск тяжелых танков со 100-мм орудием будет непрактичным.

В конце 1943 г. был разработан ещё один интересный вариант танка, получившего проектное обозначение ИС-2М. В отличии от серийных ИС-2 эта машина имела очень оригинальную компоновку. Боевое отделение, башня и трансмиссия располагались в кормовой части танка, моторное отделение — в средней, а отделение управления — в передней. Ходовая часть также была спроектирована заново, с использованием опорных катков большого диаметра без поддерживающих роликов. Работу над ИС-2М прервали в начале лета 1944 г., после развертывания проектирования опытных танков ИС-6, а обозначение впоследствии перешло к серийным танкам, прошедшим модернизацию в середине 1950-х гг.

Выпуск танков ИС-2 был прекращен в конце 1945 г., но даже после появления более современных машин его оставили на вооружении. Одной из причин этого шага были многочисленные конструктивные недоработки, преследовавшие танки ИС-3 и ИС-4, что привело к выводу их во вторую линию уже через 10 лет после начала эксплуатации. Вместе с тем было предложено провести модернизацию имеющихся ИС-2, поскольку по своим боевым качествам и эксплуатационной надежности эта машина вполне удовлетворяла требованиям армии. Такое решение ГБТУ приняло в 1957 г., хотя отдельные доработки проводились с 1954 г. На танках установили двигатель В-54К-ИС с электростартером, форсуночным подогревателем НИКС-1, электрическим маслозакачивающим насосом МЗН-2 и воздухоочистителем ВТИ-2 с отсосом пыли из бункеров. Установка нового двигателя влекла за собой изменения системы смазки и охлаждения. Наружные топливные баки включили в систему питания танка так же, как и на танке ИС-3. Была установлена коробка передач с масляным насосом и системой охлаждения масла, введено жесткое крепление ее на задней опоре. Планетарные механизмы поворота стали соединяться с несущими дисками бортовых редукторов с помощью полужесткого соединения. В ходовой части установили новые опорные катки и направляющие колеса с нерегулируемыми подшипниками.

В корпусе был установлен усиленный подмоторный постамент и новые опоры КПП. Щелевой прибор механика-водителя заменили на призменный, заимствованный от Т-54. Кроме того, танк оборудовали “Угол” и прибором ночного видения ТВН-2 или БВН.

Башня ИС-2 претерпела минимальные изменения. Из неё был удален кормовой пулемет, на месте которого установили дополнительный вентилятор. Был также введен усиленный стопор, как у Т-54, и подъемный механизм пушки со сдающим звеном. Боекомплект теперь составлял 35 выстрелов.

Кроме того, танк получил четыре аккумуляторные батареи вместо двух, радиостанцию Р-113, переговорные устройства Р-120, новые крылья с бункерами по типу ИС-3, игравшие роль противокумулятивных экранов, электрозапалы и электросбросы для дымовых шашек БДШ, вторую фару со светомаскировочным устройством, изменили состав и раскладку ЗИПа. После всех доработок танк получил обозначение ИС-2М и постепенно до этого стандарта были доведены все оставшиеся серийные машины.

На базе ИС-2М в 1956-1959 гг. были самоходные стартовые агрегаты 8У-218 (объект 803) для ракетного комплекса оперативно-тактического назначения 8К11 и 2П19 для комплекса 8К14. С этих машин демонтировалась башня и часть танкового оборудования, вместо которого устанавливалась необходимая аппаратура ракетных войск. Масса самоходок уменьшилась до 40 км, а запас хода составил порядка 300 км.

Кроме того, много ИС-2 было переоборудовано в БРЭМ, причем на вооружении имелось два варианта, более поздний из которых отличался только установленной командирской башенкой на месте демонтированной главной башни.

Боевое применение ИС-2 началось весной 1944 г. в ходе освобождения Правобережной Украины. Здесь приняли боевое крещение 11-й и 72-й ОГвТТП, причем действия второго из них заслужили высокой оценки. В течении 20 апреля – 10 мая танки ИС-2 уничтожили 41 “тигр” и “фердинанд” (возможно, в их число вошли модернизированные средние Pz.IV), а также 3 бронемашины с боеприпасами и 10 ПТО. Собственные потери составили всего 8 машин, причем каждая из них вышла из строя только после нескольких (от 2 до 7) попаданий преимущественно в борт корпуса. Лобовая броня ИС-2, как показала практика, не пробивается бронебойным снарядом 88-мм пушки KwK 36 на дистанциях более 1000 метров. Впоследствии, до конца мая 1944 г., 72-й полк действовал в распоряжении 18-й армии, отбивая вражеские атаки у г.Станислав, а с июня и до конца войны он вошел в состав 4-й танковой армии.

Впервые же познакомиться с новой техникой немцам удалось только в мае 1944 г., когда один из ИСов, поврежденный в бою у населенного пункта Тыргу Фрумос, был захвачен немецкими восками и впоследствии отбуксирован в тыл для осмотра и проведения испытаний. На основании полученных данных генерал-инспектор танковых сил вермахта Г.Гудериан сделал следующий вывод:

«Ни в коем случае нельзя ввязываться в поединок со «Сталиными», не имея подавляющего численного превосходства в боевой силе. Я полагаю, что на каждого «Сталина» должен приходиться взвод «Тигров». Попытки «Тигра» бороться со «Сталиным» один на один могут привести лишь бессмысленной потере боевой машины…
Наиболее успешной представляется следующая тактика борьбы со «Сталиными»: следует окружать их с флангов или с тыла и расстреливать мощным прицельным огнём».

Другими словами, немецким танкистам предлагалось вести борьбу с новыми немецкими танками из засад и укрепленных позиций, правда, сделать это удавалось не всегда. В качестве примера можно привести сражение на Сандомирском плацдарме, где немцы предприняли массированное наступление с использованием нового типа танка. Оборонительная операция растянулась на несколько недель, однако именно 13 августа стало одним из самых знаменательных дней в карьере ИС-2. Ранним утром экипажи 71-го ОгвТТП, оснащенные танками ИС-2 первых серий выпуска, успешно поддержали атаку пехотного полка, атаковавшего и захватившего г.Оглендув. Здесь ИС-2 впервые встретились с “королевскими тиграми” (Pz.Kpfw.VIB “Koenigtiger”), подбив один из них. В это время сами немцы предприняли атаку на советские позиции, однако грамотно расположенные советские танки открыли по ним огонь с заранее подготовленных позиций, уничтожив ещё два “тигра”. После этого противник предпочел отступить и перегруппировать оставшиеся силы. Всего, с 14 по 31 августа полк уничтожил по четыре “тигра” и “королевских тигра”, три “пантеры” и одно самоходное 128-мм орудие, не считая прочей подбитой техники. Безвозвратные потери 71-го полка составили 3 танка и ещё 7 были повреждены и нуждались в ремонте.

В процессе боевой эксплуатации, кроме недостаточной прочности брони, много нареканий вызывала артиллерийская система. Непосредственно пушка Д-25 танкистам нравилась, однако её обслуживание и система подачи боеприпасов вызывали совершенно обратные чувства. В условиях боя советскому расчеты требовалось около 20-30 секунд, чтобы перезарядить орудие – за это время та же “пантера” успевала сделать по 6-7 выстрелов, так как её боекомплект состоял из унитарных выстрелов, а у ИС-2 заряжание было раздельным. Кроме того, боекомплект из 26 выстрелов признали недостаточным. Правда, в 1945 г. все эти недостатки отступили на второй план.

По мере оснащения танковых войск новой техникой ИСами укомплектовали 26-й и 27-й ОГвТТП, с мая 1944 г. принявшие участие в боях на Ленинградском фронте. Чуть позже к ним присоединились 3, 15, 31, 32, 35, 64, 75 и 81-й и 76-й ОГвТТП, которые были отправлены в Прибалтику и участвовали в освобождении многих латвийских и эстонских городов. Особо тяжелыми были бои на таллиннском направлении. Так, например, 36-й полк потерял три своих танка сгоревшими и 10 подбитыми, уничтожив за это же время 3 вражеские машины и подавив несколько укрепленных позиций ПТО.

Не менее ожесточенным было сражение в Восточной Пруссии, где местность изобилует болотами, реками и прочими естественными преградами, позволяя немцам создать здесь глубоко эшелонированную оборону. Одним из первых всю тяжесть этих боёв вынес 81-й ОГвТТП, наступавший на Кляйн Дрегезен. Закопанные в землю и замаскированные “тигры” стреляли с хорошо пристрелянных позиций, поражая наши танки на расстоянии от 600 до 1200 метров. В серии мелких стычек полк потерял 6 машин, каждая из которых получила от 12 до 18 попаданий, часть из которых были сквозными.

Далее, 17-18 октября, 81-й ОГвТТП вел бои в районе местечка Кибартай и города Эйдткунен, в результате которых было уничтожено 3 тяжелых танка, подбито 2 средних, уничтожено 5 противотанковых и 22 артиллерийских орудия, захвачено два «Тигра». Полк потерял сгоревшими два танка ИС-2 и два подбитыми. Спустя двое суток, 20 октября 1944 г., в районе местечка Кибартай и города Эйдткунен произошел ещё один танковый бой, в ходе которого советская сторона потеряла восемь танков (7 сгорели), а немецкая – 3 “тигра” и несколько противотанковых орудий. Столь крупные потери полк понес в результате лобовой атаки хорошо укрепленных немецких позиций с зарытыми в землю танками.

До 31 октября общие потери 81-й полка составили 10 танков уничтоженными и 14 подбитыми, из которых 8 удалось восстановить силами полевых ремонтных бригад.
Более успешно действовал 79-й ОГвТТП, державший оборону на реке Нарев и в течении двух суток отбивавших атаки немецких танковых подразделений. Самый ожесточенный бой произошел 14 октября 1944 г., когда ИС-2 были брошены в атаку против численно превосходящего их противника, уничтожив 6 немецких танков при потере двух своих (один сгорел).

Не менее ожесточенными были бои на территории Венгрии, где дислоцировалась очень сильная группировка немецких войск, оснащенная наиболее современным вооружением. Наступавший на Дебрецен 78-й ОГвТТП встретил здесь сильное сопротивление – немцы часто использовали здесь тактику укрепленных опорных пунктов, окапывая танки и устраивая засады. В течении 6 по 31 октября 1944 г. полк уничтожил 6 “тигров”, 30 “пантер”, 10 танков Pz.IV, 1 САУ “Ferdinand”, 24 САУ различного калибра, 109 пушек, 38 БТР, 60 пулеметных точек, 2 склада с боеприпасами и 12 самолетов на аэродроме. Один из наиболее сложных боёв провели ИС-2 у г.Каньяр, где немцы пытались обороняться используя 10 “пантер”. В ходе сражения советская сторона потеряла 3 танка, немецкая – 7. Общие безвозвратные потери полка составили всего два ИС-2, сгоревших от фаустпатронов, и 16 танков отправили на ремонт.

В феврале 1945 г. 81-й ОГвТТП отличился при взятии г.Немериттен, но уже утром 16 февраля экипажи ИСов были вынуждены вступить в неравную схватку с превосходящими силами немцев у г.Кукенен. Главную роль в этом сыграла неправильная оценка командира 144-й сд, который считал, что тяжелые танки обладают достаточно сильной броней и вооружением, чтобы защитить себя самим. В первой же атаке сопровождавшая ИСы пехота заглегла и танкистам пришлось в одиночку вести наступление. В течении первых минут боя полк потерял два танка сгоревшими и два подбитыми, что заставило остальных вернуться и затем снова продолжить атаковать укрепления противника. После нескольких часов кровопролитного сражения командование распорядилось отвести уцелевшие ИС-2 в район Вильмсдорфа.

Намного более успешно в ходе Висло-Одерской операции действовал 80-й ОГвТТП. С 14 по 31 января 1945 г. этот полк уничтожил 19 танков и САУ, 41 орудие, 15 пулеметных точек, 10 минометов и 12 блиндажей противника, не потеряв безвозвратно ни одного собственного танка. Действовавший рядом 33-й ОГвТТП лишился всего трех машин, но в первый же день операции танки сумели прорвать две линии обороны 9-й немецкой армии, продвинувшись за день на 22 км, а к 3 февраля передовые части полка вышли к реке Одер.

Перед Берлинской операцией советское командование сосредоточило на данном направлении значительные силы, включая 7-ю отдельную гвардейскую (104,105 и 106-й танковые полки с ИС-2) и 11-ю тяжелые танковые бригады, 334-й полк (47-я армия), 351-й полк (3-я Ударная армия), 396-й полк — 5-й Ударной Армии, 394-й полк — 8-й Ударной Армии, 362-й и 399-й полки — 1-й Гвардейской Танковой Армии, 347-й — 2-й Гвардейской Танковой Армии (все — 1-й Белорусский фронт), 383-й и 384-й полки — в составе 3-й Гвардейской Танковой Армии (1-й Украинский фронт).

Надобность в самом штурме города сейчас ставиться под большое сомнение, но тогда поверженная столица гитлеровской Германии имела большой психологический и политический эффект. Для прорыва немецкой обороны и зачистки городских кварталов применяли штурмовые группы, в составе которых имелась рота тяжелых танков из пяти машин и рота автоматчиков. Некоторые подразделения обладали саперными отделениями и огнеметчиками.

Атаковавшие на флангах 105-й и 106-й ОГвТТП понесли тяжелые потери (сгорело 10 и 6 танков соответственно), но в то же время немецкая оборона была прорвана, а советские танкисты смогли уничтожить по два тяжелых танка Pz.VI и Pz.V, два средних танка Pz.IV, пять САУ , 21 полевое орудие, 4 противотанковых орудия, 8 минометов и до 30 пулеметов. Введенные в бой танки 104-го полка совместным наступательным порывом вышли к р.Флисс, где были встречены сконцентрированным огнем ПТО и замаскированных танков. Уцелевшие экипажи отступили и затем приняли участие в боях на Зееловских высотах.

Поскольку новой бронетехники в Берлине было немного главным врагом советских танков стали «: солдаты вермахта и фолькштурма, вооруженные фаустпатронами (Faustpatrone), панцерфаустами (Panzerfaust) и панцершреками (Panzerschreck), а также гранатами и бутылками с горючей смесью. Из более чем 300 уничтоженных танков их жертвами стало около 70%. Зачастую пехоте приходилось защищать свои “подопечные” машины, ведя бои оборонительного характера. В борьбе с гранатометчиками неплохо показали себя зенитные пулеметы ДШК, хотя их задранные вверх (в походном положении) стволы часто цеплялись за все уличные провода, и в некоторых случаях их демонтировали.

За время участия в Берлинской операции (с 16 апреля по 2 мая 1945 г.) 7-я ОГвТТБр потеряла 67 танков: 28 сгорело от огня артиллерии и танков, 11 — от фаустов, 28 танков были подбиты, но позже восстановлены. 67-я ОГвТТБр за это же время лишилась от огня артиллерии и танков противника сгоревшими 12 ИС-2, 18 уничтожили “фаустники” и ещё 41 поврежденный танк позднее удалось отремонтировать. В сумме эти бригады уничтожили 53 вражеских танка и САУ, а также 111 орудий.

Более подробно о боевом применении и особенностях эксплуатации можно прочитать в статье «Боевое применение танков ИС в Великой Отечественной Войне».

После войны большая часть ИС-2 оставалась в первом эшелоне не менее 15 лет. После этого ИСы служили только в тыловых подразделениях, где со временем их планировали заменить тяжелыми танками Т-10 и их модификациями. Отслужившие свой век машины отправлялись на склады или использовались в качестве наглядных пособий. Другие отправляли к советско-китайской границе, на Курильские острова и Сахалин, где ИС-2М были частично разукомплектованы и превращены в ДОТы. До настоящего времени ни один из таких ДОТов в рабочем состоянии не сохранился. Тем не менее, сохранившиеся в строю ИС-2М время от времени привлекались к проведению различных полигонных маневров — по всей видимости, последние крупные учения с их участием состоялись в 1982 г. в Одесском ВО. После этого танки поставили на долговременное хранение и затем постепенно стали разделывать на металлолом. По последним данным, ИС-2М, оставшиеся после распада СССР были сняты с вооружения в 1992 г. и окончательно выведены из эксплуатации в 1995 г. Точное количество танков, сохранившихся к этому времени, установить вряд ли возможно, но есть основания полагать, что их оставалось не менее 100.

Что касается остальных стран бывшего СССР, то ИС-2М имелись в них только в качестве памятников или учебных пособий, а вот ближайшие соседи Советского Союза получили немало танков этого типа.

В ходе войны танками ИС-2 были оснащены только подразделения Войска Польского, 4-й и 5-й танковые полки которого получили 71 машину. Поляки отличились о время боёв в Померании, уничтожив 31 танк противника при потере 14 своих, а затем приняли участие в Берлинском сражении. В конце войны предполагалось оснастить ИСами 6-й и 7-й танковые полки, однако после капитуляции Германии от этого решения быстро отказались. Из 26 уцелевших танков 21 были возвращены Советскому Союзу, а остальные 5 вошли в состав 7-го полка.

В послевоенные период наибольшую поддержку получила Китайская Народная Армия, выдавившая к концу 1949 г. остатки войск Чан Кай Ши на Тайвань. Помимо широко распространенных Т-34-85 китайцам досталось несколько десятков ИС-2. О подробностях их боевого применения точной информации нет. Впрочем, в начале 1950-х гг. несколько тяжелых танков было передано вьетнамским войскам, которые вели освободительную войну против колониальных французских сил. Есть сведения о том, что французы перебросили во Вьетнам одну из сохранившихся “Panther”, чтобы проверить её боевые свойства. Вероятно, полученные данные предполагалось использовать при создании новых французских танков (в частности АМХ-50), разработка которых велась на основе опыта немецких конструкторов.

Небольшое количество ИС-2 досталось и другому восточному соседу – Северной Корее. Эти танки, судя по всему бывшие китайские, передавались северокорейской армии для восполнения потерь, понесенных её осенью 1950 г. На 1 июля 1951 г. удалось практически полностью восстановить 1-ю танковую дивизию двухполкового состава, а к концу следующего года было сформировано ещё два отдельных танковых полка.

На завершающем этапе войны корейские танки участия почти не принимали, что позволило “сэкономить” 278 Т-34-85, 38 ИС-2, 27 СУ-122 и 48 САУ-76. С другой стороны обеим воющим сторонам так и не удалось проверить, какой из танков сильнее: ИС-2, М26 “Pershing” или A41 “Centurion”. Согласно американским данным в Корейской войне принимали участие четыре отдельных танковых полка, укомплектованных китайскими добровольцами, каждый из которых располагал тремя ротами Т-34-85 и одной ротой ИС-2.

Последней страной, куда отправились ИС-2, стала Куба, получившая в начале 1960-х гг. в рамках военной помощи из СССР два танковых полка, полностью укомплектованных этим типом машин. Служба в частях первой линии оказалась для них достаточно короткой – спустя несколько лет устаревшие ИСы начали переводить в состав частей береговой обороны, где они переделывались в долговременные огневые точки. К началу 1990-х гг. таких ДОТов насчитывалось не менее 15.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЯЖЕЛОГО ТАНКА
ИС-2 образца 1944 г.

БОЕВАЯ МАССА 44000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 4
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 6770
Ширина, мм 3070
Высота, мм 2730
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ одна 122-мм пушка Д-25Т и три 7,62-мм пулемета ДТ (возможна установка одного 12,7-мм зенитного пулемета ДШК)
БОЕКОМПЛЕКТ 28 снарядов и 2331 патрон
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ смотровые приборы типа «триплекс» и МК-4/td>
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса – 120 мм
лоб башни – 100 мм
борт — 100 мм
корма — 60 мм
днище — 20 мм
ДВИГАТЕЛЬ В-2-10, дизельный, мощностью 520 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 6 сдвоенных опорных катков с независимой торсионной подвеской, 3 поддерживающих ролика, переднее направляющее и заднеее ведущее колесо, крупнозвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ 40 км\ч
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 180 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м 1,00
Глубина брода, м 1,30
Ширина рва, м 2,50
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 10Р или 10РК
переговорное устройство ТПУ-4БИС-Ф

ИС-3 Тяжелый танк

Разработчик: КБ ЧКЗ
Год начала работ: 1944
Год выпуска первого прототипа: 1944
Серийный выпуск продолжался до лета 1946 г. включительно, с вооружения окончательно сняты в середине 1960-х гг.

Не успели первые серийные танки ИС-2 выйти из заводских цехов, как решением № 5583 от 8 апреля 1944 было начато проектирование нового тяжелого танка. Разработка велась в условиях острой конкуренции между КБ опытного завода №100, организованным в марте 1942 года и возглавляемым Ж.Я.Котиным и А.С.Ермолаевым, и КБ Челябинского Кировского завода, возглавляемым Н.Л.Духовым и М.Ф.Балжи.

На 100-м заводе, где ведущими инженерами по танку были Г.Н.Москвин и В.И.Таротько, решили не сильно отходить от освоенной в производстве конструкции ИС-2, но при этом верхнюю лобовую часть корпуса выполнили из двух соединенных и сильно наклоненных к вертикальной плоскости броневых листов, повернутых в плане под большим углом. Сверху эти листы накрывались треугольной крышей, наклоненной к горизонту под углом 7°. В этой крыше прямо над головой механика-водителя имелся люк, через который он мог садиться в танк и покидать его. Впоследствии такое конструктивное решение получило название “щучий нос”.

На ЧКЗ пошли чуть более простым путем. Используя наработки по опытным танкам “Объект 244”, “Объект 245” и “Объект 248”, Ж.Я.Котин перекомпоновал корпус с добавлением в его передней части характерных “скул”. В обоих вариантах из экипажа исключался стрелок-радист и курсовой пулемет, что позволяло освободить пространство в отделении управления и улучшить снарядостойкость лобовых бронелистов.

Первый прототип танка поступил на заводские испытания 28 октября 1944 г. Уже при первых ходовых тестах на Бродо-Калмакском тракте у опытного образца обнаружилось несколько серьезных недоработок и его пришлось вернуть на завод. В ноябре испытания продолжили, выдвинув танк на 1000-км пробег, но результат остался тот же – больше всего неприятностей доставляла работа двигателя и трансмиссия.

На втором опытном образце форсированный двигатель В-11 был заменен на В-2-ИС, при этом ходовая часть танка осталась без изменений. Представленная машина первоначально получила заводское обозначение “Кировец-1” и армейское “Образец А”. После завершения заводских, а затем и государственных испытаний, проходивших с 18 по 24 декабря 1944 г., высшее руководство танковых сил осталось довольно новым танком, но все же посоветовало доработать его.

Однако, несколькими неделями ранее произошли события, окончательно сформировавшие облик будущего танка. В декабре 1944 г. специалистами ЦНИИ-48 была проведена работа по сравнению проектов ЧКЗ и завода №100. Обе машины обладали определенными преимуществами, но ни одно из них не было абсолютным. Тогда появилась идея объединить наработки по обеим конструкциям. По предложению ЦНИИ-48 корпус танка мог иметь носовую часть типа “щучий нос”, днище корпуса – по варианту ЧКЗ (корытообразное), в поперечном сечении башни заимствовали принцип предложенный ЧКЗ (куполообразная форма), а в горизонтальных сечениях – башни завода № 100 и ЦНИИ-48 (сечение, приближающееся к эллипсу).

Рассмотрев оба конкурирующих проекта и учтя выводы, сделанные специалистами из ЦНИИ, в НКТП пришли к выводу, что более приемлемым будет последний вариант. В соответствии с этим, за танком закреплялось название “Кировец-1”, хотя директор ЧКЗ И.М.Зальцман рассчитывал дать этой машине имя “Победа”.
В соответствии с приказов № 729 от 16 декабря 1944 года выпуск танков планировалось развернуть на производственных мощностях ЧКЗ. Сразу была заказана партия из 10 предсерийных “кировцев”, 8 из которых надлежало сдать к 25 января 1945 г.

Новый танк, вскоре переименованный в ИС-3, имел несколько существенных отличий от первых прототипов. Ходовая часть на нем осталась с минимальными изменениями. Шасси, применительно на один борт, по прежнему состояло из 6 сдвоенных опорных катков без резиновых бандажей с индивидуальной торсионной подвеской, 3-х поддерживающих роликов, переднего направляющего (взаимозаменяемого с опорными катками) и заднего ведущего колеса со съёмными венцами из 14 зубьев. Мелкозвенчатая гусеница цевочного зацепления имела шаг трака 160 мм и ширину 650 мм. Число траков могло варьироваться от 79 до 86.

Форма корпуса, как и планировалось, представляла собой симбиоз из проектов обеих КБ. Носовая часть была выполнена в виде “щучьего носа” с двойным наклоном под большим углом к вертикали. Верхней части борта был придан обратный наклон, чтобы уместить широкий погон башни. Наклонные бронелисты в стыке бортов и днища позволили сократить общую площадь поверхности корпуса и за счет сэкономленной массы усилить бронезащиту. Кормовой лист корпуса для удобства доступа к агрегатам силовой передачи сделали откидным. Место механика-водителя переместили, установив прямо по оси танка. Над ним был сделан люк, в котором монтировался смотровой прибор. Перед открыванием люка его необходимо было снимать. За сиденьем водителя, в днище, размещался запасной люк.

Главной особенностью проекта стала башня, имевшая “прижатую” сферическую форму. Вырезанный в её крыше овальный люк имел две створки. В правой из них устанавливался смотровой прибор заряжающего МК-4, в левой створке был сделан командирский люк наблюдения, закрытый круглой вращающейся крышкой, в которой был смонтирован смотровой прибор командира ТПК-1. Еще один прибор МК-4, для наводчика, устанавливался в верхней части башни, слева по ходу. Башня поворачивалась при помощи электропривода, максимальная скорость поворота составляла 12 град/с.

Вооружение танка осталось прежним. В башне устанавливалась 122-мм пушка Д-25Т образца 1943 г. с длиной ствола 48 калибров с двухкамерным дульным тормозом и горизонтальным клиновым затвором с полуавтоматикой механического типа. Прицельная дальность стрельбы (с использованием телескопического прицела ТШ-17) составляла 5000 м, а с помощью бокового уровня – 15 000 метров. Скорострельность 2–3 выстрела в минуту. Заряжание пушки было раздельным. Боекомплект состоял из 28 выстрелов: 18 осколочно-фугасных и 10 – бронебойных снарядов.

Рядом с пушкой, в общей литой маске, монтировался 7,62-мм пулемет ДТ, а на крыше башни устанавливался зенитный 12,7-мм пулемет ДШК. Боекомплект для пулемета ДТ состоял из 945 патронов (15 магазинов), пулемета ДШК – 300 патронов (6 лент по 50 патронов), каждая из которых укладывалась в отдельную коробку. Одна коробка устанавливалась на пулемет, остальные размещались в боевом отделении.
Силовая установка ИС-3 состояла из 12-цилиндрового 4-тактного V-образного дизельного двигателя В-11-ИС-3 мощностью 520 л.с. при 2200 об\мин. Внутри танка находилось четыре топливных бака ёмкостью по 450 литров, по два с каждого борта. В случае возгорания баки имели механические приспособления для сброса, рукоятки которых находились в задней части боевого отделения.

Трансмиссия танка состояла из главного многодискового фрикциона сухого трения, 8-скоростной КПП с демультипликатором и двухступенчатыми планетарными механизмами поворота. Тормоза были выполнены плавающими, ленточными (чугун по стали). Бортовые передачи имели понижающие редукторы с простым шестеренчатым и планетарным рядом.
На танке устанавливались радиостанция 10-РК-26 и танковое переговорное устройство ТПУ-4бис-Ф.

Несмотря на схожесть с конструкцией серийных ИС-2 выпуск танков ИС-3 задержался. Первые машины были предъявлены на испытания только в конце мая 1945 г., поэтому на завершающем этапе боевых действий в Европе и в войне с Японией они участия не принимали. Впрочем, есть утверждения, что незадолго до капитуляции Германии подразделение ИС-3 провело бой с группой истребителей танков “Jagdpanther”, подбив две из них и потеряв три своих машины. К подобной информации следует относиться критически, поскольку официальные источники её не подтверждают.

Перед союзниками тяжелые танки ИС-3 были продемонстрированы 7 сентября 1945 г. во время военного парада в Берлине. Тогда по Шарлоттенбургскому шоссе прошло соединение из 52 машин этого типа, принадлежавших сводному танковому полку, сформированного на базе 71-го гвардейского тяжелого танкового полка 2-й гвардейской танковой армии. В Советском Союзе их публичная демонстрация состоялась 7 ноября 1946 г.

Оценка новых “сталинских монстров” со стороны западных специалистов была весьма высока, но на деле ИС-3 обладали целым “букетом” конструктивных недоработок и недостатков. В процессе эксплуатации наиболее часто выходили из строя двигатель и трансмиссия, а также элементы бронекорпуса районе моторно-трансмиссионного отделения. Кроме того, раздельное заряжение орудия и его скромные боекомплект признали неприемлемыми.В итоге выпуск танков ИС-3 был прекращен летом 1946 г., после сборки 2311 машин.

В 1948 г. танки ИС-3 прошли первый этап доработок. Были усилены кронштейны крепления двигателя, изменено крепление КП, усилен подбашенный лист, усовершенствована конструкция главного фрикциона, улучшены уплотнения бортовых передач и опорных катков. Вместо ручного маслоподкачивающего насоса установлен электрический. Радиостанция 10-РК заменена на 10-РТ. Однако, после проведения полного цикла исправлений масса ИС-3 поднялась до 48800-49000 кг, что создало дополнительную нагрузку на ходовую часть.

Второй этап модернизации был проведен в начале 1950-х гг. На танках увеличена жесткость корпуса путем введения планок в кормовой лист и раскосов в днище, а в днище под коробкой передач вырезано отверстие и закрыто крышкой, приваренной внакладку. Пулемет ДШК заменили на модернизированный ДШКМ, а пулемет ДТ – на ДТМ того же калибра. В башенном люке был уплотнен вращающийся колпак командирского люка и установлен прибор ночного видения ТВН-2 механика-водителя. Двигатель В-11ИС-3 заменили на на стандартизированный В-54К-ИС мощностью 520 л.с. с воздухоочистителем ВТИ-2 с двумя степенями очистки и эжекционным удалением пыли из первой ступени. В системе смазки смонтирован новый масляный бак с теплообменником и пеногасителем. В систему охлаждения встроен подогреватель НИКС-1 с электроприводом; на корме предусмотрено крепление двух 200-литровых бочек с топливом; усилены подшипниковые узлы опорных катков и направляющих колес, изменены сальниковые уплотнения; в систему электрооборудования введена двухпроводная цепь дежурного освещения. На корме смонтирована штепсельная розетка внешнего запуска. На части танков была снята система командирского управления. Контрольно-измерительные приборы непосредственного действия заменены электрическими, также были установлены радиостанции Р-113 и танковые переговорные устройства Р-120. Модифицированные танки получили обозначение ИС-3М.

В 1956 г. танкам ИС-3 впервые были задействованы в боевых условиях, когда в Будапеште началась антикоммунистическая революция. Находившаяся в Венгрии группа советских войск, в основном, располагала средними танками Т-34-85 и самоходками ИСУ-152, которые 24 октября ввели в город. Подоспели в скором времени 2-я и 33-я механизированные дивизии, что увеличило общее количество танков и САУ до 290. В уличных боях советские войска понесли тяжелые, по тем меркам, потери. Наиболее ожесточенные бои разгорелись в рабочих кварталах, где сопротивление носило более организованный характер. Однако и в центральной части города бои не утихали несколько суток. Получив информацию о якобы известном местонахождении руководителей восстания советское командование выдвинуло часть сил в район кинотеатра “Корвин” и 27 октября фактически принудило его защитников к капитуляции. Правда, сделать это удалось дорогой ценой – от огня ПТО и ручных противотанковых средств было уничтожено несколько ИС-3 и Т-34.
К этому времени общее положение в стране ухудшилось настолько, что пребывание советских войск в Будапеште стало весьма рискованным. 30 октября их вывели из города, но уже через день танки вновь выехали на улицы Будапешта, совместно с пехотой и артиллерией проведя операцию по ликвидации вооруженных групп и очагов сопротивления.

Но всё же, первой и последней настоящей войной для ИС-3 стал арабо-израильский конфликт 1967 г. Договоренность о поставках этих машин в Египет была достигнута до начала боевых действий на Суэцком канале, где египетские танковые силы понесли крупные потери. По крайней мере в военном параде 23 июля 1956 г. участвовало несколько танков этого типа, а общее число поставленных в 1956-1962 гг. ИС-3 оценивается в 100 единиц.

После завершения “шестидневной войны” в качестве пополнения из СССР прибыло несколько сотен современных танков, в число которых также включили тяжелые ИС-3М, недавно прошедших полную модернизацию, но не обладавших какой-либо защитой от противотанковых ракет. О точном количестве поставленных ИСов данные расходятся. На дынные момент известно, что часть танков передали в состав 7-й пехотной дивизии, державшей позиции в районе Хан-Юнис – Рафах, и ещё 60 танками располагала 125-я танковая бригада, дислоцированная близ Эль-Кунтиллы.

К начавшейся 6 октября 1967 г. войне с Израилем египтяне оказались совершенно не готовы, поскольку сами рассчитывали обрушиться на голову противника мощными танковыми клиньями. За шесть дней боёв Египет потерял 73 танка ИС-3М, абсолютно большая часть из которых была захвачена в исправном состоянии с полным боекомплектом. Лишь единичные машины были уничтожены в бою.

В Израиле трофейные ИС-3М (израильтяне называли его “танк Сталин” или “танк Сталин-3”) прошли ещё один этап модернизации. Большая половина машин была переоборудована в тягачи и БРЭМ, при этом на них были установлены двигатели В-54 и крыши моторно-трансмиссионных отделений, снятые с подбитых танков Т-54А. Перед следующей войной 1973 г. несколько “полноценных” ИС-3М превратили в долговременные огневые точки. С них снималась трансмиссия и двигатель (ходовая часть также частично демонтировалась), а освободившееся место использовали для размещения увеличенного боезапаса. Такие “полутанки” устанавливались на наклонных бетонных основаниях, что позволяло иметь угол возвышения орудия до 45°. По крайней мере два подобных ДОТ-ИС-3М использовались в ходе “Войны на истощение” 1969-1970 гг. в укреплённом пункте (УП) “Темпо” (“Оркаль”) так называемой “Линии Бар-Лева” (самый северный УП из расположенных вдоль Суэцкого канала, в 10 км к югу от Порт-Саид), ещё два — в УП “Будапешт” (на берегу Средиземного моря, в 12 км к востоку от Порт-Саид). Использование этих танков завершилось после полного расхода боеприпасов, после чего бывшие египетские ИС-3М вновь вернулись к своим прежним хозяевам. Дальнейшая их судьба остается неизвестной.

Что касается остальных зарубежных поставок ИС-3, то их было совсем немного. В 1946 г. два танка передали Польше для проведения войсковых испытаний. Некоторое время они участвовали в военных парадах, после чего первый из них отправили на полигон в качестве мишени, а второй попал в Высшую офицерскую школу танковых войск имени С.Чарнецкого, в музее которой он хранится до сих пор. Еще один ИС-3 был поставлен в Чехословакию, видимо для ознакомительных целей.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЯЖЁЛОГО ТАНКА
ИС-3 обр.1945 г.

БОЕВАЯ МАССА 46500 кг (ИС-3)
48800-49000 кг (ИС-3М)
ЭКИПАЖ, чел. 4
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 9850 (с пушкой)
6900 (по корпусу)
Ширина, мм 3150 (ИС-3)
3390 (ИС-3М)
Высота, мм 2450
Клиренс, мм 450
ВООРУЖЕНИЕ одна 122-мм пушка Д-25Т и один 7,62-мм пулемет ДТ (ДТМ) и один 12,7-мм зенитный пулемет ДШК (ДШКМ)
БОЕКОМПЛЕКТ 28 снарядов и 756 (950 у ИС-3М) патронов для 7,62-мм пулемета и 250 патронов для 12,7-мм пулемета
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ смотровые приборы типа «триплекс» и МК-4
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса – 120 мм
лоб башни – 250 мм
борт — 90 мм
корма — 60 мм
крыша — 30 мм
днище — 20-30 мм
ДВИГАТЕЛЬ В-11-ИС-3, дизельный, 12-цилиндровый, V-образный, мощностью 520 л.с. при 2200 об\мин.
ТРАНСМИССИЯ механического типа с главным многодисковым фрикционом сухого трения, 8-скоростной КПП с демультипликатором и двухступенчатыми планетарными механизмами поворота
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 6 сдвоенных опорных катков с независимой торсионной подвеской, 3 поддерживающих ролика, переднее направляющее и заднеее ведущее колесо, крупнозвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ 40 км\ч (по шоссе)
17 км\ч (по грунту)
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 180 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. 32°
Высота стенки, м 1,00
Глубина брода, м 1,40
Ширина рва, м 2,50
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 10РК (10РТ — ИС-3М)
переговорное устройство ТПУ-4БИС-Ф

ИС-4 Тяжелый танк

Разработчик: КБ ЧКЗ и КБ завода №100
Год начала работ: 1944
Год выпуска первого прототипа: 1944
Серийный выпуск продолжался до 1949 г. включительно, с вооружения окончательно сняты в начале 1960-х гг.

Незадолго до принятия на вооружение танка ИС-122 (ИС-2) в танкостроительном КБ ЧКЗ было начато проектирование новой машины тяжелого типа, которая могла бы принять участие на завершающем этапе боевых действий и оставаться на вооружении в послевоенный период. На ней планировали устранить основные недостатки ИС-122, касающиеся в первую очередь вооружения. Эксперименты с опытными танками ИС-4 (“Объект 245”) и ИС-5 (“Объект 248”), проведенные в 1944 г., положительных результатов не дали. Как тогда посчитали, на тяжелые танки не имело смысла устанавливать орудия калибром меньше 122-мм, так как в этом случае снижалась боевая эффективность.

В начале 1944 г. по инициативе инженеров ЧКЗ была начата разработка нового танка, первое время получившего обозначение “К”, затем замененное на “Объект 701”. Ведущим инженером проекта был назначен Л.С.Троянов, а общее руководство осуществлялось директором завода И.М.Зальцманом (директор), главным инженером С.Н.Махониным и главным конструктором Н.Л.Духовым. Танк, в целом, сохранил конструкцию опытных машин, но задуманное усиление бронирования привело к доработке ходовой части, корпуса и башни.

Масса танка приближалась к 50 тоннам, что выводило её за рамки ограничений, наложенных самим Сталиным (46 тонн).
Первый опытный образец «Объект 701-1», оснащенный 122-мм пушкой Д-25Т, был готов уже в апреле 1944 года и в течении мая-июня прошел испытания пробегом в 1230 км. В скором времени танк отправили на доработку, в результате которой было принято решение продолжить работу на двух других прототипах.

Второй опытный образец («Объект 701-2») оснащался 122-мм пушкой С-34-2 и конструктивно практически не отличался от «Объекта 701-1». Третий прототип («Объект 701-3») был аналогичен предыдущей машине, за исключением 100-мм пушкой С-34-1, имевшей боекомплект 30 выстрелов и начальную скорость бронебойного снаряда 800 м\с. Толщина бронирования корпуса в лобовой части и с бортов была доведена до 160 мм, что повлекло за собой удлинение ходовой части на один опорный каток, для более равномерного распределения нагрузки. Установленный на прототие 12-цилиндровый двигатель В-12 мощностью 750 л.с., позволял развивать скорость до 43 км\ч, но масса танка при этом возросла, что заметно ухудшило проходимость и подвижность.

Тем не менее, корпуса обеих танков успешно прошли испытания обстрелом. В августе 1944 года на полигоне НИБТ по ним было выпущено несколько десятков снарядов из отечественных орудий ЗИС-2 (57-мм), ЗИС-3 (76-мм), Д-25 (122-м) и МЛ-20 (152-мм), а также из трофейных немецких РаК 43 (88-мм) и KwK 42 (75-мм). В отчете отмечалось, что танки типа «Объект 701» практически неуязвимы для пушек калибра 75-88 мм (с начальной скоростью снаряда до 1000 м\с) при обстреле с фронта под углом 60 градусов по корпусу и 30 градусов по башне.

В сентябре 1944 года ходовые испытания прошел «Объект 701-4» с улучшенной трансмиссией, «намотавший» на полигоне 1160 км. Так как полностью устранить недоработки на этой машине не удалось, испытания продолжили на следующей машине.

Прототип «Объект 701-5», выпущенный в ноябре 1944 г., отличался от первого опытного образца только башней, толщина брони которой была доведена до 250 мм. Это делало её непробиваемой для любого немецкого орудия того времени на дистанциях более 1000 метров, а толщину кормового листа увеличили до 120 мм (!). Кроме того, вместо 100-мм было установлено 122-мм орудие Д-25Т, что отчасти унифицировало этот танк с серийными машинами. Такие доработки привели к тому, что боевой вес «701-5» составил 55900 кг, но даже в этом случае он был меньше, чем у знаменитого “королевского тигра” с его огромными размерами и более тонкой бронёй.

В отчете военной комиссии под председательством инженер-полковника Благонравова отмечалось следующее:

«Опытный танк 701 обладает сильной броневой защитой, мощным вооружением, хорошей маневренностью, достаточной надежностью агрегатов и механизмов. Управление простое и легкое, эксплуатационные показатели высокие, в обслуживании танк прост, удобен и не требует частых регулировок. На основании результатов комиссия считает необходимым рекомендовать Объект 701 к принятию на вооружение Красной Армии».

Испытания шестого опытного образца («Объект 701-6»), состоявшиеся с 6 по 21 апреля 1945 года в Челябинске, по большей части подтвердили предыдущие выводы, что позволило руководству ЧКЗ составить письмо на имя наркома танковой промышленности В.А.Малышева с предложением начать серийную постройку танка с темпом выпуска 10 машин в мае, 30 — в июне, 60 — в июле, и далее — по 100 машин ежемесячно.

Тем временем на поступивших в войска ИС-3 выявили несколько серьёзных недоработок, без устранения которых текущая эксплуатация этих танков была невозможна. Поскольку конструкции обеих машин были во многом схожи, встал вопрос и целесообразности серийного выпуска танков 701, который не имели отличий от ИС-3 за исключением более тяжелого бронирования и, как следствие, огромной массы. Однако этот вопрос рассматривался и под другим «углом зрения». 14 февраля 1946 года представители Министерства Транспортного машиностроения и Вооруженных Сил обратились к правительству с просьбой начать производство танков 701 вместо имеющихся ИС-3, надеясь, что новая машина окажется лучше предшественника. Приказом №961-403сс от 29 апреля танк «Объект 701» принимался на вооружение РККА под обозначением ИС-4.

Теперь рассмотрим подробнее, из чего состял предпоследний серийный тяжелый танк Совесткой Армии. Конструктивно ИС-4 представлял собой соединение наработок по тяжелым танкам серии ИС, проведенным в 1943-1945 гг.

Корпус танка собирался методом сварки из литых секций и катаных бронелистов толщиной 20, 30, 120 и 160 мм. Передняя часть корпуса состояла из верхнего и нижнего лобовых, и двух бортовых бронелистов, установленных под большими углами наклона. По оси машины располагалось место механика-водителя, над сиденьем которого имелся небольшой круглый люк со смотровым прибором, с открываемой в сторону крышкой.

Башня танка собиралась из нескольких литых частей, её передняя часть закрывалась съёмным бронелистом крепившимся на болтах. Люк, закрываемый этим листом, предназначался для монтажа и демонтажа пушки. В задней части крыши башни располагались слева — люк командира танка с крышкой, справа — люк заряжающего с крышкой. В крышках люков и левой части крыши находились смотровые приборы, причем в крышке люка командира — перископический смотровой прибор ТПК-1. Вращение башни, с планетарным блоком механизма поворота, осуществлялось как с помощью электропривода, так и вручную, причем допускалась работа обеих приводов одновременно.

Вооружение серийного ИС-4 было несколько усилено, по сравнению с ИС-2 и ИС-3. В башне устанавливалась спаренная установка из 122-мм пушки Д-25Т и 12,7-мм пулемета ДШК. На башенной зенитной турели находился ещё один ДШК с коллиматорным прицелом К-8Т. Для стрельбы из орудия прямой наводкой использовался телескопический шарнирный прицел ТШ-45, с закрытых позиций стрельба велась с использованием бокового уровня и угломерного круга на погоне башни.

Боекомплект из 30 снарядов раздельного заряжания укладывался в специальных металлических кассетах, состоящих из цилиндра, амортизационной пружины и пружинного запора. В кассетах для бронебойных снарядов был вставлен дополнительный стакан (между амортизационной пружиной и головкой снаряда), а в кассетах для осколочно-фугасных — колпак-предохранитель для головного взрывателя. Для бронебойно-трассирующих снарядов имелось 12 кассет, для осколочно-фугасных гранат — 18. Патроны для 12,7-мм пулеметов размещались в двух укладках по 500 штук в каждой. В одной укладке патроны снаряжались в ленты по 50 штук в каждой и укладывались в магазины-коробки, две из которых находились на пулеметах. Во второй укладке патроны в пачках заводской упаковки хранились в четырех брезентовых сумках.

Ходовая часть, в связи с увеличением массы танка, была модифицирована. На ИС-4 она состояла из 7 сдвоенных опорных катков с индивидуальной торсионной подвеской, 3-х поддерживающих роликов, направляющего колеса с винтовыми натяжными механизмами и ведущего колеса заднего расположения со съёмными венцами из 14 зубьев. Гусеница была выполнена мелкозвенчатой с 86 цельнолитыми траками. Шаг трака составил 160 мм, ширина – 720 мм. Силовая установка танка состояла из 12-цилиндрового 4-тактного V-образного бескомпрессорного двигателя В-12 жидкостного охлаждения мощностью 750 л.с. при 2100 об\мин с 2-ступенчатыми воздухоочистителями типа “Мультициклон”.

Трансмиссия танка включала планетарную КПП (с 6 скоростями вперед, 3 назад и 2 нейтральными передачами), с коническим реверсом и механизмом поворота типа ЗК с мультипликаторами. Привод управления механизмом передач и поворотов был механический, селекторный, с гидравлическим сервированием педали на передачах переднего хода.

В состав электрооборудования ИС-4 входили четыре аккумуляторные батареи общей ёмкостью 256 А-ч, генератора Г-73 мощностью 1500 Вт и электрического стартера СТ-700 мощностью 15 л.с.На машине устанавливалась автоматическая система противопожарного оборудования с термоэлектрозамыкателями в моторном и трансмиссионном отделениях. Средства связи состояли из радиостанции 10-РК-26 и переговорного устройства ТПУ-4бис-Ф.

Установочная партия из 25 машин была готова в июле-сентябре 1947 г. (сведения о том, что несколько танков были собраны чуть раньше – в 1945-1946 гг., не соответствуют действительности). На этих машинах проверялась работа основных узлов и агрегатов, после чего только 8 октября были окончательно утверждены рабочие чертежи и начался массовый выпуск. До конца года ЧКЗ предстояло выпустить 200 ИС-4, но из-за возникших трудностей и конъюнктурных причин за оставшиеся три месяца собрали всего 20.

Как и следовало ожидать, кроме более мощной бронезащиты этот танк никакими преимуществами перед ИС-2 и ИС-3 не обладал, а по таким показателям, как скорость и боевая подвижность даже уступал. Кроме того, ИС-4 имел более низкую эксплуатационную надежность, а его стоимость (в ценах того времени) составила 994.000 рублей. Для сравнения, средний танк Т-54А стоил тогда 326.00 рублей.

Так назрел вопрос модернизации танков, но ЧКЗ совершенно не торопился заняться этим процессом. Несмотря на то, что завод получил задание разработать комплекс мер по улучшению конструкции ИС-4 до 1 июня 1948 года и к 1 января 1949 года модернизировать все выпущенные машины, работа продвигалась крайне медленно. В результате приёмку готовой продукции остановили 10 августа, а к новому году из 155 выпущенных танков на ЧКЗ ещё оставалось 69 машин. Правда, ИС-4 последних серий оснащались пулеметами ДШКМ обр.1938\46 гг., переговорным устройством ТПУ-47, коллиматорным прицелом К10-Т и радиостанцией ЮРТ.

одернизировать удалось всего 12 машин, которые получили обозначение ИС-4М. Две из них были отправлены на полигон НИБТ, семь — в 5-ю гвардейскую механизированную армию и ещё три — в 16-ю гвардейскую механизированную дивизию (Белорусский ВО). Танки успешно прошли войсковые испытания, но до уровня ИС-4М доработали не все танки этого типа.

Кроме того, специалистами ЧКЗ был разработан командирский вариант ИС-4 с дополнительной радиостанцией РСБФ-3Т и прибором ночного видения, и огнеметный танк. Серийно эти модификации не строились в виду остутствия надлежащего оборудования. На бумаге осталась 152-мм САУ на шасси тяжелого танка, проект которой был предложен в ноябре 1948 г. Общее количество выпущенных танков ИС-4 оценивается в 219 серийных экземпляров и 6 прототипов.

Первые серийные танки в конце 1947 г. были направлены в Челябинск, где вошли в состав танко-технического училища и 30-го учебного танкового полка (по 4 единицы). Большая часть танков выпуска 1947-го и, отчасти, 1948 гг. отправились на 22-ю базу резерва танков. Оставшиеся танки последних серий выпуска вошли в состав подразделений 5-й гвардейской танковой армии.

Учитывая массу эксплуатационных недостатков большую часть танков ИС-4 в середине 1950-х гг. отправили служить на Дальний Восток, к китайской границе. Из эксплуатации их вывели в начале 1960-х гг., причем несколько машин частично разукомплектовали, превратив в долговременные огневые точки.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЯЖОЛОГО ТАНКА
ИС-4 обр.1945 г.

БОЕВАЯ МАССА 60000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 4
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 9790 (с пушкой)
6600 (по корпусу)
Ширина, мм 3260
Высота, мм 2480
Клиренс, мм 410
ВООРУЖЕНИЕ одна 122-мм пушка Д-25Т и два 12,7-мм пулемета ДШК
БОЕКОМПЛЕКТ 30 снарядов и 1000 патронов для 12,7-мм пулеметов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ смотровой прибор МК-4
телескопический шарнирный прицел ТШ-45
коллиматорный прицел К-8Т
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса – 160 мм
лоб башни – 250 мм
борт — 120 мм
корма — 120 мм
крыша — 30 мм
днище — 20-30 мм
ДВИГАТЕЛЬ В-12, дизельный, 12-цилиндровый, V-образный, мощностью 750 л.с. при 2100 об\мин.
ТРАНСМИССИЯ механического типа с 11-скоростной КПП с демультипликатором
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 7 сдвоенных опорных катков с независимой торсионной подвеской, 3 поддерживающих ролика, переднее направляющее и заднеее ведущее колесо, крупнозвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ 43 км\ч по шоссе
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 320 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. 35°
Высота стенки, м 1,00
Глубина брода, м 1,50
Ширина рва, м 2,80
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 10РК-26
переговорное устройство ТПУ-4БИС-Ф

ИС-5 Тяжелый танк

Разработчик: КБ завода №100
Год начала работ: 1944
Проект отклонен в пользу более перспективных проектов ИС-6 и ИС-7.

Параллельно с проектированием тяжелых танков ИС-3 и ИС-4 на Опытном заводе №100 в Челябинске группой инженеров под руководством Ж.Я.Котина было разработано несколько эскизных проектов новой машины, получившей индекс ИС-5. В течении 1944 года на рассмотрение представили различные варианты тяжелого танка, в числе которых имелся проект с расположение башни в кормовой части корпуса. По большей части для ИС-5 использовали наработки по существующим танкам, как серийным, так и опытным.

Одним из наиболее близких реализации проектов можно было считать вариант с формой корпуса и башни, конструкция которых была во многом аналогична опытному ИС-4 («Объект 701»). Схема бронирования и состав вооружения, по всей видимости, также не претерпели сильных изменений. Ходовая часть была выполнена 12-катковой (по 6 на борт) со стандартным расположением ведущего и направляющих колес. Боевая масса танка оценивлась примерно в 50 тонн.

Работы над ИС-5 были прекращены ещё в ходе войны в пользу более перспективных проектов ИС-6 и ИС-7.

ПРОЕКТНЫЕ ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЯЖЁЛОГО ТАНКА
ИС-5 обр.1943 г.

БОЕВАЯ МАССА ~50000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 4
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм ?
Ширина, мм ?
Высота, мм ?
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ одна 122-мм пушка и три 7,62-мм пулемета
БОЕКОМПЛЕКТ ?
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ ?
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса – 160 мм
лоб башни – 250 мм
борт — 120 мм
корма — 120 мм
крыша — 30 мм
днище — 20-30 мм
ДВИГАТЕЛЬ В-12, дизельный, 12-цилиндровый, V-образный, мощностью 750 л.с. при 2100 об\мин.
ТРАНСМИССИЯ механического типа
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 6 сдвоенных опорных катков с независимой торсионной подвеской, переднее направляющее и заднеее ведущее колесо, крупнозвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ ?
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ ?
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м ?
Глубина брода, м ?
Ширина рва, м ?
СРЕДСТВА СВЯЗИ ?

ИС-6 Тяжелый танк

Разработчик: КБ завода №100 и КБ Уралмаш
Год начала работ: 1944
Год выпуска первого прототипа: 1944
Проект отклонен в пользу более проекта ИС-7.

В начале 1944 года на Опытном заводе №100 в Челябинске начались работы по проектированию тяжелого танка ИС-6, отличительной особенностью которого была электротрансмиссия. Соответствующее распоряжение ГКО было получено 8 июня – согласно выданному приказу заводу №100 и заводу Уралмаш (который уже имел опыт в постройке САУ ЭСУ-100 оснащенной аналогичным агрегатом) предстояло разработать чертежи и построить два опытных образца.

Корпус и башня танка ИС-6 были конструктивно очень похожи на ИС-4, что было не удивительно, так как унификация этих компонентов была бы только на руку заводу-производителю независимо от того, какая из машин поступила бы в серийное производство. Схема бронирования также не изменилась.

Компоновка ИС-6 осталась классической. В передней части размещалось отделение управления, где ровно по оси танка находилось место механика-водителя. За ним располагалось боевое отделение с трехместной башней. В ней устанавливалась 122-мм пушка Д-30 с дульным тормозом и спаренный с ней 7,62-мм танковый пулемет СГМТ, отличавшегося лучшими эксплуатационными характеристиками, чем аналогичный ДТ конструкции Дегтярева. Дополнительно, для защиты от атак с воздуха, на крыше башни устанавливался 12,7-мм зенитный ДШК. Боекомплект его состоял из 30 выстрелов раздельного заряжания, 1200 патронов калибра 7,62 мм и 500 патронов калибра 12,7 мм к зенитному пулемету. Прицел ТБШ — телескопический, танковый. Зенитный пулемет снабжался коллиматорным прицелом К8-Т. Смотровые приборы командира, механика-водителя, наводчика и заряжающего — типа МК-4, по одному у каждого.

Двигатель В-12У, дизельный, мощностью 750 л.с., находился в кормовой части танка. В электромеханическую трансмиссию входили главный генератор ДК-305А мощностью 385 кВт и массой 1740 кг, установленный соосно с двигателем. В одном блоке с главным генератором на общем валу находился синхронный генератор трехфазного тока СГ-1А, предназначенный для питания моторов-вентиляторов системы охлаждения тяговых двигателей и дизеля, а также для привода подзарядного агрегата АКБ. На дизеле были смонтированы два малых генератора постоянного тока Г-73, которые питали цепи возбуждения генераторов ДК-305А и СГ-1А. Тяговые электродвигатели ДК-302А и ДК-302Б реверсивного действия через бортовые передачи соединялись с ведущими колесами танка. Регулировка силы тяги производилась изменением возбуждения главного генератора. Рабочий ток достигал 960 А, при движении по шоссе он составлял 490 А, на местности — 740 А. Напряжение в цепи 500 В. Для внешней связи использовалась приёмо-передающая радиостанция 10-Р, внутри танка связь между членами экипажа обеспечивалась с помощью танкового переговорного устройства ТПУ-4бисФ.

Небольшим изменениям подверглась ходовая часть, конструктивно повторявшая ИС-2. В ней применили 6 опорных катков на один борт с индивидуальной торсионной подвеской, передним направляющим и задним ведущим колесом.

Хотя часть проектных наработок выполнили челябинские инженеры выпуск рабочих чертежей и сборка прототипов ИС-6 проводилась на Уралмаше. Осенью 1944 года первый опытный экземпляр танка (Объект 253), вместе с комплектом запасных частей и запасным корпусом, был представлен на испытания, проводившиеся на НИБТ полигоне в Кубинке. Туда также были доставлены и другие тяжелые машины, включая ИС-4. В скором времени к ним присоединился второй прототип (Объект 252), отличавшийся совершенно новой ходовой частью, имевшей шесть опорных катков на борт увеличенного диаметра без поддерживающих роликов. За счет этого скорость танка составила 43 км\ч, а боевая масса уменьшилась до 51500 кг.

Государственная комиссия по достоинству оценила применение электротрансмисии на ИС-6, позволившей облегчить управление машиной, однако выявленные недостатки сводили это преимущество к нулю. Масса трансмиссии оказалась излишне велика, что сказывалось на общей боевой массе танка и, как следствие, на его подвижности. Кроме того, по мощности вооружения ИС-6 ничем не выделялся от серийного ИС-2, а по броневой защите он был аналогичен ИС-3 и ИС-4, готовившиеся к серийному производству. В итоге было принято решение работы по ИС-6 прекратить и после войны оба прототипа отправили на слом.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЯЖЁЛОГО ТАНКА
ИС-6 обр.1945 г.

БОЕВАЯ МАССА 54000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 4
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 10070 (с пушкой)
Ширина, мм 3430
Высота, мм 3430
Клиренс, мм 500
ВООРУЖЕНИЕ одна 122-мм пушка Д-25Т
один 7,62-мм пулемет СГМТ спаренный с пушкой
один 12,7-мм зенитный пулемет ДШК
БОЕКОМПЛЕКТ 30 снарядов и 1200 патронов для СГМТ и 500 патронов для ДШК
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ смотровой прибор МК-4
телескопический шарнирный прицел ТШ-45
коллиматорный прицел К-8Т
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса – 120 мм
лоб башни – 250 мм
борт — 120 мм
корма — 60 мм
крыша — 30 мм
днище — 20-30 мм
ДВИГАТЕЛЬ В-12, дизельный, 12-цилиндровый, V-образный, мощностью 750 л.с. при 2100 об\мин.
ТРАНСМИССИЯ механического типа с 11-скоростной КПП с демультипликатором
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 7 сдвоенных опорных катков с независимой торсионной подвеской, 3 поддерживающих ролика, переднее направляющее и заднеее ведущее колесо, крупнозвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ 35 км\ч по шоссе
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 150 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. 35°
Высота стенки, м 1,00
Глубина брода, м 1,50
Ширина рва, м 3,00
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция 10РК-26
переговорное устройство ТПУ-4БИС-Ф

КВ-122 Тяжелый танк

Разработчик: КБ ЧКЗ
Год начала работ: 1944
Год выпуска первого прототипа: 1944
Серийно не выпускался по причине наличия в составе БТВ РККА танков ИС-2.

В числе последних попыток перевооружения тяжелого танка КВ стоит проект установки на него 122-мм орудия. Идея была оформлена конструкторским коллективом под руководством инженера А.С.Шнейдмана, который предложил не только оснастить танк типа КВ-85 более мощной танковой артсистемой, но оснастить его улучшенной силовой установкой. Проект был одобрен весной 1944 года и через несколько месяцев реализован в металле. Танк получил предварительной обозначение КВ-122.

Доработки для этого требовались минимальные. Танк полностью сохранял конструкцию серийного КВ-85 образца 1943 года, за исключением модернизированной башни, орудия и двигателя. Корпус танка представлял собой жесткую сварную коробку с дифференцированным бронированием. Толщина бортов и кормы составляла 60 мм, крыши – 40 мм, днища – 20 мм. Лобовые отливки корпуса имели толщину 75 мм. Компоновка корпуса была классической: отделение управления спереди, боевой отсек в центре и моторно-трансмиссионное отделение сзади. Вместо двигателя В-2К, отличавшегося от обычного В-2, увеличенной мощностью, был предложен В-2ИС номинальной мощностью 520 л.с. Несмотря на некоторое снижение удельной мощности и динамических качеств данная силовая установка была более надежной. Трансмиссия полностью соответствовавшая танку КВ-85 включала многодисковый главный и бортовые фрикционы сухого трения, а также 10-скоростную коробку передач.

Башня танка полностью заимствовалась от ИС-2. При сохранении обтекаемых форм и прежнего бронирования (лоб – 100 мм, борта и корма – по 60 мм, крыша – 40 мм) в ней, вместо орудия Д-5Т, устанавливалась 122-мм пушка Д-25. Это повлекло за собой изменения в боеукладке и количестве выстрелов, но в плане огневой мощности прирост был существенный. Рядом с пушкой монтировался пулемет ДТ калибра 7,62-мм и ещё один пулемет ДТ находился в кормовой башенной установке. На крыше башни имелась возможность установки 12,7-мм пулемета ДШК.

Ходовая часть, применительно на один борт, состояла из следующих элементов:

— шесть опорных катков с внутренней амортизацией и индивидуальной торсионной подвеской;

— три поддерживающих ролика с резиновыми бандажами;

— переднее направляющее колесо;

— заднего ведущего колеса с литой ступицей и двумя 16-зубовыми венцами;

— гусеничная цепь из 87-90 траков шириной 700 мм и шагом 160 мм, траки – литые, с двумя прямоугольными окнами для зубьев ведущего колеса.

Смотровые приборы включали телескопический прицел ТОД-6, перископический прицел ПТ-6 и командирскую панораму ПТ-1. Танк комплектовался радиостанцией Р-9 со штыревой антенной. Экипаж КВ-122 состоял из пяти человек: механик-водитель, радист, командир, наводчик и заряжающий.

Интересным моментом было то, что строить новых танков не пришлось бы – путем несложной модификации мощно было сделать из КВ-85 более мощный КВ-122, но как-раз в этом и заключалась одна из главных проблем. Для того, чтобы провести весь объём доработок танки требовалось отзывать с фронта и отправлять на завод-изготовитель. На этом терялось драгоценное время. Кроме того, с 1944 года был налажен выпуск танков ИС-2 с аналогичным вооружением и лучшей защищенностью. Сопоставив эти факты в ГАБТУ посчитали, что модернизация имеющихся КВ-85, которых осталось не так уж много, нецелесообразна. Опытный танк КВ-122 остался в единственном экземпляре и его дальнейшая судьба неизвестна.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЯЖЕЛОГО ТАНКА
КВ-122 образца 1944 г.

БОЕВАЯ МАССА ~48000 кг
ЭКИПАЖ, чел. 5
ГАБАРИТНЫЕ РАЗМЕРЫ
Длина, мм 6950 (по корпусу)
Ширина, мм 3250
Высота, мм 2530
Клиренс, мм ?
ВООРУЖЕНИЕ одна 122-мм пушка Д-25, два 7,62-мм пулемета ДТ (спаренный с пушкой и задний башенный), один 12,7-мм пулемет ДШК
БОЕКОМПЛЕКТ 70 снарядов и 3276 патронов
ПРИБОРЫ ПРИЦЕЛИВАНИЯ телескопический прицел — ТОД-6
перископический прицел — ПТ-6
командирская панорама — ПТ-1
БРОНИРОВАНИЕ лоб корпуса — 75 мм
борт корпуса — 60 мм
корма корпуса — 60 мм
лоб башни — 100 мм
борт башни — 75 мм
корма башни — 75 мм
маска пушки — ?
крыша — 40 мм
днище — 20 мм
ДВИГАТЕЛЬ дизельный, 12-цилиндровый, В-2ИС, мощностью 650 л.с.
ТРАНСМИССИЯ механического типа: многодисковый главный и бортовые фрикционы сухого трения, 10-скоростная коробка передач
ХОДОВАЯ ЧАСТЬ (на один борт) 6 сдвоенных опорных катков, 3 поддерживающих ролика, переднее ведущее и заднее направляющее колесо, крупнозвенчатая гусеница
СКОРОСТЬ ~35 км\ч
ЗАПАС ХОДА ПО ШОССЕ 230 км
ПРЕОДОЛЕВАЕМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Угол подъёма, град. ?
Высота стенки, м 1,20
Глубина брода, м 1,60
Ширина рва, м 2,20
СРЕДСТВА СВЯЗИ радиостанция Р-9