Тяжёлый танк КВ

Часть 1

001-я илл.

ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ

002-я илл.
Тяжёлый танк КВ-1 в экспозиции военного музея на Абердинском полигоне в США.

История создания тяжёлого танка КВ не совсем обычна. В отличие от большинства других боевых машин, включая и ровесника КВ - Т-34, спроектированных по заказу военных, этот танк разрабатывался исключительно в инициативном порядке. Дело было так...

В августе 1938 года Комитет Обороны при СНК СССР принял постановление «О системе танкового вооружения». В этом документе содержалось требование менее чем за год - к июлю 1939 года - разработать новые образцы танков, у которых вооружение, броня, скорость и проходимость развивались бы комплексно и полностью отвечали условиям будущей войны. К созданию тяжёлых танков были подключены ленинградские заводы - Кировский и № 185 им. С. М. Кирова. На первом разрабатывался танк СМК, на втором - Т-100 (см. «Бронеколлекцию» № 1 за 2002 г.). До августа 1938 года заводы, не имея договоров на производство новых машин, вели только эскизное проектирование. Полным ходом работы развернулись лишь после принятия вышеупомянутого постановления, поскольку в нём определялись тактико-технические требования и устанавливались сроки изготовления (по СМК - к 1 мая 1939 года).

В октябре 1938 года в СКБ-2 Кировского завода прибыла группа слушателей Военной академии моторизации и механизации РККА для работы над дипломным проектом. В качестве темы диплома им поручили разработку эскизного проекта машины с одной башней, но в рамках ТТТ к танку СМК.

Общее руководство проектированием возглавили инженеры СКБ-2 Л. Е. Сычёв и А. С. Ермолаев. Отдельными работами руководили Слуцман (приводы управления), К. Е. Кузьмин (корпус), Н. Ф. Шашмурин (трансмиссия), С. В. Федоренко (вооружение). Между дипломниками обязанности были распределены следующим образом: общей компоновкой и вооружением занимались Б. П. Павлов и В. К. Синозерский, ходовой частью - Г. А. Турчанинов, сервоприводами и моторной группой - Л. Н. Переверзев, планетарной трансмиссией - С. М. Красавин и Шпунтов.

Последним, кстати, в процессе проектирования пришлось заниматься даже своего рода промышленным шпионажем. Дело в том, что в ходе работы над планетарной трансмиссией выяснилось, что в СКБ-2 нет никаких исходных материалов для проектирования. Поэтому в ноябре 1938 года Красавин и Шпунтов были командированы на НИБТПолигон в Кубинку, где в это время проводились испытания чехословацкого танка S-II-a (LT-35).

С помощью командования полигона и выделенной группы рабочих они тайно ознакомились с боевой машиной во время нахождения её ночью на стоянке в парке (днём она проходила испытания с чешским экипажем). В результате при проектировании тяжёлого танка была частично заимствована схема планетарной трансмиссии S-II-a - шестиступенчатая коробка передач с реверсом.

9 декабря 1938 года на заседании Комитета Обороны рассматривался проект танка СМК, который был утверждён для изготовления в двухбашенном варианте. Предполагалось построить для испытаний два экземпляра. Но присутствовавшие на этом заседании начальник СКБ-2 Ж. Я. Котин и директор Кировского завода И. М. Зальцман предложили спроектировать и изготовить вместо второго экземпляра СМК однобашенный тяжёлый танк. После всестороннего обсуждения приняли решение «спроектировать и изготовить однобашенный тяжёлый танк, соответствующий по тактико-технической характеристике двухбашенному танку СМК».

003-я илл.
Опытный образец тяжёлого танка СМК.

Тактико-технические требования к новой машине и разрешение на её изготовление были утверждены решением Комитета Обороны при СНК СССР № 45сс от 27 февраля 1939 года.

По сравнению с СМК на новом танке предполагалось увеличить толщину брони бортов и кормы корпуса и башни за счёт сокращения общей длины машины. Проектирование силовой установки предполагалось вести под два типа двигателей - бензиновый М-17Ф мощностью 660 л.с. и дизель В-2Ф мощностью 580 л.с. Коробка перемены передач также разрабатывалась в двух вариантах - планетарная и обычная. Вооружение новой боевой машины, несмотря на наличие только одной башни, должно было быть как у танка СМК: 76-мм и 45-мм пушки, два пулемёта ДТ и крупнокалиберный ДК.

К проектированию танка, получившего название КВ («Клим Ворошилов»), Кировский завод приступил 1 февраля 1939 года, не дожидаясь утверждения ТТТ. Ведущим конструктором проекта назначили Н. Л. Духова. Кроме него, в группу вошли инженеры-конструкторы Е. П. Дедов, В. А. Козловский, П. С. Тарапатин, В. И. Торотко, А. С. Шнейдман. Технический проект группа Духова завершила в течение месяца, широко использовав конструкторские решения по корпусу, башне, вооружению, подвеске и многое другое из того, что было заложено в дипломный проект слушателей ВАММ, которых после защиты диплома в марте 1939 года направили на работу в СКБ-2, где они принимали активное участие в проектировании КВ.

В целом новый танк получился короче СМК на 2 м и ниже на 0,5 м. По предварительным расчётам его масса должна была составить 47 т, то есть на 8 т меньше, чем у СМК.

004-я илл.
Первый опытный образец танка КВ перед отправкой на НИБТПолигон. Сентябрь 1939 года.

Корпус танка разрабатывался при участии старейшего конструктора Кировского завода К. Е. Кузьмина и инженера-конструктора С. В. Мицкевича. Корпус планировалось выполнить сварным. В самых ответственных местах сварные швы усиливали гужонами.

Особые трудности встретились при проектировании системы охлаждения двигателя. Пришлось обратиться к опытному инженеру-турбинисту Н. М. Синёву, руководившему турбинным СКБ-1 на Кировском заводе. Под его руководством, с участием инженеров Е. П. Дедова, Г. А. Михайлова, А. Н. Стеркина была создана довольно удачная конструкция ребристого радиатора. Его производство организовали тут же, в опытном цехе.

Непросто давалось обеспечение необходимых тяговых свойств тяжёлого танка. Ведущий конструктор Ф. А. Маришкин с группой инженеров, в которую входили Н. Т. Федорчук, А. Д. Гладков, В. А. Козловский, М. И. Креславский, Г. А. Турчанинов, сумели в короткий срок создать достаточно работоспособную трансмиссию. В ходе конструирования наиболее нагруженного узла трансмиссии - бортового редуктора - А. Д. Гладков впервые в отечественном танкостроении применил планетарный ряд, обеспечив компактность этого узла и его надёжную работу.

Индивидуальная торсионная подвеска КВ, которой занимались конструкторы Г. А. Серёгин, Н. В. Цейц и Л. Е. Сычёв, по сравнению с танком СМК была усовершенствована. В процессе её отработки удалось решить ряд сложных проблем по подбору необходимых материалов и организации технологического процесса изготовления торсионных валов. Если торсионы для танка СМК, например, делали из кованых заготовок, то для КВ - методом проката.

Благодаря широкой мелкозвенчатой гусеничной цепи давление на грунт тяжёлого танка КВ удалось снизить до 0,77 кгс/см2, и оно было ниже, чем, например, у танков БТ-7 (0,86) и Т-35 (0,83).

Группа вооружения, куда входили Г. Н. Москвин, Г. Я. Андандонский, Ф. Г. Коробко и А. С. Шнейдман, установила на танк новую 76,2-мм пушку Л-11. С ней была спарена 45-мм пушка 20К. Оба орудия устанавливались в общей маске. В качестве дополнительного вооружения использовались пулемёт ДТ, закреплённый в шаровой опоре в корме башни, и зенитный пулемёт ДТ, установленный на турели основания люка башни. Курсового пулемёта машина не имела. Боекомплект танка состоял из 118 76-мм выстрелов, 50 45-мм и 1008 патронов к пулемётам.

005-я илл.
006-я илл.
Танк КВ выпуска апреля 1940 года (машина № У-7). Обращают на себя внимание крылья так называемого «авиационного» типа и защитные кожухи над окнами воздухопритока к двигателю.

В целом же танк КВ представлял собой уменьшенный по длине на два опорных катка СМК с одной башней.

Учитывая высокую степень заимствования узлов и агрегатов у СМК, проектирование КВ шло довольно быстро - уже 7 апреля 1939 года технический проект и деревянный макет в натуральную величину были одобрены комиссией под председательством заместителя начальника АБТУ военного инженера 1-го ранга Б. М. Коробкова. В мае на Кировском заводе началось изготовление узлов и деталей, а на Ижорском - корпуса и башни.

007-я илл.
В ходе изготовления первого опытного образца технологами и производственниками налаживался выпуск стали новых марок для траков и сложных отливок тяжелонагруженных деталей ходовой части. Металлурги Ижорского завода разработали технологию производства литых броневых башен и других сложных деталей, а также предложили новый тип хромоникелевой молибденовой высокоотпущенной брони (взамен брони высокой твёрдости), обладавшей повышенной стойкостью против действия артиллерийских снарядов.

008-я илл.
009-я илл.
Танк КВ № У-7. Характерными признаками машин установочной партии были отсутствие шаровой установки курсового пулемёта и наличие фары «боевого света» на лобовом листе корпуса.

5 июня 1939 года АБТУ, учитывая положительный опыт эксплуатации дизельных двигателей В-2 на танках БТ-7М, поставило перед СКБ-2 задачу «установить в танк только дизель В-2, а от установки двигателя М-17 отказаться». Эта машина имела и другие отклонения от утверждённых ТТТ. Так, вместо планетарной коробки передач, рекомендованной АБТУ, была установлена обычная. Пришлось отказаться и от крупнокалиберного пулемёта ДК - из-за размещения в башне двух орудий для него совсем не осталось места.

Сборка первого КВ, получившего заводской индекс У-0 (установочная партия, нулевой образец), завершилась в ночь с 31 августа на 1 сентября. Утром танк совершил первый пробег по двору завода. А уже 5 сентября, после устранения обнаруженных мелких дефектов, опытный образец КВ был отправлен в Москву для показа членам правительства и командованию Красной Армии.

Показ проходил 23-25 сентября 1939 года на НИБТПолигоне в подмосковной Кубинке в присутствии членов правительственной комиссии под председательством наркома обороны К. Е. Ворошилова. В числе членов комиссии были А. И. Микоян, Н. А. Вознесенский, А. А. Жданов, начальник АБТУ комкор Д. Г. Павлов, руководитель НТК АБТУ бригадный инженер И. А. Лебедев, начальник испытательного отдела полигона Е. А. Кульчицкий и другие. От Кировского завода на показ были приглашены директор И. М. Зальцман, главный конструктор Ж. Я. Котин, ведущие конструкторы А. С. Ермолаев и Н. Л. Духов.

Трасса, по которой предстояло пройти опытным машинам, была довольно сложной: широкие рвы, эскарпы, контрэскарпы, крутые подъёмы, косогоры, спуски. На площадке выстроились подготовленные для испытаний танки. Члены комиссии поднялись на смотровую вышку, а экипажи, до этого стоявшие возле машин, заняли свои места. Послышался рокот заводимых моторов - и танки стали выдвигаться на исходный рубеж.

Первым на трассу испытаний вышел 55-тонный двухбашенный танк СМК. Переваливаясь и покачивая высокими башнями, он направился сперва на препятствия - эскарп. Преодолел. Затем также легко прошёл ров, немного задержался на воронках... От комиссии эта машина получила не очень высокий балл. Вслед за СМК двинулся КВ. Он значительно легче преодолел ров и несмотря на свои 47,5 т без видимых усилий взял следующее препятствие, затем легко миновал воронки, чем вызвал одобрение и даже аплодисменты на смотровой вышке.

Механик-водитель КВ на этом показе П. И. Петров вспоминал:

«На испытательной трассе впереди меня шёл танк СМК. Сначала нужно было пройти полосу препятствий. Мне казалось, что СМК, идущий впереди, преодолел эти препятствия легко, а я на КВ проходил их с трудом: моя машина короче, а в момент преодоления рва и других препятствий это имеет значение. И двигатель к тому же оказался ненадёжным - регулятор у него работал с перебоями. А когда пошли через Москву-реку, то сквозь щели меня заливало водой, однако мотор работал, и мне удалось на танке выбраться на противоположный берег. Там, выполняя программу показа, я сломал танком несколько сосен (до сих пор жалко их) и вылез на гору с большим трудом. Двигатель работал на пределе своих возможностей, переключение скоростей не всегда получалось. На берег поднялся на бортовых фрикционах, рывками. Потом пошёл по рельсовым надолбам и наконец выехал в лес».

010-я илл.
011-я илл.
Танк КВ № У-3. Кировский завод, февраль 1940 года. На орудии смонтирована крышка для защиты от попадания внутрь ствола пуль и осколков.

В целом танк произвёл благоприятное впечатление на руководство. 8 октября 1939 года машина вернулась в Ленинград, а 10 ноября, после устранения выявленных в ходе показа и испытаний на НИБТПолигоне недостатков, КВ был передан на полигонно-заводские испытания. В ходе последних, до конца ноября, танк прошёл 485 км (260 км - по шоссе, 100 км - по просёлочным дорогам и 125 км - по пересечённой местности). Было выявлено около 20 различных дефектов, главным образом в конструкции трансмиссии и двигателя.

012-я илл.
30 ноября 1939 года началась советско-финская война. По решению военного совета Ленинградского военного округа опытные танки СМК, Т-100 и КВ были сняты с испытаний и отправлены на фронт - для проверки их в реальной боевой обстановке. Из них сформировали роту тяжёлых танков и включили её в состав 91-го танкового батальона 20-й тяжёлой танковой бригады. При этом экипажи машин частично состояли из военных, а частично - из заводских специалистов.

К этому времени стало окончательно ясно, что спаренная установка двух пушек стесняет действия экипажа. Поэтому накануне отправки КВ на Карельский перешеек с него демонтировали 45-мм пушку, установив взамен 7,62-мм пулемёт ДТ. Соответственно изменился и боекомплект машины - теперь он состоял из 116 артвыстрелов и 1890 патронов.

Для проверки боевых качеств новых машин был выбран довольно трудный участок фронта. К нему танки выдвигались через Териоки. (в оригинале в этом месте, по-видимому, допущена опечатка и город ошибочно назван Периоки - прим. автора документа) (ныне Зеленогорск), далее прошли Райволу и вышли в район Бобошино, что недалеко от станции Перкиярви (ныне Кирилловское). Позиция противника находилась между озером Суммаярви и незамерзающим болотом Сунасуо. Финские доты на высотках были вооружены шведскими 37-мм противотанковыми пушками «Бофорс» и пулемётами. Перед ними стояли гранитные надолбы. Тяжёлым танкам предстояло атаковать эти укрепления.

В своём первом бою 18 декабря 1939 года танк КВ проявил себя хорошо. Несмотря на многочисленные попадания, явных поражений брони он не имел. Правда, выстрелом из противотанкового орудия был прострелен ствол танковой пушки. Кроме этого, на корпусе насчитали следы 43 попаданий снарядов. От сотрясений отсоединился топливный насос, закреплённый двумя болтами. В целом же танк оставался вполне работоспособным. Простреленную пушку на следующий день заменили новой, привезённой с Кировского завода. По совпадению именно в этот день - 19 декабря 1939 года - в Москве Председатель Совета Народных Комиссаров В. М. Молотов подписал постановление Комитета Обороны при СНК СССР № 44Зсс, согласно которому танк КВ принимался на вооружение Красной Армии. При этом опытный образец прошёл только 550 км, что ничтожно мало для проверки надёжности новой боевой машины. Однако считалось, что часть узлов и агрегатов танка (подвеска, ходовая часть, элементы трансмиссии и т. д.) прошли испытания на танке СМК.

30 декабря 1939 года нарком тяжёлого машиностроения В. А. Малышев подписал приказ, которым предписывалось:

«1. Директору Кировского завода тов. Зальцману И. М. организовать на Кировском заводе производство танков КВ, предварительно устранив все дефекты, обнаруженные при испытании.

2. Приступить к серийному выпуску с 1 января 1940 года и выпустить в 1940 году 50 штук».

Опытный образец КВ находился на передовой до начала января 1940 года. Правда, в боях танк больше не участвовал. 2 января машину вернули на завод для использования в качестве образца при изготовлении установочной партии из 20 единиц. При этом первые четыре машины должны были вооружаться 152-мм гаубицами для борьбы с финскими дотами и уничтожения противотанковых препятствий. Таково было требование Военного совета Северо-Западного фронта.

013-я илл.
014-я илл.
Танк КВ № У-3. На корме башни хорошо видна броневая крышка люка для монтажа и демонтажа орудия.

Проект установки 152-мм гаубицы в танк разрабатывался совместными усилиями СКБ-2 и артиллерийского опытного конструкторского отдела - АОКО (завод № 172 им. Молотова) во главе с Н. В. Куриным. Ведущими инженерами были Н. Н. Ильин и Г. Н. Рыбин. Всего этот коллектив насчитывал около 20 человек. Времени на работу дали мало - всего несколько дней. Поэтому участвовавших в ней конструкторов перевели на казарменное положение и разместили на четвёртом этаже заводоуправления. Первоначально предполагалось установить в башне КВ гаубицу образца 1909/30 г. Однако предпочтение отдали более мощной и современной артсистеме М-10 - 152-мм гаубице образца 1938 г. Для её установки в танк потребовалось разработать новую башню, что и было сделано в СКБ-2 по выданным артиллеристами размерам. Высоту башни с перископом увеличили до 1790 мм. Башня имела наклонные лобовые и вертикальные бортовые листы. Кормовую часть башни выполнили из двух броневых листов, сваренных под углом друг к другу, она оснащалась люком для монтажа и демонтажа гаубицы в полевых условиях, закрывавшимся броневой крышкой, крепившейся на болтах. При этом новая башня (вместе с орудием она получила обозначение МТ-1) имела такой же диаметр погона, что и башня с 76-мм пушкой. Следует отметить, что обозначения КВ-1 и КВ-2 появились только в 1941 году, а до этого применялись названия: «танки с малой башней» и «танки с большой башней».

Первую установку МТ-1 смонтировали на первом же опытном образце КВ У-0 вместо башни с 76-мм орудием, вторую - на первом танке установочной партии У-1. 17 февраля обе машины убыли на Карельский перешеек. Характерной особенностью машины У-1 стало наличие специальной крышки на дульном срезе, предохраняющей канал ствола от пуль и осколков. Перед выстрелом эта крышка должна была открываться с помощью специальной тяги, а затем снова закрываться. Однако при первом же выстреле в тире крышку сорвало, и перед отправкой на фронт её демонтировали. Для защиты же ствола гаубицы от пуль и осколков на него надели специальные броневые кольца толщиной 10 мм (впоследствии такими кольцами оснащались орудийные стволы всех танков КВ-2).

Танк У-2 с башней машины У-0 с 76-мм орудием отправили на фронт 22 февраля, а 29-го числа - танк У-3 с установкой МТ-1. Танк У-4 с МТ-1 был готов к 13 марта 1940 года, но на боевые позиции его отправить не успели - советско-финская война закончилась.

На фронте все КВ и опытный образец танка Т-100 свели в отдельную роту, придававшуюся 13-й легкотанковой и 20-й тяжёлой танковой бригадам. Правда, проверить КВ в боевой обстановке стрельбой по дотам не удалось: главная линия обороны финнов уже была прорвана. Поэтому танки опробовали стрельбой по дотам и надолбам уже после окончания боевых действий. При этом получили хорошие результаты. Вспоминая об этих событиях, командир танка КВ «с большой башней» младший лейтенант З. Ф. Глушак из 20-й танковой бригады рассказывал:

«Препятствия на линии Маннергейма были сделаны основательно. Громадные гранитные надолбы стояли в три ряда. Чтобы проделать проход шириной 6-8 м. нам понадобилось лишь пять выстрелов бетонобойными снарядами. Пока взламывали надолбы, противник нас непрерывно обстреливал. Дот мы быстро засекли, а затем двумя выстрелами полностью разрушили его. Когда вышли из боя, насчитали на броне 48 вмятин, но ни одной пробоины».

Следует упомянуть о двух проектах на базе танка КВ, разработанных для нужд фронта. Первый - объект 212 - представлял собой 35-т тягач для эвакуации подбитых танков. Ведущим инженером проекта назначили инженера Н. В. Халкиопова. В конце февраля 1940 года проект тягача и его деревянная модель в натуральную величину были рассмотрены представителями АБТУ. Но несмотря на то, что эта машина получила высокую оценку военных, «добро» на её изготовление в металле так и не было получено.

Объект 218 представлял собой дистанционную установку для подрыва мин токами высокой частоты. Генератор токов и другое оборудование предполагалось смонтировать в корпусе танка КВ-2. Полевые испытания генератора, установленного на шасси танка Т-28, прошли в феврале 1940 года и показали неплохие результаты. Вместе с тем, стало ясно, что установка нуждается в доработке.

015-я илл.
Компоновка и схема работы оборудования танка-тральщика объект 218 (слева и внизу).

016-я илл.
Проектирование «218-го» шло до лета 1941 года, но после начала Великой Отечественной войны было прекращено.

Остальные шесть машин установочной партии (У-5 - У-10) изготовили в апреле - мае 1940 года. Все они имели башни с 76-мм пушками. К этому времени первоначальный годовой план производства КВ - 50 танков - резко увеличили. Начиная с июля и до конца года завод должен был изготовить 230 танков КВ, из них 130 с «малой башней» и 100 с «большой башней». АБТУ РККА, обеспокоенное тем, что танк не проходил полигонных испытаний, а у ранее выпущенных машин обнаружено много недоработок, предложило провести полномасштабные испытания КВ. Так, две машины - У-4 и У-7 в июне прибыли на полигон в подмосковную Кубинку для испытаний. Однако затем проведение испытаний было возложено на Кировский завод, и обе машины вернули обратно. 10 июня 1940 года начались заводские испытания танка У-1 в районе Ленинграда, во время которых машина прошла 2648 км. Во второй половине июля испытывался танк У-21 со 152-мм гаубицей, а в августе - У-7 с 76-мм пушкой. Пробег У-21 и У-7 составил 1631 и 2050 км соответственно. В результате у танков КВ были выявлены существенные недостатки в трансмиссии, ходовой части и двигателе.

017-я илл.
Танк У-7 с первым образцом «пониженной» башни перед испытаниями. Сентябрь 1940 года.

Особенно много недочётов оказалось в конструкции трансмиссии, в частности, в коробке передач, надёжность работы которой оставляла желать лучшего. В ходе испытаний наблюдались повышенный износ зубьев шестерён и их поломка, возникали трудности в переключении передач в ходе движения. Кроме того, выяснилось, что при длительном движении танка на четвёртой передаче она и сопряжённая с ней вторая передача выходили из строя. Для устранения этого дефекта, начиная с 31-й машины, в конструкцию коробки передач ввели специальный замок.

Кроме того, отмечалась ненадёжность работы поворотного механизма башни, конструкция которого в основном была заимствована от механизма поворота большой башни танка Т-28 массой около 3 тонн. Масса же башни КВ-1 составляла 7 т, КВ-2 - 12 т, к тому же башни стали более неуравновешенными. В результате возникли проблемы, связанные с большими усилиями на рукоятках ручных механизмов, мощностью электромоторов для поворота башен, а также со скоростью и плавностью наведения орудий. Так, при движении танков КВ по склонам поворот башни КВ-1 в сторону был практически невозможен, не говоря уже о башне КВ-2.

На основании результатов испытаний танков У-1, У-21 и У-7 Кировскому заводу был передан перечень изменений, которые требовалось внести в конструкцию КВ. Однако завод не торопился с устранением выявленных недостатков.

018-я илл.
019-я илл.
Серийный танк КВ-2. Осень 1940 года.

Возмущённый этим представитель военной приёмки на Кировском заводе военный инженер 3-го ранга Каливода 12 августа 1940 года направил наркому государственного контроля Л. З. Мехлису письмо, в котором, в частности, говорилось:

«Считаю, что машина КВ недоработана и требует срочных и серьёзных переделок. Большинство переделок нельзя провести в процессе широкого производства, которое уже идёт полным ходом на Кировском заводе. Подобное положение затянет освоение машины в производстве минимум на 1,5-2 года и внесёт большую путаницу, лишние расходы и не даст ни малейшей экономии во времени. Качество же выпускаемой машины в течение 1,5-2 лет будет низким. Целесообразнее снизить программу до конца 1940 года до 5-8 машин в месяц и перебросить все заводские силы на доработку машины. В настоящее время основные силы брошены на выполнение программы, а о качестве машины думают очень мало. Считаю, что в настоящий момент назвать машину боеспособной нельзя из-за выше указанных дефектов. Отправлять её в армию можно только как учебную, а не боевую».

020-я илл.
Серийный танк КВ-1 выпуска октября-декабря 1940 года во дворе Кировского завода.

021-я илл.
Серийный танк КВ-1. Хорошо видны обрезиненные поддерживающие катки, характерные для танков довоенного выпуска.

Поднятые в этом письме вопросы были столь серьёзны, что Наркомат госконтроля направил на Кировский завод специальную комиссию, работавшую на заводе с 1 по 10 октября 1940 года и в основном подтвердившую выводы военпреда. 1 ноября Л. З. Мехлис отправил письмо уже непосредственно И. В. Сталину и К. Е. Ворошилову:

«В связи с присланным на моё имя письмом военинженера т. Каливода (бывший военпред АБТУ КА на Кировском заводе), в котором он сообщил, что танки КВ имеют серьёзные конструктивные недостатки, Народный комиссариат государственного контроля по согласованию с т. Ворошиловым проверил на Кировском заводе производство танков КВ.

В результате установлено следующее.

Гарантийный километраж, установленный для КВ в 2000 км, по отдельным узлам и агрегатам не выдерживается, что подтверждается рядом проведённых заводом испытаний.

Коробка перемены передач КВ не обладает достаточной прочностью... Введённый в августе с.г. в конструкцию коробки передач замок, фиксирующий положение шестерён, уменьшает возможность аварийных поломок, однако прочность самой коробки по-прежнему остаётся неудовлетворительной. В октябре завод получил от войсковой части акт-рекламацию, в котором указано, что в танке № 3622 (принят военпредом 3 сентября) скручен промежуточный вал коробки скоростей и разрушен конический подшипник.

Система охлаждения КВ не обеспечивает нормальную работу двигателя вследствие высоких температур и масла в радиаторе. Бортовые фрикционы отказывают в работе вследствие перегрева из-за неудовлетворительной смазки подшипников фрикциона. Введённый заводом лабиринтный сальник не держит смазки.

В танках КВ № 3652, № 3653, прошедших контрольные испытания пробегом и принятых военпредом в сентябре, при подготовке отгрузки их в войсковую часть обнаружена течь через сальники бортовых передач.

Воздушный фильтр двигателя не обеспечивает нормальную очистку воздуха от пыли, вследствие чего при движении по пыльному просёлку двигатель отказывает в работе.

Чертежи и технические условия (ТУ) на изготовление и приём танков КВ заводом до сих пор полностью не отработаны и АБТУ КА не утверждены. Отсутствие утверждённых чертежей и ТУ затрудняет работу военной приёмки и тормозит развёртывание серийного производства.

Особенно необходимо отметить наличие основных конструктивных недостатков КВ, подлежащих устранению в кратчайшие сроки:

1) недостаточное время работы двигателя без ремонта (80-100 часов), что снижает боеспособность танка;

2) плохая обзорность из танка, уступающая средним немецким танкам;

3) трудность управления танком в бою.

Проверкой установлены также факты незаконного оформления приёмом-сдачей незаконченных производством танков КВ.

Директор Кировского завода Зальцман И. М. дважды представлял в Наркомат тяжёлого машиностроения неправильные сведения о выполнении производства танков в июле-августе с. г.

В отчёте за июль директор КЗ сообщил о выпуске в июле 15 КВ, фактически заводом сдано АБТУ КА в этом месяце только 5 танков. Остальные 10 не были закончены производством. Доделка их и сдача военпреду продолжались до 22-24 августа. В отчёте за август заводом указан выпуск 22 КВ, фактически же на 1 сентября было сдано военпреду только 11 танков.

Эти неправильные сведения представлялись директором завода Зальцманом И. М. с ведома и согласия начальника бронетанкового управления КА Коробкова В. М. и его заместителя Алымова Н. Н., которые давали распоряжения старшему военпреду АБТУ КА на Кировском заводе Шпитанову А. Ф. об оформлении приёмом незаконченных производством танков.

В связи с выявленными проверкой фактами представления ложных сведений о выполнении плана выпуска танков КВ и оформления приёмом незаконченной производством продукции на виновных - директора Кировского завода Зальцмана И. М. и старшего военпреда АБТУ КА Шпитанова А. Ф. мною наложены дисциплинарные взыскания.

Начальнику АБТУ КА Коробкову В. М. и его заместителю Алымову Н. И. указано на неправильные действия, выразившиеся в отдаче распоряжений старшему военпреду Шпитанову А. Ф. о приёме незаконченных производством танков КВ. Полагаю, что сейчас целесообразно заслушать на Комитете Обороны о ходе работ по выпуску танка КВ и устранении конструктивных недостатков».

022-я илл.
Серийный танк КВ-1 выпуска 1941 года с пушкой Ф-32. Судя по прямоугольным дополнительным бакам на надгусеничной полке, эта машина изготовлена после начала войны.

023-я илл.
КВ-1 военного выпуска 1941 года. Хорошо видна накладная броня на лобовом листе корпуса.

Судя по этому письму, создалась парадоксальная ситуация: завод, стремясь выполнить план, предъявлял военной приёмке практически небоеспособные танки, а военные, прекрасно об этом осведомлённые, их принимали. Никаких мер по устранению недостатков не предпринималось. СКБ-2 увлечённо занималось проектированием новых супертанков КВ-3, КВ-4, КВ-5, КВ-220 и других. Уже летом 1940 года обсуждался вопрос о разработке танков с более мощным, чем у КВ, бронированием и вооружением. Кировский завод получил задание изготовить такие танки уже в ноябре 1940 года. До совершенствования ли серийных КВ тут было?

Правда, в ноябре в производство запустили «большую пониженную башню» для танка КВ-2, которая отличалась от предыдущей меньшими габаритами, массой и относительной простотой в производстве. Одновременно на всех танках КВ ввели усиленную конструкцию поворотного механизма и новую боеукладку для артвыстрелов и пулемётных дисков. Однако двигатель и коробка передач изменений не претерпели.

Всего до конца 1940 года Кировский завод изготовил 139 КВ-1 и 104 КВ-2 (24 из них с установкой МТ-1), выполнив таким образом плановое задание.

План производства на 1941 год предусматривал выпуск 1200 танков КВ. Из них на Кировском заводе - 1000 (400 КВ-1, 100 КВ-2 и 500 КВ-3) и 200 КВ-1 - на ЧТЗ. В дальнейшем предполагалось оставить на Кировском заводе производство только КВ-3, а КВ-1 и КВ-2 передать на ЧТЗ.

Столь обширный производственный план требовал коренной перестройки и расширения производственной базы. На Кировском заводе были введены в строй новые специальные танковые цехи - сборочный СБ-2 и сдаточный СД-2. Перестроили цех МХ-2, являвшийся основным в танковом производстве. Были расширены и заготовительные цехи - литейные, кузнечные, термические, холодно-штамповочные и другие. В феврале по распоряжению наркома тяжёлого машиностроения А. Ефремова расположенный по соседству механический завод имени Молотова был передан Кировскому заводу.

Главным новшеством машин выпуска 1941 года, по сравнению с танками, изготовленными в 1940 году, стало вооружение их 76-мм пушкой Ф-32 вместо Л-11. Орудие Л-11, разработанное в артиллерийском КБ Кировского завода, имело ряд конструктивных недостатков, и его установка в танки рассматривалась лишь как временная мера. Орудие Ф-32, созданное в КБ завода № 92 (г. Горький) под руководством В. Г. Грабина, отличалось от Л-11 простотой в изготовлении и надёжностью в эксплуатации. Кировский завод должен был в первом полугодии 1940 года изготовить партию из 30 пушек Ф-32 и развернуть валовое производство этих систем с 1 августа 1940 года.

024-я илл.
Один из танков КВ установочной партии с экспериментальным образцом 76-мм пушки Ф-27. Горький, весна 1941 года.

025-я илл.

Но завод этого решения не выполнил, продолжая отстаивать свою пушку Л-11, пытаясь усовершенствовать и упростить её конструкцию. В апреле кировцы заручились поддержкой В. А. Малышева, который в письме председателю Комитета Обороны положительно отзывался об Л-11, но всё было тщетно. В мае 1940 года начальник АБТУ Д. Г. Павлов докладывал в ЦК ВКП(б):

«В результате испытаний Ф-32 и Л-11 установлено, что Ф-32 в танке обладает целым рядом преимуществ перед Л-11».

По плану Кировский завод должен был изготовить и сдать до конца года 130 орудий Ф-32. Однако в 1940 году удалось изготовить только 50 пушек, а устанавливать их в КВ начали с января 1941 года.

Следует отметить, что уже в 1940 году многие военные критиковали КВ за недостаточно мощное вооружение. Ведь на тяжёлом КВ-1 и среднем Т-34 были установлены одинаковые пушки Л-11. А после того как на Т-34 с начала 1941 года стали устанавливаться орудия Ф-34, вооружение КВ-1 стало слабее, чем у среднего танка!

Новые мощные 85-мм и 95-мм танковые пушки начали разрабатываться уже летом 1940 года в КБ завода № 92. Осенью того же года они прошли испытания в башне танка Т-28. В конце 1940 года то же КБ спроектировало 76-мм танковую пушку Ф-27, имевшую баллистику 76-мм зенитного орудия 3К (начальная скорость 813 м/с). Пушка Ф-27 успешно прошла испытания, однако в связи с развёртыванием работ по танку КВ-3 все работы по этой артсистеме были прекращены.

026-я илл.
Танк КВ-1 с пушкой Ф-32 и броневыми экранами на башне. Ленинградский фронт, 1941 год.

Помимо модернизации артиллерийского вооружения планом работ на 1941 год предусматривалось улучшение конструкции ряда узлов и агрегатов КВ. В документах Кировского завода этот проект проходит как объект 222. Он представлял собой танк КВ-1 с 90-мм бронёй корпуса и башни, командирской башенкой, новыми смотровым прибором механика-водителя и механизмом поворота башни, планетарной коробкой передач, радиостанцией 10Р и другими модернизированными агрегатами. Некоторые из этих новинок в конце апреля 1941 года были установлены и испытаны в штатном корпусе танка КВ-1. Запуск в производство новых агрегатов предполагался в мае-августе. Но уже 25 мая главный инженер Кировского завода сообщил в Наркомат тяжёлого машиностроения, что «в связи с переходом танкового производства... на новый тип машины КВ-3, просим из предложенного вами на 1941 год плана оборонных работ исключить следующие, относящиеся к танку КВ, который через три месяца снимается с производства нашего завода:

1. командирская смотровая башенка с круговым обзором;

2. смотровой прибор для водителя танка КВ с горизонтальным обзором в 120° и вертикальным в 250°, с механической очисткой от снега;

3. поворотный механизм башни танка КВ, обеспечивающий поворот башни от мотора при кренах танка до 20° и поворот от руки при усилии не более 10 кг. Скорость поворота башни - 2 об/мин (при вращении от мотора);

4. планетарная трансмиссия в существующих габаритах танка с гарантийным сроком работы до 3000 км».

Таким образом, за месяц до начала войны все работы, связанные с устранением недостатков танков КВ, были свёрнуты, так и не начавшись. Вот так несостоявшийся и, по большому счёту, совершенно не нужный Красной Армии супертанк КВ-3 «переехал» столь необходимую модернизацию серийных КВ.

027-я илл.
Танк КВ-1 с 76-мм пушкой Ф-34 на испытаниях. Февраль 1941 года.

Что же касается Челябинского тракторного завода, то ещё в июне 1940 года Кировский завод должен был передать туда один танк КВ и техническую документацию на него, а к августу - и всю технологическую документацию. Кроме того, кировцы обязаны были оказать помощь специалистами, а также организовать производство бронекорпусов на заводе № 78 в Челябинске. Выполнено всё это было только к началу октября, а потому и производство КВ на ЧТЗ до конца 1940 года так и не было развёрнуто. Первую опытную сборку танка КВ на ЧТЗ произвели 31 декабря того же года. Тогда же началось строительство специального танкового цеха, завершить которое до начала войны не успели. Во многом по этой причине к 1 июня 1941 года ЧТЗ изготовил только 25 танков КВ. Всего же усилиями двух заводов к этой дате было выпущено 423 танка КВ-1 и 213 - КВ-2 (из них 46 с «большой башней»).

028-я илл.
Уже через четыре дня после нападения Германии на СССР, 26 июня 1941 г., вышел приказ № 25Зсс по Наркомату тяжёлого машиностроения, в котором говорилось:

«В соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 25 июня 1941 года приказываю:

Увеличить выпуск танков и ввести в действие мобилизационный план 2-го полугодия 1941 года.

Танки КВ выпускать с экраном. Экранировке подлежат лобовые листы корпуса и башни танка КВ. Толщина экрана для лобового листа корпуса танка - 25 мм, толщина экрана для лобового листа башни - 90-100 мм.

Разрешается производить изменения в чертежах для снижения трудоёмкости, не снижая боевых качеств танка...

С 1 июля подготовку производства КВ-3 на Кировском заводе снять и перенести её в Челябинск на ЧТЗ, куда послать бригаду конструкторов, технологов, документацию, материалы и образец танка.

Передать Кировский завод, согласно решению СНК Союза и ЦК ВКП(б), из Народного комиссариата тяжёлого машиностроения в Народный комиссариат среднего машиностроения по состоянию на 1-е июля 1941 года».

029-я илл.
Танк КВ-1 выпуска 1941 года. Эта машина изготовлена на ЧТЗ, о чём можно судить, например, по двум цилиндрическим топливным бакам на надгусеничной полке.

С 1 июля прекратилось производство танка КВ-2, в этом же месяце поступили в производство усиленные опорные катки и упрощённая башня для КВ-1. Конструкция последней была пересмотрена, часть гнутых деталей заменили прямыми, а также сократили общую длину башни. Штампованные опорные катки заменили литыми, а опорные катки с внутренней амортизацией из-за острого дефицита резины - цельнолитыми. Торсионные валы изготавливались из прокатных заготовок. Отмена ковки при производстве торсионных валов позволила на существовавшем оборудовании увеличить их выпуск в 4-5 раз.

Для укомплектования СКБ-2 инженерами дирекция Кировского завода передала в его состав специалистов СКБ-1 (всего 80 человек), которые до войны занимались проектированием газовых турбин. Всё это позволило значительно быстрее, чем в мирное время, решать многие проблемы, и к середине июля довести выпуск танков КВ до 10 машин в сутки.

В июле 1941 года прекратились поставки дизеля В-2К с харьковского моторного завода № 75, приступившего к эвакуации на Урал. В течение трёх суток конструкторами СКБ-2 была проработана возможность установки в танки КВ-1 карбюраторных двигателей М-17Т, имевшихся на складах Ленинградского фронта. В механосборочном цехе МХ-2 изготовили опытный образец танка, который успешно прошёл заводские испытания. В сентябре 1941 года на ЛКЗ было выпущено 37 танков с карбюраторными двигателями.

В конце июля и начале августа 1941 года вследствие сильной перегрузки кузнечных цехов завода и невозможности из-за этого обеспечить выпуск достаточного количества кованых траков на ЛКЗ развернули работы по изготовлению и испытанию литых траков. В октябре 1941 года из-за необходимости эвакуации кузнечного оборудования на Урал литые траки для танка КВ-1 были пущены в массовое производство.

030-я илл.
Танк КВ-1 с упрощённой башней, изготовленный на Кировском заводе в Ленинграде осенью 1941 года.

Помимо серийного производства, завод продолжал вести и некоторые опытные работы. Так, в конце июля была спроектирована установка огнемёта в танке КВ. Эта машина в документах завода проходила как КВ-6. В её разработке участвовали инженеры завода № 174 им. Ворошилова И. А. Аристов, Елагин и другие. Огнемёт на КВ-6 устанавливался справа от водителя в лобовом листе корпуса в специальной бронировке. Дальность действия струи достигала 40-50 м, количество выстрелов составляло 10-12. Испытывали КВ-6 непосредственно на линии фронта, подошедшей к этому времени к пригородам Ленинграда. Количество изготовленных танков неизвестно, по разным источникам их число колеблется от одного до нескольких штук.

031-я илл.
Танк КВ-1 с литой башней и корпусом, выпускавшийся заводом № 200. Весна 1942 года.

После захвата немцами Красного Села немецкая артиллерия получила возможность обстреливать Кировский завод. Артиллерийские налёты проводились регулярно то на один, то на другой цех. Предприятие превратилось в завод-фронт, только несколько километров отделяли его от передовой линии немецких войск. По стратегическим соображениям танковое производство перевели в более безопасное место - на Выборгскую сторону, на завод № 371 им. Сталина, где осуществлялись ремонт и восстановление повреждённых танков. Туда же перевозится часть оборудования, направляются инженеры и рабочие-танкостроители, которые приступают к сборке и ремонту машин. В ходе ремонта часть КВ-1 была оснащена дополнительными броневыми листами (или, как называли их в то время, - экранами). Броневые листы толщиной 25-35 мм крепились к бонкам, приваренным на бортах корпуса и башни с помощью болтов.

032-я илл.
Производство танков в Ленинграде становится всё более затруднительным. В конце сентября Ижорский завод прекращает поставку новых бронекорпусов и башен, поскольку линия фронта подходит вплотную к территории завода. Завод им. Сталина, по мере израсходования запаса корпусов, башен и двигателей, перешёл только на ремонт боевых машин. 18 октября был собран последний танк КВ в городе на Неве. Всего, начиная с июля 1941 года, на ЛКЗ было изготовлено 444 танка КВ.

После того как в начале сентября Ленинград оказался в кольце блокады, принимается решение об ускорении эвакуации Кировского завода на Урал. Ещё в начале июля туда вывезли всю конструкторско-технологическую документацию, а также направили бригаду конструкторов и технологов во главе с Н. Л. Духовым. Люди считали, что едут в командировку помочь наладить производство тяжёлых танков и вернуться. Даже зимних вещей не брали, думая, что до осени враг будет, безусловно, разгромлен. В течение июля-августа на Урал было отправлено 12 313 вагонов со станками, инструментом и оборудованием. С последними эшелонами до 29 августа, когда прервалось железнодорожное сообщение с Ленинградом, удалось отправить 525 станков. Позже вывоз оборудования и работников завода вёлся судами по Ладожскому озеру и самолётами. До ноября месяца таким образом было вывезено не менее 11 тыс. человек.

033-я илл.
Танк КВ-1 с литой башней производства УЗТМ. Манежная площадь в Москве. Январь 1942 года.

034-я илл.
Танк КВ-1 с установками КРАСТ-1 (короткая артиллерийская ракетная система танковая). Челябинск, завод № 100, лето 1942 года. На направляющей, смонтированной на надгусеничной полке, виден 82-мм реактивный снаряд.

Постановлением ГКО № 734 от 4 октября 1941 года в составе Наркомата танковой промышленности был создан Уральский комбинат по производству тяжёлых танков КВ, в который вошли ЧТЗ, УЗТМ, Уральский турбинный завод и эвакуированный из Харькова завод № 75. Этим же постановлением ЧТЗ был переименован в Челябинский Кировский завод (ЧКЗ). Впрочем, название «Уральский комбинат по производству тяжёлых танков КВ» не прижилось, вскоре огромный завод получил неофициальное название «Танкоград».

035-я илл.
Сборочный цех Челябинского Кировского завода, весна 1942 года. Хорошо видно, что в процессе сборки находятся танки как с литыми башнями, так и со сварными упрощённой формы. Большинство машин имеет также и упрощённую кормовую часть корпуса.

Благодаря принятым мерам осенью 1941 года в Челябинске удалось развернуть массовый выпуск танков КВ. В конце октября из-за отсутствия пушек Ф-32, изготовление которых на Кировском заводе в Ленинграде было прекращено, танки стали вооружать 76-мм орудием ЗИС-5. Это был вариант пушки Ф-34, приспособленный для установки в КВ. ЗИС-5 отличалась от Ф-34 конструкцией элементов люльки и бронемаской.

Для расширения производства бронекорпусов для танков КВ постановлением ГКО от 13 ноября 1941 года на базе цехов завода № 78 им. Орджоникидзе в Челябинске был создан «броневой завод с присвоением ему № 200 и включением в комбинат тяжёлых танков». Его директором назначили М. Попова, до этого возглавлявшего Ижорский завод в Ленинграде. Всё это позволило в ноябре дать фронту 110 танков КВ, а в декабре - 213.

С целью экономии проката и сокращения сварочных работ башни танков после успешных испытаний обстрелом опытных образцов стали изготавливаться литыми. Снарядостойкость таких башен была ниже, чем у сварных. Поэтому толщина стенок литой башни составляла 110 мм, а не 75 мм - как у сварной. Обеспечение боевых машин штампованными траками, которых теперь требовалось сотни тысяч, столкнулось с огромными трудностями - не хватало молотов большой мощности. В результате изучения данной проблемы и проведённых испытаний было решено собирать гусеницы из двух типов траков - цельных с гребнями и составных - из двух половин, которые устанавливались в каждой гусенице поочерёдно. В дальнейшем удалось освоить производство литых траков, не уступавших по своим качествам штампованным. Из-за отсутствия фрикционного материала феродо для главного фрикциона стали применять стальные диски. Такие фрикционы не являлись полноценной заменой, но, тем не менее, они, правда, с некоторыми затруднениями, обеспечивали работу трансмиссии танка. После принятия мер по организации производства дисков с накладками феродо главные фрикционы снова стали выпускаться с этими дисками вместо стальных. В период освоения на ЧКЗ производства дизеля В-2, в ноябре-декабре 1941 года, изготовили 130 танков КВ-1 с карбюраторным двигателем М-17.

В конце 1941 года в СКБ-2 на базе танка КВ-1 были разработаны огнемётный танк КВ-8, химический танк КВ-12, а также совместно с конструкторским бюро УЗТМ - артиллерийская самоходная установка КВ-7 и танк КВ-9. Танк КВ-8 выпускался серийно, химический танк КВ-12 и самоходная установка КВ-7 остались в опытных образцах.

036-я илл.
Химический танк КВ-12 (объект 232). Челябинск, завод № 100, весна 1942 года. Хорошо видны резервуары для отравляющих веществ, смонтированные на надгусеничных полках.

Танк КВ-9, вооружённый 122-мм гаубицей У-11, создавался как мощное универсальное средство для прорыва укреплённых полос противника, разрушения оборонительных сооружений и уничтожения танков. Проектирование установки гаубицы в башне танка КВ-1 в конструкторском бюро УЗТМ показало, что, наряду с незначительными изменениями в конструкции башни, для рационального размещения в ней самой артиллерийской системы требовалась коренная переделка многих её узлов. В январе 1942 года на ЧКЗ изготовили опытный образец машины. В апреле заводом № 9 НКВ для танков КВ-9 была изготовлена небольшая серия гаубиц У-11. Танк КВ-9 успешно прошёл испытания, однако снижение качества изготовления трансмиссии КВ-1 и увеличение его массы привели к катастрофическому числу аварий на фронте. Опасение ещё больше ухудшить условия работы трансмиссии в случае установки на танке 122-мм гаубицы и послужило причиной отказа в принятии КВ-9 на вооружение.

037-я илл.
Надо сказать, что вопрос качества изготовления танков КВ-1, главным образом двигателя и трансмиссии, встал весной 1942 года очень остро. Эти агрегаты и на машинах довоенного выпуска не отличались надёжностью, чего уж говорить о танках, выпущенных первой военной зимой. Кроме того, из-за внесения в конструкцию танка различных изменений и упрощений (литые башни, катки и траки, отмена строжки кромок броневых листов, дополнительные топливные баки и т. д.) значительно увеличили массу КВ, которая достигала 47,5 т и даже больше! Из войск стали поступать многочисленные рекламации и жалобы, из которых следовало, что «танки КВ часто ломаются на маршах и при движении по пересечённой местности обладают малой скоростью и подвижностью, их не выдерживает ни один мост». Реакцией на эти жалобы стали постановление ГКО, приказы - наркома танковой промышленности и наркома обороны, согласно которым масса вновь выпускаемых танков не должна была превышать 45-45,5 тонны. Боевые машины большей массы, уже находившиеся в войсках, подлежали облегчению.

038-я илл.
Первый КВ-8, захваченный немцами и доставленный на Куммерсдорфский полигон. 1942 год.

Для улучшения динамических характеристик КВ в начале марта на заводе приступили к испытаниям танка с двигателем В-2К мощностью 650 л.с. и новыми бортовыми передачами. 22 марта испытания были завершены, однако результат их оказался неутешительным. Двигатель «капризничал», сильно перегревался, не развивал необходимых оборотов и в результате был забракован. Бортовые передачи, напротив, работали хорошо и с апреля месяца их ввели в серийное производство. С 20 апреля на ЧКЗ испытывались два КВ с двигателями мощностью 700 л.с. и новыми восьмискоростными коробками перемены передач. Испытания закончились лишь летом 1942 года, причём двигатели так и не удалось довести до рабочего состояния, а новые коробки передач стали устанавливать уже на танки КВ-1С.

039-я илл.
КВ-8С из танковой колонны «Трудовые резервы - фронту». Весна 1943 года.

5 июня 1942 года председатель ГКО И. В. Сталин подписал постановление № 1878сс следующего содержания:

«Опыт боевого применения КВ-1 в воинских частях вскрыл следующие недостатки КВ:

1) Большой вес танка (47,5 т), что сокращает его боевую оперативность и усложняет условия боевой эксплуатации;

2) Недостаточная надёжность коробки перемены передач вследствие недостаточной прочности шестерён первой и замедленной передач и картера;

3) Недостаточно интенсивная работа системы охлаждения двигателя, вследствие чего приходится часто производить переключение скоростей с высших на низшие, что приводит к сокращению средних скоростей движения и ограничивает возможность наиболее полного использования мощности двигателя;

4) Недостаточная круговая обзорность танка из-за неудобного расположения смотровых приборов и отсутствия командирской башенки.

Кроме этих основных дефектов из армии поступают сообщения о дефектах сборки и изготовления отдельных узлов, в особенности дизеля танка, что свидетельствует о ещё не достаточном контроле за изготовлением и сборкой танков и нарушении техпроцесса».

Перечисленные в этом постановлении недостатки до боли знакомы! Ну конечно, именно о них писал в своём письме военпред Каливода Мехлису в августе 1940-го! Ну а Мехлис после проверки, спустя два месяца перечислил их в письме Сталину. Тогда председатель Совета Обороны при СНК СССР не придал этому никакого значения. Через два года, когда за них своей кровью и жизнью расплатились тысячи танкистов, спохватился.

Постановлением от 5 июня 1942 года Челябинскому Кировскому заводу предписывалось с 1 августа перейти на выпуск танков КВ массой не более 42,5 т. Для этого разрешалось уменьшить толщину броневых листов. Допускалось уменьшение и габаритов башни, правда, при сохранении диаметра башенного погона. Сокращалась до 608 мм ширина гусениц.

В начале июля началась сборка первых облегчённых КВ. В это же время, учитывая сильно осложнившуюся обстановку на южном участке фронта и прорыв немецких войск к Сталинграду, Ставка ВГК решила увеличить производство Т-34 за счёт сокращения выпуска КВ. Мотивировка была простой: КВ не имел преимуществ перед Т-34 в вооружении, уступал ему в манёвренности, был значительно более сложным и дорогим в производстве. 15 июля 1942 года ГКО принимает решение о развёртывании в месячный срок производства танков Т-34 на ЧКЗ. При этом выпуск тяжёлых танков на заводе значительно уменьшался - до 450 машин в квартал.

Одновременно с организацией производства Т-34 на ЧКЗ и Опытном заводе № 100 полным ходом шли доработка и испытания нового тяжёлого танка, получившего обозначение КВ-1С («С» - скоростной). С 28 июля по 26 августа два КВ-1С прошли государственные испытания, ещё до окончания которых - 20 августа - танк был принят на вооружение Красной Армии.

040-я илл.
Танк КВ-1C выпуска конца 1942 года на полигоне в Кубинке. Лето 1943 года.

041-я илл.
042-я илл.
По сравнению с танком КВ-1, на нём до 60 мм снизили толщину бортовой брони корпуса (лишь лобовой лист подбашенной коробки сохранил толщину 75 мм), широко ввели броневое литьё, установили уменьшенную башню новой конструкции с командирской башенкой кругового обзора. Помимо новых коробки передач с силуминовым картером и бортовых редукторов, на танк был установлен и новый главный фрикцион, усовершенствована система охлаждения, применены облегчённые опорные катки и гусеничные цепи.

В результате всех этих изменений массу КВ-1С удалось снизить до 42,3 т; до 43,3 км/ч возросла скорость, улучшились манёвренность и надёжность танка. Всё вроде бы ничего, но при этом КВ потерял своё главное преимущество перед Т-34 - мощную бронезащиту. По своим боевым качествам он почти сравнялся со средним танком.

Формально производство КВ-1C началось в августе, но на деле из-за нехватки новых агрегатов, в первую очередь коробки передач, из цехов выходили и танки со старыми коробками. В заводской документации они именовались КВ-1М. Причём некоторые из них имели и старую ходовую часть - опорные катки и гусеницы. Масса таких танков составляла 43-44 т. Выпуск же полноценных КВ-1С начался только в сентябре 1942 года, когда ЧКЗ изготовил 180 тяжёлых танков, после чего их выпуск стал снижаться, а в августе 1943 года прекратился совсем.

043-я илл.
Танк КВ-1С, вооружённый 85-мм пушкой С-31, перед испытаниями. Лето 1943 года.

На базе КВ-1C были разработаны и выпускались серийно самоходно-артиллерийская установка СУ-152 (КВ-14) и огнемётный танк КВ-8С. В 1943 году в опытном порядке изготовили танк, вооружённый 152-мм гаубицей С-41, и самодвижущуюся установку 203-мм гаубицы Б-4, а в 1944 году - 152-мм пушки Бр-2.

В начале 1943 года из-за появления на фронте немецкого тяжёлого танка «Тигр» остро встал вопрос о вооружении советских танков более мощными орудиями. В частности, в мае постановлением ГКО предписывалось «изготовить и смонтировать в двух танках КВ-1С и двух танках ИС 85-мм пушки с баллистикой существующей зенитной пушки и к 1 июля подать их на государственные испытания». Работы по созданию новых артсистем велись в ЦАКБ, возглавляемом В. Г. Грабиным и в КБ завода № 9 под руководством Ф. Ф. Петрова. Первое спроектировало 85-мм пушку С-31, а второе - 85-мм Д-5Т. С-31 была разработана путём наложения 85-мм ствола на люльку 76-мм танковой пушки ЗИС-5, а Д-5Т создавалась с использованием затвора и подъёмного механизма от пушки Ф-34. В начале июля 1943 года на заводе № 100 приступили к сборке двух опытных КВ-1C - объект 238 и объект 239.

044-я илл.
Первый экземпляр танка КВ-85 (переделанный из КВ-1С) после испытаний обстрелом. Челябинск, осень 1943.

045-я илл.
Опытный образец объект 238 представлял собой танк КВ-1C с установкой в штатной башне 85-мм пушки С-31. В некоторых документах этот танк назывался КВ-85Г.

Опытный образец машины объект 239, названный впоследствии КВ-85, являлся модернизированным вариантом танка КВ-1С с установкой башни от танка объект 237. Из-за увеличения диаметра погона до 1800 мм в корпусе не осталось места для стрелка-радиста. Поэтому от шаровой установки в лобовом листе корпуса отказались. Пулемёт перенесли на правую сторону и смонтировали в неподвижной бронировке. Огонь из него вёл механик-водитель. Этот танк являлся разумной инициативой ЧКЗ и завода № 100, так как стало очевидно, что танк ИС к производству не готов, а танк КВ-85Г испытаний не выдержит - мощная пушка не вписывалась в тесное для неё боевое отделение. Оба опытных образца были собраны 20 июля 1943 года, и они сразу же поступили на заводские испытания.

046-я илл.
Серийный танк КВ-85 на полигоне в Кубинке. 1944 год.

047-я илл.

Государственные испытания двух танков ИС (объект 237) и танка КВ-85 (объект 239) начались 2 августа 1943 года. Они показали, что КВ-85 уступает объекту 237 (будущему ИС-85) по динамическим характеристикам, но зато его производство можно было организовать значительно быстрее. В связи с острой потребностью в новых танках и основываясь на результатах заводских испытаний, 8 августа 1943 года на заседании ГКО принимается постановление о серийном производстве танка КВ-85. Через несколько дней из ворот ЧКЗ вышли первые серийные танки, а в октябре, после выпуска 148 КВ-85 их производство было прекращено.

Осенью 1943 года одну башню со 122-мм орудием Д-25 в опытном порядке установили на корпус КВ-85. Вопрос о серийном производстве КВ-122 не поднимался в связи с развёртыванием массового выпуска танков ИС-122. Однако вполне возможно, что рассматривался или предполагался к рассмотрению вопрос о модернизации таким образом танков КВ-1С.

Производство танков КВ в годы Великой Отечественной войны

048-я илл.

ОПИСАНИЕ КОНСТРУКЦИИ

КВ-1

Танк КВ-1 имел классическую компоновку с кормовым расположением трансмиссии. Внутри корпус танка был разделён на четыре отделения: управления, боевое, моторное и трансмиссионное.

Отделение управления располагалось в носовой части танка. В нём находились сиденья механика-водителя (в центре) и стрелка-радиста (слева). Слева от сиденья стрелка-радиста размещалась радиостанция, а за ней - четыре аккумуляторные батареи. В середине лобового броневого листа корпуса имелся смотровой люк механика-водителя, закрывавшийся броневой крышкой со смотровой щелью с триплексом. Справа от механика-водителя в крыше корпуса устанавливался зеркальный смотровой прибор. Перед стрелком-радистом в лобовом листе располагалась шаровая установка курсового пулемёта. Над сиденьем стрелка-радиста в крыше корпуса танка был сделан входной люк, закрывавшийся откидной броневой крышкой. Кроме того, в отделении управления размещались органы управления танком, воздушные баллоны с вентилями и приборами, топливные краны и насос, контрольные приборы.

Боевое отделение занимало среднюю часть машины. В нём находились сиденья наводчика (слева от пушки), командира танка и заряжающего (справа от пушки). Над боевым отделением на шариковой опоре монтировалась башня, в ней устанавливалось вооружение и хранилась часть боекомплекта. Вдоль бортов боевого отделения размещались топливные и масляный баки, на днище - часть боеукладки и ВКУ. Для наблюдения за полем боя в крыше башни по бортам и в кормовой части устанавливались зеркальные смотровые приборы. Кроме того, в бортах башни имелись смотровые щели со стеклоблоками. Для посадки экипажа в крыше башни предусматривался входной люк, закрывавшийся броневой крышкой. На части машин на основании люка располагалась турель для установки запасного пулемёта для стрельбы по воздушным целям.

Моторное отделение шло за боевым и отделялось от него разборной перегородкой. В отделении устанавливались двигатель, водяные и масляные радиаторы и воздухоочиститель. Перегородка, отделявшая моторное отделение от боевого, имела два люка, предназначавшиеся для доступа к двигателю из боевого отделения танка. В верхних створках люков были смонтированы иллюминаторы для наблюдения за двигателем.

Трансмиссионное отделение находилось в кормовой части танка и отделялось от моторного специальной перегородкой, в которой крепился кожух вентилятора. Кроме того, в перегородке имелись дверцы для доступа к воздухоочистителю. В этом отделении размещались агрегаты трансмиссии и электростартёр.

Корпус танка представлял собой жёсткую сварную коробку из катаных броневых листов толщиной от 30 до 75 мм. Для обеспечения жёсткости корпуса применялись угольники и накладки.

Носовая часть корпуса состояла из верхнего, среднего и нижнего броневых листов, изготовленных из гомогенной брони толщиной 75, 40 и 75 мм соответственно. Начиная с июля 1941 года верхний и нижний лобовые листы были усилены за счёт приварки к ним накладных броневых листов толщиной 25 мм. В верхнем лобовом листе имелись два выреза: один - под смотровой люк механика-водителя, второй - под установку курсового пулемёта. На среднем лобовом листе слева находился вырез под установку антенного ввода, прикрытого приварным броневым стаканом. На нижнем лобовом листе приваривались два буксирных рыма.

Борт корпуса изготавливался из одного вертикального броневого листа, в котором имелось шесть отверстий для прохода осей балансиров, шесть кронштейнов с площадками для крепления резиновых упоров, ограничивавших ход балансиров вверх, а также отверстия для крепления трёх кронштейнов поддерживающих катков. В передней части каждого бортового листа был приварен кронштейн кривошипа направляющего колеса, а в задней части имелось отверстие для установки бортового редуктора. Начиная с июля 1941 года в районе боевого отделения к бортам корпуса приваривались накладные броневые листы толщиной 25 мм.

Корма корпуса состояла из верхнего (60 мм) и нижнего (75 мм) броневых листов, между которыми был расположен карман для выхода воздуха. К нижнему кормовому листу приваривались два буксирных рыма.

С начала 1942 года на части бронекорпусов верхний броневой лист стал изготавливаться прямым, а не гнутым.

Крыша корпуса состояла из трёх частей - крыши над боевым отделением, крыши над моторным и крыши над трансмиссионным отделениями. Крыша над боевым отделением была изготовлена из 40-мм броневого листа, в котором находился круглый вырез для установки нижнего погона опоры башни. На съёмной броневой крышке моторного отделения толщиной 30 мм имелись люк для доступа к двигателю, два выхлопных патрубка, два отверстия для входа охлаждающего воздуха и люк для заправки воды в заливной бачок системы охлаждения. В крыше трансмиссионного отделения было два люка, предназначавшихся для доступа к механизмам трансмиссии.

Для защиты погона башни на крыше корпуса приваривались броневые планки высотой до 80 мм и толщиной 40 мм.

Днище сваривалось встык из двух броневых листов. В передней части корпуса оно имело большую толщину брони (40 мм), чем в задней (30 мм). В передней части днища, за сиденьем механика-водителя, располагался запасной (аварийный) люк. В задней части днища выполнялись четыре отверстия для слива масла и воды и один подмоторный люк.

049-я илл.
КВ-122 - танк КВ-85 с башней ИС-122. Челябинский Кировский завод, осень 1943 года.

Башня - клёпано-сварная, гранёная, в плане близкая к форме прямоугольника, с кормовой нишей.

Часть танков, начиная с ноября 1941 года, оснащалась литыми башнями. Толщина броневых листов сварной башни составляла 75 мм, литой - 82 мм (у так называемой «утяжелённой» башни - 110 мм). Корытообразная бронировка пушки и спаренного с ней пулемёта была закрыта снаружи броневой маской толщиной 90 мм. В кормовом листе делался вырез под установку шаровой опоры пулемёта.

050-я илл.
В бортах башни имелись смотровые щели со стеклоблоками, по одному с каждого борта, а под ними - отверстия для стрельбы из револьвера. Отверстия закрывались коническими броневыми пробками, которые выталкивались из отверстия наружу вручную и втягивались обратно с помощью стального троса.

В крыше башни имелся круглый входной люк, закрывавшийся броневой крышкой. Конструкция входных люков и люков над трансмиссионным отделением была одинаковой, за исключением входного люка башни, по окружности которого монтировалась турель для зенитного пулемёта. Нижняя опора турели приклёпывалась к крыше башни, а верхняя, на которой монтировались крышка люка и уравновешивающее устройство, вращалась по нижней опоре на шариках.

В передней части крыши находились броневые колпаки прицела ПТ-6 и танковой командирской панорамы ПТК, а между ними располагался броневой колпак вентиляционного люка. По бокам и в кормовой части крыши башни были размещены броневые козырьки зеркальных смотровых приборов.

На захватах опоры башни крепились три сиденья (для командира танка, наводчика и заряжающего) и два стопора башни. Захваты предназначались для удержания башни от опрокидывания при стрельбе из пушки, а также при движении танка на подъёмах, спусках и при крене.

С левой стороны орудия на верхнем погоне опоры башни был смонтирован механизм поворота башни с ручным и электромеханическим приводом (первые 120 танков, выпущенные до ноября 1940 года, имели только ручной привод). Максимальная скорость вращения башни составляла 12 град./с.

051-я илл.
Танк КВ-1 с литой башней производства УЗТМ и дополнительным бронированием корпуса. Именно эта машина проходила испытания на Абердинском полигоне в США в 1942 году.

ВООРУЖЕНИЕ

На танках КВ-1 ранних выпусков устанавливалась 76-мм пушка обр. 1938/39 г. Л-11 с длиной ствола 30,5 калибра и начальной скоростью бронебойного снаряда 612 м/с. Вертикальная наводка - от -7° до +25°. Пушка имела вертикальный клиновой полуавтоматический затвор с устройством для отключения полуавтоматики. Особенностью пушки Л-11 являлись оригинальные противооткатные устройства, в которых жидкость компрессора непосредственно контактировала с воздухом накатника.

С января 1941 года на КВ-1 устанавливалась 76-мм пушка Ф-32 обр. 1939 г. с длиной ствола 31,5 калибра. Начальная скорость бронебойного снаряда - 613 м/с. Вертикальная наводка - от -5° до +25°. Затвор клиновой с полуавтоматикой механического копирного типа. Тормоз отката - гидравлический, накатник - гидропневматический. Длина отката - 450 мм. Уравновешивание пушки осуществлялось с помощью груза, размещавшегося на кронштейне гильзоулавливателя.

С октября 1941 года на КВ-1 устанавливалась 76-мм пушка ЗИС-5 обр. 1941 г. с длиной ствола 41,5 калибра. Начальная скорость бронебойного снаряда - 680 м/с. Масса пушки - 1155 кг. Предельная длина отката - 390 мм, вертикальная наводка - от -5° до +25°. Затвор клиновой, с полуавтоматикой механического копирного типа. Противооткатные устройства пушки состояли из гидравлических тормоза отката и накатника и располагались под стволом. Пушка ЗИС-5 отличалась от танковой пушки Ф-34 конструкцией люльки, устройством и креплением бронировки, конструкцией механизма крепления орудия по-походному и тягой к перископическому прицелу. В остальном устройство обеих пушек и применяемые боеприпасы были одинаковы.

Выстрел из пушки производился с помощью ножного и ручного механических спусков.

052-я илл.
Интерьер отделения управления танка КВ-1. Слева от места механика-водителя размещена радиостанция 10Р, над ней - шаровая установка курсового пулемёта. Справа от щитка приборов видны баллоны со сжатым воздухом для пуска двигателя.

Танк вооружался четырьмя пулемётами ДТ. Один пулемёт был спарен с пушкой, второй - кормовой, третий - курсовой, четвёртый - запасной. Курсовой пулемёт ДТ устанавливался в шаровой опоре, располагавшейся в лобовом листе корпуса танка перед стрелком-радистом и обеспечивавшей горизонтальные углы обстрела в секторе до 30°, а по вертикали - от -5° до +15°. Пулемётная установка кормового пулемёта ДТ позволяла стрелять в горизонтальной плоскости в секторе 30°, а по вертикали - ±15°. Запасной пулемёт ДТ укладывался на левом борту отделения управления. В случае необходимости он мог быть установлен на крыше башни на турельной зенитной установке, которой оснащалась часть танков.

Для ведения стрельбы из пушки Л-11 применялись телескопический прицеп ТОД-6 и перископический панорамный прицел ПТ-6; из пушки Ф-32 - телескопический прицел ТОД-8 и перископический панорамный прицел ПТ-6; из пушки ЗИС-5 - телескопический прицел ТМФД-7 и перископический панорамный прицел ПТ-4-7. На части танков вместо этих прицелов устанавливались телескопические прицелы 9Т-7, 10Т-7 или 10Т-13 и перископический ПТ-4-13.

Для стрельбы из пушек Л-11, Ф-32 и ЗИС-5 использовались унитарные патроны от дивизионных пушек обр. 1902/30 г. и обр.1939 г. и от полковой пушки обр.1927 г.: с осколочно-фугасной дальнобойной гранатой (стальной ОФ-350 и сталистого чугуна ОФ-350А) и взрывателем КТМ-1; с фугасной гранатой старого русского образца (Ф-354) и взрывателями КТ-3, КТМ-3 или 3ГТ; с бронебойно-трассирующим снарядом (БР-350А, БР-350Б, БР-350CП) и взрывателем МД-5; с бронепрожигающим (кумулятивным) снарядом (БП-353А) и взрывателем БМ; с пулевой шрапнелью (Ш-354 и Ш-354Т) и шрапнелью Гартца (Ш-354Г), с трубками - 22-секундной или Т-6; со стержневой шрапнелью (Ш-361) и трубкой Т-3УГ; с картечью (Ш-350).

053-я илл.
Интерьер боевого отделения танка КВ-1 с видом на казённую часть пушки ЗИС-5. Справа от орудия установлен спаренный пулемёт ДТ, слева - телескопический прицел ТМФД-7.

В октябре 1943 года был принят на вооружение и стал включаться в боекомплект танка КВ-1 унитарный патрон с подкалиберным бронебойно-трассирующим снарядом БР-354П.

В танках выпуска 1940 года с пушкой Л-11 боекомплект состоял из 111 выстрелов. В боекомплект танка с пушками Ф-32 и ЗИС-5 входили 114 выстрелов, 3024 патрона (48 дисков) к пулемётам и 25 ручных гранат Ф-1. Боекомплект к пушке размещался в снарядных укладках по бортам кормовой ниши башни (10 выстрелов), в кассетах (6 выстрелов) на бортах корпуса и в 44 ящиках (чемоданах) по два выстрела в каждом - на днище боевого отделения. Стеллажи для укладки дисков к пулемётам ДТ размещались в отделении управления (по правому и левому борту), на правом борту и в кормовой нише башни. Практическая скорострельность пушки при использовании выстрелов из башенной укладки составляла 5-7 выстр./мин, а из укладки на полу - 1 выстр./мин.

ДВИГАТЕЛЬ И ТРАНСМИССИЯ

На танке КВ-1 устанавливался 12-цилиндровый четырёхтактный бескомпрессорный дизель В-2К. Максимальная мощность двигателя - 600 л.с. при 2000 об/мин, эксплуатационная - 500 л.с. при 1800 об/мин. Диаметр цилиндра 150 мм. Ход поршней левой группы - 180 мм, правой - 186,7 мм. Цилиндры располагались V-образно под углом 60°, Степень сжатия 14-15. Масса сухого двигателя с электрогенератором без выхлопных коллекторов - 750 кг.

Топливо - дизельное, марки ДТ или газойль марки «Э»; подавалось принудительно, с помощью двенадцатиплунжерного топливного насоса НК-1. Общая заправочная ёмкость топливных баков составляла 600-615 л. Два бака устанавливались у правого борта корпуса танка: передний - в отделении управления, задний - в боевом отделении. Заправочная ёмкость переднего бака равнялась 230-235 л, заднего - 235-240 л. Третий бак ёмкостью 140 л устанавливался у левого борта корпуса танка в боевом отделении. Для увеличения запаса возимого топлива в конце лета 1941 года на надгусеничных полках танков начали устанавливать от трёх до пяти дополнительных топливных баков. На танках производства ЛКЗ баки имели прямоугольную форму, а ЧКЗ - цилиндрическую. Наружные топливные баки к системе питания двигателя не подключались.

054-я илл.
Рабочее место наводчика с перископическим панорамным прицелом ПТ-4-7. Ниже прицела виден поворотный механизм башни.

Система смазки - циркуляционная, под давлением. Циркуляцию масла обеспечивал шестерёнчатый трёхсекционный масляный насос. Ёмкость масляного бака - 60 л. Для смазки двигателя применялись авиационные масла: Mk. и МС - летом и МЗС - зимой.

Система охлаждения - жидкостная, закрытая, с принудительной циркуляцией. Радиаторов - два, трубчатых, установленных по обе стороны от двигателя с наклоном в его сторону, общей ёмкостью 55-60 л.

Для очистки воздуха, поступавшего в цилиндры двигателя, танк оборудовался центробежным воздухоочистителем типа «Помон» с масляной ванной и проволочным фильтром (канителью).

Пуск двигателя осуществлялся с помощью двух электростартёров СМТ-4628 мощностью 4,4 кВт каждый или сжатым воздухом из двух воздушных баллонов. С конца 1941 года на КВ-1 вместо двух стартёров СМТ-4628 стал устанавливаться один стартёр СТ-700 мощностью 11 кВт.

Механическая трансмиссия состояла из многодискового главного фрикциона сухого трения феродо по стали, пятиступенчатой двухвальной коробки передач, имевшей пять передач для движения вперёд и одну передачу заднего хода, многодисковых бортовых фрикционов сухого трения сталь по стали с ленточными плавающими тормозами и двух планетарных двухрядных бортовых редукторов.

055-я илл.
Кормовая часть (ниша) башни. В центре ниши видна установка кормового пулемёта ДТ, по сторонам от него расположены два зеркальных прибора наблюдения и два стеллажа для пулемётных дисков. На стенках ниши - хомутиковые укладки 76-мм выстрелов.

ХОДОВАЯ ЧАСТЬ

Ходовая часть применительно к одному борту состояла из шести опорных катков малого диаметра с внутренней амортизацией и трёх обрезиненных поддерживающих катков. С июля-августа 1941 года на ЧКЗ был организован выпуск литых опорных и поддерживающих катков без амортизации.

Подвеска опорных катков - индивидуальная торсионная.

Ведущее колесо состояло из литой ступицы и двух литых съёмных венцов с 16 зубьями каждый. Направляющее колесо устанавливалось на оси кривошипа винтового механизма натяжения гусеницы.

Гусеница шириной 700 мм включала 87-90 траков с шагом 160 мм. Трак представлял собой штамповку из стали 35ХГ2 с двумя прямоугольными окнами для цевочного зацепления с зубьями ведущего колеса. С осени 1941 года выпускались литые траки.

056-я илл.
Интерьер боевого отделения под башней. На переднем плане - спусковая педаль пушки, на полу боевого отделения - чемоданы с 76-мм выстрелами. Хорошо видны круглые застеклённые окна в моторной перегородке.

ЭЛЕКТРООБОРУДОВАНИЕ

Электрооборудование было выполнено по однопроводной схеме. Напряжение 24 В. Источники: генератор ГТ-4563А мощностью 1 кВт, четыре аккумуляторные батареи 6-СТЭ-144 ёмкостью 144 А.ч каждая. Потребители: электростартёры СМТ-4628, электромотор МБ-20 поворотного механизма башни, средства связи, контрольные приборы, аппаратура внешнего и внутреннего освещения, электросигнал.

СРЕДСТВА СВЯЗИ

На КВ-1 устанавливалась коротковолновая телефонно-телеграфная радиостанция 71-ТК-3, а с декабря 1941 года - радиостанция 10Р. Внутренняя связь обеспечивалась танковым переговорным устройством ТПУ-4-бис.

КВ-2

Тяжёлый танк КВ-2 отличался от КВ-1 главным образом конструкцией башни с вооружением. В башне размещались командир, наводчик и два заряжающих.

Основным вооружением танка являлась 152-мм гаубица М-10 обр. 1938 г. с поршневым затвором, которая устанавливалась в большой башне МТ-1 с наклонным лобовым листом. Углы наведения гаубицы по вертикали составляли от -5° до +12°. Стрельба из орудия велась только с места. Боекомплект состоял из 36 выстрелов раздельного заряжания. Для стрельбы использовались бронебойный снаряд с начальной скоростью 436 м/с и бетонобойный с начальной скоростью 530 м/с. Механизм поворота башни имел электрический и ручной приводы. Для вертикального наведения гаубицы применялся ручной секторный подъёмный механизм. При стрельбе использовались прицелы ПТ-5 и ТОД-9. В кормовой части башни для монтажа и демонтажа орудия в полевых условиях предусматривался люк, закрытый броневой крышкой, крепящейся на болтах. Машина не имела пулемётного вооружения, за исключением части танков, у которых на турели П-40 на основании люка крыши башни устанавливался зенитный 7,62-мм пулемёт ДТ. Боекомплект к зенитному пулемёту - 2394 патрона.

057-я илл.
Башня МТ-2 танка КВ-2.

С ноября 1940 года выпускался танк КВ-2 с установкой основного вооружения в пониженной башне MT-2. В лобовой части корпуса и кормовой части башни в шаровой установке крепились пулемёты ДТ. На ряде машин устанавливался зенитный пулемёт ДТ. Боекомплект к пулемётам состоял из 3087 патронов. В кормовой части башни для монтажа орудия находился люк, который в декабре 1940 года после конструктивных изменений стал использоваться также для загрузки боеприпасов, посадки и высадки экипажа. Новая крышка люка имела внутренние петли и запоры.

Броневая защита корпуса, силовая установка, трансмиссия, ходовая часть и электрооборудование танка КВ-2 вне зависимости от типа башенной установки вооружения по сравнению с танком КВ-1 остались без изменений.

В качестве средств связи использовались радиостанция 71-TK-3 и ТПУ-4-бис.

КВ-1С

Танк КВ-1 С разрабатывался на базе танка КВ-1 и отличался от него уменьшенной толщиной бортовых листов и листов днища корпуса, литой башней изменённой формы, а также размещением членов экипажа в башне и установкой более совершенной коробки передач. Забронированный объём был сокращён за счёт уменьшения размеров башни и уменьшения высоты кормовой части корпуса. Кроме того, была уменьшена масса узлов и агрегатов трансмиссии и ходовой части.

Машина имела классическую схему общей компоновки. Внутри корпус танка разделялся на четыре отделения: управления, боевое, моторное и трансмиссионное.

Отделение управления располагалось в носовой части танка и было аналогично таковому у КВ-1.

Боевое отделение находилось в средней части танка. В нём располагались рабочие места наводчика (слева от пушки), командира танка (за наводчиком) и заряжающего (справа от пушки). На днище боевого отделения размещалась основная часть боеукладки, а вдоль бортов - топливный и масляный баки. Над боевым отделением на шариковой опоре устанавливалась башня с пушкой, двумя пулемётами, прицельными приспособлениями и приборами наблюдения. В крыше башни предусматривался люк для посадки экипажа. Над местом командира танка на крыше башни находилась неподвижная командирская башенка с пятью зеркальными смотровыми приборами, обеспечивавшая ему круговой обзор. Для обзора вперёд и в сторону кормы танка у заряжающего в крыше башни имелись два зеркальных смотровых прибора.

Моторное отделение шло за боевым, между ними ставилась перегородка. Здесь устанавливались двигатель, водяные и масляный радиаторы и два комбинированных воздухоочистителя.

Трансмиссионное отделение находилось в кормовой части танка; между ним и моторным отделением шла перегородка. Здесь размещались узлы и агрегаты трансмиссии.

Корпус танка сваривался из катаных броневых листов толщиной 20, 30, 40, 60 и 75 мм. Сварные швы и стыки между отдельными листами усиливались угольниками и накладками.

058-я илл.

Башня - литая, овальной обтекаемой формы с кормовой нишей. В башне размещались вооружение, прицельные приспособления, приборы наблюдения, средства связи, механизм поворота башни, сиденья членов экипажа, часть ЗИПа и боеукладки.

В передней части башни в броневом корыте, закрытом снаружи подвижной бронировкой, были установлены пушка, пулемёт и прицел. Корыто крепилось к башне болтами и имело две приваренных щеки (правую и левую) специальной конструкции, на которых крепилась вся спаренная установка. В задней части правой щеки вваривался корпус стопора орудия, в который ввинчивался стопор орудия по-походному. В нише башни, с левой стороны, был сделан прилив с отверстием для монтажа шаровой установки кормового пулемёта. Внутри ниши находились гнёзда для размещения боекомплекта.

Вварная крыша башни, изготовленная из броневого листа толщиной 40 мм, имела вырезы под входной люк, установку командирской башенки, двух зеркальных смотровых приборов и перископического прицепа, лючки для вентиляции и сигнализации. Входной люк круглой формы закрывался броневой крышкой. Для облегчения открывания крышки люка служил торсион, который одним концом был закреплён в кронштейне на крыше башни, а другим - в специальном четырёхгранном отверстии петли крышки. В открытом положении крышка удерживалась фиксатором, а в закрытом - запиралась двумя замками.

Невращающаяся командирская башенка устанавливалась на крыше башни и обеспечивала командиру танка круговое наблюдение. Она имела пять прямоугольных вырезов для установки зеркальных смотровых приборов, равномерно располагавшихся по её периметру. С боков вырезы были защищены броневыми щеками, а сверху - броневыми крышками, закреплёнными на ней шарнирно. Крышки независимо друг от друга открывались изнутри танка путём нажатия на специальные рычажки, размещённые сбоку от смотровых приборов.

На части машин по периметру кормовой ниши приваривался поручень для танкового десанта.

Вооружение танка состояло из 76-мм пушки ЗИС-5 и четырёх пулемётов ДТ - спаренного, курсового, кормового и запасного.

Боекомплект включал 94 (на танках поздних выпусков - 114) выстрела и 2646 патронов.

Для наведения в цель спаренной установки применялись телескопический прицел 9Т-7 и перископический прицел ПТ4-7.

Двигатель и система питания существенных изменений не претерпели.

На надгусеничных полках размещались три дополнительных топливных бака и один масляный бак ёмкостью 90 л каждый. Баки не были подключены к системам питания и смазки.

Система смазки - циркуляционная, под давлением, с сухим картером. Общая ёмкость системы - 90 л.

Система охлаждения - жидкостная. В неё входили два радиатора секционного типа, центробежный водяной насос, расширительный бак, паровоздушный клапан, трубопроводы, термометр, двухступенчатый осевой вентилятор и два кармана воздухопритока, располагавшиеся вдоль бортов корпуса танка. Суммарная охлаждающая поверхность двух радиаторов достигала 46 м2. Общая ёмкость системы охлаждения равнялась 140 л.

В моторном отделении у трансмиссионной перегородки были установлены два воздухоочистителя комбинированного типа с масляной ванной.

Трансмиссия танка состояла из главного фрикциона сухого трения (сталь по феродо), четырёхступенчатой коробки передач с демультипликатором, двух многодисковых бортовых фрикционов сухого трения (сталь по стали) с плавающими ленточными тормозами и двух двухрядных комбинированных бортовых редукторов.

Без включения демультипликатора коробка обеспечивала четыре передачи для движения вперёд и одну передачу заднего хода; с включённым демультипликатором - соответственно, восемь и две. Картер коробки передач изготавливался из силумина.

Ходовая часть существенных изменений не претерпела. Были введены облегчённые опорные катки и гусеница шириной 608 мм, состоявшая из 88-90 траков (44-45 плоских и 44-45 с гребнем). Плоский трак выполнялся составным из двух симметричных половин.

КВ-85

Танк КВ-85 создавался на базе танка КВ-1С и отличался от него главным образом башней с вооружением.

В отделении управления было упразднено рабочее место стрелка-радиста, а радиостанция перенесена в башню. В крыше корпуса отделения управления имелись два отверстия для установки смотровых приборов МК-4. В лобовом листе перед механиком-водителем находился смотровой люк, закрывавшийся броневой пробкой со смотровой щелью и триплексом.

В боевом отделении располагались рабочие места наводчика, командира танка (слева от пушки) и заряжающего (справа от пушки). На днище боевого отделения размещалась основная часть боекомплекта. Вдоль бортов крепились топливный и масляный баки. Над боевым отделением на шариковой опоре устанавливалась башня. На левой стенке башни рядом с сиденьем командира танка находилась радиостанция. Над рабочим местом командира танка на крыше башни монтировалась командирская башенка с входным люком. По периметру командирской башенки имелись шесть смотровых щелей с триплексами, обеспечивавших командиру круговой обзор. Кроме того, в одной из створок крышки входного люка башенки предусматривался перископический смотровой прибор МК-4. Посадка и выход экипажа из машины производились через люк в командирской башенке и люк в крыше башни, располагавшийся справа от командирской башенки. Перед рабочим местом заряжающего устанавливался второй перископический смотровой прибор МК-4.

Моторное и трансмиссионное отделения танка КВ-85 по сравнению с КВ-1С остались без изменений.

059-я илл.
Танк КВ-85 во время испытаний на полигоне в Кубинке. 1944 год.

Корпус танка сваривался из катаных броневых листов толщиной 30, 40, 60 и 75 мм. По своей конструкции он, за исключением отсутствия входного люка в крыше отделения управления, установки курсового пулемёта и приварки полукруглых боковых карманов, образовывавших подбашенную коробку под установку новой башни с увеличенным диаметром погона, не отличался от корпуса танка КВ-1С.

Башня - литая, обтекаемой формы. Диаметр башенного погона в свету составлял 1800 мм. В лобовой части башни имелась амбразура, закрываемая подвижной бронировкой с тремя отверстиями для пушки, спаренного с ней пулемёта и телескопического прицела. В задней части башни с левой стороны находился прилив, где крепилась шаровая установка кормового пулемёта. По бортам башни шли лючки для стрельбы из личного оружия, закрываемые броневыми заглушками.

Башня приводилась во вращение электрическим поворотным механизмом или вручную. При работе электропривода максимальная скорость поворота башни достигала 2,4 об/мин.

ВООРУЖЕНИЕ

На КВ-85 устанавливалась 85-мм пушка Д-5Т (или Д5-Т85) с длиной ствола 48,8 калибра (по другим данным - 52 калибра). Масса пушки - 1530 кг. Вертикальная наводка - в пределах от -5° до +25°. Пушка имела клиновой затвор и полуавтоматику копирного типа. Противооткатные устройства пушки состояли из гидравлического тормоза отката и гидропневматического накатника и располагались над стволом: с правой стороны - накатник, с левой - тормоз отката. Выстрел из пушки производился с помощью электроспуска, кнопка которого находилась на рукоятке маховика подъёмного механизма.

Танк вооружался тремя 7,62-мм пулемётами ДТ, два из них находились в башне и один курсовой - в корпусе. Один из пулемётов, размещённых в башне, был спарен с пушкой, другой - смонтирован в шаровой установке в кормовом листе. Курсовой пулемёт жёстко закреплялся параллельно оси танка в вваренном в корпус патрубке. Он монтировался в лобовом листе справа от механика-водителя, который вёл из него стрельбу, пользуясь кнопкой электроспуска, установленной на правом рычаге управления.

Для ведения стрельбы прямой наводкой из пушки Д-5Т и спаренного с ней пулемёта применялись телескопический прицел 10Т-15 и перископический прицел ПТ4-15. Для стрельбы по закрытым целям пушка оборудовалась боковым уровнем. На кормовом пулемёте предусматривалась установка снайперского оптического прицела типа ПУ.

Боекомплект КВ-85 состоял из 70 выстрелов (унитарные патроны 53-УО-365 с осколочной гранатой и 53-УБР-365 с бронебойно-трассирующим снарядом) и 3276 патронов к пулемётам. Выстрелы хранились в башне, в корпусе, в подбашенной коробке и в ящиках на днище боевого отделения.

Двигатель, трансмиссия, ходовая часть, электрооборудование и средства связи по сравнению с танком КВ-1С остались без изменений.

Тактико-технические характеристики танков КВ

060-я илл.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
АБТУ - Автобронетанковое управление
ВАММ - Военная академия механизации и моторизации
ВГК - Верховное Главное Командование
ВКУ - вращающееся контактное устройство
ГКО - Государственный Комитет Обороны
ЛКЗ - Ленинградский Кировский завод
НКВ - Народный комиссариат вооружения
СНК - Совет Народных Комиссаров
ТТТ - тактико-технические требования
УЗТМ - Уральский завод тяжёлого машиностроения
ЧТЗ - Челябинский тракторный завод
ЦАКБ - Центральное артиллерийское конструкторское бюро

061-я илл.

062-я илл.
Тяжёлые танки КВ-1 (вверху) и КВ-2 (внизу) в экспозиции Центрального музея Вооружённых Сил в Москве, 2001 г.

063-я илл.
064-я илл.
Тяжёлый танк объект 238 (КВ-1 С с 85-мм пушкой С-31). Кубинка, 2001 г.

065-я илл.
Башня тяжёлого танка КВ-1С. Центральный музей Великой Отечественной войны, 2003 г.

066-я илл.
Тяжёлый танк КВ-1. Ленинградский фронт, 1942 г.

067-я илл.
Тяжёлый танк КВ-1. 116-я танковая бригада, апрель 1942 г.

068-я илл.
Тяжёлый танк КВ-1С в зимнем камуфляже. Польша, январь 1945 г.

Бронеколлекция, №6, 2006, М. Б. Барятинский - Тяжёлый танк КВ. Часть 1

СОВЕТСКИЙ ТЯЖЕЛЫЙ ТАНК КВ-1. Первые танки Победы. Том 1 / Максим Коломиец : Яуза : Эксмо, 2017. - (Серия «Война и мы. Танковая коллекция»)

001-е фото
002-е фото
Танк КВ-1 выпуска 1942 года (с литой башней) на позиции. 1942 год, Калининский фронт (РГАКФД).

ВВЕДЕНИЕ

Предлагаемая читателям книга является первой попыткой что называется «под одной обложкой» более-менее подробно рассказать об истории создания, производстве, вариантах и боевом применении тяжелого танка КВ-1. В данной работе использовались как уже выходившие работы автора на данную тему (с изменениями и дополнениями), так и ранее не публиковавшиеся документы и материалы. Большое внимание уделено вопросам производства танков КВ-1 в Челябинске, на знаменитом «Танкограде». Автор попытался рассказать, в каких сложных и тяжелых условиях рабочие, техники и инженеры трудились в тылу, снабжая Красную Армию тяжелыми танками. Ведь не хватало буквально всего - металла, станков, материалов для тормозных лент. Приходилось искать различные, в том числе и нестандартные выходы из сложившегося положения. Иногда это приводило к снижению качества продукции, но других путей просто не существовало, а фронту нужны были танки.

Вообще, сейчас о работе тыла в годы Великой Отечественной войны пишут и говорят значительно меньше, чем раньше. А ведь подвиг работников трудового фронта был не меньше, чем солдат на поле боя. И ведь на заводах, в том числе и на «Танкограде», трудились наряду с мужчинами, и женщины, и подростки, да еще на голодном тыловом пайке! И ведь работали, несмотря на тяжелейшие условия, холод и плохое питание, выпускали необходимые фронту танки.

А как собирали и ремонтировали КВ на заводе № 371 имени Сталина в блокадном Ленинграде - вообще ум отказывается понимать. В свое время, в середине 1990-х годов, автору пришлось побывать на одном предприятии Санкт-Петербурга. Время было тяжелое, производство шло еле-еле, и часть цехов не отапливалась (дело было в феврале). Удовольствие было еще то! Когда собирался материал по выпуску КВ в блокадном Ленинграде, вспомнилась та давняя поездка, и подумалось - а как же обессилившие от голода люди работали тогда? Но ведь работали, и ремонтировали танки, и собирали, хотя и с большими трудностями, новые КВ.

Значительный объем книги занимает информация об организационно-штатной структуре подразделений танков КВ-1, системе подготовки кадров для них и боевом применении. Естественно, что рассказать обо всех частях, имевших на вооружении КВ-1, в объеме книги не представляется возможным. Приведена информация по наиболее интересным, с точки зрения автора, эпизодам и операциям, в которых активно использовались танки КВ-1. Например, дается разбор действий КВ-1 на Крымском фронте в первой половине 1942 года - во многих публикациях указывается, что в ходе этих боев «кэвэшки» массово вышли из строя, но никаких подробностей на эту тему не приводится. Автор решил поподробнее рассказать об этом эпизоде.

Что касается описания конструкции и устройства танка КВ-1, то оно дается в довольно сжатом объеме. Предвидя вопросы любителей болтов и гаек (людей, занимающихся постройкой моделей танков или просто интересующихся эволюцией конструкции КВ-1 за разные периоды выпуска) хочется сказать, что подробной информации о том, с какого времени вводились те или иные изменения в конструкцию танка, пока найти не удалось. Есть подобная информация по КВ довоенного выпуска, и частично по началу войны применительно к машинам, выпускавшимся в Ленинграде. А вот по КВ-1 производства Челябинского Кировского завода таких материалов меньше. Поэтому дается информация только по изменениям некоторых узлов и агрегатов. А «разбор» КВ-1 на отдельные составляющие с указанием всех вариантов использовавшихся катков, траков, вариантов башен, корпусов, люков и т. п. - тема отдельного исследования.

Данная книга не могла бы появиться на свет без помощи моих друзей и коллег, помогавших на различных этапах работы.

В первую очередь, огромное спасибо моему другу Александру Смирнову из Санкт-Петербурга за помощь документами и ценные советы и замечания.

Также хочется поблагодарить Илью Мазурова (г. Красноярск), не только предоставившего материалы по истории КВ-1, но и высказавшего в ходе обсуждений ряд интересных идей и соображений.

Отдельная благодарность Дмитрию Суркову за переводы с немецкого языка, а также Виталию Тарасову за работу с персоналиями и Алексею Волкову за историю с лейтенантом Пашининым.

Если у кого-то есть дополнения по каким-то фрагментам книги, пишите по адресу: 1945maks@mail.ru.

РАЗРАБОТКА ТАНКА

Гражданская война в Испании показала, что у танков появился опасный враг - малокалиберная скорострельная противотанковая артиллерия. В результате, танки Т-26 и БТ-5, поставленные из СССР республиканскому правительству, несли значительные потери.

Руководство Красной Армии отреагировало на сообщения из Испании достаточно оперативно, приняв решение о начале разработки танков (прежде всего тяжелых) с противоснарядной броней. В июле 1937 года автобронетанковое управление РККА выдает заводу № 183 в Харькове тактико-технические требования на разработку нового варианта тяжелого пятибашенного танка Т-35 массой до 60 т с броней в 40-75 мм.

Но первые же расчеты и эскизные проработки такой машины, проведенные в конструкторском бюро завода № 183, показали, что создать многобашенный танк с заданными толщиной брони и массой невозможно. По прикидкам инженеров вырисовывалась тяжелая машина в 80-90 тонн, к тому же обладавшая весьма низкой подвижностью. Кроме того, конструкторское бюро завода № 183, и без того немногочисленное, было перегружено работами по обеспечению серийного производства БТ-7 и Т-35, проектированию нового колесно-гусеничного танка и дизельного двигателя.

В результате, по решению АБТУ КА, согласованному с Комитетом обороны при СНК СССР[1][Комитет обороны при Совете народных комиссаров (СНК) СССР создан 23 апреля 1937 года для объединения «всех мероприятий и вопросов обороны СССР» в составе семи человек: В. Молотов (председатель), И. Сталин, Л. Каганович, К Ворошилов, В. Чубарь, М. Рухимович и В. Межлаук. Выполнял функции координатора деятельности руководства вооруженных сил и промышленности (народных комиссариатов) по вопросам мобилизационных планов, изготовления военной техники и подготовки страны к обороне. На его заседаниях, в том числе, решались и вопросы о разработке новых типов танков и принятии их на вооружение.], разработку тяжелого танка противоснарядного бронирования поручили двум конструкторским бюро - СКБ-2 Кировского завода и КБ завода № 185 имени Кирова. Выбор был сделан не случайно - Ленинградский Кировский завод вел серийное производство средних трехбашенных танков Т-28, а конструкторы завода № 185 имели богатый опыт по проектированию новых образцов боевых машин, с начала 1930-х годов занимаясь проектированием, изготовлением и испытанием различных опытных образцов танкового вооружения. Например, конструкторы завода № 185 создали такие образцы боевых машин, как танки Т-28, Т-35, Т-29, Т-46, Т-43, самоходки СУ-5, СУ-6, СУ-14 и многое другое.

Оба предприятия получили задачу на проектирование трехбашенного танка с противоснарядным бронированием массой до 60 тонн. Однако так как до конца не было понято, какая же машина нужна Красной Армии, то конструкторы обеих заводов могли вести лишь эскизные проработки, ориентируясь на заданные параметры и свою фантазию.

7 августа 1938 года в Москве прошло заседание Комитета обороны при СНК СССР, на котором присутствовали представители Генерального штаба, АБТУ КА, наркоматов среднего и тяжелого машиностроения, «танковых» конструкторских бюро и заводов. На нем решался один вопрос, какие танки нужны Красной Армии в ближайшем будущем? В результате обсуждения в тот же день принимается постановление Комитета обороны № 198сс, озаглавленное «О системе танкового вооружения РККА». Относительно тяжелых танков в этом документе говорилось следующее:

«1. Танк прорыва (истребитель ПТО) гусеничного типа изготавливается по тактико-техническим данным АБТУ, выработанным на основе Танкового Совещания и утвержденным Народным Комиссаром Обороны (приложение № 1).

а) Обязать НКМаш изготовить и передать НКО на испытания опытный образец танка прорыва к 1 мая 1939 года.

Деревянный макет танка прорыва предъявить макетной комиссии к 1 сентября 1938 года.

б) Обязать НКОП изготовить и передать НКО на испытания опытный образец танка прорыва к 1 июля 1939 года.

Деревянный макет танка прорыва предъявить макетной комиссии к 1 ноября 1938 года.

в) Обязать НКО подвергнуть опытные образцы танков прорыва всесторонним испытаниям и выбрать для представления на вооружение РККА один образец, наиболее полно удовлетворяющий предъявляемым к танку прорыва требованиям.

г) С постановкой на массовое производство танков прорыва, танки Т-28 и Т-35 с производства снять».

В приложении к документу были сформулированы тактико-технические требования для проектирования тяжелого танка: он должен был быть трехбашенным, иметь массу 55-57 тонн, броню 20-60 мм, а в качестве вооружения предусматривалась 76-мм пушка Л-10, две 45-мм и три пулемета.

003-е фото
Тяжелый танк Т-35 проходит по Крещатику во время военного парада. Киев, 7 ноября 1938 года. Эти машины были единственными в мире серийными пятибашенными танками, но к середине 1937 года стало ясно, что их броневая защита не отвечает современным требованиям. Работы по созданию новой тяжелой многобашенной машины в конечном итоге привели к появлению КВ-1 (АСКМ).

Получив более конкретные данные, конструкторы заводов № 185 и Кировского приступили к работам по тяжелому танку. А так как на вооружение планировалось принять только один образец, то проектирование носило конкурсный характер.

С самого начала проектирования, предприятия оказались в неравном положении. Дело в том, что КБ завода № 185 являлось специальным танковым конструкторским бюро, которое занималось только проектированием опытных образцов боевых машин. В составе этой организации работали наиболее опытные конструкторы-танкостроители СССР, за плечами которых был не один десяток созданных ими танков и самоходок, в том числе и трехбашенный Т-28, и тяжелый пятибашенный Т-35.

А вот специальное конструкторское бюро-2 (СКБ-2) Кировского завода, до этого момента не занималось разработкой танков - его основной задачей являлось обеспечение серийного производства трехбашенных Т-28. Кроме того, СКБ-2 было малочисленным, и людей едва хватало на решение вопросов серийного производства. Ситуация усложнялась тем, что в 1937 году был арестован ряд инженеров Кировского завода и СКБ-2, занимавшихся обеспечением танкового производства. В их числе оказался и начальник СКБ-2 О. Иванов, занимавший этот пост с 1933 года. 23 мая 1937 года на место Иванова назначили 29-летнего военного инженера, выпускника академии механизации и моторизации Жозефа Яковлевича Котина.

В ряде публикаций говорится о том, что Котин получил эту должность, так как был женат на приемной дочери (другой вариант - воспитаннице) наркома обороны СССР К. Ворошилова, что не соответствует действительности. Дело в том, что жена Котина, Наталья Поклонова, к семье Ворошилова отношения не имела.

Ее отец, известный большевик из Луганска Петр Поклонов действительно был знаком с К. Ворошиловым еще с Гражданской войны. Однако после ее окончания никаких особых контактов между Поклоновым и Ворошиловым не было. Дочь Поклонова Наталья четыре раза подавала документы в военно-техническую академию, но все время получала отказ. Тогда она попросила своего отца, обратиться за помощью к наркому обороны К. Ворошилову. Поклонов сначала не соглашался, но под напором дочери, написал письмо наркому. В результате, Наталью приняли в академию, и после окончания инженерного факультета она была единственной в Красной Армии женщиной-танкистом с академическим образованием.

004-е фото
Тяжелый двухбашенный танк СМК перед началом полигонных испытаний. 1939 год. Именно на этой машине был отработан ряд узлов и агрегатов, которые впоследствии использовались на КВ (АСКМ).

Сам Котин, закончив в 1932 году Военно- техническую академию имени Дзержинского, служил во вновь созданной Военной академии механизации и моторизации (ВАММ) РККА, сначала инженером, затем начальником проектно-конструкторского сектора и начальником отделения. Под его руководством велась разработка усовершенствованных узлов и агрегатов танков, а также испытания различных опытных образцов, спроектированных академией (например, сброс на воду с самолетов плавающих танков).

Что касается назначения Котина начальником СКБ-2 Ленинградского Кировского завода, то не удалось обнаружить данных о том, что к этому назначению причастен К. Ворошилов. В то время выдвижение молодых и энергичных людей на высокие должности не было чем-то из ряда вон выходящим. Страна испытывала кадровый голод, так почему же не поставить начальником танкового КБ 30-летнего военного инженера, имевшего организаторские способности и успешно руководившего проектно-конструкторским отделением ВАММ?

А то, что Котин был талантливым организатором, нет никаких сомнений (об этом в свое время автору книги много рассказывали инженеры и конструкторы Кировского завода, работавшие с Котиным и в довоенное, и в военное, и в послевоенное время). Отмечали это и представители других заводов. Например, Л. Карцев, главный конструктор по танкостроению на Уралвагонзаводе, так вспоминал о Котине:

«Это был талантливый организатор и незаурядный политик. Даже названия создаваемых КБ тяжелых танков имели политический оттенок: СМК („Сергей Миронович Киров“), КВ („Клим Ворошилов“), ИС („Иосиф Сталин“). Это психологически действовало, прежде всего, на заказчиков, да и на других чиновников...

Морозова я никогда не видел в военной форме, а Котина - в гражданской. Морозов на моей памяти ни разу не был на полигонных и войсковых испытаниях опытных образцов, Котин - всегда. Он много заботился о быте конструкторов, но и много от них требовал. В рутинную конструкторскую чертежную работу он не вмешивался. Это делали его заместители».

Кстати, придя на Кировский завод в 1937 году, Котин в первую очередь «пробил» новое помещение для СКБ-2, которое до этого помещалось в тесном деревянном домике. Теперь конструкторы комфортно разместились в новом трехэтажном здании заводоуправления. Удалось Котину решить и проблему с кадрами - он вышел на руководство Военной академии механизации и моторизации, и попросил направить на Кировский завод группу будущих выпускников для выполнения дипломного проекта. В результате, СКБ-2 не только получило дополнительные кадры, но будущие военные инженеры смогли «приобщиться» к конструкторской работе. Некоторые из них впоследствии остались работать на Кировском заводе.

Разрабатываемым, согласно постановлению от 7 августа 1938 года, новым тяжелым танкам дали свои обозначения. Так, Кировский завод проектировал машину СМК-1 («Сергей Миронович Киров»), а завод № 185 - «изделие 100» (или Т-100).

10-11 октября 1938 года специальная комиссия под председательством помощника начальника АБТУ РККА военного инженера 1-го ранга Б. Коробкова рассмотрела чертежи и деревянные макеты обеих танков. 9 декабря 1938 года проекты СМК и Т-100 рассматривались в Москве, на заседании Главного военного совета при наркомате обороны СССР.[2][Главный военный совет был создан при наркомате обороны СССР постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 13 марта 1938 года в составе: К. Ворошилова (председатель), И. Сталина, И. Федько, Л. Мехлиса, Е. Щаденко, Б. Шапошникова, В. Блюхера, С. Буденного и Г. Кулика. На его заседаниях рассматривались основные вопросы укрепления обороноспособности СССР и строительства армии.]

В ходе обсуждения представители заводов заявили о том, что при трехбашенной схеме и броне в 60-мм невозможно уложиться в заданную массу в 60 т. В результате обсуждения пришли к решению об уменьшении количества башен до двух и увеличении за счет этого, толщины брони.

Вот на этом заседании впервые и упоминается проект однобашенного тяжелого танка, впоследствии ставшего известным как КВ. Каноническая версия этого, которая приводится во многих изданиях, выглядит так (здесь приведена по книге «Конструктор боевых машин», Лениздат, 1988):

«Сталин подошел к деревянному макету танка СМК и спросил:

- Товарищ Котин, так зачем на танке три башни?

- Мощное вооружение: одна пушка 76-мм и две по 45-мм, - ответил Жозеф Яковлевич.

- Нечего делать из танка „Мюр и Мерилиз“! - сказал Сталин.

Сталин подошел к макету, снял с него заднюю башню с 45 мм пушкой и спросил Котина:

- Сколько я снял?

- Три тонны, - ответил Котин.

- Обратите их на усиление броневой защиты, - сказал Сталин. - Нужно ориентироваться на утолщение брони и усиление защиты экипажа. Незачем иметь на танке большое количество башен. А еще лучше, чтобы осталась одна башня!»

Далее приводится информация о том, что в СКБ-2 уже существовали проработки однобашенного тяжелого танка, проект которого разрабатывали слушатели ВАММ, направленные в СКБ-2 для написания дипломного проекта (Б.П. Павлов, В.К. Синезерский, Г.А. Турчанинов, Л.П. Переверзев, С.М. Касавин и Шпунтов). К сожалению, стенограммы заседания Главного военного совета от 9 декабря 1938 года пока обнаружить не удалось. Поэтому неизвестно, кто же на самом деле предложил проект однобашенной тяжелой машины. Возможно, это действительно была инициатива СКБ-2. Хотя с не меньшей долей вероятности можно предположить, что предложение исходило и от военных, в частности от начальника АБТУ КА Д. Павлова. По мнению автора, в пользу версии об инициативе завода говорить тот факт, что однобашенной машиной занялся только ЛКЗ - завод № 185 продолжал работы по Т-100. Видимо, у работников СКБ-2 какие-то проработки имелись, скорее всего, на уровне эскизов. И еще один любопытный факт - после принятия КВ на вооружение, руководство завода № 185 в спешном порядке занялось проектированием однобашенного тяжелого танка «изделие 050» (фактически это была половинка Т-100), пытаясь «пропихнуть» эту машину на вооружение взамен КВ.

005-е фото
«Конкурент» СМК - тяжелый двухбашенный танк Т-100, спроектированный конструкторами завода № 185 имени Кирова. 1939 год. Обратите внимание на башенку с пулеметом ДТ, приспособленным для стрельбы по воздушным целям, смонтированную на крыше большой башни танка. В отличие от СМК, имевшего 76-мм орудие Л-11, Т-100 вооружен менее мощной 76-мм пушкой Л-10 (АСКМ).

Но как бы там, ни было, кто бы, ни был инициатором создания однобашенного тяжелого танка, результат обсуждения проектов был следующим. Обеим заводам - Кировскому и № 185 - поручалось изготовить по два опытных образца тяжелых танков своей конструкции. Для снижения массы с машин снималась одна малая башня, в результате чего СМК и Т-100 становились двухбашенными. При этом Кировский завод вместо второго двухбашенного образца изготавливал однобашенный - тактико-технические характеристики для создания этой машины были подписаны начальником ГАБТУ КА 31 января 1939 года, а 20 февраля их утвердил нарком обороны К. Ворошилов. Любопытно, что в этом документе однобашенный танк именовался «малым танком тяжелого бронирования». Согласно этому документу, машина должна была иметь следующие данные:

«1. Тип танка - гусеничный однобашенный.

2. Вес танка - не выше 40 тн.

3. Габариты: ширина не более 3,3 м, высота не более 2,5 м.

4. Клиренс - не менее 0,5 м.

5. Максимальная скорость движения - 30-35 км/ч.

6. Вооружение - 76-мм пушка типа Л-10 и пулемет Силина или 45 мм пушка, спаренная с пулеметом Силина...

7. Боевой комплект: не менее 150 снарядов калибра 76 мм, 400 снарядов калибра 45 мм. Пулеметных патронов не менее 4000 шт. Патронов пистолетных не менее 1000 шт. Ручных гранат не менее 50 шт.

8. Танк должен безаварийно преодолевать следующие препятствия:

1. Спуски, подъемы - не менее 40°.

2. Бортовой крен - не менее 30°.

3. Окопы и рвы шириной не менее 2,5 м.

4. Вертикальные стенки - 0,8 м.

5. Брод без специальных приспособлений - не менее 1,5 м.

6. Преодоление водных преград глубиной до 3-х м.

9. Запас горючего - не менее чем на 10 час. движения.

10. Экипаж - 4 чел. Командир машины - в башне слева по ходу, заряжающий - справа по ходу. Механик-водитель и радист - в корпусе вне башни.

11. Средства связи - УКВ радиостанция 71-ТК с телекодом типа Ш-2а. Внутренняя связь - ТПУ на 3 абонента.

12. Броневая защита: - должна обеспечивать от поражений экипаж и внутренние агрегаты танка на всех дистанциях от бронебойных снарядов калибра до 76 мм включительно.

Толщина брони: лобовая - 75 мм, бортовая - 75 мм, башенная - 75 мм, крыша - 30, дно - 40-30 мм.

Бортовая броня вертикальная, башни, переднего лобового листа, носовой и кормовой части корпуса - наклонная с углом не менее 20°.

13. Двигатель - дизель типа В-2. Параллельно предусмотреть возможность установить двигатель М-17 без переделок в танке. Из этих условий вести расчет трансмиссии и ходовой части танка.

14. Средства наблюдения: в башне - прицелы ПТ-1, ТОП и 2 смотровых прибора, расположенных снаружи башни. Для командира танка должен быть обеспечен круговой обзор.

Допускается установка смотровых приборов зеркального типа...

Ведущие колеса задние. КПП - расположена сзади. Коробку передач желательно иметь планетарную.

Гусеница штампованная, с высоким гребнем. Срок службы не менее 3000 км».

006-е фото
Опытный образец танка КВ (машина № У-О) перед отправкой в Москву, общий вид. Сентябрь 1939 года. Хорошо видна установка двух орудий (45 и 76-мм) в башне - «наследство», доставшееся от СМК. Сначала требовалось, чтобы однобашенный тяжелый танк сохранил такое же артиллерийское вооружение, как и двухбашенный (АСКМ).

Ведущим конструктором нового однобашенного тяжелого танка назначили инженера Н.Л. Духова. Работы по этой машине, которая вскоре получила обозначение КВ («Клим Ворошилов») шли довольно быстро - уже 7 апреля 1939 года технический проект и деревянный макет танка в натуральную величину одобрила комиссия под председательством помощника начальника АБТУ РККА военного инженера 1-го ранга Б. Коробкова. Столь быстрая работа может объясниться использованием уже отработанных элементов для СМК, которые «перекочевали» на КВ (например, ходовая часть, общая схема корпуса и башни).

В мае рабочие чертежи узлов и деталей нового танка поступили в производство, одновременно на Ижорском заводе началось испытание броневых листов и изготовление корпуса и башни для КВ.

Сборку опытного образца однобашенного тяжелого танка закончили в ночь с 31 августа на 1 сентября, и утром он совершил первый пробег по заводскому двору КВ заимствовал от своего «прародителя» СМК (его изготовили к 1 мая) общую схему бронекорпуса, подвеску, конструкцию оптических приборов, элементы трансмиссии и т. д. Машина имела некоторые отклонения от утвержденных военными тактико-технических требований - например, вместо планетарной коробки перемены передач, рекомендованной автобронетанковым управлением, завод установил обычную. А вот вооружение, напротив, усилили - в башне КВ смонтировали и 45-мм и 76-мм орудия. Видимо к окончанию работ по изготовлению КВ вопрос о том, чем же вооружать новый тяжелый танк, так и не был решен.

007-е фото
Опытный образец танка КВ (машина № У-0), вид сзади. Сентябрь 1939 года. Обратите внимание на форму выхлопных патрубков на крыше корпуса - впоследствии их конструкцию изменили. Хорошо видно высокое качество изготовления корпуса танка: кромки бронелистов обработаны строжкой, сварные швы зачищены (АСКМ).

Видимо еще до испытаний военные оценили преимущества нового тяжелого однобашенного танка перед двухбашенными СМК и Т-100, так как 20 сентября 1939 года, руководство АБТУ КА направило в наркомат обороны следующую записку:

«КВ - заводские и полигонные испытания не проходил, проходил обкатку. На основании того, что основная часть агрегатов КВ проверена на СМК (ходовая часть, трансмиссия) считать необходимым изготовить в 1939 году партию в 20 штук, перейдя в 1940 году на серийное производство».

23-25 сентября 1939 года на полигоне в подмосковной Кубинке представителям правительства СССР и руководства Краской Армии продемонстрировали новые образцы бронетанковой техники. В ходе этого показа танк КВ произвел на высокое начальство благоприятное впечатление, продемонстрировав более высокие динамические качества по сравнению с двухбашенными СМК и Т-100.

8 октября 1939 года машина вернулась в Ленинград и 10 ноября, после устранения выявленных недостатков, начались полигонно-заводские испытания танка КВ. В составе проводившей их комиссии были майор Н.Н. Ковалева, военный инженер 3-го ранга П.К. Ворошилов, военный инженер 3-го ранга М.С. Каулин, капитан И.И. Колотушкин и представители Кировского завода. За двадцать дней танк КВ прошел 485 км, из них - 260 км по шоссе, 100 км по проселочным дорогам и 125 км по пересеченной местности. При этом в конструкции машины было выявлено около 20 различных дефектов, которые требовалось устранить.

008-е фото
Опытный образец танка КВ (машина № У-0), вид справа. Сентябрь 1939 года. Хорошо видны гужоны, с помощью которых задняя гнутая часть башни соединялась с бортами. Обратите внимание, что первоначально борт корпуса в кормовой части был ниже, но впоследствии его увеличили, приварив дополнительный кусок бронелиста (АСКМ).

30 ноября 1939 года началась советско- финляндская война. По решению военного совета Ленинградского военного округа опытные танки КВ, СМК и Т-100 были сняты с испытаний для проверки их в боевой обстановке. Экипаж КВ составили военнослужащие 20-й тяжелой танковой бригады лейтенант Г. Качихин (командир танка), воентехник 2-го ранга П. Головачев (механик-водитель), красноармейцы Кузнецов (наводчик орудия) и А. Смирнов (радист), а также специалисты-испытатели Кировского завода А. Эстратов (моторист, он же заряжающий) и К. Ковш (запасной механик-водитель, во время боев находился вне танка). К этому времени 45-мм орудие в башне демонтировали, заменив его пулеметом ДТ.

КВ вместе с СМК и Т-100 составили роту тяжелых танков, включенную в состав 91-го танкового батальона 20-й тяжелой танковой бригады. Командиром роты назначили капитана И. Колотушкина. Первый раз рота вступила в бой 18 декабря 1939 года, поддерживая наступление советской пехоты в районе Хоттиненского укрепрайона финнов. Вот что о первом бое первого КВ вспоминал А.И. Эстратов:

«Нас вызвал директор завода товарищ И.М. Зальцман (Ковша, Эстратова, Игнатьева, Куницына, Тетерева, Васильева). Присутствовали Ж.Я. Котин, Н.Л. Духов, А.С. Ермолаев. Нам предложили на танках КВ и СМК произвести испытания в боевых условиях. Мы дали согласие, причем в армию мы не были призваны. Началась подготовка машин для выполнения боевого задания. Нужно было все предусмотреть на все случаи, взять с собой необходимые детали, которые по нашим соображениям могли понадобиться. Часто на КВ отказывал стартер. Я поставил в моторное отделение баллон сжатого воздуха на 150 атмосфер, пристроил приспособление открывать и закрывать баллон из боевого отделения. Получили военное обмундирование. Поздней ночью собрались в столовой прокатного цеха. Присутствовали И. М Зальцман, Ж.Я. Котин, Н.Л. Духов, А.С. Ермолаев, П.К. Ворошилов, А.И. Ланцберг, А.Ф. Шпитанов. На каждую машину был назначен военный командир. После ужина, напутственных наставлений, добрых пожеланий погрузились на железнодорожные платформы и двинулись в боевой путь. Прибыв на передовую, нас присоединили к 20-й танковой бригаде. С нами был П.К. Ворошилов.

009-е фото
Опытный образец танка КВ (машина № У-0), вид спереди. Сентябрь 1939 года. Установка курсового пулемета в лобовом листе корпуса, в отличие от СМК, отсутствует. На верхнем переднем листе видно крепление звукового сигнала и основания для крепления антенны радиостанции (АСКМ).

Наши передовые части подошли к укрепрайону Бабошино. Вечером приехал к нам начальник бронетанкового управления товарищ Павлов.

„Сейчас, - говорит, - товарищи, я вас ознакомлю с дотами укрепрайона Бабошино. Т-28 не смогут пройти - горят, надеемся на вас. Завтра утром пустим вас в бой, нужно срочно испытать машины“.

Прибыв на исходную, позицию нам объяснили поставленную перед нами задачу. После артподготовки мы идем с 20-й танковой бригадой в наступление.

Пройдя небольшой участок леса, перед нами открылась обширная поляна, идет бой, слева и справа от нас горят танки. Впереди идущий танк Т-28 загорелся, он нам мешает двигаться вперед. Свернуть с дороги - боимся наехать на мины. Впереди противотанковый ров, надолбы, проволочное заграждение. Мы попытались подойти вплотную к горящему танку и столкнуть его с дороги. Экипаж танка Т-28 покинул танк через десантный люк и не выключил передачу КПП, сдвинуть с места машину нам не удалось. По рации был получен приказ свернуть с дороги влево и двигаться вдоль противотанкового рва. Противник бьет снарядами по правому борту нашей машины, удар за ударом как будто бьют сильной кувалдой по борту. Мы двигаемся. Правда мороз или дрожь по ноге ходит. Еще удар за ударом - мы двигаемся. Наш командир Качихин заговорил, нервничает. По нам бьют, противника нигде не видно. Вспомнили наставление Д. Павлова. Командир танка Качихин подает команду смотреть во все наблюдательные приборы и искать замаскированные ДОТы. Неожиданно кричит Ковш: „Впереди бугорок. Смотрите из него высунулась труба и спряталась“.

Голос Качихина: „Это, наверное, ДОТ. Прицел на трубу - огонь!“ Заметил я бугор. На бугру составлены жерди. Из них появляется дымок. Последовала команда командира - огонь на жерди. Я заряжаю пушку, я моторист и заряжающий; заметили еще в нескольких местах вражеские огневые точки. Сильный удар снаряда по передней части танка, танк осыпало искрами; еще удар. Задрожала наша пушка, остановили танк. Что случилось неизвестно. Завели мотор, попробовали двигаться - все в порядке.

Я говорю Качихину: „Перекусить бы, не завтракали, обед давно прошел. Я уверен - наш танк не пробиваем“. От перекусона отказались. По рации получили приказ: „Слева от вас подбитый танк Т-28. Осмотрите его и если возможно отбуксируйте в тыл“. Подошли к Т-28 вплотную, несмотря на сильный обстрел противников. Я вылез из машины (находясь между танками можно было осмотреть Т-28 и прицепить на буксир). Отбуксировали танк в тыл.

010-е фото
Опытный образец танка КВ № У-0 в 1940 году, после ремонта, был отправлен в состав 8-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса Киевского Особого военного округа. Машина находилась здесь до начала войны, и была оставлена экипажем в районе Львова из-за поломки или отсутствия горючего. К этому времени танк получил стандартную серийную фару и ящики ЗИП на надгусеничных полках (АСКМ).

Рано утром прибыл к нам П.К. Ворошилов и с ним пять командиров в „романовских“ шубах. Среди них был Павлов. Осмотрев машину КВ обнаружили: прострелен ствол пушки, прострелены некоторые катки ходовой части, побиты некоторые траки, но не полностью, перебит буксирный трос, несколько попаданий в правый борт - танк остался цел и невредим. Теперь нам было ясно, почему дрожала наша пушка, почему нас осыпало пламенем искр.

Военная комиссия осталась довольна. Нам пожимали руки, поздравляли с выполнением задания. Павлов дал распоряжение П.К. Ворошилову срочно выезжать на завод и как можно быстрее давать фронту танк КВ.

С завода привезли ствол 76-мм пушки. Подъемного крана не было - подобрали прочную сосну с хорошим прочным сучком, талью подняли ствол, подогнали танк, и вручную под руководством артиллериста И.А. Войнова пушка была смонтирована».

После боя на броне КВ обнаружили следы девяти попаданий бронебойных снарядов калибра 37-мм: в лобовой лист корпуса - 1, в правый борт - 3, в ствол пушки - 1 (в стволе осталась большая вмятина), в ступицу четвертого опорного катка правого борта - 1, в траки правой гусеницы - 3. Однако ни один снаряд брони не пробил.

011-е фото
Генерал-майор инженерно-танковой службы Ж.Я. Котин (фото 1943 года). 19 сентября 1941 года «за выдающиеся заслуги в создании и освоении производства тяжелых танков в трудных условиях военного времени» ему было присвоено звание Герой Социалистического Труда (АСКМ).

О результатах боевого использования нового танка сразу же доложили в Москву, а вечером 19 декабря 1939 года в Кремле было подписано постановление Комитета обороны при СНК СССР № 443сс о приеме на вооружение новых типов танков. По машине КВ в этом документе говорилось следующее: «На основании просмотра и результатов испытания новых образцов танков, бронеавтомобилей и тракторов, изготовленных в соответствии с постановлениями Комитета Обороны за № 198сс от 7 июля 1938 года и № 118сс от 15 мая 1939 года, Комитет Обороны при СНК Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Принять на вооружение РККА:

1). Танк „КВ“ - тяжелого бронирования, изготовленный Кировским заводом Наркомтяжмаша по тактико-техническим требованиям НКО, с устранением всех дефектов, обнаруженных при испытании. Танк должен быть вооружен:

а) пушкой Ф-32 76 мм, спаренной с пулеметом калибра 7,62 в маске башни;

б) отдельным пулеметом калибра 7,62 мм у радиста и в) одним пулеметом калибра 7,62 мм в нише башни.

Обеспечить полную обзорность из танка...

2. Для обеспечения выпуска танков, тракторов и бронеавтомобилей на 1940 год и развития необходимых мощностей:

1) Обязать Наркомтяжмаш (тов. Малышева В.А.):

а) организовать на Кировском заводе производство танков „КВ“;

б) выпустить в 1940 году 50 штук танков „КВ“, приступив к серийному выпуску с 1 января 1940 года;

в) отработать спаренную установку для танков „КВ“, состоящую из 76 и 45 мм пушек;

г) разрешить Кировскому заводу впредь до серийного выпуска пушек Ф-32 устанавливать на танк „КВ“ пушку 76 мм Л-11...

3) Обязать Наркомсудпром (тов. Тевосяна):

По Ижорскому заводу:

Обеспечить изготовление на Ижорском заводе бронекорпусов и башен для Кировского завода: в 1940 году бронекорпуса и башни на выпуск 50 танков КВ...

Председатель Комитета Обороны при СНК Союза ССР В. МОЛОТОВ

Секретарь Комитета Обороны при СНК Союза ССР И. САФОНОВ».

Опытный образец танка КВ находился на Карельском перешейке до конца 1939 года, но в боях больше не участвовал. 2 января 1940 года машину вернули на Кировский завод для того, чтобы по ней делать установочную партию из двадцати танков.

Однако война внесла свои коррективы: армии срочно потребовался танк с противоснарядным бронированием и мощным вооружением для борьбы с инженерными сооружениями противника на Карельском перешейке. Поэтому по требованию Военного совета Северо-Западного фронта первые четыре КВ установочной партии должны были вооружаться 152-мм гаубицами.

Для выполнения этой срочной работы на Кировском заводе в спешном порядке создали конструкторскую группу из 20 человек под руководством инженера Н. Курина, которая за две недели спроектировала для КВ новую башню со 152-мм гаубицей М-10 образца 1938 года. Башня имела довольно значительные габаритные размеры, но устанавливалась на том, же погоне, что и башня с 76-мм пушкой.

Танк КВ, вооруженный 152-мм гаубицей, в документах того времени именовался как «КВ с большой башней», а машина с 76-мм пушкой - «КВ с малой башней». Вскоре появилось и другое обозначение - танки со 152-мм гаубицами называли КВ-2, а с 76-мм пушкой - КВ-1. При этом параллельно могли встретиться обозначения «с большой» или «с малой башней».

012-е фото
Схема с изображением танка КВ-1, на которой отмечены места и характеристики попаданий в танк снарядов во время действий машины на Карельском перешейке в декабре 1939 года (АСКМ).

10 февраля 1940 года на Кировском заводе провели первое испытание башни с гаубицей, установленной на шасси опытного танка КВ № У-0 (У - установочная партия, 0 - нулевой образец, то есть опытная машина) вместо башни с 76-мм орудием. 17 февраля опытный танк и первый танк установочной партии У-1 (тоже со 152-мм гаубицей) отправили в Действующую армию на Карельский перешеек. 22 февраля на фронт ушел танк У-2 с башней опытного танка У-0 (с 76-мм орудием Л-11), а 29 февраля - машина У-3 с гаубицей. КВ № У-4 (также с гаубицей) собрали 13 марта, но к этому времени война уже кончилась. После завершения боев танк КВ № У-0 получил «свою» башню с 76-мм орудием, а на У-2 установили башню со 152-мм гаубицей, до этого смонтированной на У-0.

Действовавшие на фронте КВ свели в отдельную роту тяжелых танков под командованием капитана И. Колотушкина (кроме КВ в ее составе имелся опытный тяжелый танк Т-100, СМК подорвался на фугасе 19 декабря 1939 года, и оставался на поле боя до конца советско-финляндской войны). Рота действовала в составе 20-й тяжелой танковой и 13-й легкотанковой бригады на Карельском перешейке. После окончания советско-финляндской войны было составлено как минимум два отчета о боевых действиях танков КВ, СМК и Т-100. В одном из этих документов, направленном в АБТУ КА 4 апреля 1940 года, по поводу КВ говорилось следующее:

«Тактико-технические свойства танков, выявившиеся в результате их боевой работы.

1. Высокая сопротивляемость брони действию бронебойных снарядов калибра 37-45 мм, выпущенных с дистанции 150-250 м...

2. Хорошая проходимость и маневренность на поле боя.

Танки легко преодолевали поле боя, изрытое воронками глубиной 1-1,5 метра и шириной 2-3 метра. Проделывали проходы в лесу при диаметре деревьев 50 см. Преодолевали канавы, наполненные водой, глубиной в 1 метр и шириной 3 метра, рвы шириной 4,5-5 метров, снежный покров 0,8-0,9 метров, подъемы до 35 градусов, и двигались при крене 30-35 градусов.

...4. Способность проходить через отдельные противотанковые мины.

При наезде на мины в танке ощущалось только сотрясение от их взрыва, но разрушительного действия ходовой части и прекращения движения танка не происходило (от взрывов мин выбивало 1-2 катка, рвало часть трака, что не вызывало остановки танка)...

5. Хорошие тяговые качества, обеспечивающие эвакуацию танков других марок с поля боя...

Танки КВ прошли 200-300 км. Моторы работали безотказно. Механизмы и агрегаты работали хорошо. Торсионная подвеска позволяет двигаться при частичном ее повреждении, как то - потери 2-3-х катков. Так, 10 марта 1940 г. взрывом фугаса было выбито по 2 передних катка с каждой стороны, и все же танк самостоятельно вышел из боя и возвратился в расположение своих войск, пройдя при этом 8 км, и был способен двигаться дальше.

Недостатки:

Срываются болты и шпонки привода топливного насоса. Не выдерживают нагрузки проушины стяжных лент тормозов. При нагреве масла свыше 50 градусов его выбивает через воздушные трубки. Не отработан конструктивно спуск масла из двигателя и масляного бака. Мал угол обзора водителя. Рычаг для управления не удобен. Отверстие для пулемета очень велико, и по ним ведут огонь снайпера, поэтому в бою пулеметы не использовали, а отверстия закрывали заглушками. Радист не имеет вооружения...».

013-е фото
Схема с изображением мест попаданий в танк КВ-1 снарядов во время действий машины на Карельском перешейке в декабре 1939 года, копия заводских калек. В борт машины попало четыре снаряда (АСКМ).

В другом документе приводились данные о пройденном километраже, при этом машина с 76-мм пушкой (№ У-2) имела самый большой пробег - 336 километров (176 часов работы двигателя). Также там указывались те места танков, в которые попали бронебойные снаряды, и отмечалось, что «все попадания снарядов в броню сделали углубления от 10 до 40 мм, удары снарядов не отразились на нормальной работе экипажа».

«СТАЛИНСКОЕ ЗАДАНИЕ»

Первые четыре серийных машины КВ (У-1 - У-4), изготовленные в феврале - марте 1940 года, собирались по чертежам опытного танка У-0. При этом три машины, убывшие в Действующую армию, проверялись пробегом на 30-50 км с гарантией эксплуатации на 200 км. В ходе боевых действий выявилось большое количество недостатков новых тяжелых танков: частая разрегулировка главного сцепления, разрушение подшипников в бортовых фрикционах, течи масла сальников бортовых редукторов, сколы зубьев шестерен в коробке перемены передач.

Поэтому уже с пятой машины завод начал пересматривать конструкцию всех узлов и механизмов.

014-е фото
Общий вид танка КВ № У-7 выпуска апреля 1940 года. Машина имеет крылья так называемого «авиационного» типа, внутри их размещался ЗИП. Конструкция фары аналогична опытной машине У-О, позже ее конструкцию изменили (РГВА).

Военпред на Кировском заводе А. Шпитанов в своей оперативной сводке за март 1940 года сообщал:

«За март месяц в монтаж поступило 4 корпуса КВ. Одна машина № У-4 с большой башней и системой М-10 окончательно принята военпредом...

Вторая машина № У-5 (пятая из установочной партии) из-за перегрева бортовых фрикционов не выдержала военпредовского пробега на 80 км и 2-х контрольных пробегов на 20 км. После 2-х переборок бортового фрикциона снова готовится к контрольному испытанию.

Третья машина № У-6 также не выдержала военпредовского пробега. В коробке передач лопнул подшипник и скрутило валик привода к маслопомпе.

Машина № У-7 еще не окончена монтажом.

Запаса корпусов КВ на апрель (кроме вышеперечисленных) на Кировском заводе не имеется».

015-е фото
016-е фото
Танк КВ № У-7 выпуска апреля 1940 года, вид справа и слева. Хорошо видно крепление задней гнутой части башни к бортам при помощи гужонов. Над решетками для забора воздуха для охлаждения двигателя установлены броневые защитные кожухи, от которых впоследствии отказались (РГВА).

Если в марте была принята только одна машина (У-4), то в апреле уже пять. Правда, качество их по-прежнему оставляло желать лучшего - при пробегах КВ сильно грелся бортовой фрикцион, в результате чего танки приходилось испытывать несколько раз.

По первоначальному плану в 1940 году Кировский завод должен был изготовить всего 50 танков КВ, отработать их конструкцию и с 1941 года перейти на крупносерийный выпуск. Однако в июне 1940 года появляется постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б), согласно которому годовое задание увеличивалось до 230 КВ, из них 130 с 76-мм пушкой и 100 со 152-мм гаубицей. В заводских и военпредовских документах того времени данное решение именовалось «Сталинским заданием».

Естественно, что столь значительное увеличение танковой программы потребовало от Кировского завода перестройки всей работы. К выполнению задания привлекались не только цеха, занимавшиеся танковым производством, но и другие подразделения, и отделы предприятия.

017-е фото
Танк КВ № У-7 выпуска апреля 1940 года, вид сзади. Хорошо видно высокое качество изготовления броневого корпуса, слева установлен стоп-сигнал. Обратите внимание на цепочки для фиксации шплинтов буксирных серег (РГВА).

Существенное увеличение производственной программы (почти в пять раз) потребовало от СКБ-2 внести в конструкцию КВ большое количество изменений, призванных улучшить боевые и эксплуатационные качества машины, упростить ее конструкцию и удешевить производство.

Все это требовало проведения дополнительных испытаний как танка в целом, так и его отдельных узлов и агрегатов. Чтобы провести их на Кировском заводе начали работы по значительному расширению опытного цеха ОП-2. Разрешение на проведение испытаний было получено на самом «верху» - в Комитете обороны при СНК СССР. Туда же докладывались все полученные результаты.

Испытания начались в июне 1940 года, и длились, с перерывами, почти три месяца. В них участвовали три КВ - два с «большой башней» (№№ У-1 и У-21) и один с «малой башней» (№ У-7). В ходе пробегов танки прошли 2648, 1631 и 2050 км соответственно. Испытания велись в окрестностях Ленинграда в различных дорожных условиях (шоссе, проселки, пересеченная местность).

Полученные результаты не обнадеживали. Так, применявшийся тип воздухоочистителя, сконструированный по типу фильтра танка Т-28, не удовлетворял требованиям длительной эксплуатации. При условии движения по пыльной проселочной дороге чистить фильтр приходилось через 1-1,5 часа. Он быстро засорялся, сопротивление всасыванию воздуха повышалось, в двигатель попадала пыль.

Особенно много недостатков выявилось в конструкции трансмиссии, в частности в коробке перемены передач, надежность работы которой оставляла желать лучшего. В ходе испытаний наблюдалась поломка зубьев шестерен и их повышенный износ, возникали трудности в переключении передач в ходе движения. Кроме того, выяснилось, что при длительном движении танка на четвертой передаче она, и сопряженная с ней вторая передача выходили из строя. Для устранения этого недостатка, начиная с 31-й серийной машины (КВ № 3611), в конструкцию коробки перемены передач ввели специальный замок.

018-е фото
Танк КВ-1 из числа машин установочной партии (с круглой башней), захваченный немцами. Август 1941 года. Это машина с заводским номером У-16 - единственная из танков установочной партии, не перевооруженная пушкой Ф-32. Судя по всему, танк застрял и был оставлен экипажем из-за невозможности эвакуации (АСКМ).

В ходе летних испытаний танков выяснилось, что при длительном движении на высших передачах при температуре окружающего воздуха +20 градусов, температура масла и воды в системе охлаждения значительно повышается и переходит допустимый предел. Это вынуждало во время движения снижать скорость движения машины. Так, при движении по шоссе танк У-7 достиг максимальной скорости в 24,3 км/ч, а «возможность получить более высокие скорости движения и полностью использовать мощность двигателя ограничивалась температурами воды и масла в системе охлаждения, доходившими до 107 и 112 градусов соответственно».

Кроме того, отмечалось ненадежность работы поворотного механизма башни. Дело в том, что его конструкция во многом была заимствована от механизма поворота большой башни танка Т-28 массой около 3 т. А так как масса башни КВ-1 составляла 7 т, возникли проблемы, связанные с большими усилиями на рукоятке ручного механизма поворота и недостаточной мощностью электромотора для вращения башни. В выводах по испытанию танка КВ-1 № У-7 говорилось следующее:

«В целом машина КВ работоспособна, но обладает рядом узлов, которые требуют срочной доводки. К таким узлам относятся коробка передач и бортовые фрикционы...

Испытания проводились лишь как ходовые, отсутствовали специальные условия, как то: заболоченные и лесные участки, водные преграды, искусственные препятствия, пыль. Кроме того, некоторый оттенок на испытания накладывает непродолжительность по общему времени. Таким образом, данные испытания не охватывают всех возможных рабочих положений машины в армейских условиях ее эксплуатации. Вследствие этого, надо полагать, данные испытания не выявили все слабые места машины».

Параллельно с испытаниями, Кировский завод вел серийный выпуск новых танков, внося в их конструкцию различные изменения и усовершенствования. Однако все равно качество КВ оставалось все еще низким, в июле 1940 года военпреды даже прекратили на время приемку машин, так как при сдаточных пробегах у них выявлялись крупные недостатки (поломки коробок передач, высокая температура бортовых фрикционов и т. п.).

019-е фото
Танк КВ-1 выпуска августа - сентября 1940 года. На левом борту установлено два ящика ЗИП, маска пушки без планки снизу и с болтом сверху. Снаружи в ствол орудия вставлен снаряд. Лето 1941 года (ЯМ).

17 июля 1940 года у директора Кировского завода прошло специальное совещание, посвященное качеству выпускаемых танков. На нем присутствовал и начальник бронетанкового управления ГАБТУ КА[3][Приказом наркома обороны СССР 26 июня 1940 года АБТУ переименовали в ГАБТУ - Главное автобронетанковое управление.] военинженера 1-го ранга Б. Коробков. По результатам совещания СКБ-2 в спешном порядке приняло ряд мер по улучшению конструкции и повышению надежности танка КВ. К началу августа спроектировали два варианта бортовых фрикционов, новый сухой воздухофильтр, замок на коробку перемены передач и ряд других агрегатов. Изготовленные образцы установили на КВ-1 № У-7, который находился на заводе в качестве опытной машины. Чуть позже, часть этих агрегатов ввели в серийное производство.

Всего за февраль - июль 1940 года Ленинградский Кировский завод сдал военным 32 КВ (из них 14 КВ-2). Изготовление агрегатов машин и их сборка шла с большими трудностями - новый танк был сложнее, чем производившийся на заводе до этого Т-28. Да и в конструкции КВ имелось много узлов и агрегатов, изготовление которых требовало совершенно новых станков, приспособлений и инструмента.

Между тем, несмотря на трудности, выпуск танков возрастал. Если за август 1940 года военпреды на Кировском заводе приняли 20 КВ, то в сентябре 1940 года - уже 32. Тем не менее, при сдаче машин у них обнаруживалось большое количество недостатков: нагрев бортовых редукторов и разрушение в них подшипников, отказ маслонасосов коробки перемены передач, течь топливных и масляных баков. Поэтому заводчане, параллельно с увеличением количества сданных КВ, параллельно вынуждены были устранять выявлявшиеся дефекты. Иногда это удавалось сделать быстро - например, после увеличения толщины материала баков с 1,5 мм до 2 мм и изменения процесса их пайки течи прекратились. Улучшенные баки стали устанавливать с машины № А-3645. А в некоторых требовалось время на конструирование и испытание новых узлов, как например, с бортовыми редукторами.

Иногда задержка в сдаче готовых танков была связана с отсутствием изделий, поставляемых другими ведомствами, например наркоматом обороны. Так, в сентябре пришлось часть КВ принять без пулеметов ДТ и оптики, которые военные не сумели доставить на завод вовремя.

020-е фото
Танк КВ-1 выпуска сентября - октября 1941 года с маской более позднего типа, имеющей планку снизу и без паза с правой стороны. Хорошо видно крепление фары и звукового сигнала на лобовом листе корпуса, а также и антенный ввод (АСКМ).

В октябре 1941 года было сдано уже 52 танка КВ, причем наряду с увеличением производства, удалось улучшить качество машин. Так, введение изменений в конструкцию бортового редуктора значительно снизило количество повторных контрольных пробегов танков. Кроме того, пересмотрели работу самой военной приемки: теперь контроль за качеством основных агрегатов КВ и их монтажа велся в сборочном танковом цехе СБ-2, что резко сократило цикл окончательной сдачи танка от его выхода из сборочного цеха до окончательной приемки машины военпредом в цехе СД-2 (сдаточный).

Увеличение количества принятых КВ затруднялось несвоевременной подачей в цех СБ-2 агрегатов и деталей, недостаточным крановым оборудованием этого цеха, малой выделенной площадью под сборку танков и рядом других причин. Для выправления положения руководство ГАБТУ КА, с подачи военпредов, направило письмо в наркомат тяжелого машиностроения, в котором просило увеличить количество станочного оборудования цехов, чтобы обеспечить возможность создания задела агрегатов и деталей для сборочного цеха СБ-2.

В октябре 1940 года у Кировского завода из-за несвоевременной подачи железнодорожных платформ возникли проблемы с отгрузкой танков:

«...В данный момент на заводе не отгруженных танков имеется 59 единиц. Весь сдаточный цех заполнен танками, в ноябре месяце в СД-2 работать будет невозможно. Другого хранилища для танков на заводе нет.

Все попытки заводских работников достать платформы безрезультатны. Даже по военным транспортам дорога затягивает подачу платформ до 12 суток. Необходимо этот вопрос поставить через Москву».

Количество принятых танков КВ в ноябре по сравнению с предыдущим месяцем выросло на пять штук, и составило 37 танков. Столь незначительное увеличение объяснялось тем, что Кировский завод начал производство КВ-2 с так называемой «большой пониженной башней» (всего за месяц их сдали 25 штук). Кроме того, требовалось восстановить пять ранее выпущенных машин, которые проходили различные испытания.

Пик производства в 1940 году пришелся на декабрь - в этом месяце было принято 70 танков КВ, большую часть из которых составляли КВ-2 (62 машины). Правда, машины все еще имели большое число различных недоработок и дефектов.

021-е фото
Танк КВ-1 выпуска сентября - октября 1940 года. Лето 1941 года. Хорошо виден один ящик ЗИП на правом борту машины, перед ним футляр для банника и разрядника (АСКМ).

Суммарный выпуск танков КВ на Кировском заводе за 1940 год составил 243 машины. Эта цифра складывалась из 10 КВ, которые завод был обязан поставить за первые пять месяцев по первоначальному договору с АБТУ КА (из расчета 50 танков в год), и 230 - по постановлению правительства («сталинскому заданию»).

Из 243 танков после первого пробега приняли 153 машины (63 %), а остальным потребовались дополнительные испытания. Если сдаточные и контрольные пробеги рассматривать по месяцам, они распределятся так:

Февраль - май: из 10 КВ установочной серии 8 подверглись дополнительным испытаниям (80 %);

Июнь - июль: из 22 танков 12 подверглись дополнительным испытаниям (54,5 %);

Август - октябрь: из 52 дополнительно испытывались 26 (50 %);

Октябрь - ноябрь: из 89 дополнительно испытывалось 34 (38,2 %);

За декабрь из 70 танков дополнительно испытывалось 10 (14,3 %).

Хорошо видно, что число машин, испытывавшихся дополнительно, уменьшается, что говорит о повышении качества танков.

Разбор выявленных в ходе пробегов дефектов производил лично директор Кировского завода И. Зальцман в присутствии мастеров сборочных участков. В конце года для повышения качества работы при сборке танков и их лучшей подготовки к сдаче военпредам, дополнительные испытания проводились только с разрешения директора завода.

Все недостатки, отмеченные военной приемкой и не устраненные заводом до конца 1940 года, были отмечены в специальном протоколе рассмотрения и утверждения чертежей. К началу 1941 года основными недоработками в КВ являлись:

1. Недостаточное охлаждение воды и масла в двигателе;

2. Неудовлетворительная работа воздухофильтра двигателя;

3. Высокая температура бортовых фрикционов (особенно летом);

4. Чрезвычайно быстрый износ бурта под вилку переключения на шестернях 2 и 4-й скоростей коробки перемены передач;

5. Неудобство управления танком;

6. Отсутствие смотрового прибора у радиста;

7. Недостаточная мощность двигателя В-2К.

022-е фото
Вид сбоку танка КВ-1 выпуска осени 1940 года, копия заводского чертежа (АСКМ).

023-е фото
Продольный разрез и разрез в плане танка КВ-1 выпуска осени 1940 года, копия заводского чертежа. Обратите внимание на вертикальную укладку артиллерийских выстрелов справа от места механика-водителя. Впоследствии от нее отказались (АСКМ).

024-е фото
Поперечный разрез танка КВ-1 выпуска осени 1940 года, копия заводского чертежа. Обратите внимание на укладку чемоданов (на три артиллерийских выстрела каждый) на полу боевого отделения машины (АСКМ).

Во время производства КВ в 1940 году возник довольно серьезный скандал, в который было вовлечено и руководство страны. Все началось с письма, направленного 12 августа 1940 года военным инженером 3-го ранга Каливодой (он был одним из военпредов на Кировском заводе) Л. Мехлису, который в то время возглавлял наркомат государственного контроля СССР. Ниже приведен фрагмент этого документа:

«Тов. МЕХЛИС!

Считаю своим долгом ознакомить Вас с положением дела по машине „КВ“ на Кировском заводе.

Судя по ходу событий и специальным правительственным постановлениям этот вопрос, очевидно, недостаточно точно освещен перед Правительством.

Хотел это сделать раньше, но не был полностью уверен в некоторых вопросах и предположениях технического порядка.

По материалам испытаний, проведенных в течение 10 месяцев на 5 машинах с общим километражем 5270 км видно, что характерными дефектами, повторяющимися на каждой испытуемой машине, является:

1. Негодность воздушного фильтра мотора, фильтр необходимо делать другой.

2. Мала эффективность охлаждающей системы мотора.

3. Слаба коробка перемены передач, необходимо делать новую.

4. Ненадежны в работе бортовые фрикционы.

5. Недоработаны тормоза (часто подгорают, трудно регулируются).

6. Необходимо доработать ходовую часть в сторону ее усиления (катки, траки, торсионный вал)...

Материалы испытания показывают, что даже при существующем моторе с мощностью в 600 л.с. (которую снять полностью не удавалось из-за плохой охлаждающей системы), трансмиссия и ходовая часть работают на верхнем пределе и никаких вариантов увеличения массы и мощности двигателя не допускают, в то время как первое неизбежно, а второе необходимо.

Исходя из вышеизложенного, считаю, что машина КВ недоработана, и требует срочных и серьезных переделок. Большинство переделок нельзя провести в процессе широкого производства, которое уже идет полным ходом на Кировском заводе. Подобное положение затянет освоение машины в производстве минимум на 1,5-2 года и внесет большую путаницу, лишние расходы и не даст ни малейшей экономии во времени. Качество же выпускаемой машины в течение 1,5-2 лет будет низким.

Целесообразнее снизить программу до конца 1940 года до 5-8 машин в месяц и перебросить все заводские силы на доработку машины. В настоящее время все силы брошены на выполнение программы, а о качестве машины думают очень мало.

Считаю, что в настоящий момент назвать машину боеспособной нельзя из-за вышеуказанных дефектов. Отправлять ее в армию можно только как учебную, а не боевую.

По материалам испытаний, проведенных в течение 10 месяцев с общим километражем 5270 км видно, что характерные дефекты, о которых говорилось еще в перечне конструктивных изменений от 4 февраля 1940 года, и которые подтвердились испытаниями, не устранены и систематически повторяются на каждой испытываемой машине. Это объясняется тем, что вместо трезвой оценки дефекта и действительного его устранения завод занимается „замазыванием“ этих дефектов...».

Получив письмо подобного содержания, Мехлис тут же ознакомил с его содержанием К. Ворошилова. 26 сентября 1940 года тот, в свою очередь, дал распоряжение «назначить авторитетную группу специалистов, поручив им на месте проверить все факты, о которых говорит в своей записке инженер Каливода».

025-е фото
Танк КВ-1 выпуска декабря 1940 года во дворе Кировского завода. Хорошо видны буксирные тросы с плетеными коушами, пулеметная установка в лобовом листе корпуса, а на левом борту - ремни для крепления брезента и два ящика ЗИП (АСКМ).

026-е фото
027-е фото
Танк КВ-1 выпуска декабря 1940 года во дворе Кировского завода, вид справа и сзади справа. Хорошо видна бронировка пулеметной установки в кормовом листе башни, ящик ЗИП и футляр для банника справа. Качество изготовления бронекорпуса и башни было очень хорошим, не уступая машинам установочной партии (АСКМ).

С 1 по 10 октября специальная комиссия проверила состояние работ по производству танка КВ. В ее выводах, направленных К. Ворошилову и Л. Мехлису говорилось:

«За 4 месяца 1940 года июнь - сентябрь завод изготовил 76 танков КВ вместо 85 танков, предусмотренных решением Правительства на этот период...

Танк КВ по отдельным узлам и агрегатам до сих пор имеет еще конструктивные недоработки».

Далее практически полностью повторялись недостатки, указанные в письме Каливоды: недостаточная прочность коробки передач, ненормальная работа системы охлаждения двигателя, перегрев бортовых фрикционов, неудовлетворительная очистка воздуха воздухофильтром и т. д.

Внимательно ознакомившись с выводами комиссии, Л. Мехлис 1 ноября 1940 года отправил под грифом «Совершенно секретно» письмо на имя И. Сталина и К. Ворошилова, в котором в частности, говорилось:

«В связи с присланным на мое имя письмом военинженером т. Каливода (бывший военпред АБТУ КА на Кировском заводе) в котором он сообщил, что танки КВ имеют серьезные конструктивные недостатки, Народный комиссариат государственного контроля по согласованию с т. Ворошиловым проверил на Кировском заводе производство танков КВ. В результате установлено следующее.

Гарантийный километраж, установленный для КВ в 2000 км, по отдельным узлам и агрегатам не выдерживаются, что подтверждается рядом проведенных заводом испытаний.

Коробка перемены передач КВ не обладает достаточной прочностью...

Система охлаждения КВ не обеспечивает нормальную работу двигателя вследствие высоких температур и масла в радиаторе. Бортовые фрикционы отказывают в работе вследствие перегрева из-за неудовлетворительной смазки подшипников фрикциона.

Воздушный фильтр двигателя не обеспечивает нормальную очистку воздуха от пыли, вследствие чего при движении по пыльному проселку двигатель отказывает в работе.

Чертежи и технические условия (ТУ) на изготовление и прием танков КВ заводом до сих пор полностью не отработаны и АБТУ КА не утверждены...

Полагаю, что сейчас целесообразно заслушать на Комитете Обороны о ходе работ по выпуску танка КВ и устранении конструктивных недостатков».

Подводя итоги вышеизложенному, можно сказать, что без сомнения, военный инженер Каливода во многом был прав - качество серийных КВ еще сильно хромало. Можно конечно ругать руководство Кировского завода за то, что они не занимались улучшением качества машин. Можно «бросать камни» в руководство ГАБТУ, которое не принимало необходимых мер по контролю за качеством продукции. Все это можно, ведь критиковать проще всего, тем более по прошествии 70 с лишним лет.

028-е фото
Танк КВ-1 выпуска января-февраля 1941 года. Машина вооружена пушкой Ф-32, но еще имеет бронировку пулеметной установки в кормовом листе башни раннего типа. Укладка ЗИП уже изменилась по сравнению с танками выпуска 1940 года: теперь на левом борту один ящик ЗИП, а на правом два (АСКМ).

На самом деле, выпуск КВ давался Кировскому заводу колоссальным напряжением всех сил и привлечением всех имеющихся средств. Для примера - максимальный выпуск Т-28, приходившийся на 1939 год, составил 131 танк, при этом машина находилась в производстве уже шесть лет. А тут - 243 новых, при этом весьма сложных, танка. Выпуск КВ потребовал существенного увеличения станочного парка, производственных площадей, привлечения дополнительных, причем высококвалифицированных, рабочих кадров. Естественно, все это не могло возникнуть просто по щелчку пальцев. Собственные же средства Кировского завода и так были задействованы практически полностью - над выполнением «сталинского задания» трудились все цеха и отделы предприятия.

Посмотрим, что бы было бы в случае принятия правительством предложения Каливоды о снижении программы до 5-8 КВ в месяц. При таком раскладе, к концу 1940 года в Красной Армии числилось бы едва ли больше 80-90 машин КВ. И вряд ли до начала войны их сумели изготовить много - пусть даже удалось бы довести надежность танка до требуемого уровня. Ведь для развертывания массового выпуска КВ потребовалось бы время. Думается, что при таком раскладе к 22 июня 1941 года в РККА имелось бы порядка 250 КВ, да и технология их производства едва ли была бы до конца отработана. Так что о существенном увеличении выпуска КВ едва ли могла бы идти речь...

Таким образом, по мнению автора, решение о продолжении производства КВ в 1940 году в заданных масштабах, принятое правительством СССР, являлось верным. Конечно, качество танка хромало, но вопросы надежности машины можно было решить, если принять соответствующие меры.

По постановлению Комитета обороны, в 1941 году Кировский завод должен был значительно расширить производство КВ, изготовив в течение года 1000 танков. Естественно, все это потребовало коренной перестройки и расширения производственной базы. Однако быстро решить все возникшие в связи с этим проблемы не удалось, на все требовалось время.

029-е фото
Уничтоженный внутренним взрывом танк КВ-1 выпуска августа - сентября 1940 года. Хорошо видно показанное стрелкой броневое кольцо, приваренное к крыше корпуса вокруг башенного погона (АСКМ).

О том, в каком положении находилось танковое производство Кировского завода к началу 1941 года, можно узнать из годового отчета о работе военной приемки на Кировском заводе. Он был направлен А. Шпитановым руководству ГАБТУ КА в начале января 1941 года:

«В 1940 году Сталинское задание по танкам КВ было выполнено заводом при использовании всех механических и металлургических цехов завода, которые в основном работали на танковое производство. Так, термический цех и цех MX-1 целиком работали на выпуск танков, а в турбинном, тракторном и артиллерийском цехах было занято 140-150 станков с общим объемом свыше 70000 станко/часов.

В 1941 году все указанные цеха будут переключены на большие задания по артиллерии, турбинам и 700-му объекту (заказ ВМФ - элементы силовой установки надводных кораблей большого водоизмещения. - Прим. автора), и будут лишены возможности оказывать помощь танковым цехам.

Кроме того, необходимо учесть трехсменную работу танковых цехов (в 1940 году), работали также и все выходные дни, что негативно отразилось на восстановительном ремонте оборудования, инструмента и приспособлений, к тому же все вспомогательные цеха были загружены изготовлением деталей по КВ.

Для выполнения танковой программы в 1941 году необходимо принять следующие меры:

1. Мощность цехов танкового отдела в 1941 году, с учетом их некомплектности, равна 230000 станко/часов. При существующем наличии штампов и приспособлений, количество станко/часов для изготовления одной единицы, с учетом переработки норм на 40 %, равна 4800 станко/часов. При этой мощности танковые цеха могут выпускать до 48 единиц ежемесячно. Кроме того, следует учесть производственные мощности по изготовлению запасных частей и ремонту танков, что в сумме составляет примерно 5 единиц. При наличии существующих мощностей на увеличение программы производство не готово.

2. При увеличении задания до 800 единиц и 15000000 руб. запчастей танковым цехам необходимо:

а). Установить новых станков - 220 шт.;

б). Обеспечить производство дополнительными площадями - примерно 3000 кв. м;

в). Построить и оборудовать термический цех первого отдела с площадью примерно 3000 кв. м;

г). Для увеличения производительности в холодноштамповочном цехе установить стан холодной прокатки, чеканные пресса, гильотинные ножницы и другое оборудование, на что требуется примерно 3000 кв. м;

д). Освободить помещение МХ-9 для расширения монтажного и сборочного цеха (СБ-2).

В основном расширение площадей цехов первого отдела должно быть на 18000 кв. м за счет соединения и перекрытия МХ-4 до центрального ремонтного цеха, пристройки северной и западной стороны МХ-2 и холодной штамповки. План реконструкции составлен и утвержден директором завода, необходимо эти мероприятия срочно претворять в жизнь. Для указанных работ требуется 27 млн. рублей.

3. База заготовительных цехов явно не обеспечивает выполнения программы. Отсутствие мощного кузнечно-штамповочного оборудования не только не обеспечивает программы, но и задерживает повышение производительности механических цехов, не давая возможности перевести наиболее трудоемкие детали на штамповку. Это подтверждается выдачей из цехов МХ-2 и МХ-4 1500 кг стружки в месяц.

4. Инструментальная база завода на сегодня также является узким местом. Для обеспечения танкового производства в данный момент требуется изготовить 800 штампов и 1000 приспособлений. В связи с заданием по 700 объекту это изготовление откладывается на неопределенное время.

5. Имеется также ряд трудностей по линии снабжения заводами-поставщиками.

Кроме вышеизложенного, в связи с внедрением 700-го объекта в производство, в танковом производстве создаются узкие места, как по кадрам, так и по оборудованию. Решением дирекции завода из танковых цехов забираются лучшие технологи, мастера и часть станочного оборудования. Все это переключается на работу по 700 объекту. В этом вопросе следует также принять надлежащие меры».

030-е фото
Уничтоженный внутренним взрывом танк КВ-1 выпуска октября - декабря 1940 года. Орудийная маска уже имеет нижнюю планку, машина оснащена пулеметной установкой в лобовом листе корпуса. Хорошо видно дополнительное броневое кольцо защиты башенного погона (показанное стрелками), которого нет у машины на предыдущем фото (АСКМ).

031-е фото
032-е фото
Танк КВ-1 выпуска января - марта 1941 года. Машина вооружена 76-мм пушкой Ф-32, два ящика ЗИП установлены на правом, и один на левом бортах. Бронировка пулеметной установки в корме башни уже изменена с машинами более раннего выпуска, и унифицирована с бронировкой пулеметной установки в лобовом листе корпуса (АСКМ).

На основании этого отчета и ряда других документов, ГАБТУ КА, совместно с руководством наркомата тяжелого машиностроения направило в правительство письмо с просьбой о дополнительном финансировании Кировского завода. Средства для этого были выделены, и в перовой половине 1941 года удалось ввести в строй новые специальные танковые цеха - сборочный СБ-2 и сдаточный СД-2. Кроме того, велись значительные работы по реконструкции цеха MX-2, являвшегося основным в танковом производстве, расширялись и заготовительные цеха - литейные, кузнечные, термические, холодно-штамповые и другие. В феврале 1941 года по распоряжению наркома тяжелого машиностроения А.И. Ефремова расположенный по соседству механический завод имени В. Молотова передали Кировскому заводу.

033-е фото
Снимок танка КВ-1, на котором видна крыша машины. Танк выпуска марта - мая 1941 года с креплением бронировок смотровых приборов в башне на болтах. Хорошо видно размещение ящиков ЗИП (два справа и один слева), трос для удержания крышки моторного отделения в поднятом положении и остатки крепления пилы на левой надгусеничной полке (АСКМ).

В 1941 году планировалось значительно повысить качество и боевые возможности серийных танков КВ. Еще 19 ноября 1940 года было подписано постановление Комитета обороны № 428сс «О мероприятиях, по улучшению качества танков КВ». Этот документ являлся прямым следствием доклада военинженера Каливоды и работы комиссии, направленной Л.З. Мехлисом. Согласно этому документу, от Кировского завода требовалось: с 1 марта 1941 года установить на КВ дизель-мотор В-5 мощностью 700 л.с., бортовые фрикционы и коробку перемены передач улучшенной конструкции, улучшить систему охлаждения двигателя, оснастить машину командирской башенкой, оптическим наблюдательным прибором стрелка-радиста, огнеметом и т. п. Все эти мероприятия должны были обеспечить гарантийный километраж КВ до 3000 км для ходовой части и 6000 км по другим агрегатам.

В начале 1941 года изменилось и вооружение танков КВ -1. Дело в том, что орудие Л -11, разработанное в артиллерийском КБ Кировского завода под руководством И.А. Маханова, имело ряд конструктивных недостатков, и его установка на танки рассматривалась как «временная мера впредь до разработки и запуска в производство более совершенной танковой пушки». Таковым должно было стать 76,2-мм орудие Ф-32, созданное в КБ завода № 92 (г. Горький) под руководством В.Е. Грабина. По сравнению с Л-11, пушка Ф-32 была более простой в изготовлении и более надежной в эксплуатации. Постановлением Комитета обороны № 45сс от 26 января 1940 года «Кировский завод должен в первом полугодии 1940 года изготовить 1-ю партию 76-мм пушек Ф-32 в количестве 30 штук и развернуть валовое производство этих систем с 1 августа 1940 года».

Естественно, что Кировский завод всячески противился постановке на производство «чужой» артсистемы, проталкивая «свою» пушку Л-11. Например, дирекции удалось заручиться поддержкой В. Малышева, который 17 апреля 1940 года направил на имя И. Сталина и К. Ворошилова письмо следующего содержания:

«Опыт войны в Финляндии, где Л-11 как танковая система не имела отказов, а также результаты сопоставления конструкции Ф-32 и Л-11... вызвали необходимость у Кировского завода и наркомата тяжелого машиностроения возбудить вопрос о назначении специальной комиссии по проверке недостатков и преимуществ Ф-32 перед Л-11. На основании акта комиссии можно считать, что Ф-32 и Л-11 практически равноценны...

Кроме того, необходимо отметить, что система Л-11 на Кировском заводе вполне освоена в производстве с реальным выполнением 110-130 штук в месяц, в то время как Ф-32 заводом не освоена (имеется лишь опытный образец завода № 92). Имея в виду освоенное производство Л-11... считаю нецелесообразным осваивать новую систему Ф-32.

В связи с этим прошу на Кировском заводе сохранить производство Л-11».

034-е фото
Танк КВ-1 выпуска мая-июня 1941 года. Хорошо видны гужоны в кормовом листе башни, а также крепление для пилы на крышке заднего ящика правого борта (АСКМ).

035-е фото
Башня танка КВ-1 выпуска января-марта 1941 года. Отличие башен выпуска начиная с марта 1941 года - наличие гужонов крепления на кормовом (1) и переднем (2) броневых листах.

036-е фото
Бронировка пулеметной установки в кормовом листе башни: 1. До февраля 1941 года. 2. С февраля 1941 года и до конца производства.

Однако даже такая «поддержка» сверху не помогла. В мае 1940 года начальник Автобронетанкового управления РККА Д.Г. Павлов докладывал в ЦК ВКП(б), что «...в результате испытаний Ф-32 и Л-11 установлено, что Ф-32 в танке обладает целым рядом преимуществ перед Л-11...

Испытания Л-11 выявили, что она не является надежной, не позволяет вести стрельбу при углах снижения меньше 10 градусов, весьма капризна и сложна в эксплуатации.

До момента готовности систем Ф-32 считаю возможным устанавливать в танки Л-11 с последующей заменой их на Ф-32».

В результате, согласно скорректированным планам, утвержденным приказом по наркомату тяжелого машиностроения от 20 августа 1940 года, Кировскому заводу до конца года предписывалось изготовить 130 пушек Ф-32. Однако в силу различных причин, до конца года Кировский завод сумел выпустить только 50 таких артсистем.

Монтаж нового орудия в КВ-1 не прошел безболезненно: при установке Ф-32 ее пришлось сдвинуть на 200 мм внутрь башни (по сравнению с Л-11). В результате, внутри и без того не сильно просторной башни стало еще теснее. Пришлось изменить укладку боекомплекта, сдвинуть в сторону сиденье командира машины, сместить ВКУ, убрать ЗИП и т. п. Лишь после этого удалось достигнуть удовлетворительных условий для работы экипажа.

Выпуск танков с орудием Ф-32 начался в первых числах января нового, 1941 года начиная с КВ № М-9685 (вторая по счету машина январской программы). Что касается других изменений, которые планировалось ввести в конструкцию машины, то с ними дело шло не так гладко.

Так, к началу февраля были разработаны чертежи командирской башенки, переданные на Ижорский завод. При этом последний в связи с большой загруженностью, обещал изготовить опытный образец только в июле месяце. Один серийный образец двигателя В-5 в 700 л.с. (из числа установочной партии) смонтировали на опытном танке КВ Т-150 с 90 мм броней, второй - на машине У-21, которую передали заводу для отработки различных агрегатов. Так же на У-21 установили переделанный масляный радиатор системы охлаждения и коробку перемены передач с новыми подшипниками. В феврале 1941 года этот танк направили на испытания для проверки работы новых узлов и агрегатов. Кроме того, к этому времени находились в разработке укладка в КВ пистолета-пулемета ППД с дисками и 50 гранат Ф-1, установка радиостанции КРСТБ и оптического прибора для радиста.

Понимая, что внести все требуемые изменения в конструкцию КВ к установленной правительством дате (1 марта 1941 года) не получается, руководство Кировского завода попросило сдвинуть сроки окончания работ. Это вызвало недовольство у начальника ГАБТУ КА Я. Федоренко, направившего 8 февраля на имя К. Ворошилова служебную записку следующего содержания:

«Установка в танк КВ дизеля мощностью в 700 л.с. должна быть произведена после окончания проводимых в настоящее время испытаний. При получении положительных результатов эта установка не потребует большого срока для введения его в серию.

Пересмотр и доработка отдельных узлов трансмиссии танка, системы охлаждения и ходовой части на утвержденный Постановлением № 428сс километраж (согласованный с т.т. Зальцман и Котиным), вызвал ряд необходимых работ на заводе, для чего срок в 3,5 месяца со дня выхода Постановления, был вполне достаточен.

Из всего письма тов. Зальцман видно, что НКО должен „войти в положение“ завода и давать согласие на изменение сроков по введению улучшений, повышающих боеспособность танка КВ.

Завод обязан нести ответственность за невыполнение Постановления № 428сс в срок и провести все работы по этому Постановлению в самое короткое время».

037-е фото
Прошедший модернизацию КВ-1 из числа машин установочной партии (с круглой башней). Лето 1941 года. Машина имеет круглую башню, но перевооружена пушкой Ф-32. Судя по отсутствующим броневым кожухам над сетками для забора воздуха, это может быть танк У-11 - У-18 (АСКМ).

Однако внести указанные правительством изменения в конструкцию танка КВ так и не удалось. Причины были самые разные: и загруженность Кировского завода заказами, и проблемы с работой двигателей В-5, поставляемых с харьковского завода № 75 (довести «до ума» В-5 к началу Великой Отечественной войны так и не удалось).

В своем докладе от 5 марта 1941 года старший военпред Кировского завода А. Шпитанов сообщал:

«Изменения в КВ, вводимые в 1941 году:

С 1 марта 1941 года должен быть установлен двигатель В-5 (в стадии испытаний);

С 1 марта должна быть установлена коробка перемены передач, обеспечивающая 6000 км (механизмы и агрегаты испытываются);

Ходовая часть - с 1 марта должна обеспечить гарантию 3000 км. Работа в этом направлении не проводится, вода и грязь, хотя и в меньших размерах, но проникает в подшипники нижних катков. Верхний каток - корпус переведен с отливки на штамповку;

Гусеница - никакой работы не ведется. Траки и пальцы 3000 км не выдерживают...»

Между тем выпуск танков КВ на Кировском заводе стал стабилизироваться. Если в январе 1941 года было принято 46 машин, а в феврале 44, то в марте уже 62, а в апреле - 66. При этом в марте - апреле в конструкцию КВ внесли следующие изменения:

Сняли манометр топлива - с танка № 9780;

Сняли вольтметр - с танка № 9786;

Усилили стопорение гаек опорных катков (два болта вместо отгибной шайбы) - с танка № 9777;

Крепление бронезащиты смотровых приборов в крыше башни вместо сварки стали вести на болтах, так как сварка приводила к трещинам в броне - с танка № 4551;

Ввели пробки для смазки осей балансиров и ленивцев - с танка № 4586;

Ввели новые бортовые фрикционы - с танка № 4611;

Ввели пробки для слива воды из радиаторов - с танка № 4628.

В апреле 1941 года путем обстрела люка- пробки механика-водителя выявилось значительное проникновение свинцовых брызг внутрь танка. После этого завод изготовил и испытал новый образец щитка с отражателем свинцовых брызг, показавшего значительные преимущества перед серийным. По требованию старшего военпреда ГАБТУ КА на Кировском заводе А. Шпитанова с 1 мая 1941 года на все КВ должен был устанавливаться люк с отражателем, а также «были введены в серию такие запоздавшие по срокам вопросы, как новый воздухофильтр, усиленные буксирные троса, указатель поворота башни и другие, существенные в эксплуатации вопросы».

038-е фото
Один из прошедших модернизацию танков КВ-1 из числа машин установочной серии. Машина имеет броневые кожухи над сетками для забора воздуха. Предположительно, это может быть танк У-5, У-6, У-8, У-9, У-10 (ЯМ).

039-е фото
Тот же танк, что и на предыдущем фото. При модернизации была изменена и схема размещения ящиков ЗИП, выполненная также, как на машинах выпуска начиная с марта 1941 года (один слева, два справа), буксирные троса с плетеными коушами заменены на троса с литыми коушами. Возможно, машина входила в состав 2-го танкового полка, и была потеряна в начале сентября 1941 года (АСКМ).

Возможно, что к лету 1941 года конструкторам и инженерам Кировского завода удалось бы существенно повысить надежность КВ-1. Однако постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 548-232сс от 15 марта 1941 года Кировский завод должен был с июня 1941 года перейти на выпуск танка КВ-3. По первоначальному варианту, КВ-3 представлял собой КВ-1 с утолщенной до 90 мм броней, 76-мм пушкой Ф-34, двигателем В-5 и радиостанцией КРСТБ. Однако постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 827-345сс от 9 апреля 1941 года характеристики КВ-3 менялись: теперь машина должна была иметь 115-120 мм броню и вооружаться 107-мм пушкой ЗИС-6. При этом до конца 1941 года Кировский завод должен был изготовить 500 КВ-3. Не вдаваясь в причины появления КВ-3 (об этом подробно рассказано в книге автора «Супертанки Сталина. ИС-7 и другие»), стоит отметить, что после вышеуказанных постановлений, Кировский завод был вынужден все силы бросить на разработку этих машин. Поэтому все работы по повышению надежности КВ-1 сначала просто «спускали на тормозах», а 25 мая 1941 года главный инженер Кировского завода Бондаренко сообщил в наркомат тяжелого машиностроения, что «в связи с переходом танкового производства... на новый тип машины КВ-3, просим из предложенного Вами на 1941 год плана оборонных работ исключить следующие, относящиеся к танку КВ, который через три месяца снимается с производства нашего завода:

1. Командирская смотровая башенка с круговым обзором;

2. Смотровой прибор для водителя танка КВ с горизонтальным обзором в 120 град. и вертикальным в 25 град. с механической очисткой от снега;

3. Поворотный механизм башни танка КВ, обеспечивающий поворот башни от мотора при кренах танка до 20 и поворот от руки при усилии не более 10 кг. Скорость поворота башни - 2 об/мин (при вращении от мотора);

4. Планетарная трансмиссия в существующих габаритах танка с гарантийным сроком работы до 3000 км».

Таким образом, из-за спешных работ по танку КВ-3 перед войной были свернуты все работы по совершенствованию и повышению надежности серийных КВ-1.

Однако кое-какую модернизацию тяжелых танков в Ленинграде все же проводили. Так, 4 ноября 1940 года ГАБТУ КА совместно с дирекцией Кировского завода составило и утвердило план модернизации находящихся в войсках танков КВ, на которых были установлены недоработанные коробки перемены передач (без замка). В это количество включались машины установочной партии и танки июльского выпуска 1940 года, всего 32 штуки, 18 КВ-1 и 14 КВ-2. По утвержденному графику предполагалось все работы провести в январе - мае 1941 года, при этом на танки планировалось установить новые коробки перемены передач, бортовые фрикционы и некоторое другое оборудование по типу КВ выпуска 1941 года.

К 15 апреля 1941 года на Кировский завод прибыло 14 подлежащих модернизации танков - 13 КВ-1 (№№ У-5, У-6, У-8, У-9, У-10, У-11, У-12, У-13, У-14, У-15, У-16, У-17, У-18) и КВ-2. Однако военпреды сообщали в ГАБТУ КА, что, несмотря на наличие утвержденного графика, к работам еще не приступали «по причине того, что в заделе нет основных узлов, таких как КПП и б/фрикционы». Поэтому дальнейшую отгрузку из войск подлежащих модернизации КВ приостановили, а Кировский завод приступил к этой работе только во второй половине мая 1941 года. По состоянию на 20 мая разобрали для ремонта семь прибывших КВ, но до 22 июня закончить модернизацию не удалось. Работы ускорились лишь после начала войны, и с 27 июня по 21 июля все эти машины ушли в войска. Согласно сводке военпреда Кировского завода от 27 июля 1941 года, на них провели следующие мероприятия (см. таблицу).

040-е фото
Как видно, помимо модернизации трансмиссии, на части машин меняли двигатели, топливные баки и многое другое. Кроме того, на большинстве этих КВ-1 (кроме танков У-6 и У-16) пушку Л-11 заменили на Ф-32.

ТАНКИ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ

Первые дни Великой Отечественной войны выпуск танков КВ на Кировском заводе шел согласно ранее утвержденных планов и графиков. Но уже 25 июня 1941 года появилось постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б), «Об увеличении выпуска танков КВ, Т-34 и Т-50, артиллерийских тягачей и танковых дизелей на III и IV квартал 1941 года». По КВ этим документом разрешалось «производить изменения в чертежах для снижения трудоемкости, не снижая боевых качеств танка». Кроме того, к изготовлению узлов и деталей танка привлекались ленинградские заводы - имени Кирова, «Красный металлист», «Русский Дизель», имени Ленина, имени Карла Маркса и «Вулкан», а Кировский завод с 1 июля 1941 года из Народного комиссариата тяжелого машиностроения передавался в наркомат среднего машиностроения. Последнее было связано с тем, что большая часть танковых предприятий находилась как раз в составе Наркомсредмаша.

041-е фото
Танки КВ-1 перед погрузкой, сентябрь 1941 года. Машины оснащены дополнительными топливными баками, установленными на надгусеничных полках, а также усиленными опорными катками с дополнительными ребрами жесткости. На крыше корпуса приварены V-образные броневые планки защиты погона башни (АСКМ).

Для улучшения работы и контроля за исполнением заказов, в конструкторском СКБ-2 создается специальная группа инженеров, каждый из которых прикреплялся к определенному кооперированному заводу. Эти инженеры являлись ответственными представителями Кировского завода, в обязанности которых входило оперативное решение всех технических вопросов, связанных с производством танковых узлов на кооперированных предприятиях.

В связи с увеличением планов по выпуску танков КВ остро встал вопрос о внесении в конструкцию машины различных изменений, как конструктивного, так и технологического характера. При этом все вводимые изменения обязательно согласовывались с военными. Так, 14 июля 1941 года директор Кировского завода И. Зальцман и заместитель начальника БТУ Главного автобронетанкового управления Красной Армии Афонин утвердили перечень, согласно которому предусматривалось внесение ряда упрощений в конструкцию корпуса и башни, замена штампованных нижних катков литыми, уменьшалось число гужонов на переднем «таранном» угольнике корпуса с 22 до 16, отменялась термообработка и шлифовка ряда деталей, снижалась точность обработки шестерен коробки передач и поворотного механизма башни, шабровка ряда поверхностей заменялась фрезеровкой и шлифовкой, часть деталей изготавливалась вместо механической обработки штамповкой, часть деталей вместо цветных металлов переводили на сталь, вводилась штампованная кассета (так называемый «чемодан» для укладки двух артвыстрелов (при этом боекомплект увеличивался на 24 выстрела), отменялась вторая окраска танков (до этого их красили в два слоя) и т. п. Кроме того, для ускорения процесса сдачи готовых танков сокращалась с 40 до 20 км заводская и с 50 до 30 км военпредовская обкатка, испытание радиостанции 71-ТК-З производилась в поле только в сомнительных случаях (если они возникали при испытании на стенде).

Все это позволило резко увеличить выпуск КВ по сравнению с довоенным уровнем - до 153 танков в июле и 180 в августе 1941 года, после чего выпуск стал снижаться.

042-е фото
Танк КВ-1 скорее всего июльского выпуска 1941 года. Машина имеет экранировку на лобовом и переднем листах корпуса, а также броневую планку на крыше корпуса перед люком механика-водителя (РГАЭ).

С приближением линии фронта к Ленинграду по решению Государственного Комитета Обороны началась эвакуация Кировского завода в Челябинск. Здесь создавалось мощное предприятие, которое в спешном порядке начало наращивать выпуск танков КВ.

В Ленинграде начались перебои с поставкой комплектующих с других заводов, а после того, как 29 августа 1941 года немецкие войска замкнули кольцо блокады, ситуация еще более обострилась. Приходилось изыскивать возможность изготовления недостающих деталей в самом Ленинграде, так как их доставка была возможна только кораблями через Ладожское озеро или по воздуху.

Еще в конце июля остро встал вопрос с двигателями В-2К для танков КВ. Дело в том, что единственный завод, который их производил - № 75 в Харькове - не справлялся с программой в связи с резким увеличением изготовления танков (помимо КВ это предприятие выпускало дизеля для Т-34, Т-50 и тягачей «Ворошиловец»). Выход был найден в использовании вместо В-2К карбюраторного двигателя М-17Т, которые устанавливались на танки Т-28 и БТ-7. В спешном порядке под руководством инженера Н. Халкиопова разработали чертежи установки М-17 в КВ-1, и вскоре первый танк с бензиновым двигателем вышел на ходовые испытания. Они показали, что М-17Т сильно перегревается, а КВ может передвигаться только на пониженных передачах. Тем не менее, других вариантов не было, и о результатах испытаний доложили «наверх». В результате, было получено разрешение использовать карбюраторные двигатели М-17 вместо дизелей В-2 - последних на тот момент просто не было. Военпред на Кировском заводе А. Шпитанов 4 октября 1941 года докладывал об этом в ГБТУ КА:

«Обстановка вынуждала к постановке моторов М-17 на серийные танки. При этом от водительского состава требовалось большое умение и опытность в эксплуатации. Кадров механиков-водителей с соответствующим опытом эксплуатации танка КВ не было.

Все это приводило к выводу из строя моторов в процессе выполнения боевых задач, вследствие чего ряд танков оставались на поле боя. Поэтому командование Ленинградского фронта выдвинуло требование о замене моторов М-17 дизелями. На ряде танков, поступивших в ремонт на завод, моторы М-17 заменили дизелями».

043-е фото
Танк КВ-1 выпуска конца июля-августа 1941 года. Машина имеет башню из 90 мм брони (хорошо видна планка- пулеотбойник на борту под смотровым прибором) и дополнительные топливные баки на надгусеничных полках (АСКМ).

Согласно извещений об отгрузке танков КВ-1 с Кировского завода, в сентябре в войска ушли 27 таких машин (№№ 5159, 5160, 5161, 5162, 5163, 5164, 5165, 5166, 5167, 5168, 5169, 5170, 5171, 5172, 5173, 5174, 5175, 5176, 5177, 5178, 5179, 5182, 5184, 5185, 5186, 5187 и 5188). Возможно, с установкой карбюраторных двигателей связан монтаж на некоторых КВ дополнительных прямоугольных топливных баков - шесть штук на надгусеничных полках (фотографий танков с такими баками встречается немного), хотя не исключено, что баки устанавливались и просто для увеличения запаса хода. Во всяком случае, документов по поводу их монтажа пока обнаружить не удалось.

В конце лета 1941 года для упрощения ходовой части КВ решили перейти на сборку гусеницы из траков, собранных поочередно с гребнем и без гребня. Безгребневые траки имели более простую форму и, соответственно, при их литье было меньше брака. 24 августа 1941 году в районе Пулково прошло испытание пробегом на 70 км КВ № 5068 с такой гусеницей:

«Испытания показали, что машина на указанных выше гусеницах при прохождении по пересеченной местности склонов, при боковом крене 15-17 град., при подъемах и спусках 15-25 град, при преодолении местности с большими ямами, буграми и оврагами, показала себя нормально, и преодолевала указанные препятствия без всяких соскоков катков с гусеницы и спадания гусениц.

Комиссия считает, что гусеница с собранными траками поочередно с гребнем и без гребня может быть допущена к установке на серийные машины КВ».

Такие гусеницы стали устанавливать на КВ-1 сборки Кировского завода с сентября 1941 года, причем параллельно выпускались машины и с обычной гусеницей, полностью собранной из траков с гребнями.

В сентябре 1941 года Кировский завод сдал Красной Армии 81 танк. Кроме того, было восстановлено еще две машины, сгоревшие на фронте:

«С указанных танков №№ 9727 и 9732 были использованы только корпуса и башни. Остальные агрегаты, оборудование и другое имущество поставлены новые. Указанным машинам присвоены следующие №№ 9727/5199 и 9732/5190».

В октябре удалось изготовить только 30 КВ, и еще один собрали с использованием корпуса и башни сгоревшего танка (машина получила № 9724/5232). В октябрьской сводке 1941 года военпред ГАБТУ КА военинженер 2-го ранга М. Бубякин сообщал:

«После изготовления 30 шт. танков КВ-1 дальнейшее производство серийных танков КВ в Ленинграде прекращено. Для обеспечения ремонта машин заготовлено 30 комплектов узлов и деталей. Для дальнейшего обеспечения ремонта машин Кировским заводом оставлено 50 станков. Кроме того, на заводе № 371 работает 42 станка.

Официально в дальнейшем весь ремонт КВ от Кировского завода передается заводу № 371 им. Сталина. Договорные права также передаются з-ду им. Сталина».

044-е фото
Последняя проверка КВ-1 перед сдачей танка. Кировский завод, сентябрь 1941 года. Хорошо видно крепление дополнительных топливных баков на надгусеничных полках, а также литые усиленные опорные катки с дополнительными ребрами жесткости (АСКМ).

В извещении об отправке продукции с Кировского завода за октябрь 1941 года фигурировало 35 КВ, из них один сентябрьской сборки, один собранный из сгоревшего, и три опытных машины: КВ Т-150 (с броней 90 мм), КВ Т-220-1 (КВ-220) и КВ Т-220-2 (подробнее об этих машинах и их судьбе см. книгу автора «Супертанки Сталина»). В конце этого документа вонпред Бубякин написал: «На этом списке серийный выпуск КВ на з-де прекращен». Последний танк отгрузили 19 октября, а датой окончания работы Кировского завода в Ленинграде следует считать 18 октября 1941 года.

Всего за 1941 год в Ленинграде изготовили и передали в войска 712 танков КВ-1, (без учета трех опытных машин Т-220-1, Т-220-2, Т-150 и трех танков, собранных из горевших корпусов). С учетом выполнения программы 1940 года суммарный выпуск КВ-1 Кировским заводом составит 851 машину, из них 140 танков с пушкой Л-11. К этому количеству можно добавить опытную машину У-0, изготовленную в 1939 году, тогда количество изготовленных увеличится до 852.

БРОНЕКОРПУСНОЕ ПРОИЗВОДСТВО И ЭКРАНИРОВКА

В большинстве работ, посвященных танку КВ-1, о бронекорпусном производстве для этой машины, как правило, говорится вскользь, или совсем не упоминается. Между тем, эта страница истории знаменитого танка заслуживает отдельного рассказа.

Корпуса и башни для КВ производились на Государственном Ижорском заводе в Колпино, под Ленинградом. Это было одно из старейших предприятий нашей страны, основанное еще в XVIII веке начинавшее свою деятельность с заказов для военно- морского флота. К концу 1930-х годов Ижора являлась одним из двух предприятий Советского Союза, которые занимались прокатом брони (второе - Мариупольский металлургический завод имени Ильича), причем довольно значительный процент составляли морские заказы (предприятие входило в состав наркомата судостроительной промышленности. - Прим. автора).

045-е фото
Танк КВ-1 с упрощенной 90-мм башней выдвигается на рубеж атаки. Ленинградский фронт, ноябрь 1941 года (АСКМ).

Прокат брони толщиной 75 мм для изготовления корпусов и башен КВ осуществлялся на толстоброневом стане, после чего ее резали по специальным шаблонам, и подавали на сборку в выделенный для этого цех № 2 (так называемый танковый). Причем процесс сборки был довольно трудоемким - до этого толстобронных танков в СССР не производилось. Бронелисты между собой соединялись при помощи гужонов и сварки.

Наиболее трудоемкими были башни, особенно для КВ-1 установочной партии (так называемы «круглые»). Их борта собирались из нескольких деталей сложной формы, которые сначала подвергали термоотпуску, после чего нагревали и гнули в специальных приспособлениях при помощи 5000-тонного пресса, затем вели механическую и снова термическую обработку Впоследствии конструкцию башен упростили, но бортовые и нижний кормовой листы все равно требовали гибки.

Следует сказать, что существовали специальные технические условия на приемку как листов брони, так и готовой продукции (корпусов и башен). Так, 75-мм броня, перед тем, как поступить на сборку подвергалась испытанию обстрелом из 76-мм орудия (несколько листов из одной партии), а также проверялась на твердость и излом. Корпуса и башни проверялись на наличие трещин в районе сварных швов и т. п. Приемку готовой продукции осуществлял отдел технического контроля (ОТК) завода, после чего ее предъявляли представителям заказчика - военпредам Главного автобронетанкового управления. Только после такой проверки подписывали соответствующие акты, и корпуса с башнями отгружались на Кировский (или Челябинский) завод. Военную приемку на Ижорском заводе с 1940-го по октябрь 1941 года (до момента окончания производства) возглавлял представитель ГАБТУ КА военный инженер 2-го ранга Дмитрусенко. В целом можно сказать, что механизм учета готовой продукции на Ижорском заводе был аналогичен таковому на Кировском.

046-е фото
Нижняя часть борта корпуса экранированного танка КВ-1. Хорошо видно крепление экранов, усиленные опорные катки без отверстий в ободе, а также поддерживающие опорные катки с обрезинкой (АСКМ).

Всего за 1940 год Ижорский завод изготовил 274 корпуса и 275 башен КВ. Из них 265 и 268 соответственно отгрузили на Кировский завод, и 5 комплектов (комплект - корпус плюс башня) на Челябинский тракторный, которых осваивал выпуск новых тяжелых танков.

При изготовлении корпусов и башен КВ-1 требовалось большое количество опытных электросварщиков - сварка велась вручную. Для сборки одного корпуса расходовалось 304 кг электродов (аустенитовых - 175 кг, марки «МД» - 87 кг, ОМП-5 - 32 кг и углеродистых - 10 кг), на башню КВ-1 требовалось 90 кг (аустенитовых - 73 кг, марки «МД» - 13 кг, ОМП-5 - 4 кг).

При производстве комплектов для танков КВ у Ижорского завода возникали постоянные проблемы с башнями - их выпуск отставал от изготовления корпусов. Например, за 1-ю декаду января 1941 года в цеху № 2 военпреды оформили окончательную сдачу 21 корпуса и 8 башен. Проблемы, с которыми сталкивались на Ижорском заводе при выпуске деталей для КВ, хорошо иллюстрирует выписка из сводки о выполнении цехом № 2 заказов за 1-ю декаду февраля 1941 года (за этот период было принято 9 корпусов и 1 башня):

«Необходимо отметить, что работа первой декады по выполнению программы по КВ проходит неудовлетворительно по следующим причинам:

1). Корпуса задерживаются сдачей, так как, начиная с конца января месяца почти на всех корпусах, внизу на кромках, выявляются расслои глубиной от 8 до 15 мм.

2). Сдача башен задержалась из-за отсутствия крыш, так как в конце января было срублено (то есть забраковано. - Прим. автора) по трещинам 14 крыш, а достаточных заделов не было.

3). Создание заделов затрудняется еще тем, что цеху № 2 дано Правительственное задание срочно изготовить два пресса для авиапромышленности, это сильно перегружает как станки, так и производственные участки».

047-е фото
Танк КВ-1 выпуска июля 1941 года с полной экранировкой (дополнительная броня и на башне, и на корпусе) на марше. Фото сделано в период между 30 августа и 3 сентября 1941 года в 216-м танковом полку, которым тогда командовал майор Л. Б. Квитницкий (108-я танковая дивизия Брянского фронта). 3 сентября он погиб у деревни Павловичи. 3 сентября 1941 года, посмертно награжден орденом Красного Знамени (АСКМ).

В документах военной приемки Ижорского завода есть довольно интересные документы, например о цельноштампованных башнях для КВ. Что это такое и как они выглядели, автору неизвестно, но в сводке за 2-ю декаду марта 1941 года сказано следующее:

«На 21 марта 1941 г. нами принято 31 корпус и 29 башен. Вторая декада обеспечила подготовку производства на окончание квартальной программы в 150 корпусов и башен. Имеются все возможности выполнить квартальную программу на 2-3 дня раньше истечения 1-го квартала.

Начатые обработкой еще в феврале месяце штампы для цельноштампованной башни КВ закончены 2-м цехом 18 марта, а 19 марта уже были отштампованы первые 6 опытных башен. В данное время штампованные башни находятся на термообработке, после чего поступят в цех № 2 для мехобработки и сборки».

Отдельной темой броневого производства для танков КВ стоит их экранировка. Ее история началась еще до Великой Отечественной войны. Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 548-232сс от 15 марта 1941 года, уточненным постановлением № 827-345сс от 7 апреля 1941 года, Кировскому и Ижорскому заводам предписывалось к 1 мая и изготовить два опытных образца танков КВ-1 и КВ-2 с дополнительным броневым экраном толщиной 25-30 мм, к 15 мая подготовить чертежи и технологию для экранировки, и с 1 июня начать выпуск экранированных машин. Кроме того, планировалось провести экранировку и танков КВ, уже находившихся в войсках. Для этого к 20 июня требовалось организовать бригады, оснащенные сварочными аппаратами и компрессорами, и направить их в военные округа.

Забегая вперед, следует сказать, что вскоре от идеи экранировки КВ-2 отказались - машина и так имела высокую массу (танк КВ-2 не является темой данного повествования, подробнее о них см. книгу автора «Тяжелый танк КВ-2»).

048-е фото
Этот танк КВ-1 имеет экранированную башню, корпус без экранировки. Скорее всего, это машина выпуска июня 1941 года, так как на ней еще установлены штампованные опорные катки без усиления (АСКМ).

9 мая 1941 года на Ижорском заводе прошло совещание, на котором рассматривался проект экранировки танков КВ. Согласно представленным чертежам, экранировка корпуса проводилась 25-мм броней, а бортов башни - 30-мм. Крепление экранов предполагалось производить болтами диаметром 48 мм, которые вкручивались в 50-мм броневые планки, приваренные к основной броне. Экраны на лобовой и передний лист корпуса приваривались непосредственно к броне. Произведенный подсчет показал, что общая масса экранов с планками и болтами составит для КВ-1 2940 кг (1305 кг корпус и 1635 кг башня).

Комиссия, рассматривавшая вариант экранировки, в своем протоколе одобрила представленные чертежи для серийного производства, но рекомендовала провести испытание изготовленных экранированных листов обстрелом. 16 мая 1941 года протокол утвердили директора Ижорского завода и Кировского заводов Н. Казаков и И. Зальцман, а также заместитель начальника БТУ КА военинженер 1-го ранга С. Афонин.

Однако развернуть производство экранированных корпусов и башен оказалось не так-то просто, что иллюстрирует оперативная сводка военпреда Ижорского завода военинженера 2-го ранга Дмитрусенко о работах предприятия за май 1941 года:

«По КВ. Условия работы по выполнению июньской программы цехом № 2 будут особенно напряженными, так как программа увеличена до 100 штук, которые должны быть все заэкранированы. На 1 июня ни один из заложенных корпусов не заэкранирован, и еще нет нужного разворота производства бронедеталей экрана, и особенно крепежного материала, как то: нарезанных планок с диаметром нарезанных отверстий 48 мм и болтов диаметром 48 мм из специальной гуженной стали, которые приходится изготавливать на токарных и фрезерных станках из болванок. Таких специальных болтов только для экранировки корпусов, выпускаемых заводом в июне, требуется 8000 штук, не считая подготовки заделов для программы июля и необходимого количества для экранировки в войсковых частях...

049-е фото
Экранированный танк КВ-1 выпуска июня 1941 года на марше. Возможно, одна из первых машин подобного типа - экранировка установлена только на башне, корпус даже не имеет дополнительной брони на лобовом листе, опорные катки штампованные, без усиления (РГАКФД).

Экранировка двух опытных корпусов КВ еще не произведена».

Одновременно с проектированием экранировки на Кировском и Ижорском заводе велась разработка новой башни для КВ-1 с увеличенной до 90-100 мм толщиной брони. Ее предполагалось устанавливать на танки вместо экранированной.

19 июня 1941 года был утвержден окончательный протокол по схеме экранировки КВ, в котором, помимо прочего говорилось и о толстобронной башне:

«...Башню 64 группы (изготовляемую Ижорским заводом взамен экранированной) изготовлять из 100 мм брони за исключением детали 64-6 (задний лист нижний. - Прим. автора), которую оставить серийную, т. е. толщиной 75 мм».

Этот документ был утвержден заместителем наркома обороны Маршалом Советского Союза Г. Куликом, наркомами тяжелого машиностроения Н. Казаковым и судостроительной промышленности А. Самариным 19-21 июня 1941 года. Кстати, чертежи упоминаемой в документе 100 мм башни (группа 64) действительно есть - они подписаны начальником СКБ-2 Ж. Котиным 10 мая 1941 года.

Выпуск экранированных корпусов и башен Ижорский завод начал во второй декаде июня. Из донесения военпреда ГАБТУ КА Дмитрусенко от 21 июня 1941 года:

«а). Экранировку корпусов и башен КВ-1 начали производить. Принято 18 корпусов и 12 башен экранированных. Ввиду увеличения работы и неподготовленности к этой работе завода, выполнение программы июня месяца по экранированию корпусов и башен КВ-1 находится под вопросом недовыполнения, так как на большинстве участков - сварка, сборка - не хватает производственных мощностей».

К утру 30 июня 1941 года Ижорский завод сдал 87 корпусов КВ-1 и башен 86, из них экранированных - 61 корпус и 65 башен.

Согласно месячной сводке по Ижорско- му заводу за июнь 1941 года, военная приемка приняла 102 комплекта корпусов и башен для КВ, но, сколько из них было экранированных не указано.

В июле 1941 года, при плане в 180 комплектов, на Ижорском заводе было принято 119 комплектов (из них 5 башен изготовили на заводе № 371 имени Сталина), отгружено 112 корпусов и 108 башен (кроме того, 13 корпусов без башен отправили Челябинскому тракторному заводу). В итоговой месячной сводке военпред Дмитрусенко докладывал:

«Невыполнение постановления Правительства объясняется:

1. Неподготовленностью и перепланировкой цеха;

2. Отсутствием заделов бронедеталей в начале июля, что в свою очередь, вызвано отсутствием нужного количества броневой стали. На 1 августа имеется заложенных корпусов - 60, башен - 20.

3. За июль Ижорский завод сдал нам фактически 134 корпуса, но с башнями случился прорыв, поэтому в сводке указана комплексная сдача 119, так как башен было 119. Следовательно, за первые дни августа (1-3) будет сдано не менее 20 комплектов КВ.

4. В августе Ижорскому заводу предстоит изготовить не менее 185 комплектов КВ, на что имеются все возможности, даже и превышение плана, нужного для покрытия задолженности за июль месяц».

050-е фото
Немцы осматривают подбитый танк КВ-1 с экранированной башней. Машина имеет усиленные опорные катки: два передних без отверстий в ободе, остальные с дополнительными ребрами жесткости. Машина из состава танкового батальона Лужской оперативной группы была подбита 16 июля 1941 года (АСКМ).

В этом документе нет ни слова о количестве экранированных корпусов и башен, как нет никаких упоминаний об экранировке в дальнейших сводках за август и сентябрь. Кстати, в документах приемки Кировского завода, экранированные танки никак не выделялись. Это и понятно - предприятие получало уже готовые корпуса и башни с Ижоры, где их принимала военная приемка. Причем в июле при сборке танка могли ставить экранированную башню на не экранированный корпус. Это объяснялось увеличением программы выпуска КВ - Кировский завод не мог ждать комплектного поступления экранированных корпусов и башен.

Что касается количества изготовленных экранированных КВ-1 то, по мнению автора практически со 100 % уверенностью можно говорить об изготовлении чуть больше 100 комплектов экранировки (корпус плюс башня) на Ижорском заводе в июне - начале июля 1941 года. Косвенным подтверждением этому служат приведенные выше документы, в которых именно 100 комплектов фигурируют в качестве первоначально заданного количества. Еще одним источником информации по экранированным КВ-1, может служить сайт Ильи Мазурова по этим танкам. В настоящий момент там присутствуют фотографии 122 экранированных КВ, причем часть из них имеет экраны либо на башне, либо на корпусе. Таким образом, количество экранированных КВ может достигать 120-130 машин.

Как уже говорилось выше, еще в мае - июне 1941 года поднимался вопрос об изготовлении для КВ-1 утолщенной до 100 мм башни вместо экранировки.

Во второй половине июля производство таких башен начала Ижора, правда толщину снизили до 90 мм. Военпред Дмиртусенко 30 июля 1941 года докладывал в ГАБТУ КА:

«...Ижорский завод приступил к изготовлению башен КВ из 90 мм брони вместо экранированных.

Испытания на НИАПе из 107-мм пушки, как это предусмотрено техническими условиями военного времени для брони 90- 100 мм, из-за дальности не представляется возможным, ввиду чего такая броня испытывается на полигоне Ижорского завода снарядом № 3-6969 калибра 76-мм».

051-е фото
Здесь видна передняя часть танка КВ-1, характерная для машин ленинградского выпуска августа-октября 1941 года: броневая планка перед люком механика-водителя, планка-пулеотбойник перед смотровым прибором механика-водителя. На фото: механик-водитель младший сержант А. Чайка уточняет боевую задачу. Ленинградский фронт, зима 1941 года (АСКМ).

Не исключена вероятность того, что башни из 75 и 90 мм брони какое-то время делались параллельно. Отличительной чертой 90 мм башни являются бортовые смотровые приборы, для улучшения обзора которых в верхней части бортового листа делали специальный вырез, под которым приваривали планку-пулеотбойник.

Во второй половине июля 1941 года, после отмены полной экранировки и введения 90 мм башен, танки КВ стали получать так называемую частичную экранировку. При этом дополнительному усилению подвергались те части машины, в которые во время боев наиболее часто попадали снаряды. Так, в обязательном порядке (за редким исключением) 30-25 мм броневые листы приваривались на передний и лобовой листы корпуса, а также на верхнюю часть бортов (для защиты погона башни). При этом форма и толщина бортовых экранов была различной - скорее всего, это связано с тем, что для экранов использовали обрезки бронелистов. Кроме того, большинство КВ, в том числе и с башнями из 90 мм брони, получали экраны на передний лист башни, справа и слева от маски. Форма этих экранов также была различной, а толщина весьма значительной - до 90 мм! На части танков имелась приваренная на крыше корпуса перед люком механика-водителя броневая планка (для предотвращения заклинивания крышки при обстреле). А с августа 1941 года на крыше корпуса (перед башней и за ней) всех КВ приваривались V-образные броневые планки защиты погона.

Для увеличения выпуска башен КВ-1, с изготовлением которых Ижорский завод справлялся с большим трудом, решением правительства с 1 июля 1941 года к их производству подключался завод № 371 имени Сталина[4][Основан в 1857 году как Санкт-Петербургский металлический завод, выпускал различные металлоконструкции, в том числе и мосты, подъемные краны, плавучие доки башенные артиллерийские установки для кораблей и береговых батарей, торпедные аппараты, турбины и т. п. Впоследствии переименован в Ленинградский металлический завод имени И. Сталина, затем - завод № 371 имени Сталина. В настоящее время - филиал ОАО «Силовые машины», расположен на правом берегу Невы, на Свердловской набережной г. Санкт-Петербурга.], при этом броня поставлялась с Ижоры.

Сначала освоение производства на заводе имени Сталина шло с большими трудностями - в июле удалось сдать только 5 башен - но в дальнейшем ситуация стала меняться в лучшую сторону Так, за август 1941 года на Ижоре было принято 217 комплектов для танков КВ, причем из 217 башен 95 изготовил завод № 371 имени Сталина. За этот же период отгрузили 224 корпуса и 228 башен. В конце августа на завод № 371 частично перенесли и сборку корпусов КВ «ввиду военных действий в районе Колпино».

052-е фото
Изготовление корпусов танков КВ-1 на заводе № 371 имени Сталина. Сентябрь 1941 года (РГАКФД).

Специально для завода имени Сталина в СКВ-2 под руководством конструктора Н. Халкиопова во второй половине июля 1941 года спроектировали упрощенную башню для танка КВ-1. От изготовлявшейся ранее она отличалась спрямленным нижним кормовым листом защиты погона (ранее он был гнутым), а также рядом упрощений технологического характера. Чертежи такой башни (группа 154) были подписаны заместителем главного конструктора СКБ- 2 А. Ермолаевым 22 июля 1941 года. Упрощенные башни, изготовлявшиеся из 90 мм брони, пошли в производство в августе 1941 года. Для установки боковых смотровых приборов на них также делали вырез в верхней кромке бортового листа и приваривали планку-пулеотбойник. Такую башню имеет танк КВ-1, поднятый со дна Невы и установленный на площадке музея-заповедника «Прорыв блокады Ленинграда» 18 января 2009 года.

Следует сказать, что в конце июля-августе 1941 года для ускорения процесса изготовления бронекорпусов и башен танка КВ дополнительно привлекли еще несколько предприятий Ленинграда. 24 августа 1941 года военпред Ижорского завода военинженер 2-го ранга Дмитрусенко докладывал об этом начальнику БТУ ГАБТУ КА военинженеру 1-го ранга Коробкову:

«Согласно п. 3 приказа ГАБТУ КА от 13.8.41 г. № 207 на приемный аппарат Ижорского завода под мою ответственность возложена приемка продукции, изготавливающейся на Балтийском заводе № 189, на заводе № 190 имени Жданова, на Усть-Ижорской верфи № 363 и заводе № 194.

Кроме этих заводов в приказ не вошли следующие ленинградские заводы, на которых изготавливается продукция для КВ: завод имени К. Маркса, завод имени Ленина, завод „Большевик“ и завод № 371 имени Сталина.

На всех перечисленных заводах, кроме завода № 371, происходит лишь механическая обработка деталей для корпусов и башен машины КВ из брони Ижорского завода, прошедшей приемные испытания на полигоне Ижорского завода.

Все детали, обработанные на этих заводах, затем возвращаются на Ижорский завод для сборки корпусов и башен КВ. Только лишь на заводе № 371 имени Сталина производится как механическая обработка деталей башен, так и их сборка».

053-е фото
Изготовление упрощенной башни КВ-1 из 90-мм брони на заводе № 371 имени Сталина. Сентябрь 1941 года. Обратите внимание на какие-то арифметические расчеты мелом на ее борту (АСКМ).

Между тем обстановка в районе Ижорского завода осложнялась - противник приближался к Колпино, предприятие постоянно бомбили и обстреливали. Все это не могло не сказаться на выпуске продукции. 13 сентября 1941 года военпред Дмитрусенко докладывал начальнику БТУ КА Б. Коробкову:

«Ввиду систематического обстрела Ижорского завода артогнем немцами, изготовление КВ и БА-10 на заводе прекратилось. Обстрел завода начался с 29 августа и продолжается по настоящее время. В данное время производство корпусов и башен КВ производится на заводе имени Сталина (№ 371), а производство БА-10 на Балтийском заводе (№ 189).

За 11 дней сентября месяца на Ижорском заводе изготовили 45 корпусов КВ и 11 башен, плюс на заводе имени Сталина 14 корпусов и 54 башни. Всего за 11 дней сентября на двух заводах изготовили 59 корпусов и 65 башен КВ. В данное время изготовление корпусов и башен КВ перенесено на завод № 371. Полигонные испытания не производятся, как брони КВ, так и брони БА-10, ввиду того, что все вооружение отдано на фронт и, самое главное, что противник находится от завода в 7-10 км, следовательно, производство посторонних выстрелов вызовет дополнительный обстрел завода...

На Ижорском заводе в настоящее время производится термообработка и штамповка деталей, как по КВ, так и по БА-10. Отливка стали для КВ в данное время приостановлена, работает один мартеновский цех, где отливается броня „ИЗ“ и снарядная сталь. Толстоброневой стан и 5000 тн пресс сняты. Если придется прокатывать броню для КВ, то это будет производиться на бронепалубном стане.

Свой приемный аппарат разбил на три части, организовал приемку на 189 и 371-м заводах. Сам с небольшой группой нахожусь на Ижорском заводе, через 1-2 дня бываю на заводах № 189 и 371. Нужно прямо сказать, что работа этих заводов организована плохо, тем более, если принять во внимание с каким напряжением приходится в данное время работать на ленинградских заводах. Качество выпускаемой продукции, несмотря на целый ряд упрощений по техусловиям, стоит на должной высоте...».

054-е фото
Новые танки КВ-1 выходят из ворот Кировского завода в Ленинграде. Сентябрь или октябрь 1941 года (кадр кинохроники).

Всего в сентябре на Ижоре и заводе имени Сталина сумели изготовить для КВ 156 башен (из них 145 на заводе № 371) и 101 корпус (из них 56 на заводе № 371). Со второй половины месяца сборка корпусов и башен была полностью переведена на завод № 371. По состоянию на 1 октября 1941 года имелось заделов на 300 комплектов для КВ, из которых на сборке находилось 22 корпуса и 25 башен. К этому моменту отливку, прокат и термообработку брони на Ижорском заводе полностью прекратили. Помимо завода № 371, на котором велась сборка корпусов и башен, а также термообработка мелких деталей, к выпуску привлекались заводы «Большевик» (штамповка и термообработка деталей), имени Марти (термообработка деталей крыши и башни) и № 189 имени Орджоникидзе (отпуск кромок деталей крупного габарита и термообработка мелких деталей).

Завод № 371 выпускал корпуса и башни КВ-1 до начала ноября 1941 года, а впоследствии ремонтировал и собирал новые танки. Об этом будет рассказано в одной из следующих глав.

ОТ ЧЕЛЯБИНСКОГО ТРАКТОРНОГО - К «ТАНКОГРАДУ»

Параллельно с Кировским заводом в Ленинграде планировалось развернуть производство танков КВ и на Челябинском тракторном заводе (ЧТЗ), а выпуск корпусов и башен для них должен был освоить завод № 78. Оба предприятия являлись достижением первых советских пятилеток. Челябинский тракторный завод строился в 1929-1933 годах при участии американских специалистов. Первоначально здесь выпускался трактор «Сталинец» С-60, а с 1937 года - С-65. К 1940 году предприятие было одним из крупнейших машиностроительных заводов в Советском Союзе, и имело самое современное по тем временам оборудование. Суммарный выпуск тракторов к этому времени составил 100 тысяч штук.

055-е фото
Танк КВ-производства Челябинского тракторного завода марта-мая 1941 года. Август 1941 года (АСКМ).

Завод № 78 имени Серго Орджоникидзе ввели в строй в мае 1935 года. Основной его продукцией являлись различные станки для промышленности. Предприятие было хорошо оснащено, и имело собственное литейное производство.

По решению Совета Народных Комиссаров СССР, Кировский завод к 1 июля 1940 года должен был передать на ЧТЗ один образец танка КВ и полные комплекты технической документации на КВ-1 и КВ-2, а к 1 августа - всю технологическую документацию. Кроме того, Кировский завод должен был отправить в Челябинск конструкторов и инженеров для помощи в налаживании производства танков на новом месте, а также на первых порах оказывать помощь ЧТЗ заготовками и некоторыми деталями. Специально для выпуска танков на Челябинском тракторном заводе началось строительство специального сборочного цеха, который планировалось сдать в 1941 году.

Что касается завода № 78, то к 25 августа предполагалось передать ему 10 комплектов чертежей корпуса и башни КВ и соответствующую техническую документацию. Помощь в организации бронекорпусного производства на этом предприятии должны были оказывать специалисты Ижорского завода.

Но по ряду причин выполнение решения правительства затянулось - лишь 7 сентября 1940 года Кировский завод отправил из Ленинграда в Челябинск один танк КВ-1, а к концу месяца - необходимый комплект технической и технологической документации, один корпус с башней (до конца года - еще 3) и ряд других деталей для сборки машины. Завод № 78 также получил с Ижорского завода необходимую документацию и корпус с башней КВ-1.

056-е фото
Танк КВ-1 Челябинского тракторного завода выпуска августа 1941 года из состава 4-й танковой бригады, потерянный 10 октября 1941 года в Мценске. Машина имеет буксирные троса с плетеными коушами и усиленные катки с шестью (а не двенадцатью как на машинах ленинградского выпуска) ребрами жесткости (фото из архива И. Мазурова).

057-е фото
Тот же танк КВ-1 Челябинского тракторного завода выпуска августа 1941 года, что и на предыдущем фото. Хорошо видны дополнительные топливные баки цилиндрической формы (на 160 л каждый) на бортах. Они характерны для машин челябинского выпуска, их стали монтировать как минимум с августа 1941 года (АСКМ).

Все это позволило в декабре 1940 года начать в Челябинске сборку первых танков КВ-1, правда главным образом из полученных из Ленинграда узлов и агрегатов. В январе 1941 года была принята, правда с большими трудностями, одна машина, в феврале - еще две. Эти танки были вооружены, скорее всего, пушками Л-11. Так, 18 января 1941 года военпред Челябинского завода сообщал в ГАБТУ КА:

«Довожу до Вашего сведения, что из занаряженных БТУ КА 5 артсистем Л-11 с Кировского завода с условиями поставки в октябре 1940 года, 2 артсистемы до сего времени не получены».

Начало работ по сборке первых КВ в Челябинске хорошо иллюстрирует доклад военпреда завода, датированный 5 февраля 1941 года. Он довольно объемный, поэтому приведем лишь несколько фрагментов:

«После сборки и монтажа второй и третьей машины, ритм работы сборочного цеха постепенно уменьшался, и на сегодняшний момент сборочный цех совершенно приостановил сборку четвертой машины из-за неподачи таких агрегатов, как бортовые редукторы, фрикционы, кривошипы, торсионы...

Монтаж четвертой машины, для которой имеется и уже подготовлен к монтажу корпус, начнется с 10-12 февраля. На следующие машины корпуса на завод еще не поступили, хотя есть сообщение с Ижоры, что отгружено 5 корпусов и башен...

С начала получения заводом чертежей и до 1 февраля с.г. в них было внесено более 2000 значительных изменений.

При сверке чертежей 1941 года с действующими на ЧТЗ, имеются весьма значительные изменения, например:

Совершенно аннулируется - 325 деталей.

Вводятся вновь - 476 деталей.

Аннулируется с заменой - 140 деталей.

Имеют значительные изменения - 386 деталей...

На 1941 год завод выпускает свои кальки на все чертежи объекта, причем эти кальки будут отличны от Кировских, так как в них вносятся изменения как технологического порядка, вызванного отличием оборудования ЧТЗ от Кировского завода. Также на многие детали внесены в кальки технические условия на термообработку и приемку деталей. Все эти изменения ни в коей мере не влияют на взаимозаменяемость деталей, изготовленных по чертежам Кировского завода...

Для производства корпусов КВ на заводе № 78 выделены производственные площади для термического цеха и цеха сборки и механического в количестве, обеспечивающим расстановку оборудования с годовой мощностью 300 корпусов в год при работе в две смены, и 420 - при работе в три смены...

Для сборки корпуса необходимо 14 мощных универсальных сверлильных станков, сейчас завод не имеет еще ни одного. Требуется 100 штук ручных шлифовальных машинок - завод не имеет ни одной...

На заводе сейчас имеется на один корпус брони полностью, на 2 корпуса только гнутых листов, а плоских нет. Ижора дала свое согласие на поставку листов на остальные два корпуса, в связи с чем завод № 78 поставил перед собой задачу - к 1 мая с.г. собрать эти три корпуса. Первый корпус намечено выпустить к 15 апреля.

Кроме этого, на I-й квартал с.г. завод получил фонды на 12 корпусов сырой брони, но их термическая обработка может быть проведена только при пуске термического цеха, т. е. в июне».

В этом отрывке из документа стоит обратить внимание на два момента. Первый, это отличия в чертежах, связанные, прежде всего, с разной технологией изготовления Челябинского тракторного и Кировского заводов. В дальнейшем, при развертывании массового выпуска КВ на ЧТЗ это обстоятельство в некоторых моментах сыграло отрицательную роль - качество изготовления ряда узлов и агрегатов сильно упало.

Второй момент касается завода № 78, который мог приступить к изготовлению бронекорпусов и башен не раньше июня месяца, да и то в мизерных количествах. В результате, после начала войны пришлось в срочном порядке решать проблему с изготовлением корпусов и башен для тяжелых танков.

Согласно утвержденного правительством плана, в первом квартале 1941 года Челябинский тракторный завод должен был сдать 10 КВ-1, однако выполнить это он не смог, сдав в марте лишь одну машину. Говоря о причинах этого, еще 1 марта 1941 года военпред ЧТЗ военинженер 3-го ранга Скрибцов докладывал:

«Программа в феврале по КВ, как в части выпуска машин, так и в части изготовления оснащения и инструментария, полностью сорвана по причинам, зависящим в основном и главным образом от дирекции завода и руководителей отдела № 3, и частично от несвоевременного получения материалов главным образом от головного Кировского завода.

В течение февраля заводом не собрано ни одного танка. Сборка четвертой машины, начатой в январе, очевидно, будет закончена во второй декаде марта. Причем программа первого квартала полностью обеспечена корпусами, башнями, артсистемами, радиостанциями, ТПУ. Основная причина, тормозящая сборку машин, задержка в изготовлении шестерен коробки перемены передач и бортредукторов, торсионов, труб балансиров из-за отсутствия приспособлений и мерительного инструмента, низкой квалификации рабочих и руководящего состава, а также большого брака по деталям».

Следует добавить, что к 1 марта 1941 года ЧТЗ получил уже 10 комплектов корпусов и башен КВ-1, а в течение марта - еще 12.

До конца июня выпуск КВ-1 в Челябинске шел весьма неторопливо, но понемногу нарастал - в апреле 4, в мае бив июне 11 машин. Таким образом, за шесть месяцев 1941 года Челябинский тракторный завод изготовил 25 танков КВ-1 - танковый цех был еще не готов, а наращивание выпуска тяжелых танков в Челябинске планировалось с 1942 года. С согласно утвержденного 15 марта 1941 года постановлением ЦК ВКП(б) плана, до конца года ЧТЗ должен был изготовить 200 КВ-1, из них 8 в апреле, 10 в мае и 17 в июне. Что касается завода № 78, то он должен был начать производство корпусов и башен танка КВ-1 с 1 июля 1941 года.

Начавшаяся Великая Отечественная война внесла свои коррективы. Уже 25 июня 1941 года постановлением ЦК ВКП(б) план выпуска корпусов КВ-1 на заводе № 78 был увеличен. Кроме того, к их выпуску подключался, находившийся в Свердловске, Уралмашзавод. Это было крупное предприятие, запущенное в 1933 году и выпускавшее прокатные станы, блюминги, гидравлические прессы, доменное и сталеплавильное оборудование и многое другое. Завод строился с учетом самого передового европейского и американского опыта в области тяжелого машиностроения, и большинство оборудования на нем было иностранного производства, главным образом немецкого и английского (аналогичного отечественного на тот момент просто не существовало). Так что возможности Уралмашзавода вполне позволяли ему освоить новую продукцию без особых проблем. Бронелисты в Свердловск должен был поставлять Мариупольский завод имени Ильича. Также планировалось, что Ижорский завод будет отгружать Уралмашзаводу термически обработанные броневые детали для сборки корпусов и башен - это позволяло быстрее наладить производство и отработать необходимые техпроцессы.

058-е фото
Танки КВ-1 Челябинского завода проходят по Красной площади во время парада. 7 ноября 1941 года. Это машины выпуска октября 1941 года, с пушками ЗИС-5 и дополнительными топливными баками. Хорошо видно, что на правом борту их установлено три (ЦМВС).

059-е фото
Танк KB-1 Челябинского завода проходят по Красной площади во время парада.7 ноября 1941 года. На левом борту монтировалось два топливных бака (ЦМВС).

060-е фото
Переправа танка КВ-1 по льду. Январь 1942 года. Машина выпуска Челябинского Кировского завода со сварной башней, дополнительными топливными баками, усиленными опорными катками с внутренней амортизацией и буксирными тросами с литыми коушами (АСКМ).

30 июня 1941 года совместным решением Президиума Верховного Совета СССР, Совета народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) создается Государственный Комитет Обороны (ГКО) - высший чрезвычайный орган управления страной. ГКО обладал всей полнотой власти в СССР, и его решения были обязательны для выполнения всеми гражданами и организациями. Председателем Государственного Комитета Обороны стал И.В. Сталин. Первые документы ГКО, принятые 1 июля 1941 года, касались выпуска танков Т-34 и КВ. Так, постановление ГКО № 2сс было озаглавлено «О выпуске танков КВ -1 на Челябинском тракторном заводе». Согласно нему, программа выпуска КВ на второе полугодие увеличивалась до 555 машин: июль - 25, август - 40, сентябрь - 65, октябрь - 100, ноябрь - 150, декабрь - 175. Этим же постановлением был скорректирован (в сторону увеличения) план выпуска бронекорпусов и башен КВ-1 на Уралмаш- заводе на 1941 год - до 605 комплектов, при этом первые пять подлежало сдать уже в июле.

Однако выполнить решения правительства было не так-то просто. И хотя Челябинский Кировский завод сдал приемщику за июль 24 КВ-1 при плане 25 машин, у предприятия осталось в заделе на август всего четыре корпуса с башнями, а их дальнейшее поступление с Ижорского завода уже не предвиделось. В сводке военпреда говорилось:

«Уралмашзавод дает 5 штук корпусов к 10-12 августа, таким образом, выпуск танков КВ в августе определяется наличием корпусов. Приняты меры к созданию комплектного задела согласно программы на август».

Следует сказать, что 28-30 июля из Ленинграда в Челябинск отправили всего 13 корпусов без башен (с выпуском последних возникли проблемы), а в августе - 17 комплектов и 13 башен для ранее отправленных корпусов. Это были практически последние поставки с Ижорского завода - в сентябре предприятие практически полностью прекратило работу, так как к нему подошла линия фронта. Проблема с поставкой бронекорпусов была настолько серьезной, что ее обсуждали на заседаниях Государственного Комитета Обороны. Так, 9 августа 1941 года появилось постановление ГКО № 444сс, согласно которому до 12 августа Ижорский завод должен был отправить на ЧТЗ семь корпусов с башнями, и до конца месяца - еще 30. Но в полном объеме выполнить это постановление не удалось.

061-е фото
Танк КВ-1 с установленной в башне 76-мм пушкой ЗИС-5 с длиной ствола в 50 калибров перед началом испытаний. 1941 год (АСКМ).

Между тем, производство танков КВ-1 в Челябинске налаживалось, но с большим трудом. Так, в докладе о производстве танков, направленном заместителю наркома Государственного контроля СССР Попову 11 августе 1941 года, о работе ЧТЗ говорилось:

«В августе завод должен был сдать 40 танков, на 10 августа сдано военному представителю 6 танков.

Главной причиной невыполнения плана является: медленное освоение производства танков на заводе (особенно в механическом цехе) и несвоевременная подача корпусов и башен. В июле месяце корпуса для ЧТЗ должны были поставить: Ижорский завод - 30, завод № 78 - 5, Уралмаш - 5. Уралмаш в июле не дал ни одного корпуса, завод № 78 - 3, Ижорский - 0. Июльскую программу ЧТЗ выполнил за счет корпусов старого запаса. В августе корпуса для ЧТЗ должны подать: Ижорский - 30, № 78-10, Уралмаш - 25. Ижорский завод на 11 августа отгрузил 23 комплекта корпусов и башен, завод № 78 производство до сих пор не освоил, Уралмаш начнет подавать корпуса только в конце августа. Августовская программа корпусами и башнями не обеспечена.

Наряду с этим Кировский завод не выполняет обязательств по поставке для ЧКЗ пушек Ф-32».

Вообще, организация выпуска корпусов и башен для танков КВ-1 на Урале потребовала решения ряда серьезных проблем и перестройки производстве не только Уралмаш- завода и завода № 78, но и ряда других предприятий. Об этом будет отдельно рассказано ниже.

Деятельность Челябинского тракторного завода контролировалась на самом «верху» - в Государственном Комитете Обороны. Так, Г.М. Маленкову, который являлся его членом, сообщили следующее о работе предприятия за первую декаду августа 1941 года:

«Челябинский тракторный завод - августовская программа выпуска танков не обеспечена корпусами и башнями. Завод № 78 производство корпусов до сих пор не освоил. Уральский машиностроительный завод обязан был подавать корпуса КВ за завод ЧТЗ еще в июле месяце, однако до сего времени ни одного корпуса еще не изготовил. Если наркоматами не будут приняты решительные меры, по ускорению поставки корпусов в ближайшие дни, выпуск танков на ЧТЗ будет сорван».

062-е фото
Переправа танка КВ-1 по льду. Январь 1942 года. Машина Челябинского Кировского завода с литой башней и дополнительными топливными баками (ЦАМО).

Всего за август 1941 года Челябинский тракторный завод изготовил всего 27 КВ-1. В докладе начальника ГАБТУ КА Я.Н. Федоренко, направленном на имя И.В. Сталина, причинами невыполнения плана назывались не обеспеченность завода корпусами, башнями и 76-мм пушками Ф-32 - последние должен был поставлять Ленинградский Кировский завод. Что касается корпусов и башен, то завод № 78, который должен был приступить к их выпуску, не изготовил ни одного, Уралмаш дал лишь 5 и то в конце месяца. Только во второй половине августа прибыли и корпуса, отправленные с Ижоры.

По сообщению военпредов, сентябрьская программа выпуска КВ-1 в Челябинске находилась под угрозой срыва не только по корпусам, башням и артсистемам, но и из-за отсутствия радиаторов, изготовление которых вел Кольчугинский завод, а также катков и амортизаторов - их поставку Ленинградский завод «Красный треугольник» в августе уже прекратил, а Ярославский резинокомбинат еще не освоил их производство.

В результате, за сентябрь 1941 года Челябинский завод сдал только 27 танков КВ-1, причем 19 из них не имели пушек. В донесении сообщалось, что предприятие «с 20 августа с.г. не имеет пушек Ф-32 (Кировского завода), а Уралмашзавод не обеспечил ЧТЗ бронекорпусами - вместо 75 сдал только 23 корпуса и 21 башню».

Между тем, в организации промышленности Советского Союза произошли серьезные изменения. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 сентября 1941 года на основе народного комиссариата среднего машиностроения создается наркомат танковой промышленности. В его состав вошла часть заводов Наркомсредмаша, тракторные заводы, часть предприятий тяжелого машиностроения, железнодорожного транспорта и судостроения, которые вели выпуск танков, тягачей, дизельных двигателей и деталей к ним. Возглавил его бывший нарком среднего машиностроения В.М. Малышев.

Одной из первых проблем, которую следовало решить новому ведомству - это обеспечение пушками выпускаемых тяжелых танков. Как уже говорилось выше, в конце августа 1941 года прекратилась поставка 76-мм пушек Ф-32 с Кировского завода в Ленинграде на ЧТЗ. Поэтому требовалось срочно найти замену этой артсистемы. Здесь пригодились наработки артиллерийского завода № 92 в Горьком.

063-е фото
Испытания танка КВ-1 с установленной в башне 76-мм пушкой ЗИС-5 с длиной ствола в 50 калибров. 1941 год (ЦАМО).

Еще в июне 1940 году конструкторское бюро это предприятия под руководством В.М. Грабина получило задание на проектирование 76-мм танковой пушки для тяжелого танка. Новая артсистема, получившая обозначение Ф-27, должна была иметь баллистику 76-мм зенитной пушки образца 1931 года (начальная скорость снаряда - 813 м/с) и использовать боеприпасы последней. К началу 1941 года опытный образец, который получил новое обозначение ЗИС-5, был готов. Артсистему смонтировали в танке КВ-1, который прибыл на завод № 92 еще в начале октября 1940 года, и провели ее испытания. Однако, из-за того, что к этому времени 76-мм зенитная пушка ЗК была снята с производства, КБ завода № 92 получило задание - переработать ЗИС-5 под увеличенную баллистику (начальная скорость снаряда - 780 м/с) дивизионной пушки Ф-22 и под боеприпасы к дивизионным орудиям (выстрелы к 76-мм дивизионным орудиям и 76-мм зенитке ЗК были различные. - Прим. автора).

Параллельно с этим, в начале 1941 года на заводе № 92 по распоряжению заместителя наркома обороны СССР Маршала Советского Союза Г. Кулика в танке КВ-1 установили 76-мм пушку Ф-34 и провели ее испытания. Но из-за того, что для вооружения КВ готовилась пушка ЗИС-5 с увеличенной баллистикой, дальнейшие работы по установке Ф-34 в тяжелый танк прекратили.

Новый образец 76-мм пушки ЗИС-5 с увеличенной баллистикой дивизионки Ф-22 был готов лишь к августу 1941 года. В выводах по результатам испытаний отмечалось, что «76-мм танковая пушка ЗИС-5 в танке КВ-1 полигонные испытания выдержала». Вместе с тем, заводу № 92 рекомендовалось упрочить клин затвора, усовершенствовать клапан накатника и устранить несколько еще более мелких недостатков, после чего систему рекомендовали передать на валовое производство.

Следует сказать, что отчет по ЗИС-5 был подписан 7 сентября 1941 года - к этому времени проблема с 76-мм пушками для вооружения КВ-1 стояла уже достаточно остро. А так как других вариантов вооружения тяжелого танка на тот момент не было, выбор в пользу ЗИС-5 оказался очевидным. Правда, по предложению конструкторов завода № 92 для упрощения серийного производства этого орудия, решили использовать такую же по длине трубу ствола, как и для Ф-34 (прошедший испытания образец ЗИС-5 имел длину в 50 калибров, а Ф-34 - в 41,5).

064-е фото
Танк КВ-1 с установленной в башне 76-мм пушкой ЗИС-5 с длиной ствола в 50 калибров, вид спереди. 1941 год (ЦАМО).

В отчете о работе отдела главного конструктора завода № 92 за 1941 год по этому поводу сказано следующее:

«В августе-сентябре опытный образец (ЗИС-5), установленный в танке КВ-1, проходил испытания на АНИОПе.

После этого испытания по условиям производства были разработаны проект и рабочие чертежи ЗИС-5 с баллистикой Ф-34. Проектирование последнего варианта ЗИС-5 производилось на базе Ф-34. По последнему варианту ЗИС-5 отличается от Ф-34 только некоторым различием люльки. Валовое производство ЗИС-5 для установки в танк КВ-1 началось в октябре месяце».

Таким образом, в окончательном виде ЗИС-5 являлась неким «клоном» Ф-34, отличаясь от последней некоторыми деталями, а также бронировкой. По сравнению с первоначальным, ствол серийного варианта ЗИС-5 стал короче почти на 670 мм.

Еще один интересный момент, на который следует обратить внимание. В отчете о работе отдела главного конструктора за 1941 год (кстати, подписанного лично В.Г. Грабиным) сказано, что валовое производство ЗИС-5 началось в октябре. А в документах ГБТУ КА сказано, что «17 пушек Ф-34 отправлены на ЧТЗ 6 и 7 сентября, и еще 45 предполагалось отгрузить 26 сентября 1941 года». Видимо, речь идет о первых образцах, которые могли быть изготовлены с использованием деталей от Ф-34, а в октябре началось серийное производство этих орудий - по отчету военпреда за этот месяц изготовлено 150 ЗИС-5. Таким образом, можно говорить, что установка пушек ЗИС-5 в тяжелые танки началась в конце сентября 1941 года. Видимо, их получили 19 КВ-1, изготовленных в сентябре, но не имевших орудий. При таком раскладе, Челябинский тракторный завод изготовил 84 машины с пушками Л-11 и Ф-32.

065-е фото
Танк КВ-1 Челябинского Кировского завода выпуска ноября 1941 года проходит мимо Кремля в Москве. Хорошо видна установка трех баков и ящика ЗИП на правом борту. Машина с литой башней и катками с внутренней амортизацией (РГАКФД).

В начале октября 1941 года в структуре наркомата танковой промышленности произошли серьезные изменения, оказавшие большое влияние на последующий выпуск тяжелых танков, причем, вплоть до конца войны. 4 октября И.В. Сталин подписал постановление ГКО № 734сс, озаглавленное «О Кировском и Ижорском заводах и заводе № 174». Документ предписывал провести эвакуацию из Ленинграда вглубь страны заводов, занятых в танковом производстве. Кроме того, в постановлении говорилось: «Переименовать Челябинский тракторный завод в Челябинский Кировский завод, а Уральский завод тяжелого машиностроения (Уралмашзавод) - в Ижорский завод.

Образовать в Наркомтанкпроме комбинат по выпуску танков КВ, включив в его состав заводы: Кировский (б. ЧТЗ), Ижорский (Б. Уралмашзавод) и Уралтурбинзавод.

Назначить директора Кировского завода Зальцмана И.М. Заместителем Наркома Танковой промышленности и директором по производству тяжелых танков КВ.

Назначить Котина Ж.Я. Заместителем Наркома Танковой промышленности по техническим вопросам, новым конструкциям и опытным работам и главным конструкторам комбината по производству тяжелых танков».

В документах наркомата танковой промышленности новое промышленное объединение именовалось «Уральский комбинат по производству тяжелых танков КВ». Однако такое длинное наименование не прижилось. Этот мощный танковый комбинат вскоре получил в народе неофициальное наименование «Танкоград» - под этим именем он и вошел в историю. Вплоть до конца войны «Танкоград» стал единственным предприятием по выпуску тяжелых танков и самоходок на их базе, сумев обеспечить этими машинами Красную Армию в необходимых количествах.

066-е фото
Танк КВ-1 № 6728 с серийным двигателем, измененным передаточным числом бортредуктора и количеством зубцов на ведущем колесе, перед началом испытаний. Февраль 1942 года (ЦАМО).

4 октября 1941 года был подписан еще один важный для танкового производства в целом и выпуска КВ в частности документ - постановление ГКО № 734 о немедленной эвакуации из Ленинграда «оборудования, приспособлений, штампов, инструмента, кадров инженеров, техников и квалифицированных рабочих Кировского завода, занятых в производстве танков КВ и танковой пушки». То же самое касалось Ижорского завода (в части изготовления корпусов танков КВ, Т-50 и бронеавтомобилей) и завода № 174 (выпуск танков Т-50), и всех предприятий Ленинграда, работавших в кооперации с Кировским, Ижорским заводом и заводом № 174 по производству КВ, Т-50 и корпусов к ним.

Ситуация осложнялась тем, что к моменту появления этого документа Ленинград уже месяц находился в кольце блокады, и сухопутное сообщение города с остальной частью страны отсутствовало. Поэтому постановление предусматривало эвакуацию необходимого оборудования проводить по железной дороге до станций Ладожское озеро и Шлиссельбург, далее кораблями по Ладожскому озеру, Новоладожскому каналу, реке Волхов до станции Волховстрой, и там вновь по железной дороге вглубь страны.

Инженерно-технических работников и квалифицированных рабочих указанных предприятий, предписывалось вывозить из Ленинграда на самолетах до Тихвина, где их должны были пересаживать в поезда.

Этим постановлением танковое производство Кировского завода вместе с кадрами эвакуировалось на Челябинский тракторный завод, а производство корпусов КВ с Ижорского завода вместе с кадрами - на завод № 78 и Уралмашзавод.

Для увеличения выпуска КВ-1 в Челябинске, с октября 1941 года тракторное производство на заводе сокращалось, и большинство цехов переключились на изготовление деталей к танкам. Помимо этого создавались новые цехи и участки, возводились новые производственные корпуса, многие помещения расширялись за счет всевозможных пристроек и надстроек. Скоростными методами было закончено строительство бывшего газогенераторного цеха и возведен большой механосборочный корпус для танкового производства. Их ввод в эксплуатацию дал возможность разместить на заводских площадях эвакуированный из Харькова завод № 75 по производству дизельных двигателей, который включили в состав ЧКЗ. Постепенно на месте тракторосборочных поточных линий возникли танкосборочные, а бывшие тракторостроители переквалифицировались в танкостроителей.

067-е фото
Серийный танк КВ-1 № 25810, участвовавший в сравнительных испытаниях вместе с машинами с «повышенными характеристиками». Февраль 1942 года (ЦАМО).

068-е фото
Танк КВ-1 (№ 10033) с форсированным двигателем, измененным передаточным числом бортредуктора и количеством зубцов на ведущем колесе преодолевает заграждение из противотанковых «ежей». Февраль 1942 года (ЦАМО).

069-е фото
Танк КВ-1 № 6728 с серийным двигателем, измененным передаточным числом бортредуктора и количеством зубцов на ведущем колесе преодолевает заграждение из противотанковых «ежей». Февраль 1942 года (ЦАМО).

В помощь танковому производству ЧКЗ по механической обработке деталей танка были также привлечены некоторые заводы и мастерские, расположенные в городе Челябинске и Челябинской области.

Условия военного времени диктовали свои, более жесткие требования и к производственным кадрам. Руководителей, которые не верили в успех дела или были неспособны быстро перестроиться, тут же снимали со своих постов и заменяли другими, более энергичными. При этом не обращали внимания ни на прежние заслуги, ни на стаж работы, ни на диплом. К конструкторам, эвакуированным из Ленинграда во главе с Ж. Котиным: Н. Духову, А. Ермолаеву, Л. Сычеву, Е. Дедову присоединились конструкторы Челябинского тракторного Б. Архангельский, М. Балжи, Н. Швелидзе, конструкторы-турбинисты с Кировского завода в Ленинграде Н. Синев, Е Михайлов, специалисты-гидравлики во главе с профессором Н.В. Вознесенским из Ленинграда, двигателисты с харьковского завода № 75 И. Трашутин и Я. Вихман и много других специалистов, эвакуированных из разных городов страны.

По состоянию на 20 октября 1941 года Челябинский Кировский завод сдал военпреду 24 КВ-1 при годовом плане в 115 штук. При этом начальник ГАБТУ КА Я.Н. Федоренко в своем донесении И.В. Сталину сообщал, что Уралмашзавод не полностью обеспечивал ЧКЗ бронировкой маски пушки ЗИС-5, а из-за эвакуации завода № 75 из Харькова, ЧКЗ не имеет дизелей В-2, в результате чего принимаются меры к установке на КВ-1 карбюраторных двигателей М-17.

Выше уже говорилось об установке моторов М-17 вместо дизелей В-2 на Кировском заводе в Ленинграде. Похожая проблема возникла и в Челябинске. Запас В-2 был на исходе, а их изготовление на новом месте, в связи с не законченной эвакуацией Харьковского завода № 75 еще не началось.

Тем не менее, имевшегося количества дизелей хватило на танки КВ-1 октябрьского выпуска - в течение месяца ЧКЗ сдал военпредам 62 машины. Но уже во второй декаде ноября из ворот Челябинского Кировского завода стали выходить тяжелые танки с карбюраторными двигателями. Причем при передаче в войска к каждой машине с М-17 прилагалась специальная инструкция с рекомендациями по эксплуатации бензинового двигателя на КВ-1.

Поступающие для установки на танки двигатели М-17 были не новыми - они уже выработали свой ресурс в авиации. Поэтому перед монтажом в КВ их приходилось перебирать. Для этого в бывшем цехе ширпотреба (позже там разместили автоматно-револьверный цех моторного производства) установили огромную ванну наполненную керосином. Десятки рабочих, задыхаясь от паров керосина, промывали в ней детали отработавших свой срок М-17. При этом часть деталей приходилось переделывать, приспосабливая для работы в танке, а часть заменять на новые. После переборки двигатели отправляли в сборочный цех для монтажа на КВ.

070-е фото
Танк КВ-1 № 6728 во время движения по снежной целине, двигатель работает на максимальных оборотах. Февраль 1942 года (ЦАМО).

071-е фото
072-е фото
Танк КВ-1 производства Челябинского Кировского завода выпуска декабря 1941 года. Машина со сварной башней и литыми опорными катками с отверстиями в диске, дополнительные топливные баки отсутствуют. Верхний кормовой лист корпуса - гнутый. Чертежи выполнил В. Мальгинов.

В декабре 1941 года в ГБТУ КА обсуждался вопрос об установке на танках Т-34 и КВ старых авиационных двигателей М-17. Изначально предполагалось, что перед монтажом в танки их капитально отремонтируют, но выяснилось, что заводы, в том числе и Кировский, в лучшем случае частично перебирают моторы, приспосабливая их к установке (например, часто носок коленвала обрезался без разборки двигателя). Такая небрежность приводила к тому, что танки часто выходили из строя, даже не дойдя до фронта. Например, три КВ-1 с М-17, прибывшие транспортом № 42985 1 декабря 1941 года, вышли из строя при следовании в район сосредоточения.

За ноябрь 1941 года Челябинский Кировский завод отчитался за выпуск 156 танков КВ-1. Правда, в сводке представителя военной приемки была приписка о том, что 21 танк будет окончательно принят и укомплектован к 5 декабря. Причиной этого стала проблема с двигателями, о чем сказано следующее:

«Ввиду отсутствия дизелей В-2К, завод был вынужден ставить в танки ремонтные моторы М-17, которые в процессе испытаний оказались непригодными для работы в танке. С поступлением новых моторов, ремонтные моторы были заменены, на что заводом в производстве потрачено излишнее время».

1 декабря 1941 года районный инженер ГАБТУ КА А. Шпитанов направил в бронетанковое управление справку с перечнем танков КВ-1, на которых были установлены двигатели М-17. В ней значилось 22 машины: №№ 6935, 6937, 6939, 6941, 6943, 6945, 6947, 6953, 6955, 6957, 6959, 6961, 6963, 6967, 7025, 7028, 7030, 7032, 7033, 7035, 7036, 7037. Из них 19 отправили в Действующую Армию, и три - в учебные части.

Устанавливались ли двигатели М-17 в КВ-1 в декабре 1941 года, достоверно неизвестно. Во всяком случае, в сводках представителей военной приемки этот факт никак не отражен. Поэтому можно достоверно говорить лишь о 22 танках КВ с М-17, изготовленными в Челябинске. Также известно, что 8 апреля 1942 года нарком танковой промышленности подписал приказ «о замене двигателей М-17, установленных на танках КВ, на двигатели В-2».

073-е фото
Танк КВ-1 № 6728 в конце подъема в 15 градусов. Февраль 1942 года (ЦАМО).

13 ноября 1941 года И.В. Сталин подписал постановление ГКО № 892сс «Об обеспечении выпуска на Кировском заводе в январе месяце 1942 года 20 танков КВ в день». Наращивать производство предполагалось постепенно: в первой декаде декабря надлежало сдавать по 10 КВ в день, во второй - 14, в третьей - 17, в первой и второй декаде января - 17, и в третьей - 20.

Для выполнения этого постановления наркомату танковой промышленности и Челябинскому Кировскому заводу разрешалось с 15 ноября 1941 года полностью прекратить производство тракторов, арттягачей, тракторных запчастей, боеприпасов и поставку заготовок (поковки, штамповки, литье) всем внешним потребителям. Дополнительно для изготовления КВ ЧКЗ передавались «со всем оборудованием и кадрами» заводы Наркомата станкостроения: Свердловский станкостроительный, а также эвакуированные - Московский «Красный пролетарий», Ленинградский имени Я. Свердлова и Крамоторский тяжелого станкостроения.

Также для обеспечения производства тяжелых танков необходимым количеством кадров, наркоматы среднего, общего, и тяжелого машиностроения, а также электропромышленности в пятидневный срок должны были эвакуировать в Челябинск на Кировский завод из Москвы, Ярославля, Иваново, Воронежа, Ворошиловграда, Ростова-на-Дону 8000 квалифицированных рабочих (станочников, слесарей, сварщиков, кузнецов).

Требование правительства по увеличению выпуска КВ, а также проблемы с поступлением ряда комплектующих, узлов и материалов в связи с прекращением их производства из-за эвакуации предприятий вглубь страны, потребовали от конструкторов Челябинского Кировского завода начать работы по упрощению конструкции и технологии производства КВ-1.

15 ноября 1941 года заместитель главного конструктора Л.Н. Духов утвердил перечень конструктивных изменений танка КВ-1, «связанных с облегчением технологии изготовления». В перечне фигурировало 30 различных позиций, часть из которых на указанную дату уже была введена в производство, а часть только готовилась. Так, к середине ноября 1941 года диски фрикционов изготавливались полностью из стали (до этого сталь-феродо), так как запасы феродо оказались на исходе. По этой же причине вместо двух лент феродо в тормозах устанавливали лишь одну. Кроме того, из-за нехватки цветных металлов часть силуминовых картеров агрегатов заменили чугунными, медные трубки радиаторов - стальными, снарядные кассеты вместо алюминия также стали стальными. Кроме того, еще в целом ряде деталей силумин, алюминий и бронзу заменили на сталь или чугун.

074-е фото
Танк КВ-1 № 6728 преодолевает подъем в 15 градусов. Февраль 1942 года (ЦАМО).

В целях упрощения и удешевления производства отменили шлифовку и полировку торсионных валов подвески, в трубе балансира опорного катка вместо шести торцевых отверстий стали сверлить только три, отменили обрезинку поддерживающих катков (теперь они выполнялись монолитной отливкой), аннулировали выштамповку в крышке моторного отделения, ввели прошивку «окна» в траках гусениц вместо механической обработки, начали выпуск литых башен и подготовку к литью люка-пробки механика-водителя. Кроме того, упростили электрооборудование, заменив ряд деталей на другие, вместо радиостанций 71-ТК-З стали устанавливать 10-Р, пересмотрели возимый ЗИП в сторону уменьшения номенклатуры инструмента и запчастей. Кроме того, в ноябре танки КВ стали оснащаться стальными опорными катками без внутренней амортизации. В докладе военпреда от 1 декабря 1941 года говорилось:

«Из-за отсутствия резиновых амортизаторов нижних катков, поступление которых ожидалось к 20 ноября, и которые на сегодняшний день не поступили, заводу пришлось в конце ноября месяца переходить на стальные литые катки без амортизаторов».

Естественно, что все эти меры не повысили надежности машины, но позволили продолжать выпуск танков, хотя и с некоторым ухудшением их качества.

Но, несмотря на все проблемы, производство тяжелых танков на ЧКЗ возрастало - в декабре завод сумел сдать 162 машины. Общий выпуск КВ-1 за 1941 год в Челябинске составил 511 штук. Кроме того, в ноябре был изготовлен один танк КВ (№ 6728), который не сдавался представителям военной приемки - машина была оставлена на заводе в качестве опытного образца «для проверки вводимых конструктивных изменений в серийные танки». Так общий выпуск за год - 512 КВ-1.

Следует отметить еще один интересный момент - это количество КВ-1, оснащенных радиостанциями. Согласно сводке военпреда за 1941 год, из 511 принятых в Челябинске машин лишь 217 оснастили радиостанциями, из них 59 машин получили 10-Р вместо 71-ТК-З. Таким образом, количество радиофицированных КВ-1 составило около 43 % всех сданных танков. Кстати, ситуация с радиостанциями и в дальнейшем, вплоть до окончания производства КВ-1, оставалась весьма сложной. Например, с января 1941 года радиостанцию ставили лишь на каждый пятый танк КВ-1.

075-е фото
Танк КВ-1 № 6728 преодолевает подъем в 12 градусов. Февраль 1942 года (ЦАМО).

076-е фото
Танк КВ-1 № 6728 движется по шоссе на максимальной скорости. Февраль 1942 года (ЦАМО).

077-е фото
Танк КВ-1 № 6728 преодолевает подъем в 12 градусов. Февраль 1942 года (ЦАМО).

Помимо увеличения производства, велась большая работа по упрощению технологии изготовления КВ. Так, по состоянию на 28 декабря 1941 года СКБ-2 Кировского завода изготовило и стационарно испытало радиатор без трубок из листовой стали, значительно более простой в производстве. В январе предполагалось испытать его в танке, и по сообщению военпреда «есть все основания полагать, что этот радиатор будет запущен в серию».

Кроме того, велось изготовление опытных образцов заменителей подшипников ленивца, ведущего колеса и катков ходовой части. При этом шариковые подшипники заменялись роликовыми, собственного производства ЧКЗ. Кроме того, испытывались стальные картеры бортовых редукторов (вместо силуминовых), а выпуск ряда деталей ходовой части пытались перевести с легированных сталей на чугун. Также с целью разгрузки тяжелых молотов траки гусениц изготавливали из двух половин, и параллельно с этим испытывали литые траки. Подводя итог всему вышеперечисленному, районный инженер ГАБТУ КА военный инженер 2-го ранга А. Шпитанов писал в своем отчете за 1941 год:

«Все эти и другие работы направлены на облегчение изготовления деталей в производстве или с целью изыскать необходимый заменитель. Большую работу завод сейчас проводит по упрощению технологии изготовления деталей танка».

Естественно, что ряд упрощений был вынужденной мерой, направленной на то, чтобы каким-то образом решить проблему замены того или иного дефицитного узла или материала, поставки которых в Челябинск, в связи с эвакуацией промышленности прекратились. Часто эти замены приводили к заметному ухудшению характеристик танков. Например, использование дисков главного фрикциона изготовленных только из стали из-за нехватки феродо, приводило к выходу агрегата из строя.

Например, в конце ноября - начале декабря 1941 года на 22-ю подвижную рембазу поступило 12 танков КВ-1 с вышедшими из строя главными фрикционами. В донесении, направленном в ГАБТУ КА, говорилось:

«Неисправность фрикционов заключалась в том, что поставленные металлические диски при работе перегревались, на трущихся поверхностях наволакивался металл, и поверхность становилась неровной, после чего сцепление не включалось.

Раньше - до октября 1941 года - на танках КВ устанавливались диски главного фрикциона с обкладкой феродо. У этих фрикционов порчи дисков почти не наблюдалось».

078-е фото
Заклинивание коуша буксирного троса после преодоления противотанковых «ежей» танком КВ-1 № 25810. Февраль 1942 года (ЦАМО).

Ноябрьское постановление Государственного Комитета Обороны об увеличении в январе 1942 года выпуска КВ-1 до 20 штук в сутки потребовало не только упростить технологию изготовления танка, но и провести коренную перестройку производства Челябинского завода, так как при существующей организации этого сделать не представлялось возможным. В донесении, датированном 15 января 1942 года, об этом сказано следующее:

«Данное обстоятельство заставило провести коренную перепланировку цехов и изыскание дополнительного оборудования для выполнения выпуска того количества танков, которое указывалось в Постановлении ГКО.

С 10 декабря 1941 года такая перепланировка началась, и продолжается по настоящее время. Все необходимое для выполнения программы декабря на заводе имелось, но абсолютно сыром виде, то есть оборудование цеха № 1, предназначенного для изготовления танков, деталей и агрегатов, оставалось специальным оборудованием производства тракторов. Для его применения к танковому производству требовалось перенастроить все автоматы и изготовить большое количество приспособлений и инструмента. Но базы для изготовления инструмента и приспособлений нет.

Принцип планировки был проведен без точного учета возможностей имеющихся цехов, в результате чего десятки деталей выпали из производства, что заставило снова менять расцеховку...

До настоящего времени нет твердо зафиксированной технологии производства, и изготовление идет с отступлениями от чертежей и техусловий. В процессе производства имеется постоянный поток изменений как конструктивного, так и технологического порядка, что также мешает количественному выпуску машин. Подключенный для помощи прибывший завод „Красный пролетарий“ очень плохо помогает, так как он всецело стремится производить станки, а не танки.

Плохое состояние чертежного хозяйства - из-за отсутствия светочувствительной бумаги в цехах не имеется достаточного количества чертежей.

ОТК (отдел технического контроля. - Прим автора) фактически на заводе отсутствует ввиду того, что не имеет чертежей, техусловий и инструмента для приемки при наличии технически неграмотных и не знающих машину работников.

Заместитель директора по танковому производству, а также главный инженер завода, фактически занимаются диспетчерской работой, „выколачивая“ дефицитные детали для сборки танков на сегодняшний день, а поэтому у них не хватает времени заняться коренным образом вопросами „расшивки“ узких мест и отыскать средства наращивания темпов количественного и качественного выпуска».

079-е фото
Сборка танков КВ-1 в цеху Челябинского Кировского завода. Апрель 1942 года. Машины с литыми и со сварными упрощенными башнями (АСКМ).

Для решения всех этих вопросов в первых числах января 1942 года на ЧКЗ прошло специальное совещание, на котором участвовали руководители завода и представители военной приемки, а также секретарь областного комитета ВКП(б) по промышленности. Все конструкторы и руководители отделов завода получили задачу - в срочном порядке заняться обеспечением производства необходимым количеством чертежей. Кроме того, были приняты меры по налаживанию нормальной работы ОТК - проводились инструктажи и другие мероприятия по повышению качества приемки машин и их узлов.

Принятые меры принесли свои плоды - хотя и не удалось выполнить постановление ГКО о повышении выпуска до 20 машин в сутки, за январь 1942 года удалось сдать военной приемке 216 КВ-1 (реально был собран 241 танк, но 25 по разным причинам, главным образом из-за поломок, не были приняты военной приемкой, их сдавали уже в феврале).

В результате реорганизации производства в январе 1942 года изготовление танков на Челябинском Кировском заводе было организовано следующим образом: механические цеха МХ-1 и MX-2 выпускали детали, и узлы ходовой части КВ и шестерни для коробки перемены передач, цех MX-2 (до войны в нем планировалось развернуть танковое производство) - детали главного фрикциона, бортовые редукторы, вентиляторы и коробки перемены передач, цех МХ-4 - поворотные механизмы башен, приводы управления, шаровые установки пулеметов и т. п., а сборочный цех СБ-2 являлся цехом окончательной сборки танков.

080-е фото
Цех сборки танков КВ-1 на Челябинском Кировском заводе. Апрель 1942 года. Хорошо видно, что большая часть корпусов имеет прямой верхний кормовой лист, хотя у крайней справа машины он гнутый (АСКМ).

Для выполнения программы по увеличению выпуска танков КВ-1, поставленной перед ЧКЗ, требовалось резко сократить трудоемкость изготовления машины. Коллективы конструкторов и технологов проделали большую работу в этом направлении, в результате чего расход времени на производство одного танка снизился с 11647 станко-часов (по состоянию на 1 октября 1941 года) до 9007 станко-часов к 15 января 1942 года. Для сравнения: по состоянию на 1 мая 1941 года трудоемкость изготовления танка КВ на Челябинском тракторном заводе составляла 23453 станко-часа.

Ну и коль зашла речь о сокращении трудоемкости танка КВ-1, небезынтересно привести динамику стоимости машины. Так, в июне 1941 года стоимость КВ-1 Кировского завода составляла 523000 рублей, а Челябинского тракторного - 635000 рублей. По состоянию на май 1942 года стоимость одного танка КВ-1 выпуска ЧКЗ была определена в 295000 рублей. Как видно, что за год предприятие снизило ее более чем в два раза.

Как уже говорилось выше, упрощения конструкции и изменения технологии изготовления ряда агрегатов танка КВ, привели к ухудшению характеристик машины, прежде всего по подвижности и маневренности. Значительное количество нареканий на эти танк полученное из Действующей Армии, не оставалось без внимания в Государственном Комитете Обороны. В январе нового, 1942 года, директор «Танкограда» И. Зальцман и главный конструктор предприятия Ж. Котин получили по телефону личное указание И. Сталина - «повысить тяговые свойства машины КВ». В спешном порядке на ЧКЗ провели совещание, посвященное выполнению задачи, поставленной Сталиным. В результате, конструкторы наметили пути решения проблемы, и 27 января директор Челябинского Кировского завода И.М. Зальцман и главный конструктор Ж.Я. Котин направили на имя И.В. Сталина свои соображения по этому вопросу. Предлагалось два варианта: в первом планировалось увеличить на 50 л.с. мощность двигателя В-2К, изменить передаточное число количество зубьев ведущего колеса.

081-е фото
Монтаж электрооборудования на танке КВ-1. Челябинск, 1942 год. Машина оснащена литой башней. (РГАКФД).

Как писали в своем донесении Зальцман и Котин, это решение должно было дать:

«1. Увеличение динамического фактора на всех передачах примерно на 25 %, не перегружая при этом мотора и трансмиссии; 2. Увеличение тяговых свойств и тактической скорости машины в условиях работы ее на резко пересеченной местности со снежным покровом и в условиях весенней распутицы;

3. Сохранение взаимозаменяемости узлов».

В документе сообщалось, что в ближайшие дни Челябинский завод проведет испытание такой машины в сравнении с серийным КВ-1 и Т-34, и если результаты окажутся положительными, в феврале улучшенный танк можно будет поставить на производство.

Второй вариант модернизации танка КВ-1 был более сложным, дорогим и длительным по времени. При этом предлагалось «по возможности приблизить по скоростям танк КВ к танку Т-34», для чего на КВ-1 планировалось установить новую 8-скоростную коробку перемены передач, форсированный до 700 л.с. дизель В-2К и новый, более мощный радиатор из штампованных стальных листов (вместо алюминия). Предполагалось, что данные изменения дадут следующее:

«1. Лучшее использование мощности мотора;

2. Дополнительное повышение средних скоростей танка;

3. Обеспечение надежности узлов на случай увеличения толщины брони, веса и повышения мощности мотора».

Вместе с тем, Зальцман и Котин сообщали, что в случае принятия данного варианта модернизации КВ, производство этих машин начнется не ранее апреля 1942 года и потребует значительной переналадки производства. Далее они писали:

«Оба предложения направлены на решение поставленной задачи. Первое их них частично решает вопрос, и может быть быстро освоено производством. Второе требует более длительного освоения, но дает нам тяжелый танк с повышенными тактическими скоростями, с лучшей динамикой и маневренностью в различное время года и условий местности.

Уменьшение толщины брони в целях облегчения машины считаем нецелесообразным, так как снижение веса на 2-3 тонны не даст ощутимого эффекта для динамики машины КВ. В то же время толщина брони данного класса машин определяет главное их качество и достоинство в боевых операциях и районах, насыщенных огневыми средствами, где машину КВ не сможет, безусловно, заменить на один из танков, состоявших у нас на вооружении. В зависимости от принятого Вами решения, нами будет представлен проект решения Государственного Комитета Обороны по выпуску танков».

082-е фото
Сдача готовых танков КВ-1 в цеху Челябинского Кировского завода. Апрель 1942 года (кадр кинохроники).

083-е фото
Готовые танки КВ на территории Челябинского Кировского завода перед отправкой. Апрель 1942 г ода. Справа виден механо-сборочный корпус, в котором находился цех сборки танков, слева - инструментальный цех, на заднем плане фото - здание заводоуправления, над которым видны буквы ЧТЗ. Хорошо видно, что среди КВ-1 есть несколько огнеметных КВ-8. Танки КВ-1 главным образом с литыми башнями, хотя видно несколько машин со сварными упрощенными. Все видные на фотографии танки имеют плоский задний кормовой лист (АСКМ).

Двумя днями позже командующий бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии генерал-лейтенант Я.Н. Федоренко, который тоже был ознакомлен с предложением руководства Челябинского Кировского завода, доложил И.В. Сталину свое мнение по этому вопросу. Федоренко считал правильным увеличение мощности двигателя на 50 л.с., изменение передаточного числа бортовой передачи и количества зубьев ведущего колеса. А вот ко второму предложению заводчан, он отнесся довольно сдержанно, написав:

«Установка более мощного радиатора вызовет в серийном танке большие конструктивные изменения, и большую переделку производства. Вопрос о вводе этих изменений в серийное производство может быть решен только после испытания опытного образца».

Кроме того, Я.Н. Федоренко считал необходимым, в случае развертывания производства машины с этими изменениями, по максимуму сохранить взаимозаменяемость агрегатов с серийными КВ-1.

Предложения Кировского завода и точка зрения руководства ГБТУ КА по этому вопросу были рассмотрены на заседании Государственного Комитета Обороны, и решение последовало незамедлительно. Уже 30 января 1941 года было подписано два постановления ГКО № 1220 и 1221сс, озаглавленных «О повышении динамики танков КВ» и «Об улучшении проходимости танков КВ» соответственно. В этих документах предписывалось уже с 15 февраля начать выпуск танков КВ-1 с двигателем мощностью 650 л.с., с измененным передаточным числом бортового редуктора и числом зубьев ведущего колеса, за счет чего планировалось «увеличить на 20-25 % тяговую силу танка». Также начальнику ГАБТУ КА Я. Федоренко и директору Кировского завода И. Зальцману предписывалось на основе полученных результатов испытаний «танков КВ из серийного производства, модернизированного танка КВ и танка Т-34, представить на утверждение Государственного Комитета Обороны заключение и уточненную тактико-техническую характеристику к 20 февраля 1942 года».

084-е фото
Бригада сборщиков за сборкой танка КВ-1. Челябинск, 1942 год. Машина оснащена литой башней, задний кормовой лист плоский (РГАКФД).

Но как это часто бывает, изготовление опытных образцов КВ «повышенной динамики» затянулось - сравнительные испытания начались лишь 18 февраля 1942 года. В них участвовали танк КВ-1 (№ 10033) с форсированным двигателем, измененным передаточным числом бортредуктора и количеством зубцов на ведущем колесе, КВ-1 (№ 6728) с серийным двигателем, измененным бортредуктором и звездочкой, серийный танк КВ-1 (№ 25810) и танк Т-34.

После первого же пробега КВ-1 с форсированным до 650 л.с. двигателем из-за сильного перегрева масла (температура достигла 125 градусов), испытание пришлось прекратить. На машине сменили радиаторы и масляные редукторы, промыли фильтры и вновь отправили в пробег. Однако масло вновь «вскипело», и машину пришлось остановить. 20 февраля был получен новый двигатель, который установили на танке, и машина вновь направилась в пробег.

Испытания машин продолжались до 16 марта 1942 года, их пробег составил от 332 до 534 километров - меньше всего прошел КВ с форсированным двигателем. 18 марта 1942 года в своем заключении по результатам испытаний проводившая их комиссия под председательством П.К. Ворошилова, записала:

«1. Форсированные двигатели, как по оборотам, так и по крутящему моменту, ввиду их большой тепловой напряженности к установке в танках КВ с существующей системой охлаждения - не пригодны.

2. Изменение передаточного числа бортовой передачи и числа зубцов ведущего колеса дает следующие преимущества по сравнению с серийными агрегатами:

а). Увеличение средних скоростей движения танков по проселку и целине на 6-14 %;

б). Уменьшает потребное число переключений коробки перемены передач в 10-14 раз, что благоприятно влияет на работу трансмиссии и двигателя танка.

в). Создает условия работы, при которых усилия в узлах трансмиссии уменьшаются на 15-20 %.

Так как ходовые качества от этих изменений повышаются, комиссия считает целесообразным ввести измененные бортовую передачу и ведущее колесо в серийное производство».

Однако к моменту окончания испытаний КВ-1 с улучшенной динамикой выпуск таких машина оказался уже не актуальным - стало ясно, что внесением в конструкцию КВ-1 изменений, опробованных на испытаниях, проблему с качеством танков решить не удастся. Конструкторы пытались найти другие варианты, и часть из них была принята к исполнению - речь шла о том, чтобы снизить массу танка, и соответственно нагрузку на трансмиссию и двигатель машины. Предложения о том, как снизить массу танка и повысить его динамику, направили «наверх», где они были одобрены. В результате, 23 февраля 1942 года председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин подписал аж три постановления, касающиеся танка КВ-1.

Первым стало постановление ГКО № 1331сс «Об уменьшении веса танков КВ». Оно было совсем коротким:

«Обязать Наркомтанкопром - т. Малышева и директора Кировского завода - т. Махонина с 25 февраля с.г. выпускать танки КВ-1 с уменьшением на 1,3 тонны весом, за счет:

1. Снятия дополнительных баков с горючим, всего 580 кг;

2. Уменьшения возимого боекомплекта до 90 снарядов;

3. Уменьшения возимого ЗИПа на 200 кг;

4. Монтажа гусеницы с чередованием траков через один клык».

Кстати, дополнительные баки не только отменялись на новых танках, но и снимались с КВ-1, которые уже находились в войсках. Это делалось согласно приказу наркома обороны СССР № 0039, изданного в развитие постановления ГКО. Причем согласно приказу, запасные топливные баки, снятые с машин, предполагалось передать «в роты технического обеспечения для использования как тары для горючего».

Постановлением № 1332сс от той же даты, что и предыдущее, предписывалось с 1 апреля 1942 года перейти на выпуск танков КВ-1 с литой башней уменьшенной толщины: вместо 110 мм должно было быть 95-100 мм.

Третье постановление - № 1334сс - было более пространным. Оно называлось «О выпуске танков КВ весом 45-45,5 тонн и с дизелем мощностью 650 л.с.». Согласно этому документу, производство облегченных машин с двигателем увеличенной мощности должно было начаться с 15 апреля 1942 года. Снижение массы, помимо уже указанных мер в постановлениях №№ 1331 и 1332, предполагалось провести еще за счет уменьшения толщины брони лобовой части корпуса с экранировкой до 95 мм, съемных листов крыши корпуса и крыши башни, а также люков - до 30 мм, кормовых листов корпуса до 60 мм и задних листов днища до 20 мм. Кроме того, для катаной 75-мм брони устанавливались более жесткие допуски по толщине: минус 2 мм и плюс 1 мм.

Следует сказать, что все постановления ГКО о танках КВ-1 дублировались приказами по наркомату танковой промышленности, подписанными наркомом В. Малышевым. Эти документы были более детальными - помимо сведений, приведенных в постановлениях, в приказах содержалась информация о том, каким образом предполагалось решение той или иной проблемы, ставились задачи директорам и главным инженерам заводов и т. п. Например, три постановления ГКО от 23 февраля дублировалась тремя приказами наркомтанкопрома от 24 февраля. В них содержались требования о снижении массы танков КВ-1, при этом руководству Уралмаша предписывалось с 25 марта 1942 года обеспечить поставку бронекопусов, изготовленных из брони меньшей толщины, на Кировский завод.

085-е фото
Танк КВ-1 выпуска февраля 1942 года с дополнительными топливными баками и сварной башней (фото из архива И. Желтова).

Кроме того, в одном из приказов, подписанных В. Малышевым, говорилось:

«Директору Кировского завода и Уралмашзавода провести решительную борьбу за весовую дисциплину, систематически взвешивать детали танков, и строго наказывать виновных в допущении отклонений от установленных весов. Каждые 10 дней докладывать моему заместителю т. Степанову, и директорам Кировского завода и Уралмашзавода о ходе выполнения данного приказа».

Между тем, несмотря на все проблемы, выпуск танков КВ на Челябинском Кировском заводе возрастал - за февраль 1942 года военная приемка приняла 262 машины КВ-1.

Несмотря на то, что к началу февраля 1942 года удалось более-менее наладить нормальный процесс производства КВ-1 и обеспечить поставку с предприятий-смежников, ситуация оставалась довольно сложной. Постоянно возникали какие-то проблемы, связанные с отсутствием тех или иных материалов или деталей. Требовалось решить их в кратчайшие сроки - в противном случае, план выпуска танков КВ-1 находился под угрозой срыва. Часто для выхода из сложившейся ситуации требовалось вмешательство «сверху» - руководства страны или членов Государственного Комитета Обороны. И первые люди государства оперативно реагировали на какие-то проблемные ситуации и быстро принимали правильные решения или поддерживали меры, предлагаемые нижестоящими инстанциями. Когда читаешь документы того времени становится ясно, что для руководства страны не существовало мелочей в то тяжелое военное время, и оно действительно вникало во все тонкости производства, старясь по мере сил и возможностей оперативно разрешить сложные ситуации.

086-е фото
Сдача готовых танков КВ-1 - танкист, прибывший за машинами, беседует с рабочим. Челябинск, апрель 1942 года (кадр кинохроники).

Например, в феврале 1942 года на ЧКЗ возникли перебои с поставкой ленты феродо. Ее поставки шли с завода «АТИ» в Свердловске. Оказалось, что у последнего закончилась медная проволока, которой армировали ленту. Чтобы оперативно решить данный вопрос, руководство ГБТУ КА обратилось к начальнику Главного управления гражданского воздушного флота В.С. Молокову со следующим письмом:

«Кировский завод из-за отсутствия ленты „Феродо“, которую ему поставляет завод „АТИ“ Наркомрезинпрома, вынужден прекратить отправку танков для новых формирований.

Выпуск ленты „Феродо“ на заводе „АТИ“ остановлен из-за отсутствия медной проволоки, находящейся в настоящее время в Москве.

Прошу Вашего распоряжения с попутными самолетами произвести переброску медной проволоки из Москвы в Свердловск».

Молоков (известный полярный летчик, участник спасения челюскинцев в апреле 1934 года, за что получил звание Герой Советского Союза, медаль «Золотая звезда» № 3) распорядился немедленно помочь военным, и в кратчайшие сроки проволока самолетами была доставлена по назначению и завод АТИ вновь начал производство столь необходимой ленты.

В марте 1942 года на Кировском заводе прошло совещание, посвященное анализу отступлений от чертежей и техусловий, введенных из-за отсутствия материалов или деталей. Как и ожидалось, все эти упрощения к лучшей работе агрегатов танка не привели. Так, стальные трубки радиаторов, которые ставили вместо алюминиевых, быстро покрывались коррозией и выходили из строя значительно раньше. Участились случаи выхода из строя двигателей В-2К, которые к тому же расходовали масла и топлива больше, чем дизеля выпускало октября 1941 года. Это было связано с ухудшением качества сборки и замене ряда материалов другими. Так как на танки еще осенью перестали устанавливать часы, спидометры и топливомеры, не представлялось возможным учесть моточасы работы двигателя, скорость машины, пройденный километраж и количество топлива (для замера последнего приходилось останавливать машину и выходить из нее).

Установка дисков главного фрикциона сначала вообще без феродо, а затем с феродо более низкого, чем раньше качества, приводила к тому, что фрикцион выходил из строя через 100-150 км из-за того, что диски от трения просто «сваривались» между собой. Имелись случаи, когда малоопытные механики-водители могли вывести фрикцион из строя через 50-60 км движения.

Кроме того, на машины, которые собирались в Челябинске продолжали устанавливать бортовые фрикционы старой конструкции, от изготовления которых в Ленинграде отказались еще в мае 1941 года. В результате, усилия на рычагах управления танком были на 10 кг больше (40 кг против 30).

087-е фото
Сборщики на танке КВ-1. Челябинск, 1942 год. Машина с литой башней, плоским верхним кормовым листом, угольники крепления надгусеничных полок к корпусу - сплошные (РГАКФД).

Такая же ситуация была и с картером коробки перемены передач - в Челябинске продолжали изготавливать картер старой конструкции, который разрывался по месту установки блока шестерен заднего хода.

Вообще, коробка перемены передач была наиболее слабым местом танка КВ с самого начала его производства в 1940 году. Естественно, что внесенные упрощения в конструкцию и замена материалов другими не способствовали повышению надежности работы этого агрегата. Весной 1942 года из войск стали в большом количестве поступать рекламации на вышедшие из строя коробки перемены передач КВ-1. Это было связано как с низким качеством последних, так и с тяжелыми условиями эксплуатации машин в весеннюю распутицу. Например, по донесению командующего автобронетанковыми войсками Брянского фронта от 6 февраля 1942 года, в 80-й танковой бригаде вышло из строя шесть коробок перемены передач танков КВ-1. Прибывшая на место комиссия ГБТУ КА выяснила, что причиной поломок «явилась недоброкачественная термическая обработка зубьев шестерен коробки перемены передач вследствие недостаточного контроля над технологическим процессом их изготовления».

В ГАБТУ КА провели совещание по этому вопросу. В ходе обсуждения отмечалось, что за последние 2-3 месяца участились случаи выхода из строя коробок перемены передач: только за январь-февраль 1942 года по донесениям таких машин было 50. Причиной поломок являлись как слабая конструкция картера и некоторых шестерен, так и «нарушение технологии при изготовлении шестерен и валов и введение заменителей без предварительного их испытания».

Для проверки качества коробок перемены передач в начале марта 1942 года представители военной приемки на Кировском заводе провели испытания пяти серийных КВ-1 буксировкой по пересеченной местности такой же машины. В результате, у двух машин произошли поломки зубьев шестерен и разрыв картеров коробок перемены передач. В результате этого, 10 марта 1942 года военинженер 1-го ранга Шпитанов приостановил приемку готовых танков КВ-1 на три дня, до 13 марта.

Чтобы выйти из создавшегося положения, конструкторы Кировского завода изготовили коробку перемены передач усиленной конструкции. Правда, усиление провели путем введения дополнительных ребер жесткости в картере, изменением процесса термообработки шестерен и заменой одних марок стали на другие. Но, несмотря на такое «поверхностное» усиление, новые коробки оказались понадежнее, чем более раннего выпуска.

088-е фото
Танк КВ-1 выпуска весны 1942 года. Машина с литой башней, крышка люка моторного отделения выпуклая, верхний кормовой лист гнутый (РГАЭ).

С 15 марта 1942 года все не усиленные коробки перемены передач, установленные на КВ к этому времени, должны были заменяться коробками с усиленным картером (с дополнительными ребрами жесткости). Кроме того, на каждую отправляемую с завода роту КВ-1 в комплект ЗИПа дополнительно выдавалась одна коробка перемены передач. Для выявления некачественных коробок, каждая пятая выпускаемая машина испытывалась дополнительным 40-километровым пробегом, после чего производился осмотр коробки передач.

Проблема с надежностью коробок перемены передач танка КВ оказалась столь серьезной, что за ее решением следило руководство страны. 20 марта 1942 года появилось постановление Государственного Комитета Обороны № 1472сс озаглавленное «О качестве танков КВ». В этом документе говорилось:

«1. Считать установленным, что в результате запущенности технической документации и отсутствия должного порядка в технологии изготовления в коробке перемены передач танка, Кировским заводом в период октябрь - февраль было выпущено некоторое количество танков КВ с недоброкачественными коробками перемены передач.

2. Принять к сведению заявления Нарком- танкпрома - т. Малышева, директора Кировского завода - т. Махонина и главного конструктора - т. Котина, что в настоящее время Кировским заводом приняты меры по устранению выявленных дефектов в танках КВ, и с 16 марта с.г. начат выпуск танков КВ с улучшенными коробками перемены передач.

3. Указать б. директору Кировского завода т. Зальцману, и. о. директора Кировского завода т. Махонину, и главному конструктору завода т. Котину на неприятие ими своевременных мер к наведению порядка в технической документации и в технологии производства коробок перемены передач, что привело к выпуску танков КВ с недоброкачественными коробками перемены передач.

4. За халатное отношение к своим обязанностям объявить выговор зам. директора Кировского завода по танковому производству т. Ланцберг, главному инженеру по металлургическому производству Кировского завода т. Веденову, и районному инженеру ГАБТУ КА т. Шпитанову.

5. Обязать Наркомтанкпром - т. Малышева и ГАБТУ КА - т. Федоренко наложить взыскания на других виновников выпуска недоброкачественных коробок перемены передач танков КВ.

6. Обязать Наркомтанкпром - т. Малышева и Кировский завод - т. Махонина:

а). до 20 апреля с.г. поставить ГАБТУ КА 300 штук улучшенных коробок перемены передач для замены их в танках КВ, находящихся в войсках и на рембазах;

б). к 1 апреля с.г. выслать в войсковые части через ГАБТУ КА необходимое количество дисков феродо для замены стальных дисков главного фрикциона...

7. Обязать Наркомтанкпром - т. Малышева в месячный срок навести необходимый порядок в технологии и технической документации производства танков КВ и двигателей В-2, и укрепить отделы технического контроля на заводах».

089-е фото
Общий вид танка КВ-1 выпуска августа 1942 года. Эта машина была направлена на испытания в США, и в настоящее время находится в музейной коллекции Абердинского полигона (РГАЭ).

090-е фото
Тот же КВ-1 выпуска августа 1942 года, вид сзади справа. Машина имеет литую башню, задний кормовой лист корпуса гнутый, угольники крепления надгусеничных полок к корпусу - с вырезом внутри (РГАЭ).

Днем позже это постановление ГКО было продублировано приказом по наркомату танковой промышленности. Помимо изложенного выше, в документе объявлялся выговор «за недопустимую халатность в неприятии своевременных мер к выявлению и устранению дефектов коробки передач» исполняющему обязанности главного инженера Кировского завода Кизельштейну, руководителю группы трансмиссии СКБ-2 Маришкину, и начальнику литейного отдела Арсеньеву Строгий выговор получили бывший начальник центральной лаборатории завода Гольштейн, начальник цеха цветного литья Шейдеров и ведущий инженер по металлургии танкового производства Цуканов.

Кроме того, в приказе наркома танковой промышленности В. Малышева предписывалось:

«Обязать тт. Махонина, Кизельштена, Ланцберга, Невяжского, Веденова, Котина, Духова, Трашутина, Вихмана, Титова, Довжика, Абрамова, Купчина в месячный срок навести необходимый порядок в технологии и технической документации производства КВ и дизелей В-2, и укрепить аппарат отдела технического контроля завода квалифицированным составом людей.

Моему заму т. Котину и и. о. директора Кировского завода т. Махонину каждую пятидневку докладывать о ходе выполнения данного приказа».

Как видно, меры к руководству предприятия и его различных подразделений были приняты весьма жесткие. Тем не менее, Челябинский Кировский завод сумел выполнить план за март, сдав 250 танков КВ-1. При этом за месяц предприятие сумело сдать всего 388 дизелей В-2 - как видно, на этот момент их производство обеспечивало главным образом собственный выпуск танков, поставки «на сторону» были небольшими и составили чуть более 120 штук.

Выполнить полностью постановления Государственного Комитета Обороны СССР о модернизации танка КВ-1 и снижении его массы в полном объеме не удалось. И хотя к маю 1942 года Кировский завод сумел повысить качество изготовления коробок перемены передач, полностью изжить недостатки конструкции было невозможно. В конструкторском бюро предприятия была спроектирована новая 8-скоростаня коробка передач, которой планировалось заменить старую. Но как это часто бывало, работы по проектированию нового агрегата затянулись, и лишь в апреле 1942 года две 8-скоростных коробки установили на танки КВ-1 для проведения испытаний.

Что касается снижения толщин брони, то сделать это оказалось не так просто. Прежде всего, требовалось получить броневые листы измененной толщины, а перенастроить прокатные станы для этого быстро не получалось. В мае 1942 года Уралмаш, а вслед за ним и завод № 200 перешли на изготовление литых башен с более тонкими стенками. В документах такие башни именовались облегченными. Но какое-то время параллельно с ними выпускались и башни, имевшие прежнюю толщину, которые стали называть утяжеленные. Сведений о том, с какого момента облегченные башни стали устанавливать на танки, пока найти не удалось. Скорее всего, это произошло не ранее июня месяца.

Апрельский выпуск танков КВ-1 составил 260 машин, из них 2 опытных с 8-скоростными коробками передач. За то же время Челябинский Кировский завод сдал 569 новых и 15 капитально отремонтированных дизельных двигателей В-2К. Однако по коробкам перемены передач произошел «провал» - по постановлению ГКО от 20 марта 1942 года предприятие должно было изготовить дополнительно 300 усиленных коробок перемены передач для замены этого агрегата в войсках, но выпустить ни одной не удалось.

Май 1942 года стал пиком производства танков КВ-1 - ЧКЗ сдал военпредам 325 танков. Помимо значительного роста количества машин, удалось повысить и их качество. Вместе с тем, внедрить в производство все изменения, которые требовались по постановлениям ГКО, так и не удалось.

091-е фото
Литая башня танка КВ-1 после испытания обстрелом. Февраль 1940 года. Работы по изготовлению башен для КВ литьем велись еще до войны, что позволило в довольно сжатые сроки наладить их выпуск на Урале, несмотря на проблемы, связанные с эвакуацией промышленных предприятий (РГАЭ).

1 июля 1942 года нарком танковой промышленности В. Малышев направил И. Сталину письмо по поводу выпуска КВ-1, в котором сообщал следующее:

«Имевшие место дефекты по коробке перемены передач, системе охлаждения двигателя и двигателю В-2К, в результате проведенной заводом работы устранены, и агрегаты танка по своему качеству не только приведены к их первоначальному выпуску в Ленинграде, но стали значительно лучше и надежнее в работе.

Одновременно с этим заводом была проделана работа по снижению веса танка КВ. Облегчение в основном было получено за счет корпуса и башни машины, что дало уменьшение веса до 3000 кг. После введения в производство всех мероприятий по облегчению танка, КВ будет весить 45,8-46,1 т.

В мае месяце с. г намеченные мероприятия осуществлены производством только частично, и вес впускаемого танка доходит до 47,2 т. Полная реализация всех мероприятий производства в мае не могла быть осуществлена, так как требовалось изменение деталей, имеющих большой цикл производства (бронедетали). Дальнейшее облегчение веса танка возможно только за счет изменения толщины броневой защиты, или за счет коренной перекомпоновки его механизмов.

Считаем необходимым сообщить, что ни один из этих вариантов облегчения не может быть сейчас принят, так как уменьшение толщины брони понижает боевые свойства танка, а перекомпоновка его механизмов потребует коренной перестройки всего производства, а в условиях массового выпуска и войны принято быть не может.

Существующие тактико-технические характеристики КВ даже при этом весе (47,2 т) значительно выше, чем у английских, американских и прочих иностранных танков.

Использование тяжелых танков в условиях боевых действий должно быть с учетом их особенностей, как танков прорыва, что, очевидно, не всегда учитывается при их использовании в Армии».

Здесь следует дать некоторые пояснения. Дело в том, что в мае 1942 года в очередной раз обсуждался вопрос о снижении массы танка КВ-1, в ходе которого высказывались предложения об уменьшении толщины основной брони машины до 60-65 мм. В своем письме В. Малышев и высказывается против такого мероприятия.

092-е фото
Цельнолитой корпус танка КВ после извлечения из формы и очистки. Осень 1940 года. Перед войной такая технология была только опробована, но полученный опыт пригодился позже, при производстве бронекорпусов танков ИС (РГАЭ).

Однако уже 5 июня 1942 года И. Сталин подписал постановление ГКО № 1878сс «Об улучшении танков КВ-1». Согласно этому документу, директор Кировсокго завода И. Зальцман и главный конструктор Ж. Котин с 1 августа должны были обеспечить выпуск КВ массой не более 42,5 т, для чего предписывалось снизить толщину броневых листов корпуса с 75 до 60 мм, башни до 80-85 мм, снять экран с лобового листа, установить гусеницу уменьшенной ширины, новую 8-скоростную коробку перемены передач и т. п. Облегченный танк впоследствии получил обозначение КВ-1C (скоростной).

Постановлением № 1878 до начала производства облегченного танка, Кировскому заводу разрешалось «выпускать танки КВ-1 весом до 47,5 тонны в количестве не более 10 машин в сутки». Кроме того, начальнику ГАБТУ КА Я. Федоренко поручалось до 25 июня обеспечить замену дефектных коробок передач на КВ-1, находящихся в войсках, усиленными.

В июне 1942 года военпреды приняли 287 танков КВ-1, при этом небольшая часть собранных машин сдавалась и пломбировалась 1 июля, на что было получено специальное разрешение наркома танковой промышленности В. Малышева и комиссара ГАБТУ КА Н. Бирюкова. Таким образом, в плане выпуска танков Кировский завод четко выполнил постановление ГКО, сдав за месяц 300 машин (помимо 287 было принято еще 13 огнеметных КВ-8).

А вот с заменой коробок передач дело оказалось не так гладко, о чем 7 июля 1942 года докладывал в наркомате обороны начальник бронетанкового управления ТАБТУ КА генерал-майор Б. Коробков:

«Кировский завод согласно постановлению ГКО № 1472 от 20 марта 1942 года обязан был изготовить и к 20 апреля сдать ГАБТУ КА 300 улучшенных коробок перемены передач для замены дефектных. Этого постановления завод не выполнил, и к 1 июля сдал только 254 коробки перемены передач.

Согласно постановлению ГКО № 1571 Кировский завод обязан был для обеспечения войсковых ремонтов сдать в апреле, мае и июне 400 коробок передач, сдана же к 1 июля только 161 коробка. Всего недоделано во 2-м квартале 285 коробок.

Недостаток в коробках перемены передач для войскового ремонта вынудил ГАБТУ КА часть коробок сданных в счет 300 пустить на войсковой ремонт, и в настоящее время замена дефектных коробок задерживается из-за отсутствия улучшенных».

093-е фото
Изготовление бронекорпусов танков КВ-1, 1942 год. Хорошо видны детали, характерные для изготовленных уже на Урале корпусов - высокий экран на лобовом листе корпуса и наличие гужонов только в нижней кромке уголка на стыке верхнего и переднего листов корпуса. Предположительно это фото сделано на заводе № 200 (РГАКФД).

В дальнейшем ситуация с выпуском улучшенных 5-скоростных коробок передач для замены дефектных на КВ-1 по-прежнему оставалась неудовлетворительной. А с началом производства КВ-1C выпуск коробок старого типа практически прекратился. Таким образом, замена дефектных коробок перемены передач на КВ-1 в Действующей Армии так и не состоялась.

Постановлением Государственного Комитета Обороны в июле 1942 года Челябинскому Кировскому заводу поручалось, наряду с изготовлением КВ, начать серийное производство танков Т-34. В результате, за месяц было сдано всего 130 КВ-1, и еще 70 машин военпреды приняли в августе. Это были последние танки КВ-1, изготовленные Челябинским Кировским заводом - в августе цеха предприятия покинули первые серийные КВ-1C. Всего за 1942 год ЧКЗ выпустил и сдал военпредам 1800 танков КВ-1.

Выше уже приводились данные о проблемах с радиостанциями для танков КВ-1 за 1941 год. В 1942 году ситуация еще более ухудшилась. Так, согласно сводке военпреда, с 1 января по 20 июня 1942 года было принято 1461 танков КВ-1, из них лишь 424 - с радиостанциями, что составляет 29 %.

Всего в Челябинске за 1941-1942 года изготовили 2321 КВ-1. А с учетом произведенных в 1940-1941 годах на Кировском заводе в Ленинграде 856 единиц их суммарный выпуск составит 3177 машин. К этой цифре стоит еще приплюсовать не менее 65 танков этого типа, собранных в блокадном Ленинграде, о чем будет рассказано в следующей главе.

БРОНЕВОЕ ПРОИЗВОДСТВО НА УРАЛЕ

Выше рассказывалось об организации бронекорпусного и башенного производства для танков КВ-1 в Ленинграде. А так как при развертывании массового выпуска этих машин в эвакуации пришлось фактически заново создавать базу по выпуску бронедеталей для них, имеет смысл, остановится на этом немного подробнее.

Еще летом 1940 года, когда решением правительства СССР предполагалось начать производство танков КВ-1 на Челябинском тракторном заводе, планировалось создать для этого и специальную бронекорпусную базу. Для чего решили использовать мощности станкостроительного завода № 78 имени Серго Орджоникидзе, который располагался здесь же в Челябинске и имел довольно мощную производственную базу. Но, несмотря на это, на подготовку бронекорпусного производства требовалось и время, и постройка дополнительных цехов, и оснащение дополнительным оборудованием.

094-е фото
Готовые танки КВ-1 выходят из цеха Челябинского Кировского завода. Апрель 1942 года (кадр кинохроники).

По первоначальному плану, завод № 78 должен был начать выпуск корпусов и башен КВ с 1 июля 1941 года, при этом на первых порах планировалось использовать заготовки бронедеталей с Ижорского завода. К концу года предприятие должно было выйти на мощность 35 корпусов и башен КВ-1 в месяц. Однако начавшаяся война потребовала внести свои коррективы.

Так, уже в июле 1941 года на заводе № 78 был пущен мартеновский цех, позволивший освоить отливку ряда деталей для танка КВ. В том же месяце были доставлены три комплекта броневых деталей с Ижорского завода. Из них в августе сумели собрать три корпуса и башни КВ-1, которые отправили на Челябинский тракторный завод. Однако дальше в производстве возник ряд проблем, и лишь в октябре с большим трудом удалось изготовить шесть корпусов и башен КВ-1. Причин этому было несколько. Так, директор завода № 78 Н.А. Саркисов всеми силами пытался «скинуть» заказ на бронекорпуса и башни, так как предприятие имело значительный план по выпуску боеприпасов (еще с довоенного времени). Кроме того, «танковые» цеха завода были разбросаны по территории на расстоянии до километра друг от друга, а перевозка деталей массой 5-10 т вызывала значительные трудности из-за недостатка заводского транспорта.

Для разрешения такой непростой ситуации, постановлением Государственного Комитета Обороны № 892сс от 11 ноября 1941 года на базе части цехов завода № 78 имени Орджоникидзе создавался новый броневой завод с присвоением ему № 200 и включением в комбинат тяжелых танков. Директором нового предприятия назначили бывшего директора Ижорского завода М. Попова, а главным инженером - Л. Эйранова, бывшего главного инженера Ижоры.

Тем не менее, все проблемы решить сразу не удалось - разделение предприятий провели недостаточно четко, и как докладывал представитель военной приемки в декабре 1941 года «и сейчас между директорами заводов идут жаркие споры и грызня с ущемлением заказов одного завода другому». Например, большая часть паровозного парка отошла к заводу № 78, руководство которого всячески тормозило внутризаводские перевозки на территории завода № 200. Кроме того, завод № 78 имея большое количество полностью не загруженных работой токарных и небольших карусельных станков, отказывался выполнять на них заказы завода № 200, даже если последний предлагал для этого своих токарей. Такое положение вынудило вмешаться во взаимоотношения предприятий областной комитет ВКП(б) Челябинской области. Наладить нормальное взаимодействие предприятий удалось лишь в начале 1942 года.

Но существовали и другие трудности, затруднявшие производство бронекорпусов и башен КВ-1. Например, для вырезки одного комплекта брони из проката требовалось до 100 баллонов кислорода, а кислородный завод (кстати, на тот момент единственный в Челябинской области) мог поставить заводу № 200 до 130 баллонов в сутки. Лишь к концу года эта цифра возросла до 200-250 штук. Имевшиеся на предприятии три больших карусельных станка для расточки башен и колец башенных погонов могли «выдать» до 40 комплектов в месяц, что не позволяло увеличить производство выше этой цифры.

Возникали проблемы и со сборкой деталей. Так, из-за отмены механической обработки кромок броневых листов перед сборкой (детали поступали на сборку сразу после их раскроя огнерезкой) ухудшилось качество сварных швов. Это было связано с тем, что поверхности не могли нормально зачистить, а зазор между деталями был разным, зачастую достигая 10-12 мм. Кроме того, отмечалось ухудшение состава обмазки электродов из-за низкого качества ее компонентов. Да и квалификация сварщиков оставляла желать лучшего: например, из 78 человек, работавших на сварке корпусов, лишь 7 человек имели 6-й разряд.

Тем не менее, с большими трудностями, завод № 200 до конца 1941 года сумел сдать 55 корпусов и башен КВ-1 (6 в октябре, 18 в ноябре и 31 в декабре, не считая трех собранных в августе). Особенно больших успехов завод № 200 сумел добиться в литье - его мартеновский цех, имевший 4 мартена, позволял получать до 400 тонн жидкого металла в сутки. Это позволило освоить в четвертом квартале 1941 года литье башен для КВ-1 (отлито 99, из них 95 годных), люка-пробки механика-водителя (изготавливалась на 20 мм толще, чем использовавшаяся до этого кованая) и ряд мелких деталей.

Вообще, работы по литым башням и другим бронедеталям для танков начались у нас в стране еще в 1940 году. Видимо, инициатива в этом вопросе принадлежала заместителю начальника бронетанкового управления ГАБТУ РККА военному инженеру 1-го ранга Н. Алымову. Выгоды при изготовлении бронедеталей литьем были очевидны - экономия металла, разгрузка дефицитного прессового и гибочного оборудования, отсутствие сварных швов. Вместе с тем, литые детали имели (по сравнению с изготовленными из катаной брони) и ряд недостатков - возможность наличия скрытых внутренних дефектов в отливке, неравномерность ее по толщине. Для того, чтобы выявить положительные и отрицательные качества литых бронедеталей, в августе 1940 года принимается решение об изготовлении литых башен для тяжелых танков КВ-1. Работы поручались Ижорскому и Мариупольскому заводам, а также специальному техническому бюро (СТБ) под руководством Рудакова. В октябре-ноябре 1940 года эти организации отлили шесть башен и один корпус КВ-1. С 25 января по 5 февраля 1941 года башни испытали обстрелом.

095-е фото
096-е фото
Фрагмент заводского чертежа упрощенной сварной башни, датированный ноябрем 1941 года. На листе есть надпись: «Согласовано с представителями ГАБТУКА на 1942 год. 30.12.41 г.» (АСКМ).

13 марта нарком тяжелого машиностроения А. Ефремов, ознакомившись с полученными результатами, докладывал наркому обороны К. Ворошилову:

«На основании результатов работы комиссии по литым башням, считаю необходимым приступить к серийному производству башен КВ:

а) на заводе № 78 - для КВ-1;

б) на Ижорском заводе и заводе „Серп и молот“ - для КВ-3».

Но эта инициатива не нашла поддержки, и работы по литым башням свернули. Что же касается цельнолитого корпуса для танка КВ, то он простоял на Кировском заводе без движения вплоть до начала войны. Тем не менее, полученный Ижорским заводом опыт пригодился при развертывании выпуска литых башен уже в эвакуации.

Следует сказать, что снарядостойкость литой брони была ниже, чем катаной. Поэтому толщина литой башни танка КВ составляла 100-110 мм, что было эквивалентно 75 мм катаному бронелисту. Однако из-за нарушений технологии литья, отсутствия опыта подобных работ, квалифицированных кадров и необходимых материалов, по снарядостойкости литые башни даже такой толщины уступали сварным.

Оценивая возможности завода № 200, старший представитель военной приемки предприятия военинженер 2-го ранга Н. Пестов писал в своем отчете за 1941 год следующее:

«Недостатки оборудования в механическом цехе намечено покрыть:

1. За счет дополнительного количества станков с разных заводов (Магнитогорский, Кировский, завод № 78 и т. д.);

2. За счет кооперации и изготовления деталей на заводе № 78;

3. За счет уменьшения количества станочной обработки деталей корпуса и перевода их на литье, огнерезку и т. д. На сегодня отменой четвертей в бортовых листах, изготовлением литой пробки водителя, литой башни и другим изменениям, расход станкочасов на один комплект снижен на 180-200 часов...

Участок сборки и сварки корпусов имеет 5 закладочных стендов, и 90 сварочных постов. Сейчас число стендов увеличивается до 10 штук, что дает пропускную способность 6-8 корпусов в сутки. На этом участке для получения 300 корпусов в месяц нужно в основном увеличить количество сварщиков с 80 до 250-300 человек, и количество сварочных постов до 150 штук. Сборка и сварка корпусов вполне освоена...

Броня, поставляемая Магнитогорском и Кузнецком несколько хуже, чем поставлявшаяся ранее Запорожсталью. Причины этого в том, что металл выплавляется в основных мартеновских печах, а не дуплекс-процессом, как это было ранее, что приводит к загрязнению металла. Кроме того, содержание молибдена в металле идет по нижнему пределу, а содержание фосфора (что особенно важно) на верхнем пределе, т. е. 0,03 %, в то время как ранее его было 0,012-0,02 %. Повышенное содержание фосфора объясняется плохим качеством феррохрома, получаемого Магниткой - ниже всяких стандартов по содержанию хрома и выше по содержанию фосфора...

Литье, получаемое в мартеновском цехе завода № 200, удовлетворительного качества. Башни КВ-1 с толщиной стенок в 110 мм дают хороший волокнистый излом и при обстреле дают ПТП выше 720 м/с для 76-мм снаряда».

097-е фото
Цех сборки танков КВ-1 на Челябинском Кировском заводе. Апрель 1942 года. Кран переносит бронекорпус, хорошо видны броневые планки для защиты погона башни, крышка люка моторного отделения выпуклая (кадр кинохроники).

В 1942 году выпуск продукции заводом № 200 выглядел следующим образом: январь - принято 53 корпуса и башни, февраль - 60, март - изготовлено 45 корпусов и 50 башен, но по ряду причин военпредом не приняты, апрель - 90 (из них 45 мартовских), май - 77, июнь - 60, после чего завод перешел на выпуск корпусов и башен для КВ-1C. Таким образом, за шесть месяцев 1942 года завод № 200 изготовил 340 броневых комплектов для танков КВ-1. За это же время Челябинскому Кировскому заводу было отгружено 358 корпусов с башнями. Если учесть, что за 1942 год ЧКЗ изготовил 1800 КВ-1, то доля завода № 200 в его обеспечении бронедеталями составит порядка 20 %. А основная масса корпусов и башен для КВ-1 была изготовлена на предприятии, привлеченном к этому уже в ходе войны.

Постановлением Государственного Комитета Обороны от 1 июля 1941 года № 2сс Уральский завод тяжелого машиностроения имени Серго Орджоникидзе (УЗТМ) подключался к производству корпусов и башен для танков КВ. Предприятие имело необходимое оборудование для налаживания броневого производства, но опыт подобных работ отсутствовал. А согласно утвержденному плану, до конца года требовалось изготовить, ни много ни мало, 605 комплектов для КВ-1. Первые пять завод должен был сдать в июле, затем, по возрастающему графику: август - 25, сентябрь - 75, октябрь 125, ноябрь - 175 и декабрь - 200. Однако выполнение сильно отличалось от плана - первые пять комплектов были сданы лишь в августе, 40 - в сентябре, 140 - в октябре, 185 в ноябре и 235 в декабре. Помимо этих 605, пять комплектов (в виде раскроя) в сентябре 1941 года отгрузили заводу № 78 в Челябинске.

Определенная сложность в производстве возникала из-за нерегулярной подачи Челябинским Кировским заводом кронштейнов, необходимых для сборки корпусов КВ-1. В отчете представителя военной приемки УЗТМ говорилось, что несвоевременная поставка этих деталей «лихорадила цеха буквально до 23-24 числа каждого месяца, приходилось корпуса в готовом виде, но без кронштейнов, складывать на склад». Особенно серьезной ситуация была в декабре, когда на складе скопилось до 70 корпусов. Чтобы выйти из подобной ситуации, в начале 1942 года УЗТМ освоил выпуск кронштейнов самостоятельно, таким образом, избавившись от зависимости от поставок с Челябинского Кировского завода.

С сентября 1941 года УЗТМ приступил к производству литых башен для танков КВ-1. Это позволяло значительно облегчить и удешевить производство, хотя и требовало решения ряда технологических задач. Всего до конца года предприятие отлило 624 башни, из которых было принято 297 (2 в сентябре, 37 в октябре, 104 в ноябре и 154 в декабре). Остальные сдавались уже в 1942 году. Таким образом, видно, что почти половина комплектов КВ-1 имела литые башни. Причем в дальнейшем доля последних в общем количестве изготовленных башен постоянно росла.

Кроме литых башен собственного производства, УЗТМ получал их с Магнитогорского комбината («Магнитка»). Последний еще в конце 1941 года получил задание на отливку башен для танка КВ-1. Однако руководство предприятия не особенно радовалось этому, стараясь всеми возможными способами освободиться от данного заказа. Мотивация была простой - дирекция «Магнитки» считала, имевшийся на комбинате фасонно-литейный цех должен обслуживать только нужды комбината - изготовление изложниц, прибыльных надставок и т. и. (собственно говоря, до этого цех этим и занимался). Тем не менее, первые литые башни КВ были изготовлены в декабре 1941 года, и 12 штук отгрузили УЗТМ. Всего по март 1942 года включительно Магнитогорский комбинат отлил и поставил УЗТМ 208 башен для КВ-1 при плане в 390.

В начале нового, 1942 года - 4 января - И. Сталин подписал постановление Государственного Комитета Обороны № 1107сс, в котором было всего три строки:

«Во изменение постановления ГКО впредь именовать Уральский завод тяжелого машиностроения в г. Свердловске в Уралмашзавод».

С чем это было связано, непонятно, но факт есть факт. Хотя в переписке и документах ГБТУ КА и наркомата танковой промышленности в течение 1942 года старая аббревиатура предприятия - УЗТМ - встречается довольно часто.

Планом первого квартала 1942 года предусматривалось изготовление на Уралмаше 1245 комплектов для КВ-1: в январе 380, в феврале 415 и в марте 450. Однако выполнение программы января месяца составило 85,5 % плана - всего военпреды приняли 325 комплектов. При этом в течение месяца термический цех отлил 273 башни, и еще 30 поступило с Магнитки. Соотношение количества литых и сварных башен можно представить из следующих цифр: по состоянию на 20 января 1942 года Уралмаш изготовил 161 литую башню и 64 сварную, из катаной брони. Таким образом, на пять литых приходилось две сварных. В дальнейшем, это соотношение изменилось в сторону увеличения литых башен. Вместе с тем, как отмечалось в документах военной приемки, в январе по сравнению с предыдущим годом качество броневых деталей стало ниже:

«1. Ухудшение качества литых деталей вызвано главным образом упрощением технологии, например введение нормализации вместо гомонизации.

2. Ухудшение качества катаного металла идет как по линии качественного понижения получаемого металла с Магнитогорского металлургического завода, так и по линии уменьшения переработки термических операций на УЗТМ».

План по корпусам и башням для КВ-1 на февраль 1942 года был пересмотрен в сторону уменьшения до 304 штук - Уралмаш получил большой объем заказов для наркоматов авиапромышленности и тяжелого машиностроения. Однако, несмотря на значительную загрузку, за месяц предприятие сдало 325 комплектов, причем как отмечалось в документах «фактическое задание выполнено без особых усилий». Что касается башен, то за месяц на Уралмаше отлили 202 башни, и еще 78 получили с Магнитки. Причем в отчете о работах за февраль сообщалось:

«Литые башни заводом освоены, и при небольшой помощи со стороны Магнитки в марте и апреле месяцах есть все основания программу выполнить без сварных башен».

В марте 1942 года Уралмаш сдал 316 комплектов. При этом согласно постановлению ГКО о снижении массы танка КВ-1 предприятие отлило пять башен с уменьшенной до 95-100 мм толщиной брони. В документах они сначала именовались «утонченными», а чуть позже - облегченными. Согласно взвешиванию, самая тяжелая из них «потянула» на 4825 кг, самая легкая на 4690 кг, а средняя масса составила 4752 кг. Для сравнения - литая башня толщиной 100-110 мм весила 5400-5600 кг, так что снижение массы налицо.

098-е фото
099-е фото
Фрагмент заводского чертежа литой башни, датированный декабрем 1941 года. На листе есть надпись: «Согласовано с представителями ГАБТУ КА на 1942 год. 30.12.41 г.» (АСКМ).

А вот с корпусом дело обстояло не так хорошо. Так, при упрощении технологии изготовления в его конструкцию внести следующие изменения. Были аннулированы дверцы в перегородке между моторным и боевым отделением, установили литую люк-пробку механика водителя большей толщины, угольники, к которым крепились надгусеничные полки, стали изготавливать сплошными (а не с вырезом) и приваривать их к корпусу (до этого устанавливались на болтах). Кроме того, с болтов на сварку перевели и крепление сетки заднего кармана для выброса воздуха из моторно-трансмиссионного отделения. И это не считая упрощений, о которых уже говорилось (отмена строжки кромок, замена гнутого кормового листа сварным и т. п.). Все эти мероприятия привели к увеличению массы корпуса танка. Выше уже говорилось, что постановлением ГКО снижение массы требовалось провести за счет уменьшения толщин ряда броневых листов на корме, крыше и экране. Однако сделать это быстро не получалось. Так, в донесении в БТУ КА от 11 апреля 1942 года старший военпред Уралмаша Дмитрусенко писал:

«До сих пор заводы поставщики брони не поставили лист требуемой толщины (60 мм для кормы, 30 мм для крыши и 20 мм для экрана). По этой причине Уралмашзавод до сих пор не перешел на изготовление корпусов с уменьшенным весом.

Мною произведено взвешивание корпусов, башен литых 110 мм толщины, башен литых 95 мм толщины, башен сварных 75 мм толщины со старыми допусками на толщину. Литые башни, изготовляемые на Уралмаш - заводе, уже переведены на отливку толщиной 95-100 мм вместо ранее изготовляемых 110 мм, но крыша ставится 40 мм толщины, так как нет 30 мм листа».

Однако если производство литых башен с уменьшенной толщиной брони Уралмаш освоил, и со второй половины апреля 1942 года такие башни пошли в производство (причем сначала параллельно с ними выпускались башни толщиной 110 мм), то с корпусами решить проблему так и не удалось. И до момента окончания производства броневых комплектов на Уралмаше в июне 1942 года, корпуса КВ-1 выпускались с такими же толщинами брони, как и в начале года. Всего за январь - июнь 1942 года предприятие сдало 1697 броневых комплектов для танков КВ.

При организации производства броневых деталей для танка КВ-1 на Урале, конструкторами заводов № 200 и Уралмаш А.П. Горячевым, Б.И. Бабичевым, Н.М. Кондрашевым и И.Ф. Срибным была проделана большая работа по упрощению технологии производства. При этом большое внимание было уделено отмене соединений броневых листов на болтах, заклепках и гужонах и переводе их на сварку. Кроме того, была широко внедрена обработка кромок броневых изделий газовой резкой вместо механической обработки, что оказалось вполне допустимым при широком применении сварки:

«Внедрение указанных мероприятий привело к дальнейшему уменьшению объема необходимой механической обработки деталей, и еще более упростило и ускорило процесс сборки корпусов, и тем самым увеличило производственные возможности заводов по выпуску танковых корпусов».

К марту 1942 года соединения бортовых, лобовых и кормовых листов корпуса КВ-1 производилось в четверть с последующей сваркой, а крыши корпуса с бортами - в шип. Лобовые и кормовые детали также стыковались в четверть, а листы днища и бортов - в стык через угольник. Верхняя кромка бортов механической обработке не подвергалась - обрабатывалась газорезкой, а нижняя проходила мехобработку. Корпус собирался из 75 мм брони, крыша и днище имели толщину 40 мм. Масса готового корпуса составляла 19800 кг.

Сварная башня изготавливалась из 75-мм брони, крыша и нижний лист ниши имели толщину 40 мм. При этом крыша башни соединялась с бортами в шип, а с передним и кормовым листами в четверть. Борта стыковались с передним и задним листами в четверть, и дополнительно усиливались гужонами и приваренными изнутри угольниками из специальной стали. Нижний лист ниши стыковался с бортами также в шип. Масса сварной башни составляла 5200 кг.

Литая башня завода № 200 имела толщину бортов 100-110 мм и массу 5400 кг. При этом крыша и нижняя часть ниши соединялись с бортами так же, как и на сварной башне.

Литая башня Уралмашзавода толщиной 100-110 мм имела большую массу - 5460 кг. Это произошло за счет того, что нижняя часть ниши башни отливалась заодно с бортами. Крыша из катаного 40-мм листа крепилась так же, как и на сварной башне. Весной 1942 года завод № 200 также перешел на выпуск таких башен.

Еще один интересный момент - стоимость готовой продукции. По состоянию на май 1942 года она составляла:

Бронекорпус с литой башней производства Уралмаш - 100000 рублей;

Бронекорпус с литой башней производства завода № 200-125000 рублей;

Бронекорпус со сварной башней производства Уралмаш - 102000 рублей;

Бронекорпус со сварной башней производства завода № 200 - 127000 рублей.

Как видно из приведенных данных, комплекты КВ-1 завода № 200 были на четверть дороже, чем продукция Уралмаша.

100-е фото
Сборка танков КВ на ЧКЗ. Апрель 1942 года. Хорошо видно, что корпуса имеют плоский верхний кормовой лист (кадр кинохроники).

При изготовлении корпусов и башен танков КВ-1 изменения и упрощения, вносимые в их конструкцию, часто не отменяли ранее существовавшие решения. Поэтому выпуск, каких-то узлов и деталей мог вестись параллельно по старой и новой технологиям, в зависимости от наличия материалов, возможностей оборудования и его загрузки. Это хорошо видно из документа, озаглавленного «Отчет комиссии по технической и количественной инвентаризации корпусов и башен по заказам № 3000 и 30001, созданной согласно распоряжению по заводу за № 197 от 2 апреля 1942 года». Этот документ подводил итог подсчета имеющихся по состоянию на 3 июня 1942 года бронекорпусов и башен КВ-1 на Челябинском Кировском заводе. Следует добавить, что инвентаризация проводилась в рамках подготовки предприятия к выпуску нового танка КВ-1C. Согласно отчету, на ЧКЗ к тому времени имелось:

«1. Корпусов завода УЗТМ.

а) корпусов с плоским верхним кормовым листом и плоским люком моторной крыши - 200 шт.

б) корпусов с плоским верхним кормовым листом и выпуклым люком моторной крыши - 80 шт.

в) корпусов с выпуклым верхним кормовым листом и плоским люком моторной крыши - 109 шт.

2. корпусов завода № 200;

а) корпусов с плоским верхним кормовым листом и выпуклым люком моторной крыши - 64 шт.

б) корпусов с плоским верхним кормовым листом и плоским люком моторной крыши - 13 шт.

в) корпусов с выпуклым верхним кормовым листом и выпуклым люком моторной крыши - 2 шт.

г) корпусов с выпуклым верхним кормовым листом и плоским люком моторной крыши - 66 шт.

3. Башен завода УЗТМ:

а) клепано-сварных дет. 57 (для объекта КВ-8) в наличии - 20 шт.

б) сварных для серийных машин дет. 157 - 25 шт.

в) литых утяжеленных дет. 257-166 шт.

г) литых облегченных дет. 957 - 89 шт.

4. Башен завода № 200:

а) сварных для серийных машин дет. 157 - 4 шт.

б) литых утяжеленных дет. 257 - 27 шт.

в) литых облегченных дет.957-157 шт.». Номера деталей, упомянутые в документе (детали 57, 157, 257, 957) - это номера групп чертежей башен КВ-1 различных вариантов. Клепано-сварная дет 57 для КВ-8 - это первоначальный вариант башни, имеющий полукруглый нижний кормовой лист защиты погона. Башня дет. 157 - упрощенная, с прямым нижним кормовым листом и соединением крыши и нижнего листа ниши с бортами в четверть. Литые дет. 257 и дет. 957 - башни толщиной 100-110 и 95-100 мм соответственно. Из документа видно, что на долю Уралмаша приходится почти 73 % всех бронекорпусов и более 60 % всех башен, находившихся на тот момент на ЧКЗ. Также обращает внимание, что половина литых башен - это облегченные, выпуск которых начался в апреле 1942 года.

101-е фото
Поперечный разрез танка КВ-1, датированный маем 1942 года (АСКМ).

102-е фото
Готовые танки КВ во дворе Челябинского Кировского завода. Апрель 1942 года (кадр кинохроники).

103-е фото
Подготовка к монтажу двигателя в танк КВ-1. Апрель 1942 года (кадр кинохроники).

«БЛОКАДНИКИ»

Одной из мало известных страниц в истории производства танков КВ-1 является выпуск этих машин в блокадном Ленинграде в 1941-1943 годах. И хотя количество выпущенных машин было невелико, это событие является, без сомнения, одной из героических страниц отечественного танкостроения.

Выше уже говорилось о том, что после начала Великой Отечественной войны решением правительства СССР к производству бронекорпусов и башен для КВ-1 подключили завод № 371 имени И. Сталина. Начиная с августа и до прекращения производства танков КВ-1 в Ленинграде в середине октября 1941 года, это предприятие произвело половину корпусов и башен для КВ.

104-е фото
Сборка танк КВ-1 на заводе № 371 имени Сталина. Ленинград, 1942 год. На заднем плане видны машины, находящиеся на ремонте (АСКМ).

В конце октября 1941 года решением Военного Совета Ленинградского фронта и городского комитета ВКП(б) на заводе № 371 организуется база по ремонту танков КВ, для чего сюда с Кировского завода передается 30 комплектов узлов и деталей. Параллельно с этим, предполагалось освоить сборку корпусов и башен КВ-1 из имевшегося задела и деталей, эвакуированных с Ижорского завода. Следует сказать, что к этому времени основная часть наиболее ценного оборудования и персонала завода № 371 уже была эвакуирована на восток, в Верхнюю Салду и Юрту. Тем не менее, за октябрь - ноябрь 1941 года предприятие сумело собрать 70 корпусов и 130 башен, а также осваивало капитальный ремонт прибывших с фронта танков КВ. Предполагалось в декабре дать задание заводу - собрать 30 новых КВ из имеющегося задела и капитально отремонтировать еще столько же. Однако блокада Ленинграда и серьезные проблемы, связанные с отсутствием хлеба и других продуктов, а также угля, свели все усилия на нет - в декабре 1941-го и январе 1942 года предприятие не работало. В феврале деятельность завода № 371 взял под личный контроль первый секретарь Ленинградского городского и областного комитета ЦК ВКП(б), член Военного Совета Ленинградского фронта А.А. Жданов. Большую помощь в пуске завода после двухмесячного простоя также оказало автобронетанковое управление Ленинградского фронта. Предприятию выделили уголь и мазут для котельных, а также - 250 фронтовых продовольственных пайков.

Условия работы на заводе № 371 были очень тяжелые. Люди, пережившие блокадную зиму, были настолько истощены, что часто с трудом могли держать в руках инструмент. То, как ремонтировали танки КВ на заводе, хорошо видно из воспоминаний того времени:

«Когда в начале февраля 1942 года на Металлический завод (ЛМЗ) прибыла на ремонт первая партия поврежденных танков, администрация завода разослала всем рабочим повестки с просьбой выйти на работу. „Товарищи! - обращалась к рабочим администрация. - Явитесь на работу по получении повестки. Поступил срочный фронтовой заказ. Вы будете снабжаться дополнительным питанием. Немедленно явитесь“.

Первым явился 16-летний Е.И. Силаев, который был тяжело болен. Пришли и другие рабочие, имевшие на руках больничные листы.

105-е фото
Сборка танков и ремонт танков КВ-1 на заводе № 371 имени Сталина. 1942 год. Машина, поднятая краном, имеет упрощенную башню, пять опорных катков с внутренней амортизацией ленинградского выпуска, один - цельнолитой, доставленный из Челябинска (АСКМ).

Вернулся в цех рабочий Кировского завода Ф.В. Задворный, который вместе с женой и сыном пришел на завод осенью 1941 года.

К каждому рабочему были прикреплены члены экипажа ремонтируемого танка. Все ремонтные операции по существу велись под открытым небом, на морозе, так как цех, в котором шли работы, представлял собой огромную шлакобетонную коробку, натопить ее в тех условиях было невозможно. Между ремонтируемыми танками устанавливались небольшие жаровни, у которых обогревались рабочие. Голодных и больных рабочих привязывали к стволу орудия, чтобы они не могли свалиться во время работы. Несмотря на невиданные трудности, возвращенные в строй танки продолжали выходить из ворот Металлического завода».

Наряду с мужчинами работали и женщины, заменяя ушедших на фронт мужей, братьев и сыновей. Одной из них была Ирина Борисовна Булыгина, работавшая в отделе технического контроля на приемке готовых танков. В начале 1943 года за доблестный труд ее наградили орденом Красной звезды. В наградном листе говорилось:

«За время работы на заводе тов. Булыгина рекомендовала себя как добросовестная и инициативная работница. В своей работе тов. Булыгина добилась того, что принятые ей машины при сдаче их представителям ГАБТУ Красной Армии и экипажу не имели никаких замечаний.

Тов. Булыгина, несмотря на тяжелые условия - холод, физическое истощение и обстрелы - работала не считаясь со временем. Когда после артобстрела в цехе возник пожар, тов. Булыгина приняла самое активное участие в его ликвидации».

Вскоре Ирина Булыгина организовала женскую бригаду, которая работала на ремонте и сборке танков. В 1943 году на одном из переданных армии КВ-1 была сделана надпись: «За Ленинград! Собран женской бригадой слесарей». На тот момент Ирине Булыгиной было 29 лет.

Работая вот в таких тяжелейших условиях рабочие завода № 371 к началу апреля 1942 года капитально отремонтировали 53 КВ-1 и собрали пять новых машин. При этом в 1941 году было сдано два новых танка. Один из этих танков, имевший заводской номер С-002 (С - завод имени Сталина, аналогичную нумерацию имели все танки, собранные заводом № 371) по состоянию на 4 декабря 1941 года уже числится в составе 86-го отдельного танкового батальона Ленинградского фронта. Этот танк был подбит и сгорел в бою у селения Красный Бор 23 декабря 1941 года.

106-е фото
Изготовленные на заводе № 371 имени Сталина танки КВ-1 на набережной Невы. Ленинград, октябрь 1942 года. Передняя машина с надписью на башне «За Сталина» имеет упрощенную башню с пушкой Ф-32 и цельнолитые опорные катки, доставленные из Челябинска (РГАКФД).

107-е фото
Колонна танков КВ-1, изготовленных заводом № 371, проходят по площади Урицкого (ныне Дворцовая). Ленинград, октябрь 1942 года. На башне передней машины надпись «Отстоим завоевания Октября», на второй «За Сталина» (она изображена на предыдущем фото), на третьей - «Бей фашистов» (РГАКФД).

Еще интересный момент - видимо, при капитальном ремонте некоторые КВ получали новые башни и корпуса. Это следует из разницы между количеством выпущенных заводом № 371 осенью 1941 года (70 корпусов и 130 башен) и наличием на 4 апреля 1942 года: по докладу военпреда предприятия, на эту дату имелось 54 корпуса и свыше 100 башен. Возможно, что какое-то количество последних передали для установки в качестве бронированных огневых точек в укрепрайоны, но разница в 16 корпусов налицо. Вычтя пять новых КВ, получим убыль в 11 корпусов. Едва ли их использовали для строительства укреплений, так что единственное разумное объяснение - пустили на КВ капитального ремонта.

И еще интересный момент - в годовом отчете завода № 371 машины, отремонтированные и изготовленные в 1941 году, показаны как сданные в январе 1942 года, хотя в этом месяце предприятие не работало. 5 апреля 1942 года старший военпред предприятия военный инженер 2-го ранга Г. Е Алексенко докладывал:

«Завод № 371 за четыре месяца практической работы доказал, что он может производить как качественную сборку новых, так и капитально ремонтировать КВ. За это время завод подготовил неплохие кадры, хорошее станочное и крановое оборудование.

Потребность фронта по КВ все возрастает, и не только в ремонте, но и в сборке новых КВ, для чего считаю необходимым:

а). Для выпуска новых КВ необходимо завести на завод узлы и агрегаты из расчета 54 корпусов.

б). При условии вышеуказанного завоза, завод может собрать через 2-2,5 месяца 40-50 танков КВ».

Этот документ был направлен начальнику ГБТУ Красной Армии и заместителю командующего Ленинградским фронтом генерал- майору Н.А. Болотникову. Последний, ознакомившись с докладом, направил в ГБТУ свое письмо по поводу выпуска КВ в Ленинграде, скорректировав количество. Болотников просил об отгрузке заводу № 371 25 комплектов основных узлов и агрегатов для сборки 25 новых КВ. При этом он сообщал, что «корпуса для новых танков используются из задела Ижорского завода, и мелкие детали из задела Кировского завода (г. Ленинград)».

Военный комиссар ГАБТУ КА Бирюков доложил об этом В. Молотову, и в результате 28 июля 1942 года появилось постановление Государственного Комитета Обороны № 2118 следующего содержания:

«Об отгрузке агрегатов, узлов и деталей танка КВ заводу № 371 (г. Ленинград).

Для изготовления в августе месяце 25 танков КВ на заводе № 371 в г. Ленинграде Государственный Комитет Обороны ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Обязать НКСМ - т. Акопова и НКВ - т. Устинова, Наркомтанкпром - т. Зальцман до 5 августа с. г. отгрузить, сверх плана поставки агрегатов и запчастей для ГАБТУ КА, 25 комплектов агрегатов, узлов и деталей танка КВ заводу № 371 гор. Ленинград (согласно приложению).

2. Обязать НКПС (тов. Хрулева) предоставить подвижной состав для перевозки указанного имущества до ст. Лаврово, Октябрьской жел. дор. по заявкам НКСМ, НКТП и НКВ.

3. Командованию Ленинградского фронта обеспечить перевозку имущества от ст. Лаврово на завод № 371 гор. Ленинград.

Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин (подпись)».

108-е фото
Ремонт танка КВ-1, изготовленного на заводе № 371. 1943 год. Обратите внимание на нестандартную маску пушки ЗИС-5 и ящик ЗИП на левом борту машины (кадр кинохроники).

109-е фото
Тот же танк, что и на предыдущем фото. Хорошо видна нестандартная маска орудия, машина оснащена упрощенной сварной башней (кадр кинохроники).

В приложении перечислялись узлы и агрегаты, которые следовало поставить в Ленинград: 25 двигателей В-2К с радиаторами и вентиляторами, 25 коробок передач и главных фрикционов, 25 комплектов бортфрикционов, 300 опорных катков с балансирами, 200 торсионов, 200 поддерживающих катков, 4000 траков с 4500 пальцами, 25 пушек, а также оптические приборы, электороборудование и т. п. Легко видеть, что какую-то часть агрегатов завод № 371 имел - например, поддерживающие ролики, ведущие и направляющие колеса (их в перечне нет).

Однако, как следует из документов, выполнение постановления ГКО сильно затянулось. Так, согласно отчету о работах завода № 371 за 1942 год, предприятие за этот период капитально отремонтировало 139 и собрало 48 новых танков КВ (из них 2 собраны в 1941-м, но показаны в январе 1942 года)[5][Цифра в 46 собранных за 1942 год КВ-1 фигурирует и в документе, озаглавленном «Отчет отдела оборонной промышленности Городского комитета ВКП(б) о производстве боевой техники и боеприпасов в Ленинграде за 1942 год». ]. Сборка по месяцам выглядела следующим образом: первый квартал - 4, второй квартал - 11, июль - 6, август - 5, октябрь - 8, ноябрь - 12 и декабрь - 2. Таким образом, выполнение постановления растянулось до декабря месяца.

29 ноября 1942 года появилось еще одно постановление ГКО № 2552, озаглавленное «Об изготовлении танков КВ-1 на заводе № 371 НКВ в г. Ленинграде» следующего содержания:

«1. Обязать директора завода № 371 Наркомвооружения т. Седова (г. Ленинград) изготовить в ноябре и декабре месяцах 1942 года и сдать командованию Ленинградского фронта 30 штук танков КВ-1.

2. Обязать Наркомтанкпром т. Зальцмана, Наркомэлектропром т. Кабанова, Наркомавиапром т. Шахурина и Наркомвооружения т. Устинова изготовить сверх плана, установленного на IV квартал 1942 года и отгрузить в ноябре, декабре месяцах с. г. заводу № 371 НКВ детали, узлы и агрегаты для танков КВ-1 согласно приложениям № 1, 2, 3 и 4.

3. Обязать НКПС т. Хрулева предоставить по заявкам Наркомтанкпрома, Наркомэлектропрома, Наркомавиапрома и Наркомвооружения подвижной транспорт и обеспечить быструю перевозку узлов и агрегатов в Ленинград.

4. Предложить командованию Ленинградского фронта обеспечить доставку узлов и агрегатов танков КВ-1, идущих в адрес завода № 371 НКВ (г. Ленинград)».

В перечнях фигурировали 30 двигателей В-2К с радиаторами и вентиляторами, 30 коробок передач и главных фрикционов, 30 комплектов бортфрикционов, 60 погонов башни, 360 опорных катков с балансирами и торсионными валами, 180 поддерживающих катков, 60 ведущих и направляющих колес, 5400 траков с пальцами, 30 пушек ЗИС-5 и т. п. Одним словом, номенклатура поставляемых агрегатов значительно возросла - к концу года завод № 371 уже израсходовал практически весь имевшийся у него задел.

К концу 1942 года на заводе № 371 работало 2646 человек, из них в танковом производстве было задействовано 1300, предприятие имело 722 различных станка и четыре крана грузоподъемностью от 10 до 100 т.

Помимо танков, завод занимался ремонтом артиллерийского и стрелкового вооружения для них. Так, за 1942 год была отремонтировано средним ремонтом 91 пушка Ф-32, и еще 29 таких же новых артсистем удалось собрать из задела, вывезенного с Кировского завода. Причем из-за нехватки специалистов, к работам по артвооружению привлекались курсанты 12-го запасного танкового полка Ленинградского фронта, а также экипажи танков КВ, прибывших на ремонт.

Любопытно, из 55 предполагавшихся к поставке в Ленинград 76-мм пушек ЗИС-5 (согласно постановлений ГКО) завод № 371 получил 50. До конца 1942 года 19 из них установили в танки КВ, причем как в машины новой сборки, так и капитально отремонтированные. Однако эта работа оказалась довольно сложной, о чем докладывал военпред завода № 371 Алексеенко:

«Присланные пушки ЗИС-5 в количестве 50 штук не укомплектованы: бронемасками, рамками, корытами и т. д. Все это вызывало необходимость налаживать производство их здесь, приспосабливая детали Ф-32 к ЗИС-5. Запасы же этих деталей к Ф-32 настолько малы, что не позволяют укомплектовать и 60 % присланных пушек ЗИС-5. Налаживание литья в условиях Ленинграда затруднено, сварочные работы требуют дополнительной термообработки. Частые обстрелы завода вывели из строя необходимые нам нагревательные печи».

Точной цифры танков КВ-1, изготовленных заводом № 371 за 1943 год, пока обнаружить не удалось. Максимально известный на сегодняшний день автору номер КВ-1, который собрали на этом предприятии - С-065. Если это так, то в 1943 году в Ленинграде изготовили 17 КВ-1. Но здесь возникает вопрос - откуда брали корпуса для этих машин? Как мы помним, в апреле 1942 года завод № 371 имел в своем распоряжении 54 корпуса и более 100 башен КВ-1. Если мы вычтем количество изготовленных в мае-декабре танков (43), то у нас остается 11 корпусов. Еде взяли еще шесть (если принять цифру в 65 собранных КВ-1 окончательной), не совсем понятно. Возможно, собрали из имевшегося на Ижорском заводе задела, возможно, привезли с Большой земли (хотя документов об этом автору не попадалось). Таким образом, можно говорить о том, что в 1941-1943 годах завод № 371 в условиях блокады изготовил не менее 65 новых танков КВ-1, используя имевшиеся заделы и поставки деталей и узлов извне. Но цифра изготовленных заводом № 371 машин все равно требует уточнения.

Собираемые в блокаду танки КВ-1, имели черты, характерные как для машин производства Кировского завода в Ленинграде (прежде всего, это конструкция корпуса и башни), так и выпускаемых в Челябинске (опорные катки, пушки ЗИС-5).

Один из «блокадных» танков КВ-1 сохранился до сих пор. Эта машина установлена на постаменте в поселке Ропша Ленинградской области в память встречи основных сил 2-й ударной и 42-й армий в январе 1944 года. Машина имеет заводской номер С-054 - она была изготовлена заводом № 371 в 1943 году. К началу 1944 года танк находился в составе 31-го гвардейского танкового полка прорыва, и в январе участвовал в боях под Красным Селом и Красногвардейском (ныне Гатчина).

110-е фото
Один из изготовленных на заводе № 371 танков КВ-1 в Выборге. Лето 1944 года. Машина имеет сварную «ленинградскую» башню, изготовленную Ижорским заводом, но вооружена пушкой ЗИС-5. Опорные катки двух типов - усиленные «ленинградские» с внутренней амортизацией и литые «челябинские» (РГАКФД).

111-е фото
Сохранившийся до сегодняшнего времени танк КВ-1, изготовленный в блокадном Ленинграде заводом № 371 имени Сталина - машина установлена в качестве памятника в поселке Ропша Ленинградской области. Танк с заводским номером С-054 собран в 1943 году, имеет упрощенную башню с пушкой ЗИС-5 и литые опорные катки (АСКМ).

Выпуск танков КВ-1 в блокадном городе, в тяжелейших условиях при отсутствии нормального питания, дефиците угля и электроэнергии являлся без сомнения, подвигом ленинградцев, которые защищали свой родной город не только на фронте, но и в тылу. Сохранившийся КВ-1, сборки завода № 371, является памятником не только героизму советских танкистов, но и рабочих, инженеров и всех жителей Ленинграда.

УСТРОЙСТВО ТАНКА КВ-1

Корпус танка КВ-1 разделялся на четыре отделения: управления, боевое, моторное и трансмиссионное. В центре боевого отделения, находившегося в передней части, размещался механик-водитель, а слева от него - стрелок-радист (радиотелеграфист). В лобовом листе корпуса, перед водителем, имелся люк-пробка, закрываемый броневой крышкой со смотровой щелью и прибором «Триплекс». Справа от водителя в крыше корпуса имелся зеркальный смотровой прибор. За сиденьем механика-водителя, в днище корпуса располагался аварийный люк для выхода экипажа.

Перед местом стрелка-радиста в лобовом листе корпуса имелось отверстие для стрельбы из пулемета ДТ, закрываемое броневой заглушкой. Специальной установки при стрельбе пулемет не имел, в результате чего ведение огня из него было малоэффективным. Со второй половины октября 1940 года (начиная с танка № 3706) отверстие заменили шаровой установкой ДТ. Всего без постоянной установки ДТ в лобовом листе изготовили 102 КВ-1 (включая первую машину У-0).

112-е фото
113-е фото
Внутренний вид отделения управления танка КВ-1: слева место стрелка-радиста, в центре место механика-водителя, видны панель с приборами, рычаги и педали управления танком, справа баллоны для запуска двигателя сжатым воздухом. Внизу - радиостанция 10-Р. Фото из американского отчета об испытании КВ-1 (РГАЭ).

Над местом стрелка-радиста имелся люк для посадки-высадки экипажа, закрываемый крышкой с рукояткой и тремя запорными планками. Вдоль левого борта отделения управления устанавливалась радиостанция, вдоль правого топливный бак и часть бое- укладки, за сиденьем механика-водителя - аккумуляторные батареи. Также в отделении управления размещались баллоны со сжатым воздухом для аварийного запуска двигателя, панель контрольных приборов, рычаги и педали управления танком, топливный кран.

Боевое отделение находилось в центре корпуса. Над ним на шариковом погоне монтировалась башня с вооружением - спаренной установкой 76-мм пушки и пулемета ДТ, и еще одним ДТ в кормовом листе башни. В боевом отделении слева от пушки размещался наводчик (командир башни), справа - командир танка, а за ним - заряжающий (младший механик-водитель). Сиденья крепились специальными кронштейнами на захватах погона башни и вращались вместе с ней. В крыше башни, в средней части, имелся люк для посадки экипажа, на котором смонтирована турель для установки зенитного пулемета ДТ. Перед люком установлены броневые колпаки прицела, по бокам и в задней части крыши расположены броневые козырьки зеркальных смотровых приборов, а в передней части крыши - броневой колпак вентилятора. В правом и левом бортах башни имелись смотровые щели с приборами «Триплекс» и отверстия для стрельбы из личного оружия, закрываемые броневыми пробками.

В башне размещались распределительный щиток, прибор ТПУ, часть укладок артиллерийских выстрелов и пулеметных дисков. Вдоль бортов корпуса боевого отделения размещались масляный и топливные баки, на днище - вращающееся контактное устройство и часть боекомплекта.

За боевым отделением располагалось моторное. В нем к днищу танка крепилась подмоторная рама, на которой устанавливался двигатель, справа и слева от него вдоль бортов корпуса - водяные радиаторы системы охлаждения. Здесь же размещались масляный радиатор и воздушный фильтр.

114-е фото
Радиостанция 71-ТК-З, стоявшая на КВ-1 выпуска 1940-1941 годов: 1 - передатчик, 2 - умформер РУН-75, 3 - приемник, 4 - умформер РУН-10, 5 - аккумуляторная батарея накала 4-НКН-10, 6 - главный переключатель, 7 - ручной регулятор напряжения РРН (руководство службы «Танк КВ»).

Моторное отделение отделялось от боевого специальной перегородкой с двумя открывающимися створками для доступа к двигателю из боевого отделения, в верхней створке имелись окошки для наблюдения за двигателем. В верхней части перегородки находились жалюзи для вентиляции боевого отделения, а вдоль бортов - дверцы для демонтажа топливных и масляных баков.

Трансмиссионное отделение располагалось в кормовой части корпуса, и отделялось от моторного перегородкой, к которой крепился кожух вентилятора. В перегородке имелось две дверцы с защелками. К днищу трансмиссионного отделения приваривалась рама, на которой монтировалась коробка перемены передач. Вдоль бортов крепились картеры бортовых передач.

Корпус танка собирался из броневых листов толщиной 75, 40 и 30 мм. Между собой листы соединялись при помощи сварки, в некоторых местах усиливались установкой гужонов и угольников.

В верхнем лобовом листе корпуса имелись вырезы для люка-пробки механика-водителя, а в верхнем переднем листе - для броневого стакана антенного ввода. На нижнем лобовом листе гужонами, с последующей обваркой, крепились два буксирных рыма. Стык нижнего лобового и верхнего переднего листов снаружи усиливался броневым угольником, установленным на гужонах. Сначала их было 34 (17 сверху и 17 снизу, в конце августа 1940 года их число сократилось до 22 (11 сверху и 11 снизу), а с середины июля 1941 года - до 16 (8 сверху и 8 снизу). Впоследствии, осенью 1941 года, количество гужонов сократили до шести, и устанавливались они только снизу - вверху их упразднили.

Борт корпуса изготавливался из одного 75-мм бронелиста, в котором прорезались отверстия для осей балансиров подвески, оси направляющего колеса и установки бортового редуктора.

Корма собиралась из двух гнутых 75-мм бронелистов, между которыми имелся карман для выброса охлаждающего воздуха от двигателя, закрытый сеткой. В нижней части кормового листа крепились два буксирных рыма.

115-е фото
Установка аппарата ТПУ в башне танка КВ-1. Фото из американского отчета об испытании КВ-1 (РГАЭ).

Крыша корпуса изготавливалась из брони толщиной 40 мм. Над отделениями управления и боевым она приваривалась к бортовым и лобовому листам корпуса. В ее передней части были прорезаны отверстия для люка стрелка-радиста и зеркального смотрового прибора, в середине был сделан вырез для установки нижнего погона башни, а за ним - отверстия для горловин топливных баков.

Крыша моторного отделения выполнялась съемной, и устанавливалась на болтах. В ней имелись отверстие для люка над двигателем, закрытое броневой крышкой с полукруглой выштамповкой, за ним - два отверстия для выхлопных патрубков, а вдоль бортов - два отверстия для входа охлаждающего воздуха, закрытые сетками. На КВ установочной партии эти сетки сверху защищались броневыми кожухами, но начиная с танка У-11, от кожухов отказались, что позволило увеличить на 2 градуса угол снижения орудия Л-11 при стрельбе на корму.

Крыша над трансмиссионным отделением также устанавливалась на болтах и была съемной. В ней имелись два круглых люка для доступа к трансмиссии, закрытых крышками. Конструкция последних была такой же, как у люка стрелка-радиста и на башне.

В ходе производства в 1940-1942 годах конструкция корпуса не претерпела каких-то серьезных изменений. Главным образом вносились доработки, связанные с упрощением его производства.

116-е фото
Опорные катки танков КВ-1 выпуска 1940-1941 годов: 1 - с восемью отверстиями в диске на машинах выпуска до августа 1940 года; 2 - с шестью отверстиями в диске на машинах выпуска августа 1940-июня 1941 года; 3 - усиленный, без отверстий в ободе, на машинах выпуска июня-июля 1941 года; 4 - литой усиленный с двенадцатью дополнительными ребрами жесткости на ободе, с середины июля и до конца производства катков с внутренней амортизацией; 5 - усиленный производства Челябинского тракторного завода с шестью ребрами жесткости, встречается на машинах выпуска августа 1941 года.

117-е фото
Цельнолитые опорные катки танков КВ-1: 1 - сплошной с ребрами жесткости; 2 - облегченный с ребрами жесткости и вырезами в диске, встречается на машинах выпуска декабря 1941-го - января 1942 года.

118-е фото
Ведущие колеса танков КВ-1: 1 - на машинах выпуска до августа 1941 года; 2 - на машинах ленинградского выпуска августа- октября 1941 года; 3 - на машинах выпуска с начала 1942 года.

119-е фото
Поддерживающие катки КВ-1: 1 - обрезиненный, на танках выпуска до ноября 1941 года; 2 - цельнолитой, с ноября 1941 года и до конца производства.

120-е фото
Крепление колпака балансира подвески КВ-1: 1 - шестью болтами, на машинах выпуска до августа- сентября 1941 года; 2 - колпак измененной формы с шестью отверстиями, но крепление тремя болтами (три отверстия заварены), на машинах ленинградской сборки примерно с августа 1941 года и до конца выпуска; 3 - тремя болтами, с конца 1941 года.

Так, в конце лета - начале осени 1940 года отказались от строжки верхнего гнутого кормового листа корпуса: до этого его верхнюю часть «срезали». В июле 1941 года люк механика-водителя вместо штамповки стал изготавливаться из плоского листа и монтироваться практически заподлицо с крышей. Это было связано с тем, что при обстреле часто происходило заклинивание люка штампованной конструкции. Кроме того, в конце июля - начале августа 1941 года изменилась форма крышки моторного отделения - вместо выпуклой она стала плоской - это было связано с отменой штамповки и упрощением конструкции.

121-е фото
Подвеска танка КВ-1: 1 - опорные катки, 2 - балансир, 3 - ось балансира, 4 - фланец, 5 - торсионные валы, 6 - упор балансира (руководство службы «Танк КВ»).

Касались изменения и экранировки. Сначала в Челябинске ее производили так же, как и в Ленинграде: дополнительная 30 мм броня устанавливалась на верхнем и нижнем лобовых листах, на крыше перед башней приваривались V-образные планки, а по бортам - два небольших прямоугольных броневых листа для защиты погона. Примерно в конце ноября 1941 года на части машин высота экрана на верхнем лобовом листе была увеличена - это было сделано для защиты погона башни. При таком, более высоком, экране, V-образные планки на крыше отсутствовали.

В конце 1941 года было введено еще одно изменение в конструкцию корпуса - верхний кормовой лист, который до этого изготавливался гнутым, стали изготавливать из двух частей, сваренных между собой. Эта мера была принята из-за дефицита гибочного оборудования. Однако следует сказать, что до конца производства выпускались оба варианта.

Первоначально башня танка КВ-1 изготавливалась из катаной брони толщиной 75 мм. На танки установочной партии ставили так называемые круглые штампованные башни, собиравшиеся из нескольких штампованных деталей на гужонах и сварке. Они были достаточно сложными и трудоемкими, поэтому уже с 1 июля 1941 года в производство пошла башня упрощенной конструкции, называемая в документах граненой. Без существенных изменений внешнего вида она находилась в производстве больше года. Что касается круглых башен, то их получили 14 танков установочной партии (У-0, У-5, У-6, У-7, У-8, У-9, У-10, У-11, У-12, У-13, У-14, У-15, У-16, У-17). Начиная с машины У-18 в серию пошла граненая башня.

Но было одно исключение. Во время испытаний первого образца большой пониженной башни для КВ-2 в октябре 1940 года ее установили на машине У-7. При этом круглую башню У-7 (с пушкой Л-11) смонтировали на одном из серийных танков октябрьского выпуска, в лобовом листе корпуса которого уже была шаровая пулеметная установка. Пока не удалось установить номер этой машины, известно лишь то, что ее отправили в Киевский Особый военный округ. Впоследствии на У-7 поставили граненую башню с Л-11.

В начале февраля 1941 года была изменена бронировка пулеметной установки в кормовом листе башни - теперь она была такой же, как и в лобовом листе корпуса. В середине марта 1941 года изменили крепление бронезащиты смотровых приборов на крыше башни. Начиная с танка № М-4551 их стали устанавливать на болтах - из-за сварки в броне крыши часто появлялись трещины.

Одновременно с этим перенесли скобу для троса крышки моторного отделения (для ее удержания в поднятом положении). Теперь скоба находилась перед бронировкой бортового смотрового прибора на крыше.

В мае 1941 года, в связи с предстоящим введением экранировки, изменили технологию сборки башни. До этого лобовой и кормовой листы соединялись с бортовыми «в замок» с последующей обваркой. При такой технологии сварной шов находился на кромке стыка листов. По новой технологии лобовой и кормовой листы крепились к бортовым в стык, при помощи гужонов (6 спереди и 5 сзади) и сварки. Сварной шов при этом находился на бортах, на расстоянии 75 мм (толщина лобового и кормового листов) от края.

122-е фото
Опорный каток КВ-1 с внутренней амортизацией: 1 - ступица, 2 - диск, 3 - резиновый амортизатор, 4 - обод, 5- гайка, 6 - сальник, 7 - колпак, 8 - пружинное кольцо, 9 - пробка отверстия для смазки; 10 - ось катка, 11 - балансир (руководство службы «Танк КВ»).

123-е фото
Поддерживающие катки танка КВ-1: вверху - с наружной обрезинкой, такие устанавливались примерно до ноября 1941 года; внизу - цельнолитой, введенный в ноябре 1941 года из-за дефицита резины. В ходе производства в конструкцию литого катка внесли ряд изменений с целью упрощения производства (руководство службы «Танк КВ»).

Во второй половине июля 1941 года вместо экранировки в серию пошла башня из 90 мм брони. Внешне от 75-миллиметровой ее можно отличить по бортовым смотровым приборам: в броне перед ними имелся вырез и приварена планка пулеотбойник.

В августе 1941 года завод № 371 начал выпуск упрощенных башен также из 90 мм брони. Для установки смотровых приборов на них также имелся вырез в броне и пулеотбойник.

Выпускаемые в Челябинске КВ-1 с осени 1941 года оснащались гранеными сварными башнями, конструктивно подобными башням выпуска Ижорского завода мая - июня 1941 года. Позже башню переделали по типу упрощенной башни завода № 371. А начиная с октября 1941 года танки КВ-1 стали оснащаться литыми башнями, причем их доля по сравнению со сварными постоянно возрастала. Следует отметить интересную конструктивную особенность части башен, изготовленных заводами № 200 и Уралмаш: вокруг пулеметной установки в корме имелось довольно массивное броневое кольцо. Этот элемент появился не ранее середины сентября, но просуществовал недолго.

Первоначально вооружение танка КВ-1 состояло из 76,2-мм пушки Л-11, спаренной с 7,62-мм пулеметом ДТ, еще одного ДТ в шаровой установке в нише башни, и двух запасных пулеметов. Один из них мог использоваться для ведения огня стрелком-радистом через отверстие в лобовом листе корпуса, и заряжающим - с зенитной турели на башенном люке.

Пушка Л-11 имела длину ствола в 30,5 калибра, вертикальный клиновой полуавтоматический затвор и противооткатное устройство, в котором жидкость в компрессоре сообщалась с воздухом накатника через специальный клапан (это решение было «визитной карточкой» большинства артсистем, разработанных в КБ Кировского завода под руководством И. Маханова).

Для стрельбы из пушки Л-11 выстрелы с бронебойно-трассирующим снарядом БР-350 со взрывателем МД-5, осколочно-фугасная дальнобойная стальная граната со взрывателем КТМ-1, осколочно-фугасные дальнобойные гранаты (стальная ОФ-350 и сталистого чугуна ЩФ-350А) со взрывателем КТМ-1, фугасная граната так называемого «старого русского образца» Ф-354 (выпуска времен Первой мировой войны) с взрывателями КТ-3, КТМ-3 и ЗГТ, а также шрапнель пулевая Ш-354 с 22-секундной трубкой Т-6. Начальная скорость бронебойного снаряда составляла 612 м/с, броне - пробиваемость - 52 мм гомогенной брони, установленной вертикально, на дальности 1000 м.

Спаренная установка пушки Л-11 и пулемета ДТ имела углы наведения по вертикали от -7 до +25 градусов. Стрельба из спаренной установки велась при помощи двух прицелов - перископического и телескопического: на машинах установочной партии устанавливались ПТ-3 и ТОД-3 соответственно, которые позже заменили на ПТ-6 и ТОД-6.

Наведение вооружения по горизонту осуществлялась с помощью механизма поворота башни, вращение которой велось электромотором. Существовал и дублирующий ручной привод. Максимальная скорость вращения башни составляла 12 градусов в секунду. Для производства выстрела из пушки имелись ножной и ручной и механизмы спуски.

В 1940 году существовало два варианта бронировки орудийной маски Л-11. На ранней отсутствовала планка под стволом орудия, имелся паз под средний болт крепления (с правой стороны по ходу) и болт сверху. Точно не удалось установить, до какого периода ставились такие маски. С большой долей вероятности можно сказать, что их отменили не позднее конца сентября 1940 года. На более позднем варианте маски Л-11 присутствовала планка-перемычка под стволом, но отсутствовали паз вместе со средним болтом и болт сверху. Со второй половине октября 1940 года (с танка № 3706) в лобовом листе корпуса появилась шаровая установка курсового пулемета. Она обеспечивала угол обстрела по горизонту до 30 градусов, и по вертикали от -5 до +15 градусов. Тогда же количество запасных пулеметов сократилось до одного. В январе 1941 года унифицировали конструкцию пулеметной установки в лобовом листе корпуса и кормовом листе башни. Теперь она имела угол обстрела по горизонту в 30 градусов, и столько же - по вертикали.

С начала января 1941 года заменили артиллерийское вооружение КВ-1 - вместо пушки Л-11 стали устанавливать 76,2-мм орудие Ф-32 конструкции завода № 92 в Горьком. Новая артсистема имела длину ствола 31,5 калибра и клиновой затвор с полуавтоматикой копирного типа. Для стрельбы из пушки и спаренного с ней пулемета ДТ сначала использовались перископический прицел ПТ-6 и телескопический ТОД-6, а с марта 1941 года - ПТ-8 и ТОД-8. Углы наведения орудия по вертикали составляли от -5 до +25 градусов. Для стрельбы из Ф-32 использовались те же боеприпасы, что и для Л-11. Начальная скорость бронебойного снаряда составляла 612 м/с, бронепробиваемость - 52 мм гомогенной брони, установленной вертикально, на дальности 1000 м.

На танках КВ-1 из числа машин установочной партии, прошедших модернизацию на Кировском заводе в мае - июле 1941 года, вместо пушки Л-11 монтировали Ф-32. Таким образом, получился некий гибрид: круглая башня и маска с орудием Ф-32. Таких танков было 11 штук.

В сентябре 1941 года, из-за отсутствия Ф-32, на танки КВ-1, выпускаемые в Челябинске, стали устанавливать 76,2-мм пушку ЗИС-5, разработанную конструкторским бюро завода № 92 в Горьком. Это орудие, разработанное на базе артсистемы Ф-34, отличалось от нее некоторым изменением люльки и рядом мелких деталей. ЗИС-5 имела длину ствола в 41,5 калибр и затвор с полуавтоматикой копирного типа. Благодаря установке нового гидравлического тормоза отката длина последнего при стрельбе составляла 320-370 мм. Для ведения огня из спаренной установки пушки и пулемета использовались телескопический прицел ТМФД-7 и перископический ПТ-4-7. Также использовались телескопические 9Т-7, 10Т-7, 10Т-13 и перископический ПТ4-13.

В конце 1941 года на части КВ-1 в крыше башни над местом наводчика устанавливалась измененная бронировка смотрового прибора. Она была не конической формы, а прямоугольной, а судя по широкому смотровому окну спереди, внутри находился обычный перископический смотровой прибор, а не ПТ-4-7. Этот прибор мог иметь такую же конструкцию, как и смотровые приборы в крыше башни, и не имел увеличения. Вероятнее всего, прибор с прямоугольной бронировкой над местом наводчика не вращался (в отличие от ПТ-4-7) и позволял вести наблюдение только вперед.

124-е фото
Варианты дополнительной бронировки КВ-1: 1 - крепление защиты погона на машинах ленинградского выпуска (с различными вариантами формы бронелистов); 2 - на экранированных машинах; 3 - с «низкой» экранировкой лобового листа корпуса и планкой для защиты люка на машинах ленинградского выпуска; 4 - «высокая» экранировка лобового лита корпуса, введенная на машинах челябинского выпуска.

Пушка ЗИС-5 использовала те же боеприпасы, что и Л-11 и Ф-32, а также могла применять выстрелы с бронебойно-трассирующими снарядами БР-350А, БР-350Б и БР-350 CП, оснащенные взрывателем МД-5, а также введенным в июне 1942 года кумулятивным снарядом БП-353А и взрывателем БМ. Начальная скорость бронебойно-трассирующего снаряда ЗИС-5 составляла 680 м/с, бронепробиваемость на 1000 м - 61 мм.

Возимый боекомплект танков с пушкой Л-11 выпусков составлял 103 выстрела, которые размещались следующим образом: 10 - вдоль бортов ниши башни, 21 - в вертикальной укладке в отделении управления вдоль переднего топливного бака, и 72 - в специальных ящиках-чемоданах (по три в каждом), уложенных на днище корпуса в боевом отделении. В конце 1941 года боекомплект увеличили до 111 штук за счет введения двух дополнительных чемоданов и добавления укладки на два выстрела.

125-е фото
Корпус и башня танка КВ-1 выпуска 1942 года с указанием толщин и углов наклона бронелистов (из альбома «Бронекорпуса и башни танков»).

126-е фото
Бронировка антенного ввода на КВ-1 выпуска августа 1942 года. Фото из американского отчета об испытании КВ-1 (РГАЭ).

127-е фото
Башенный люк танка КВ-1. Конструкция всех люков машины (над водителем и над трансмиссионным отделением) была аналогичной. Башенный люк отличался лишь тем, что на нем монтировалась турельная установка для зенитного пулемета (руководство службы «Танк КВ»).

В июле 1941 года для упрощения производства и облегчения загрузки боекомплекта экипажем ввели «чемодан» на два выстрела вместо трех, и пересмотрели их укладку, что позволило увеличить боекомплект до 135 штук. Однако точных данных о том, был ли настолько увеличен боезапас за счет введения новых чемоданов, найти не удалось. Если это и было осуществлено, то только на КВ-1 ленинградского выпуска.

С введением 76-мм пушки ЗИС-5 была пересмотрена и укладка артиллерийских выстрелов: вертикальную укладку аннулировали, и большая часть боекомплекта (104 штуки) размещалась в чемоданах на полу боевого отделения (по два выстрела), и еще 10 - в нише башни. Что касается боезапаса к пулеметам ДТ, то их количество все время оставалось прежним: 3024 патрона (48 дисков), уложенных в башне и отделении управления. Кроме того, в танке КВ-1 имелась сумка на 25 гранат Ф-1.

128-е фото
Смотровой люк-пробка механика-водителя танка КВ: 1 - кронштейн, 2 - «триплекс», 3 - петля, 4 - задвижка, 5 - заслонка, 6 - защелка (руководство службы «Танк КВ»).

В качестве силовой установки на танках КВ-1 использовался 12-цилиндровый V-образный дизельный двигатель В-2К, эксплуатационная мощность которого составляла 500 л.с. при 1900 об/мин, а максимальная - 600 л.с. при 2000 об/мин. Он устанавливался в моторном отделении вдоль продольной оси корпуса машины. Для запуска двигателя применялись два электростартера СМТ-4628 мощностью 6 л.с. каждый. Кроме того, существовал вариант запуска при помощи сжатого воздуха, от двух 5-литровых баллонов, размещенных в отделении управления. Осенью 1941 года вместо двух стартеров стали устанавливать один - СТ-700 мощностью 14 л.с.

Система воздухоочистки двигателя состояла из центробежного воздухоочистителя с масляной ванной и проволочным фильтром (канителью).

Топливная система двигателя включала в себя топливоподкачивающий насос БНК-5Г-6, фильтр грубой очистки, фильтр тонкой очистки, насос высокого давления НК-1, топливный фильтр, трубопроводы, топливный кран, манометр, топливомер и три внутренних топливных бака емкостью 600-615 л. Один из них (на 230-235 л) размещался у правого борта в отделении управления, за ним в боевом отделении - еще один (на 235-240 л) и третий также в боевом отделении у левого борта (на 140 л). Каждый бак оснащался гидростатическим топливомером, щиток которого находился справа от места механика-водителя. С осени 1941 года топливомеры на КВ-1 не устанавливались из-за их отсутствия. Также в отделении управления размещался ручной насос «Альвейер» для подкачки топлива из баков при запуске двигателя.

129-е фото
Ремонт танка КВ-1 на одном из московских предприятий. Зима 1941 года. На этом фото хорошо видно дополнительное броневое кольцо защиты пулеметной установки в кормовом листе башни. Такое кольцо встречается на некоторых челябинских КВ-1 со сварными башнями выпуска осени 1941 года (АСКМ).

Примерно с августа 1941 года на надгусеничных полках КВ-1 Ленинградского Кировского завода стали устанавливать дополнительные топливные баки прямоугольной формы (три - шесть) емкостью 60 л каждый. Примерно с того же времени появились дополнительные цилиндрические баки и на танках КВ-1 Челябинского завода - их было пять каждый емкостью 90 л. При этом один из баков использовался для масла. Допбаки были сняты с КВ-1 в конце февраля 1942 года на основании постановления ГКО об облегчении массы танка КВ-1. Запас хода на основных баках составлял 225 км по шоссе и 150 км по грунтовым дорогам.

Система смазки двигателя состояла из шестеренчатого насоса, маслофильтра, двух масляных радиаторов с кранами выключения, манометра, термометра, сливного крана, маслопроводов и масло бака емкостью 60 л, расположенного у левого борта в боевом отделении сразу за топливным баком.

Жидкостная система охлаждения двигателя емкостью 55-60 л включала в себя два водяных радиатора, водяной насос, заливной бачок, рубашки цилиндров двигателя, трубопроводы, вентилятор и два аэротермомтетра. Радиаторы устанавливались вдоль бортов корпуса на специальных кронштейнах, каждый из них стоял из двух штампованных стальных коллекторов (переднего и заднего) и пакета из 41 охлаждающей алюминиевой трубки. На трубки для увеличения поверхности охлаждения были надеты дополнительные алюминиевые пластины. Осенью 1941 года из-за дефицита алюминия перешли на изготовление радиаторов из стальных трубок. Эти радиаторы были спроектированы под руководством конструктора-турбиниста Н. Синева.

Из-за отсутствия дизелей В-2 осенью 1941 года на небольшом количестве танков КВ-1 установили карбюраторные двигатели М-17Т. Они оснащались двумя карбюраторами К-17Т, для запуска использовался электростартер СТ-61 мощностью 3,5 л.с. Кроме того, существовала резервная система запуска сжатым воздухом. В связи с установкой карбюраторного двигателя была несколько переработана система его охлаждения и смазки.

Трансмиссия танка КВ-1 состояла из главного фрикциона, коробки перемены передач, бортовых фрикционов с тормозами и бортовых передач.

Главный фрикцион - сухой, трехдисковый, с трением сталь по феродо. Он включал в себя ведущие и ведомые части, и механизм включения. Ведущие детали состояли из диска вентилятора, ведущего барабана, нажимного, опорного и двух ведущих дисков. В состав ведомых частей входили ведомый барабан и три ведомых диска. Механизм выключения состоял из выжимных рычагов, муфты, вилки, вала и рычага выключения.

Коробка перемены передач танка КВ-1 имела пять передач для движения вперед и одну назад. Она состояла из картера, отлитого из алюминиевого сплава (силумин), в котором монтировались все валы и шестерни, ведущего, главного и промежуточного валов, блока шестерен заднего хода и приводов управления.

130-е фото
Бронировка башенных смотровых приборов КВ-1: вверху стандартная, для перископического прицела ПТ-4-7 и панорамы ПТК; внизу для перископического прибора, который ставился на части КВ-1 выпуска 1942 года у наводчика вместо перископического прицела. Это делалось из-за нехватки оптики, такой прибор не вращался и позволял вести наблюдение только вперед.

Осенью 1941 года перешли на упрощенный режим термообработки шестерен и изготовление картеров коробки передач из стали. В результате, надежность агрегата резко снизилась, что приводило к авариям танков. Весной 1942 года путем введения дополнительных ребер жесткости на картере, изменения материалов шестерен и более жесткого контроля за качеством изготовления эту проблему удалось решить, но лишь частично.

Многодисковый бортовой фрикцион сухого трения сталь по стали состоял из ведущих и ведомых частей и механизма выключения. Ведущие части - ведущий вал, внутренний барабан, 16 стальных, нажимной и отжимной диски - соединялись с главным валом коробки передач. Ведомые части соединялись с бортовой передачей и состояли из наружного барабана и 16 ведомых дисков. Для выключения бортовых фрикционов служили два рычага управления, которые находились в отделении управления справа и слева от сиденья механика-водителя.

Ленточные плавающие тормоза предназначались для остановки танка, его поворотов при движении и удержания на подъемах и спусках. Каждый тормоз состоял из тормозной ленты, рычага тормоза и кронштейнов. Лента изготавливалась из стали и состояла из двух частей, соединенных накладкой. На внутренней поверхности ленты для увеличения силы ее трения о наружный барабан бортового фрикциона приклепывались накладки из феродо.

Бортовые передачи представляли собой одноступенчатые понижающие планетарные редукторы, уменьшающие обороты ведущих колес по сравнению с оборотами главного вала коробки перемены передач. Каждая бортовая передача состояла из стального литого картера, в котором помещались ведущий вал, две цилиндрические шестерни постоянного зацепления и планетарный блок.

Ходовая часть танка КВ-1, применительно к одному борту, состояла из шести опорных и трех поддерживающих катков, ведущего и направляющего колес и гусеничной ленты.

Опорные катки имели внутреннюю амортизацию. Они состояли из стальной ступицы, на которой шпонками крепились диски, между которыми были зажаты резиновые амортизаторы.

Независимая торсионная подвеска КВ-1 состояла из двенадцати балансиров и двенадцати торсионных валов. Труба балансира вращалась в двух бронзовых втулках, смонтированных в кронштейнах корпуса танка. С конца ноября 1941 года бронзовые втулки были заменены чугунными. Максимальный угол закрутки торсионного вала составлял 26 градусов, они обеспечивали средний динамический ход катка 162 мм.

131-е фото
Воздушный фильтр танка КВ-1, который устанавливался на машинах выпуска 1940-1941 годов. Фильтр располагался над двигателем («Танк КВ. Руководство по техническому обслуживанию и войсковому ремонту»).

На машинах установочной партии, июльского и, возможно, части танков августовского выпуска 1940 года устанавливались опорные катки с штампованными дисками, в которых имелось восемь отверстий, служивших для вентиляции резиновых амортизаторов. В августе 1940 года число отверстий в диске сократилось до шести. В таком виде катки выпускались до июня 1941 года, когда потребовалось их усиление в связи с экранировкой КВ и возросшей массой машины. Для уменьшения деформации обода катка отказались от внешнего ряда отверстий (их было 12 штук). Однако широкого распространения данная конструкция не получила - КВ без отверстий в дисках опорных катков встречаются не очень часто.

С середины июля 1941 года в производство пошел опорный каток, обод и диск которого изготавливались из литых деталей. Это было связано, прежде всего, с разгрузкой дефицитного прессового оборудования и увеличением выпуска танков. Внешне каток из литых деталей отличался наличием на ободе 12 ребер, располагавшихся между отверстиями. Они служили для усиления конструкции, а также облегчения процесса литья. Существовал еще один вариант катка с ребрами - последних было всего шесть, и они имели значительно меньший размер. Вероятнее всего, что такие катки изготавливались на Челябинском тракторном заводе в июле-августе 1941 года, но выпуск был довольно быстро прекращен - фото танков КВ-1 с такими катками встречается немного.

Со второй половины ноября 1941 года ЧКЗ перешел на выпуск цельнолитых стальных катков без внутренней амортизации. Существовало несколько вариантов катков - сплошные и с отверстиями в диске, с ребрами жесткости различной длины и т. п.

Поддерживающие катки на ленинградских КВ-1 встречаются двух видов: литые, с шестью ребрами жесткости, и штампованные, без ребер. Последние устанавливались на танки с марта 1941 года. Причем на литых встречаются крышки двух типов: шестигранная, со скругленными углами (ориентировочно на машинах выпуска до октября 1940 года), и круглая.

Что касается машин, выпущенных в Челябинске, то они оснащались литыми поддерживающими катками с ребрами жесткости на диске, и вероятно на штампованный диск не переходили. Со второй половины ноября 1941 года ЧКЗ перешел на выпуск поддерживающих катков без наружной резиновой амортизации.

132-е фото
Воздушный фильтр танка КВ-1, введенный в 1941 году: слева воздухоочиститель, справа схема размещения фильтра в моторном отделении: 1 - пароотводные трубки, 2 - всасывающие коллекторы, 3 - заглушка горловины фланца, 4 - крепежные болты, 5 - трубы для доступа воздуха, 6 - воздухоочистители. Такая конструкция позволяла использовать плоскую крышку люка над моторным отделением («Танк КВ. Руководство по техническому обслуживанию и войсковому ремонту»).

Ведущее колесо КВ-1 состояло из литой ступицы и двух литых венцов (по 16 зубьев), изготовленных из специальной стали. Сначала крепление наружного колпака ведущего колеса осуществлялось 16-ю болтами, а в августе 1941 года на машинах ленинградского выпуска их число уменьшилось до 12 (по три через один). В Челябинске ведущее колесо до конца 1941 года изготавливалось колпаком, крепящимся на 16 болтах, а затем их число сократили до восьми.

На КВ-1 выпуска 1940 года очиститель ведущего колеса (грязеочиститель) собирался на болтах из двух деталей, что приводило к его поломкам при движении танка по тяжелым грунтам. В начале 1941 года его конструкцию усилили, и теперь он отливался одной деталью.

Направляющее колесо устанавливалось на двух конических роликоподшипниках на оси кривошипа винтового механизма натяжения гусеницы. Его корпус для прочности усиливался ребрами жесткости.

Гусеничная лента состояла из 87-90 траков, соединенных между собой пальцами, вставленными в проушины траков. Палец фиксировался шайбой и пружинным кольцом. Ширина трака составляла 700 мм, первоначально их изготавливали штамповкой из стали 35ХГ2. Начиная с машины КВ-1 № У-10, ввели траки с усиленными, более высокими, перемычками. В июле 1941 года на КВ-1 производства ЛКЗ траки еще раз усилили, в частности, появились дополнительные ребра с наружной стороны у углубления под клык. В конце августа 1941 года часть машин получила гусеницу из комбинированных траков с гребнем - без гребня. Такое мероприятие было связано с упрощением конструкции и технологии изготовления танков КВ.

В Челябинске траки примерно до конца 1941 года изготавливали с более высокими перемычками. Затем, с целью разгрузки прессового оборудования, в производство пошел штампованный трак из двух половинок и небольшим гребнем. При установки на танки такие траки чередовались с обычными. До конца производства танки КВ-1 оснащались гусеничными лентами обеих типов.

133-е фото
Коробка перемены танка КВ-1 выпуска 1941 года со снятой верхней половиной картера: 1 - картер, 2 - ведущий вал, 3 - главный вал, 4 - промежуточный вал, 5 - приливы для валиков вилок и замка, 6 - контрольные пробки; 7 - приливы для вала рычага выключения главного фрикциона, 8 - блок шестерен заднего хода (руководство службы «Танк КВ»).

Электрооборудование КВ-1 выполнялось по однопроводной схеме, напряжение бортовой - 24 В. Основным источником электроэнергии служил генератор ГТ-4563А мощностью 1 кВт, вспомогательным - четыре аккумуляторных батареи 6-СТЭ-144. Основными потребителями электроэнергии являлись стартер, электромотор МБ-20 механизма поворота башни, средства связи, электросигнал, приборы внутреннего и наружного освещения. Основная часть электропроводки в корпусе танка была уложена в стальных трубках, что обеспечивало защиту проводов от механических повреждений.

Для внешней связи на танке устанавливалась коротковолновая, телефонно-телеграфная радиостанция 71-ТК-З, состоявшая из приемника и передатчика с умформером и аккумуляторами. С осени 1941 года из-за недостатка 71-ТК-З на КВ-1 стали ставить радиостанцию 10-Р, состоящую из передатчика, приемника, блока питания и ящика для ЗИП. Однако, с осени 1941 года из-за дефицита средств связи радиостанции получали далеко не все КВ-1.

Для связи между собой члены экипажа КВ-1 имели танковое переговорное устройство ТПУ-4, а затем ТПУ-4БИС на четыре абонента.

На танках КВ-1 выпуска 1940 года ЗИП укладывался в три ящика на надгусеничных полках: один на правой и два на левой, при этом крышки ящиков не имели ручек. С начала нового, 1941 года размещение ящиков изменилось: теперь на левой полке крепился один, а на правой два. Кроме того, немного изменилась форма боковин крышек, а на последних появились ручки. Такое расположение и конструкция ящиков сохранилось до конца производства КВ-1 в Ленинграде.

На правой полке имелся пенал цилиндрической формы, в котором находился банник для чистки орудия и разрядник (для извлечения снаряда при его застревании в канале ствола) с чехлами для них, а также чехлы на дульную часть и казенник орудия и банка с пушечным салом. На правой полке спереди укладывался брезент для укрытия танка, который в походном положении удерживался двумя брезентовыми ремешками.

134-е фото
Разрез коробки перемены передач танка КВ-1 по осям ведущего, промежуточного и главного валов (руководство службы «Танк КВ»).

Несколько раз в ходе производства менялось размещение двуручной пилы. Сначала она находилась на левой надгусеничной полке и укладывалась в специальный деревянный пенал. В марте 1941 года пила перекочевала на внутреннюю часть крышки заднего ящика с правой стороны. При этом существовало два способа ее крепления: специальными металлическими зажимами и в деревянном пенале (аналогичном по конструкции тому, что раньше размещался на левой надгусеничной полке). В июле 1941 года пилу переместили на крышку ящика с левой стороны. Крепилась она металлическими зажимами.

Примерно с августа 1941 года КВ-1, выпускаемые в Челябинске танки, стали оснащаться только двумя ящиками ЗИП (на правой и левой надгусеничной полках). При этом были ликвидирована укладка пенала для банника разрядника.

С начала 1942 года убрали ящик на левом борту, а чуть позже - и на правом. Вместо них появился один маленький ящик ЗИП прямоугольной формы на правом борту. Кроме того, были введены укладки запасных траков на надгусеничных полках.

135-е фото
Схема наружной укладки ЗИП танка КВ-1 выпуска марта 1941 года.

А. Ящик левого крыла: 1. Сумка для контрольной лампы. 2. Ящик с инструментами ходовой части (шприц для солидола, ключ гаечный двухсторонний S = 32x36, ключ гаечный S = 41, ключ специальный торцевой S = 22х27, шланг шприца для солидола, скребок для чистки гусениц, щетка для чистки машины, ножницы, шприц для масла и бензина, шланг для смазки бортовых фрикционов, винт для снятия крышки опорных катков, напильник полукруглый, напильник круглый, ключ специальный S = 36, ключ гаечный S = 22 х 27, ключ торцевой двухсторонний S = 14 х 17, ключ гаечный S = 46, вороток диаметром 12 мм, ключ торцевой к крышке торсионного вала S = 19). 3. Ящик запчастей мотора (прокладка медноасбестовая - 4, наконечник в сборе, переходная втулка, штифт - 2, пружинная втулка, гайка специальная, гайка накидная, хомут - 2, прокладка - 4, хомутик - 2, набивка пеньковая жировая, шланг дюритовый). 4. Ящик электро и радио запчастей (микрофон со шнуром и вилкой, телефон типа «Авио», лампа сигнальная для ТПУ на 6 В - 5, лампа электрическая 23 В, 10 Вт, лампа контрольная 24 В, 10 Вт, лампа индикаторная 1 В - 5, стекло от заднего фонаря автомобиля ГАЗ - 2). 5. Ключи клюкам и пробкам топливных баков.

Б. Место для укладки пилы.

В. Футляр для банника и разрядника: 1. Банник и разрядник с удлинителем. 2. Банка с пушечным салом на 1 кг. 3. Чехол на дульную часть орудия. 4. Чехол на казенную часть орудия. 5. Чехлы на щетку банника и головку разрядника.

Г. Задний ящик правого крыла:

1. Ящик для возимых запчастей (дюритовый шланг, болт регулировочный - 3, гайка - 3, втулка - 3, ролик с втулкой в сборе - 2, болт зубчатого венца - 10, гайка корончатая - 10, пружинное кольцо - 3, пробка - 2, стопор - 2, болт - 6, стопорная планка - 6, стопорное пружинное кольцо - 30, шайба пальца трака - 30, изоляционная лента, асбестовый шнур диаметром 5 мм - 10 метров, клингерит листовой, кожа, наждачная бумага 300х400 - 2, пробка шестигранная - 10, пробка с буртиком - 2, прокладка фибровая 30, прокладка кожаная - 8, шайба Гровера - 90, шплинт разводной - 110, гайка получистая - 50, болт получистый - 27, винт с потайной головкой - 10). 2. Сумка с химическим имуществом - 2 шт. 3. Шприц-набивка. 4. Крыльчатка воздушного фильтра двигателя. 5. Крышка воздушного фильтра двигателя.

136-е фото
Д. Передний ящик правого крыла:

1. Траки - 4 шт. 2. Пальцы траков - 6 шт. 3. Гайка нижнего катка. 4. Сальники нижних катков - 4 шт. 5. Подстилочный брезент. 6. Ключ S = 85 для натяжного механизма гусеницы. 7. Труба к ключу. 8. Топор. 9. Лом. 10. Кувалда. 11. Ящик с продуктами НЗ. 12. Воронка для топлива и воды. 13. Воронка для масла. 14. Воронка для заливки масла в коробку перемены передач. 15. Проволока диаметром 1 мм - 1 кг. 16. Банка с шеллаком - 200 г. 17. Шланг для слива горючего. 18. Шланг для слива масла. 19. Шланг для слива воды из водяной помпы. 20. Выколотка пальцев траков. 21. Оправка для шплинтовки пальцев траков. 22. Трос для натяжения гусениц. 23. Сумка для ветоши, в ней ветошь для обтирки 1 кг. 24. Лопата. 25. Ломик. 26. Картон асбестовый. 27. Масленка. 28. Масляный бидон на 4 кг. 29. Полотно шелковое или фланель для фильтрации горючего. 30. Ведро металлическое. 31. Ведро металлическое. 32. Ведро брезентовое. 33. Обиходная сумка - 5 шт.

На танках КВ-1 имелось два типа буксирных тросов - с плетеными и литыми коушами. Литые ставились с мая 1941 года на машинах выпуска Ленинградского Кировского завода, и с сентября - на танках челябинского выпуска.

ОПЫТНЫЕ ОБРАЗЦЫ И ПРОЕКТЫ

В ходе серийного производства в 1940-1942 годах на базе танка КВ-1 было изготовлено несколько опытных образцов и разработан ряд проектов, оставшихся на бумаге. Количество этих маши было невелико.

БРОНИРОВАННЫЙ ТЯГАЧ. В ходе советско-финляндской войны в январе - феврале 1940 года СКБ-2 Кировского завода спроектировало 35-тонный тягач для эвакуации подбитых танков с поля боя. В документах эта машина именовалась как «проект 212» Тягач предполагалось оснастить лебедкой с приводом от двигателя и двумя откидными упорами. При этом двигатель и коробка перемены передач располагались в передней части машины. Старшим инженером по «проекту 212» был инженер Н. Халкиопов.

137-е фото
Деревянный макет 35-тонного тягача на базе танка КВ «изделие 212». Кировский завод, февраль 1940 года (РГАЭ).

В конце февраля 1940 года проект тягача и его деревянная модель в натуральную величину были рассмотрены представителями автобронетанкового управления. Но, несмотря на то, что эта машина получила высокую оценку военных, «добро» на ее изготовление в металле так и не было получено.

МИННЫЙ ТРАЛЬЩИК. Вторая разработка, проходившая в документах завода как «проект 218», также являлась «детищем» советско-финляндской войны. Она представляла собой установку для подрыва мин (с электродетонатором) на расстоянии токами высокой частоты. Для этого генератор токов и другое оборудование предполагалось смонтировать в корпусе танка КВ. В феврале 1940 года в окрестностях Ленинграда провели полевые испытания генератора, установленного на шасси танка Т-28, которые показали необходимость дальнейшей разработки проекта. В отчете по опытным работам за 1940 год об электротральщике сказано:

«В настоящее время производятся лабораторные опыты над отдельными агрегатами, которые после испытаний будут смонтированы на машине. Ввиду сложности проблем, разрабатываемой группой, готовность объекта не ранее апреля - мая 1941 года».

В отчете «о выполнении за четыре месяца 1941 года плана опытных и научно-исследовательских оборонных работ» на Кировском заводе, по поводу «проекта 218» сказано следующее:

«Монтаж оборудования электроминного тральщика для КВ. Срок окончания 1.10.41 г. - находится в стадии проектирования и лабораторных работ».

«Проектом 218» занимались до лета 1941 года, а после начала войны были прекращены.

138-е фото
Копия заводского чертежа 35-тонного тягача на базе танка КВ «изделие 212». На оригинале стоит дата - 9 февраля 1940 года (АСКМ).

139-е фото
Продольный разрез тягача на базе танка КВ «изделие 212», копия заводского чертежа (АСКМ).

140-е фото
Разрез в плане установки специального оборудования электротральщика «изделие 218» на базе танка КВ (АСКМ).

ТАНК КВ-6. В марте 1941 года СКБ-2 разработало проект модернизированной машины, проходившей в заводской документации как «проект 222». Проектирование велось в рамках работ по модернизации танка КВ, а также на основе результатов испытаний опытного КВ Т-150 с 90-мм броней (изготовлен Кировским заводом в ноябре 1940 года).

Судя по сохранившимся чертежам, «проект 222» представлял собой танк КВ-1 с утолщенной до 90-мм броней корпуса и башни, командирской смотровой башенкой, несколько измененной конструкцией башни, новым смотровым прибором механика-водителя, новым механизмом поворота башни, планетарной коробкой перемены передач, радиостанцией ЮР и другими модернизированными агрегатами. Однако из-за переключения СКБ-2 на проектирование КВ-3, работы по «проекту 222» прекратили.

В мае 1941 года к данному проекту вновь вернулись. Дело в том, что постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 1217-503сс от 5 мая 1941 года на текущий год в производстве на Кировском заводе устанавливался основной тип танка КВ-3, а на ЧТЗ - КВ-1 без изменений. Исходя из результатов испытаний опытного танка КВ с 90 мм броней (Т-150) заместитель наркома обороны Маршал Советского Союза Г. Кулик и начальник ГАБТУ КА генерал-лейтенант Я. Федоренко вышли в ЦК ВКП(б) с предложением о переходе на изготовление серийных КВ-1 с 90 мм броней. В прилагаемом проекте постановления фигурировало и обозначение танка - КВ-6. От КВ-1 он отличался усиленной броней - 90 вместо 75 мм - наличием командирской башенки, улучшенных смотровых приборов механика-водителя и радиста, а также форсированным до 700 л.с. двигателем. В остальном КВ-6 ничем не отличался от КВ-1, вооружение оставалось прежним, но на левом крыле танка дополнительно устанавливался огнемет на 15 выстрелов по 10 литров. Однако проект этой машины остался только на бумаге.

57-ММ ТАНКОВАЯ ПУШКА. В начале 1941 года в артиллерийском конструкторском бюро Кировского завода СКБ-4 в инициативном порядке спроектировали 57-мм пушку для вооружения танка КВ-1. Орудие получило обозначение «проект 413». При его разработке за основу взяли 76-мм пушку Ф-32, от которой планировалось по возможности использовать по максимуму узлы и детали, уже находившиеся в серийном производстве.

Расчетная скорость бронебойного снаряда массой 3,14 кг составляла 1000 м/с. Для «проекта 413» предполагалось использовать переобжатые до калибра 57-мм штатные гильзы от 76-мм дивизионной пушки образца 1902/30 года. Кировский завод изготовил опытный образец 57-мм орудия и провел его испытания на неподвижном станке. Однако проект 57-мм орудия СКБ-4 не получил поддержки ни в ГАУ, ни в ГАБТУ КА, и работы по нему прекратили.

141-е фото
Продольный разрез танка «изделие 222» - вариант КВ с 90-мм броней, измененной башенкой и командирской башенкой, копия заводского чертежа (АСКМ).

ТАНК КВ-7. После начала Великой Отечественной войны все опытные работы по КВ-1, которые велись Ленинградским Кировским заводом, прекратили - все силы были брошены на серийное производство танков. Лишь после эвакуации коллектива СКБ-2 в Челябинск осенью 1941 года конструкторы снова вернулись к опытным работам. Их начало пришлось на ноябрь, причем проектировалось параллельно несколько образцов.

Первым в этом списке стояла машина КВ-7, имевшая заводской индекс «объект 227». Этот весьма любопытный образец, который, по сути, являлся самоходной установкой, был попыткой увеличить огневую мощь КВ, причем за счет установки на нем нескольких артсистем. Любопытно, что инициатором создания этой машины стал председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин, о чем сообщалось в докладе по опытным работам:

«По личному указанию наркома обороны тов. Сталина Кировский завод (г. Челябинск) разрабатывает строенную установку в танк КВ (две 45-мм танковые пушки и одна 76-мм пушка Ф-34)».

142-е фото
Поперечный разрез тягача на базе танка КВ «изделие 212», копия заводского чертежа (АСКМ).

143-е фото
Поперечный разрез установки специального оборудования электротральщика «изделие 218» на базе танка КВ. Хорошо видно, что машину предполагалось вооружить 45-мм пушкой (АСКМ).

144-е фото
Переработанный вариант танка КВ-7 - машина вооружена двумя 76-мм пушками. Май 1942 года (фото из архива И. Желтова).

145-е фото
Вид в плане спаренной установки 76-мм пушек в танке КВ-6, копия заводского чертежа (АСКМ).

Старшим инженером машины назначили конструктора Г. Москвина. В документах Челябинского Кировского завода КВ-7 также именовался как «малоуязвимая артиллерийская машина сопровождения танков с большой скорострельностью (12-15 выстрелов в минуту и возможностью производства одновременного залпа». Учитывая сжатые сроки проектирования, в качестве шасси взяли без изменений ходовую часть КВ-1. В передней части корпуса смонтировали боевую рубку, сваренную из 100-105 мм броневых листов. Рубка была шире корпуса, поэтому с боков выходила за его габариты и нависала над гусеницами. Кроме того, из-за значительных габаритов вооружения, в КВ-7 пришлось изменить расположение топливных и масляных баков.

Артиллерийское вооружение машины состояло из строенной установки 76-мм и двух 45-мм пушек. Орудийную установку, получившую обозначение У-13, разрабатывали на Уральском заводе тяжелого машиностроения конструкторы К. Ильин и Н. Ефимов при участии эвакуированных из Ленинграда инженеров-артиллеристов Л. Горлицкого (бывший начальник артиллерийского конструкторского артиллерийского бюро Кировского завода) и его заместителя Н. Курина. Общее руководство работами осуществлял главный конструктор завода УЗТМ Ф. Петров.

146-е фото
Первый вариант танка КВ-7 - с двумя 45-мм и одной 76-мм пушками, вид спереди. Декабрь 1941 года. Обратите внимание на полукруглую подвижную бронировку орудий (РГАЭ).

Пушки монтировались в единой рамке, прикрываемой мощной бронемаской и имели общий механизм наводки. Конструкция орудийной установки позволяла производить одновременный залп из трех орудий или вести одиночный огонь из любого из них. Сборка опытного образца КВ-7 завершилась в декабре 1942 года. Руководство Кировского завода представляло эту машину как «штурмовой танк с массированным артогнем, способный наиболее успешно подавлять артбатареи и разрушать оборонительные сооружения противника», и надеялось на то, что ее примут на вооружение. Однако все сложилось по-другому.

27 декабря провели кратковременные (в течение одного дня) испытания машины стрельбой. Несмотря на то, что при этом был выявлен ряд недостатков, например неудачная конструкция поворотного механизма установки, в начале января нового, 1943 года, машину вместе с опытным образцом КВ-8, отправили в Москву.

5 января на полигоне завода № 8 с КВ-7 ознакомилась комиссия представителей ГКО, наркоматов обороны и танковой промышленности. Танк был продемонстрирован в движении, а также произвел стрельбу из пушек, как одиночную, так и залпами (последнее получилось не сразу). Комиссия отметила недостаточное бронирование лобовых листов рубки и корпуса и неудовлетворительную кучность при стрельбе по щитам. В своем заключении она отмечала, что в представленный образец КВ-7 необходимо внести следующие изменения:

«1. Толщину брони лобовых листов башни установить 115-120 мм и толщину брони лобовых листов корпуса установить 110 мм.

2. С целью улучшения кучности попадания, необходимо доработать поворотный механизм орудийной установки. Доработать установку оптического прицела. Отработать спусковые механизмы с целью обеспечения выстрела из трех систем одновременно...

Комиссия считает желательным разработать и установить на танке КВ-7 спаренную артустановку из двух 76-мм пушек Ф-34, а также отработать установку на этом же танке более мощных артсистем калибра 122 или 85 мм».

147-е фото
Первый вариант танка КВ-7 - с двумя 45-мм и одной 76-мм пушками, вид справа. Декабрь 1941 года. Машина оснащена литыми опорными катками с отверстиями в ободе (РГАЭ).

Результаты были доложены И. Сталину, и на следующий день в постановлении ГКО № 1110сс, которым ставился на серийное производство огнеметный КВ-8, появилась и запись о танке КВ-7:

«1. Представленный 3-орудийный образец КВ-7 отставить.

2. Установить в КВ-7 спаренно 2 орудия 76 мм с горизонтальным углом поворота +/- 7,5° и вертикальным углом +15°, -5°».

В середине января 1942 года на УЗТМ началось проектирование спаренной установки пушек ЗИС-5 (обозначение установки У-14) для танка КВ-7. Работами руководил И. Горлицкий.

По первоначальному графику, Челябинский Кировский завод должен был изготовить второй экземпляр КВ-7 к 5 февраля. Однако из-за недостатка кадров и большого объема работ по обеспечению серийного выпуска КВ-1, работы затянулись. В результате, от сборки новой машины отказались, переделав в двухорудийную установку первый экземпляр КВ-7.

Танк был готов в начале мая 1942 года, и в середине месяца прошел кратковременные испытания стрельбой. Установка обеспечивала при стрельбе по щитам хорошую кучность, темп стрельбы составляет 6-7 выстрелов в минуту. Среди недостатков отмечались большие усилия на маховиках поворотного механизма, неудобное размещение боекомплекта и неудачная конструкция спуска. В июне 1942 года планировалось провести заводские испытания КВ-7, однако от этого вскоре отказались. Всем уже было очевидно, что размещение в танке двух орудий не оправдано. Кроме того, уже велись работы по проектированию на шасси КВ-1 более мощных артсистем калибра 152 мм.

Образец КВ-7 передали в распоряжение Опытного завода № 100 (о нем чуть ниже). В феврале 1943 года на танк установили опытный образец планетарной трансмиссии, разработанной в МВТУ им. Н. Баумана для танка КВ-1. Машина испытывалась с марта по октябрь, пройдя около 2000 километров. После демонтажа трансмиссии КВ-7 стоял без движения во дворе завода № 100, и в декабре 1943 года его разобрали и сдали в утиль.

148-е фото
Вид на боевое отделение танка КВ-7 (крыша не установлена). Хорошо видна строенная артиллерийская установка, справа - стеллаж для укладки 45-мм артвыстрелов (РГАЭ).

Одновременно с проектированием КВ-7 Челябинский Кировский завод начал работы по вооружению танка КВ-1 122-мм гаубицей М-30. Таким образом, планировалось создать, если можно так выразиться, облегченную версию КВ-2. 11 ноября 1941 года проект вооружения КВ 122-мм гаубицей У-11 (танковый вариант М-30) был принят к изготовлению под индексом КВ-9. Как и в случае со строенной установкой для КВ-7, разработку гаубицы У-11 вели конструкторы УЗТМ.

Танк КВ-9 предполагалось использовать как «мощное средство борьбы со средними и тяжелыми танками противника, с дерево-земляными укреплениями и живой силой противника». Гаубица У-11 устанавливалась в обычной литой башне танка КВ-1. В лобовом листе было прорезано отверстие, несколько большего размера, чем для пушки ЗИС-5, изменена конструкция и бронирование маски орудия. В феврале 1942 года комиссия под председательством генерал- майора танковых войск Попова провела испытания КВ-9 в районе Челябинска. Испытания показали, что «гаубица У-11 испытания на прочность выдержала, Противооткатные устройства работали нормально, меткость хорошая, удобство работы удовлетворительное. Боевая скорострельность составляет до 2 выстрелов в минуту». В своих выводах комиссия рекомендовала принять танк КВ-9 на вооружение Краской Армии. Однако после обсуждения КВ-9 на заседании ГКО от принятия танка на вооружение отказались.

149-е фото
150-е фото
Танк КВ-7, общий вид и вид сзади. Декабрь 1941 года. Хорошо видна пулеметная установка в кормовом листе рубки, а также бронировка смотровых приборов механика-водителя и стрелка-радиста на крыше корпуса (РГАЭ).

151-е фото
Переработанный вариант танка КВ-7 - машина вооружена двумя 76-мм пушками. Май 1942 года. Обратите внимание, что форма бронировки нижней части артустановки упрощена - она изготовлена из плоских бронелистов, в то время как в первом варианте КВ-7 была выполнена гнутой (АСКМ).

Дело в том, что установка гаубицы У-11 в КВ утяжеляла танк на 500 кг. Однако к тому моменту снижение качества изготовления трансмиссии на КВ-1 и увеличение массы последнего привели к катастрофическому количеству аварий КВ-1 на фронте. Опасение еще больше ухудшить условия работы трансмиссии в случае вооружения КВ 122-мм гаубицей и послужило причиной отклонения вопроса о принятии на вооружение КВ-9. С 14 по 25 марта 1942 года на Уральском артиллерийском полигоне прошли дополнительные баллистические испытания гаубицы У-11 на танке КВ-9. Но, несмотря на положительное заключение представителей главного артиллерийского управления, вопрос о принятии на вооружение КВ-9 больше не поднимался.

В некоторых источниках упоминается об изготовлении 10 танков КВ-9, что не соответствует действительности. Эти сведения, видимо, основаны на факте получения в мае 1942 года Челябинским Кировским заводом десяти 122-мм гаубиц У-11 с артиллерийского завода № 9 (г. Свердловск).

Последний раз вопрос о танках КВ-9 был поднят начальником БТУ ГБТУ Красной Армии инженер-полковником Афониным в письме от 29 декабря 1942 года на имя начальника ГБТУ Я. Федоренко: «В целях усиления вооружения танка КВ для борьбы с укреплениями противника, считаю необходимым вооружить часть выпускаемых танков 122-мм гаубицей У-11. Считаю целесообразным использовать для этой цели в первую очередь имеющейся на Кировском заводе задел бронекорпусов (около 120 штук) и башен танка КВ-1 (около 200 штук) для выпуска танка КВ-9 с установкой в них восьмискоростной коробки передач». Но в связи с принятием на вооружение СУ-122 необходимость в КВ-9 отпала.

Параллельно с установкой гаубицы У-11 в КВ-1, разрабатывался вариант вооружения этого танка 85-мм пушкой. Последняя, получившая обозначение У-12, проектировалась конструкторами УЗТМ на основе зенитки образца 1939 года. Предполагалось, что новая машина, которая в документах Челябинского Кировского завода получила индекс КВ-10, будет использоваться как истребитель танков противника. 28 декабря 1941 года о ходе работ по этому образцу докладывали следующее:

«Установка 85-мм зенитной системы в нормальную башню КВ-1 с запасом возимых снарядов порядка 80 штук. Образец будет изготовлен примерно к 10-15 января 1942 года».

152-е фото
Танк КВ-9, вооруженный 122-мм гаубицей У-11, на испытаниях. Февраль 1942 года. Ствол артсистемы на максимальном угле возвышения (ЦАМО).

Однако в ходе проектирования выяснилось, что без серьезных переделок установить в серийную башню КВ-1 85-мм пушку У-12 довольно сложно. Поэтому в январе 1942 года от дальнейшей разработки КВ-10 отказались, и этот проект остался только на бумаге.

В связи с большим объемом опытных работ по созданию новых образцов КВ и совершенствованию серийных машин, главный конструктор Челябинского Кировского завода Ж. Котин 9 января 1942 года обратился с письмом к наркому танковой промышленности В. Малышеву с просьбой разрешить:

«1) Создать при Кировском заводе Уральского комбината тяжелых танков центральный опытно-конструкторский отдел Наркомтанкпрома по тяжелым и средним танкам и дизель-моторам к ним;

2) Передать бывший опытный завод ЧТЗ под производственно-экспериментальную базу».

Предложение Ж. Котина получило поддержку, и 23 марта 1942 года на основании приказа по НКТП № 116 сс в Челябинске на базе бывшего опытного Челябинского тракторного завода и эвакуированного Харьковского станкостроительного завода имени Молотова создается опытный танко-моторный завод № 100 с его непосредственным подчинением наркомату танковой промышленности. Директором завода № 100 назначили П. Ворошилова, главным инженером Н. Синева, главным конструктором А. Ермолаева, главным технологом Л. Кабардина. Новое предприятие расположилось на площади в 7 гектаров между Челябинским Кировским и заводом № 200 в непосредственной близости от них.

Задачи, поставленные перед заводом № 100, были следующими:

«1. Проведение опытных работ, связанных с усовершенствованием, модернизацией и изготовлением новых образцов танков и моторов к ним и их доводка.

2. Испытание серийных машин и их агрегатов для выявления их качества и тактико- технической характеристики.

3. Изучение и обобщение опыта иностранной и отечественной техники для использования его в конструкциях наших танков и их агрегатах.

4. Изыскание заменителей горючих и смазочных материалов, разработка инструкций по их применению и эксплуатации».

Для этих целей завод имел свою производственную базу - литейный, кузнечно- термический, механический и инструментальный цеха (181 единица станочного оборудования). Всего на заводе работало чуть больше тысячи человек (1159 по состоянию на 1 июня 1942 года).

Сразу же после организации, коллектив завода № 100 активно включился в работы по совершенствованию тяжелых танков и создание новых образцов. Помимо перевооружения КВ-7 спаренной установкой 76-мм пушек ЗИС-5 и испытаний КВ-9, завод приступил и к самостоятельному проектированию.

153-е фото
Танк КВ-9, вооруженный 122-мм гаубицей У-11, вид спереди. Февраль 1942 года. (ЦАМО).

Первой работой стал химический танк КВ-12 («объект 232»), которым занималась группа инженеров под руководством С. Федоренко. Это был обычный линейный КВ-1, на котором установили резервуары и распылители для боевых химических веществ. Аппаратура могла использоваться для выполнения следующих задач: заражения местности отравляющими веществами, постановки дымовых завес и дегазации местности.

При изготовлении КВ-12 изменениям подвергался только корпус танка, на который приваривались бонки для крепления резервуаров и перегородки для воздушных трубок. Резервуары и трубки монтировались снаружи на надгусеничных полках танка. Подача боевых химических веществ на насадки для распыления производилась при помощи сжатого воздуха из двух стандартных баллонов емкостью 27 л каждый. Все химическое оборудование защищалось 30-мм броней спереди, сзади и с боков и 12 мм сверху. Общая емкость резервуаров составляла 625 л, масса всей аппаратуры и ее бронировки, установленной на КВ-12 - 2000 кг (без заправки). Масса заправки в зависимости от удельного веса химических веществ могла колебаться от 440 до 1200 кг. Химическая аппаратура приводилась в действие из боевого отделения танка при помощи специально установленных приборов.

Изготовление и доводка КВ-12 велись в апреле - мае 1942 года, а в июне танк вышел на испытания. Несмотря на то, что установленная на машине химическая аппаратура работала нормально, работы по КВ-12 были прекращены - армия не имела на тот момент надобности в подобном танке.

Следует отметить, что в качестве базы для изготовления КВ-12 использовался КВ-1, изготовленный в 1941 году из дефектных корпуса и двигателя (заводской номер машины № 6728), не принятый военной приемкой и оставленный Челябинскому Кировскому заводу для опытных и экспериментальных работ. С созданием завода № 100 эту машину передали на это предприятие. Впоследствии, летом 1942 года, КВ-12 использовался для испытаний некоторых узлов и агрегатов при проектировании танка КВ-1C.

154-е фото
Танк КВ-9, вооруженный 122-мм гаубицей У-11, вид слева. Машина оснащена литыми опорными катками, один из которых имеет отверстия в диске для облегчения (РГАЭ).

В мае 1942 года на заводе № 100 по предложению Академии механизации и моторизации имени И. Сталина приступили к изучению возможности вооружения танка КВ-1 реактивными снарядами от «Катюш» калибра 132-мм. Такая установка получила заводское обозначение КРАСТ-1 (короткая реактивная артиллерийская система танковая). Она представляла собой бронированную коробку с закрепленными внутри двумя направляющими для стрельбы реактивными снарядами. Четыре таких коробки крепились на крыльях КВ-1. Таким образом, КВ получал дополнительное вооружение из восьми 132-мм реактивных снарядов. Управление огнем реактивной системы велось с места механика-водителя.

КВ-1 с КРАСТ-1 успешно прошел испытания на Научно-исследовательском полигоне стрелкового вооружения на станции Чебакуль, показавшие высокую эффективность дополнительного вооружения танка КВ-1, причем это вооружение устанавливалось без больших производственных затрат.

С началом серийного выпуска танка КВ -1С установка КРАСТ-1 испытывалась на нем с августа по ноябрь 1942 года. По их результатам главный конструктор Челябинского Кировского завода Ж. Котин обратился к наркому танковой промышленности И. Зальцману с предложением о серийном изготовлении КРАСТ-1. В своем письме, Котин сообщал, что готовые комплекты установок КРАСТ «могут рассылаться в войсковые части, где при наличии электросварочного аппарата в рембазах могут быть установлены на существующие танки» (следует отметить, что одновременно с установкой КРАСТ-1 на КВ завод № 100 разработал проект установки этой системы на Т-34). Однако система КРАСТ-1 на вооружение так и не была принята.

Наиболее серьезным опытным образцом, созданным конструкторами завода № 100 на базе КВ-1, стал танк КВ-13. История его появления такова. В мае 1942 года конструкторы Опытного завода № 100 разработали по своей инициативе проект «скоростного танка усиленного бронирования».

31 мая 1942 года, вместе с аналогичным проектом танка Т-34М, который спроектировали на заводе № 183, он был направлен на рассмотрение в наркомат танковой промышленности и в ГАБТУ КА.

155-е фото
Танк КВ-9 со 122-мм гаубицей У-11, вид спереди. Февраль 1942 года. Башня повернута для испытания стрельбой под углом 90 градусов к продольной оси машины (ЦАМО).

Военные инициативу конструкторов оценили в целом положительно. Так, уже 1 июня 1942 года начальник бронетанкового управления Красной Армии генерал-майор Б. Коробков направил на имя заместителя наркома обороны СССР генерал-лейтенанта Я. Федоренко докладную записку, в которой сообщал следующее:

«Состоящий на вооружении Красной Армии тяжелый танк КВ показал в боях безусловные преимущества перед танками фашистских армий своим мощным бронированием и вооружением...

Отечественная война, сочетающая в динамике боев позиционный метод ведения войны с подвижным маневренным методом, предъявляет новые требования к танку тяжелого типа, которым танк КВ полностью не отвечает. Основным качеством - маневренностью - танк КВ не обладает по следующим причинам:

1. Малая максимальная скорость ограничивает его действие для быстрого броска с одного фланга боя на другой для контрудара по танкам маневрирующего противника.

2. Недостаточная обзорность из танка затрудняет ориентировку на поле боя.

3. Недостаточная приемистость танка снижает его динамические качества вследствие того, что число передач - пять вперед - недостаточно для тяжелого танка.

4. Большие усилия, требующиеся для переключения передач, также снижают динамические качества...

5. Недостаточная надежность работы тормозных лент ограничивает пользование ими, а остальных агрегатов и системы управления приводит к вынужденным остановкам на поле боя и простоям в ремонте.

Эксплуатационные качества КВ также оказались ограниченными тем, что:

1. Требует надежных мостов или переправочных средств для преодоления водных преград и оврагов.

2. Требует наличия в частях мощных тягачей для быстрой эвакуации с поля боя, вытаскивания из оврагов, ловушек и т. п.

3. Требует наличия в частях мощных ремонтных средств - кранов, станков, инструмента.

Исходя из этого, необходимо просить Правительство дать задание Наркомтанкпрому изготовить на заводах Кировском и № 183 по два опытных образца танков тяжелого типа по следующему тактико-техническому заданию».

Согласно приложенных к документу требований, предлагалось создать 30-тонный танк с 90 мм броней в лобовой части корпуса и на башне, 75 мм бортовой, экипажем из 4 человек (из них 3 - в башне). Вооружение машины - 76-мм пушка и два пулемета ДТ (один спаренный, второй курсовой) с боекомплектом в 50 снарядов и 2520 патронов. В качестве силовой установки предусматривалось использование дизеля В-2 или В-2К мощностью 500-600 л.с., который должен был обеспечить максимальную скорость по шоссе 60 км/ч и 25 км/ч по целине. На машине предполагалось использовать планетарную трансмиссию, командирскую башенку с круговым обзором, а система охлаждения двигателя и воздухоочиститель должны были обеспечить «безостановочное движение танка по целине в течение 10 часов при температуре до +45 градусов». Именно такая машина, по мнению Коробкова, «будет отвечать требованиям современной войны».

Кстати, требования, приведенные в записке Коробкова, во многом базировались на характеристиках проектов предлагаемых заводами № 183 и Кировским.

156-е фото
Химический танк КВ-12 (объект 232), вид сзади справа. Челябинск, завод № 100, весна 1942 года. Хорошо видны резервуары для химических веществ и патрубки для их распыления (АСКМ).

5 июня 1942 года нарком танковой промышленности В. Малышев продемонстрировал проекты обоих танков И. Сталину, но последний не одобрил инициативы промышленности. В своем дневнике Малышев пишет:

«В последние дни т. Сталин вызывает к себе каждый день. Он крепко занялся улучшением качества танков. Сегодня были у т. Сталина вместе с тт. Зальцманом, Котиным, Морозовым. Тов. Сталин сказал, что „наши танки превосходят заграничные, в том числе и немецкие, по своим техническим показателям, но уступают им в ходовой части...

Надо улучшать, модернизировать танки и, особенно, ходовой механизм. Надо иметь в виду, что теперь танкисты менее квалифицированы и поэтому танки надо делать проще, надежнее, а не рассчитывать на виртуозов. Надо улучшить видимость наших танков. Вот мы даем вам, танкистам, задачу - улучшить коробку скоростей танков Т-34 и КВ, облегчить вес танка КВ и делать оба танка с хорошей видимостью“.

Мы показали т. Сталину макеты двух новых танков, которые полностью решают те пожелания... но т. Сталин ответил: „Новые танки делать пока не будем. Не будем отвлекать конструкторов от задачи улучшать и модернизировать выпускаемые танки. Конечно, конструкторам хочется делать новые машины, каждый конструктор ищет славы. Но надо обождать. К новым машинам вернемся месяца через полтора-два, когда конструкторы закончат работу по улучшению существующих танков“».

И хотя «добро» Верховного Главнокомандующего и не было получено, завод № 100 продолжал работы по новой машине, которая в документах значилась как «объект 233», а чуть позже получила индекс КВ-13.

157-е фото
Химический танк КВ-12 (объект 232), вид спереди справа. Челябинск, завод № 100, весна 1942 года. Обратите внимание, что бронировка макси орудия демонтирована, шаровая установка в лобовом листе корпуса отсутствует (АСКМ).

Работы по танку развернулись широким фронтом в августе 1942 года, после начала серийного выпуска КВ-1C и выполнения задания Сталина о модернизации КВ, которое он озвучил 5 июня (с этого времени как раз прошло два месяца). В это же время было получено «добро» от накомтанкпрома на изготовление опытного образца.

Сначала работами по КВ-13 руководил главный конструктор Челябинского Кировского завода С. Махонин, а затем - Ж. Котин. Основные теоретические и проектные работы по танку КВ-13 возглавлял ведущий инженер, один из старейших и опытных конструкторов Кировского завода Н. Цейц. Оригинальный по форме корпус разрабатывала группа конструкторов под руководством инженера К. Кузьмина и ведущего инженера С. Мицкевича, а общей компоновкой машины занимался Г. Москвин. Кроме того, в проектировании различных узлов и агрегатов КВ-13 участвовали А. Ермолаев, К. Ильин, М. Креславский, Е. Дедов, Б. Красников, Г. Рыбин, В. Торотько, Н. Синев и другие.

При разработке КВ-13 конструкторы планировались решить следующие задачи:

«Дать проект боевой машины среднего веса, соединяющей способности широкого и быстрого маневра с силой лобового удара, а также упростить производство наиболее трудоемких деталей - корпуса, башни, трансмиссии». В соответствии с поставленными задачами масса КВ-13 была определена в пределах до 30 т, скорость до 65 км/ч, а броневая защита лобовой части должна была выдерживать огонь 88-мм зенитных орудий, которые немцы активно использовали для борьбы с КВ.

Снижение массы машины с одновременным усилением броневой защиты достигалось уменьшением габаритов танка. Высоту машины, по сравнению с КВ-1, удалось снизить на 210 мм и сделать ее короче на 700 мм. За счет внедрения нового бортового редуктора КВ-13 стал уже на 250 мм. Численность экипажа сократили до четырех человек за счет исключения стрелка-радиста. Благодаря этому удалось уменьшить внутренний забронированный объем танка.

После того как отказались от стрелка-радиста, появилась возможность переднюю часть корпуса выполнить выступающей вперед и придать ей обтекаемую форму для увеличения снарядостойкости. В результате лобовую часть запроектировали литой, при этом значительно увеличили ее толщину - до 120 мм.

Для упрощения производства корпус КВ-13 был комбинированным - он должен был собираться из литых и катаных броневых деталей, а башня отливалась вместе с рамкой пушки. Конструкция корпуса в целом имела меньшее (по сравнению с КВ-1) количество деталей, что уменьшало количество подгонок, стыков, сварных швов и значительно сокращало время изготовления и упрощало производство.

158-е фото
Танк КВ-1 с установками КРАСТ-1 (короткая артиллерийская реактивная система танковая), вид слева. Челябинск, завод № 100, лето 1942 года. 132-мм реактивный снаряд уложен на направляющей перед контейнером (АСКМ).

Вооружение КВ-13 состояло из 76-мм пушки ЗИС-5 и спаренного пулемета ДТ.

Пушка устанавливалась на специальных цапфах с шаровыми опорами, причем ее монтаж осуществлялся через крышу башни, для чего последняя делалась съемной. Кроме того, для защиты танка с боков и сзади в случае заклинивания башни, в стенках последней имелись четыре амбразуры для стрельбы из трех пистолетов-пулеметов ППШ, которые являлись личным оружием экипажа. Вращение башни при работающем двигателе производилось электромотором, а на стоянках - ручным приводом.

Силовая установка состояла из дизельного двигателя В-2К мощностью 600 л. с., двух воздухоочистителей, вентилятора охлаждения, пластинчатого радиатора подковообразной формы, двух масляных и двух топливных баков. Следует отметить, что система охлаждения КВ-13 по конструкции была аналогична системе охлаждения опытного легкого танка Т-50, изготовленного на Кировском заводе в начале 1941 году. Для запуска двигателя использовался инерционный стартер с электромотором, пусковое устройство на сжатом воздухе и ручной привод.

На КВ-13 ставилась коробка перемены передач с подвижными зубчатыми муфтами, имевшая девять скоростей вперед и одну назад. Одноступенчатая планетарная бортовая передача монтировалась в кронштейне ведущего колеса, что позволило уменьшить ширину танка.

Ходовая часть танка КВ-13, в отличие от КВ-1 имела всего пять опорных катков. Причем предусматривалось использование гусениц двух типов: от танка Т-34 и от КВ-1 (для движения по заснеженным и заболоченным участкам). Для этой цели была необходима лишь смена венцов ведущих колес.

Следует отметить, что танк КВ-13 характеризовался полным отсутствием в его конструкции деталей из цветных металлов (кроме тех, которые использовались в двигателе В-2К).

159-е фото
Танк КВ-1 с установками КРАСТ-1 (короткая артиллерийская реактивная система танковая), вид сзади. Челябинск, завод № 100, лето 1942 года. Хорошо видны прямоугольные контейнеры для 132-мм снарядов на надгусеничных полках (АСКМ).

Сборку первого образца КВ-13 завершили во второй половине сентября 1942 года, и 26-27 сентября машина совершила первые пробеги, пройдя 45 км. При этом отмечалось тяжелое управление танком (усилия на рычагах составляли 60 кг, а на педали главного фрикциона 90 кг), высокая температура воды в системе охлаждения (110-115 градусов), неудобство регулировки главного фрикциона из-за затрудненного доступа к нему. Кроме того, были обнаружены и другие, более мелкие недостатки, как конструкторского, так и технологического характера. Вместе с тем, машина оказалось довольно резвой - на гусенице Т-34 она показала максимальную скорость 57,6 км/ч, что практически соответствовало расчетной в 60 км/ ч. В ходе дальнейших испытаний танк показал скорость 62 км/ч, превысив таким образом, расчетную.

Опытный образец КВ-13 испытывался (с перерывами, причем, иногда довольно значительными) до конца 1942 года. Параллельно с испытаниями конструкторы работали над усовершенствованием машины, перерабатывая те или иные узлы и «внося изменения в слабые места танка». Пробеги в районе Челябинска выявили у КВ-13 недостаточную надежность ходовой части, силовой установки и планетарного механизма поворота, перегрев двигателя при движении на повышенных передачах, дефекты в коробке перемены передач. С учетом полученных результатов, в ноябре 1942 года завод № 100 приступил к проектированию второго варианта КВ-13, в конструкции которого предполагалось устранить все недостатки, выявленные у опытного образца машины. Так, предполагалось усилить бронирование в лобовой части корпуса до 120 мм, а на башне - до 100 мм. Проектировалась новая башня с командирской башенкой, которой не было у КВ-13, а также вносились изменения в моторно-трансмиссионную группу.

160-е фото
Танк КВ-1 с установками КРАСТ-1 (короткая артиллерийская реактивная система танковая), общий вид. Челябинск, завод № 100, лето 1942 года (АСКМ).

В январе 1943 года Челябинский Кировский завод и завод № 100 посетил представитель технического управления ГБТУ КА майор Пестов, который 22 января докладывал своему руководству о состоянии опытных работ. По танку КВ-13 информация была следующей:

«В первом (испытывавшемся) варианте имелись следующие основные дефекты:

1). Перегрев двигателя. Вода кипит на 6-й передаче при 1600-1800 оборотах двигателя. Масло при этом 85-90 °C.

2). Недоработана маслосистема. Вследствие наличия двух небольших маслобаков происходит переполнение одного из них и раздутие.

3). Отверстия для засоса воздуха забиваются грязью, снегом. Зимой снег тает, и вода, стекая на днище танка, примораживает тяги.

4). Плохое уплотнение днища танка.

5). Коробление дисков главного фрикциона.

6). Неудачное крепление нижних катков на подшипниках осей. Частые случаи слетания.

7). Ряд дефектов в новой 9-скоростной коробке передач.

Танк КВ-13 прошел 1250 км и сейчас стоит на ремонте.

Этот вариант имеет коробку перемены передач с танка КВ-1C с новым картером, улучшенное охлаждение двигателя, улучшенный главный фрикцион, планетарный механизм поворота (такой же, как и испытывающийся на КВ-1C) и новую башню с пушкой Ф-34 и с размещением в ней 3 человек (довольно свободно) на погоне КВ-1C. Сейчас завод изготавливает два таких танка».

По ряду причин постройка двух опытных образцов второго варианта КВ-13 шла очень медленно - корпуса и башни завод № 200 планировал изготовить лишь к 10 февраля 1943 года. К этому времени руководство Главного бронетанкового управления Красной Армии и наркомат танковой промышленности вынесли на обсуждение Государственного Комитета Обороны вопрос о разработке тяжелых танков с более мощным противоснарядным бронированием. Видимо инициатором был И. Зальцман, который 23 февраля 1943 года направил на имя заместителя председателя ГКО В. Молотова письмо, в котором сообщал:

«Конструкторами Кировского завода разработана конструкция нового танка с улучшенной броневой защитой, способной противостоять немецкой противотанковой артиллерии.

Новый танк, благодаря своей компоновке, отличается от существующих типов танков, находящихся на вооружении Красной Армии, бронированием основных толщин 120-100-90 мм, меньшим весом по сравнению с танком КВ, и мощным вооружением.

Будучи на Урале, и лично ознакомившись со всеми материалами по проектированию нового танка, считаю необходимым просить Вас разрешить срочно изготовить два опытных образца и предъявить их на государственные и войсковые испытания с тем, чтобы немедленно после утверждения Правительством, поставить их на серийное производство на Кировском заводе.

Проведенные в течение длительного времени на Кировском заводе подготовительные работы позволят изготовить опытные образцы новых танков в течение ближайших двух недель».

161-е фото
Танк КВ-13 во дворе завода № 100. Челябинск, 1943 год. Машина на гусеницах от танка КВ (АСКМ).

Молотов доложил содержание письма Зальцмана И. Сталину, и уже на следующий день, 24 февраля 1943 года было принято постановление ГКО № 2943 «Об изготовлении опытных образцов тяжелых танков ИС (Иосиф Сталин)». Согласно этому документу, Кировский завод должен был к 10 марта изготовить два опытных образца танков - один со 122-мм гаубицей У-11 (как на КВ-9), а второй - с 76-мм пушкой. Масса машин определялась не более 39,5 и 38,5 тонн соответственно.

В целях сокращения времени на постройку новых танков руководство Кировского завода приняло решение использовать для них часть узлов и агрегатов, изготовленных для сборки второго варианта КВ-13.

К 8 марта 1943 года опытные образцы новых машин «объект 233» (ИС № 1) и «объект 234» (ИС № 2). Были готовы. Они имели по пять опорных и три поддерживающих катка на борт, торсионную подвеску и гусеницу цевочного зацепления. На ИС № 1 стояла башня оригинальной конструкции с 76-мм пушкой ЗИС-5, а на ИС № 2 - башня с опытного танка КВ-9 со 122-мм гаубицей. Впоследствии эти образцы послужили основой для проектирования тяжелых танков ИС-85 и ИС-122, запущенных в производство осенью 1943 года. Но это уже другая история.

ОГНЕМЕТНЫЕ КВ

К началу Великой Отечественной войны в танковых частях Красной Армии имелось большое количество огнеметных танков XT-26, ХТ-130 и ХТ-133, разработанных в 1932-1939 годах. Однако опыт боевых действий на Халхин-Голе и, особенно, война с Финляндией показал, что эти машины имеют недостаточную дальность огнеметания (до 70 метров) и часто не могут подойти к целям на дистанцию выстрела. Это было, прежде всего, связано с устройством пневматических огнеметов, в которых для выброса струи огнесмеси использовались баллоны со сжатым воздухом. Такая конструкция не позволяла бесконечно повышать давление для увеличения дальности стрельбы, а сами баллоны с воздушными шлангами сильно усложняли конструкцию огнемета.

Еще с 1938 года на заводах № 174 в Ленинграде и № 37 в Москве начались работы по созданию порохового танкового огнемета. В этой системе огнесмесь выбрасывалась при помощи поршня под давлением пороховых газов, образовавшихся при горении пороха в специальных патронах. За счет большего (по сравнению с пневматическим огнеметом) давления, дальность действия огнемета увеличивалась до 100 метров и даже более.

162-е фото
Танк КВ-13, вид справа. Челябинск, осень 1942 года. Машина оснащена гусеницами от танка Т-34, опорные катки литые, с отверстиями в диске (АСКМ).

В мае 1940 года на заводе № 37 под руководством инженера Данилова был изготовлен первый образец автоматического порохового огнемета. Его установили в танк БТ-7 и испытали. Но в связи со снятием с производства БТ-7 в ноябре 1940 года все работы по пороховому огнемету передали заводу № 174, который получил задание изготовить опытный образец огнемета для танка Т-50. Используя опыт испытаний БТ-7 и свои собственные разработки, группа конструкторов завода № 174 которую возглавляли инженеры И. Аристов и Елагин, предложила свою конструкцию огнемета. В ней вместо воздуха использовались пороховые заряды укороченных артиллерийских гильз небольшого калибра (20-37 мм). В ходе проведенных исследований удалось достичь дальности огнеметания до 120 метров, что почти в два раза превышало результат пневматических танковых огнеметов.

Почти одновременно был готов пороховой огнемет конструкции HATИ, спроектированный под руководством инженера Данилова, переведенного в HATИ с завода № 37. Однако последующие испытания показали, что конструкция Аристова и Елагина более удачная.

К концу февраля 1941 года испытания автоматического порохового огнемета завода № 174 были завершены. При массе в 45 кг он имел скорострельность до 20 выстрелов в минуту при емкости одного выстрела 10 литров (поэтому в документах он еще иногда именовался «10-литровым огнеметом»). В нем использовался автоматический затвор «типа пулемета ДС системы Дегтярева» и укороченные 37-мм гильзы от пушки Шпитального с пороховым зарядом массой 50-55 грамм. Гильзы (шесть штук) укладывались в смонтированный сверху магазин. Автоматика огнемета позволяла вести огнеметание как одиночными, так и групповыми выстрелами (до 6 штук), после чего нужно было перезарядить магазин. В целом проведенные испытания показали вполне удовлетворительную работу автоматического порохового огнемета завода № 174, хотя ряд узлов и требовал доработки.

163-е фото
Танк КВ-13, вид сзади. Челябинск, осень 1942 года. Хорошо виден съемный кормовой лист с люками для доступа к агрегатам трансмиссии (АСКМ).

13 марта 1941 года принимается постановление Совета народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) № 525-224 ее, озаглавленное «О вооружении огнеметами танков КВ, Т-34 и Т-50». Согласно этому документу предполагалось в каждом танковом полку танковой дивизии иметь по две роты КВ (20 машин) и две роты Т-34 (32 штуки), а в танковом полку моторизованной дивизии четыре роты Т-50 (64 штуки), вооруженных автоматическими пороховыми огнеметами конструкции завода № 174. Установку предполагалось монтировать в передней части корпуса рядом с механиком-водителем.

К 1 мая 1941 года завод № 174 должен был изготовить четыре образца порохового огнемета, установить их в танки и провести испытания. А с 1 июля Люберецкий машиностроительный завод под Москвой, выпускавший 50-мм ротные минометы, обязан был начать серийный выпуск огнемета, который получил обозначение АТО-41 (автоматический танковый огнемет образца 1941 года). По первоначальному плану до конца года требовалось поставить в армию 1100 огнеметных танков, из них 700 КВ.

Проект установки огнемета в КВ-1 был подготовлен конструкторским бюро СКБ-2 к 25 марта 1941 года. Она размещалась в лобовом листе корпуса, справа от механика- водителя, и снаружи защищалась шарообразной бронировкой. Однако с изготовлением самих огнеметов произошла некоторая задержка: из-за внесения ряда изменений в конструкцию чертежи были окончательно утверждены только 17 апреля, после чего их передали Люберецкому заводу Чуть позже три опытных образца порохового огнемета, изготовленных заводом № 174, начали монтировать в танки, но дело шло медленно. Лишь 12-13 июня 1941 года огнеметный вариант КВ-1 прошел испытания в окрестностях Ленинграда.

164-е фото
Продольный разрез танка КВ-13, копия заводского чертежа (АСКМ).

Огнемет монтировался в лобовом листе корпуса справа, огонь из него вел механик- водитель при помощи заряжающего, так как расположение магазина и укладки патронов не позволяли водителю перезаряжать огнемет и устранять задержки в работе автоматики. В своих выводах комиссия, проводившая испытания, отмечала:

«1. Огнеметная установка в основном отвечает тактико-техническим требованиям, за исключением горизонтальной наводки, которая отсутствует, и угла подъема (3,5 град, вместо 10 град).

2. Всего было произведено 72 выстрела (7 зарядок).

3. Огнемет размещен за счет снятия 19 снарядов боевой укладки танка справа от водителя.

4. Расположение огнемета требует для обслуживания, при огнеметании с хода, двух членов экипажа (водителя и заряжающего)».

Несмотря на то, что в работе самого огнемета было отмечено большое количество различных недоработок, в своем заключении комиссия записала:

«Установка огнемета в танке КВ-1 в основном соответствует тактико-техническим требованиям.

Предложить заводу № 174 устранить указанные в акте дефекты в установке.

После устранения выявленных дефектов установка огнемета в танке КВ-1 может быть рекомендована на серийное производство».

Однако после начала Великой Отечественной войны работы по доводке огнеметной установки в КВ прекратились - конструкторам Кировского завода пришлось решать вопросы увеличения выпуска танков КВ-1. Кроме того, Люберецкий завод до своей эвакуации осенью 1941 года так и не смог начать серийный выпуск огнеметов.

Однако в сентябре 1941 года несколько танков КВ-1, изготовленных в Ленинграде, вооружили огнеметами. Скорее всего, это были изготовленные заводом № 174 образцы для проведения испытаний. Огнеметы монтировались в лобовом листе корпуса КВ-1, справа от механика-водителя в бронированной установке. В документах военной приемки фигурируют три таких машины, именовавшихся «КВ-1 с установкой огнеметов» - №№ 5156, 5157 и 5158. 13 сентября 1941 года эти машины отправили в распоряжение АБТВ Ленинградского фронта. Причем в документах отгрузки указаны четыре машины: № 5156, 5157 и 5158 «плюс одна ремонтная». Возможно, ремонтный танк также получил огнеметную установку, подтверждением чего служат документы 124-й танковой бригады, в состав которой включили эти танки. Бригада начала формирование 17 сентября 1941 года и, по сведениям о численном составе на 23 сентября в ней имелось 46 танков КВ, из них 4 огнеметных. В ходе боев 8-10 октября 1941 года под Урицком (ныне Гатчина) все огнеметные КВ были потеряны.

Существовал еще один вариант вооружения КВ-1 огнеметом, разработанный летом 1941 года. 15 июля провели испытание одно- стрельного порохового огнемета, разработанного конструктором Люберецкого завода С. Новиковым. Устройство представляло собой цилиндр диаметром 145 мм и длиной 1300 мм с емкостью выстрела 21,4 л.

165-е фото
Танк КВ-13, вид спереди. Челябинск, осень 1942 года. Хорошо видна форма литой передней части корпуса. Машина оснащена гусеницами от танка Т-34 (АСКМ).

Огнемет установили на правой надгусеничной полке КВ-1, причем крепление на танке осуществили «с помощью подручных средств (проволока и другое)». В ходе испытаний удалось достичь дальности стрельбы до 90 м.

Производившая испытания комиссия предложила устанавливать на КВ-1 по шесть таких огнеметов (по три на каждой надгусеничной полке), а также после устранения недостатков «срочно изготовить 300 штук огнеметов для вооружения 50 танков КВ-1 и испытать огнеметы в боевых условиях». Однако данная работа не получила дальнейшего распространения.

Работы по созданию огнеметного танка на базе КВ-1 продолжились уже в Челябинске осенью 1941 года. Новая машина получила обозначение КВ-8 («объект 228»).

Для производства танковых огнеметов АТО-41 (помимо КВ ими вооружались танки Т-34) в конце ноября 1941 года на базе эвакуированного оборудования цеха огнеметов Люберецкого завода и части завода «Комсомолец» создается специализированный завод по производству огнеметов, включенный в состав наркомата танковой промышленности и получивший № 222. Предприятие разместилось на станции Тогузак Кустанайского района Челябинской области. Главным конструктором завода № 222 был назначен И. Аристов. По первоначальному плану предполагалось, что предприятие до конца 1941 года соберет 20 АТО-41 из задела, вывезенного при эвакуации Люберецкого завода, в январе 1942-го даст 200 штук, и затем перейдет на выпуск 15 штук ежедневно.

Огнемет АТО-41, который предстояло выпускать заводу № 222, являлся доработанным вариантом огнемета завода № 174. Он состоял из резервуара для огнесмеси с трубопроводом, цилиндра с поршнем, затворной коробки с механизмом автоматической перезарядки, насадки с задвижкой и зажигалкой, бензобачка с бензопроводом, краном и форсунками, воздушных баллонов и системы воздухопроводов, приборов управления. Огнесмесь выбрасывалась поршнем, перезарядка происходила автоматически под давлением огнесмеси, создаваемым в резервуаре с помощью сжатого воздуха из воздушных баллонов.

166-е фото
Автоматический 10-литровый танковый огнемет системы Аристова и Елагина, вид слева. Февраль 1941 года (ЦАМО).

Зажигание струи огнесмеси, выбрасываемой из насадки огнемета, производилось от факела бензина, который, в свою очередь, воспламенялся от запальных свечей. В течение 10 секунд из АТО-41 можно было произвести до трех выстрелов. Дальность огнеметания стандартной смесью (мазут-керосин) составляла до 90 м, а вязкой огнесмесью до 110 м.

Первый образец огнеметного КВ-8 изготовили в декабре 1941 года. В отличие от варианта, созданного в Ленинграде, теперь огнемет установили в башне, он монтировался в одной установке с 45-мм танковой пушкой и пулеметом ДТ. Для того, чтобы внешне огнеметный танк не отличался от линейных, 45-мм пушку снаружи прикрыли массивным маскировочным кожухом, таким образом, создавая иллюзию 76-мм орудия. Для огнесмеси имелось три бака: один емкостью 450 л размещался на дне боевого отделения, а два по 120 л в нише башни. Боекомплект для 45-мм пушки составлял 85 выстрелов, для огнемета - 90 выстрелов (гильз). Экипаж КВ-8 был сокращен до четырех человек. Никаких изменений в конструкцию корпуса или ходовой части танка по сравнению с серийным КВ-1 не вносилось. Основным назначением КВ-8 являлось подавление укрепленных огневых точек типа ДОТ и ДЗОТ, уничтожение живой силы, танков и бронеавтомобилей противника.

В конце декабря 1941 года первый экземпляр танка КВ-8 отправили в Москву. 5 января 1941 года на полигоне завода № 8 в Мытищах машину осмотрели члены Государственного Комитета Обороны СССР и представители промышленности и наркомата обороны. Среди присутствующих были Н. Вознесенский, К. Ворошилов, В. Малышев, Н. Воронов, Я. Федоренко, И. Зальцман, Н. Яковлев и другие. Танк был показан в движении, и произвел несколько выстрелов из пушки и огнемета. В своем заключении присутствующие отмечали хорошие ходовые качества машины, высокую дальность огне- метания (95 м), и удовлетворительное размещение вооружения и боекомплекта. Среди замечаний отмечались:

«1. Устранить горение поджигающего бензина между выстрелами.

2. Устранить попадание бензина и огня через маску внутрь танка.

3. Обеспечить при нормальном темпе стрельбы и полной заправке резервуаров горючей смесью не менее 60 выстрелов.

4. Проверить и устранить все отмеченные неполадки в работе автоматики АТО-41.

5. Считать необходимым один из танков КВ-8 программы завода на январь-февраль месяцы подвергнуть испытанию с целью проверки устранения всех отмеченных недочетов при изготовлении опытной партии».

167-е фото
Автоматический 10-литровый танковый огнемет системы Аристова и Елагина, вид справа. Февраль 1941 года. Сверху видна вертикальная обойма для укладки патронов (ЦАМО).

На следующий день, 5 января 1942 года, И. Сталин подписал постановление ГКО № 1111сс в котором говорилось:

«Принять на вооружение и приступить к производству КВ-8.

Изготовить КВ-8 в январе 10 штук, в феврале 50 штук, устранив недостатки, отмеченные в акте от 5 января 1942 года».

Однако сразу наладить производство КВ-8 не удалось из-за отсутствия огнеметов - завод № 222 разворачивал их выпуск с большим трудом. В донесении о выпуске КВ-8 по поводу этого предприятия говорилось:

«Этот завод не имеет гальванической и термических мастерских, литейной для ковкого чугуна, аппаратов для автогенной сварки, кислорода и т. п.

Часть станочного оборудования завода, металл, заготовки, топливо и строительный материал с железнодорожной ветки ст. Тогузак Южно-Уральской железной дороги на завод не вывезены, и с наступлением весенней распутицы завод окажется еще в более тяжелом положении».

В феврале опытный танк КВ-8, после доработки конструкции, прошел всесторонние испытания в районе городов Челябинска и Копейска. Комиссия под председательством генерал-майора танковых войск Попова, проводившая эти испытания, дала высокую оценку качества машины.

За январь Челябинский Кировский завод не сумел изготовить ни одной машины, а в феврале сдал всего два КВ-8:

«На 20 февраля изготовлено два образца, один из них принят. Работа по доводке в основном закончена. Огнемет рассчитан на 15-20 выстрелов. При увеличении количества выстрелов и ускорения темпа стрельбы происходят осечки в результате большого нагарообразования. Чертежи и техусловия на изготовление КВ-8 согласованы».

Фактически серийное производство КВ-8 началось лишь в апреле 1942 года. В своей докладной записке в БТУ КА по поводу выпуска огнеметных машин военпред завода подполковник Петров сообщал:

«Выпуск танков КВ-8 во II квартале проходил при общем подъеме, подкрепленным письмом т. Сталина. По КВ-8 завод испытывал трудности освоения и наличия дефектов по АТО-41.

В III квартале КВ-8 и АТО Кировским заводом освоены, и программа двух месяцев полностью выполнена».

168-е фото
Танк КВ-1 с установкой огнемета в лобовом листе корпуса. Хорошо видна форма бронировки. Машина из состава 124-й танковой бригады Красной Армии, подбитая в октябре 1941 года в боях за Петергоф (ЯМ).

Планом предусматривалось изготовить в апреле, мае и июне по 40 КВ-8, в июле, августе и сентябре - по 20. Реальный выпуск КВ-8 выглядел следующим образом: апрель - 22, май - 26, июнь - 13, июль - 18, август - 21, всего 100, а с учетом двух февральских машин - 102 КВ-8. В дальнейшем ЧКЗ перешел на выпуск КВ-8С на базе танка КВ-1C (об этом подробнее см. книгу автора «Модернизированные танки „Клим Ворошилов“ КВ-1C и КВ-85»).

Весной 1942 года началось формирование отдельных огнеметных танковых батальонов, на комплектование которых поступали КВ-8 и огнеметные ТО-34. Каждый такой батальон включал в себя управление, три танковых роты (две тяжелых и одна средних), взводы обеспечения и хозяйственного снабжения, а также медицинский пункт. Тяжелая танковая рота состояла из двух взводов по два КВ-8 и КВ-8 командира роты. Всего по штату в батальоне насчитывалось 154 человека и 21 танк: 10 КВ-8, 9 огнеметных ТО-34 и 2 линейных Т-34. Однако на практике, из-за небольшого количества изготовленных огнеметных танков их штатная численность в батальонах могла не соблюдаться.

Боевая подготовка огнеметных танковых частей осуществлялась в подмосковных Кузьминках, где создали специальный учебный центр, по специально разработанной программе. Всего весной - летом 1942 года здесь было укомплектовано и подготовлено 19 отдельных огнеметных танковых батальонов (с 500 по 517-й включительно, и 519-й). Кроме того, приказом наркома обороны СССР от 3 сентября 1941 года в Кузьминках сформировали 235-ю отдельную огнеметную танковую бригаду На ее укомплектование поступили три огнеметных танковых батальона: 506, 508 и 509-й. Кроме того, в бригаду включили управление и мотострелковый батальон.

Боевой дебют танков КВ-8 состоялся на Волховском фронте в последних числах августа 1942 года. В ходе Синявинской операции в составе 8-й армии действовало четыре огнеметных батальона - 500, 502, 503 и 507-й - имевшие в своем составе 73 танка, из них 32 КВ-8. Последние находились в 500 (10 машин), 502 (10 машин) и 507-го (12 машин) батальонов. 503-й тяжелых огнеметных танков не имел, и насчитывал в своем составе лишь 13 ТО-43 и Т-34. Батальоны были введены в бой 27 августа 1942 года, в первый день наступления 8-й армии. На подготовку они имели порядка 3-4 суток, в течение которых командиры производили рекогносцировку местности и увязывали вопросы взаимодействия с пехотой, артиллерией и саперами. При этом к разведке местности привлекались все, от командира батальона, до механиков-водителей танков.

169-е фото
Первый образец огнеметного танка КВ-8, вид слева. Челябинск, декабрь 1941 года. Машина оснащена литыми опорными катками с отверстиями в диске (РГАЭ).

Большое внимание уделялось инженерному обеспечению действий танков, хотя детально вопрос так и не был полностью решен (способы разминирования минных полей, прокладка путей, наведение переправ). С артиллерией и пехотой действия увязывались по рубежам, устанавливались сигналы переноса и вызова огня, способы целеуказаний и т. п.

Местность, на которой предстояло наступать, была лесистой, с большим количеством болот и малым количеством дорог. При этом болотистые участки отделялись друг от друга узкими участками суши и по существу представляли собой естественные оборонительные рубежи. Таким образом, местность сильно ограничивала действия танковых частей, затрудняя их развертывание и вынуждая наступать вдоль дорог и полос суши, разделяющих болота. Кроме того, использование танков требовало проведения серьезной инженерной подготовки.

Выход танков с выжидательных на исходные позиции осуществлялся в ходе артподготовки, чем обеспечивалось скрытность перехода. Батальоны вводились в бой на участке Гонтовая Липка - Тортолово.

500-й отдельный огнеметный танковый батальон перед атакой разделили на две группы. Одна (3 КВ-8 и 2 ТО-34) должна была поддерживать атаку частей 11-й стрелковой дивизии южнее Тортолово, а вторая (7 КВ-8, 5 ТО-34 и 2 Т-34) во взаимодействии с 286-й стрелковой дивизией должна была занять Вороново и в дальнейшем наступать на Апраксин.

Первая группа, перейдя в атаку, заняла первую линию немецкой обороны без пехоты. В отчете об этом говорилось:

«Пламя огня из огнеметов производило на противника ужасающее действие, и немцы в панике и беспорядке устремились во вторую линию траншей, неся потери».

При дальнейшем движении саперы, сопровождавшие танки, отошли назад, в результате чего четыре машины подорвались на немецком минном поле. Несмотря на это, экипажи продолжали вести огонь с места, но к вечеру 27 августа три танка были подожжены немецкой артиллерией.

В ходе атаки второй группы шесть машин застряли в болоте, и два подорвались на минах. Но оставшиеся ворвались в Вороново с двух сторон: 4 КВ-8 с севера, а 2 Т-34 - с юго-востока, и несколько раз «прочесали Вороново, уничтожая ДЗОТы, давя пушечные и пулеметные огневые точки, поджигая дома, но пехота за танками не шла». Машины возвратились к своей пехоте, но она по-прежнему оставалась на месте. В ходе повторной атаки 4 КВ-8 были подбиты артиллерией, но их экипажи продолжали вести огонь, попутно пытаясь восстановить свои машины.

170-е фото
Первый образец огнеметного танка КВ-8, вид спереди. Челябинск, декабрь 1941 года. Машина оснащена дополнительными топливными баками на надгусеничных полках (РГАЭ).

К вечеру 27 августа два КВ-8 сгорели от попаданий артснарядов, а экипажи двух других машин обороняли их в течение 9 дней, ведя огонь по позициям противника. 28-31 августа 1942 года 500-й батальон занимался эвакуацией и восстановлением матчасти, а также мелкими группами танков выполнял задачи по уничтожению отдельных огневых точек противника.

502-й батальон перешел в атаку в 8.10 27 августа 1942 года, и действовал двумя эшелонами. В первый же час боя танкисты выбили немцев из Тортолово, но при этом потеряли 7 машин: 4 подорвались на минах и 3 были подбиты артогнем. Продолжая выполнять поставленную задачу, батальон атаковал немецкие позиции на насыпи железной дороги, но неудачно: при переправе через реку Черная 7 танков застряли. Это произошло из-за того, что мосты немцы взорвали, а саперы не навели новую переправу. Ночью застрявшие и подбитые танки удалось эвакуировать.

В течение 28 августа батальон трижды атаковал позиции противника между поселком 1-й Эстонский и линией железной дороги, но безуспешно из-за плохой поддержки пехоты и артиллерии. В результате, один танк сгорел, 2 было подбито артогнем и 2 застряло в болоте.

Вечером противник пехотой с 10 танками при поддержке артиллерии перешел в контратаку, пытаясь выбить наши части из Тортолово. Оставшиеся в строю 4 танка батальона под командованием политрука Клюпкина были немедленно выдвинуты вперед, и огнем из засад помогли пехоте в отражении атаки. В ходе этого боя было подбито 5 немецких танков. Общие потери 502-го батальона за день составили: сгорело - 3 танка, подбито артогнем - 2, застряло в болоте - 4, подорвалось на минах - 4.

За ночь с 28 на 29 августа удалось эвакуировать 10 машин и часть из них восстановить. 29 августа батальон получил задачу - совместно с пехотой захватить поселок 1-й Эстонский. В атаке участвовало 9 машин (3 КВ-8 и 6 ТО-34) под командой майора Поборского. Танки несколько раз врывались в поселок, но пехота не закрепляла их успех, и при контратаках противника отходила. В отчете об этом сказано:

«Задача была выполнена благодаря упорству и настойчивости танкистов. В упорной борьбе пос. 1-й Эстонский был захвачен, противник в панике бежал, но пехота не использовала благоприятную обстановку и на преследование противника не пошла.

В этом бою были потеряны все 9 танков, в результате совершенно неудовлетворительного обеспечения и помощи танкам со стороны пехоты и артиллерии. Всю тяжесть боя с огневой системой противника танки приняли на себя, и понесли при этом потери. Подбито противником 3 танка, сожжено 3 танка, подорвалось на минах 2 танка и 1 танк пропал без вести».

171-е фото
Первый образец огнеметного танка КВ-8, общий вид. Челябинск, декабрь 1941 года. Хорошо видна форма бронировки установки, а также маскировочный кожух на стволе 45-мм орудия (РГАЭ).

Следует сказать, что пропавший танк (это был КВ-8) был захвачен немцами и вывезен в тыл для изучения.

1 сентября 1942 года группа из шести КВ-8 502-го батальона и четырех Т-34 из 503-го, участвовала в уничтожении опорного пункта противника в районе Березовой и Липовой Рощи. Танки действовали самостоятельно, так как пехота за ними не шла. Подавив часть огневых точек, машины вышли к железной дороге, но, не поддержанные ни артиллерией, ни пехотой отошли на исходные позиции. При этом было потеряно 4 КВ-8. 3 сентября 1942 года 502-й батальон вывели в район Городище для отдыха и ремонта матчасти.

27 августа по сигналу атаки 507-й батальон форсировал реку Черная и ворвался на позиции противника, оттеснив его на запад, В течение дня было потеряно три машины. В течение следующих дней батальон поддерживал части 24-й гвардейской стрелковой дивизии, выйдя к восточному берегу озера Синявинское. 31 августа танкисты получили задачу занять оборону северо-западнее Тортолово. К этому времени в батальоне осталось 9 боеспособных танков.

503-й батальон, имевший на вооружении ТО-34, 27-28 августа поддерживал атаки 3-й гвардейской стрелковой дивизии, потеряв при этом 9 машин.

Всего за три дня боев батальоны потеряли более половины матчасти - 38 танков. Еще часть машин требовала ремонта. В отчете о боевых действиях отмечалось, что «основные потери танков в этот период были от мин и фугасов противника, а также из-за застревания танков в болотах». Из- за больших потерь, к 11 сентября все оставшиеся в строю танки свели в одну группу, включенную в состав 500-го батальона.

Как видно, каких-то серьезных успехов огнеметные танки в Синявинской операции не достигли, а потери были весьма чувствительными. Это произошло из-за тяжелых условий лесисто-болотистой местности, сильно затруднявшей использование танков, плохой постановки инженерного обеспечения, а также слабой организации взаимодействия с пехотой и артиллерией.

В ходе боев в Синявинской операции имело место и ночное использование огнеметных танков в наступлении:

«В практике наступательных боев танковых частей фронта в условиях лесисто-болотистой местности ведение наступательного боя ночью - явление редкое, и еще мало изученное, а поэтому описываемый ниже опыт ночного наступательного боя 507 отб представляет тем больший интерес для его изучения, хотя он и имел свои специфические особенности, вытекающие из применения огнеметных танков, а поэтому способы воздействия на противника несколько отличались от линейных танков, но тактическая сторона ночного боя одинакова для всех танков, что представляет из себя большой интерес...

172-е фото
Огнеметный танк КВ-8 с надписью на башне «Смерть немецким оккупантам». Лето 1942 года (кадр кинохроники).

Головной батальон противника с танками к исходу дня 29 августа 1942 года овладел отметкой 40,4 и перерезал дорогу. Связь командного пункта 70 сп 24 гв. сд со своими батальонами, действующими у оз. Синявинское, была прервана. Командир 70 сп, встретив прибывшего на рекогносцировку командира 507 отб майора Николаевцева, поставил ему задачу уничтожить прорвавшегося противника.

Имея точные данные о противнике и его силах (усиленный пехотный батальон, до взвода танков и 2-3 ПТО), и зная характер местности, командир 507 отб принял решение атаковать противника ночью, не дожидаясь рассвета, и отдал приказ:

2 танковой роте двигаться по высоковольтной линии и атаковать противника с северной опушки леса западнее отм. 40,4, в дальнейшем прорваться на большой скорости к оз. Синявинское, где забрать десант автоматчиков (рота 70 сп), и доставить его на отм. 40,4.

3 танковой роте, достигнув отм. 40,4 свернуть на юг по просеке и разгромить противника атакой с востока, удерживая захваченный рубеж до прибытия автоматчиков.

Убедившись в уяснении задачи, в 2.30 30 августа 1942 года командир батальона подал сигнал на атаку. Танки стремительно двинулись вперед, ведя огонь из пушек, пулеметов и огнеметов. Противник в панике заметался в роще, но благодаря быстрым и решительным действиям танков, был окружен и полностью уничтожен. Доставленная на танках рота автоматчиков 70 сп закрепила успех танков. На поле боя было подсчитано до 250 трупов солдат и офицеров противника, уничтожено 2 ПТО, 1 танк, захвачены трофеи и пленный. Танковый батальон потерь в мат- части и личном составе не имел».

Первое боевое применение огнеметных танковых батальонов было тщательно изучено, причем на самых высоких уровнях. При подготовке отчетов были опрошены командиры подразделений и члены экипажей танков, участвовавших в тех боях. Было составлено несколько документов о боевых действиях, которые направили в самые разные инстанции: и командованию автобронетанковых войск Волховского фронта, ГБТУ КА, наркомат обороны, наркомат танковой промышленности. Любопытно, что из приведенных отчетов следует, что экипажи огнеметных танков имели специальные огнестойкие комбинезоны. К сожалению, пока не удалось найти подробной информации о том, из чего они были изготовлены и что собой представляли.

173-е фото
Танк КВ-8 «Смерть немецким оккупантам» производит огнеметание. Лето 1942 года (кадр кинохроники).

15 сентября 1942 года заместитель командующего Волховским фронтом по автобронетанковым войскам генерал-майор Н. Болотников направил начальнику ГАБТУ КА генерал-лейтенанту Я. Федоренко донесение о применении огнеметных танков в ходе Синявинской операции, в котором сообщалось:

«Доношу, что огнеметные танковые батальоны 500, 502 и 507 прибыли в состав 8-й армии Волховского фронта 22-24 августа 1942 года. Батальоны материальной частью и личным составом укомплектованы полностью. Состояние матчасти батальонов вполне удовлетворительно. Сколоченность экипажей, взводов рот и в целом батальонов, удовлетворительная.

Боевая работа батальонов в течение нескольких боев дает возможность сделать следующие выводы об их тактическом применении и технических недостатках.

1. Тактическое применение и организация.

Подразделения танков КВ-8, будучи по своей огневой мощности слабее частей и подразделений линейных танков той же марки применять их самостоятельно не целесообразно, наиболее выгодно применять при прорыве укрепленной полосы противника в боевых порядках с линейными танками или же во втором эшелоне. Отсюда следует, что организация отдельных огнеметных танковых батальонов не целесообразна, а желательно ввести в штаты танковых частей огнеметные подразделения. В лесистоболотистой местности требуется особенно тщательная увязка вопросов взаимодействия с пехотой, так как не исключена возможность поражения огнеметной струей своей пехоты. Как правило, пехота не должна находиться впереди огнеметных танков, вследствие ограниченной видимости на данной местности, а должна двигаться в интервалах между танками. Эффект действия огнеметов как по поражению противника, так и по моральному воздействию на него, хорош, но необходимо обеспечение подхода огнеметных танков к объекту огнеметания на действительный выстрел огнеметов. Дальность огнеметного выстрела достигает 80- 100 метров, в лесистой местности дальность ограничивается до 40-70 метров. Особенно большой моральный эффект огнеметание производит в ночных условиях. При атаке в ночь с 29 на 30 августа в районе отметки 40,4 и на участке 24-й гвардейской стрелковой дивизии, немцы бежали, срывая с себя верхнее обмундирование и белье.

2. Технические недостатки огнеметных установок.

1). После выстрела из патрона АТО выделяется много ядовитого газа, который сильно влияет на состояние экипажа. Были случаи, когда после работы огнемета экипаж впадал в обморочное состояние (507-й огнеметный танковый батальон). Необходимо улучшить вентиляцию в танке, и по возможности изменить заряд патрона с целью уменьшения выделения газов.

2). В танке КВ-8 размещены три бака для огнесмеси - один внизу на 450 литров и два по бокам в башне, по 120 литров каждый. Практически для боя 450 литров огнесмеси хватает. Боковые же баки не удобны тем, что при попадании в них снаряда смесь разливается по танку и танк загорается. Подобные случаи были в 502 и 507-м огнеметных танковых батальонах. Желательно боковые баки для огнесмеси снять.

3). Наблюдались случаи неполного закрытия задвижки, и горящая смесь обливала танк. Необходимо заменить задвижку на такую, которая бы обеспечивала безотказную работу.

4). Необходимо уплотнение поршня ставить таким, чтобы исключалась возможность проникновения огнесмеси в камеру сгорания, так как в данной конструкции это явление наблюдается очень часто.

5). Желательно с наружной стороны головки огнемета иметь предохранительный щиток от пыли, так как при движении танка пыль засоряет форсунку и задвижку.

6). Золотники редукторов и мембраны часто выходят из строя. Необходимо мембраны изготавливать из бензиноустойчивого материала и иметь в ЗИПе золотники и мембраны...

3. Огнестойкие костюмы для экипажей показали себя с положительной стороны. Личный состав, пользующийся ими, дает положительные отзывы. Пламя горящей огнесмеси в танке легко гасится рукой в защитной перчатке. К недостаткам костюма следует отнести то, что при воздействии влаги на защитную пленку костюма, она отстает от ткани и рвется. Длительное пребывание в костюме утомительно. Костюмы следует ввести на снабжение танковых экипажей».

174-е фото
Постановка задачи экипажу танка КВ-8. Лето 1942 года. Машина имеет башенный номер 445 и наименование «Суворов». (ЦМВС).

Помимо военных, составляли отчеты по огнеметным танками и представители наркомата танковой промышленности. В конце августа 1942 года завод № 222 командировал на фронт инженера, который должен был собрать материалы о работе огнеметов АТО-41 и недостатках конструкции, если таковые найдутся. Полученную таким образом информацию предполагалось использовать при дальнейшем совершенствовании автоматического танкового огнемета. Отчет о действиях огнеметных танков был направлен с завода № 222 в наркомат танковой промышленности в 20-х числах сентября 1942 года. Ниже приведены выдержки из этого документа:

«...В 502 и 503-м отдельных танковых батальонах огнеметные танки использовались в единичных случаях и все же командование батальонов и экипажи дают высокую оценку боевому эффекту от применения огнеметов. Так, например комиссар 502 отб заявил, что огнеметы применялись мало и редко в виду того, что не позволяла местность и немецкая пехота убегает на дистанции, не позволяющие применять огнеметы. Эффективность применения хорошая. Противник при огнеметании выбегает из ДЗОТов, бросая все.

Механик-водитель танка КВ-8 т. Патурнак рассказывает, что им сделано всего 4 выстрела из огнемета. По танку вели огонь из противотанковой пушки, но как только был дан выстрел из огнемета в направлении расположения противотанковой батареи, расчет, обслуживавший пушку, бежал, а два немца с испугу легли на землю и были раздавлены гусеницами танка.

Командир 503 ОТБ капитан Дроздов заявил, что при огнеметании в районе Гонтовая Липка огнеметная смесь до противника не долетала, но противник в панике бежал. Однако он считает, что применять огнеметы в лесисто-болотистой местности нецелесообразно.

Командир 507 отб майор Николаевцев рассказывает, что танк КВ-8 под командованием политрука т. Осатюк сделал 15 огневыстрелов по пехоте, залегшей в кустах. При применении огнемета пехота в панике бежала. Часть гитлеровцев бежала в горящей одежде. Один танк КВ-8 применил огнемет ночью. Немцы в панике бежали, при чем часть из них сбрасывала с себя горящее обмундирование, и даже белье. Командование 507 отб в докладе, представленном в АБТО 8-й армии, пишет, что „огнеметы оправдали свое назначение“ и далее, после перечисления недостатков, выявленных еще на занятиях в пос. Кузьминки, делает вывод: „При устранении вышеуказанных недостатков огнемет будет являться замечательным оружием против врага...“

Огнемет отличное средство для борьбы с контратакующей пехотой в условиях лесисто-болотистой местности. Практика показала, что в ночных условиях применение огнеметов действует ошеломляюще на противника.

Во всех огнеметных батальонах, действовавших на Волховском фронте, применялись главным образом танки КВ-8. Танки ТО-34 применяли очень редко, так как по заявлению механиков-водителей вести танк по полю боя, изрытому воронками, преодолевать инженерные препятствия и производить огнеметание механику-водителю невозможно.

175-е фото
Фрагмент фотографии подбитого КВ-8 одного из огнеметных танковых батальонов Волховского фронта. Сентябрь 1942 года. Хорошо видна форма бронировки огнемета, а также маскировочный кожух, установленный на ствол 45-мм орудия (ЯМ).

Запчасти к огнеметам не израсходованы ни одним батальоном. Вязкая огнесмесь при продолжительном хранении теряет вязкость, но при добавлении порошка она становится вязкой и при применении дает хороший результат.

Огнестойкие костюмы, изготовленные опытной партией и выданные экипажам огнеметных танков 500 отб, оправдали свое назначение. Экипажи горевших танков заявляли, что защитная одежда помогла им выбраться из горящего танка целыми и невредимыми.

Механик-водитель т. Згерский и радист т. (фамилия написана неразборчиво. - Прим. автора), ходившие в бой на танке КВ-8, заявили, что если бы на них не было огнестойких костюмов, то экипаж из подбитого танка не выбрался и сгорел бы.

ВЫВОДЫ:

1. Опыт боевого применения огнеметных танков на Волховском фронте показывает, что они дают хороший эффект при огнеметании по скоплениям пехоты, ДЗОТам и скрытым огневым точкам противника.

2. Огнеметные танки не используются как огнеметные и придаются пехотным подразделениям повзводно, а это приводит к тому, что они выполняют задачи линейных танков с незначительным использованием боевой мощи огнеметов.

3. Установка резервуаров в башне танка КВ-8 приводит к тому, что при простреле башни снарядом в танке возникает пожар, и он выходит из строя как безвозвратная потеря.

4. Огнеметы на танках ТО-34, как правило, не используются, так как управление танком и огнеметом сосредоточено у механика-водителя, а на поле боя все его внимание сконцентрировано на боевом курсе танка и ему трудно оторваться от рычагов управления без ущерба выполнению боевой задачи.

5. Применение огнеметных танков в условиях лесисто-болотистой местности не дает желаемых результатов, так как в данных условиях моральный эффект от применения огнемета распространяется на небольшом участке плохой видимости.

6. Индивидуальный и групповой ЗИП, выдаваемый огнеметным подразделениям, почти не израсходован, поэтому менять его в сторону увеличения не следует. Для израсходованного в процессе учебных занятий ЗИП достаточно иметь наиболее дефицитные детали и узлы в пункте прохождения учебы.

7. Несмотря на то, что действовавшие батальоны не израсходовали всего запаса патронов для порохового огнемета и порошка для приготовления вязкой огневой смеси, уменьшать существующую комплектацию огнеметных танковых батальонов не следует до получения более полных данных об использовании огнеметных танков на других фронтах.

8. Огнестойкая одежда вполне оправдала свое назначение, а поэтому экипажи огнеметных танков надо снабжать этой одеждой».

176-е фото
Один из застрявших и оставленных экипажем танков КВ-8. Волховский фронт, 1942 год (ЯМ).

Единственная в Красной Армии танковая бригада, полностью укомплектованная огнеметными танками - 235-я - убыла на фронт в сентябре 1942 года. Ее направили под Сталинград, где тяжелые бои шли уже в самом городе. Однако тут ее применение носило ограниченный характер. В декабре 1942 года бригаду перебросили в состав 51-й армии, а затем придали 4-му механизированному корпусу. В его составе бригада вела бои с наступающими немецкими войсками, которые пытались деблокировать окруженную под Сталинградом группировку. 14 декабря 1942 года 235-я бригада атаковала хутор Верхне-Кумский, занятый частями 6-й танковой дивизии немцев. В течение нескольких дней в районе этого хутора грохотало танковое сражение, но в конечном итоге немецкое наступление удалось остановить. В этих боях 235-я бригада понесла большие потери, и в конце декабря ее отвели в тыл, и передали в состав 57-й армии Донского фронта. В то же время бригаду посетил представитель ГБТУ КА майор Васютченков, направленный в командировку специально с целью сбора сведений о ее боевых действиях. В отчете, датированном 2 января 1943 года, говорилось:

«Командование Сталинградского фронта, в распоряжение которого поступила 235 отбр, оценило специфичность бригады, вооруженной огнеметными танками, и держало ее в резерве фронта, стремясь использовать специальные танки с наибольшим эффектом.

10 танков 506-й танкового батальона были переправлены через р. Волга в г. Сталинград, где только один танк был применен как огнеметный. Огнеметанием был уничтожен гарнизон двух бетонированных дотов. Остальные танки не применяли огнеметов из-за того, что местность, на которой им приходилось действовать, была вся в воронках от снарядов и авиабомб, благодаря чему танки не могли свободно маневрировать.

14.12.1942 г. 235-я огнеметная танковая бригада вступила в бой с танками противника, шедшими на соединение с противником, окруженным в районе г. Сталинграда, не имея поддержки пехоты и артиллерии. В этом бою бригада действовала главным образом как линейная, так как танки противника не подходили ближе, чем на 500 метров. В этом оборонительном бою с нашей стороны участвовало 52 танка, а со стороны противника 80 танков, 70 орудий ПТО. По данным нашей разведки и показаниям пленных, было установлено, что противник имел в этом районе 215 танков, 3 артдивизиона и два полка мотопехоты.

177-е фото
Танк КВ-8, захваченный немцами в боях в районе Тортолово и доставленный в тыл для изучения. Сентябрь 1942 года. Обратите внимание на значительное количество снарядных отметин на броне танка (ЯМ).

178-е фото
Тот же захваченный немцами КВ-8, что и на предыдущем фото. Стрелками показаны различные детали и узлы машины. Танк из состава 502-го огнеметного батальона (ЯМ).

В этом же бою рота танков КВ-8 508-го танкового батальона ворвалась в боевые порядки противника и применила огнеметание. Огнеметание по танкам произвело ошеломляющий эффект: три танка противника моментально вспыхнули, а экипажи других боевых машин побросали танки и разбежались.

26.12.1942 г. при подходе к населенному пункту Чиков танк КВ-8 произвел несколько выстрелов из огнемета; противник, не приняв боя, оставил населенный пункт.

Командующий бронетанковыми и мотомеханизированными войсками Сталинградского фронта генерал-майор танковых войск т. Новиков дает высокую оценку боевым действиям 235-й огнеметной танковой бригады и считает необходимым вывести ее на переформирование для пополнения бригады огнеметными танками.

Давая высокую оценку боевым действиям 235 отбр, военный совет фронта направил документ на имя народного комиссара обороны т. Сталина с просьбой присвоить 235-й огнеметной танковой бригаде звание гвардейской особой танковой бригады.

На 31.12.1942 г. 235-й огнеметная танковая бригада имела 11 танков, отработавших по 200 и более моточасов; часть этих танков имеют сквозные пробоины. Все 11 танков требуют капитального ремонта. 27.12.1942 г. командир 235 отбр полковник т. Бурдов получил задачу сосредоточиться с оставшимися танками в районе Рубежный и занять оборону на случай атак противника из района г. Сталинграда. Танки вышли из населенного пункта Чиков 26.12.1942 г., и к 16.00 30.12.1942 г. ни один танк еще не прибыл к месту сосредоточения из-за технических неполадок.

2 танка ТО-34 и 1 КВ-8 были отремонтированы на заводе № 264 и поступили в 235 отбр.

Таким образом, 235 отбр имела на 31.12.1942 г. только три танка, которые могут быть использованы с полным боевым эффектом.

235-я огнеметная танковая бригада имеет 3 боекомплекта к пороховому огнемету и полностью обеспечена порошком для приготовления вязкой огнесмеси. Кроме того, бригада имеет одну зарядку приготовленной вязкой огнесмеси.

Несмотря на тяжелые бои, которые пришлось принять 235-й огнеметной танковой бригаде, она сохранила основные кадры обученных людей, знающих огнеметы и убедившихся на практике, какой боевой эффект могут дать огнеметные танки.

Предложения:

1. Огнеметные танки 235 отбр, не требующие капитального ремонта, передать 234-му танковому полку.

2. Огнеметные танки, требующие капитального ремонта, вывозить на рембазу № 6 и восстановить их как огнеметные.

3. 235-ю огнеметную танковую бригаду вывести на переформирование в Кузьминки Московской области и укомплектовать ее огнеметными танками».

8 января 1943 года 235-ю бригаду вывели в резерв Ставки ВГК, и перебросили в Московский военный округ. А 57 февраля приказом наркома обороны СССР часть преобразовали в 31-ю гвардейскую огнеметную танковую бригаду. Она получила новую матчасть - танки ТО-34 и КВ-8С, и осенью 1943 года убыла в Действующую Армию, на 3-й Украинский фронт.

Что касается танков КВ-8, то к середине 1943 года их в войсках почти не осталось.

СОВЕТСКИЙ ТЯЖЕЛЫЙ ТАНК КВ-1. Первые танки Победы. Том 2 / Максим Коломиец : Яуза : Эксмо, 2017. - (Серия «Война и мы. Танковая коллекция»)

001-е фото
БОЕВОЕ ПРИМЕНЕНИЕ КВ-1

ОРГАНИЗАЦИЯ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ ТАНКОВ КВ-1. Как уже говорилось выше, начало серийного производства танков КВ пришлось на завершающий этап советско-финляндской войны, и первые четыре машины установочной партии приняли в ней участие. Экипажи для новых тяжелых танков комплектовались частично представителями Кировского завода, разработавшего эти машины, а частично танкистами 20-й тяжелой танковой бригады, вооруженной танками Т-28, в составе которой КВ и воевали.

После окончания боевых действий встал вопрос о том, какие части и подразделения укомплектовывать танками КВ. Например, 25 апреля 1940 года для освоения новых тяжелых боевых машин начальник автобронетанкового управления Красной Армии Д. Павлов предложил «формировать в танковых бригадах Т-28 роты-батальоны танков КВ по мере их поступления с завода». Разумное зерно в этом предложении было - бригады «двадцать восьмых» располагали значительным количеством опытных кадровых танкистов, которые могли в короткие сроки освоить новые тяжелые танки. Однако это предложение поддержано не было - уже в мае 1940 года наркомат обороны и Генеральный Штаб Красной Армии начали прорабатывать вопросы формирования механизированных корпусов. По окончательно утвержденной 6 июля 1940 года организации, мехкорпус состоял из двух танковых и моторизованной дивизий, а также корпусных частей. Каждая из двух его танковых дивизий включала в себя два танковых, мотострелковый, артиллерийский полк и ряд других частей. Должна была иметь на вооружении, среди прочих, 105 КВ (по одному батальону тяжелых танков (52 машины) в каждом полку. Еще одна машина числилась в управлении соединения.

002-е фото
Работники Кировского завода в Ленинграде передают готовые танки КВ-1 экипажам. Сентябрь 1941 года. Машины оснащены дополнительными прямоугольными топливными баками, установленными на надгусеничных полках (АСКМ).

Именно по такому штату формировались танковые дивизии первых девяти мехкорпусов в 1940 году. Но производство тяжелых танков значительно отставало от планов формирования - за 1940 год изготовили всего 373 КВ, чего хватило бы всего на семь батальонов. А ведь еще КВ требовались для военных учебных заведений, командных курсов, полигонов...

В феврале 1941 года Генеральный Штаб принимает решение о формировании еще двадцати механизированных корпусов. При таком раскладе полное укомплектование полков танковых дивизий машинами КВ вообще отодвигалось на неопределенный срок. Поэтому директивами наркома обороны от 20 февраля 1941 года вносились изменения в штаты танковых полков. При этом, батальоны КВ переводились с пятиротного на трехротный состав (по десять машин в роте плюс танк комбата), всего 31 КВ. В результате, с февраля 1941 года в танковой дивизии мехкорпуса по штату числилось 375 танков, из них 63 КВ (два батальона по 31 машине и одна машина во взводе танков командования дивизии). Переформирование батальонов тяжелых танков проводилось постепенно, и завершилось в марте 1941 года. Некоторые батальоны имели смешанный состав - они были укомплектованы танками КВ-1 и КВ-2, при этом в разном соотношении: могла быть одна или две роты КВ-2, а могло быть КВ-1 и КВ-2 поровну - по 15 машин.

003-е фото
Отправка танков КВ-1 на фронт. Сентябрь 1941 года. Танки оснащены дополнительными топливными баками, установленными на надгусеничных полках (АСКМ).

В связи с большими потерями в танках, 6 июля 1941 года постановлением Государственного Комитета Обороны № 39сс началось формирование танковых дивизий новой организации. Хотя они имели столько же полков, как и довоенные (два танковых, мотострелковый и артиллерийский), их штат пересмотрели в сторону сокращения, Теперь дивизия насчитывала 215 танков, при этом большинство - 153 составляли легкие. На долю КВ приходилось по одной роте в полку - по 10 машин в каждой. Таким образом, количество тяжелых танков в дивизии по сравнению с довоенным штатом сократилось более чем в три раза. Десять таких новых дивизий формировали в составе фронта резервных армий на Западном стратегическом направлении. По состоянию на 18 июля 1941 года в этих соединениях (101-110-я дивизии) имелось 1825 танков всех типов, из них 74 КВ. Они распределялись следующим образом: 102, 104, 105, 107, 108 и 109-я - по семь машин, 101-я - десять, 106-я - четыре и 110-я - восемнадцать. Все эти дивизии действовали на Западном направлении в июле - сентябре 1941 года. При этом две из них переформировали в мотострелковые дивизии, а на базе шести других создали семь танковых бригад.

Последние начались формироваться на основе штата, утвержденного наркомом обороны СССР 23 августа 1941 года. Каждая из них состояла из танкового полка трех батальонного состава, мотострелкового батальона и четырех отдельных рот. Из положенных по штату 93 танков 64 были легкими, 22 средними и 7 - КВ. Последние входили в состав батальона тяжелых и средних танков. При сокращении числа танков в полку бригады до 67 по приказу наркома обороны от 13 сентября 1941 года, количество КВ осталось прежним.

Боевые действия осени 1941 года показали, что организационная структура бригада - полк - батальон усложняла управление. Поэтому 9 декабря 1941 года утвердили новые штаты, по которым бригада состояла из двух танковых и мотострелкового батальонов и четырех отдельных рот. При этом количество танков сокращалось до 46, а батальоны имели в своем составе по три роты: тяжелых, средних и легких машин. Рота тяжелых танков включала в себя 10 КВ-1 - два взвода по две машины и танк командира роты. Постепенно на этот штат переводились и ранее созданные бригады. Всего же до конца 1941 года было сформировано 57 отдельных танковых бригад.

004-е фото
Танки КВ-1 на передовой. Ленинградский фронт, лето 1941 года. Машина на переднем плане с дополнительными топливными баками (АСКМ).

Кстати, далеко не все бригады при формировании получали танки КВ. Из-за недостатка последних, их часто заменяли таким же количеством тридцатьчетверок. Например, 17, 18, 19 и 20-я танковые бригады, сформированные в первых числах октября 1941 года и спешно переброшенные на московское направление, имели в составе батальона тяжелых и средних танков по 29 Т-34 (должно быть 7 КВ и 22 Т-34).

Директивой от 12 января 1942 года начали формироваться так называемые танковые бригады «С» для пехоты и конницы. В каждой из них находилось по 46 танков, но при этом бригада для пехоты имела роту тяжелых танков (10 КВ-1), а для конницы - нет. Эти части имели большую подвижность за счет минимального количества средств обслуживания и обеспечения и предназначались для усиления стрелковых и кавалерийских соединений.

15 февраля 1942 года «в целях высвобождения подготовленных контингентов для укомплектования вновь формируемых танковых частей» танковые бригады переводились на новые штаты. При этом количество людей сокращалось примерно на четверть, а число танков оставалось прежним - 46. В состав бригады входило два танковых батальона, каждый их которых имел роты тяжелых, средних и легких танков - 5 КВ-1, 10 Т-34 и 8 Т-60 соответственно. Постепенно на такую организацию переводились бригады, сформированные ранее по другим штатам.

Кроме того, 8 февраля 1942 года утверждается штат танковой бригады в количестве 27 танков для усиления полевых армий и стрелковых дивизий. Бригада имела два батальона по две роты в каждом. При этом только в одном была рота тяжелых танков - 5 КВ, второй комплектовался полностью Т-34. Такие бригады не имели мотострелковых подразделений и частей обеспечения, а их снабжение должно было производиться с армейских баз.

Приказом наркома обороны от 29 мая 1942 года вводился в действие штат танковой бригады на 48 машин - 8 КВ-1, 20 Т-34 и 20 Т-60. Однако формирований такой организации было немного.

Весной 1942 года в Красной Армии началось создание танковых корпусов. Первые четыре были сформированы согласно директивы наркома обороны от 31 марта, каждый из них имел в своем составе управление, две танковых и мотострелковую бригаду, всего 100 танков (из них 20 КВ-1). Танковые бригады, которые шли на укомплектование корпусов, формировались по ранее утвержденным для них штатам, и никакой особой организации не имели. В середине апреля 1942 года в состав корпуса включили еще одну танковую бригаду, такой же организации, как две первые. При этом число танков КВ в корпусе возросло до 30 машин.

005-е фото
Экипаж КВ-1 загружает боекомплект в танк. Ленинградский фронт, осень 1941 года. Машина экранированная, обратите внимание на след от попадания снаряда в люк-пробку механика-водителя (АСКМ).

Приказом наркома обороны СССР от 29 мая 1942 года состав танковых бригад корпуса изменили. Теперь он включал одну бригаду на КВ-1 и две Т-34. Бригады на КВ иногда в документах называли тяжелыми, хотя официально они так не именовалась. Бригада двух батальонного состава, каждый батальон - одна рота КВ (10 машин) и рота Т-60 (10 машин), взвод управления батальона - 1 КВ и 2 Т-60. Кроме того, в роте управления бригады числилось 2 КВ и 3 Т-60. Таким образом, всего в бригаде танков КВ по штату имелось 24 КВ-1 и 27 легких Т-60 (с началом производства Т-70 некоторые бригады получили их вместо Т-60). Формирование бригад на КВ-1 шло недолго - примерно до середины августа 1942 года. За это время было создано не менее 20 таких бригад в составе танковых корпусов: 3 и 4-я гвардейские, 3, 22, 23, 24, 25, 45, 65, 66, 89, 97, 103, 105, 107, 148, 178, 180, 216 и 217-я. Они участвовали в оборонительных боях лета 1942 года. При выводе танковых корпусов в тыл на пополнение, эти бригады августе - октябре 1942 года были переформированы в обычные танковые.

Последний штат танковой бригады, в котором присутствовали КВ-1, был утвержден наркомом обороны в сентябре 1942 года. Она насчитывала 53 танков, из них 5 КВ-1 (одна рота). Однако таких бригад укомплектовали совсем немного, так как к этому времени начали формировать гвардейские танковые полки прорыва на КВ-1C и «Черчиллях».

Кстати, введение новых штатов не означало отмены старых или перевода на них существующих танковых бригад. По новым штатам проводили новые формирования, а созданные ранее части часто оставались на старых, а на новые могли переводиться только при их выводе в тыл на переформирование. Таким образом, к концу 1942 года существовало семь разных штатов отдельных танковых бригад. Правда, количество КВ-1 в них колебалось от 10 до 5 (речь идет о бригадах смешанного состава, так как бригады КВ к концу года были переформированы на другие штаты).

Помимо бригад, в 1941-1942 годах формировали и более мелкие подразделения, имевшие на вооружении КВ-1. 23 августа 1941 года нарком обороны утвердил штат отдельного танкового батальона, имевшего 29 боевых машин (средних и легких). Батальон предназначался для усиления стрелковых дивизий. 28 ноября 1941 года вводится новый штат отдельного танкового батальона смешанного состава из 36 танков - 5 КВ, 11 Т-34 и 20 Т-60. Тактическое построение батальонов такой организации в наступательных боях предусматривалось в два эшелона: в первом тяжелые танки с задачей уничтожения противотанковых средств, во втором - средние и легкие, которые должны были бороться с противопехотными огневыми средствами.

006-е фото
Ремонт танков после боя. Ленинградский фронт, 5 августа 1942 года. За замаскированным досками КВ-1 виден танк Т-26 с цилиндрической башней (АСКМ).

В начале 1942 года началось формирование отдельных батальонов тяжелых танков, каждый из которых насчитывал 153 человека и 16 КВ-1 - три роты по пять машин и танк командования. Также появились батальоны смешанного состава численностью 41 танк, но количество КВ-1 в них осталось прежним - 5 машин. Последнее формирование двух батальонов на КВ-1 (16 машин) провели в первых числах июля 1942 года.

Были и более мелкие подразделения, укомплектованные тяжелыми танками. Так, по распоряжению И. Сталина, отданному им 5 июля 1942 года, для войск Брянского фронта, оборонявшихся на Воронежском направлении, были в спешном порядке сформированы 12 отдельных рот танков КВ (по 10 машин в каждой). Роты были подчинены 121, 141, 206 и 232-й стрелковым дивизиям, по три в каждой, и участвовали в боях под Воронежем.

Танки КВ-1 встречаются в составе танковых частей примерно до осени 1943 года, но их количество постепенно снижалось, и было невелико. С выводом частей на переформирование, танки передавались другим подразделениям, где они эксплуатировались до выхода из строя по той или иной причине. Поэтому КВ-1 могли в 1943 году оказаться даже в отдельных танковых полках, хотя их наличие штатом не предусматривалось. При этом количество КВ-1 на фронтах постоянно сокращалось. Например, к началу Курской битвы, по состоянию на 5 июля 1943 года, в танковых частях Центрального фронта насчитывалось 1749 танков и самоходок, из них лишь 10 КВ-1 в составе 129-й танковой бригады 13-й армии. На Воронежском фронте к 3 июля 1943 года числилось 2064 танка и САУ, из них - 11 КВ-1 в составе 203-го отдельного танкового полка.

Дольше всего танки КВ-1 эксплуатировались на Ленинградском фронте. Активных боевых действий здесь не велось с осени 1941-го по январь 1943 года, к тому же в Ленинграде находились предприятия, которые могли обеспечить ремонт тяжелых танков - завод № 371 и Кировский. Например, по состоянию на 1 июня 1944 года в составе войск фронта имелось 115 танков КВ-1 и КВ-1C. Например, довольно много КВ-1 имелось в составе 31-го гвардейского танкового полка прорыва (вместе с КВ-1C) и 260-го танкового полка.

007-е фото
Отработка взаимодействия танков КВ-1 с десантом пехоты. Западный фронт, январь 1942 года. На фото машина выпуска осени 1941 года с дополнительными топливными баками и литыми усиленными катками с внутренней амортизацией (РГАКФД).

ПОДГОТОВКА ЭКИПАЖЕЙ ДЛЯ ТЯЖЕЛЫХ ТАНКОВ. Для подготовки командного и технического состава на новые тяжелые танки КВ, в августе 1940 года нарком обороны СССР принял решение о перепрофилировании 2-го Саратовского бронетанкового училища (оно готовило кадры для Т-28 и Т-35). В том же месяце в училище прибыл первый КВ для организации учебного процесса, и до конца года оно получило 10 новых тяжелых танков. В октябре 1940 года училище по распоряжению наркома обороны провело досрочный выпуск 203 лейтенантов и 220 воентехников. Они направлялись в первые батальоны полков танковых дивизий, которые предполагалось укомплектовать машинами КВ. Это были первые направленные в войска командиры, которые хотя бы немного прошли обучение на новые тяжелые танки.

Формирование новых мехкорпусов потребовало принять меры по обеспечению их подготовленными кадрами. Поэтому 1 марта 1941 года начальник ГАБТУ КА генерал- лейтенант Я. Федоренко направил наркому обороны СССР С. Тимошенко предложение по поводу подготовки командных кадров танкистов. Среди прочих мероприятий планировалось четыре училища - Орловское, 2-е Саратовское, Ульяновское и Харьковское - полностью перевести на подготовку лейтенантов и воентехников на средние и тяжелые танки Т-34 и КВ.

Данное предложение нашло поддержку наркома обороны, и весной 1941 года Т-34 и КВ, предназначенные для обучения, стали отгружать с заводов в эти училища. Последние по новому штату должны были состоять из четырех курсантских батальонов по 300 человек, два из которых готовили комсостав на средние, и два - на тяжелые танки. Кроме того, имелся один батальон, обучавший воентехников (300 человек) и специальный курс для переподготовки начсостава запаса численностью в 100 курсантов. Таким образом, всего в училище одновременно должно было обучаться 1600 человек, поровну на КВ и Т-34. Для организации учебного процесса в составе танкового батальона обеспечения предусматривалось иметь 32 Т-34, 20 КВ и 50 Т-27. Срок обучения курсантов устанавливался в два года.

Естественно, что при таком плане к началу Великой Отечественной войны выпустить специалистов успело лишь 2-е Саратовское бронетанковое училище (около 450 человек), переведенное на подготовку специалистов тяжелых машин еще летом 1940 года. Остальные училища, хотя и начали перепрофилировать на Т-34 и КВ обучающихся на втором курсе, до начала войны выпустить специалистов не успели.

Помимо военных училищ, переподготовка командиров и техников на новые тяжелые танки велась на Ленинградских и Казанских бронетанковых курсах, для чего им были выделены танки КВ.

008-е фото
Полковой комиссар И. Подпоринов, майор П. Бирюков и командир 23-го танкового корпуса Герой Советского Союза генерал-майор Е. Пушкин на танке КВ-1 обсуждают план предстоящей операции. Юго-Западный фронт, апрель 1942 года (РГАКФД).

Однако в целом подготовка и офицеров, и воентехников для КВ к началу войны была, что называется, в зачаточном состоянии, процесс обучения только налаживался. Не будет преувеличением сказать, что к июню 1941 года, в войсках имелось немного полноценно обученных и подготовленных командиров для танков КВ. Ведь для того, чтобы обучить людей на КВ, необходимо было иметь преподавателей, которые могли бы это сделать. А самих преподавателей также надо было где-то подготовить, а процесс этот не одномоментный. Помимо этого, необходимы учебные пособия, агрегаты, классы, плакаты, учебники и многое другое, что требуется для изучения новых боевых машин. Чтобы все это изготовить, также необходимо время, и немало. Таким образом, к июню 1941 года процесс подготовки и обучения командного и технического состава для танков КВ находился в стадии становления и не мог обеспечить армию соответствующими кадрами в необходимом количестве и с достаточным уровнем знаний.

Конечно, были командиры-танкисты с многолетним опытом службы или имеющие боевой опыт, которые, без сомнения, могли освоить (и осваивали) танк КВ на курсах переподготовки. Но даже им для того, чтобы хорошо знать вопросы эксплуатации, техобслуживания и боевого использования новых тяжелых танков требовалось время, которого не было.

Кстати, можно прикинуть, сколько подготовленного командно-технического состава требовалось для укомплектования батальонов КВ танковых дивизий мехкопусов. Согласно штатному расписанию, в штабе и управлении батальона числилось 10 командиров, а непосредственно в трех ротах - еще 48 (без политического состава и медиков). Таким образом, только для 16 дивизий мехкорпусов первой волны формирования требовалось 1536 человек (32 батальона х 48 человек в каждом). Можно прикинуть, сколько нужно для укомплектования только тех батальонов, в которых имелись танки КВ в штатных количествах или близких к этому (60 % укомплектования и выше). К 22 июня 1941 года таких батальонов было 15 (2-я танковая дивизия ПрибОВО, 4 и 7-я ЗапОВО, 8, 10, 12, 32 и 41-я КОВО), и для них было нужно 720 человек.

009-е фото
Рота танков КВ-1 одной из танковых бригад Западного фронта в перерывах между боями. Лето 1942 года (РГАКФД).

Однако из документов следует, что закончившие училища или курсы командиры направлялись и в другие танковые дивизии, которые до войны или совсем не получили КВ, или имели их единицы. Например, в списке досрочного выпуска курсантов 2-го Саратовского танкового училища, направленных в войска в октябре 1940 года, в пунктах назначения среди вышеназванных (кроме 32 и 41-й которых к тому времени еще не было) указаны еще девять танковых дивизий. Причем довольно много выпускников отправили в 5 и 7-й мехкорпуса, которые до начала войны танков КВ вообще не получили.

Теперь попробуем подвести итог. Выше уже приводились цифры выпуска комсостава из 2-го Саратовского бронетанкового училища осенью 1940-го - весной 1941 годов: примерно 880 человек. Кроме того, по докладу Федоренко к 1 марта 1941 года еще 139 человек прошли переподготовку на КВ и Т-34 на курсах при заводах промышленности. Если считать, что половина из них на средние и половина на тяжелые танки, то получаем подготовленных на КВ порядка 500 человек. Из приведенных выше цифр видно, что укомплектовать подготовленными командирами и техниками батальоны, имевшие большое количество КВ, было бы можно - напомним, что там требовалось 720 человек. Однако все эти командиры и воентехники распределялись между всеми батальонами тяжелых танков дивизий мехкорпусов. Например, в одном из батальонов 2-й танковой дивизии ПрибОВО по состоянию на 17 июня 1941 года из 48 человек только 24 закончили бронетанковые училища (главным образом 2-е Саратовское), большинство в 1940 году и несколько - в 1939-м. А остальные получили образование на курсах младших лейтенантов. Подобная, а зачастую и еще более плачевная ситуация была и в остальных танковых дивизиях мехкорпусов (напомним, что приведенные цифры учитывают только командно-технический состав трех танковых рот батальона, штаб и управление в расчет не принимаются, а это увеличение еще примерно на 20 %).

010-е фото
Командир 3-й гвардейской танковой бригады полковник И. Вовченко у танка КВ-1. 13 мая 1942 года. В июне того же года бригаду перевели на штат «тяжелой», и укомплектовали танками КВ-1 и Т-60 (ЦМВС).

Подводя итоги всему вышеизложенному можно сказать, что к началу войны ситуация с кадрами командного и технического состава для батальонов танков КВ в мехкорпусах оставляла желать лучшего. Даже подразделения, укомплектованные новыми тяжелыми танками по штату (или близко к этому), имели в своем составе не более 50 % командиров и воентехников, прошедших обучение на КВ в училищах или на курсах.

Не меньшая проблема имелась и с подготовкой младшего командного состава (сержанты) для новых тяжелых танков, прежде всего командиров и механиков-водителей. До 22 июня 1941 года учебных и запасных танковых частей в Красной Армии не было, рядовой и младший начальствующий состав готовился каждой частью для себя в своих учебных подразделениях. Директивой Генерального Штаба от 8 августа 1940 года в каждом батальоне тяжелых танков танкового полка танковой дивизии 1-я рота содержалась как учебная, ее задачей являлась подготовка специалистов младшего командного состава для работы на тяжелых машинах.

Для обеспечения процесса подготовки экипажей согласно приказу наркома обороны № 0283 от 24 октября 1940 года все танки и бронемашины в войсках делились на машины боевого и учебно-боевого парка. Машины боевого парка предписывалось содержать в полной боевой готовности на консервации, в их состав выделялись полностью исправные танки, укомплектованные всем положенным инструментом, возимым комплектом запасных частей, с пристрелянным исправным вооружением и запасом хода до очередного среднего ремонта не менее 75 моточасов. Норма годовой эксплуатации КВ для машин боевого парка составляла 30 моточасов в год, причем эти часы предполагалось расходовать, только для подготовки частей и соединений в ходе тактических учений.

Для повседневного обучения экипажей использовались танки учебно-боевого парка. Согласно приказу для учебно-боевых машин КВ устанавливалась норма в 125 моточасов в год. Сверх этой нормы эксплуатировать танки запрещалось, при этом техника учебно-боевого парка должна была содержаться в полной боевой готовности.

Сначала приказом наркома обороны в учебно-боевой парк батальонов тяжелых танков выделялось 15 КВ из 52. А с марта 1941 года, после уменьшения машин в батальоне до 31, количество учебно-боевых КВ сокращалось до 10. Но реально их могло быть и меньше, в зависимости от укомплектования батальона матчасти.

Для подготовки одного экипажа выделялось в течение года 54,5 моточаса на КВ, из них тактическая подготовка - 47; стрельба из танка - 2,5, на вождение - 5.

011-е фото
Танк КВ-1 «Ворошилов» и Т-34 из состава 3-й гвардейской танковой бригады в учебной атаке. Май 1942 года (РГАКФД).

Учитывая, что новые тяжелые и средние танки имели небольшой межремонтный ресурс - по заявлению Кировского завода для КВ не более 150 моточасов - руководство ГАБТУ КА начало изыскивать способы сбережения моторесурса машин не снижая качества боевой подготовки. Для этого решили использовать танкетки Т-27, которых в армии имелось довольно много, а боевая их ценность к этому моменту была весьма низкой. 10 декабря 1940 года появился приказ наркома обороны СССР «О мероприятиях по сбережению материальной части тяжелых и средних танков». Согласно этому документу количество моточасов на каждую машину учебно-боевого парка сокращалось до 30 моточасов в год, а на машину боевого парка - до 15 часов. Причем это время предписывалось использовать для обучения экипажей вождению и стрельбе, а также сколачиванию танковых подразделений батальон - полк. А вот все тактические занятия в звене взвод - рота предписывалось проводить на танкетках Т-27: по 10 таких машин передавалось в каждый батальон тяжелых и средних танков.

Разумное зерно в использовании танкеток без сомнения было - ведь часто в ходе тактических занятий использовался (да и сейчас используется) такой прием как «пеший по-танковому», когда командиры боевых машин на местности действуют, что называется «на своих двоих». А применение для этой цели танкеток Т-27 в какой-то мере облегчало обучение, позволяя танкистам чувствовать себя как бы «за броней». Справедливости ради надо сказать, что использование танкеток Т-27 имело и негативную сторону - оно не обеспечивало отработки взаимодействия всех членов экипажа танка. А в ходе боя четкая и слаженная работа всех танкистов во многом является залогом успешных действий боевой машины.

Согласно приказа наркома обороны танкетки Т-27 использовались исключительно для тактических учений звена взвод - рота, что определялось их количеством - 10 Т-27 как раз соответствовали по количеству роте тяжелых танков. Ни о каком обучении меха- ников-водителей тяжелых и средних танков на танкетках Т-27 речь не шла, эти машины использовались для командиров танков в качестве учебной парты для отработки взаимодействия экипажей на местности.

Однако оснащение батальонов тяжелых танков танкетками вовсе не означало, что все тактические занятия проводились на них. В ходе боевой подготовки даже в масштабе роты использовались и КВ учебно-боевого парка, а при проведении батальонных или полковых учений - машины боевого парка.

012-е фото
Танки КВ-1 и Т-34 из состава 52-й танковой бригады майора В. Филиппова с десантом пехоты готовятся к атаке. Северо-Кавказский фронт, сентябрь 1942 года. На корме КВ видно тактическое обозначение - белый ромб с цифрами внутри (РГАКФД).

Программу подготовки экипажей КВ на 1941 год можно проиллюстрировать на основе плана боевой подготовки 8-й танковой дивизии 4-го мехкорпуса. Эти данные являются типичными и для других частей РККА, разница была лишь во времени проведения учений, да и то не сильная.

Так, в течение марта планировалось провести 15 учений по сколачиванию взводов, в каждом из которых участвовало по 3 танка КВ учебно-боевого парка с расходом на каждую машину трех моточасов. Кроме того, на тот же месяц были запланированы пять ротных (по 4 КВ, по три моточаса на каждый), и одни батальонные учения с 12 КВ по 5 моточасов на машину. В мае должны были провести пять взводных учений с боевой стрельбой (по 3 КВ по три моточаса на каждый), в июле - 5 ротных (по 10 КВ, по три моточаса), а в августе - батальонные и полковые учения. Всего в этих учениях планировалось использовать (разновременно естественно) 200 танков КВ с общим расходом 860 моточасов.

Были ли проведены запланированные на март и май 1941 года учения, неизвестно. Возможно, это было сделано не в полном объеме. Так, в докладе по итогам боевой подготовки 4-го мехкорпуса за зимний период обучения ноябрь 1940-го - февраль 1941 года говорилось, что «сокращенный отпуск ГСМ (50 %) затруднял выполнение плана боевой подготовки». Возможно, подобные проблемы были и в 1941 году.

Помимо подготовки механиков-водителей и отработки тактических задач, проводились и боевые стрельбы из танков. Причем стреляли танкисты довольно часто - например, согласно графику, утвержденному командиром 8-й танковой дивизии 4-го мехкорпуса на февраль - март 1941 года, каждый танковый полк выезжал на стрельбище два раза в неделю.

013-е фото
Танки одной из бригад Южного фронта (возможно 121-й) на улице деревни. Апрель 1942 года. Хорошо виден состав - 2 КВ-1, 5 Т-34, за ними - Т-60. На лобовом листе переднего КВ надпись «Смерть немецким оккупантам» (РГАКФД).

Учебные стрельбы из танков выполнялись на основе АБТКОП-38 автобронетанкового курса огневой подготовки 1938 года. В нем определялись учебные упражнения (им присваивались порядковые номера), порядок их выполнения, нормативы и т. п. Но так как АБТКОП-38 в качестве тяжелого танка фигурировал пятибашенный Т-35, а в качестве среднего трехбашенный Т-28, для новых КВ и Т-34 пришлось разрабатывать дополнительные указания по проведению учебных стрельб. Такие указания были готовы в конце 1940 года и разосланы в войска. Согласно им, новые танки предназначались:

«1. Основными огневыми задачами для тяжелых и средних танков в бою являются:

а). Уничтожение ПТОР и артиллерийских батарей;

б). Поражение танков и бронемашин противника;

в). Уничтожение крупных живых целей;

г). Уничтожение огневых точек;

д). Борьба с ДОТ (стрельба по амбразурам).

2. Тяжелые и средние танки выполняют эти задачи в тесном взаимодействии с другими родами войск...

3. В соответствии с указанными задачами огневая подготовка личного состава танковых подразделений проводится с целью, подготовить танковые подразделения к выполнению задач, указанных в п. 1».

В этом же документе обозначались виды учебных стрельб: с коротких остановок (один-два прицельных выстрела из пушки или одна-две очереди из пулеметов), с места (в случае необходимости вести огонь из-за укрытия). Время остановки определялось временем, необходимым для поражения цели, (обычно 3-4 выстрела из пушки или 3-4 очереди из пулемета) и с хода, при скоростях движения не более 12 км/ч. Также в отдельный пункт выделялась стрельба из засады при борьбе танков с танками, а также ведение огня с полузакрытой позиции.

Предусматривалось, что «в целях сколачивания» при проведении одиночных стрельб весь экипаж должен находиться в танке. При одиночной стрельбе из КВ-1 отрабатывались следующие упражнения для отработки ведения огня с коротких остановок.

С дистанции 1000 метров по цели типа «танк» (№ 25а согласно АБТКОП-38), движущейся со скоростью 10 км/ч на дистанции 300 метров перпендикулярно позиции стреляющей машины - четырьмя снарядами, движение со скоростью 10-12 км/ч, четыре остановки по 6 секунд каждая. Порядок проведения стрельбы был следующий: танк находился на дистанции 50 метров до линии огня, и после посадки экипажа через 20 секунд начинал движение. По прохождении линии огня из-за укрытия появлялась цель. Обнаружив ее, экипаж делает короткую остановку на 8 секунд, производит выстрел и продолжает движение, делая остановки еще для трех выстрелов. При этом машина не должна удаляться от линии огня дальше, чем на 300 метров. При этом оценка «отлично» ставилась при прямом попадании в мишень, «хорошо» - при ее поражено осколком, и «посредственно» - при попадании снаряда в полосу 25 метров по оси движения цели.

014-е фото
Митинг в одной из бригад Южного фронта (возможно 121-й). Апрель 1942 года. На фото видны танки КВ-1, Т-34 и Т-60 (РГАКФД).

Аналогичным образом, но с дистанции 900 метров, велась стрельба по противотанковому орудию, которое появлялось на 100 секунд. Правда, при этом упражнении удаление танка от линии огня в ходе движения не должно было превышать 200 метров. Критерий оценок был такой же, с той разницей что «посредственно» ставилось «при попадании в габарит 5-50 метров».

Примерно также велись стрельбы из танковых пулеметов по групповой цели «расчет ручного пулемета» - она располагалась на дистанции 600 метров, появлялась на 40 секунд. Стрельба велась с короткой остановки в 12 секунд, короткими очередями (всего 10 патронов). «Отлично», «хорошо» и «посредственно» ставились при 4, 3 и 1 попадании соответственно.

Как видно из приведенных данных, требования по стрельбе к экипажам КВ предъявлялись довольно жесткие. При этом категорически запрещалось «допускать обучаемых к стрельбе боевыми патронами до приобретения ими навыков в обращении с оружием, приборами наблюдения и стрельбы».

С отработкой задач учебных стрельб экипажами КВ-1 сначала дело обстояло не совсем благополучно. Например, в докладе о боевой подготовке 4-го мехкорпуса, датированном 14 апреля 1941 года, говорилось:

«...Сокращенные нормы боеприпасов не позволили полностью отработать подразделениям огневые задачи. Особенно недостает: 76-мм снарядов - для средних и тяжелых танков, револьверных и пистолетных патронов, имитационных средств».

Тем не менее, в течение двух предвоенных месяцев ситуация с 76-мм снарядами для учебных стрельб стала выправляться. Например, в своем отчете о боевых действиях начальник оперативного отдела уже упомянутого выше 4-го мехкорпуса полковник Черниенко, писал, что в мае 1941 года в обеих танковых дивизиях провели стрельбы из танков боевыми снарядами. При этом в них участвовали все экипажи.

Как это бывает с любой новой машиной, которая только начинает поступать в войска, при эксплуатации КВ у последних обнаруживалось значительное количество дефектов, как технологического, так и производственного характера. Например, помощник командир 5-й танковой дивизии по техчасти военинженер 1-го ранга Павловский 4 мая 1941 года направил в ГАБТУ КА следующий документ (5-я танковая дивизия в марте 1941 года получила 20 КВ-1, которые в последних числах апреля были переданы Западному Особому военному округу):

«Полученные по плану ГАБТУ КА 20 танков КВ согласно последних Ваших и Округа распоряжений, 30.4.41 г. переотправлены в город Волковыск.

За время эксплуатации танков КВ в 5 тд произошло 5 поломок на 3 разных машинах.

Докладывая Вам о произошедших поломках считаю, что узел тормоза как по схеме, так и по прочности требует срочного пересмотра, т. к. регулировка производилась строго по инструкции».

015-е фото
Десант пехоты садится на танки КВ и Т-60. Западный фронт, весна 1942 года. КВ в середине имеет башенный номер 19 и собственное имя «Непобедимый», на корме башни видно броневое кольцо вокруг пулеметной установки (РГАКФД).

Учитывая слабую освоенность КВ в войсках и практически полное отсутствие запасных частей к ним в Красной Армии (кроме ЗИП, возимого непосредственно на танках), ремонт этих машин превращался в серьезную проблему. Для выхода из создавшейся ситуации ГАБТУ КА совместно с наркоматом тяжелого машиностроения (в его состав входил Ленинградский Кировский завод, выпускающий тяжелые танки) приняли решение об отправке в войсковые части заводских бригад, укомплектованных опытными инженерами, рабочими и техниками с необходимым количеством запасных частей. Помимо ремонта, бригады должны были проводить с личным составом танковых частей занятия по эксплуатации и обслуживанию КВ. Первая такая бригада убыла из Ленинграда в первой декаде 1941 года во 2-ю танковую дивизию 3-го мехкорпуса ПрибОВО. Всего к началу июня 1941 года в армии работало пять таких бригад: две в Прибалтийском, две в Западном и одна в Киевском Особом военных округах. Еще одна бригада готовилась к отправке на Украину. Все они комплектовались инженерно-техническими работниками, хорошо знакомыми с конструкцией танков КВ, снабжались необходимой техдокументацией, инструментами и запасными частями. Помимо помощи в ремонте КВ, бригады проводили занятия (они были рассчитаны на 100 часов) с экипажами новых танков и командным составом по устройству и правилам эксплуатации новых тяжелых танков. Часть бригад после начала Великой Отечественной войны осталась в войсках, продолжая ремонт танков.

После начала Великой Отечественной войны по мобилизационному плану к 12 августа 1941 года было развернуто четыре отдельных запасных танковых полка (1, 4, 9 и 21). Каждый из них состоял из четырех батальонов (по подготовке экипажей на тяжелые, средние танки, танки Т-26 и БТ и батальона выздоравливающих) и роты по подготовке мотоциклистов. Штатная численность полка составляла: 697 военнослужащих постоянного и 2720 переменного состава. Каждый батальон полка готовил танкистов для всех специальностей экипажа.

Помимо этого сформировали два запасных танковых полка (12 и 30-й), в которых по штату имелось 4408 человек (1006 постоянного состава, 3400 переменного и 2 вольнонаемных). Полки обучали экипажи только для тяжелых танков КВ, каждый состоял из четырех батальонов (они готовили все специальности экипажа), роты выздоравливающих, приемно-распределительной роты и подразделений обеспечения. 12-й полк находился в Ленинграде, а 30-й - в Челябинске.

016-е фото
Танкист КВ-1 «Щорс» наблюдает за воздухом. Западный фронт, май 1942 года. На фото танки из 1 - го батальона (о чем свидетельствует цифра 1 в верхней части ромба) (РГАКФД).

В связи с тем, что с 18 ноября 1941 года танковые экипажи укомплектовывались только офицерским и сержантским составом, директивой заместителя наркома обороны СССР № 723887 от 10 марта 1942 года запасные полки переименовывались в учебные и реорганизовывались. В результате, в марте в составе Красной Армии имелось четыре отдельных учебных полка тяжелых танков - 4, 13, 30 и 31-й - каждый из которых по штату насчитывал 4329 человек (849 постоянного, 3461 переменного состава и 19 вольнонаемных).

Каждый полк состоял из четырех учебных батальонов, батальона обеспечения, приемно-распределительной роты, роты выздоравливающих и технических и хозяйственных подразделений. Каждый учебный батальон готовил курсантов только одной специальности: механиков-водителей, командиров орудия (наводчики), стрелков-радистов и заряжающих. Вся учебная материальная часть, которая до этого также входила в состав этих батальонов, была из них изъята и передана в новосформированный танковый батальон обеспечения. Это дало возможность с одной стороны более эффективно использовать и сохранять матчасть, а с другой - позволило командному составу учебных батальонов сосредоточить все свое внимание на учебном процессе. Кроме того, при ремонтной роте и мастерской боепитания полка предусматривалась подготовка ремонтников в количестве 15 человек.

Приказом наркома танковой промышленности № 217 от 24 февраля 1942 года «для оказания помощи запасным танковым полкам по содержанию в должном порядке учебных танков и улучшению подготовки кадров танкистов», танковые заводы прикреплялись к определенным полкам. Согласно этому документу, Челябинский Кировский завод «курировал» 4, 13, 30 и 31-й полки.

Постановлением Совета народных комиссаров и ЦК ВКП(б) № 1749-756сс от 25 июня 1941 года отправка новых танков с заводов промышленности должна была производиться только в составе сформированных, укомплектованных личным составом и матчастью, сколоченных маршевых рот. Для сколачивания экипажей и формирования рот при предприятиях, выпускающих танки, создаются учебные танковые батальоны (оутб). Комплектованием рот для КВ занимались 22-й оутб тяжелых танков при Ленинградском Кировском заводе и 24-й - при Челябинском тракторном. Штатная численность каждого - 96 человек постоянного и 501 переменного состава, 5 танков КВ-1. Батальоны получали материальную часть с заводов, комплектовали ее экипажами, сколачивали и в укомплектованном виде отправляли на фронт. В октябре 1941 года, в связи с окончанием производства танков КВ-1 на Кировском заводе в Ленинграде, личный состав 22-го батальона самолетами перебросили на Большую Землю, а затем по железной дороге. В ноябре батальон разместился в Челябинске, и стал формировать маршевые роты из танков КВ, выпускаемых на ЧКЗ.

017-е фото
Танк КВ-1 из состава 2-й танковой дивизии 3-го мехкорпуса, уничтоженный внутренним взрывом. Это один из семи танков КВ с пушкой Ф-32, имевшихся к началу войны в составе этого соединения. Литва, июнь 1941 года (АСКМ).

018-е фото
Тот же танк КВ-1, что и на предыдущем фото - хорошо видно, что машина стоит около дороги, по которой проходит немецкий грузовик. Июнь 1941 года (АСКМ).

В структуру батальонов постоянно вносились какие-то изменения, связанные с оптимизацией процесса подготовки и сколачивания маршевых рот. Например, в конце января 1942 года районный ГАБТУ КА военинженер 1-го ранга А. Шпитанов направил начальнику БТУ КА Коробкову письмо, в котором сообщал, что обучение экипажей маршевых рот КВ на протяжении семи месяцев показало нехватку существующих по штату в батальонах пяти боевых машин. По плану подготовки в месяц требовалось обучить 600 экипажей на батальон. Согласно программе ГБТУ КА, расход моточасов на обучение одного экипажа составлял:

Механик-водитель - 2 часа.

Командир машины - 1 час.

Наводчик - 20 минут.

Стрелок-радист - 20 минут.

Заряжающий - 20 минут.

Всего - 4 часа.

Таким образом, для подготовки учебным батальоном 300 экипажей требовалось 1200 часов, а имеющиеся штатные 5 КВ батальона, даже при самом интенсивном использовании (10-12 часов в сутки) с учетом плановых осмотров могут дать 180-200 моточасов. Далее Шпитанов писал:

«Исходя из данного расчета, батальону требуется иметь постоянно на ходу 7 машин КВ-1. А так как обучение курсантов налагает на машину особенно резкие режимы работы узлов и агрегатов, следует иметь ввиду простой на ремонт в размерах не менее 30 % наличия машин.

Таким образом, настоящая потребность для учебного батальона выражается в количестве 10 штук.

Прошу указания об увеличении штата боевых машин 22 и 24 оутб».

После рассмотрения этого письма было принято соответствующее решение, и весной в штате каждого учебного батальона было уже по 10 КВ.

К марту 1942 года подготовка экипажей для танков КВ-1 была организована следующим образом. В учебных полках готовились курсанты соответствующих специальностей, которых затем направляли в 22 и 24-й учебные батальоны. В последних, производилось формирование маршевых рот, их сколачивание и отправка на фронт. Такая система подготовки кадров просуществовала до момента окончания серийного выпуска КВ-1 летом 1942 года (по ней же до конца декабря готовили и экипажи для новых танков КВ-1С).

Командиров для КВ (лейтенантов) к началу войны готовили в четырех бронетанковых училищах: Орловском, 2-м Саратовском, Ульяновском и Харьковском. Напомним, что эти заведения готовили командиров и воентехников не только на тяжелые, но и на средние танки.

После начала войны к 12 августа 1941 года, дополнительно к существующим, развернули еще три училища - Челябинское, Сталинградское и 2-е Харьковское, а число курсантов увеличили до 2000.

Приказом НКО СССР № 068 от 26 января 1942 года все училища переходили на штаты военного времени и реорганизовывались. Теперь каждое из них готовило только на один тип танка. По новому штату № 017/302 они готовили 2000 курсантов и 200 человек резерва офицерского состава, срок обучения устанавливался в 8 месяцев для командного и 9 для технического состава.

Согласно приказу наркома обороны, командиров для КВ обучали в Челябинском танковом училище, что, в общем, было логично - там же находился завод по выпуску тяжелых танков. Начальником училища назначили полковника А.А. Игнатьева. Подготовка курсантов велась в течение 12-часового учебного дня. Для улучшения качества подготовки по согласованию с наркоматом танковой промышленности, в сентябре 1941 года занятия по технической подготовке проводились непосредственно в цехах Челябинского Кировского завода. При этом курсантов разбивали на группы, каждая из которых прикреплялась к определенному участку на предприятии. Через неделю группы менялись местами. В результате, к концу обучения курсанты проходили весь цикл сборки КВ, что позволяло хорошо ознакомиться с устройством танка и особенностями его эксплуатации. Впоследствии училище готовило командные кадры для КВ-1C, а в 1943 году было переформировано в Челябинское танкотехническое училище.

ТАНКИ КВ-1 В БОЯХ. Прежде чем перейти к рассказу о боевом использовании тяжелых танков КВ-1, небезынтересно привести данные о наличии этих машин в Красной Армии к 22 июня 1941 года, а также оценить уровень подготовки подразделений этих машин.

В 1994 году Институт военной истории Министерства Обороны выпустил работу «Боевой и численный состав вооруженных сил СССР в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Статистический сборник № 1 (22 июня 1941 г.)». Написанное на основе документов Центрального архива Министерства Обороны, это исследование впервые приводило подробные сведения о состоянии танкового парка Красной Армии на 1 июня 1941 года. Как правило большинство исследователей при оценке количественного состояния танкового парка РККА к началу войны, пользуется данными из этого сборника. Согласно этой работе, ситуация с КВ-1 выглядела следующим образом (см. таблицу 1).

019-е фото
Однако в последние годы рассекречено большое количество архивных материалов, которые в какой-то мере позволяют провести более точные количественные оценки. Во-первых, это материалы отгрузок танков с заводов промышленности, которые составлялись представителями военной приемки на предприятиях. Во-вторых, это акты инспекторских проверок механизированных корпусов РККА, проводимые в 1940-1941 годах. В-третьих, планы отправок и распределения танков и доклады об их выполнении, составленные в ГАБТУ КА. Ну и в-четвертых - доклады о боевых действиях механизированных корпусов и танковых дивизий, а также акты на списание боевых машин.

Исходя из сводок военпредов на Кировском и Челябинском тракторном заводах, отгрузка танков КВ-1 в 1940 - первом полугодии 1941 года была произведена в следующие части и учреждения (см. таблицы 2 и 3).

020-е фото
021-е фото
022-е фото
Однако приведенные сведения требуют корректировки. Дело в том, что они не учитывают переадресовки танков из одной войсковой части в другую, а также отправок машин на ремонт.

Попробуем разобраться в этом вопросе на основе архивных документов. Начнем с приграничных военных округов.

Как видно из таблиц, в Прибалтийский Особый военный округ было отгружено с Кировского завода 59 танков КВ-1 (32 с пушкой Л-11 и 27 с пушкой Ф-32)[1][Разбивка машин по типам вооружения ведется на основе заводских номеров, указанных в документах об отправке машин с заводов.]. Налицо расхождение со сведениями, приведенными в упоминавшимся выше «Статистическом сборнике» на одну машину.

По документам, большая часть КВ-1 в ПрибОВО поступила на укомплектование 2-й танковой дивизии 3-го мехкорпуса, и лишь 20 машин - в 5-ю танковую дивизию того же корпуса. Но в связи с утверждением Генеральным Штабом в феврале 1941 года плана формирования еще 20 мехкорпусов, в дополнение к уже имеющимся девяти, пересмотрели и распределение танков новых типов. 26 марта 1941 года заместитель начальника ГАБТУ КА генерал-майор Лебедев докладывал начальнику управления устройства тыла Генерального Штаба Красной Армии генерал-майору Ермолину:

«На основании плана распределения танков на 1941 год, утвержденного Народным Комиссаром Обороны 27 января 1941 года, военпредам были даны разнарядки на отправку танков, в том числе и на отправку 28 танков КВ в ПрибОВО, по адресам, сообщенным Военными Советами и начальниками АБТВ округов. Новое распределение танков потребовало отмены отгрузок в ЛВО, ЗабВО, ПрибОВО и др. Все эти отправки были задержаны, в том числе и 8 танков КВ в ПрибОВО, но отправку еще 20 танков КВ задержать не успели, и они были направлены заводом по старой разнарядке.

Эти 20 танков в апреле будут отправлены согласно новому плану распределения в ЗапОВО, в адрес 29-й танковой дивизии 11-го мехкорпуса, г. Волковыск, о чем уже даны соответствующие указания».

023-е фото
Тот же танк КВ-1, что и на двух предыдущих фотографиях - при взрыве боекомплекта сорвало многотонную башню машины. Литва, июнь 1941 года (АСКМ).

В результате, 20 КВ, разгрузившихся в Алитусе и поступивших в состав 5-й танковой дивизии 3-го мехкорпуса ПрибОВО, уже 30 апреля вновь погружены на платформы и отправлены в Волковыск. Таким образом, к 22 июня 1941 года в ПрибОВО имелось 39 танков КВ-1, которые входили в состав 3 и 4-го танковых полков 2-й танковой дивизии 3-го механизированного округа. Легко видеть, что разница между данными «Статистического сборника» и фактическим наличием КВ в Прибалтике к началу Великой Отечественной составляет 20 машин.

Связано это, прежде всего с тем, что сборник составлялся в ГАБТУ КА на основе сводок о наличии танков, поданных из военных округов в конце апреля - начале мая 1941 года и не учитывал все произошедшие изменения в наличии танков.

Рассмотрим ситуацию с КВ-1 в войсках Западного Особого военного округа. По документам отгрузки с Ленинградского Кировского завода с октября 1940-го по март 1941 года включительно в части ЗапОВО с Кировского завода отправили 74 КВ-1 (из них 33 машины с пушками Л-11). Эти данные согласуются со сводной ведомостью обеспечения Западного Особого военного округа боевыми и вспомогательными машинами, датированной 15 апреля 1941 года: 4-я танковая 6-го мехкорпуса - 43 КВ-1, 7-я танковая 6-го мехкорпуса - 28 КВ-1, 11-й мехкорпус - два КВ-1.

В апреле 1941 года части ЗапОВО пополнились еще 22 танками КВ-1-20 из них были переадресованы из состава ПрибОВО, о чем говорилось выше, а еще два поступили с Челябинского тракторного завода. Все эти 22 танка поступили на укомплектование 7-й танковой дивизии, а не 11-го мехкорпуса, как планировалось ранее. Таким образом, к июню 1941 года в Западном Особом военном округе насчитывалось 95 КВ-1 (35 с пушками Л-11) - 93 в 6-м и 2 в 11 - м мехкорпусах.

Первые новые тяжелые танки поступили в части самого крупного приграничного военного округа - Киевского Особого еще в июле-августе 1940 года: - через научно-испытательный бронетанковый полигон в подмосковной Кубинке прибыло 13 КВ-1 установочной партии, поступивших на вооружение 8, 10 и 12-й танковых дивизий. Однако после принятия осенью 1940 года программы модернизации, 12 из них в феврале-марте 1941 года убыли на Кировский завод. В результате, к началу войны в КОВО из числа машин установочной партии остался только КВ-1 № У-0 (опытный образец) в составе 8-й танковой дивизии.

В ноябре-декабре 1940 года в Киевский округ прибыло 33, а в первой половине 1941-го - еще 147 КВ-1. Таким образом, к 22 июня 1941 года в частях КОВО имелся 181 КВ-1, которые распределялись следующим образом (см. таблицу 4).

024-е фото
Здесь следует дать некоторые комментарии. Дело в том, что часто отгруженные той или иной дивизии КВ перераспределялись, что называется, внутри мехкорпуса. Как правило, это делалось при укомплектовании по полному штату батальонов тяжелых танков тех или иных дивизий. Например, в феврале-апреле 1941 года в адрес 10-й танковой дивизии 15-го мехкорпуса ушло 64 КВ-1, один из которых поступил в 37-ю дивизию того же корпуса (10-я получила 63 машины, что составляло 100 % штата). Аналогичная ситуация была и с отправленными 15 апреля в 12-ю танковую дивизию 8-го мехкорпуса десятью КВ-1. Из этого количества в 12-ю передали только два (в ее составе к этому времени уже было около 60 КВ), а остальные восемь поступили в 34-ю дивизию этого же корпуса. Последняя вообще не имела КВ, а ее батальоны тяжелых танков были вооружены многобашенными Т-35.

Что касается Одесского военного округа, то тут все просто - отправленные сюда 20 марта 1941 года десять КВ-1 поступили в 11-ю танковую дивизию 2-го мехкорпуса.

Теперь произведем подсчет танков КВ, находившихся в военных учебных заведениях и на полигонах. Начнем с Ленинградского военного округа. По документам отгрузок, в 1940 году ЛВО получил пять КВ-1 (все с пушками Л-11): три отправили Ленинградским бронетанковым курсам усовершенствования комсостава (ЛБТКУКС) и два (отправка 5 августа) остались на заводе для испытаний агрегатов и на курсах вождения. В мае 1941 года в ЛВО поступил еще один КВ-1, направленный на ЛБТКУКС. Таким образом, к 22 июня 1941 года округ располагал шестью КВ-1. Кроме того, на Кировском заводе стояли в ожидании ремонта и модернизации 13 КВ-1 из числа машин установочной партии, прибывшие из войск весной 1941 года.

В Московский военный округ в 1940 году ушло четыре КВ-1: три в распоряжение Военной академии механизации и моторизации РККА (ВАММ РККА), а один - на научно-испытательный бронетанковый полигон в подмосковной Кубинке. Один танк из ВАММ (№ У-18) в начале 1941 года направили на модернизацию в Ленинград.

Приволжский военный округ, в составе которого имелось несколько военных училищ, в 1940 году получил с Кировского завода 12 КВ-1: 9 поступили во 2-е Саратовское бронетанковое училище и три на Казанские курсы усовершенствования технического состава. В мае 1941 года по три КВ-1 получили Ульяновское бронетанковое училище и Казанские курсы. Таким образом, к началу войны в Приволжском военном округе имелось 18 танков КВ-1, из 12 машин с пушками Л-11.

Орловское бронетанковое училище получило свои первые три КВ-1 (производства ЧТЗ) в начале мая 1941 года со склада № 37 в Москве. В мае училище получило еще пять КВ-1 с Кировского завода, и в результате к началу войны имело восемь тяжелых танков. Также в мае 1941 года четыре КВ-1 поступили в Харьковское бронетанковые училище.

Кроме того, в 1940-1941 году было отправлено на предприятия промышленности четыре КВ-1 - два на завод № 92 в Горьком (без вооружения) и по одной на Челябинский тракторный завод (с пушкой Л-11, для организации серийного производства) и на завод № 174 в Ленинграде (с пушкой Ф-32, для отработки установки огнемета). Таким образом, к 22 июня 1941 года в военных учебных заведениях, на заводах и складах имелось 64 КВ-1 (см. таблицу 5).

025-е фото
Подводя итоги всему вышеизложенному, можно сказать, что к 22 июня 1941 года в механизированных корпусах четырех приграничных округов (Прибалтийский, Западный, Киевский Особые и Одесский) имелось в наличии 325 танков КВ-1, и еще 54 машины - в учебных заведениях, на полигонах и заводах промышленности.

Теперь посмотрим, как обстояло с боевой подготовкой подразделений, имевших на вооружении танки КВ. Начнем со 2-й танковой дивизии 3-го мехкорпуса, которой командовал генерал-майор танковых войск Е.А. Солянкин. В Прибалтийском Особом военном округе КВ имелись лишь в ней. Соединение одно из первых в Красной Армии, получила на вооружение КВ - 26 августа 1940 года ей отправили 10 новых КВ-2, а в конце сентября - 12 КВ-1. По мнению автора, 2-я танковая дивизия имела наиболее подготовленные, среди всех остальных частей Красной Армии, экипажи для КВ. Это было связано со многими факторами. Не последнюю роль, конечно, играло то, что почти все машины прибыли в часть осенью 1940 года, и некоторое время тактическая подготовка экипажей велось на КВ учебно-боевого парка, а не на танкетках Т-27 (напомним, что приказ об использовании танкеток появился в декабре 1940 года). Кроме того часть командиров танков и механиков-водителей КВ проходила подготовку и обучение, пусть и краткосрочное, на Кировском заводе в Ленинграде. Так, 2 октября 1940 года военпред ЛКЗ А. Шпитанов отправил в ГАБТУ КА кодограмму:

«29 сентября в третий мехкорпус город Вильно отправлено 20 танков КВ, из них с большой башней 8. Все танки укомплектованы командирами и водителями».

В документе как раз и идет речь о тех, кто учился на заводе и теперь следовал в часть вместе с новыми тяжелыми танками.

026-е фото
Подбитый или оставленный из-за отсутствия горючего КВ-1 2-й танковой дивизии 3-го мехкорпуса. Литва, июнь 1941 года. Рядом с танком стоят брошенные 152-мм гаубицы М-10, слева проходит колонна немецких танков. Впереди в поле виден еще один КВ (ЯМ).

Из актов-рекламаций, направленных в ГАБТУ КА в последних числах марта 1941 года, можно узнать насколько интенсивно эксплуатировалась та или иная машина. В частности, указанные в этих документах шесть КВ-1 выпуска осени 1941 года с момента прибытия с завода в часть прошли 230, 131, 86, 69, 65 и 46 километров. Вероятнее всего, что три КВ-1 с максимальным километражем - это машины учебно-боевого парка. Видно, что обучение танкистов шло довольно интенсивно, даже если учесть приказ наркома обороны о сбережении мат- части тяжелых танков и использовании для учений танкеток Т-27. Обучение экипажей КВ во 2-й дивизии осложнялось тем обстоятельством, что в ее составе имелись машины первых выпусков с большим количеством производственных и конструкторских недостатков.

Что касается стажа вождения, то удалось найти кое-какую информацию по 3-му танковому полку 2-й танковой дивизии. По состоянию на 30 мая 1941 года в 1-м батальоне полка числился 61 механик-водитель - видимо сверхкомплект образовался после сокращения батальонов КВ с 52 до 31 машины. При этом средняя практика вождения (танков всех типов, не только КВ-1) составляла 34,5 часа, минимальное количество 1,5 часа имели три человека, максимальное - 515 часов (!) один. Если говорить более подробно, то у 32 человек стаж вождения был менее 10 часов, у девяти от 10 до 20, у тринадцати от 20 до 70, у семи - свыше 100. Причем у последних существенно выше ста: 115, 125, 192, 200, 212, 285 и 515. Так что хороших механиков-водителей в батальоне хватало, чтобы посадить за рычаги КВ людей с большим опытом, согласно приказа наркома обороны № 0349 от 10 декабря 1940 года. В нем требовалось укомплектовывать экипажи тяжелых танков «старослужащими, получившими подготовку на других боевых машинах».

Кроме того, экипажи КВ-1 из 2-й танковой дивизии к началу войны провели довольно большое количество боевых стрельб из танков, а также успели поучаствовать в ряде учений ротного и батальонного звена. Так что в целом по уровню подготовки экипажей новых тяжелых танков 2-я танковая дивизия была одной из лучших в Красной Армии. Это подтвердили и боевые действия соединения в первые дни войны.

027-е фото
Немецкие солдаты осматривают КВ-1 (с пушкой Л-11) из состава 2-й танковой дивизии 3-го мехкорпуса. Литва, район Расейняя, июнь 1941 года. Машина вышла из строя или была подбита и съехала с дороги в кювет. На заднем плане виден немецкий полугусеничный тягач и подбитый танк Pz.II (АСКМ).

Обучение экипажей танков КВ-1 в Западном Особом военном округе шло в соответствии с общими положениями и приказами, о которых уже говорилось. Особенностью подготовки танкистов для КВ-1 в ЗапОВО были, пожалуй, учения, проведенные 16-20 марта 1941 года. В них участвовало 12 танков октябрьского выпуска 1940 года (с пушками Л-11) из состава 7-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса.

Общий километраж маршрута движения танков КВ от исходного пункта до конечной точки сбора составил 169 километров, из них: щебенчатое шоссе - 18 км, грунтовые дороги хорошего качества - 80 км, проселочные дороги - 40 км, пересеченная местность - 31 км. Во время движения танки преодолели пять бродов глубиной до метра и шириной до 15 метров (река Рось) и семь мостов длиной до 20 метров (река Свислочь). При этом выяснилось, что мосты, находящиеся на шоссе и профилированных грунтовых дорогах выдерживают проход танков КВ-1 без заметных повреждений.

Небезынтересно привести недостатки в конструкции танков КВ, выявленные в ходе учений:

«А. Отказ главного фрикциона на трех танках. Главный фрикцион на них был полностью заглушен. Движение до конечного пункта совершалось только на бортовых фрикционах. Переключение передач при этом не вызывало особых затруднений. Танки двигались на 3-й и 4-й передачах.

Главный фрикцион танка КВ недостаточно надежен в действии и требует усиления и особого тщательного подхода при регулировке и работе.

Б. Коробка перемены передач. Дефектов в работе КПП не обнаружено. Затруднительно включение передач из-за неудобного расположения рычага переключения и конструкции кулисы, которая не позволяет водителю работать на „ощупь“ (не глядя).

В. Ходовая часть. Металлические бандажи нижних катков слабы и имеют вмятины, полученные при движении по каменистому грунту. Гусеницы быстро изнашиваются. В пути производились подтяжки гусениц от 3 до 6 раз. На 5 танках выброшено по одному траку.

Г. Моторная группа. Один мотор (танк № 3708) имеет, очевидно, прорыв газов в за- рубашечное пространство. На остальных танках моторы работали безотказно...

Д. Рабочее место водителя. Рычаги бортовых фрикционов поставлены близко друг к другу и водителю приходится елозить по сиденью, т. к. они при включении упираются в тело водителя.

Спинка сиденья водителя не имеет фиксации в различных положениях, что особенно важно для подгонки сиденья под различный рост водителей.

Ж. Поворотный механизм башни. Стопор башни плохо держит, трудно отстопаривать. Болты крепления поворотного механизма башни слабы, при не застопоренной башне срезаются во время резкого поворота танка.

Заключение. Танки КВ в процессе учения в/ч 9138 в основном показали себя надежными боевыми машинами. Указанные недостатки могут быть устранены заводом в процессе серийных выпусков.

От водительского состава танк КВ требует квалифицированного подхода при регулировке главного и бортовых фрикционов и гусениц, и особенно четкой работы при включении и выключении главного фрикциона. Для этого опыт учений необходимо в кратчайший срок перенести в другие части, имеющие танки КВ».

Небезынтересно привести данные о том, какой опыт имели механики-водители задействованные в учениях КВ (см. таблицу 6).

028-е фото
Как видно, подавляющее большинство механиков-водителей имели стаж вождения от 20 часов и выше (обращает внимание сержанты Песецкий - 151 час, Ковалев - 61,5 часов и Шаховцев - 41 час, из них 15 на КВ). А полученный опыт вождения - от 20 до 32 часов позволил им получить достаточный опыт работы на КВ.

Боевая подготовка танкистов 6-го мехкорпуса сильно осложнялась недостатком полигонов. Так, в докладе командира 6-го мех- корпуса генерал-майора Хацкилевича, направленного в ГАБТУ КА 4 мая 1941 года, говорилось, что полигон 4-й танковой дивизии в Зеленом не оборудован достаточным количеством блиндажей и приспособлений для стрельбы по движущимся целям, а 7-я дивизия «полигонов, стрельбищ и учебных полей не имеет, так как вся прилегающая к расположению частей земля принадлежит крестьянам и занята посевами».

Оценивая уровень готовности экипажей КВ ЗапОВО можно сказать, что в лучшую сторону выделялась 7-я танковая дивизия. По мнению автора, она имела наиболее подготовленных танкистов для новых тяжелых танков. По подготовке 7-я дивизия могла «поспорить» только со 2-й дивизией ПрибОВО, все же немного уступая последней.

029-е фото
Подбитый в бою танк КВ-1 (с пушкой Л-11) 2-й танковой дивизии 3-го мехкорпуса. Литва, район Расейняя, июнь 1941 года. В маске пушки видна пробоина - судя по размерам от 88-мм зенитки или 105-мм пушки. Этот же танк виден в поле (на заднем плане) на одной из предыдущих фото (АСКМ).

В Киевском Особом военном округе первыми приступили к изучению новых тяжелых танков осенью 1940 года части 4-го мех- корпуса. Так, на 20 декабря в 8-й танковой дивизии из имевшихся 22 КВ три машины числились в учебно-боевом парке. Причем один из них к тому времени уже вышел из строя в ходе занятий и требовал среднего ремонта. Однако в ходе проверки по итогам зимнего периода обучения (ноябрь 1940-го - март 1941 года) танковые войска округа получили по технической подготовке оценку «посредственно», говоря современным языком «тройку» («посредственно» ставилось, когда 60 % соединений и частей имели оценки не ниже «посредственно» и не свыше 20 % «плохо»).

Вот выдержки из доклада о боевой подготовке за зимний период обучения 10-й танковой дивизии 15-го мехкорпуса, составленного в первых числах апреля 1941 года:

«В соответствии с приказом наркома обороны № 0283 все имеющиеся в дивизии машины разделены на группы. Учебно-боевой парк первых батальонов танковых полков укомплектован машинами КВ на 33 % (со средним запасом хода до 150 моточасов), а остальное составляют Т-28 с запасом хода до 100 моточасов...

Боевой парк первых батальонов полностью укомплектован танками КВ (с запасом хода 150 моточасов), которые полностью имеют положенный комплект инструмента и возимого имущества...

Практика показала, что нормы моточасов для учебно-боевого парка КВ и Т-34 крайне недостаточны - 30 моточасов на учебно-боевую машину обеспечивает только обучение экипажей стрельбе и вождению без учета передвижения к месту занятий. По приказу наркома обороны № 0283 на один экипаж полагается 7,5 моточасов на стрельбу и вождение. А так как на одной учебно-боевой машине готовится четыре экипажа, то все выделяемые 30 моточасов уходят только на это, а на тактическую подготовку и сколачивание частей моторесурса уже не остается.

Обучение же экипажей тяжелых и средних танков тактике на танкетках Т-27 не обеспечивает сколачивания экипажа. Поэтому необходимо увеличить норму моточасов на учебно-боевые КВ и Т-34 на 10-15 часов для сколачивания взвода, роты и батальона».

Ниже приводятся сведения о количестве тяжелых танков учебно-боевого парка в соединениях, имевших наибольшее количество КВ.

В 10-й танковой дивизии 15-го мехкорпуса к 1 июня 1941 года из имеющихся в наличии 63 КВ-1 в составе учебно-боевого парка числилось шесть машин. Остальные находились на хранении.

030-е фото
Видимо последний КВ-1 из состава 6-го мехкорпуса (13-й танковый полк 7-й танковой дивизии), дошедший до Слонима и вышедший из строя при попытке прорыва через город. Июль 1941 года. Об этом эпизоде рассказывал механик-водитель танка Н. Кульбицкий, его воспоминания приведены в тексте (АСКМ).

В 12-й танковой дивизии по состоянию на 1 июня 1941 года из 58 КВ пять были учебно-боевыми. В 32-й танковой дивизии на 5 июня из 49 КВ ни один не состоял в учебно-боевом парке, так что подготовка экипажей тяжелых танков этого соединения оставляла желать лучшего.

Оценивая уровень подготовки экипажей КВ в КОВО можно сказать, что он несколько уступал частям 7-й танковой дивизии За- пОВО и 2-й дивизии ПрибОВО в части обучения механиков-водителей. Тем не менее, среди батальонов тяжелых танков 8,10 и 12-й дивизий имелось немало мехводов с большим стажем вождения. По сравнению с этими соединениями экипажи тяжелых танков других дивизий КОВО были подготовлены слабее.

Наиболее слабо среди всех приграничных военных округов были подготовлены танкисты на КВ в Одесском военном округе. Так, в ходе проверки танковых частей ОдВО о подготовке танкистов 21-го танкового полка 11-й дивизии 2-го мехкорпуса (именно в этом полку были все 10 КВ, имевшихся в округе) говорилось следующее:

«Материальную часть вооружения танков КВ и Т-34 (21 танковый полк) знают слабо.

Теорию огневого дела знают плохо. Личный состав совершенно не имеет практических навыков по решению стрелковых задач...

В 21 и 22 танковых полках выходов в поле с материальной частью для отработки взаимодействия с другими родами войск (пехотой, артиллерией и авиацией) не производилось».

К этому следует добавить, что данный документ был составлен начальником 4-го отдела управления боевой подготовки авто- бронетанковых войск РККА полковником Сериковым 19 июня 1941 года, за три дня до начала войны. Поэтому нет ничего удивительного в том, что КВ-1 из 2-го мехкорпуса ничем себя не проявили в боях.

031-е фото
Танк КВ-1 (с пушкой Л-11), оставленный на дороге из-за поломки (у машины нет одного опорного катка правого борта) или отсутствия горючего. Июнь 1941 года. Машина из состава 2-й танковой дивизии 3-го мехкорпуса (АСКМ).

В целом к лету 1941 года в Красной Армии только налаживался процесс переобучения на новые тяжелые танки. В войсках имелось крайне малое количество командиров и воентехников, знакомых с КВ и имевших хотя бы минимальный опыт работы на них. Не лучше обстояло дело и с механиками-водителями, командирами и наводчиками - лишь немногие знали возможности КВ и имели достаточный опыт их эксплуатации, еще меньше было тех, кто проводил практические стрельбы из этих машин. Еще хуже были подготовлены ремонтные службы. Здесь до начала войны с новыми тяжелыми танками практически не сталкивались. В результате в начале войны возникли огромные проблемы с организацией ремонта и восстановления КВ, что усугублялось катастрофическим отсутствием запчастей для них.

Если оценивать уровень готовности батальонов тяжелых танков, то в них к боевым действиям были готовы в звене экипаж - взвод - рота. Практика действий в составе батальона, а тем более полка практически отсутствовала.

Завершая рассказ о предвоенной подготовке подразделений КВ, хочется затронуть еще один вопрос - об обеспечении тяжелых танков КВ-1 боеприпасами. Тем более что этот момент часто обсуждается на различных форумах в сети Интернет.

Ситуация с наличием 76-мм выстрелов с осколочно-фугасными снарядами была более-менее нормальной, они имелись во всех механизированных корпусах. Правда, количество их не везде соответствовало штатному положенному. Например, в танковых дивизиях 6-го мехкорпуса к 20 апреля 1941 года таких боеприпасов имелось около 21000, что составляло 42 % от положенной нормы.

15-й мехкорпус КОВО к началу войны имел 1,5 боекомплекта 76-мм выстрелов, 12-я танковая дивизия 8-го мехкорпуса на 10 июня - 32419 выстрелов с 76-мм осколочными снарядами (117 % положенной нормы).

Отдельно хочется остановиться на 3-м мехкорпусе ПрибОВО. На 25 апреля 1941 года в нем не было ни одного 76-мм снаряда для пушек КВ и Т-34. Основываясь на этом, некоторые исследователи считают, что с началом войны этим танкам просто нечем было стрелять. Однако это не так. Дело в том, что до начала войны снаряды в корпус поступили. Согласно сводке по наличию боеприпасов в мехкорпусах округа по состоянию на 18.00 21 июня 1941 года 2-я танковая дивизия имела 1,5 боекомплекта к 76-мм танковым пушкам, но только с осколочно-фугасными снарядами.

032-е фото
Этот танк КВ-1 (с пушкой Л-11) из состава 4-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса был подбит в районе города Слоним в июне 1941 года (АСКМ).

А вот выстрелы с 76-мм бронебойными снарядами действительно были в дефиците. Дело в том, что производство нового 76-мм бронебойного снаряда для дивизионных орудий чертежа № 2-02840 (именно такие боеприпасы использовались в танковых пушках Л-11, Ф-32 и Ф-34) началось лишь в 1939 году, при этом освоение его шло медленно и с большими трудностями. Например, в 1940 году из запланированных к выпуску 150000 штук завод № 55 (единственное предприятие в СССР, выпускавшее перед войной 76-мм бронебойные снаряды) сумел сдать только 28000. Тем не менее, к началу войны предприятие сумело изготовить около 150000 выстрелов с бронебойными снарядами для дивизионных и танковых пушек. Например, по состоянию на 22 июня 1941 года в Киевском Особом военном округе имелось около 65000 выстрелов с 76-мм бронебойными снарядами (правда, в первые дни боев 23000 штук из них были оставлены на арт- складе № 829 во Львове).

Были такие боеприпасы и в некоторых танковых частях - например, на 10 июня 1941 года 12-я танковая дивизия КОВО располагала 2350 выстрелами с 76-мм бронебойным снарядом, что составляло 29 % положенной нормы. Часть мехкорпусов получили их уже в ходе боев - например, штаб 15-го мехкорпуса в своем отчете писал, что первые три дня боев корпус не имел 76-мм бронебойных снарядов.

Но как бы там ни было, проблема с 76-мм бронебойными снарядами для танковых орудий в начале Великой Отечественной войны стояла очень остро.

В ИЮНЕ 1941-го. Появление на поле боя танков КВ для вермахта стало неприятным сюрпризом - их разведка не располагала данными о новых советских тяжелых танках. В брошюре, содержащей перечень советских танков и бронемашин, и изданной для вермахта перед нападением на СССР, КВ отсутствуют. Однако там есть танк под обозначением Т-35С, характеристики которого довольно точно соответствуют данным танка СМК - видимо финны изучили эту подбитую машину, и передали немцам данные о ней. Любопытно, что в первые дни войны в немецких документах танки КВ проходят под обозначением Т-35С - видимо неизвестный тип танка пытались «подогнать» под перечень.

033-е фото
Танк КВ-1 из состава 6-го механизированного корпуса, оставленный из-за поломки или отсутствия горючего в районе Белостока. Июнь 1941 года (АСКМ).

Хотя, если разобраться, немцы имели возможность получить информацию о новых тяжелых танках. Например, новые КВ, собранные Кировским заводом, на заводские и военпредовские пробеги шли через Ленинград своим ходом на полигон. Последний находился в 15 км от Ленинграда, в районе станции Лигово. Об этом в мае 1941 года сообщал в своем письме в ГАБТУ КА директор предприятия И. Зальцман. Он также писал, что разведчикам иностранных государств «не представляет труда собирать сведения не только о количестве выпускаемых заводом машин, но и фотографировать их». Вероятно, это действительно можно было сделать, даже, несмотря на то, что наверняка танки шли с закрытыми брезентом башнями.

Кроме того, КВ участвовали в боевой подготовке частей и учениях, передвигались по дорогам и населенным пунктам. Однако немцы не имели сведений о новых советских тяжелых танках. По мнению автора, это может быть из-за хорошей работы советской контрразведки и органов НКВД. Они занимались не только борьбой с «врагами народа», но и с вражеской агентурой, и как можно предположить на примере КВ довольно успешно.

С началом войны первыми вступили в бой КВ-1 из состава 2-й танковой дивизии 3-го мехкорпуса Северо-Западного фронта. Как говорилось выше, соединение к 22 июня 1941 года имело 57 тяжелых танков (39 КВ-1 и 18 КВ-2). 22 июня в 16.00 дивизия, находившаяся в лагерях юго-восточнее Йоновы, получила приказ о выдвижении дивизии в сторону Расейняя для нанесения контрудара по наступающим немецким частям.

034-е фото
Немецкие офицеры осматривают танк КВ-1 (с пушкой Л-11) из состава 6-го мехкорпуса, оставленный экипажем в районе Белостока. Июнь 1941 года. Машина была загнана с дороги в лес и брошена вероятно из-за отсутствия горючего (АСКМ).

Один из ветеранов 2-й танковой дивизии Д. Осадчий, в то время командир роты КВ 1-го батальона 3-го танкового полка, в своей беседе с автором в 1996 году рассказывал:

«В ходе марша часть танков поломалась, но большинство машин полка к утру следующего дня вышла в район переправы через реку Дубиса примерно в 20 километрах от Расейняя. При этом штаб дивизии не имел никакой информации об обстановке и силах противника, люди были утомлены маршами, танки требовали осмотра и технического обслуживания...

Несмотря на усталость, танкисты моей роты нашли возможность для проверки танков. В некоторых других ротах батальона этим пренебрегали, за что потом пришлось жестоко поплатиться - в ходе боя танки просто ломались. Еще одной бедой было полное отсутствие в дивизии карт местности, на которой предстояло действовать. Командир батальона ставил задачи моей роте, показывая рукой: „Действовать в этом направлении, при встрече с противником - вытеснить его“. На мой вопрос - „Уничтожить?“ он ответил: „Не уничтожить, а вытеснить. Границу до особого распоряжения не переходить!“».

Дивизия двигалась всю ночь с 22 на 23 июня и утром 23-го, пройдя более 150 километров, большей частью по грунтовым и проселочным дорогам и вышла к Дубисе после полудня. Этот сверхнапряженный марш сильно вымотал танкистов, к тому же стала ощущаться нехватка горючего.

На данном направлении наступала 6-я танковая дивизия 4-й танковой группы вермахта. Сломив сопротивление отходивших с боями частей 11-го стрелкового корпуса Красной Армии, 6-я танковая, действовавшая двумя боевыми группами «Раус» и «Зекендорф» (по фамилии командиров - подполковника Э. Зекендорфа и полковника Э. Рауса) к вечеру 22 июня переправились на восточный берег Дубисы. При этом группа «Раус» заняла плацдарм севернее Расейняя у моста на дороге Росейняй - Шилува, а «Зекендорф» - у другого моста северо-восточнее Расейняя, по дороге на Гринкишкис (в немецких документах он иногда именовался «южным»).

035-е фото
Еще один КВ-1 из состава 6-го мехкорпуса. Скорее всего, машина из-за поломки или неопытности механика-водителя съехала с дороги и застряла. Попытки вытащить (видны подложенные под гусеницу железнодорожные шпалы) ни к чему не привели, и танк был оставлен экипажем (АСКМ).

По документам 6-й танковой дивизии бои начались 23 июня 1941 года примерно в 15.00. В ходе боя группа «Зекендорф» была выбита с южного плацдарма, при этом части 6-й танковой дивизии вермахта впервые столкнулись с тяжелыми КВ:

«Русские неожиданно контратаковали южный плацдарм в направлении Расейняя. Они смяли 6-й мотоциклетный батальон, захватили мост и двинулись в направлении города. Чтобы остановить основные силы противника были введены в действие 114-й моторизованный полк, два артиллерийских дивизиона и 100 танков 6-й танковой дивизии. Однако они встретились с батальоном тяжелых танков неизвестного ранее типа. Эти танки прошли сквозь пехоту и ворвались на артиллерийские позиции. Снаряды немецких орудий отскакивали от толстой брони танков противника. 100 немецких танков не смогли выдержать бой с 20 дредноутами противника и понесли потери. Чешские танки Pz.35(t) были раздавлены вражескими монстрами. Такая же судьба постигла батарею 150-мм гаубиц, которая вела огонь до последней минуты. Несмотря на многочисленные попадания, даже с расстояния 200 метров, гаубицы не смогли повредить ни одного танка. Ситуация была критической...»

Наступление 2-й танковой дивизии генерал-майора Е. Солянкина началось примерно в 9.00 24 июня 1941 года. В ходе боя немцы вновь убедились, что снаряды 37-мм противотанковых орудий не могут пробить броню тяжелых советских танков. Тем не менее, положение дивизии Солянкина было очень тяжелым. Один из ветеранов 4-го танкового полка вспоминал:

«24.6 возобновился бой, шедший с переменным успехом. У нас некому было закрепить достигнутую в бою территорию, не было пехоты. Наш мотополк был измотан до предела - тогда послали в бой учебный батальон призыва 1922 года мая месяца (имеется ввиду 1922 года рождения призыва мая 1941 года. - М. К.). Они не могли держать винтовку, это была крайность, и чтобы удерживать немцев нам приходилось выделять до роты танков и жечь горючее можно сказать в холостую. А горючее мы взяли, что могли, на машинах, часть из которых сгорела во время бомбежки. В результате 24.6 нам стало не хватать горючего и снарядов».

Для нейтрализации действий советских танкистов, командованию 4-й танковой группы пришлось направить 1-ю танковую дивизию в район Гринкишкис с задачей выйти в тыл 2-й танковой дивизии.

Несмотря на это, соединение генерал-майора Солянкина нанесли противнику чувствительный контрудар:

«Донесение о действиях 4-й танковой группы за сутки 24 июня. 4-я танковая группа окружила в районе севернее Кедайняй - южнее Гринкискис - восточнее Расейняя крупные танковые силы противника. Они включают в себя по крайне мере одну танковую дивизию, может быть это только части 2-й русской танковой дивизии - как говорят пленные - которая была усилена. Противник располагает здесь 40-60 танками, которые превосходят наши по вооружению и бронированию (лобовая броня 370 мм). 5-см противотанковая пушка и легкая полевая гаубица не оказывают на них никакого поражающего действия. До настоящего времени 5 таких танков было выведено из строя связками гранат и огнем из 8,8-см зенитных орудий. Противнику удалось осуществить прорыв отдельными танками через оборону 6-й танковой дивизии».

036-е фото
Этот КВ-1 6-го мехкорпуса был оставлен в районе Белостока из-за поломки - на крыше башни лежат «чемоданы» для укладки 76-мм выстрелов (на три штуки каждый). Вероятно, после того, как танк сломался, из него выгружали боеприпасы (ЯМ).

037-е фото
Подорванный танк КВ-1 6-го механизированного корпуса вероятнее всего был подорван экипажем - взрывом сорвало башню и вырвало двигатель (АСКМ).

038-е фото
Этот КВ-1 из состава 6-го механизированного корпуса был подбит под Слонимом 5-й ротой 29-го мотоциклетного батальона, что следует из надписи на башне (ЯМ).

Именно 24 июня 1941 года немцы смогли подробно изучить новые советские тяжелые танки. В документах 6-й танковой дивизии говорится, что в ходе утренней атаки одна такая машина была остановлена подложенной под гусеницу связкой из пяти гранат. После этого гранатами удалось повредить орудие танка, и в 13.00 он был уничтожен огнем 150-мм тяжелой гаубицы. Отмечалось, что это был первый подбитый 6-й танковой дивизией советский тяжелый танк нового типа. Через некоторое время удалось подбить еще несколько таких машин, которые затем расстреляли 88-мм зенитки. В результате, немцы наконец-то смогли получить достоверные сведения о танках КВ.

25 июня 1941 года для разгрома 2-й танковой дивизии немецкое командование привлекло части 36-й моторизованной и 269-й пехотной дивизий. Таким образом, против одной 2-й танковой дивизии немецкое командование задействовало четыре своих, из них две танковые.

К этому времени соединение Солянкина понесло потери в людях и технике, на исходе было горючее и боеприпасы. Учитывая сложившуюся ситуацию, командир 2-й танковой дивизии генерал-майор Солянкин вечером 25 июня отдал приказ - прорываться на север.

В ночь с 25 на 26 июня и всю первую половину дня остатки танкистов и мотострелков 2-й танковой дивизии с боями пытались пробиться к своим. Однако удалось это очень немногим, большая часть погибла или попала в плен. Среди погибших был и командир дивизии генерал-майор Егор Николаевич Солянкин.

039-е фото
Тот же КВ-1, что и на предыдущем фото. Июнь 1941 года. У машины был пробит ствол орудия и перебита левая гусеница (ЯМ).

В донесении об итогах боев в районе Расейняя, направленном командованием 4-й танковой группы в штаб группы армий «Север» в 18.15 26 июня 1941 года, говорилось следующее:

«Танковое сражение восточнее Расейняй победно завершено. Под командованием генерала танковых войск Рейнгарта 41-й танковый корпус после двух дней ожесточенных боев окружили и уничтожили противника силой около одной танковой дивизии, усиленной одной танковой бригадой. В ходе боев 6-я танковая дивизия остановила удар превосходящего в силах и материальном обеспечении противника через Дубису, снова перешла в контратаку и во взаимодействии с 1-й танковой и 269-й пехотной дивизией завершила его уничтожение. Всего было захвачено и уничтожено: более 200 танков, из них 29 тяжелых, более 100 всевозможных орудий и многие сотни легковых и грузовых автомобилей».

Без сомнения, танки КВ сыграли в боях под Расейняем одну из ведущих ролей, несмотря на их малое количество. Для частей вермахта встреча с этими машинами стала неприятным сюрпризом - требовались значительные усилия для того, чтобы остановить или вывести из строя атакующие КВ. В результате, 2-я танковая дивизия, действовавшая в одиночку, смогла задержать наступление 41-го танкового корпуса немцев более, чем на двое суток! В условиях дефицита боеприпасов и горючего, без соседей и поддержки с воздуха, соединение оттянуло на себя части четырех дивизий вермахта - 1 и 6-й танковых, 269-й пехотной и 36-й моторизованной, не считая приданных им подразделений артиллерии, зениток и шестиствольных минометов.

Из-за отсутствия документов по 2-й танковой дивизии Красной Армии остается открытым вопрос о том, сколько КВ участвовало в боевых действиях у Расейняя. Если исходить из данных о потерях, приведенных выше в докладе 41-го танкового корпуса немцев, получается 29. Если исходить из фотографий подбитых танков, которые 100 % привязаны ко 2-й танковой дивизии, получается следующее. Всего известны фотографии 21 КВ-1 и 11 КВ-2, которые точно входили в состав соединения Е. Солянкина. Из них пять машин (два КВ-2 и три КВ-1) до места боя не доехали, отстав по дороге из-за поломок. В результате получается, что в районе Расейняй - Восилишкис известны фотографии 27 тяжелых танков 2-й дивизии - 18 КВ-1 и 9 КВ-2, что довольно близко к заявленной немцами цифре в 29 машин. Правда, учитывая, что к началу боев во 2-й дивизии имелось 57 КВ, неизвестно, где были оставшиеся 23 машины. Возможно, их немцы не подсчитали так как машины или были подорваны, или были оставлены экипажами в лесах.

040-е фото
Танк КВ-1 из состава 6-го мехкорпуса, оставленный экипажем в районе Слонима. Скорее всего, машина застряла. Июнь 1941 года (ЯМ).

По боевому использованию танков КВ-1 Западного фронта в первые недели войны документов практически не осталось - 6-й мехкорпус, в котором имелись почти все КВ фронта, попал в окружение, и большая часть его штаба погибла. Корпус, один из наиболее укомплектованных в Красной Армии, получил вечером 22 июня 1941 года директиву - нанести контрудар во фланг наступающей сувалкской группировки противника. Для этого создавалась группа, в состав которой включались 6-й и 11-й мехкорпуса, а также 36-я кавалерийская дивизия. Руководство группой получили заместителю командующего Западным фронтом генерал-лейтенанту И. Болдин, поэтому в документах она часто именовалась «группой Болдина». Следует сказать, что по докладу командира 7-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса генерал-майора С. Борзилова, к началу войны в его соединении имелась лишь одна заправка дизельного топлива для Т-34 и КВ, и один боекомплект 76-мм снарядов к танковым пушкам, причем бронебойные отсутствовали.

Дивизиям 6-го мехкорпуса, размещенного в районе Белостока, требовалось пройти до рубежа развертывания под Гродно порядка 150 км. В ходе марша танковые части подверглись массированным авиаударам люфтваффе, в результате чего сильно пострадали тыловые подразделения.

Командир 7-й танковой дивизии генерал Борзилов в своем отчете об этом писал:

«Дивизия, находясь на марше и в районе сосредоточения с 4:00 23.6.41 до 9:00 и с 11:00 до 14:00, все время находилась под ударами авиации противника. За период марша и нахождения в районе сосредоточения до 14:00 дивизия имела потери:

а) танков - 63 разбитых и разогнанных авиацией противника.

б) разбиты все тылы полков, в особенности пострадал тыл 13-го полка».

Тем не менее, начиная с вечера 24 июня, танковые полки 6-го мехкорпуса атаковали части двух пехотных дивизий вермахта (162 и 256-й). Немецкую пехоту поддерживали два дивизиона штурмовых орудий, а также авиация. До середины дня 25 июня в районе населенных пунктов Сидра, Поганицы и Кузница юго-западнее Гродно шли тяжелые бои.

В 15.40 25 июня 1941 года командующий Западным фронтом генерал. Д. Павлов отдал командиру 6-го мехкорпуса приказ: выйти из боя и форсированным маршем двигаться в Слоним. Причиной этого стали полученные данные о глубоком прорыве 2-й танковой группы Гудериана, что создавало угрозу тылу всего Западного фронта. Для парирования дивизий группы Гудериана и предполагалось использовать 6-й мехкорпус. Однако время было уже упущено.

041-е фото
Танк КВ-1 из состава 6-го механизированного корпуса, застрявший в воронке на улице города Волковыск. Июнь 1941 года (АСКМ).

В ночь на 26 июня части 4-й танковой дивизии переправились через реку Свислочь (юго-восточнее Гродно), вслед за ними начали отход 29-я моторизованная дивизия 6-го мехкорпуса и 36-я кавдивизия. 7-я танковая пыталась прикрыть их отход, но в ночь на 27 июля также переправилась через Свислочь и двинулась на восток. Фактически с этого момента командование 6-м мехкорпусом потеряло контроль над своими соединениями, отходившими к Слониму. Тем не менее, отдельные танковые подразделения оказывали немцам ожесточенное сопротивление.

27 июня 1941 года наступающие части 2-й танковой группы Г. Гудериана познакомились с танками КВ. Это была 131-я пехотная дивизия 2-й танковой группы, наступавшая с юга на север в сторону Зельвы. Соединение должно было взять Зельву и перерезать пути отхода советским частям на Слоним. Около 5 часов утра части 131-й дивизии атаковала советская пехота с танками. В донесении группы армий «Центр» об этом говорилось следующее:

«Противник использовал тяжелые танки, против которых действовала наша зенитная артиллерия, так как огонь противотанковых пушек калибра 4,7-см был неэффективным». Из состава 4-й или 7-й танковых дивизий 6-го мехкорпуса были эти КВ неизвестно. Однако их действия остановили наступление вермахта на Зельву, и только к полудню немцам удалось стабилизировать положение на этом участке.

Однако к вечеру 28 июня 1941 года немецкие части заняли Волковыск и двигались к Зельве. В результате отходившие через Волковыск на Слоним соединения 3 и 10-й армий Западного фронта фактически оказались в окружении. 29-30 июня советские войска, в авангарде которых шли остатки 4 и 7-й танковых дивизий, пытались прорваться на восток. Развернулись тяжелые бои. К этому времени части 6-го мехкорпуса ощущали острый недостаток горючего и боеприпасов. Авиационного прикрытия не было. Так, в отчете о боевых действиях 7-й танковой дивизии ее командир генерал-майор Борзилов писал:

«В частях дивизии ГСМ было на исходе, заправку производить не представлялось никакой возможности из-за отсутствия тары и головных складов, правда удалось заполучить одну заправку со сгоревших складов в Кузница и м. Кринки (вообще ГСМ добывали кто как сумел)».

042-е фото
Оставленный из-за поломки или отсутствия горючего танк КВ-1 выпуска января-февраля 1941 года из 6-го механизированного корпуса. Июнь 1941 года (ГК).

Кстати, к моменту прорыва из окружения в районе Зельвы в распоряжении Борзилова (видимо штаба дивизии) осталось всего три танка:

«29 июня в 11 часов с остатками матчасти (3 машины) и отрядом пехоты и конницы подошел в леса восточнее Слонима, где вел бой 29 и 30 июня. 30 июня в 22 часа двинулся с отрядом в леса и далее в Пинские болота по маршруту Гомель - Вязьма».

Но в составе танковых полков 4 и 7-й дивизий 6-го мехкорпуса боевые машины, в том числе и КВ, еще оставались. Вероятно, полки к этому времени действовали самостоятельно и не имели связи со штабами своих дивизий. Оставшиеся в строю тяжелые танки КВ использовались в авангарде атакующих советских частей, которые пытались прорваться из окружения от Зельвы на Слоним. Вот что сказано об этом в донесении группы армий «Центр» за 30 июня 1941 года:

«Использование 55-тонных танков и продвижение их друг за другом в 8-10 рядов показывает, что противник через Слоним намерен выйти из окружения по наилучшим дорогам в направлении на юго-восток».

Следует сказать, что действия тяжелых танков в районе Зельвы очень затруднялись сильно заболоченной местностью. В результате, машины приходилось использовать вдоль дорог, которые в первую очередь перекрывались немцами. В результате боев прорывавшиеся к Слониму остатки 4 и 7-й дивизий 6-го мехкорпуса потеряли у Зельвы свои последние танки, в том числе и КВ. Вот цитата из доклада в штаб 4-й немецкой армии 1 июля 1941 года:

«Кругом брошено большое количество техники, много танков, в том числе и тяжелых».

Большие потери понесли и части вермахта, в особенности 29-я моторизованная дивизия, части которой противостояли прорывавшимся на восток советским танкистам.

Тем не менее, нескольким танкам (в их числе был как минимум один КВ-1) 6-го мехкорпуса удалось прорваться к Слониму.

043-е фото
Танк КВ-1 6-го мехкорпуса, застрявший при попытке прорыва через реку Зельва. Июнь 1941 года (АСКМ).

Предоставим слово одному из участников тех событий, танкисту 13-го танкового полка 7-й танковой дивизии Н.Я. Кульбицкому (фрагменты его воспоминаний опубликованы на сайте белорусской поисковой группы «Батьковщина»:

«После боев под Крынками из сорока с лишним танков в нашем первом батальоне осталось шесть. Погиб наш комбат. Тяжело ранило командира нашей роты. Погибли и получили ранения многие наши товарищи. Днем 26 июня, уже под Волковыском, получили приказ отходить на Слоним. Вскоре попали под сильную бомбежку - и остались две машины: наша КВ и тридцатьчетверка.

Командование экипажем моего „КВ“ принял старший сержант Аркадий Овсеенко. Я был механиком-водителем, а места заряжающего и стрелка-радиста, погибших во время авианалета, заняли старшина-сверхсрочник Константин Карабанов и красноармеец Алексей Петрухин...

До Зельвы не доехали - кончилось горючее. Долго искали его. На каком-то железнодорожном полустанке обнаружили цистерну как раз с дизтопливом. Заправились „под завязку“. По танковому следу нашли брод через речку Зельвянку. Поехали дальше по полевой дороге и услышали вдали несколько орудийных выстрелов. Потом неожиданно натолкнулись на пять или шесть немецких грузовиков с пехотой. Ну и прошлись по ним. Немцы, кто успел выскочить из машин, разбежались в панике. А мы проскочили то место и скрылись. Ночь мы скоротали в лесу под деревней Ходевичи, недалеко от Деречинской дороги.

...Утром (речь идет о 1 июля 1941 года. - М. К.) мы расспросили местных жителей, а те озадачили нас своими сообщениями: до Слонима около шести километров, но там немцы - с третьего дня войны. Пока нам везло, и мы надеялись прорваться через Слоним даже, если придется, с боем. Демьянов, Карабанов и я до Белостока несколько месяцев служили в Слониме и, зная город, мы выбрали наиболее короткий и верный путь: с Деречинского шоссе - на улицу Янки Купалы и на мост через Щару (ближайший к железной дороге), оттуда к костелу. От площади у костела был кратчайший путь на Барановичское шоссе, а там начинались лесные массивы. Перед тем как свернуть с проселка, понаблюдали за шоссе и немецкими постами. Немецкие солдаты, охранявшие въезд в город, шарахнулись от поста, когда тридцатьчетверка и за ней и наш КВ промчались, стреляя на ходу из пулеметов и снося въездное ограждение. Лишь с артиллерийской позиции, находившейся неподалеку от дорожного поста, нам вслед прозвучал единственный выстрел. Тридцатьчетверка проскочила мост, а вот с моим КВ перед ним что-то случилось: машину повело в сторону и тут же вернуло назад. Двигатель заглох, а танк сорвался с крутой забетонированной насыпи и скатился в воду. Петрухин, Карабанов, Овсеенко и я выскочили из танка и скрылись на другом берегу в зарослях кустарника и деревьев. Немцы искали нас. А мы пробрались в разбитый дом недалеко от костела, залезли на полуразрушенный чердак, спрятались под рухнувшей крышей.

Немецкие солдаты осмотрели тот дом, постреляли из винтовок по чердаку и ушли. Пуля задела плечо Петрухина. Ночью мы выбрались из города».

044-е фото
Немецкие солдаты осматривают КВ-1 (с пушкой Л-11) 8-й танковой дивизии 4-го мехкорпуса, оставленного из-за неисправности в Жулькеве (ныне Жовква Львовской области). Из-за тяжелых дорожных условий 8-я дивизия потеряла на маршах большое количество КВ (АСКМ).

По другим данным, прорывавшихся через город танков было три - КВ и две тридцатьчетверки. И именно пулеметный огонь замыкающего Т-34 позволил экипажу КВ скрыться от немцев. Но как бы там ни было, «Слонимский» КВ - последний тяжелый танк 6-го мехкорпуса.

Подводя итоги действий тяжелых танков Западного фронта в первые дни войны, следует сказать, что их экипажи в отдельных случаях оказывали большую поддержку своим войскам, но на тактическом уровне. Какой-то более значительной роли, как например, в боях под Расейняем в Литве, КВ 6 и 11-го мехкорпусов не сыграли.

Хочется отметить тот факт, что значительное количество экипажей КВ Западного фронта сумели в условиях окружения, отсутствия централизованного снабжения топливом, не говоря уже о запасных частях, пройти с боями не менее 350-400 километров (считая с момента выхода из района Белостока в сторону Гродно и затем через Волковыск на Слоним). Этому во многом способствовало обучение экипажей перед войной, особенно в 7-й танковой дивизии. Выход КВ-1 этого соединения к Слониму и попытка прорыва через город 1 июля 1941 года в какой-то мере может служить подтверждением этого.

Кстати, командир 7-й танковой дивизии генерал-майор Борзилов в своем отчете о боевых действиях соединения весьма высоко оценил боевые качествам КВ:

«Лично преодолевал четыре противотанковых района машинами „КВ“ и „Т-34“. В одной машине была выбита крышка люка механика-водителя, а в другой - яблоко „ТПД“. Надо отметить, что выводятся из строя главным образом орудия и пулеметы, в остальном машина „Т-34“ прекрасно выдерживает удары 37-мм орудий, не говоря уже о „КВ“».

045-е фото
Еще один танк КВ-1 (с пушкой Л-11) 8-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса, оставленный из-за поломки или отсутствия горючего на дороге в селе Гряда Львовской области (АСКМ).

В 4-м механизированном корпусе наиболее подготовленные экипажи для танков КВ-1 имелись в 8-й танковой дивизии - как уже говорилось выше, машины поступили на ее вооружение еще в 1940 году, так что, время для освоения новой техники было. В более сложном положении оказалась 32-я танковая дивизия, формирование которой завершилось лишь в апреле 1941 года. Тем не менее, как отмечал в своем отчете начальник оперативного отдела 4-го мехкорпуса полковник Черниенко, «с первого дня формирования в дивизии проводились усиленные занятия по освоению матчасти и по вооружению». Благодаря этому экипажи КВ-1 получили некоторую практику работы на новых машинах, однако практика вождения у механиков-водителей была явно недостаточной. Хотя и для обучения танкистов на новые типы танков привлекались «специальные бригады рабочих и инженеров с заводов, производящих танки», в частности Кировского, но как сказано в отчете о боевых действиях 32-й дивизии «за недостатком времени личный состав не полностью освоил боевую материальную часть и вождение как танков КВ, так и Т-34».

Как положительный момент следует отметить, что в мае 1941 года в обеих дивизиях провели стрельбы из танков боевыми снарядами, при этом в них участвовали практически все экипажи.

Теперь посмотрим, как действовали КВ 4-го мехкорпуса. Начнем с 8-й танковой дивизии.

Еще 20 июня 1941 года это соединение вывели из пункта постоянной дислокации во Львове в полевой лагерь в леса восточнее Янова. В течение 23-25 июня танковые полки 8-й дивизии прошли порядка 130 километров, не вступая в бой. К 22.00 15-й танковый полк 8-й дивизии (к началу войны имел 15 КВ-1 и 15 КВ-2), которая по приказу штаба корпуса выдвигалась в район Буек, вышел к населенному пункту Магеров (24 июня дивизия уже проходила его, выдвигаясь на запад, а теперь она шла на северо-восток). Разведка донесла, что в Магерове «артиллерия и пехота противника». Немцы также обнаружили боевые машины 8-й дивизии и открыли по ним артиллерийский огонь. К этому времени в составе 15-го полка имелось всего 54 танка (из них не менее десятка КВ). Остальные были оставлены на дорогах, по которым двигался полк, из-за поломок или отсутствия горючего. А на 22 июня полк имел в лесу под Яновым 133 боевых машины, (из них 14 КВ-1 и 14 КВ-2), и еще 25 остались во Львове на зимних квартирах (среди них один КВ-2 и один КВ-1). Если учесть, что 19 Т-34 было потеряно в бою под Немировым, то 45 % матчасти полка вышло из строя по техническим причинам, причем к этому времени полк прошел порядка 200 километров.

046-е фото
Немецкие солдаты осматривают подбитый КВ-1 из состава 32-й танковой дивизии 4-го мехкорпуса. Хорошо видны пробоины и следы снарядных попаданий в корме машины. Предположительно танк подбит в районе Яворова.

Но как бы там, ни было, получив данные о том, что Магеров занят немцами (к этому времени в городке находились части 97-й легкопехотной дивизии вермахта) командир 15-го танкового полка подполковник Слепцов принял решение атаковать и уничтожить противника. Атака началась уже в темноте, и для находившихся в Магерове немецких пехотинцев оказалась неприятным сюрпризом. В ходе боя наши танкисты выбили немецких пехотинцев из городка, при этом потери составили 13 танков сгоревшими, из них 2 КВ. Кстати, атака Магерова стала первым ночным танковым боем Великой Отечественной войны.

28 июня 1941 года остатки полков 8-й танковой дивизии сосредоточились в районе Адамы. Здесь все оставшиеся в стою боевые машины свели в одну группу под руководством командира 16-го полка (в группе еще имелось несколько КВ). 28-29 июня 1941 года сводный полк действовал в районе Адамы, Охладув, Холоюв, после чего его остатки вывели в резерв.

Общие потери танков КВ (в документе они не разделяются на КВ-1 и КВ-2) 8-й танковой дивизии оставили 48 машин из 50 имевшихся к 22 июня 1941 года. Из них лишь 13 было подбито в бою, еще 25 было оставлено и уничтожено экипажами, 2 застряло в болоте, 3 отработали моточасы и 5 отправлены на ремонт на заводы. Как видно, потери от воздействия противника составляют всего около трети, большая же часть оставлена из-за поломок или отсутствия горючего.

32-я танковая дивизия 4-го мехкорпуса была поднята по тревоге в 3.00 (по московскому времени) 22 июня 1941 года и стала выдвигаться из военного городка во Львове в полевые лагеря в лес Загуменный. Со второй половины дня она приводила себя в боевую готовность, дозаправлялась и пополнялась боеприпасами.

047-е фото
Этот КВ-1 вероятно перевернулся с дороги из-за ошибки механика-водителя, хотя не исключена возможность того, что его сбросили немцы. Очищая шоссе, они часто сбрасывали с дорожного полотна оставленные или подбитые советские танки (АСКМ).

23 июня по своей инициативе командование дивизии сформировало танковую группу, в которую вошел 1-й батальон 64-го танкового полка на машинах КВ-1. Группа, которую возглавил подполковник Голяс, предназначалась для действий совместно с 3-й кавдивизией в районе Пархача. Однако пройдя в течение дня почти 130 километров, группа, задача которой изменялась дважды, так и не встретила противника.

Всего за первые четыре дня войны части дивизии прошли 350 километров (а батальон КВ 64-го полка около 400 километров), при этом «не имея нормального отдыха для экипажей и восстановления матчасти».

Первое боевое соприкосновение с немецкими частями произошло 25 июня 1941 года, когда 32-я танковая дивизия в 18.20 атаковала противника севернее Яворува. Атака предпринималась для «улучшения тяжелого положения 6 ск, ведущего тяжелые бои в районе Яворув», причем велась без поддержки артиллерии и пехоты в весьма неблагоприятных условиях (сильно заболоченная местность). В результате, боевые машины 64-го танкового полка завязли в болоте, а 63-й танковый полк, потеряв 15 машин, вынужден был отойти на исходные позиции.

Сразу же после выхода из боя без передышки 32-ю дивизию перебрасывают в сторону Львова, в район Судовой Вишни, при этом она совершает 85-километровый форсированный марш.

Впоследствии дивизия вела боевые действия на львовском направлении, прикрывая отход 6-го стрелкового корпуса. Сохранились некоторые документы об этих боях, в которых говориться и о действии экипажей тяжелых танков. Так, механик-водитель КВ 1-го батальона 64-го танкового полка старший сержант Д.М. Прядко в ходе боя 28 июня 1941 года, встретив сильную противотанковую оборону противника, свернул на опушку леса и «пошел давить орудия и все, что попадало под его гусеницы». В ходе боя Прядко уничтожил семь противотанковых и две 75-мм пушки, три легковых машины, 25-30 мотоциклов и легкий танк (возможно речь идет о танкетке-тягаче «Рено UE». Несмотря на то, что огнем артиллерии противника был поврежден радиатор правого борта, танк пробыл в бою 2,5 часа и своим ходом вернулся на исходные позиции.

048-е фото
Чтобы вывести из строя этот КВ-1 потребовалось пять попаданий в башню из 88-мм зенитки. Июнь 1941 года. Машина из состава одного из механизированных корпусов Юго-Западного фронта (ЯМ).

Во время боя у села Зимна Вода в районе Львова танк КВ-1 64-го танкового полка 32-й танковой дивизии, механиком которого был старший сержант И.И. Терешпольский, уничтожил шесть противотанковых орудий и 10 мотоциклов. Машина попала под обстрел противника, и уходя из-под него попыталась проскочить через деревянный мост, который рухнул под тяжестью машины.

В результате, КВ встал почти вертикально. Под огнем немцев Терешпольский вытащил из машины двух раненых и одного убитого, и впоследствии с остатками экипажа вышел в расположение своей части.

С 30 июня 1941 года части 32-й танковой дивизии, оставив Львов, отходили с боями на Золочев и Збараж, и к 5 июля 1941 года сосредоточилась в районе Красилов. Впоследствии остатки дивизии участвовали в боях под Староконстантиновым. 13 июля оставшаяся матчасть была передана 8-й танковой дивизии, и танкисты 32-й убыли в тыл для получения новой техники.

О действиях танков КВ командир 32-й дивизии полковник Пушкин своем отчете о боевых действиях писал следующее:

«...Эксплуатация материальной части во время боевых действий проходила ненормально:

а). отсутствовали ремонтные эвакуационные средства для танков КВ. наличие тракторов „Ворошиловец“ не обеспечивало эвакуацию, трактора для буксировки КВ, выходили из строя от перегрузки. Очень часто происходила буксировка танка танком, и через 10-15 клм буксирующий танк тоже выходил из строя (отказывалось сцепление, не включались скорости, портились бортовые фрикционы). Танк КВ, исходя из этого опыта, можно буксировать трактором „Ворошиловец“ только по дорогам. На пашне, на торфянике или болотистой местности танк КВ можно буксировать только в 2 трактора.

б). за время боевых действий дивизия только один раз имела указание от штаба 6 Армии об эвакуации матчасти на СПАМ во Львов...

в). отсутствовали зап. части.

г). не хватало времени на тех. осмотр и производство текущих ремонтов мат. части.

Большие потери боевой мат. части объясняются главным образом тем (особенно танки КВ), что скоростные марши совершались без всяких техосмотров и профилактических ремонтов до 75-100 клм в сутки. Кроме того, водительский состав не имел достаточного опыта и навыков по эксплуатации машин на марше...

Броня наших танков 37 милим. пушками немцев не пробивается, были случаи танк КВ имел до 100 попаданий, но броня не пробита».

049-е фото
Учения по преодолению препятствий механиками- водителями танков КВ-1. Июль 1941 года. На фото экранированный танк с дополнительной броней только на башне (АСКМ).

Согласно приложенных к отчету сведений о потерях матчасти, 63-й танковый полк 32-й дивизии из имевшихся к 22 июня 1941 года 18 КВ-1 к середине июля потерял 14, а 64-й из 31-23 машины. Как видно, несмотря на малый опыт работы на КВ перед войной, некоторые экипажи сумели сохранить свои боевые машины, пройдя с боями 950 километров. Кстати, фамилию одного из этих танкистов история сохранила. В представлении от 18 июля 1941 года на награждение орденом Красной Звезды механика-водителя КВ 63-го танкового полка 32-й танковой дивизии старшего сержанта В.Е. Гоцкало сказано следующее:

«Танк участвовал в 11 атаках, не имел ни одной остановки, проработал 218 часов при норме 150 часов, им уничтожено 19 танков противника, 27 различных орудий и 40 колесных машин с горюче-смазочными материалами, боеприпасами, продуктами питания и тягачи».

Подводя итоги боевых действий тяжелых танков 4-го мехкорпуса, начальник оперативного отдела объединения полковник Черниенко в своем отчете писал:

«Из общего количества танков только 25 % (примерно) были подбиты в бою, остальные вышли из строя по техническому состоянию. Корпус почти все время находился в движении или же вел бой, и времени для осмотра танков совершенно не имел.

С выходом корпуса в район Янушполь (7 июля 1941 года) каждый танк имел 130-140 м/ч, отработанных в период боевых действий. Таким образом, и оставшиеся танки необходимо было отправлять в ремонт или же менять моторы, т. к. общий запас хода танка КВ... 150 мото-часов.

Эвакуация аварийных танков была поставлена из рук вон плохо. Эвакосредств не было, СПАМы не организовывали. Приходилось буксировать неисправный танк исправным до тех пор, пока и последний не выходил из строя».

8-й механизированный корпус, который к началу Великой Отечественной войны располагал четвертью всех КВ Киевского Особого военного округа, до вступления в бой совершил своеобразный «марафон», пройдя по 500 (!) километров - больше, чем все остальные мехкорпуса Юго-Западного фронта. Естественно, это не могло не сказаться на техническом состоянии боевых машин.

Например, 12-я танковая дивизия (в ней было 32 КВ-1 и 26 КВ-2) за 22-23 июня прошла более 250 километров, причем большую часть маршрута ночью. В результате, только за первый день вышло из строя 12 КВ.

Утром 25 июня штаб 8-го мехкорпруса получил приказ командования Юго-Западного фронта о нанесении контрудара по немецким частям в направлении Броды - Берестечко. Однако сверхфорсированные марши (12-я танковая дивизия, например, к вечеру 25 июня она прошла 415 километров) привели к тому, что значительная часть танков отстала из-за поломок. В результате, к утру 26 июня 12-я дивизия смогла вывести в атаку 75 танков (из имевшихся к 22 июня более 300 машин), среди которых было и немало КВ.

Сначала атака развивалась успешно, и танкистам удалось потеснить части 57-й пехотной дивизии вермахта и отбросить их в сторону Берестечко. Однако вскоре немцы подтянули артиллерию и вызвали авиацию:

«С 14.00 до 20.00 было совершено более 20 налетов авиации на части дивизии и ее тылы. При отсутствии нашей авиации самолеты противника летали очень низко. Тылам полков и дивизии был нанесен большой ущерб».

Всего в ходе боя 12-я дивизия потеряла 33 машины, в том числе и 5 КВ.

Для отражения наступления 12-й танковой дивизии 8-го мехкорпуса в районе Лешнева, немецкое командование было вынуждено привлечь части 16-й танковой дивизии 1-й танковой группы. В истории 16-й дивизии об этих боях сказано следующее: «Солдаты получили первое представление о том, с каким упорством русские обороняли свои позиции, свою родину...

Колоссам КВ-1 и КВ-2... едва ли мог что-то противопоставить даже немецкий Pz.III с его короткой 5-см пушкой. Для уничтожения танков противника пришлось привлекать зенитную и полевую артиллерию».

050-е фото
Танк КВ-1, буксируемый тягачом «Ворошиловец», на улице местечка Сасов (20 километров северо-восточнее Золочева). Июль 1941 года (АСКМ).

051-е фото
Те же танк КВ-1 и тягач «Ворошиловец» на улице Сасова. Июль 1941 года. Видимо тягач сломался, так же, как и буксируемый им танк.

34-я танковая дивизия, действовавшая правее 12-й, 26 июня также участвовала в наступлении на Берестечко, но потеряв 35 легких танков, отошла на исходные позиции.

Утром 27 июня 1941 года штаб 8-го мехкорпуса получил приказ командования Юго-Западным фронтом - в 9.00 перейти в наступление в направлении Броды, Верба, Дубно. Ситуация осложнялась тем, что к этому времени 12-я танковая дивизия выводилась из боя в направлении на Подкамень (практически в противоположном направлении). В результате, из ее состава удалось развернуть в сторону Дубно колонну тяжелых и средних танков (всего 25 машин), вслед за которыми примерно в 14.00 выдвинулась 34-я дивизия. Примерно еще через три часа за ними выдвинулось еще около 30 танков 12-й дивизии. Командиром нацеленной на Дубно танковой группы назначили бригадного комиссара Н.К. Попеля, заместителя командира 8-го мехкорпуса по политчасти. Сейчас довольно сложно сказать, сколько машин КВ имелось в группе Попеля. Точно можно сказать, что в ней были шесть КВ-1 из восьми имевшихся к началу войны в 67-м полку 34-й дивизии (один из-за неисправности был оставлен в парке в Городке, второй сломался на марше в селе Красное). Согласно сохранившихся актов на списание матчасти, все эти машины были потеряны в районе Верба, Птиче, Дубно 28-29 июня.

А вот сколько тяжелых танков поступило из 12-й дивизии сказать сложно. Дело в том, что штаб соединения не имел никаких сведений о танках, ушедших с группой Попеля. А штаб 34-й танковой дивизии 8-го мехкорпуса в отчетных документах (во всяком случае в тех, которые сохранились) фиксировал только «свои» танки, а о машинах 12-й дивизии ничего не сообщал. Единственное упоминание в журнале боевых действий (запись от 27 июня 1941 года):

«В ходе марша отстали два Т-34 и два КВ из числа приданных из состава 12-й дивизии».

Что касается самой 12-й дивизии, то по сведениям на 29 июня 1941 года в этом соединении имелось 9 КВ, 12 было потеряно в боях и 37 отстало (из них 12 штук - 22 июня, о чем говорилось выше). В число отставших попали и танки, ушедшие с группой Попеля, по ряду косвенных данных можно сказать, что их было не менее 10, но видимо не более 15 КВ, главным образом КВ-1.

К вечеру 27 июня 1941 года группа Попеля с боями вышла к Подлужью (7 километров юго-западнее Дубно), но попытки прорваться к городу были остановлены артогнем противника. На следующий день, подтянув тылы, части 34-й дивизии в 17.00 вновь атакуют Дубно, но безрезультатно. Оборонявшая город 111-я пехотная дивизия вермахта с приданной артиллерией, отбивает атаки.

29 июня 1941 года бои возобновились с новой силой, при этом немцы подбили четыре КВ, из которых две машины сгорели. В журнале боевых действий 34-й дивизии в записи от 29 июня сообщалось, что «брошенные танки КВ артиллерией противника выводятся из строя».

К вечеру в составе группы Попеля осталось чуть больше 70 танков, из них 5 КВ. В тот же день с юга запада, со стороны Вербы и Птиче, в сторону Дубно выдвинулись части 16-й танковой дивизии вермахта, отбросив арьергард группы Попеля. В результате последняя фактически оказалась в окружении.

Ночью 29 июня 1941 года по приказу Попеля тылы 34-й танковой дивизии прорываются через реку Иква на юго-восток. Однако попытка основных сил 34-й танковой дивизии прорваться на юго-запад не увенчалась успехом - 1 июля у населенного пункта Большая Мильча советские танки встретила огнем подошедшая 44-я пехотная дивизия противника. В результате боя здесь были потеряны последние КВ группы Попеля. На следующий день остатки 34-й танковой дивизии, уничтожив оставшуюся в строю технику, начинают выходить из окружения пешком.

Советское командование пыталось помочь группе Попеля - утром 28 июня 1941 года 12-я танковая и 7-я моторизованная дивизии двинулись на Дубно, но им преградили путь части 16-й танковой и 75-й пехотной дивизий вермахта. В ходе тяжелых боев Ситно наши части понесли тяжелые потери. Например, только 12-я дивизия лишилась 39 танков, из них 6 КВ, погиб ее командир генерал-майор Мешанин. К вечеру перешедшие в наступление 57 и 75-я пехотные дивизии немцев окружили остатки 8-го мехкорпуса, который был вынужден прорываться на юго- восток. В результате группа Попеля никакой помощи получить не смогла. А в 12-й танковой дивизии, которая ко 2 июля 1941 года была выведена в резерв, к этому времени, наряду с другими танками, осталось всего 6 машин КВ-1.

В 15-м механизированном корпусе имелось 64 КВ-1, 63 из которых входили в состав 10-й танковой дивизии и один был в 37-й танковой. 10-я танковая дивизия, получив в 5.45 22 июня 1941 года сообщение о начале войны, была поднята по тревоге и выведена в районы сосредоточения согласно довоенным планам. В 18.00 дивизия получила приказ штаба корпуса - выдвинуться в район Радзехова и совместно с 4-м мехкорпусом уничтожить танковые части противника (еще утром в сторону Радзехова был направлен передовой отряд - батальон средних танков 20-го танкового полка и батальон мотопехоты).

23 июня к Радзехову подошли части 16-й танковой дивизии вермахта, и в результате боя передовой отряд отошел на юго-восток. В тот же день, в 15.00 город атакуют основные силы 20-го танкового и 10-го моторизованного полков 10-й дивизии, но безуспешно.

052-е фото
Танк КВ-1 на площади города Миколаюв, 1 июля 1941 года. У машины лежат два погибших танкиста, на борту видны следы от попаданий снарядов (АСКМ).

053-е фото
054-е фото
Тот же миколаевский КВ-1, что и на предыдущем фото. Хорошо видна пробоина в стволе орудия - согласно немецким документам, машину вывели из строя снарядом тяжелого противотанкового ружья 28/20-мм (с коническим каналом ствола), который попал в ствол пушки. На нижнем фото погибших танкистов уже нет, их похоронили местные жители. Попытки найти их могилу, предпринятые шесть лет назад, не увенчались успехом... (АСКМ).

19-й танковый полк не сумел выйти на исходный рубеж для атаки из-за плохих дорожных условий, о чем докладывал его командир подполковник Пролеев:

«В 18.30 22 июня полк начал движение. Передовой отряд составлял 2-й батальон капитана Гнездилова (машины Т-34 и Т-28), главные силы 1 и 3-й тб, 4 тб (химический) был на сборе в Киеве...

До района Конты марш проходил более-менее благополучно, было еще не так темно, и дорога сравнительно приличная. Из района Конты дорога пошла исключительно тяжелая, к тому же было очень темно. Примерно от Конты до леса ю.в. Турзе немного более 4 км полк шел 7 часов, чему конечно никто верить не мог. Машины грузли, обойти их было совершенно невозможно. Пока машину не вытащат, вся колонна должна была стоять и ждать. Только к 7.00 около 12 машин прибыли в лес ю.в. Турзе, все остальные 88 машин или стояли по маршруту, или уже были эвакуированы обратно в Золочев на ремонт.

Я решил подтянуть колонну, дождаться машин (за марш было израсходовано почти 3/4 заправки) и дать хотя бы незначительный отдых личному составу».

Следует сказать, что 19-й танковый полк двигался по маршруту, указанному штабом 10-й дивизии. В результате - 86 % танков вышли из строя или отстали, и часть стала практически небоеспособной. Кстати, в дальнейшем 19-му танковому полку также «не повезло» - он все время находился на маршах, и вступил в бой только на пятый день войны. В результате длительного движения по плохим дорогам, не имея времени на технические осмотры, к утру 26 июня 1941 года в составе 19-го танкового полка осталось всего 54 машины из имевшихся к 22 июня 91. При этом количество КВ с 31 сократилось до 17, то есть 45 % было потеряно в ходе маршей.

Между тем, 24 и 25 июня 20-й танковый полк в ходе боев в районе Радзехова у местечек Холоюв и Топорув (юго-западнее города) понес большие потери, в том числе и в КВ. Так, 25 июня «для противодействия разведывательным танковым группам противника» была выделена группа из 15 танков под командованием начальника штаба 20-го полка майора Говора. Группа прорвалась в глубь немецкой обороны, где попала под сильный артогонь противника, потеряв при этом 4 КВ и 7 БТ. Из боя не вернулось четыре танковых экипажа, в том числе и майор Говор.

Вечером 25 июня командир 19-го танкового полка получил приказ командира дивизии об атаке на Радзехов через населенный пункт Охладув. Полк должен был действовать совместно с 20-м полком и 8-й танковой дивизией 4-го мехкорпуса. Однако в результате несогласованных действий в атаку пошел только 19-й полк.

055-е фото
Танк КВ-1 из состава 10-й танковой дивизии 15-го мехкорпуса, подбитый у города Радехов Львовской области. Июнь 1941 года (РГАКФД).

В отчете 10-й танковой дивизии об этом сказано так:

«19 тп в 10.00 по частной инициативе командира полка подполковника Пролеева атаковал противника в районе высот юго-восточнее Радзехов». Однако в отчете командира 19-го полка четко сказано, что приказ на атаку был получен от командира 10-й танковой дивизии.

В первом эшелоне атакующего 19-го полка, имевшего к этому времени всего 54 боевых машины, шли КВ 1-го батальона, за ними 2 и 3-й батальоны. По отчету подполковника Пролеева бой разворачивался следующим образом:

«Как только 1 тб вышел на высоту у Охладува, по нему был открыт сильный артогонь...

Около 3 часов длился тяжелый бой, отдельные машины прошли передний край обороны противника и уже давили пехоту и орудия. Я отчетливо видел, что дерется полк один, силы явно недостаточные, но вернуть батальоны я уже не мог, радио комбата-1 не отвечало, сигнал, данный на отход, видимо приняли отдельные машины. Мною были приняты меры к вытаскиванию машин, застрявших в болотах...

Экипажи подбитых машин продолжали вести бой, эти экипажи даже ночью еще вели бой, после чего, испортив оружие, к рассвету возвращались в часть. В результате боя было потеряно: КВ - 9, Т-34-8, Т-28-2, БТ-7-2, итого 21 машина. Убитых один, ранено 12 и пропало без вести 56, часть из которых возвратилась в часть через 1-2 дня».

Как видно, почти половина потерянных танков приходилась на КВ. Это и понятно - они возглавляли атаку и первые попадали под артобстрел.

28 июня 1941 года 10-я танковая дивизия получила приказ штаба 15-го мехкорпуса - наступать в общем направлении на Берестечко. Для этого все оставшиеся в строю танки 20-го полка (16 машин) передали в 19-й полк, который к этому времени насчитывал 21 машину, из них 5 КВ.

В 11.00 дивизия перешла в наступление, но у местечка Лопатынь остановилась перед торфяным болотом, через которое вела единственная гать, не пригодная для движения танков. При попытке двинуться вперед застряли четыре машины головной походной заставы, из них 2 КВ. Командир 19-го танкового полка выдвинул вперед КВ, которые открыли огонь по немецким позициям у Лопатыни.

056-е фото
Оставленный из-за поломки танк КВ-1 с пушкой Л-11. Лето 1941 года. Обратите внимание, что на надгусеничной полке лежат запасные гусеничные траки (АСКМ).

К исходу дня немецкая пехота сумела охватить части 10-й танковой дивизии, и последняя получила из штаба 15-го мехкорпуса приказ на отход в восточном направлении в район Станиславчика.

29 июня 1941 года части 10-й танковой дивизии по приказу командира 15-го мехкорпуса отошли в район Белый Камень, а затем к Тарнополю. К этому времени в составе 19-го танкового полка осталось всего 24 машины, из них 5 КВ, однако «их состояние было очень плохое, то и дело, то одна, то другая машина останавливалась, и дальше двигаться не могла».

Впоследствии 10-я танковая дивизия отходила на Подволочиск и Проскуров, а 9- 15 июля 1941 года ее сводный отряд, в составе которого имелась танковая рота, участвовал в боях за Бердичев. Были ли в этом отряде танки КВ, автору неизвестно.

В отчетном докладе о боевых действиях 10-й танковой дивизии содержались следующие сведения о работе КВ:

«По своему техническому состоянию танки КВ и Т-34 все без исключения были новыми машинами, и к моменту боевых действий проработали до 10 часов (прошли в основном обкатку) и лишь незначительная часть этих машин имела работы до 30 часов (машины учебно-боевого парка)...

За время боев вся боевая материальная часть проработала не менее 135 моточасов...

Ежедневно с начала военных действий и до 2-3 июля с/г каждая боевая машина проработала в среднем по 10-13 часов в день, причем обстановка складывалась таким образом, что не было никакой возможности произвести надлежащих технических осмотров, что не могло не отразиться на работе машин. Условия эксплуатации машины были невероятно тяжелыми. Сама местность, где действовали танки, была пересеченной, местами болотистой, местами песчаной...

В основном танки КВ и Т-34 имеют высокие боевые качества: крепкую броню и хорошее оружие. На поле боя танки КВ приводили в смятение танки противника и во всех случаях его танки отступали из боя. Бойцы и командиры о наших танках говорят как об очень надежных машинах.

057-е фото
Немецкие солдаты у танка КВ-1 из состава 8-й танковой дивизии 4-го мехкорпуса, оставленного на шоссе Яворов - Львов. Июль 1941 года (АСКМ).

Наряду с этими качествами машины имеют следующие дефекты.

По танку КВ:

а). При попадании снаряда и крупнокалиберных пуль происходит заклинивание башни в погоне и заклинивание бронированных колпаков.

б). Двигатель-дизель имеет малый запас мощности, вследствие чего мотор перегружается и перегревается.

в). Главные и бортовые фрикционы выходили из строя...»

Также в документах 10-й танковой дивизии есть таблица по потерям матчасти. Ситуация с КВ там выглядит так:

«Разбито и сгорело на поле боя - 11;

Вышло из строя при выполнении боевого задания и оставлено на территории противника - 11;

Осталось с экипажами в окружении из-за поломок или отсутствия горючего - 2;

Уничтожено на СПАМах в связи с невозможностью эвакуации при отходе - 7;

Оставлено при отходе из-за технических неисправностей и невозможности восстановления и эвакуации - 22;

Застряло на препятствии с невозможностью вытащить и эвакуировать - 3».

Таким образом, безвозвратные потери танков КВ 10-й дивизии 15-го мехкорпуса к началу июля составили 56 машин. Еще семь тяжелых танков были отправлены в ремонт на заводы промышленности. Что касается потерянных, то легко видеть, что большая часть машин была оставлена или из-за поломок и отсутствия горючего, или из-за нехватки эвакуационных средств.

О танках КВ 43-й дивизии 19-го мехкорпуса (напомним, в июне 1941 года она получила 5 машин производства ЧТЗ) есть упоминание в докладе ее командира полковника Цибина:

«В 5.00 26.6.41 г. танковая группа дивизии... выступила из района Нетреба, имея в своем составе 2 танка КВ, 2 танка Т-34 и 75 танков Т-26, с задачей разгромить группировку противника в районе Дубно...

В 14 часов танки дивизии пошли в наступление. С исходного рубежа до западной окраины Крылув они двигались походной колонной с дальнейшей задачей развернуться из-за высот и перейти в атаку. Обнаружив выдвижение наших танков противник открыл по опушке леса сильный заградительный огонь. Танки, не останавливаясь, вышли на западную окраину Крылув, имея впереди два танка КВ и два танка Т-34, с хода развернулись и ураганным огнем расстроили систему противотанковой обороны и боевой порядок пехоты, которая в беспорядке начала отступать на запад.

Преследуя пехоту противника наши танки были встречены огнем танков противника из засад с места, но засада была атакована вырвавшимися вперед танками КВ и Т-34, а вслед за ними Т-26...

058-е фото
Танки 10-й танковой дивизии 15-го мехкорпуса, оставленные при отходе между населенными пунктами Сасов и Колтов Золоческого района Львовской области. Июль 1941 года. Видны два КВ-1 с пушкой Ф-32, а также Т-40 и БТ-7 (на заднем плане у леса) (АСКМ).

Танки противника, не выдержав огня и стремительной танковой атаки, начали отход, задерживаясь на флангах, но быстро выбивались нашими танками, маневрировавшими на поле боя. Танки КВ и Т-34, не имея в достаточном количестве бронебойных снарядов, вели огонь осколочными снарядами своей массой давили и уничтожали танки противника и противотанковые орудия, переходя от одного рубежа к рубежу.

Бой длился около четырех часов до полного наступления темноты».

Удалось найти и фамилию танкиста, который командовал двумя КВ в этом бою - это помощник командира батальона по техчасти 85-го танкового полка 43-й танковой дивизии воентехник 1-го ранга Г.В. Васильев. В ходе боя, преследуя отходившего противника, КВ его группы уничтожили «огнем и гусеницами» 10 немецких танков и 4 противотанковых пушки, пройдя при этом около 15 километров. После того, как КВ, в котором находился Васильев, был подбит, он вел огонь из танка до последней возможности, а затем вышел к своим и вынес раненного башенного стрелка своей машины.

В ходе этого боя оба участвовавших в атаке КВ были разбиты артогнем и сгорели.

В целом оценивая действия танков КВ Юго-Западного фронта можно сказать, что часто они оказывали своим войскам существенную помощь, но как правило, на тактическом уровне. Отдельные экипажи могли сковать на какое-то время значительные силы противника, но какого-то серьезного влияния на общий ход боевых действий это не оказывало. Также хочется отметить значительную роль КВ в ходе боя за Магеров, который является первым ночным танковым боем Великой Отечественной войны.

Как положительный момент предвоенной боевой подготовки необходимо привести тот факт, что часть КВ 8-го мехкорпуса сумела пройти за довольно короткое время 500 километров, и затем еще несколько дней участвовать в боях в районе Дубно.

В целом проблемы с танками КВ во многом характерны для всех танковых войск Красной Армии начала войны. Об этом писал в своем докладе от 30 июня 1941 года начальник автобронетанковых войск Юго-Западного фронта генерал-майор Моргунов:

«Весь период времени механизированные корпуса, совершая марши и ведя бой с противником, не имели и не могли иметь ни одного дня для осмотра материальной части, ее регулировки и ремонта. При отсутствии средств эвакуации, удаленности ремонтных стационарных баз и отсутствии ремонтных средств в частях ремонтно-восстановительных батальонов соединений, их укомплектованность летучками типа „А“ и „Б“, создали условия огромного выхода материальной части из строя по техническим неисправностям.

Отсутствие запасных частей по танкам КВ и Т-34 во всех частях до сего времени приводит к невозможности производить текущие и средние ремонты непосредственно в частях.

059-е фото
Танк КВ-1 из состава 67-го танкового полка 34-й танковой дивизии 8-го мехкорпуса, подбитый зенитчиками зенитного полка «Герман Геринг» под Дубно. Июль 1941 года (АСКМ).

060-е фото
Подбитый на шоссе между населенными пунктами Верба и Птиче (юго-западнее Дубно) КВ-1 67-го танкового полка 34-й танковой дивизии. Июль 1941 года (СЛ).

061-е фото
Этот танк КВ-1 с пушкой Л-11 (выпуска сентября - декабря 1940 года) застрял на заболоченном лугу, и был оставлен экипажем. Лето 1941 года (АСКМ).

Совершение большого количества маршей в трудных условиях местности - леса и болота, под воздействием авиации противника, противотанковых средств и артиллерии противника, без производства технических осмотров и невозможности восстановления из-за отсутствия запасных частей привели к большому проценту потерь танков за первые 9 дней боя. Эти потери по далеко не полным данным составляют 25-30 % всей боевой материальной части танковых соединений».

Согласно ведомости о потерях материальной части танковых войск Юго-Западного фронта за 10 дней боя, составленной 30 июня 1941 года, потери КВ составляли 37 машин, из них 15 - в 4-м мехкорпусе, 13 в 8-м и 9 в 22-м. При этом в примечании к данному документу говорилось, что «данные о потерях танков составлены на основании донесений из армий, которые далеко не полны». Возможно, в ведомости речь шла только о боевых потерях, и машины вышедшие их строя по техническим причинам или отставшие на маршах здесь не учтены.

Если оценивать роль танков КВ в боях первых двух недель войны можно сказать, что эти машины стали для противника неприятным сюрпризом. Конечно, немцы смогли найти средства борьбы с КВ, тем более что некоторый подобный опыт у них имелся (речь идет о французских танках В-Ibis). Однако то, что срабатывало против французов не всегда действовало против КВ. В результате, для борьбы с тяжелыми советскими танками требовалось больше времени.

Кроме того, не менее 30 % КВ вышли из строя по техническим причинам еще до вступления в бой. Наиболее показательны в этом механизированные корпуса Юго-Западного фронта, некоторые из которых до вступления в бой прошли до 500 километров. В результате, «ударная сила» батальонов тяжелых танков дивизий механизированных корпусов оказалась значительно снижена.

Тем не менее, в первые недели войны экипажи КВ на всем советско-германском фронте часто сражались до последнего, постепенно, по крупицам «перемалывая» мощь наступавших частей вермахта. Героические действия советских танкистов в тяжелом июне 1941 года во многом стали предвестниками грядущих побед.

062-е фото
Тот же подбитый КВ-1, что и на предыдущей странице (вверху). Хорошо видны следы многочисленных снарядных попаданий на броне машины. Июль 1941 года (АСКМ).

НА СЕВЕРО-ЗАПАДЕ. С началом Великой Отечественной войны план отгрузки танков КВ-1 с заводов промышленности, утвержденный еще в мирное время, естественно был пересмотрен. Теперь машины в первую очередь отправлялись на те участки фронта, где ситуация складывалась особенно тяжело для частей Красной Армии. Одним из таких стало северо-западное направление - здесь немецкие части сумели за несколько дней продвинуться вглубь Прибалтики более чем на 300 километров, форсировать Западную Двину и утром 26 июня 1941 года заняли Даугавпилс.

Потеря города стала большой неожиданностью для командования Красной Армии - выдвигаемые на рубеж Западной Двины резервы (в том числе и 21-й механизированный корпус) еще находились в пути. Попытки отбить Даугавпилс спешно сформированной из разных соединений «группой двинского направления» под командованием генерал- лейтенанта С. Акимова успеха не имели.

21-й мехкорпус, части которого начали прибывать под Даугавпилс днем 26 июня, относился к мехкопусам второй очереди, и начал формироваться весной 1941 года. К началу войны он имел чуть более 50 танков БТ и Т-37/38, относившихся к учебно-боевому парку, и сильно изношенных. Поэтому для усиления корпуса уже 26 июня 1941 года с Кировского завода в Ленинграде отправили 20 новеньких тяжелых танков - 10 КВ-2 и 10 КВ-1, а 30 июня - еще 10 КВ-1. Эти машины вошли в состав танкового батальона, который придали 42-й танковой дивизии 21-го мехкорпуса. Однако к боям за Даугавпилс эти машины не успели - в донесении, направленном в штаб 21-го мехкорпуса 28 июня, сказано, что танки КВ сосредоточены северо-западнее станции Идрица и «требуют два дня для осмотра, так как водители матчасть полностью не освоили». Кроме того, имелись большие проблемы с горючим - так, в боевом донесении 21-го мехкорпуса за 30 июня отмечалось, что 20 танков КВ на фронт не отправлены «за недостатком газойля».

Скорее всего, КВ этого батальона вступили в бой 2 июля 1941 года - в этот день немцы начали наступление против частей 21-го мехкорпуса.

063-е фото
Экранированный танк КВ-1 из состава батальона тяжелых танков 21-го мехкорпуса, оставленный из-за отсутствия топлива у населенного пункта Букмуйже 2 июля 1941 года. Согласно актов на списание, это танк с заводским № 4793 выпуска июня 1941 года (АСКМ).

Уже на следующий день корпус получил приказ - начать отход, сдерживая противника по рубежам. В арьергарде должна была двигаться 42-я танковая дивизия, прикрываясь отрядами из пехоты, артиллерии и танков. Именно в это время и был задействован батальон КВ. Надо сказать, что действовал он, с учетом обстановки, довольно неплохо. Последние машины были потеряны в начале августа. Всего из 20 имевшихся КВ-1 было безвозвратно потеряно 13 машин, и еще 7 отправлено на ремонт в Ленинград. Ниже приведены причины потерь нескольких. Небезынтересно привести причины потерь нескольких танков батальона.

Так, КВ-1 (заводской № 4793) 2 июля направили в районе Букмуйже «по заданному маршруту, в результате чего вышло горючее. Была окружена противником, экипаж вел бой. Командир машины остался у машины для взрыва. Что сделано неизвестно, т. к. командир машины не вернулся».

7 июля 1941 года в 19 км от Опочки был потерян еще один КВ-1 (заводской № 4777):

«Лопнули маслопроводы. При восстановлении напала группа противника. Экипаж вел бой совместно с московской ремонтной бригадой. Машина взорвана. Экипаж погиб. Одновременно погибло 12 человек из московской ремонтной бригады».

Три КВ-1 (№ 4782, 4791, 4792) были сожжены противником 10 июля в бою в районе Пушкинские Горы, еще один (№ 4784) на следующий день там же застрял в болоте во время атаки и был оставлен. 16-18 июля в боях за Новоржев потеряли еще 3 КВ-1 (№ 4674, 4776, 4804) - два во время атаки застряли, провалившись в колодец и подвал, а один пропал без вести.

Но еще до прибытия в 21-й мехкорпус новых тяжелых танков с Кировского завода, в полосе действия этого соединения появились КВ-1. История этих машин довольно интересна, и заслуживает отдельного описания.

064-е фото
Танк КВ-1 с пушкой Л-11 и курсовой установкой пулемета в лобовом листе корпуса (выпуска ноября - декабря 1940 года) из состава танкового батальона Военной академии механизации и моторизации РККА, подбитый в районе населенного пункта Дагда юго-восточнее Даугавпилса 2 июля 1941 года. Экипаж машины был взят в плен (АСКМ).

065-е фото
066-е фото
Вверху: второй КВ-1 из батальона ВАММ, подбитый под Дагдой 2 июля 1941 года. Как и первая машина (на предыдущем фото) она имеет многочисленные следы от попаданий снарядов, бронировка маски пушки сбита ими. Внизу фото того же танка КВ, который изображен на предыдущей странице) (АСКМ).

В последние годы появилась возможность изучить большое количество частных снимков, сделанных немецкими солдатами и офицерами в ходе войны. А так как фотоаппараты в Германии производились в значительных количествах (существовали довольно дешевые «бюджетные» модели, весьма простые), и был налажен процесс печатания снимков в специальных ателье, то снимков сохранилось достаточно много. Часто владельцы указывали на обороте фотографий дату или место съемки, что позволяет производить точную атрибуцию события. В результате изучения этих снимков можно выяснить интересные события о боях на советско-германском фронте.

Среди обилия немецких фотодокументов попадаются снимки двух танков КВ-1 (выпуска октября - декабря 1940 года с пушками Л-11 и курсовыми пулеметами в лобовом листе корпуса). Машины имеют на броне значительное количество следов от попаданий снарядов, а также ряд серьезных повреждений. Есть снимок, на которых немецкие солдаты открывают один из этих КВ, а на другом фото рядом с танком - стоит пленный экипаж. А так как снимки этих танков часто шли в фотоподборках группы армий «Север», сначала их привязывали к району Расейняя и 2-й танковой дивизии. Но были и сомнения - согласно документам, в этом соединении имелось всего две таких машины. А помимо вышеуказанных, имеется фото еще одного такого танка (выпуска октября - декабря 1940 года), которое четко подписывалось как «Расейняй».

Однако через некоторое время появились фотографии упомянутой выше группы из двух КВ с подписью «подбитые русские танки под Дюнабургом», а Дюнабургом немцы называли Даугавпилса. Возник вопрос - а чьи в таком случае это танки? Из состава 21-го мехкорпуса они быть не могли, так как машины, которые получало это соединение, были вооружены пушками Ф-32.

Для установления истины пришлось провести целое исследование с привлечением как советских, так и немецких документов и источников. В результате, благодаря большой помощи Ильи Мазурова, который много лет занимается историей танков КВ, загадку удалось разрешить.

По мобилизационному плану каждое танковое училище в случае начала военных действий должно было сформировать танковый батальон, укомплектовать его личным составом за счет курсантов и преподавателей, а боевыми и транспортными машинами - за счет имевшийся учебной матчасти. Такие организационные мероприятия танковые училища провели в первые дни войны, и эти батальоны убыли на фронт (о этих батальонах будет рассказано чуть позже).

067-е фото
Подбитый под Дагдой танк КВ-1 из батальона ВАММ, на фото хорошо видны много численные снарядные попадания в танк (АСКМ).

Но как оказалось, помимо училищ аналогичную часть создали и в Военной академии механизации и моторизации имени И.В. Сталина в Москве. Этот батальон формировался на основании распоряжения Генерального Штаба Красной Армии № 158165сс от 26 июня 1941 года, причем людьми и техникой этот танковый батальон комплектовался не только за счет академии, но и за счет научно-испытательного полигона, расположенного в подмосковной Кубинке. Согласно донесения, направленного в ГАБТУ КА 2 июля 1941 года, часть убыла на фронт, имея следующий состав: 324 человека, 56 танков (3 КВ-1, 5 Т-34, 9 БТ-7, 4 БТ-7М, 35 Т-26), 1 БА-20, 3 трактора, 41 различный автомобиль и 6 мотоциклов. Из этого количества 82 % людей, 70 % танков и 90 % автотракторной техники было выделено академией, а остальное - НИБТ полигоном.

Известно, что батальон был отправлен на Северо-Западный фронт, но подробных сведений о его боевых действиях пока найти не удалось. Обнаружилось лишь донесение помощника командира отдельного танкового батальона академии по техчасти военинженера 3-го ранга И.И. Киржаева, направленное с Северо-Западного фронта в ГАБТУ КА 11 июля 1941 года:

«Доношу о потерях в матчасти батальона в боях в районе м. Дагда с 30.06. 41 г. по 02.07.41 г.

Противотанковой артиллерией противника подбиты: 2 танка КВ-1, 1 Т-34, 4 БТ-7, 19 Т-26. Большие потери объясняю следующим:

1. Отсутствие артиллерии и авиации.

2. Неправильное использование танков (в основном по дорогам в цепочку).

3. Недостаточной разведкой противотанковых средств противника».

Следует сказать, что Дагда - это населенный пункт северо-восточнее Даугавпилса. Учитывая, что в батальоне ВАММ были КВ-1 по матчасти такие же, как и подбитые машины на фото (заводские номера 3728 и 3729 выпуска ноября и 9632 выпуска декабря 1940 года), все вставало на свои места. Нашлось подтверждение и в документах противника - в истории 3-й моторизованной дивизии 56-го армейского корпуса немцев есть эпизод о бое 2 июля 1941 года с двумя тяжелыми танками у деревни Капини (примерно 27 км западнее Дагды). Танки атаковали, но снаряды противотанковых пушек не могли пробить их брони. Лишь сосредоточенным артиллерийским огнем немцы смогли остановить обе машины. После этого ломом удалось вскрыть люк одного из танков и взять в плен экипаж, причем среди танкистов был один в звании майора.

068-е фото
Танкисты из экипажа КВ-1 танкового батальона ВАММ, захваченные немцами в бою 2 июля 1941 года в районе Дагды. Обратите внимание на командира на переднем плане - на петлице под комбинезоном видна танковая эмблема и одна «шпала», соответствующая званию капитан. Второй, смотрящий в сторону, скорее всего, тоже командир так как у него командирский ремень.

Кстати, фото вскрытия танка ломом действительно есть. Но вот среди пленных танкистов майора не видно - хотя судя по ремням, двое это комсостав. У того, который стоит слева из-под комбинезона просматривается петлица, и на ней различима одна «шпала» - капитан. Вероятнее всего его и приняли немцы за майора - едва ли они сильно хорошо разбирались в советских воинских званиях.

Кстати, фамилию этого пленного капитана удалось установить, проведя отдельное исследование. Сначала удалось обнаружить списки командного состава, отправленного на фронт в составе батальона ВАММ. Однако среди пропавших без вести и погибших этого капитана найти не удалось. Возникло предположение, что это может быть кто-то из командиров 21-го мехкорпуса, которому был придан батальон ВАММ. Илья Мазуров на сайте «Память народа» сумел найти наградной лист на помощника начальника 5-го отдела штаба 21-го мехкорпуса капитана Якова Петровича Коблякова, датированный 4 августа 1941 года:

«В боях проявил себя бесстрашным командиром. Выполняя приказ контратаковать противника, окружившего наши пехотные части, повел в атаку группу танков. Нанес противнику значительный урон, дав возможность нашим частям выйти из окружения. Погиб в бою».

Скорее всего, группа танков под командованием капитана Коблякова пыталась помочь частям 185-й моторизованной дивизии, окруженным во второй половине дня 2 июля 1941 года.

069-е фото
Проведенное исследование позволило установить имя танкиста, стоящего на переднем плане - это помощник начальника 5-го отдела штаба 21-го мехкорпуса капитан Кобляков Яков Петрович. По базе ОВД «Мемориал» он числится убитым (ЦАМО).

Удалось найти и фотографию капитана Коблякова - теперь никаких сомнений, что он изображен на фото с пленным экипажем КВ нет. Остается неясной его судьба - в базе данных ОВД «Мемориал» он числится погибшим в бою, причем без указания даты. Но из фото следует, что он попал в плен. Не исключено, что Коблякова могли расстрелять немцы - он был коммунист, член ВКП(б) с 1928 года.

Что касается второго пленного командира, изображенного на фото, его пока определить не удалось. Есть предположение, что это может быть командир роты тяжелых и средних танков батальона ВАММ старший лейтенант Н.Д. Кузнецов. Вот так благодаря немецким фотоснимкам подбитых танков КВ-1 и проведенной исследовательской работе удалось восстановить еще одну страничку войны и установить еще одно имя.

070-е фото
Один из танков КВ-1 (экранированный) из состава 6-го танкового полка 1-й танковой дивизии, подбитый в бою у села Карпово на шоссе Остров - Псков 5 июля 1941 года (АСКМ).

В связи с глубоким прорывом частей группы армий «Север» в сторону Пскова в конце июня 1941 года, командование Красной Армии срочно начало перебрасывать резервы на старую границу, на линию Островского и Псковского укрепрайонов. Среди прочих с 30 июня здесь стал сосредотачиваться 1-й механизированный корпус (1, 3-я танковые, 163-я моторизованная дивизии). Однако к этому времени 1-я танковая дивизия была изъята из его состава и отправлена под Кандалакшу.

1-й мехкорпус танков новых типов к началу войны не имел, но насчитывал более 900 машин Т-28, БТ-7, БТ-5, Т-26). 2 июля из Ленинграда прибыл эшелон с 10 новыми тяжелыми танками (3 КВ-2 и 7 КВ-1) - они должны были поступить в 3-ю танковую дивизию. Однако эти машины передали 25-му танковому полку 163-й моторизованной дивизии, который срочно направили в сторону Резекне. В журнале боевых действий полка по поводу этих машин есть такие записи:

«1.7.41 г. в 22.30 полк получил устное приказание командира 163 мед грузить матчасть четырьмя эшелонами со станции Березка для следования по железной дороге до ст. Резекне...

4-й эшелон - приданные танки, 10 танков КВ (прибыли за сорок минут до отхода второго эшелона), с ними следовал представитель штаба капитан Картавченко...

3.7.41 г. 4-й эшелон (танки КВ) в пути вынужден был выгрузиться. Командир роты и политрук пропали без вести, капитан Картавченко ранен. Участь роты КВ установить не удалось».

Однако кое-какие подробности по судьбе этих машин получилось найти. Известно, что колонна танков КВ двигалась по шоссе в направлении деревни Гавры (55 километров юго-западнее Острова), и утром 4 июля была замечена самолетами люфтваффе. Летчики сбросили передовым частям наступающей здесь 6-й танковой дивизии вымпел с сообщением о подходе с севера десяти русских танков. Немцы заняли оборону, выдвинув вперед 88-мм зенитки, которые уже с успехом использовались для борьбы с КВ в боях под Расейняем.

071-е фото
Танк КВ-1 (экранированный), переданный 25-му танковому полку 163-й моторизованной дивизии, и уничтоженный огнем 88-мм зениток у населенного пункта Гавры 4 июля 1941 года (АСКМ).

О дальнейшем вспоминает Й. Кнаст (Johannes Knust), командир Pz.IV 65-го танкового батальона 6-й дивизии:

«Я со своим танком „412“ вместе с „423“ откомандирован в 1-ю роту. По сообщениям у Гавры несколько сверхтяжелых танков русских. Как минимум пять из них по дороге выезжают на нас, мы нашими 75-мм орудиями пытаемся их остановить. Фугасное действие орудия (с коротким стволом) было незначительным. Никакого эффекта. Бронебойные снаряды отскакивают. Когда на нас стал наводиться ствол первого танка, мы уже втихомолку составили свои завещания.

Но, к нашему большому счастью, возвышенность позади нас заняли 88-мм зенитные орудия, подбившие первый танк пятью выстрелами. Снаряды без труда пробивали усиленную броню (я оцениваю толщину броневой защиты, по крайней мере, в 10-15 сантиметров хромо-никелевой стали)... Четыре члена экипажа выбрались без ранений. Второй подкатывающийся танк получил попадание между башней и корпусом, после чего башня слетела. Третий был также подбит.

Остальные танки повернули назад. С ними мы должны были еще встретиться в ближайшие дни. Без зенитных орудий, использованных в наземном бою, мы были бы обречены».

Следует добавить, что как минимум два подбитых под Таврами танка были экранированные КВ-1 - их фото встречаются довольно часто. Согласно журналу боевых действий 4-го моторизованного полка 6-й танковой дивизии, четыре танкиста из первой подбитой машины были взяты в плен.

Утром 3 июля 1941 года с Кировского завода прибыл еще один эшелон с десятью новыми тяжелыми танками (7 КВ-1 и 3 КВ-2). Машины поступили в 5-й танковый полк 3-й танковой дивизии. На следующий день части 1-й танковой дивизии 41-го танкового корпуса немцев вышли к южной окраине города Остров и с ходу форсировали реку Великая. Для ликвидации прорыва командование Северо-Западным фронтом решило нанести контрудар силами 1-го мехкорпуса, в котором к тому времени осталась лишь 3-я танковая дивизия, да и то неполного состава. Тем не менее, в дивизии насчитывалось 263 танка (10 КВ, 30 Т-28, 161 БТ-7 и 62 Т-26 и XT).

Атака на Остров началась утром 5 июля, причем из-за недостатка времени на подготовку операции танковые полки вступали в бой в разное время, а взаимодействие между ними было налажено плохо. Тем не менее, части 3-й танковой дивизии, действовавшие без авиационной и почти без артиллерийской поддержки, вышли на левый берег реки Великая и выбили немцев из Острова.

072-е фото
Пробоины от 88-мм бронебойных снарядов в кормовой части второго КВ-1, подбитого под Гаврами 4 июля 1941 года (ГК).

В этом бою дивизия понесла большие потери от артиллерийского огня противника. Для закрепления занятых рубежей и полной очистки города, 3-я танковая дивизия практически не имели пехоты.

В 15.55, подтянув резервы, артиллерию и вызвав авиацию, части 1-й танковой дивизии вермахта перешли в контратаку. Танкисты 3-й танковой дивизии вели уличные бои до 17.00, но не имея поддержки, в 19.00 начали отход. Потери 3-й дивизии под Островом составили 86 машин, из них 8 КВ. Сохранились акты на списание, которые позволяют выяснить судьбу каждой машины.

Так, КВ-1 (заводской № 4808) под командованием командира роты Ушакова был «разбит снарядами противника и сгорел», из экипажа никто в свою часть не вернулся.

У КВ-1 (заводской № 4807) лейтенанта Жидкина снарядами была выведена из строя пушка, повреждены радиаторы и коробка перемены передач, разбиты опорные катки. В ходе боя машина сгорела, из экипажа к своим вышел только механик-водитель Аскеров.

КВ-1 (заводской № 4805) лейтенанта Морозова получил повреждения направляющего и ведущего колес, в результате чего двигаться не мог. Из-за невозможности эвакуации экипаж вывел из строя оптику и вооружение и вернулся в часть.

У КВ-1 (заводской № 4802) лейтенанта Максимова в ходе боя были повреждены коробка перемены передач и бортовые фрикционы, и машина встала. Экипаж покинул ее и вернулся в часть.

КВ-1 (заводской № 4794) лейтенанта Харичева получил повреждения ходовой части и коробки перемены передач. Экипаж, выведя из строя вооружение, вышел к своим.

В тот же день 5 июля у деревни Каменка (20 километров восточнее Острова) немецкой артиллерией был подбит КВ-1 лейтенанта Черевань (заводской № 4813): снарядами разбило радиаторы, после чего «произошло заклинение мотора», и машина дальше двигаться не могла. Экипаж отошел к своим.

Утром 5 июля 1941 года в состав 3-й танковой дивизии с Кировского завода отправили еще 10 КВ-1, причем два из них - машины установочной партии (У-14 и У-15) из числа прибывших в Ленинград перед войной для ремонта и модернизации. Прибывшие машины поступили в 6-й танковый полк, и согласно журналу боевых действий 3-й танковой дивизии 8 июля они были направлены для обороны переправ через реку Череха:

«В районе Кузнецово, Плоская Лука - по 4 танка БТ-7, мост у Рыбиха - 9 танков КВ. при обороне переправы огнем противника был уничтожен танк КВ».

В результате тяжелых боев, к утру 13 июля в 5-м танковом полку 3-й танковой дивизии имелось 29 боеспособных танков (из них 3 КВ), в 6-м полку - 5 боеспособных (из них 2 КВ). В журнале боевых действий 3-й танковой дивизии есть такая запись:

«Части 3 ТД в течение 13.7.41. держали оборону на рубеже д. Ситня, д. Плосково...

По приказу командира 3 ТД танки 6 ТП и 3 РБ (разведбат. - Прим. автора) три раза в течение дня ходили в атаку совместно с пехотой на д. Ситня. В результате боя уничтожено до роты пехоты, 4 тяжелых и 10 средних танков противника. В этих боях умение вести бои и мужество проявил л-т Хаврюта со своим экипажем 4 тяжелых и 4 средних танка противника; несмотря на то, что его танк был подбит, а сам л-т Хаврюта ранен, экипаж не выходил из боя в течение всего дня».

073-е фото
Экранированный танк КВ-1 из состава 42-й танковой дивизии 21 - го мехкорпуса, оставленный из-за поломки. Северо-Западный фронт, август 1941 года (АСКМ).

Следует добавить, что Макар Прокофьевич Хаврюта командовал танком КВ-1 (заводской № 4815), который в ходе этого боя был подбит и сгорел. Согласно акту на списание машины, экипаж состоял из командира лейтенанта Хаврюты, механика-водителя И.М. Живоглядова, наводчика Г.С. Сулаева, заряжающего Умецкого и Рыбкина, стрелка-радиста Курилина. Наводчик Сулаев был награжден за эти бои орденом Красного Знамени:

«Наводчик экипажа Хаврюты старший сержант Г.С. Сулаев.

С 7 по 13.7.41 г. тов. Сулаев находился в бою. За время боя оружие работало безотказно, и метко уничтожал врага артогнем. Тов. Сулаев заметил атакующие танки противника. Метким огнем с одного выстрела он поражал танки противника, 4 выстрелами уничтожил 4 вражеских танка, одно ПТО и полевое орудие противника».

Кстати говоря, в документах 8-й танковой дивизии немцев, которая была противником нашей 3-й танковой дивизии в том районе, подтверждена безвозвратная потеря четырех танков в бою за Ситню. Так что уничтожение четырех машин, указанных в наградном листе на Сулаева, подтверждается документами противника.

Кстати, использование танков КВ потребовало от немецкого командования принятия срочных мер по борьбе с этими машинами. В частности, командир 56-го армейского корпуса Э. Манштейн приказал передать 8-й танковой дивизии 88-мм зенитки, о чем есть запись в журнале боевых действий соединения за 15 июля 1941 года:

«Из-за появления тяжелейших танков противника командир корпуса во время своего визита на командный пункт дивизии приказывает немедленно передать последней все имеющиеся в распоряжении командования 8,8-см орудия».

Всего из 20 полученных 3-й танковой дивизией КВ (напомним, из них 3 КВ-2, остальные КВ-1), к 22 июля в строю осталось две машины, а 18 были потеряны. Из них 11 списаны как безвозвратные, и 7 отправлены на ремонт.

074-е фото
Подбитый в ходе боя экранированный танк КВ-1. Северо-Западный фронт, август 1941 года. Предположительно машина из состава 87-го отдельного танкового батальона. На фото хорошо видно, что зазор между экраном и башней в задней части закрыт металлической полосой (АСКМ).

10 июля 1941 года были образованы Главные командования Северо-Западного, Западного и Юго-Западного направлений. Это делалось для более оперативного руководства войсками фронтов. В состав Северо-Западного направления включались Северо-Западный и Северный фронты (последний создан 24 июня 1941 года на базе управления Ленинградского военного округа), Балтийский и Северный флоты. Главкомом направления назначили Маршала Советского Союза К.Е. Ворошилова, начальником штаба генерал М.В. Захаров, членом Военного Совета секретарь ЦК ВКП(б) Ленинградского обкома и горкома партии А. А. Жданов.

К этому времени над Ленинградом нависла серьезная угроза - немецкие войска рвались к городу. 6 июля 1941 года создается Лужская оперативная группа, войска которой должны были занять укрепления, строительством которых занимались части Северного фронта еще с начала июля (так называемый Лужский рубеж). Примерно с середины июля 1941 года основная тяжесть боев на подступах к Ленинграду выпала на войска Северного фронта, части которого занимали оборону южнее и юго-восточнее города.

Воспользовавшись своим статусом главкома Северо-Западного направления, К.Е. Ворошилов, среди прочего, запросил для обороны Ленинграда и дополнительное количество танков КВ-1. Так, 16 июля 1941 года заместитель начальника ГАБТУ КА генерал- майор И.А. Лебедев направил на имя заместителя председателя Государственного Комитета Обороны Г.И. Кулика следующее письмо:

«Главнокомандующий Северо-Западным направлением Маршал Советского Союза тов. Ворошилов К.Е. приказал мне доложить Вам и Ставке его просьбу о том, чтобы танки, выпускаемые в течение 16, 17 и 18 июля с. г. Кировским заводом направлялись в его распоряжение.

Об этом мною было немедленно доложено по телефону Начальнику Генерального Штаба Красной Армии генералу армии тов. Жукову и Вам.

Докладываю, что северо-западное направление получило 14-15 июля с. г. 15 шт. танков КВ и 16 июля сдается ему еще 10 шт. танков КВ.

Прошу доложить Ставке».

На этом документе есть карандашная резолюция Маршала Советского Союза Кулика:

«т. Лебедеву. Ставка приказала до 17 июля давать Ленинграду, а 18 давать Москве».

В результате, до ночи на 18 июля 1941 года с Кировского завода передали для нужд Северо-Западного направления 28 КВ-1.

075-е фото
Тот же танк, что и на предыдущем фото. Здесь видно, что машина в ходе боя потеряла гусеницу (АСКМ).

Вообще, летом 1941 года Северо-Западное направление было, пожалуй, наиболее «приоритетным» по снабжению его танками КВ-1. Например, за июль из 140 отгруженных с Кировского завода новых КВ-1 78 (почти 56 %) ушли в войска Северо-Западного фронта. Аналогичная ситуация была и в августе 1941 года.

14 июля 1941 года немцы обошли Лугу, выйдя к железной дороге Ленинград - Кингисепп. Для ликвидации угрозы по приказу командующего Северо-Западным направлением к станции Веймарн срочно перебросили сводный танковый полк Ленинградских курсов усовершенствования командного состава (ЛБТКУКС), в котором имелось 75 боевых машин, из них 10 тяжелых КВ (как минимум 2 КВ-2). 15 июля полк атаковал позиции противника, и в течение нескольких дней здесь шли тяжелые бои. В результате, к 21 июля из 10 КВ полка ЛБТКУКС были потеряны девять машин.

Довольно значительное (по сравнению с другими фронтами) насыщение танками КВ-1 Северо-Западного направления давало командованию возможность включать их для усиления в стрелковые части. Так, 14 июля начальник Генерального Штаба Г. К. Жуков подписал директиву Ставки ВГК, в которой среди прочего, говорилось:

«Всем стрелковым дивизиям, действующим на таллиннском, лужском, новгородском и старо-русском направлениях, немедленно придать по 3-5 танков КВ для усиления их устойчивости».

Уже 20 июля в штаб Северо-Западного направления сообщалось, что «118 сд, 1 осбр, 1 и 2 дивизиям народного ополчения для создания ударных батальонов получили по три танка КВ, по пять Б А-10 и пять полуброневиков». Справедливости ради следует сказать, что другие фронты такую «роскошь» себе позволить не могли.

Иногда появление танков КВ в составе стрелковых войск происходило путем «захвата» техники пехотными командирами. Например, есть письмо начальника управления автобронетанковых войск Северо-Западного фронта полковника Полубоярова, адресованное начальнику автобронетанковых войск Северо-Западного направления, в котором сказано:

«3 танка КВ, прибывших в ночь на 19 июля с. г. на ст. Шимск и адресованные видимо в 1-й мехкорпус, были перехвачены горно-стрелковой бригадой. При моем выезде туда командир и комиссар бригады доложили, что танки адресованы им лично Маршалом Ворошиловым или по распоряжению его секретариата. Эта бригада до сего времени совершенно незаконно захватила 4 Т-28 и 6 БТ-7, принадлежащие 3-й танковой дивизии, которые к настоящему времени выбиты на 50 %.

Прошу Вас доложить по последнему вопросу лично Маршалу, и поставить меня в известность, действительно ли 3 танка КВ личным распоряжением Маршала высланы этой бригаде. Если эти люди врут, то по моему уже состоявшемуся докладу Военному Совету Северо-Западного фронта дело немедленно будет передано прокурору фронта для привлечения к жесточайшей ответственности».

076-е фото
Подбитый экранированный танк КВ-1. Северный фронт, август 1941 года. Рядом с машиной виден крест, установленный немцами на могиле членов экипажа (АСКМ).

Следует сказать, что «приватизация» танков горно-стрелковой бригадой была «узаконена» вышестоящим командованием.

Согласно оперсводке, по состоянию на 25 июля 1941 года в составе войск Северного фронта (7 и 14-я армия в Карелии, Лужская оперативная группа) имелось 494 танка всех типов (Т-26, БТ, Т-28 и т. д.), из них 24 КВ, которые распределялись следующим образом: 3 в 24-й танковой дивизии, 2 в 14-й и 4 в 7-й армиях, 4 в танковом полку ЛБТКУКС, 3 в 1-й горно-стрелковой бригаде, 3 в 1-й дивизии народного ополчения, 3 в 191-й и 5 в 177-й стрелковой дивизиях.

24-я танковая дивизия 10-го мехкорпуса, которая к началу войны была укомплектована БТ-2 и БТ-5, тяжелые танки получила уже в ходе боев. Так, по состоянию на 21 июля 1941 года в ее составе имелось 128 боеспособных машин: 3 КВ-1, 12 БТ-7, 105 БТ-2 и БТ-5, 8 Т-38. Ко 2 августа число КВ-1 выросло до шести, но при этом один числился в ремонте при части и два были отправлены на завод, еще один танк сгорел в бою.

В ходе атаки 12 августа 1941 года в районе деревни Стояновщина один из КВ-1 24-й танковой дивизии застрял в болоте. Экипаж просидел в машине шесть дней, пока не кончились продукты, после чего решил выходить к своим. 19 августа в часть вернулся только заряжающий красноармеец Десятов, который сообщил следующее:

«По выходе продуктов решили танк покинуть, предварительно высыпали порох из гильз на дно танка, положили в него несколько гранат и снарядов, провели марлевый фитиль и перед уходом зажгли. Танк загорелся, снаряды начали рваться, и таким образом танк был выведен из строя. По дороге к своим неоднократно попадали под пулеметный огонь противника, и под его воздействием разошлись».

В середине июля 1941 года на Северо-Западном направлении началось и формирование отдельных танковых батальонов, которые сначала подчинялись штабам армий. Например, на основании распоряжения штаба 11-й армии от 2 августа из танкистов 25-го танкового полка 163-й моторизованной дивизии создается батальон, на вооружение которого поступило 20 Т-26 и 10 КВ-1. Эти части планировалось придавать стрелковым частям, причем зачастую это делалось поротно, что часто приводило к плачевным результатам. Так, уже упоминавшийся батальон 11-й армии к 3 августа размещался на трех участках, и его роты не имели связи между собой.

077-е фото
Подбитый танк КВ-1 выпуска июня 1941 года (опорные катки без усиления) из состава 21 - го мехкорпуса. На броне машины видны многочисленные следы от снарядных попаданий, ствол орудия в откате - видна пробоина в бронировке противооткатных приспособлений (АСКМ).

В своем рапорте на имя начальника автобронетанковых войск 11-й армии командир батальона майор Великанов сообщал:

«4.8.41 г. в 6.30 утра командиру роты танков КВ командиром 21 стрелкового полка в присутствии начальника штаба 11 армии была поставлена боевая задача о которой я ничего не знал. В результате боя из 8 танков КВ 3 танка остались на поле боя на территории, занятой противником. Рота танков КВ введена на участке 21 стрелкового полка без увязки взаимодействия, с хода, и без предупреждения командира роты о минном поле перед направлением движения роты.

В результате танки наскочили на свои мины, получили повреждения ходовой части и расстреливались артогнем противника. При обращении к командиру 22 СК о выделении пехоты, артиллерии, сапер и средств эвакуации для обеспечения работ по выводу подбитых и застрявших танков, реальные меры приняты не были - пехота противника не была отсечена от танков, минное поле не было разминировано, наша пехота наступления не вела, а отошла назад на 1,5 км. В результате танки эвакуировать было невозможно, и они остались на территории противника».

Естественно, что успех действий тяжелых танков КВ-1 во многом зависел от подготовки их экипажей. При отправке машин с Кировского завода их комплектовали экипажами, часть из которых имела боевой опыт, а часть нет. Естественно, что необстрелянные и недостаточно обученные танкисты в первых боях и быстро меняющейся боевой обстановке могли действовать не удачно. Поэтому на фронте иногда необстрелянных бойцов заменяли на уже имевших опыт. Например, в документах 3-й танковой дивизии есть такое донесение, датированное 27 июля 1941 года:

«В ночь с 28 на 29.7.41 г. 5-й танковый полк на станции Борок разгрузил и принял 8 танков КВ, прибывших с Кировского завода, г. Ленинград. Машины заправлены горючим, укомплектованы боеприпасами и запчастями. Личный состав экипажей, прибывший с танками, проверен, часть личного состава заменены более подготовленными, из состава 5-го танкового полка».

078-е фото
Танк КВ-1 выпуска августа-сентября 1941 года с упрощенной 90-мм башней. Машина из состава 124-й танковой бригады, была потеряна в боях за Петергоф 8 октября 1941 года (АСКМ).

То, в каком составе отправлялись на фронт маршевые пополнения танков КВ, хорошо иллюстрирует следующий документ. Это донесение начальнику автобронетанкового управления Северного фронта от 23 июля 1941 года об укомплектовании экипажами взвода КВ-1, направляемого в Действующую Армию:

«Первый танк: командир взвода лейтенант Макарчук И.Н. - окончил Харьковское танковое училище. КВ начал изучать с 1 июля, освоил его, имеет боевой опыт на КВ.

Механик-водитель Пикин М.Р. - КВ изучал на Кировском заводе, водил КВ 13 часов, Т-26 - 400 часов. Хороший водитель, имеет боевой опыт.

Командир орудия Дубовик И.В. - орудие изучал на Кировском заводе, знает хорошо, стрелял три раза, имеет боевой опыт.

Радист Десятов С.И. - учился 10 дней, настройку, вхождение в связь делать может, передать микрофоном умеет.

Заряжающий Остроух В.Д. - орудие знает хорошо, устранить неисправности может, боеприпасы знает, заряжать умеет, участвовал в бою.

Второй танк - командир лейтенант Плаксов В.М., окончил 2-е Саратовское танковое училище, год учился на КВ, управлять танком вполне может.

Механик-водитель Каплин А.Ф. - КВ водил 12 часов, БТ около 400 часов, КВ знает хорошо.

Командир орудия Покровский М.В. - орудие КВ знает, из 45-мм пушки стрелял, из 76-мм стрелял только на фронте.

Радист Петров А.В. - рацию 71-ТК знает хорошо, работать на ней может, был в бою.

Заряжающий Кургавов М.М. - орудие КВ знает, 2 раза стрелял из пушки, был в бою.

Третий танк - командир лейтенант Ерошко С.Ф., окончил 2-е Саратовское танковое училище, там же учился на КВ, танк знает, управлять может.

Механик-водитель Шашмурин В.Н. - водил КВ 6 часов, Т-26 400 часов, управлять КВ может.

Командир орудия Ананич Н.Н. - орудие КВ знает хорошо, стреляет отлично.

Радист Шаталов Д.Е. - рацию 71-ТК учил в течение двух месяцев, знает ее хорошо, работать на ней может.

Заряжающий Тиханович В.Н. - вполне подготовлен. Выполнять свои обязанности может.

Помощник командира взвода по техчасти младший воентехник Егоров Г.А. - матчасть КВ знает, окончил 2-е Саратовское танковое училище.

Машины полностью укомплектованы боеприпасами. Экипажи имеют 6 сутодач продовольствия».

Хорошо видно, что в экипажах, наряду с опытными танкистами, уже побывавшими в боях, есть и необстрелянные с небольшим опытом работы в танке.

079-е фото
Тот же танк, вид с другого ракурса. На башне хорошо видно тактическое обозначение в виде белого треугольника с цифрами (АСКМ).

С выходом немецких частей к Лужскому рубежу основная тяжесть боев на подступах к Ленинграду легла на войска Северного фронта. Для его усиления советское командование в срочном порядке перебросило под Лугу 1-ю Краснознаменную танковую дивизию, которая до этого вела бои в Карелии. К началу войны она не имела на вооружении танков КВ, эти машины в нее поступили непосредственно в ходе боев. Так, на 2 августа 1941 года она насчитывала в своем составе 24 КВ, 20 Т-28, 94 БТ-7 и 13 Т-26 и XT. 19 августа соединение получило с Кировского завода еще 20 КВ, а 30 августа - 11 КВ-1 и 3 КВ-2. Однако и потери были значительными. Так, за 11 августа 1941 года 1-я танковая дивизия потеряла 12 танков КВ-1, из них 5 сгорели на поле боя, 4 были подбиты артогнем и эвакуированы и 3 машины пропали без вести. При этом наибольшие потери понес 1-й танковый полк дивизии - 44 машины (безвозвратно), из них 8 КВ. В документах об этом сказано следующее:

«11.08.41 г. 1-й танковый полк атаковал противника в районе Яблоницы, Шадырицы, где была организована танковая засада 1-й батальон полка, атакуя в указанных направлениях, был пропущен танковой засадой противника, после чего огнем во фланг и тыл ему был нанесен удар, где в первую очередь были выведены из строя танки командования, в результате чего окончательно было потеряно управление батальоном. Принятые меры к восстановлению управления не привели ни к чему. В течение дня бой велся без поддержки пехоты и артиллерии. В ходе боя подбито 4 тяжелых и 7 средних танков противника, из которых 4 сгорели».

К сказанному следует добавить, что противником нашей 1-й танковой дивизии в этом бою была 1-я танковая дивизия вермахта.

Согласно актов на списание, в этом бою были безвозвратно потеряны танки КВ-1 с заводскими номерами: 4901, 4904, 4906, 4918, 4920, 4921, 4924, и 4928. Это были новые машины выпуска июля 1941 года.

Всего же согласно отчетных документов, с момента начала боев на Лужском рубеже по 1 сентября 1941 года 1-я танковая дивизия потеряла 25 танков КВ, из них 15 безвозвратно, а остальные эвакуированы для ремонта на заводе.

23 августа 1941 года Северный фронт был разделен на два - Карельский и Ленинградский. Последний по состоянию на 10 сентября имел в своем составе 219 танков всех типов, из них половина - 109 штук - были КВ. Такого соотношения по тяжелым танкам не имел ни один фронт во время Великой Отечественной войны. 8 сентября 1941 года немецкие войска взяли Шлиссельбург, и Ленинград оказался в кольце блокады. В результате, отгрузка новых КВ-1 в сентябре - октябре (всего за это время было отправлено с Кировского завода 118 машин) велась только в части Ленинградского фронта.

Ситуация на подступах к Ленинграду в начале сентября 1941 года была довольно тяжелой, и не вызывала особых восторгов в Ставке ВГК. Так, 9 сентября 1941 года И.В. Сталин направил командующему Ленинградским фронтом К.Е. Ворошилову и Члену Военного совета А. А. Жданову телеграмму со словами:

«Куда девались танки КВ, где вы их расставили и почему нет никакого улучшения на фронте, несмотря на такое обилие танков КВ у вас? Ведь ни один фронт не имеет и половинной доли того количества КВ, какое имеется у вас на фронте».

080-е фото
Танки КВ-1 из состава 124-й танковой бригады, потерянные на Петергофском шоссе в ходе боя 8 октября 1941 года (РГАКФД).

Упрек Верховного Главнокомандующего, без сомнения справедливый - по числу КВ-1 Ленинградский фронт к тому времени не имел себе равных. Но если не рассматривать неудачи и просчеты советского командования во время боев на Ленинградском направлении в июле - сентябре 1941 года, то роль тяжелых танков в защите города, без сомнения, довольно значительна. КВ-1, зачастую ценой собственной гибели, сдерживали немецкий натиск на час, на два, на сутки. Именно эти танки во многих случаях являлись своеобразным «стальным щитом», который в конечном итоге позволил отстоять Ленинград. Многие КВ-1, как настоящие патриоты, погибли, защищая свой родной город. Значительное количество тяжелых танков позволило командованию Ленинградского фронта укомплектовать ряд частей только тяжелыми танками. Так, к 11 сентября 1941 года был сформирован танковый батальон под командованием майора П.С. Житнева - 29 КВ-1 и 3 броневика БА-10. Однако несмотря на значительную мощь, часть действовала не очень успешно. 12 сентября, на следующий день после сформирования, батальон по приказу К.Е. Ворошилова (Северо-Западное направление было упразднено 29 августа 1941 года, и 5 сентября Ворошилова назначили командующим Ленинградским фронтом. - Прим. автора) совместно с 3-й гвардейской стрелковой дивизией и бригадой морской пехоты атаковал противника под Красным Селом. В результате этой атаки, произведенной без надлежащей разведки и артподдержки, батальон Житнева безвозвратно потерял 10 КВ-1 - четыре машины сгорело, у трех была разбита ходовая часть (оставлены на поле боя) и три пропали без вести. Через пять дней батальон передали в состав 8-й армии.

11 сентября 1941 года в состав 42-й армии Ленинградского фронта поступил 51-й отдельный танковый батальон, в составе которого имелось 16 КВ-1, Т-34, 12 БТ и 9 Т-26. Часть действовала в районе Финское Койрово.

13 сентября на фронт под Лигово прибыл танковый батальон капитана Лукьянова - 8 КВ-1, 18 Т-26 и БТ. Через три дня был получен приказ - атаковать противника в направлении на Урицк. В бой была двинута рота КВ (8 машин). В ходе боя танки вышли к полотну железной дороги в Урицке, но из-за того, что пехота за ними не шла, через несколько часов отошли назад. При этом один КВ-1 был подбит и сгорел.

081-е фото
Еще один подбитый в ходе боя 8 октября 1941 года на Петергофском шоссе танк КВ-1 из 124-й бригады. Фото сделано спустя какое-то время после боев. Обратите внимание на броневую «заплатку» на лобовом листе корпуса слева - видимо машину предполагалось вооружить огнеметом, но сделать этого не смогли (РГАКФД).

Помимо батальонов, были и более крупные соединения, укомплектованные танками КВ-1. Так, в конце сентября 1941 года остатки 1-й танковой дивизии были переформированы в 123-ю танковую бригаду, имевшую в своем составе 46 танков КВ. В ноябре она была переброшена в состав 55-й армии, и часть ее танков была переброшена на знаменитый Невский пятачок. В ходе боев значительное количество танков бригадой было потеряно.

22 сентября 1941 года на основе остатков 24-й танковой дивизии начала формирование 124-я танковая бригада. К моменту выдвижения на фронт она имела в своем составе 46 КВ-1.

7 октября 1941 года бригада получила задачу - атаковать противника в направлении на Урицк, и прорвавшись к Стрельне, соединиться там с десантами, высаженным Балтийским флотом. Десанты высаживались 5, 6 и 7 октября (в общей сложности около 1100 человек с легким вооружением), но были сбиты немецкими войсками и большей частью уничтожены. Именно для помощи последнему десанту (чуть более 400 человек) и выдвигалась 124-я танковая бригада. К моменту начала атаки (утро 8 октября) десант был ликвидирован немцами, но танкисты об этом не знали.

Бригада имела задачу - утром под покровом темноты по шоссе прорваться через немецкие позиции и установить связь с морским десантом, высаженным в парке Стрельны. В атаке участвовало 32 КВ-1 под руководством командира танкового полка бригады майора И.Р. Лукашника. На КВ были посажены две роты 124-го мотострелкового батальона (300 человек). В 4.00 утра вперед двинулись разведка - три КВ-1 под командованием лейтенанта Гончарова, через полчаса - головная походная застава из четырех КВ (один вскоре сломался и в бою не участвовал), а в 6.20 - остальные 25 танков с пехотой на броне. После прорыва немецких позиций машины попали под сильный огонь противника, пехота спешилась, и в дальнейшем танки действовали одни. Три танка разведвзвода пропали без вести, один танк головной походной заставы сломался в глубине немецких позиций, два других были подбиты артогнем противника. О действиях группы Лукашника в журнале боевых действий 124-й бригады сказано:

«К 9.00 (8 октября) вышли в район шоссе севернее 500 м свх. Пролетарский труд. В район сосредоточения из 25 танков вышло 13. Способных выполнять боевую задачу оказалось 4 танка. Требовали ремонта 5 танков. 4 танка двигаться не могли, и способны были выполнять боевую задачу только в обороне».

082-е фото
Экипаж экранированного танка КВ-1 (слева направо): командир лейтенант Е. Е. Брилов, командир орудия И. А. Шляпин, радист И. Лысенко, заряжающий П.Г. Захаров и механик-водитель И.С. Лазебный. Ленинградский фронт, октябрь 1941 года (АСКМ).

Командир полка майор Лукашник пытался связаться с десантом, направив в сторону парка Стрельны пешую разведку. Однако она попала под обстрел, и далеко продвинуться не смогла. Да и десанта к тому времени уже не было. В течение 8 и 9 октября прорвавшиеся к Стрельне танкисты вели бои с противником. 9 октября к ним пытались прорваться другие КВ 124-й бригады, но безуспешно:

«При попытке прорваться свежими танками с продовольствием и боеприпасами в район сосредоточения группы, они были встречены сосредоточенным огнем ПТО из района Детдом, Сарай. В результате боя два танка были подбиты, два проскочили дальше, взорвались на фугасах и сгорели, а два, имея незначительные повреждения, не выполнив задачи, возвратились обратно».

Также к танкистам пытался прорваться мотострелковый батальон 124-й бригады, но понеся большие потери, отошел в исходное положение. Из журнала боевых действий бригады:

«В 4.00 10.10.41 г. группа начала выход. Боеспособные танки, имея у себя на буксире 4 неисправных танка, были зависимы, и не могли маневрировать. Остальные 5 ранее подбитых танков были вынуждены придерживаться дороги. Противник, подтянув специальную батарею 50-мм пушек с термитными снарядами в район ю.в. 200 м будки рыбаков, открыл огонь по танкам прямой наводкой. В результате танки начали гореть, и все были выведены из строя...

Состав экипажей, оставляя горящие танки под огнем противника, вынужден был пробиваться самостоятельно, в результате чего небольшая часть из состава экипажей (15 человек) пробилась к своим частям.

В этом бою в горящем танке сражался до последнего снаряда и патрона командир танкового полка майор Лукашник, который будучи ранен не смог оставить танк и сгорел».

Согласно немецким документам, для борьбы с КВ были привлечены 8 8-мм зенитные пушки из состава 111-го артиллерийского полка люфтваффе. Именно ими была подбита большая часть боевых машин 124-й бригады - зенитчики записали на свой счет 14 уничтоженных танков.

Согласно журналу боевых действий, за 8-10 октября 1941 года 124-я танковая бригада потеряла 83 человека убитыми, 144 ранеными и 328 пропавшими без вести, 20 КВ-1 сгорело и 2 пропало без вести. Вот с таким результатом закончились бои бригады КВ за Стрельну.

083-е фото
Танки КВ-1 выдвигаются на новую позицию. Ленинградский фронт, октябрь 1941 года. Передняя машина имеет упрощенную башню и дополнительные топливные баки (АСКМ).

Довольно большое количество танков КВ-1 входило в состав отдельных танковых батальонов Ленинградского фронта. Например, согласно доклада заместителя командира 86-го отдельного танкового батальона по техчасти военинженера 2-го ранга Масалкина, за период с момента сформирования части 6 сентября и до 25 октября 1941 года был получен 21 КВ-1, из них два с двигателями М-17. Из этого количества два сгорели от артогня противника, один застрял в болоте и был оставлен, и 8 передали в другую часть. По состоянию на 25 октября 86-й батальон имел 9 боеспособных КВ-1, и еще одна машина находилась на Кировском заводе, на ремонте.

Небезынтересно привести некоторые данные по применению танков КВ на Ленинградском фронте, приведенные в докладе заместителя начальника Автобронетанковых войск фронта по боевому применению и использованию танковых войск полковника М. Салминова в январе 1942 года. Этот документ был составлен по материалам конференции, в которой участвовали представители различных танковых частей Ленинградского фронта.

При анализе причин потерь КВ отмечалось, что начиная с августа 1941 года, немцы стали активно использовать против этих танков 88-мм зенитки, причем в документе о боеприпасах к ней говорилось:

«Снаряд - болванка с мягким колпаком и термитным зарядом в казенной части снаряда. Горящая термитная смесь, вытекая из снаряда после его проникновения в танк, зажигает топливо, личные вещи, коврики и прочие горючие предметы, вследствие чего возникает пожар, ведущий к взрыву боеприпасов и гибели танка».

Согласно сведениям, полученным от экипажей КВ, возникший от пробития брони пожар можно было потушить при наличии в танке двух огнетушителей с четыреххлористым углеродом (в боевом отделении и у механика-водителя) и при отсутствии внутри машины вещевых мешков, обтирочных и смазочных материалов и т. п. При этом отмечалось, что тушение пожара было возможно при его небольшом очаге - возгорании отдельных вещей или топлива при перебитом топливопроводе. В случае же пробитии топливных баков пожар двумя огнетушителями потушить не представлялось возможным.

084-е фото
Перевозка снятой башни танка КВ-1 по льду Ладожского озера на специальных санях. 124-я танковая бригада, февраль 1942 года (кадр кинохроники).

В качестве причин больших потерь в танках КВ назывались: их использование в одиночку или небольшими группами без прикрытия пехоты и артиллерийской поддержки. Это давало возможность противнику сосредотачивать на танках массированный огонь орудий и выводить их из строя. Например, в сентябре 1941 года командир 1025-го стрелкового полка Белоусов приказал одному КВ-1 из 106-то танкового батальона атаковать и уничтожить ДЗОТ на северо-восточной окраине Белоострова. Действовавшая в одиночку и без поддержки машина погибла, не выполнив поставленной задачи.

25 декабря 1941 года командир 70-й стрелковой дивизии, после овладения ею противотанковым рвом юго-восточнее Колпинской Колонии, с наступлением темноты приказал двум КВ прикрыть фланги пехотных подразделений от контратак противника. Местность была открытая, замаскировать танки не представлялось возможным, в результате чего утром немцы атрогнем сожгли обе машины.

Также в докладе отмечалось, что танки медленно сближаются с противником, давая ему время сосредоточить по ним огонь артиллерии. Это объяснялось как недостаточной подготовкой части механиков-водителей, так и «лесисто-болотистой местностью, которая перерезана большим количеством траншей, воронками снарядов и покрыта снежным покровом».

На конференции рассматривались и вопросы о недостатках танков. По поводу КВ-1 отмечалось следующее. По ходовой части - отсутствие шпор на гусеницах, что значительно снижало «тактические свойства тяжелых танков, особенно зимой», неудачная и непрочная конструкция снегоочистителя ведущего колеса, а также быстрый износ феродо тормозных лент из-за недостаточно хорошего качества материала. Много нареканий было и на трансмиссию. Так, отмечался быстрый износ феродо главного фрикциона, необходимость его частой регулировки и «малая сцепная сила, из-за чего часто имеет место выход его из строя, особенно при буксировке». Также частым явлением были поломки шестерен коробки перемены передач от перегрузки, особенно зимой при движении по глубокому снегу. Так же как серьезный недостаток отмечалось следующее:

«Совершенно неудовлетворительна установка двух стартеров - при самой точной их установке всегда один стартер берет раньше другого, что ведет к быстрому износу шестерен стартеров, и выходу из строя одного из них. Этот недостаток буквально является бичом танков КВ».

При этом последнее предложение в документе было даже подчеркнуто. Кроме того, отмечались частые случаи заклинивания башни и броневой маски снарядами, срывы штыря антенны под огнем, из-за чего происходила потеря связи, неудобное крепление буксирных тросов, которые к тому же были непрочными и часто рвались, плохой обзор у радиста и как следствие этого малая эффективность его огня. Кроме того, расположение инструмента и ЗИП в ящиках на надгусеничных полках приводило к тому, что при обстрелах его значительное количество терялось в первом же бою.

085-е фото
Установка башни на танк КВ-1 после переправы через Ладожское озеро. Кобона, 124-я танковая бригада, февраль 1942 года (кадр кинохроники).

Довольно большое внимание в докладе уделялось вопросам ремонта, эвакуации и обслуживанию танков КВ. Отмечалось, что на фронте для эвакуации танков используются трактора и тягачи С-60, СМ-65, «Коминтерн» и «Ворошиловец», которые справлялись со своими задачами. Но это, если дело касалось легких и средних машин, с тяжелыми дело обстояло не так хорошо:

«Для эвакуации танков КВ никаких средств эвакуации нет кроме такого же танка. В большинстве случаев с поля боя приходится буксировать один танк КВ двумя такими же танками, при этом совершенно необходимо наличие на гусеницах шпор, резко увеличивающих силу сцепления КВ, а следовательно и тяговое усилие. Для сохранения матчасти (особенно мотора) танк КВ следует буксировать двумя танками.

Трактор „Ворошиловец“ буксирует танк КВ только на ровной местности и по прямой. Летом танк КВ на твердом грунте может некоторое расстояние пройти на одной гусенице».

Эвакуация подбитых или застрявших КВ производилась, как правило, в темное время суток при помощи одной или двух аналогичных машин, которые брали эвакуироваемого «на короткие тросы». Если подбитый танк находился под огнем противника, использовались тросы длиной 100-200 метров. Особо отмечалось, что для успешной эвакуации необходимо проводить тщательную разведку положения танка и его состояния, а также пути буксировки. На конференции приводилось множество различных примеров эвакуации КВ-1 в тяжелых условиях. Например, для того чтобы вытащить одну машину к ней в течение нескольких ночей прокладывали гать из бревен и веток, чтобы смог подойти буксировщик - такой же КВ-1. Еще более интересным был способ вытаскивания КВ-1, который провалился в болото и вмерз в него из-за сильных морозов. Для эвакуации этой машины пришлось установить два трехлучевых полиспаста, а троса тянули двумя танками КВ-1. Операция увенчалась успехом, при этом застрявшая машина была извлечена с большим массивом намерзшей на ней воды и грязи.

Однако как показала практика, самым эффективным способом извлечения застрявших в болотах или речушках КВ-1 являлись саперные работы - грунт из-под танка выбирался до третьего опорного катка, а затем при помощи одного такого же танка машину вытаскивали на верхний покров почвы или специально уложенную гать.

086-е фото
Сани со снятой башней танка КВ-1 перед переправой через Ладожское озеро. 124-я танковая бригада, февраль 1942 г ода. На борту видно обозначение Б-3, а также броневая заплатка (ЦМВС).

В отдельных случаях при застревании КВ -1 в противотанковых рвах или воронках происходило соскакивание гусеницы с зубьев ведущего колеса. При этом она натягивалась так сильно, что не представлялось возможным выбить палец для ее разборки. В таких случаях приходилось перерезать траки бензорезом, на что требовалось 25-30 минут.

В документе отмечалось, что лучше всего эвакуировать подбитые и застрявшие КВ-1 в день боя с наступлением темноты, пользуясь тем, что система огня противника в результате атаки расстроена. Если эвакуация производилась днем, для прикрытия работ использовались дымовые шашки и огонь артиллерии. Кроме того, как показал опыт эвакуационных частей Ленинградского фронта, для КВ-1 требовалось усиление буксирных рымов, серег, пальцев и тросов. При трогании с места, особенно зимой, требовался рывок большей или меньшей силы (в зависимости от того, одним или двумя КВ производилась буксировка), что могло привести к вырыванию рыма, разгибанию пальца или обрыву тросов.

На поле боя у КВ-1 ремонтировали лишь гусеницы (смена поврежденных траков), шестерни стартера, затвор орудия, стреляющего механизма, производили замену разбитой оптики, а также регулировку главного и бортовых фрикционов и тяг коробки перемены передач. Более серьезный ремонт (смена опорных катков, балансиров, ведущего и направляющего колес, главного фрикциона и других крупных узлов) производился после отбуксирования танка в защищенное место на расстояние хотя бы в 3-4 км В докладе рассматривались и вопросы борьбы противника с нашими танками: «Опыт восьмимесячных боевых действий танковых частей Ленфронта показал преимущество наших танков КВ и Т-34 над всеми типами танков, применяемых немцами. Даже в период наступления немецкие танки избегали открытого боя с нашими танками, обычно, сделав несколько выстрелов с места, немецкие танки отходили. При переходе к обороне немцы применяют танки мелкими группами по три, четыре танка, для отражения нашей пехоты, ворвавшейся в расположение обороны противника, или зарывают по башню отдельные танки в землю на переднем крае обороны.

087-е фото
Ремонт танка КВ-1 в полевых условиях. Волховский фронт, август 1942 года. Обратите внимание на нестандартную броневую заглушку под пушкой и снарядные отметины (АСКМ).

Характерно наличие на переднем крае орудий ПТО, снабженных термитными снарядами и на вероятном направления действий наших танков, как правило, можно было встретить 3-5 и больше орудий ПТО. Это обстоятельство требовало предварительной разведки и непосредственной поддержки своей артиллерии. Везде, где немцы имели 88-мм автоматические зенитные орудия, они их применяли как ПТО против наших КВ, например в боях в районе Погостье и Усть-Тосно... В большом количестве немцы применяют противотанковые мины и совсем не наблюдалось случаев применения бутылок с горящей жидкостью.

Противник в обороне умело использует местность, на которой организует различного рода инженерные сооружения, при большом насыщении автоматами, пулеметами, противотанковыми ору днями, выдвинутыми на передний край и достаточно эшелонированы в глубину. Противник хорошо использует маневр живой силы и артиллерии, широко использует контратаки, в особенности в ночное время. Огневую систему обороны строит так, чтобы ослабить наступающего еще далеко до переднего края, и непосредственно у переднего края расстреливает его прямой наводкой и огневыми точками кинжального действия».

По состоянию на 15 февраля 1942 года в составе войск Ленинградского фронта (8, 23, 42, 54, 55-я армии, Приморская и Невская опергруппы) имелось 284 танка всех типов, из них 107 КВ, что составляло примерно 38 % всех боевых машин. Для сравнения - Т-34 имелось всего 14 штук. Такого соотношения КВ к остальным танкам не было ни на одном фронте. Правда, из 107 КВ лишь 61 был боеспособен, а остальные находились в ремонте.

В феврале 1942 года танковые части Ленинградского фронта в основном вели бои местного значения. Лишь 122-я танковая бригада 54-й армии участвовала в Любанской операции, задачей которой было снятие блокады с Ленинграда. С 11 по 25 февраля бригада вела тяжелые бои в районе Погостье, потеряв 14 машин сгоревшими (в основном Т-26) и 7 (из них 2 КВ-1) подбитыми.

В феврале 1942 года командованием Ленинградского фронта была проведена уникальная в своем роде операция по переправе танков КВ-1 по льду Ладожского озера. Дело в том, что части 54-й армии, находившиеся на другой стороне Ладожского озера, и не имевшие сухопутной связи с остальными частями Ленинградского фронта, еще с начала января вела наступательные действия в районе Погостье. Армия должна была соединиться с действующими южнее частями Волховского фронта, но темпы продвижения были весьма небольшими, а потери, в том числе и в танках, значительными. Поэтому командование Ленинградского фронта приняло решение усилить броневой кулак 54-й армии, имевшей 16 и 122-ю танковые бригады и 107-й танковый батальон, еще одной частью. Тут же встал вопрос - а как переправить через Ладогу боевые машины? Озеро замерзло, и единственным вариантом было перебросить технику по льду.

В конце января было принято решение о переброске в 54-й армию 124-й танковой бригады полковника А. Г. Родина, которая на тот момент находилась в резерве. 30 января 1942 года бригада, имея в своем составе 32 танка КВ-1, получила приказ на выдвижение из Рыбацкого в район Коккорево, где она должна была готовиться к переправе через Ладогу. Марш протяженностью 72 км проходил поэшелонно с 30 января по 4 февраля, при этом 3 КВ-1 вышли из строя по техническим причинам. Один из них пришлось отправить на рембазу № 21 в Ленинград, а два восстановили силами экипажей.

088-е фото
Экипаж экранированного танка КВ-1 уточняет боевую задачу. Ленинградский фронт, сентябрь 1942 года (АСКМ).

При подготовке к переправе по льду Ладожского озера с танков снимались башня, боеукладки, боеприпасы и листы брони над моторно-трансмиссионным отделением. После того, как отворачивались крепежные болты, КВ своим ходом подводился под установленный блок, при помощи которого башня тросами поднималась вверх. После этого машина выходила из-под башни, одновременно подводя под него сани для ее укладки. Деревянные сани для перевозки башен изготавливались саперной ротой бригады. На них плавно укладывали висящую на блоке башню, при этом требовалось внимательно следить за тем, чтобы она встала ровно, а маховик подъемного механизма не попал на балки саней, так как в противном случае он мог быть поврежден под тяжестью башни.

Башня крепилась к саням, а они в свою очередь привязывались к танку. Для этого использовалось два троса длиной до 50 м и диаметром 30-40 мм. Основное внимание уделялось тому, чтобы тросы имели одинаковую длину - в противном случае при движении сани могло заносить в ту или другую сторону.

Вынутые боеукадки, боеприпасы и снятая верхняя броня КВ-1 перевозились грузовиками бригады. В среднем, при хорошей организации работы экипажу требовалось для демонтажа танка и погрузке агрегатов на сани и машину 5-6 часов:

выгрузка боекомплекта - 30-40 минут;

откручивание болтов крепления погонов башни - 2-2,5 часа;

откручивание болтов крепления верхнего бронелиста - 30-40 минут;

подводка саней - 30-35 минут;

демонтаж башни и ее укладка на сани - 35-40 минут;

снятие брони и ее погрузка на машину - 45-55 минут;

крепление саней к танку при помощи тросов - 30-40 минут;

погрузка боекомплекта и снятых деталей на машину - 25-35 минут.

Для перехода через Ладожское озеро расстояния в 32 км было проложено три трассы, каждая из которых имела ширину 10 метров. До 11 километра трассы были расчищены от снега тракторами, что значительно облегчало движение танков. По всему маршруту разместили пять контрольных постов, оснащенных телефонами. Диспетчеры с этих постов должны были сообщать о прохождении танков в пункт отправления машин в Коккорево.

089-е фото
Танки КВ-1 меняют позицию. Ленинградский фронт, май 1942 года (АСКМ).

На каждый переправляемый КВ-1 выделялся проводник, хорошо знающий направление трассы. Движением машины руководил командир танка, который давал указания механику-водителю. Также один человек находился на санях с башней для контроля за их движением. В ходе переправы танкам разрешалось обгонять машины, которые остановились на маршруте по той или иной причине, но обгон должен был осуществляться на дистанции не ближе 300-400 метров. Перед выходом на трассу проверялось техническое состояние каждой машины, особое внимание уделялось наличию горючего, креплению стартеров, состоянию аккумуляторов и воздушных баллонов для запуска двигателя. Механикам-водителям при движении по льду необходимо было выполнять следующие требования:

«Движение должно происходить без всяких рывков, планомерно, так как невыполнение этого отдельными экипажами приводило к обрыву тросов, сваливания башен и поломке саней.

Движение должно быть без остановок, ибо последние отрицательно отражаются на состоянии льда, что может привести к катастрофе».

Первый танк начал переправу 31 января 1942 года в 16.00. Д.И. Осадчий, командир одного из КВ 124-й танковой бригады, в своих воспоминаниях писал:

«В 16 часов танк под командованием лейтенанта Семенова, ведомый старшиной Ларичевым, прошел исходный пункт. Все следили за его спуском на лед затаив дыхание. Каждого глубоко волновал один вопрос: выдержит или не выдержит лед? Выдержал! Машина медленно, но уверенно пошла вперед. Никто не спускал с нее глаз, пока она не скрылась в густой морозной дымке.

Спуск на лед второго танка намечался после того, как придет сообщение, что первый достиг противоположного берега. Но миновал час, другой, а экипаж лейтенанта Семенова молчал. На восточный берег Ладоги он не вышел. Связь с ним прекратилась. Большая тревога охватила нас за судьбу боевых товарищей. Прошел еще час - известий никаких. На поиски исчезнувшей машины комбриг послал разведчиков».

По документам бригады, танк лейтенанта Сергеева остановился на маршруте из-за отсутствия воздуха в баллонах для запуска двигателя. После доставки новых баллонов, танк прибыл в Кобону в 14.00 1 февраля.

В лучшую сторону при переправе отмечалась 2-я рота капитана Чистякова, лучшее время показали экипажи лейтенанта Ф.И. Муравьева и младшего лейтенанта К.С. Прокопнева - 2 часа 15 минут и 2 часа 7 минут соответственно. Два КВ из-за обрыва тросов пришли без башен (последние были доставлены тракторами), три танка из-за различных поломок остановились на льду, и прибыли в Кобону только 5-7 февраля. Еще один КВ-1 переправился значительно позже, так как сломался еще на пути к Ладоге. Таким образом, 124-я бригада переправила по льду 31 танк. После переправы в районе населенного пункта Кобона производилась сборка танков.

090-е фото
Экипаж танка КВ-1 по тревоге занимает места в танке. Ленинград, 1942 год (РГАКФД).

Как и разборка, эта работа была сопряжена с большими трудностями из-за неприспособленных условий и отсутствия необходимого количества инструмента. Восстановление машин в районе Кобона в основной своей массе закончилась к 7 февраля, и к вечеру следующего дня бригада «в составе подготовленных 23 танков КВ поротно выступила по маршруту Кобона, Лаврово, Рабочий поселок № 8», где поступила в распоряжение командующего 54-й армии. Восстановление остальных переправившихся КВ по разным причинам затянулось. Например, по состоянию на 15 февраля 1942 года в 124-й бригаде имелось 20 боеспособных КВ и 12 машин находились в ремонте. Кстати, помимо 124-й бригады в конце февраля 1942 года через Ладожское озеро также переправили пять КВ-1 для 122-й танковой бригады 54-й армии.

12 февраля 1942 года 124-я танковая бригада получила приказ - поддержать наступление частей 198-й стрелковой дивизии и во взаимодействии с ними овладеть районом Вяниголово, закрепиться и подготовиться к развитию удара на Жостово. Атака намечалась на утро 16 февраля. Части бригады выдвинулись в район сосредоточения, и в течение 13-15 февраля производили «увязку вопросов взаимодействия и рекогносцировку предстоящего района действия, исходного района и маршрута движения». Согласно доклада командира бригады полковника Родина, времени на «увязку вопросов взаимодействия с артиллерией и частями 198 сд было вполне достаточно, в результате вопросы взаимодействия были отработаны хорошо и полностью».

Местность, на которой предстояло действовать, представляла собой лесисто-болотистый район с небольшим количеством дорог. Толщина снежного покрова составляла до 80 см, а на отдельных участках свыше метра. Занимавшие здесь позиции немецкие части имели хорошо подготовленную оборону с большим количеством траншей, артиллерийско-минометных позиций, ДЗОТ и отдельными танками.

091-е фото
Тот же танк КВ-1, что и на предыдущем фото, снятый с другой стороны. Машина у Дома Советов (на заднем плане), строительство которого завершили в 1941 году. Сейчас это сквер Северная роща рядом с Московской площадью (РГАКФД СПБ).

К утру 16 февраля 1942 года на исходных позициях сосредоточилось 20 КВ-1 124-й танковой бригады (3 машины отстали на марше из-за технических поломок), бронебатальон (бронемашины БА-10), мотострелковый батальон и разведрота. В 9.30, после артиллерийской подготовки, 1-й танковый батальон майора Рыбакова (10 машин) двинулся в атаку совместно с пехотой. После того, как танки ворвались на передний край немецкой обороны, с задачей развития успеха в бой был введен 2-й батальон майора Панкина. В докладе об этом сказано:

«Противник был деморализован и не ожидал появления на поле боя такого большого количества танков, его пехота, находящаяся в окопах и блиндажах, бежала.

ДЗОТы жили до тех пор, пока не были подавлены или уничтожены танками, в результате чего пехота продвигалась медленно, и подчас отрываясь от танков, поэтому танкам приходилось возвращаться за пехотой несколько раз, тянуть ее за собой. Этим самым замедлялось продвижение вперед, и лишало внезапности действий нашего удара, который ощутил противник с началом боя. В результате не было возможности осуществить преследование противника, чем последний воспользовался и смог организовать свою оборону на заранее подготовленном рубеже.

Действия танков проходило в исключительно тяжелых условиях, которые усложнялись плохой видимостью и недостаточной маневренностью, присущей вообще при действиях в лесисто-болотистой местности».

В ходе боя танкисты бригады уничтожили несколько блиндажей и ДЗОТ, два 105-мм орудия, артиллерийский тягач, два автомобиля и две минометных батареи, подбили три танка противника. Трофеями стали 5 орудий, мотоцикл с коляской, 1600 мин, 1400 ручных гранат, 60 ящиков патронов и 150 ящиков снарядов. За день боя потери бригады составили 6 подбитых КВ, и 5 машин застряли в реке и воронка. Кроме того, еще три КВ-1 пропали без вести, сбившись с курса. При этом в отчете сообщалось, что один из них считается сожженным противником.

Ночью бригада производила эвакуацию и ремонт танков, а с утра 17 февраля танкисты вновь перешли в атаку, поддерживая наступление 198 стрелковой дивизии на Вяниголово. Однако немцы сумели организовать оборону на новом рубеже, и встретили атакующих артиллерийско-пулеметным огнем, а также минными полями. Кроме того, пехота 198-й дивизии действовала гораздо хуже, чем в предыдущий день, часто залегала и не поднималась за танками. В результате боя танкисты уничтожили несколько ДЗОТов, 2 станковых пулемета и подбили один танк, потеряв при этом один КВ-1.

На следующий день атаки продолжились, но в них участвовало всего два оставшихся боеспособными к этому времени КВ бригады. Однако «наступление не привело к положительным результатам вследствие того, что пехота 198 сд потеряв руководство, за действующим танками в атаку не пошла, а танки, оставаясь в отрыве от своей пехоты, были подвергнуты сильному воздействию артиллерии противника и выведены из строя».

092-е фото
Танки КВ-1 из состава 260-го гвардейского танкового полка подполковника Л.П. Красноштана перед атакой. Ленинградский фронт, Карельский перешеек, июнь 1941 года. На переднем плане машина, оснащенная Катковым минным тралом (РГАКФД СПБ).

В течение следующего дня ремонтники смогли восстановить 7 КВ-1, которые получили задачу 20 февраля поддержать атаку 6-й отдельной бригады морской пехоты. Несмотря на малое время, отведенное на подготовку атаки, комбриг с группой командиров сумели изучить предстоящий район действий и увязать вопросы взаимодействия с пехотой. За каждым КВ закрепили взвод мотострелкового батальона 124-й танковой бригады. При этом была установлена такая скорость движения танков, чтобы пехота от них не отставала. Атака началась утром 20 февраля, танки двигались в боевом порядке «линия». При этом отмечалось, что максимальная скорость движения составляла 3-4 км/ч из-за отсутствия дорог, большой глубины снега и густоты леса. Бригада морской пехоты начала атаку с опозданием на 1,5 часа, при этом она сбилась с направления движения и ушла вправо, в полосу соседней 122-й танковой бригады, а со 124-й осталось всего около 30 человек. В результате боя нескольким КВ-1 удалось вклиниться в немецкую оборону, но сосредоточенным огнем орудий и самоходок 5 танков было подбито, а два остальных отошли. Потери бригады за день составили 27 человек убитых и 33 раненых, главным образом из мотострелкового батальона. Также сгорели две самоходки на шасси Т-26 (с 76 и 37-мм пушками).

На следующий день два боеспособных КВ-1 поддерживали подразделения 6-й бригады морской пехоты. Вечером один из танков нарвался на артиллерийскую батарею, которая «из засады открыла огонь термитными снарядами». В результате КВ-1 командира роты старшего лейтенанта Большакова был подбит и сгорел, его экипаж погиб. На следующий день 124-ю бригаду вывели из боя для эвакуации и ремонта танков.

Всего за 16-21 февраля 1942 года, по данным штаба бригады, танкисты уничтожили несколько десятков ДЗОТов и землянок, тягач, два 105-мм орудия, два грузовика, две минометные батареи, 7 танков, танкетку и броневой автомобиль, уничтожено и рассеяно до четырех батальонов пехоты. Трофеями бригады стали 5 пушек, 5 мотоциклов, 23 пулемета, 1600 мин, 1400 гранат, 66 ящиков с патронами и 150 со снарядами. Свои потери составили 124 человека убитыми, 245 ранеными и 26 пропало без вести, 13 КВ-1 было подбито и еще 4 пропало без вести.

По итогам февральских боев командованием 124-й бригады отмечалось, что КВ-1 приходилось действовать в условиях исключительно тяжелой местности при практически полном отсутствии дорог, толщине снега до 80 см и в густом лесу, в результате чего скорость движения снижалось до минимума (3-8 км/ч). Основным средством противотанковой борьбы противника являлась артиллерия и мины, причем последние устанавливались не только на дорогах, но и на обочинах. Особо отмечалось применение немцами артиллерии с «термитными снарядами, главным образом на самоходных установках».

093-е фото
Автоматчики при поддержке танков движутся вперед. Ленинградский фронт, июнь 1944 года. Скорее всего, танк КВ-1 «Суворов» с номером 700, изображенный на снимке - машина командира 31-го гвардейского тяжелого танкового полка (РГАКФД СПБ).

При этом термитные снаряды малого калибра (20-30-мм) защиту КВ-1 не пробивали, а «вваривались в броню как пробка», а снаряды более крупных калибров (47-75-мм) броню пробивали. Судя по тому, что упоминается «вваривание» в броню, речь может идти о подкалиберных снарядах.

Основным видом стрельбы из танка в таких условиях являлся огонь с места, с продолжительными остановками:

«Для того, чтобы обнаружить цель требуется много усилий и времени из-за абсолютно плохой видимости из танка в лесу, так как оптические приборы наблюдения находятся на определенной высоте, где лес гораздо гуще, чем внизу. Огонь из танков в лесу должен вестись при малом повороте башни в сторону, а безопаснее всего - не поворачивая башни направить танк на цель. Имело место много случаев, когда башня поворачивалась на определенный угол для стрельбы, а по окончании стреляющий забывал ставить ее на свое место, вследствие чего при задевании о стволы деревьев выходил из строя поворотный механизм башни».

Кроме того, при движении в лесу и валке деревьев танком с последних сыпался снег, забивая окна смотровых приборов и ослепляя экипаж. Опыт показал, что на день боя одного боекомплекта КВ-1 вполне достаточно, а при интенсивном ведении огня его хватает на 6-8 часов. Было установлено, что в условиях лесистой местности стрельбу по орудиям, танкам и ДЗОТам противника приходится вести с дистанции 200-400 м, а в отдельных случаях подходить еще ближе, на 75-100 м.

Выяснились и определенные проблемы со связью в ходе боя. Так, радиостанции на танках работали только до переднего края обороны противника, а после его преодоления из-за сильного артиллерийско-минометного огня антенны сбивались, и связь пропадала. Любопытно, что стрелки-радисты в горячке боя не сразу замечали это, продолжая передавать сигналы, которые уже никто принять не мог. Для дублирования радиосвязи организовали эстафету (при помощи посыльных) от командного пункта комбрига до КП батальонов. Этот метод себя оправдал, но приводил к большим потерям среди личного состава (выбыло до четверти посыльных).

Бои показали, что среди членов экипажа в первую очередь поражается механик-водитель, получая ранения лица от фрагментов приборного щитка и брони, отлетающих при попадании снаряда. Предлагалось для предотвращения этого часть лобовой брони изнутри танка перед механиком-водителем обить войлоком или кожей, а под щиток поставить амортизацию. Также практика действий в лесистой местности показала, что при обстреле КВ в первую очередь выходят из строя гусеницы, что требовало иметь гораздо большее количество запасных траков.

094-е фото
Колонна танков КВ-1 из состава 31 - го гвардейского тяжелого танкового полка на марше. Ленинградский фронт, Карельский перешеек, июнь 1944 года (РГАКФД).

В своих выводах командование 124-й танковой бригады сообщало:

«Проведенная операция на данном участке фронта в условиях лесисто-болотистой местности показала, что танки КВ в таких условиях вполне применимы даже если снежный покров будет достигать до 100 см.

Использование тяжелых танков не должно проходить без совместных действий с легкими танками, так как последние, действуя за эшелоном тяжелых и двигаясь на малых скоростях, должны тянуть за собой пехоту, уничтожая отдельные огневые точки и возвращаясь по нескольку раз от эшелона тяжелых танков к пехоте, обеспечивая ее продвижение.

Большой процент матчасти нужно отнести за счет слабого знания местности и системы обороны противника в результате слабой разведки со стороны стрелковых частей и специальных разведорганов. Применению большого количества танков на любом участке фронта должна предшествовать систематическая и длительная разведка местности и системы обороны противника всеми родами войск...

Штыревые антенны на танках при современной системе артогня на переднем крае обороны противника себя в бою не оправдывают. Необходимо создать новую конструкцию антенны танковой рации с размещением ее внутри танка. До ее введения необходимо иметь на каждой машине кроме основной антенны, два комплекта запасных штыревых антенн, или вывести антенну на поверхность башни...

Большие потери в личном составе танковых экипажей объясняются тем, что при эвакуации танков приходилось выходить из них при интенсивном артминометном огне противника».

124-я танковая бригада находилась в составе 54-й армии до июля 1943 года, когда ее переформировали в 124-й отдельный танковый полк. К 7 марта 1942 года в бригаде имелось 15 боеспособных КВ-1, которые участвовали в наступлении в направлении на Смердынь. Однако уже в апреле бригаду перевели на типовой штат (46 танков), по которому в ней числилось всего 10 КВ-1.

Выше уже говорилось, что танки КВ-1 дольше всего действовали на Ленинградском фронте. Этому способствовали как отсутствие длительное время широкомасштабных наступательных операций, так и наличие промышленной базы, которая могла не только ремонтировать тяжелые танки, но и выпускать новые танки - все изготовленные в Ленинграде в 1942-1943 годах КВ-1 поступили в части этого фронта. Например, на 28 марта 1943 года 31-й гвардейский танковый полк прорыва имел в своем составе 19 КВ-1, из них 6 - сборки завода № 371.

095-е фото
Танк КВ-1 выпуска июня 1941 года из состава 1-й Пролетарской моторизованной дивизии, подбитый на шоссе Минск - Москва восточнее Борисова. Июль 1941 года (АСКМ).

А в период с июня 1943-го по февраль 1944 года танковые войска списали как безвозвратно потерянные 62 КВ-1, включая машины, собранные заводом № 371 во время блокады. К июню 1944 года танками КВ-1 был укомплектован 260-й гвардейский тяжелый танковый полк, а также несколько машин имелось в составе 31-го гвардейского тяжелого танкового полка. Вероятно, это были последние танковые части, имеющие на вооружении КВ-1.

НА ЦЕНТРАЛЬНОМ НАПРАВЛЕНИИ.

Поражение войск Западного фронта в приграничном сражении на минском направлении привело к тому, что в обороне Красной Армии образовалась брешь шириной 400 километров. Для восстановления положения Ставка ВЕК с 1 июля 1941 года начала в спешном порядке перебрасывать на это направление резервы. Понимая важность удержания противника на рубеже реки Березина, советское командование стремилось усилить гарнизон города Борисов, который располагался на трассе Минск - Москва: к началу июля здесь имелось лишь танковое училище да разрозненные стрелковые и артиллерийские части. А так как от города до рубежа развертывания резервных армий было почти 130 километров, относительно быстро такое расстояние могло преодолеть только моторизованное соединение. Поэтому в спешном порядке к Борисову направили 1-ю Московскую Пролетарскую моторизованную дивизию 7-го механизированного корпуса, который выдвигался на Смоленское направление с 24 июня 1941 года. Танковый полк Московской Пролетарской дивизии имел на вооружение танки БТ-7М, и командование решило усилить его тяжелыми машинами. Дело в том, что 24 июня 1941 года в адрес 7-го механизированного корпуса с Кировского завода в Ленинграде было отгружено 10 танков КВ-1 и 30 КВ-2. Машины разгрузились в Смоленске, и 30 июня командующий 20-й армией Ремизов приказал командиру мех- корпуса:

«1. Роты батальона танков КВ не позднее 1.00 1 июля придать: две роты 14-й танковой дивизии, одну роту 18-й танковой дивизии, одну роту (76-мм) мотодивизии.

2. Командиру мотодивизии использовать роту танков КВ как танково-артиллерийский резерв на направлении Орша - Толочин с тем, чтобы при появлении противника перед Оршей уничтожить их контрударом.

3. Для движения по маршруту Бабиновичи - Орша использовать ночь».

096-е фото
Тот же танк, что и на предыдущем фото. Хорошо видны следы нескольких снарядных попаданий на борту башни (АСКМ).

Как видно из документа, 1-я Московская Пролетарская дивизия получала роту КВ-1 (с 76-мм пушками) - 10 машин. При этом одна машина сломалась при следовании со станции разгрузки и неизвестно, дошла ли она до пункта назначения.

1 июля 1941 года части 18-й танковой дивизии вермахта атаковали советские части в Борисове, захватив автомобильный мост через Березину и заняв плацдарм на восточном берегу. В течение следующих полутора дней немцы отбросили наши части на восток, но 3 июля в 14.40 последовала контратака танкового полка 1-й Московской Пролетарской дивизии в районе Лошницы (18 километров от Борисова на восток по шоссе Минск - Москва. - Прим. автора). В документах штаба 47-го танкового корпуса немцев отмечалось участие в этом бою тяжелых танков:

«Во время русского контрудара, среди прочих, из 16 атакующих тяжелых 45-тонных танков удалось уничтожить 7, также было разбито или захвачено 16 орудий (...). Всего за последние три дня 18-я танковая дивизия уничтожила более 80 танков и вывела из строя и захватила 44 орудия».

Однако в документах дивизионного уровня информация об этом бое несколько иная.

Так, в журнале боевых действий 18-й танковой дивизии за 3 июля есть такая запись:

«14.40 ч. (15.40 по московскому. - Прим. автора).

Передовое подразделение - 1-й батальон 18-го танкового полка - ведет бой с 15 вражескими танками. В ходе боя уничтожено 8 вражеских танков, из которых 3 тяжелых (38-42 тонные), для которых, по опыту 3,7-см снаряд безопасен, а 5-см снаряд противотанковой пушки пробивает из броню только с дистанции не менее, чем с 300 м. Оставшиеся 7 танков отходят назад вдоль автострады».

Как видно из документа, тяжелых танков КВ-1 уничтожено уже три, а не семь, как в приведенном выше отчете 47-го корпуса. А если посмотреть на документы полкового звена, то число подбитых КВ еще сократится.

097-е фото
Два танка КВ-1 из состава батальона Харьковского бронетанкового училища, направленного в 14-ю танковую дивизию 7-го мехкорпуса. Машины были потеряны 6 июля 1941 года у шоссе Витебск - Бешенковичи недалеко от моста через р. Черногостица (АСКМ).

Вот что сказано об этом бое в журнале боевых действий 101-го стрелкового полка 18-й танковой дивизии вермахта:

«...В 11.15 (03.07.1941 г. 12.15 по московскому времени. - Прим. автора) у Неманицы авангард атаковал полевые позиции противника. Танки их преодолели, однако следующие за ними стрелки, были задержаны, понеся значительные потери. В рукопашных схватках остатки противника уничтожены...

В лесу авангард столкнулся с танками противника, из которых семь, в том числе два тяжелых, были уничтожены 1-м батальоном 18-го танкового полка.

Бронирование тяжелых танков было настолько мощным, что снаряды 50-мм и 75-мм танковых орудий ее не пробивали».

Таким образом, число подбитых КВ под Лошницей сократилось до двух.

По документам советской стороны, к утру 3 июля до 1-й моторизованной дивизии наконец-то добралась рота КВ-1, отправленная в ее состав в 3.30 1-го числа. Ничего удивительного в этом нет - танкам требовалось пройти более 150 километров, а механики-водители не имели никакого опыта: в документах говорилось, что «водительский состав не опытен - главным образом бывшие шоферы колесных машин и танков Т-26». В результате, тяжелые машины часто останавливались из-за поломок, недостатка топлива и т. и. Кроме того, шли они из района Заольши через Добромысль и Оршу, а уже затем по автостраде Минск - Москва. Причем к рубежу обороны 1-й моторизованной дивизии в районе Лошницы дошло лишь 9 КВ-1, одна машина сломалась и отстала по дороге. Из прибывших две машины потребовали текущего ремонта, в результате в контратаке, предпринятой 12-м танковым полком, смогли участвовать только 7 КВ-1. О результате этого боя сообщал заместитель командующего Западным фронтом генерал А. И. Еременко:

«...Вследствие того, что танки КВ не были снабжены бронебойными снарядами, их усилия оказались неэффективными, танки противника потерь не несли. Противник же вел огонь только бронебойными снарядами, которые, хотя и броню КВ не пробивали, но рвали гусеницы. Из 7 танков КВ, участвовавших в атаке, 5 штук не вернулись с поля боя (1 был прибуксирован, 1 взорван, 3 остались в районе, занятом противником). Дивизия перешла к обороне по восточному берегу р. Бобр».

Фразу о том, что 5 машин не вернулись с поля боя, не следует читать как «5 безвозвратно потерянных». В документе четко видно, что три танка остались на территории противника и один взорван. Слово «прибуксирован» надо понимать буквально - подбит и эвакуирован с поля боя другим КВ-1. Кстати, есть немецкие фотографии, на которых как минимум три подбитых КВ-1 в районе Лошницы. А вот проблема с 76-мм бронебойными снарядами во время боевых действий Западного фронта в начале июля 1941 года стояла довольно остро. Во всяком случае, это не единственное донесение, в котором упоминается отсутствие боеприпасов данного типа.

Тем не менее, определенную роль в тех боях танки КВ-1 все же сыграли. Вот что сказано о боевых действиях 18-й танковой дивизии во второй половине дня 3 июля 1941 года.

«В 3-х км западнее Начи 1-й батальон 18-го танкового полка столкнулся с транспортной колонной с боеприпасами, и сжег ее. Однако горящая колонна с боеприпасами задержала дальнейшее продвижение.

Пройдя мимо горящей колонны, 1-й батальон 18-го танкового полка и 1-й батальон 101-го стрелкового полка подавили слабое сопротивление противника, при этом несколько легких танков выведено из строя.

Атака 1-го батальона 18-го танкового полка была остановлена четырьмя тяжелыми танками русских.

Для усиления танко-истребительного дивизиона вперед были подтянуты одна батарея 88-мм зениток и 25-мм орудия ПТО (видимо трофейные французские пушки. - Прим. автора). Вследствие наступившей темноты, наступление продолжать не представляется возможным».

Как видно из приведенных выдержек, в немецких документах имеются разночтения, в частности по числу уничтоженных танков КВ (напомним, что в документах 47-го корпуса немцев сказано о 16 действовавших 3 июля КВ и 7 уничтоженных). Таким образом, хваленая немецкая пунктуальность на деле оказывается не такой уж и пунктуальной. Во всяком случае, верить всем немецким данным безоговорочно не следует, а требуется их перепроверять (сейчас у нас, к сожалению, зачастую немецкие сведения многими считаются абсолютной истиной).

Встреча с КВ-1 в районе Борисова для немецких танкистов 47-го танкового корпуса стала неприятным сюрпризом. Ведь это было первое столкновение 17 и 18-й танковых дивизий вермахта с новыми советскими танками летом 1941 года. В книге Вольфа фон Аакена «„Ведьмин котел“ на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941-1945» есть весьма красочное описание боя с КВ, написанное по воспоминаниям лейтенанта Дорша, командира Pz.III:

«Начиная с 22 июня 1941 года 24-летний лейтенант видел много советских танков...

Однако колосс, который в первые дни июля 1941 года двигался по шоссе Минск - Москва... восточнее Борисова, существенно отличался от танков, которыми Красная армия пыталась остановить продвижение вперед группы армий „Центр“ на центральном участке фронта.

Советский танк, внезапно показавшийся в 1000 метрах от танка Дорша, был настоящим гигантом. В нем было около 6 метров длины, на своей широкой „спине“ он нес плоскую башню и тяжело двигался вперед на непривычно широких гусеницах. Технический монстр, крепость на гусеничном ходу, механический геркулес. Бронетанковое транспортное средство, которое на Восточном фронте до этого никто не видел.

Лейтенант Дорш быстро собрался с мыслями и прокричал:

- Тяжелый вражеский танк! Башня на восемь часов! Бронебойными... Огонь!

5-см снаряд с грохотом и яркой вспышкой вылетел из ствола орудия и полетел в сторону советского танка.

Дорш поднес бинокль к глазам и стал ждать взрыва.

Гигант продолжал двигаться дальше. Дорш снова крикнул:

- Огонь!

Последовал еще один выстрел. Снаряд с воем пролетел вдоль шоссе и взорвался перед носом советского танка. Но гигант неторопливо продолжил свой путь. Судя по всему, обстрел его не обеспокоил. Он даже не снизил скорость.

Справа и слева по шоссе шли еще два танка Pz.III... Они также увидели колосс и взяли его под обстрел. Снаряд за снарядом летели через шоссе. Земля тут и там взметалась вокруг вражеского танка. Порой раздавались глухие металлические звуки ударов. Одно попадание, второе, третье... Однако на монстра это не оказывало ни малейшего влияния.

Наконец, он остановился! Повернулась башня, поднялся ствол, сверкнула вспышка.

Дорш услышал пронзительный вой. Он нагнулся и скрылся в люке. Нельзя терять ни секунды. Меньше чем в двадцати метрах от его танка снаряд ударил в землю. Вверх взметнулся столб земли. Снова раздался страшный грохот. На этот раз снаряд упал за танком Дорша. Лейтенант злобно выругался и заскрежетал зубами. Водитель - обер-ефрейтор Кениг, - манипулируя рычагами управления, вывел PzIII из зоны обстрела. Другие танки передового отряда кружили по местности, стараясь уклониться от непрерывно падающих снарядов.

На правой стороне шоссе заняло позицию 3,7-см противотанковое орудие. Через несколько секунд раздался голос командира орудия:

- Огонь!

098-е фото
Танк КВ-1 с пушкой Л-11 из состава 6-го механизированного корпуса, оставленный из-за поломки или отсутствия горючего. Июль 1941 года (АСКМ).

Первый снаряд взорвался, ударившись о башню советского танка, второй - над правой гусеницей в носовой части.

И ничего! Никакого эффекта! Снаряды от него просто отскакивали!

Орудийный расчет действовал в лихорадочной спешке. Снаряд за снарядом вылетали из ствола. Глаза командира орудия были направлены на страшилище. Его голос срывался от напряжения:

- Огонь!

Но советский танк продолжал неторопливо двигаться вперед. Он прошел через кустарник на обочине дороги, смял его и, покачиваясь, приблизился к позиции противотанкового орудия. До него оставалось около тридцати метров. Командир орудия клокотал от ярости. Каждый снаряд попадал в цель, и всякий раз отлетал от брони огромного танка.

Орудийный расчет уже слышал рев танкового двигателя. До танка оставалось двадцать метров... пятнадцать... десять... семь...

- С дороги!

Люди отскочили от орудия направо, упали и прижались к земле.

Танк ехал прямо на орудие. Он зацепил его левой гусеницей, смял своим весом и превратил в лепешку. Металл с треском сминался и рвался. В итоге от орудия не осталось ничего, кроме искореженной стали.

Затем танк резко свернул вправо и проехал несколько метров по полю. Дикие отчаянные крики раздались прямо из-под его гусениц. Танк добрался до орудийного расчета и раздавил его своими гусеницами.

Громыхая и раскачиваясь, он вернулся на шоссе, где исчез в облаке пыли».

В советских документах о действиях танков КВ-1 1-й Пролетарской дивизии удалось найти немного. Так, в направленном в штаб 44- го стрелкового корпуса в 9.00 5 июля докладе о боевых действиях 1-й моторизованной дивизии говорилось следующее:

«Оперсводка 1 МД на 9.00 5 июля 1941 года.

1. ...Авиация противника господствует в воздухе и беспрерывно воздействует на наши части. Бомбардировочная авиация группами по 2-5 самолетов бомбит передний край и районы сосредоточения дивизии, пикирующие бомбардировщики и штурмовая авиация препятствуют движению мотоколонн, патрулируя в воздухе, обстреливая колонны и отдельные машины пулеметным огнем.

Броню тяжелых танков противника наши 45-мм орудия не пробивают, а танки КВ и дивизионная артиллерия не имели бронебойных снарядов».

099-е фото
Уничтоженный внутренним взрывом танк КВ-1 выпуска июня 1941 года из состава 1 - й Пролетарской моторизованной дивизии. Машина была потеряна 3 июля 1941 года на шоссе Минск - Москва в районе населенного пункта Лошница (АСКМ).

Помимо роты КВ-1 в составе 1-й Пролетарской дивизии на данном направлении действовало еще несколько подразделений КВ-1. История их появления такова.

5 июля 1941 года командующий Западным фронтом Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко приказал силами 7 и 5-го мехкорпусов нанести контрудар по частям противника в направлении Бешенковичи - Лепель и Сенно - Лепель. Как уже говорилось выше, 7-й мехкорпус начал перебрасываться на это направление из Московского военного округа на третий день войны. К моменту приказания на контрудар в 7-й мехкорпусе имелись две танковые дивизии - 14-я и 18-я, имевшие более 450 БТ и Т-26.

5-й мехкорпус (13-я и 17-я танковые, 109-я моторизованная дивизии, всего порядка 900 БТ-5, БТ-7 и Т-26) еще перед войной начал перебрасываться из Забайкалья в состав Киевского Особого военного округа. Первые части корпуса разгрузились на новом месте 18 июня 1941 года, а 26 июня последовал приказ о его переброске на Западный фронт. Пришлось в спешном порядке вновь грузить в вагоны уже разгруженные части.

Как видно, ни 7-й, ни 5-й мехкорпуса к началу войны танков КВ в своем составе не имели. Выше уже говорилось, что 24 июня из Ленинграда отправили 40 танков КВ для усиления 7-го мехкорпуса. Из них 10 КВ-1 направили в 10-ю Пролетарскую дивизию, а 30 КВ-2 распределили между 14 и 18-ой танковыми дивизиями.

Кроме того, в начале июля 1941 года корпуса получили на усиление несколько батальонов. Дело в том, что на основании распоряжения Генерального Штаба от 26 июня 1941 года начали формироваться батальоны тяжелых и средних танков из курсантов, преподавателей и матчасти военных училищ. Эти части предполагалось использовать, прежде всего, на западном направлении. Выше уже говорилось, что к июню 1941 года командные кадры для Т-34 и КВ готовили четыре танковых училища: Орловское, 1-е Харьковское, 2-е Саратовское и 1-е Ульяновское.

Первым был сформирован батальон Орловского танкового училища - уже 27 июня его отправили на фронт. К 1 июля 1941 года он прибыл в Оршу, где вошел в состав 115-го танкового полка 57-й танковой дивизии, переброшенной на Западный фронт из Забайкалья. К этому времени батальон имел 6 КВ -1 (из них не менее одной машины с пушкой Л-11), 17 Т-34 и 3 БТ.

4 июля 1941 года в состав 14-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса прибыл батальон Харьковского танкового училища под командованием майора Гришина - 4 КВ-1 (с пушками Ф-32) и 29 Т-34. Батальон включили в состав 27-го танкового полка как 5-й танковый батальон (в документах иногда именовался «курсантским»).

Батальон Ульяновского училища разгрузился на станции Красное и 1 июля был включен в состав 17-й танковой дивизии 5-го мехкорпуса. В его составе имелось 6 КВ-1 (с пушками с Ф-32) и 10 Т-34 - три поступили в училище в конце мая - начале июня 1941 года, еще три «кэвэшки» передали в состав батальона с Казанских курсов усовершенствования комсостава. Это также были новые машины, изготовленные Кировским заводом в мае 1941 года.

Одновременно с батальоном Ульяновского училища, на Западный фронт прибыл батальон 2-го Саратовского БТУ - 7 КВ-1 (с пушками Л-11) и 10 Т-34. КВ поступили в Саратов осенью 1940 - в начале 1941 года. Этот батальон вошел в состав 13-й танковой дивизии. Таким образом, в начале июля 1941 года 5 и 7-й мехкорпуса получили на усиление четыре батальона тяжелых и средних танков (с учетом 115-го танкового полка, который был придан 1-й моторизованной дивизии), в которых насчитывалось 23 КВ-1 и 76 Т-34. При этом эти батальоны укомплектовали курсантами и преподавателями танковых училищ, которые были подготовлены лучше, чем обычные танкисты и имели опыт эксплуатации танков новых типов.

Однако из-за того, что контрудар 5 и 7-го мехкорпусов готовился в спешке, без достаточной разведки, поддержки артиллерии и авиации, действия танков, в том числе и КВ-1, оказались мало эффективными.

Так, 3 КВ-1 участвовали в атаке 27-го танкового полка 6 июля 1941 года на реке Черногостица. При этом из-за «исключительно трудной местности в полосе от исходного положения до р. Черногостица (торфяник)» застряло 17 танков, из них 2 КВ-1. В документах 14-й дивизии отмечалось, что после начала атаки 27-го танкового полка противник «начал поспешный отход с переднего края, бросая материальную часть артиллерии и оружие». Потери 27-го танкового полка в тяжелых танках составили 3 КВ-1: один эвакуирован на СПАМ, два подорвались на минах и были разбиты артиллерией противника.

Кстати, на Черногостице против КВ и Т-34 14-й танковой дивизии немцы использовали самоходные установки 8 8-мм зениток на шасси 12-тоннных полугусеничных тягачей (обозначение 8.8 cm Flak 18 Sfl.Auf Zugkraftwagen 12t (Sd.Kfz.8)). Шесть таких машин из состава 1-й батареи 8-го дивизиона истребителей танков в начале июля 1941 года были придана 7-й танковой дивизии вермахта, которая противостояла советским танкам на рубеже реки Черногостица.

Благодаря сохранившимся сведениям можно узнать судьбу всех КВ-1 из «курсантского» батальона 14-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса. Так, из актов на списание можно узнать следующую информацию:

«Танк КВ заводской № 4659. 6 июля 1941 г. машина участвовала в бою в р-не переправы через р. Черногостница. Правее деревянного моста в 100 м машина наскочила на минное поле, где было раздавлено 4 мины, а затем была обстреляна артиллерией противника. Взрывом мин была сбита правая гусеница и повреждена левая, а затем, попаданием двух снарядов была сбита левая гусеница и разбито два правых направляющих колеса. Попаданием одного снаряда в башню заклинена маска (не было возможности придать пушке угол возвышения). Из-за отсутствия эвакуационных средств машина оставлена. Снято 2 пулемета, 12 магазинов, стреляющее приспособление затвора пушки.

100-е фото
Подбитый на дороге танк КВ-1. Июль 1941 года. Вероятно, машина из состава батальона Ульяновского бронетанкового училища, приданного 17-й танковой дивизии 5-го механизированного корпуса (АСКМ).

Танк КВ заводской № 4661. 5 июля 1941 г. машина была передана на период боя в распоряжение командира 1 батальона 27 тп капитана Хараборкина. 6 июля в 6 часов утра машина имела задачу доставку саперов и обеспечение наведения переправы через р. Черногостница вблизи взорванного моста. Во время буксировки подбитого танка лейтенанта Коляновского, попавшего на свое минное поле и подбитого снарядом противника, танк КВ-1 № 4661 получил сильное повреждение ходовой части правой стороны от крупнокалиберного артснаряда противника. Вторым попаданием была заклинена башня и поврежден ствол пушки, кроме этого рация и контрольные приборы механика-водителя вышли из строя. Танк двигаться не мог, экипаж вывел из строя пушку и изъял пулеметы и вышел с поля боя. Машина за отсутствием эвакуационных средств осталась на поле боя.

Танк КВ заводской № 4658. Машина участвовала в атаке 6 июля 1941 г. в районе Черногостье, но в результате выхода из строя левого бортового фрикциона была возвращена в район СПАМ № 1, где была восстановлена. После этого, машина была направлена в район р. Черногостница для эвакуации машин, завязших в болоте. После выполнения этой задачи, по приказу командира роты 1 батальона 27 тп старшего лейтенанта Абрамова танк находился на выжидательной позиции, а затем убыл в район ГЭПа дер. Шелки Витебского района. Машина двигалась в колонне роты, а в последствии отстала в районе дер. Тарелки ее обошли другие машины марки БТ-7. В результате нарушения правил движения машин в колонне на марше, обгоняющая машина БТ-7 своей передней броней ударила в левое ведущее колесо, из-за чего вышел из строя левый бортовой фрикцион, поврежден редуктор бортовой передачи (левой стороны). Машина была отведена в кусты, частично восстановлен бортовой фрикцион, и на первой передаче возвратилась в район ГЭПа дер. Шелки. В районе ГЭПа ремонтной бригады не оказалось, и машину восстановить не удалось. Из района Шелки было приказано выйти в район Рудня. Машина двигалась в хвосте колонны 27 тп и прикрывала колонну. По пути движения колонны мосты были разрушены. При преодолении брода машина завязла в болоте. Средств эвакуации не было, экипажем оружие было выведено из строя, средств подрыва не было, танк не подорвали. Машина осталась западнее Витебска в 10 км».

В другом отчете о потерях по судьбе КВ-1 № 4658 есть подробность ее потери: «15 июля 1941 г. танк КВ 1-го батальона, следовавший из ремонта в район Витебска по Витебскому шоссе, провалился с мостом». Кстати, фото этого танка имеется довольно много.

В документе, озаглавленном «Сведения о потерях материальной части 27 танкового полка 14 танковой дивизии, есть информация и о четвертом КВ-1:

Танк КВ заводской № 4657 7 июля 1941 г. в районе Черногостье подбита гусеница и несущие катки. Заклинено оружие. Танк эвакуирован на СПАМ. После ремонта с другим экипажем пошел на оборону Витебска, где и пропал в бою».

Что касается тяжелых танков из состава 5-го мехкорпуса (напомним, что он получил два батальона, в которых имелось 13 КВ-1), то их действия также не были особо успешными.

Начав выдвижение на исходные рубежи 6 июля, 5-й мехкорпус попал в исключительно неблагоприятные условия - болотистая местность, большое количество ручьев и речек. Кроме того, из-за постоянного проливного дождя грунтовые дороги размокли, что значительно затрудняло движение колесных машин и артиллерии, а также приводило к увеличенному расходу горючего. В результате к 20.00 части корпуса остановились в ожидании подвоза топлива.

101-е фото
Тот же танк, что и на предыдущем фото, вид с левого борта. Июль 1941 года. Машина была подбита юго-восточнее Сенно (АСКМ).

Видимо первый бой с участием КВ на этом участке произошел утром 8 июля - части 34-го полка (в том числе и два КВ-1) 17-й танковой дивизии атаковали противника в районе Латыгаль - Федеративный, но безуспешно.

Наступавшая левее 13-я танковая дивизия 5-го мехкорпуса действовала не намного лучше, причем батальон Т-34 и КВ отстал из-за отсутствия горючего, и прибыл лишь вечером. По итогам боя сообщалось, что батальон потерял шесть машин, но разбивка по типам в документе отсутствует. При отступлении 5-го мехкорпуса большая часть КВ-1 была потеряна - некоторые машины застряли, и их бросили из-за невозможности вытащить, часть вышла из строя по техническим причинам.

Шесть КВ-1 из батальона Орловского танкового училища вместе со 115-м танковым полком поступили на усиление 1-й Московской Пролетарской дивизии. Утром 6 июля дивизия получила приказ о переходе в наступление на Борисов вдоль автострады Минск - Москва. Однако этот приказ запоздал - части 18-й танковой дивизии вермахта, наведя переправы через реку Бобр, обошли правый фланг. После ожесточенного боя 1-я Пролетарская дивизия отошла на восток. В документах отмечалось, что к 76-мм танковым пушкам не имелось бронебойных снарядов, что затрудняло использование КВ и тридцатьчетверок батальона Орловского училища. В течение последующих боев и отхода 1-й Пролетарской дивизии к Днепру все имеющиеся в ее составе танки КВ-1 были потеряны.

Выше уже говорилось о том, что в начале июля 1941 года началось переформирование танковых дивизий по сокращенному штату. Десять из них (101-110-я) включали в состав фронта резервных армий, войска которого впоследствии вели действия на Московском направлении.

Укомплектование этих соединений танками происходило по-разному. Так, по состоянию на 18 июля 1941 года количество боевых машин в дивизиях было следующим (см. таблицу 7).

102-е фото
Как видно, распределение тяжелых танков (да и вообще боевых машин) между дивизиями было довольно неравномерным, и их доля колебалась от 0 до 7 % парка.

Однако с новыми тяжелыми танками КВ возникли проблемы, как в техническом плане, так и в эксплуатационном. Например, в документе «Выводы по формированию 104, 105 тд и 106 мд», датированном 26 июля 1941 года, говорилось:

«Прибывшие в дивизии танки КВ имели следующие недостатки, обнаруженные уже на марше непосредственно после их разгрузки:

а). Поломка в нескольких танках проушин тормозных лент;

б). Быстрое разрегулирование бортовых фрикционов;

в). Быстрый перегрев двигателя и коробки скоростей;

г). Слабая обученность водительского состава (неумение производить регулировку бортфрикционов и слабая техника вождения).

Кроме того, отсутствие тракторов „Коминтерн“ поставило, в частности, 104 тд в затруднительное положение при необходимости буксировки застрявших танков КВ».

Однако как полноценные танковые соединения, 100-е дивизии не использовались, что хорошо иллюстрирует справка-доклад, датированная 25 июля 1941 года:

«102 тд. Без трех батальонов (63 танка), выделенных в стрелковые дивизии - 39, 95 и 166 сд (распор. ГШ) и двух батальонов - 36 танков, участвующих в ликвидации групп противника в районе Ярцево - Ельны. Остальная часть тд находится в лесу, что 35 км зап. Вязьма.

110 тд. Без трех танковых батальонов (63 танка), выделенных в распоряжение генерал-майора Хоменко в стр. дивизии 250, 251 и 242. Остальная часть тд сосредоточена с-з 5 км Ржева, занимается восстановлением матчасти и боевой подготовкой.

108 тд. Заканчивает доукомплектование частей дивизии матчастью, вооружением и снаряжением.

106 тд. Доукомплектовывается согласно приказу НКО № 0058 как мотострелковая дивизия. Сосредоточена в районе Спас- Деменск.

103 тд. Доукомплектовывается согласно приказа НКО № 0058 как мотострелковая дивизия, и ведет оборонительные работы, сосредоточена лес зап. 35 км Вязьмы.

101 тд. Убыла в полном составе в группу ген. Рокоссовского по распоряжению Главкома, и находится в районе Белый. Сведений о ее действиях не имеется.

105 тд. Действует с группой генерал-майора Ракутина по ликвидации противника в районе Ельни. Данных на 25.7 не имеется.

104 тд. 17.7. дивизия перешла из района Киров в района Спас-Деменск в составе 6 КВ, 50 БТ-7М, 14 БТ-2/5 и 150 Т-26.

19.7 дивизией, по распоряжению Штарм-28, был выброшен танковый батальон для ликвидации десанта в Рославль. Пройдя бесцельно 180 км (десанта в Рославле не было), батальон, растеряв по дороге значительную часть изношенных машин, возвратился в район Спас-Деменск.

20 и 21.7 по приказу командарма-28 дивизия вела бой с противником в районе Ельня, и потеряла в бою: 1 КВ, 27 Т-26, 15 БТ и 70 человек личного состава, в том числе вр. командира полка майора Михайлова.

На 12.00 23.7 дивизия имела: 29 Т-34, 9 БТ-5, 31 БТ-7 и 16 Т-26. Остальные машины - это потери в бою (42 машины), переданы 105 тд (до 20 машин) и оставшиеся на маршруте по техническим причинам...

109 тд. Убыла в распоряжение командарма-32, сведений о ее действиях не имеется».

21 августа 1941 года генерал-лейтенанту Я. Федоренко направили доклад о наличии матчасти и потерях танковых войск Резервного фронта, в котором были следующие данные.

102-я танковая дивизия на 19 августа насчитывала 59 танков, в том числе 6 КВ-1. Потери с 22 июля по 18 августа составляли 76 машин, из них 3 КВ.

104-я танковая дивизия на 18 августа 1941 года имела 14 танков, из них один КВ-1. При этом боевые потери за период с 24 июля по 17 августа составили 152 машины, из них 4 КВ-1.

105-я дивизия на 16 августа насчитывала 36 танков, при этом ни одного КВ в ней не числилось. Потери с 24 июля по 17 августа составили 186 машин, из них 4 КВ.

В 109-й танковой дивизии на 18 августа числилось 154 машины, из них 7 КВ. При этом в документе отмечалось, что «о боевых потерях сведений нет».

103-е фото
Уничтоженный внутренним взрывом у шоссе Минск - Москва танк КВ-1 из состава 1 - й Пролетарской моторизованной дивизии. Июль 1941 года. Этаже машина изображена на одной из предыдущих фотографий (АСКМ).

110-я дивизия на 15 августа насчитывала в своем составе 160 танков, из них 18 КВ-1, но к этому времени соединение еще не участвовало в боях. Из доклада о состоянии матчасти 102-й танковой дивизии к 19 августа 1941 года следует:

«На основании приказа Генштаба 205 танковый полк 103 тд передан 19 армии (группе генерала Калинина) в составе 94 танков (Т-34 - 30 шт., БТ-5 - 26 шт., Т-26 - 28 шт.).

Остальные танки 204 танкового полка 102 тд в составе КВ - 13 шт., Т-34 - 26 шт., Т-26 - 57 шт., БТ-5 - 26 шт., всего 122 танка, с 22 июля по 19 августа с. г. ведут бои под Ельней. Эти танки приказом Командующего 24 армии выделялись в отдельные отряды, и передавались стрелковым дивизиям».

Согласно этого же документа, к 19 августа в дивизии имелся 61 боеспособный танк, из них один КВ-1, еще 70 машин (из них 3 КВ-1) были потеряны в боях. Остальные КВ к этому времени были в следующем состоянии: 3 машины находились в ремонте, 4 на СПАМе в ожидании среднего ремонта и 2 не эвакуированы с поля боя (в документе сказано, что меры для этого принимаются.

В качестве причин больших потерь в танках по 102-й дивизии назывались разбивание танковых подразделений на единичные машины и группы по 2-5 штук, руководство которыми поручалось «случайным командирам», отсутствие общевойсковой и танковой разведки, а также организации взаимодействия между танками, артиллерией и пехотой и недостаток времени на осуществление этой организации, слабое представление общевойсковых начальников о возможностях тактического использования танков и «полное незнание технических условий их применения». Кроме того, были отмечены недостатки и у самих танкистов:

«1. Эвакуационными средствами парк боевых машин не обеспечен. Эвакуацию и буксировку машин КВ и Т-34 приходится производить боевыми машинами этих же марок, в результате ряд случаев дополнительного выхода боевых машин из строя по этой причине.

2. Подготовка личного состава подразделений танковой дивизии неудовлетворительная. Водительский состав танков КВ и Т-34, прибывающих из запасных полков, в подавляющем большинстве не подготовлен. Сколоченность экипажей и частей отсутствует. Командный состав в большинстве своем не знает друг друга и своих подчиненных, бойцы и младшие командиры - своих начальников.

В боях выяснилось, что в начале большинство экипажей танков КВ и Т-34 не умели вести наблюдение из танков. Возвращались почти с полным комплектом боеприпасов, то есть огня не вели, а только „утюжили“ местность».

104-е фото
Экранированный танк КВ-1, потерянный в июле 1941 года в районе Ярцево. Предположительно машина из состава 101-й танковой дивизии (РГАКФД).

Всего же по состоянию на 16 августа 1941 года в частях Резервного фронта (24, 31, 32, 33, 43 и 49-я армии) насчитывалось 729 танков, из них 30 КВ. Казалось бы, тяжелых танков совсем немного - чуть больше 4 % всего парка. Однако, если учесть, что из указанного количества 105 машин были «тридцатьчетверки», а остальные БТ, Т-26, Т-37-38 - 40, то 30 «кэвэшек» это не так уж и мало. Особенно на фоне 133 плавающих машин (почти пятая часть машин фронта).

Месяцем позже, по состоянию на 13 сентября, количество танков на Резервном фронте значительно уменьшилось. Так, 102-я дивизия имела 76 боевых машин, из них 5 КВ. Кроме того, в предыдущих боях (с 9 по 11 сентября) на поле боя осталось 5 танков, в том числе один КВ-1.

В 104-й танковой дивизии числилось 26 танков, в том числе 4 КВ. Кроме того, еще 21 машина, в том числе 2 КВ, находились на СПАМе в ожидании ремонта, сгорело 11 и находились на поле боя в ожидании эвакуации еще 11 танков, в том числе 2 КВ-1 (в документе отмечалось, что эти машины имеют «большие повреждения»).

109-я танковая дивизия насчитывала 76 танков, из них 4 КВ-1. При этом 3 «кэвэшки» требовали ремонта.

Недавно сформированный 114-й отдельный танковый батальон имел в своем составе 13 танков (в том числе 2 КВ-1), из которых 9 требовали ремонта (1 КВ). Еще 24 машины было потеряно в боях 9-11 сентября.

Небезынтересно дать некоторые данные о причинах потерь КВ-1, приведенные в докладе о положении с запасными частями для танков «на фронте Западного направления», направленном воентехником 1-го ранга Михалевым в ГАБТУ КА 11 сентября 1941 года. В этом документе есть раздел, озаглавленный «Поражения и неисправности танков в результате боя», в котором по тяжелым машинам сообщается следующее:

«Танки КВ 101 тд.

КВ № 4770.

1. Требуется смена мотора, главного и бортовых фрикционов (сильное коробление до цвета побежалости).

2. Не работает маслотермометр.

Машина прошла 1100 км, за этот период сменены тормозные ленты и выброшено по 3 шт. траков с каждой гусеницы...

КВ.

1. Разбито снарядом ведущее колесо.

2. Попадание в погон башни, застопорение башни.

3. Разбито 4 трака гусеницы.

КВ № 4936 - экранированная.

1. Попадание в гнездо крепления пулемета радиста в сварку. Гнездо разбито.

2. Попадание в левый борт у инструментального ящика 75-мм снарядом, углубление 35-40 мм.

3. Пробит экран левой стороны башни.

КВ № 4940 - экранированная.

1. Передний лист башни - 16 попаданий 75-мм и 20-мм снарядами.

2. Попадание в стык башни и погона спереди башни.

3. Левая сторона башни - экран пробит термитным снарядом.

4. Левый борт - 7 попаданий без пробоин, углубление снаряда на 20-25 мм.

5. Попадание в стык башни приварило к ограждению погон.

6. Правый борт - 6 попаданий, углубление снаряда на 20-25 мм, одно попадание под ограничителем.

7. Зад башни - одно попадание у пулеметной установки и одно в левом нижнем углу.

8. Попадание снаряда в ведущее левое колесо - колесо разбито.

9. Попадание в левый ленивец - ленивец погнут.

10. Попадания в правый передний и средний поддерживающие катки.

11. Попадание в левый третий каток - каток требует замены.

12. Порыв в двух местах гусеницы снарядом.

13. Сорвало крышку торсионного вала снарядом.

14. Прямое попадание в колпак перископа. Колпак застопорило, снять было невозможно. Сняли вместе с его основанием...

Танки КВ 107 тд.

КВ - экранированная.

а). Пробоина экрана башни левой стороны, небольшое углубление в основной броне.

б). Попадание и углубление на 40-45 мм бокового колпака пушки.

в). Попадание снарядом в правую сторону башни.

г). Требует замену бортовых фрикционов и тормозных лент...

КВ № 4546.

1. Смена коробки перемены передач.

2. Смена бортовых фрикционов».

Как видно, некоторым КВ-1 доставалось довольно серьезно - например, машина № 4940 имела более 40 снарядных попаданий, но, ни одно из них основную броню не пробило. Вместе с тем, ремонт тяжелых танков на фронте был делом довольно сложным, к тому же имелся серьезный дефицит запасных частей для этих машин. Так, согласно тому же докладу Михалева, головные склады располагали следующим имуществом для КВ: бортовой фрикцион - 1, тормозных лент - 3, воздухоочиститель - 9, поддерживающий каток - 3, опорный каток - 10, ленивец - 3, траки - 20, пальцев траков - 20, амортизатор - 4. Не лучше обстояло дело и на фронтовых складах, где для КВ имелись следующие детали: тормозных лент - 8, радиаторов - 4, венец ведущего колеса - 3, опорный каток - 2, очиститель гусениц - 5, траков - 629. При этом отмечалось, что основное количество запчастей на фронтовые склады «сдала 17 тд за неимением материальной части».

Также в данном докладе есть информация о методах ремонта танков:

«В основу ремонта в войсках принят агрегатный метод. При наличии запасных частей в войсках реммастерские могут обеспечить максимальное количество восстановленных машин. В тыл на заводы промышленности отправляются только сгоревшие машины, и машины, находившиеся длительное время в воде. Остальные машины имеющие неисправности по корпусу и агрегатам восстанавливаются в войсках вплоть до замены башен с других машин.

РВБ армий с ремонтом машин справляются, но восстановление задерживается из-за недостатка запасных частей, главным образом агрегатов (моторов, КПП, бортовых фрикционов).

Слабым местом в восстановлении танков является ремонт вооружения и оптики. Если танковые запчасти в недостаточном количестве, но поступают на фронт, то вооружение совершенно не поступает (пушка и оптика). При ремонте пушек вошло в систему следующее. Неисправность конца ствола пушки - отрезают конец на сколько можно (200-250 мм) и отправляют машину снова в бой. Если имеется вмятина в стволе, то пытаются вмятину исправить прострелом. Если указанные случаи не помогают, то снимают вооружение с других машин...

Необходимо срочно вопрос снабжения вооружением разрешить, так как Артуправление Запфронта танковым вооружение танковые войсковые части не снабжает.

Материалами для ремонта Запфронт не обеспечен, как то: жидкое стекло, флюс для электросварки черных и цветных металлов, нашатырь, аустенитовые электроды для сварки брони и др.

105-е фото
Этот танк КВ-1 выпуска июня 1941 года видимо застрял при преодолении подъема (судя по забитой землей правой гусенице) и был оставлен экипажем. Июль 1941 года (АСКМ).

Из ремонта танки КВ и Т-34 выходят не с заправленными воздушными баллонами для заводки двигателя потому, что компрессоров для заправки баллонов нет, тогда как имеются частые случаи выхода из строя стартеров. Необходимо срочно обеспечить одной компрессорной установкой на танковую дивизию...

В связи с тем, что в настоящий момент на Западном фронте началось наступление, войска двигаются вперед, и эвакуируются танки, оставленные в период отступления наших войск, потребуется увеличенное количество запасных частей для их восстановления».

К началу немецкой операции «Тайфун» в составе противостоящих ударным группировкам противника фронтов - Западный, Резервный и Брянский - имелось порядка 850 танков всех типов, их них всего 45 КВ-1. Штатное количество тяжелых танков (по 7 машин) имелось в составе 144-й танковой бригады Резервного, 128-й Западного и 42-й Брянского фронтов. В остальных частях «кэвэшек» было либо меньше, либо они совсем отсутствовали.

Утром 30 сентября 1941 года немецкие части перешли в наступление против войск Брянского фронта, и к исходу дня прорвались на глубину 20-30 км. Многие танковые части фронта к этому времени понесли большие потери в сентябрьских боях - например, находящаяся в резерве фронта 108-я танковая дивизия имела всего 35 боевых машин, из них 3 КВ-1.

Для ликвидации прорыва командование фронта планировало использовать 42-ю танковую бригаду (7 КВ-1, 22 Т-34, 32 Т-30), но из-за потери управления войсками и плохо организованной разведки, бригада не получила сведений о противнике от вышестоящих штабов и упустила удобный момент для нанесения удара во фланг немецкой танковой колонне, прошедшей всего в трех километрах от ее позиций.

106-е фото
Танк КВ-1 выпуска июня 1941 года, подбитый в районе Ярцево. Июль 1941 года. Возможно, машина из состава 101-й танковой дивизии (АСКМ).

Впоследствии штаб бригады докладывал об этих боях:

«С утра 1.10.41 г. начался бой разведки МСПБ с разведкой противника, в 12.00 начался бой МСПБ с главными силами противника. В 13.00 МСПБ (без одной роты) был окружен превосходными силами противника, и понес значительные потери, так как противник активными действиями (танками) в 16.00 появился в районе Игрицкое, отрезав дальнейшее движение частей бригады... оставшаяся часть танков продолжала оставаться в лесу восточнее Семеновское.

Потери: 2 стрелковых роты, 2 минометных взвода, 2 взвода батареи 57-мм пушек, взвод управления, КВ - 2, Т-34 - 2, Т-30 - 3.

Уничтожено: 2 танка, 2 противотанковых пушки, 45 автомашин и до 2 рот пехоты, 3 миномета и 1 зенитная установка.

2.10.41 г. танки бригады и остальные части вели ожесточенные бой с задачей выйти в район Игрицкое на соединение с частями 1-го эшелона. В результате соединились с первым эшелоном, понеся значительные потери...

Потери: 2 танка КВ, 6 Т-34, 9 Т-30, 2 мотоцикла, 4 грузовых и 2 санитарных машины, одну стрелковую роту, 4 орудия 57-мм, 3 82-мм миномета, 3 50-мм миномета, 12 автомашин, 1 радиостанцию, 1 легковую машину и огнеметный взвод.

Уничтожено: 7 танков, 10 пушек, до 2 роты пехоты, 4 спецмашины, из них одна штабная, 3 миномета на автомашинах...

К вечеру 3.10.41 г. противник атаковал части бригады в районе Тростная - Лагеревка, отрезав связь со штабригом, находящимся в районе Соколовский».

Как видно из приведенных отрывков донесения, за два дня было потеряно 24 танка из 61, из них 4 КВ-1. Видно, что управление бригадой в отдельные моменты утрачивалось. В дальнейшем остатки бригад действовали совместно с 269-й стрелковой дивизией, потеряв в боях к 14 октября еще 20 машин, в том числе и 2 КВ-1. 20 октября в районе Ясная Поляна остатки бригады со штабом были окружены немцами у переправы. Из-за заболоченной местности объезд был невозможен, и 7 танков (в том числе и один КВ-1) были сожжены.

После прорыва противником обороны Брянского фронта и оставления нашими войсками городов Брянск и Орел создалось тяжелое положение на Тульском направлении. Для организации обороны в районе Глухов, Севск 2 октября 1941 года решением Ставки ВГК в спешном порядке формируется 1-й гвардейский стрелковый корпус. В его состав включаются 5 и 6-я гвардейские стрелковые дивизии, 4 и 11-я танковые бригады, 46-й мотоциклетный полк, полк PC («катюши») и два полка ПТО. Предполагалось, сосредоточив корпус к 5 октября в районе Мценска утром следующего дня нанести удар по прорвавшейся немецкой группировке.

107-е фото
Танк КВ-1 Челябинского тракторного завода (выпуска августа 1941 года), уничтоженный на окраине Мценска 10 октября 1941 года. Машина из состава 11-й танковой бригады. Хорошо видно, что люк над моторным отделением - плоский (АСКМ).

Первой в указанный район вышла 4-я танковая бригада (7 КВ-1, 22 Т-34, 26 БТ-5/7), которая еще до подхода частей 1-го гвардейского корпуса, совместно с приданным стрелковым полком и батальоном НКВД 4 октября заняла оборону южнее города Мценск.

Стрелковые батальоны с небольшими группами танков бригады и противотанковыми орудиями заняли оборону в первом эшелоне на подступах к шоссе Орел - Тула. Батальон НКВД с взводом танков 11-й танковой бригады перешел к обороне на юго- западной окраине Мценска. Основные силы танков 4-й танковой бригады, составляя второй эшелон, заняли позиции для действий из засад по 2-3 танка в каждой.

Утром 4 октября для разведки сил противника в Орел были направлены две группы: первая - 13 танков с ротой мотопехоты на броне и вторая - 8 танков и рота мотопехоты. Группой № 1 командовал капитан Гусев, № 2 - старший лейтенант А.Ф. Бурда.

Подойдя к городу, группа Гусева направила в разведку три Т-34, которые попали под огонь танков и артиллерии противника, в результате чего две машины были подбиты. На помощь «тридцатьчетверкам» выдвинули два КВ-1, но эти танки нарвались на две 88-мм зенитки, и были уничтожены. В этом бою немцы потеряли один Pz.IV вместе с экипажем, погиб командир роты 35-го танкового полка 4-й танковой дивизии.

Группа Бурды подошла к юго-восточной окраине Орла, но в прямой бой с противником не вступала. Танкисты действовали из засад, и к 6 октября вернулись к основным силам 4-й танковой бригады без потерь в матчасти, отчитавшись об уничтожении 11 танков и трех противотанковых орудий с тягачами. Действия групп Гусева и Бурды вынудили немцев прибегнуть к осторожности, выделяя отряды для прикрытия флангов.

В боях 4-11 октября 1941 года между Орлом и Мценском 4-я танковая бригада М.Е. Катукова потеряла 31 танк (в том числе 3 КВ-1), из которых 19 осталось на поле боя, а остальные были эвакуированы.

Следует сказать, что под Мценском действовали не только танкисты Катукова. Как уже говорилось выше, в составе 1-го гвардейского стрелкового корпуса была и 11-я танковая бригада (6 КВ-1, 20 Т-34, 19 Т-26), которая воевала правее 4-й бригады.

108-е фото
Этот КВ-1 выпуска ЧТЗ сентября-октября 1941 года застрял при преодолении взорванного моста. На кормовом листе башни видно дополнительное броневое кольцо защиты пулеметной установки (АСКМ).

10 октября 1941 года 11-я бригада получила приказ - выбить немцев из Мценска, куда они ворвались 10 октября. В ходе боев за город 10-11 октября 11-я бригада потеряла 10 танков, в том числе 5 КВ-1. В дальнейшем бригаду преследовали неудачи - так, вечером 24 октября 1941 года в районе Чернь немецкие танки неожиданно атаковали место расположения бригады. Огонь открыл только один КВ-1, но после нескольких выстрелов немецким снарядом у него заклинило башню. В результате, бригада потеряла 7 танков, в том числе 2 КВ-1.

В полосе Западного и Резервного фронтов немецкое наступление (операция «Тайфун») началось 2 октября 1941 года. На правом фланге фронта главный удар наносился в направлении Холм-Жирковский, Вязьма. Здесь действовали 6 и 7-я танковые дивизии 56-го моторизованного корпуса немцев, имевшие более 300 машин. В результате советская оборона была прорвана, и немецкие части двинулись вглубь позиций.

Командование Западного фронта приняло решение нанести контрудар по флангам прорвавшейся группировки противника с утра 3 октября. Для этого предполагалось задействовать части 30-й (107-я моторизованная и 242-я стрелковые дивизии) и 19-й (три стрелковых дивизии и переданная из резерва 127-я танковая бригада - 5 КВ-1, 14 БТ, 37 Т-26) армий, а также фронтовые резервы. Последние, которым отводилась решающая роль в контрударе, объединялись в оперативную группу под командованием генерал-лейтенанта И. Болдина: 15-я стрелковая, 45-я кавалерийская и 101-я мотострелковая дивизии, три танковых бригады - 126, 128, 147-я - всего 241 танк. Им приказывалось контрударом разгромить части противника в районе Холм-Жирковский. Правда, опергруппа не имела артиллерийской и авиационной поддержки.

Из-за того, что части Болдина находились в стороне от места прорыва, они не смогли нанести удар одновременно с 19 и 30-й армиями. Тем не менее, с 3 октября под городом Холм-Жирковский начались тяжелые бои. К сожалению, о ходе боевых действий опергруппы Болдина практически не сохранилось документов. Части вводились в бой на фронте примерно 20 км по частям, по мере их подхода. Главной ударной силой здесь были танковые части, так как пехота не успевала выдвигаться. Поддержки с воздуха практически не было, артиллерии у наших войск было мало. Первой вступила в бой 128-я танковая бригада, первоначально действовавшая довольно успешно.

Она сумела отразить три немецких атаки, в ходе которых 6-я танковая дивизия немцев потеряла 5 танков сгоревшими и 38 подбитыми. В этом бою 4 танка капитана Таринова и 3 КВ-1 командира 1-го батальона Корпенко из 128-й бригады подбили и уничтожили 11 вражеских боевых машин. Военком 1-й роты 1-го батальона этой же бригады политрук Солдатов повел в контратаку 2 КВ-1 и в ходе 20-минутного боя вывел из строя 5 немецких танков и захватил 2.

Вскоре немецкая авиация нанесла удары по частям группы Болдина, на ее левом фланге была выдвинута противотанковая артиллерия и танки 6-й танковой дивизии вермахта, вскоре усиленной подразделениями 5-го армейского корпуса. В результате, несмотря на героизм наших танкистов, к вечеру 3 октября немцы вышли к Днепру и захватили мосты.

Только на следующий день Болдин смог ввести в бой остальные силы опергруппы. В результате боев 4-5 октября удалось несколько замедлить темп наступления 4-й танковой группы немцев, но остановить ее продвижение наши части не смогли.

Об ожесточенности боев свидетельствует тот факт, что в только течение 4 октября Холм-Жирковский дважды переходил из рук в руки. Поэтому командование 3-й танковой группы не решилось переправлять на левый берег Днепра основные силы, не отразив удар группы Болдина.

7 октября 1941 года танки 3 и 4-й танковых групп встретились в Вязьме, замкнув кольцо окружения войск Западного и Резервного фронтов. Попавшие в «котел» танковые части с боями пытались прорваться к своим. Как это происходило, можно, например, узнать из донесения заместителя командира 145-го танкового полка 145-й танковой бригады по технической части военинженера 3-го ранга Л.А. Яременко:

«В начале октября 145 танковый полк вел бои в районе деревень Зубково, Малая Займище, с/х Буда. 3 октября полку было приказано оставить этот район действий, и сосредоточиться в районе Любуни. Утром 4 октября тылы полка и штаб сосредоточились в лесу у Любуни, танки еще следовали в пути. Здесь командир полка капитан Покка говорит мне, что „я с комиссаром полка снимаю все тылы, и со штабом ухожу за Спас-Деменск в с. Морозово, а ты собери все танки и к вечеру сосредоточь их то же в Морозово“. В Спас-Деменск было сосредоточено:

КВ - 3 шт., из них в одной КВ была заклинена пушка и выбита маска шаровой установки пулемета радиста, остальные два КВ требовали замены тормозных лент, а одна из них замены главного фрикциона.

Т-34 - 7 шт...

БТ - 2 шт...

Т-26 - 6 шт...

При подходе к Спас-Деменску я увидел, что его безнаказанно бомбят на низкой высоте и обстреливает из пулеметов 27 немецких самолетов, и Спас-Деменск весь горит. Я сосредоточил танки в лесу, в это время пехота, которая подошла к Спас-Деменску, беспорядочно стала бежать назад, и одновременно отходит и артполк. Я с начштаба полка решили задержать пехоту, посадить на танки, между ними пустить артполк и прорываться только через Спас-Деменск.

С наступлением вечера танки с частью задержанной нами пехоты и артполком выступили на Спас-Деменск, и за городом врезались в середину немецкой мотоколонны, которую прикрывали немецкие танки. Сразу огня никто не вел, но когда же я убедился, что это немцы, я отдал приказ переднюю часть колонны таранить, а заднюю обстрелять артогнем. Немцы бросили машины и начали вести огонь по нам. Здесь при прорыве было уничтожено около 30 машин немцев.

Я прорвался из Спас-Деменска, и собрал 9 танков: 3 КВ, 3 Т-34, 1 БТ-7М и 2 Т-26 у села Семеновка, где организовал разведку из пехоты. Она установила, что сзади село занято немцами, а впереди в Семеновке стоят немецкие танки и бронемашины около 100 шт. После этого я решил пройти лесами между этими селами на Старинки, Ключики, надеясь на то, что где-нибудь встречу свои войска. Так ночью я дошел до деревни Чебаши...

Только я вышел из села на первой машине, как в колонне началась стрельба, и немцы сразу зажгли это село. Потом я установил, что в село зашли 3 немецких танка, и в упор расстреляли КВ, а сами отошли назад. В Ключики я прибыл 5 октября к 13.00, где сосредоточил:

КВ - 2 шт., а одну немцы подбили в дер. Чебаши, и эту КВ экипаж танка сжег.

Т-34 - 5 шт...

Т-26 - 4 шт...

БТ-7М - 1 шт...

В Ключиках стоял штаб 43-й армии».

109-е фото
Танк КВ-1 движется по лесу. Октябрь 1941 года. Машина оснащена дополнительными топливными баками, на борту башни видны три снарядных отметины (ЦМВС).

В дальнейшем танкисты прикрывали отход штаба армии, но 6 октября у деревни Жарна «в танках КВ главные фрикционы и тормозные ленты вышли из строя, а буксировать их было нечем», горючее слили в Т-34, а «кэвэшки» сожгли. К этому времени на ходу еще оставались 4 Т-34 и БТ-7М. Последний Т-34 был оставлен из-за отсутствия горючего 8 октября, а 10-го группа 145-й танковой бригады добралась до Можайска, соединившись с частями Красной Армии.

Прорыв немцев и окружение основных сил Западного и Резервного фронтов создал серьезную угрозу Москве. Для того, чтобы остановить противника и обеспечить занятие Можайского рубежа обороны отходящими войсками Западного фронта в район Можайска и Малоярославца из резерва Ставки ВГК спешно перебросили пять танковых бригад - 9, 17, 18, 19 и 20-ю - и две стрелковые дивизии. Следует сказать, что лишь одна из этих бригад - 9-я - имела в своем составе тяжелые танки (7 КВ-1, а также 22 Т-34 и 32 Т-40). В остальные бригады вместо КВ были выданы танки Т-34. Это было связано с тем, что Кировский завод в Ленинграде находился в блокаде и поставлять танки не мог, а Челябинский еще только наращивал выпуск КВ-1. Однако, несмотря на малое количество тяжелых танков, они действовали довольно успешно. Так, 2 ноября 1941 года командующий 4-й полевой армией фельдмаршал X. Клюге докладывал в штаб группы армий «Центр» о столкновении частей с советскими тяжелыми танками:

«На участке 34-й пехотной дивизии 13 октября произошел бой между нашими легкими полевыми гаубицами и тяжелыми советскими танками (предположительно 52-х тонными), в ходе которого с расстояния от 500 до 25 метров по танкам было выпущено попеременно 30 бронебойных и бризантных снарядов и 10 снарядов 10-см образца 1939 г. Уничтожив 3 легких полевых гаубицы, 7 средних и одну легкую противотанковую пушку, танки отошли назад. Несмотря на многочисленные попадания бронебойных снарядов, в том числе в башню, вражеские танки недостаточно быстро выводятся из строя и не пробиваются насквозь... В случае атаки большого количества таких танков мы могли бы потерпеть локальное поражение».

В этом документе как раз идет речь о действиях КВ-1 из состава 9-й танковой бригады.

Вообще, количество танков КВ-1 в ходе боев под Москвой было не очень велико. Например, по состоянию на 16 октября 1941 года среди 582 танков Западного фронта имелось лишь 13 «кэвэшек», на 28 октября - из 416 было 36 КВ (из них 10 находились в ремонте), на 15 ноября - 63 из 988, на 22 ноября - 82 из 852. В дальнейшем соотношение оставалось примерно на таком же уровне - КВ составляли 7-10 % танкового парка. Например, в отчете о потерях танковых частей 5-й армии Западного фронта за период с 1 ноября 1941 года по 10 апреля 1942-го из 179 боевых машин всех типов было 17 КВ-1.

110-е фото
Разбомбленный немцами эшелон с танками, отправленными в ремонт. Предположительно район Ельни, октябрь 1941 года. На этом фото хорошо видно днище танка КВ-1 и аварийный люк (АСКМ).

Тем не менее, несмотря на небольшое количество, тяжелые танки действовали довольно успешно. Например, в середине ноября 1941 года немцы потеснили части 50-й армии. 19 ноября командарм приказал нанести контрудар силами 108-й танковой дивизии и 32-й танковой бригады с задачей восстановить положение. 108-я танковая дивизия, находившаяся в Веневе в резерве 50-й армии, к этому времени имела всего 30 танков - 10 КВ-1, 2 БТ и 18 Т-60. Утром 20 ноября, почти одновременно с атакой наших частей немцы начали наступление силами до 50 танков при поддержке пехоты. В ходе боя 108-я дивизия подбила 19 танков противника: 15 огнем танков КВ, и 4 - ПТО). Свои потери составили 2 Т-60 сгоревших, а также 2 КВ и 1 Т-60 подбитыми.

На следующее утро наступление 108-й дивизии продолжилось, но было остановлено контратаками пехоты противника при поддержке танков. В ходе боя наши части сумели удержать свои позиции, подбив 4 танка и потеряв 2 КВ и 3 Т-60 сгоревшими.

Танки 32-й танковой бригады основными силами действовали из засад в тесном взаимодействии с пехотой. Особенно успешны были действия отряда капитана Запорожцева (2 Т-34 и 1 КВ), который в течение 19 ноября отразил несколько атак противника, доложив о подбитии 11 танков. К вечеру 20 ноября части 32-й танковой бригады и 108-й танковой дивизии, не имея сплошного фронта, отошли на рубеж по р. Шат.

Следует сказать, что на левом фланге Западного фронта к тому времени сплошной обороны не было, а имелась система боевых участков. Последние в сложных условиях обстановки не только помогли восстановить положение, но и подготовить силы для нанесения поражения противнику. Во всех случаях обороны боевых участков активную роль играли немногочисленные танковые части, составлявшие основу противотанковой обороны.

Уже упоминавшаяся выше 108-я танковая дивизия активно действовала на Веневском боевом участке. Оборона здесь была организована засадами (2-3 танка и взвод пехоты) по дорогам на подступах к городу Венев. В городе имелась небольшая ударная группа начальника боевого участка. Связь засад между собой и с ударной группой организовать не успели. Из-за недостатка времени и сил не смогли подготовить к обороне и город Венев. Фронт обороны боевого участка составлял свыше 10 км. Между засадами оставались промежутки в 1-2 км, которые прикрывались огнем танков.

111-е фото
Танк КВ-1 в засаде. Западный фронт, октябрь 1941 года (ЦМВС).

23 ноября 1941 года примерно в 13.00 немецкая пехота при поддержке танков атаковала позиции боевого участка. Атакованный превосходящими силами противника, командир основной ударной группы майор Бокарев (в ее состав входил батальон НКВД, 14 танков 108-й дивизии и 6 танков 145-й танковой бригады) приказал отойти и занять оборону. Но в 14.00 батальон НКВД начал неорганизованный отход. В ходе трехчасового танкового боя части вынуждены были отойти, при этом потери составили: 2 КВ-1 (сгорели), 1 Т-34, 2 Т-60 (подбиты). К вечеру остатки 108-й танковой дивизии вместе с другими частями заняли оборону на окраине Венева. К этому времени в ней, вместе с танками 145-й бригады, имелось всего 19 машин (3 КВ-1, 3 Т-34 и 13 Т-60), из которых 5 были технически неисправны. Они были распределены группами на юго-западной и юго-восточной окраине города: первая 2 КВ, 3 Т-60, вторая Т-34 и 2 Т-60 и третья Т-34 и 2 Т-60. На западной окраине разместилась маневренная группа для парирования контратак противника (Т-34 и 2 Т-60), остатки мотострелкового батальона (40 штыков) и две 122-мм гаубицы.

С утра 24 ноября немцы не решились атаковать Венев в лоб, а начали обходить город с флангов, и к 11.00 сумели его полностью окружить. Весь день 108-я дивизия вместе с другими подразделениями вела тяжелые бои, и лишь с наступлением темноты отдельным частям удалось вырваться из кольца. В докладе о боях за 24 ноября, направленном на имя командующего бронетанковыми и механизированными войсками Западного фронта командиром 108-й танковой дивизии полковником Ивановым говорилось:

«...Потери: 2 КВ (1 сгорел), 2 Т-34, 8 Т-60, 3 37-мм зенитных орудия, 4 зенитных пулеметных установки, 1 122-мм гаубицы, 8 транспортных и 2 легковых машины, радиостанция.

Вышедшие из окружения 5 танков Т-60 находятся: 2 в отряде майора Бокарева и 3 у генерал-майора Терешкова. Не установлено местонахождение вышедшего из окружения КВ.

Уничтожено огнем танков и артиллерии до полка пехоты, 5 тяжелых танков и 23 средних танка.

Особо отмечаю группу танков под командованием старшего лейтенанта Шкодова, который в процессе боя была поставлена задача - занять станцию и не допустить прорыва противника в этом направлении. Эта группа удерживала позиции до 15.00, в то время, когда танки противника вошли в город еще в 13.30, и оказала большую помощь своей пехоте».

В ходе боев за Москву отмечалась более высокая, по сравнению с другими машинами, проходимость танков КВ-1 по снегу. Так, «кэвэшки» могли преодолевать снежную целину глубиной 70-80 см, а Т-34 - 60-70 см. Легкие танки по снегу двигались с трудом, и на маршах, как правило, шли по колее, проложенной КВ и Т-34.

НА ЮГО-ЗАПАДЕ. Киевский Особый военный округ, преобразованный с началом войны в Юго-Западный фронт, к 22 июня имел больше всего танков КВ-1-181 машина, больше, чем во всех остальных приграничных округах вместе взятых. К середине следующего месяца от этого количества остались единичные машины. Например, по состоянию на 17 июля 1941 года ситуация выглядела следующим образом: 4-й мехкорпус - 10 КВ (на 22 июня - 99, из них 31 КВ-2), 8-й мехкорпус - 14 КВ (на 22 июня - 66, из них 26 КВ-2), 15-й мехкорпус - 0, ноль (на 22 июня - 64). Таким образом, в трех мехкорпусах Юго-Западного фронта, имевших к началу войны 85 % всех КВ, осталось всего 10 % от начального наличия. Кстати, есть большие основания полагать, что все 24 оставшихся тяжелых танка 4 и 8-го корпусов были КВ-1. Если это так, то потери КВ-1 составят 86 %. Основное количество КВ-1 являлись безвозвратными потерями, лишь небольшое количество машин удалось отправить в ремонт. Например, 10-я танковая дивизия 15-го мехкорпуса, в которой к началу войны числилось 63 КВ-1, сумела эвакуировать и отгрузить в ремонт всего 7 машин (11 % имевшихся).

25 июля 1941 года заместитель начальника АБТУ Юго-Западного фронта майор Строгий направил в Бронетанковое управление Красной Армии и старшему военпреду ГАБТУ КА на Кировском заводе документ с перечислением недостатков, выявленных у тяжелых танков в ходе боев:

«В процессе боевых действий на машине КВ установлен ряд существенных конструктивных недостатков, требующих срочного устранения:

1. Заклинивание башни снарядами, попадающими торцом башни и погоном.

2. Частые случаи попадания снарядов в зеркалки, в результате этого ранение экипажа. Сами зеркалки для наблюдения почти не используются.

3. При попадании снарядов в люк водителя последний открывается.

4. При ударе снарядом в шаромаску радиста срезает болты крепления.

5. Снарядами сбивает антенный ввод с ограждением.

6. Массовые случаи заедания кассет в башне и снарядов в кассете.

7. Низкое сиденье радиста - плохо вести огонь (желательно регулируемое).

Для бесперебойного восстановления машин нужен ЗИП в первую очередь:

а). диски феродо главного фрикциона.

б). тормозные ленты.

в). бортовые фрикционы.

г). буксирные троса (на всех машинах троса изодраны)

д). стартеры и шестерни стартеров.

Представители Кировсокго завода воентехник 2-го ранга тов. Костьян и инспектор Архипов в курсе всех недостатков по машине КВ».

Как видно, в документе не затрагивались вопросы, связанные с техническими поломками или недостатками в работе тех или иных агрегатов, а речь шла только о том, что отрицательно влияло на выполнение задач на поле боя.

Между тем, оставшиеся в строю КВ-1 продолжали воевать, нанося противнику серьезные потери. Так, 18 июля 1941 года 2-й механизированный корпус, входивший в состав Южного фронта, получил приказ на выдвижение в район Умани. К этому времени в составе корпуса имелся 391 танк всех типов, из них 10 КВ-1. Последние были получены еще до войны, и входили в состав 11-й танковой дивизии корпуса. Правда, к этому времени все они из-за значительных маршей вышли из строя по техническим причина. Для приведения в порядок тяжелых танков с Кировского завода в срочном порядке направили бригаду рабочих с необходимым количеством запасных частей.

22 июля 1941 года части 2-го мехкорпуса атаковали наступавшие 11 и 16-ю танковые дивизии 1-й танковой группы. В первый день наши потери составили 13 боевых машин (три удалось эвакуировать). На следующий день бои разгорелись с новой силой, и 2-му корпусу удалось потеснить немецкие соединения, заняв станции Подобна и Поташ. Правда, за это пришлось заплатить четырьмя потерянными танками, три из них были КВ-1 (машины сгорели на поле боя). В дальнейшем в этом районе продолжались ожесточенные бои, и к 1 августа во 2-м корпусе остался только один боеспособный КВ-1.

112-е фото
Танк КВ-1 выпуска ЧКЗ октября - ноября 1941 года проходит по Пушкинской площади в Москве. Ноябрь 1941 года (РГАКФД).

Из справки «О наличии материальной части боевых машин Юго-Западного фронта на 20.7.41 г.» следует, среди 272 танков (учтены только исправные), имевшихся к тому времени, было лишь 12 КВ. При этом 7 числилось за 4-м мехкорпусом, один (КВ-2) - за 41-й дивизией 22-го мехкорпуса, и еще 4 - в составе Киевского укрепрайона.

Летом 1941 года на Юго-Западном направлении началось формирование танковых дивизий по штату июля 1941 года. Одной из них стала 12-я танковая дивизия (не путать с 12-й дивизией 8 мехкорпуса), командиром которой назначили полковника Каткова. При формировании соединение получило 229 танков, из них 7 КВ. С 5 августа дивизия была придана 5-му кавкорпусу, с которым вела бои в течение десяти дней. При этом отмечалось:

«1. ...Командиром 5 кк (дивизия) была использована неправильно, раздроблена на мелкие части.

2. Тщательного взаимодействия со всеми родами войск не было организовано, особенно между танками и артиллерией.

3. Ввиду такого применения 12 тд управлять частями невозможно.

4. В результате этого дивизия понесла потери, и вновь повторяется то, что было в первые дни войны».

А потери действительно оказались существенными: 84 машины (из них 2 КВ) безвозвратно, еще 48 (из них 1 КВ) отправили на ремонтные базы и заводы промышленности.

В это время по замыслу командования Юго-Западного направления, создается ударная группа под командованием генерал-лейтенанта Чибисова, которая должна была разгромить части 1-й танковой группы вермахта, вышедшие в излучину Днепра, после чего наступать на Николаев и Кривой Рог. В состав группы вошли две кавдивизии, 12-я и 8-я (второго формирования) дивизии. Последняя формировалась в Полтаве на основе 32-й танковой дивизии. Все части группы скрытно сосредотачивались в районе Днепропетровска. К 16 августа 1941 года 8 и 12-я дивизии имели довольно значительное число танков - 121 (6 КВ) и 57 (4 КВ) соответственно.

113-е фото
Колонна танков КВ-1 на улице Москвы. Декабрь 1941 года. Машины оснащены усиленными катками с внутренней амортизацией и дополнительными топливными баками (АСКМ).

19 августа 1941 года ударная группа перешла в наступление. На отдельных участках в полосе 13-й танковой и 60-й моторизованной дивизий нашим танкистам сопутствовал успех, но в целом немцам удалось удержать позиции. Тем не менее, противник понес большие потери - согласно донесения в штаб фронта, в ходе боя 19 августа 12-я дивизия уничтожила 15 танков, 20 противотанковых пушек, 50 автомашин. Но и свои потери оказались немалыми. Так, согласно доклада полковника А.М. Кашина от 24 августа 1941 года в штаб фронта «8 тд северо-западная окраина Днепропетровска. В настоящее время отводится на восточный берег р. Днепр. Дивизия имеет не более 25 боевых машин.

12 тд, в которой имеется 1 танк, отводится также за Днепр». Скорее всего, в документе речь идет о боеспособных машинах.

Танковые части Юго-Западного направления получали тяжелые танки КВ -1 в меньших количествах, чем соединения, действующие на центральном, московском направлении. Это и понятно - советское командование, прежде всего, стремилось усилить оборону столицы. К тому же в августе - сентябре ситуация с выпуском КВ-1 была довольно тяжелой - Кировский завод, вскоре оказался в блокаде, и вся его продукция поступала на Ленинградский фронт. А Челябинский тракторный еще только разворачивал массовый выпуск КВ-1, и не мог обеспечить танковые части необходимым числом «кэвэшек». Поэтому значительным резервом для пополнения на Юго-Западном направлении являлись ремонтные машины, эвакуированные в тыл в начальный период войны. Мощная производственная база Харькова, Ворошиловграда, Киева позволяла восстанавливать даже серьезно поврежденные танки, в том числе и КВ.

Так, утром 6 сентября 1941 года со станции Харьков в район Полтавы, в распоряжение Маршала Советского Союза С.М. Буденного, отправилась 3-я танковая бригада, имевшая в своем составе 7 КВ-1, 22 Т-34, 2 Т-28, 30 Т-26, 10 БТ и 13 бронетракторов ХТЗ-16. Туда же убыла и 142-я танковая бригада, которую перед отправкой осмотрел главком Юго-Западного направления С.М. Буденный. Он остался не очень доволен увиденным, о чем телеграфировал в Ставку ВГК:

«Соединение сформировано путем сбора людей различных частей. На танках КВ и Т-34 50 % состава экипажей имеются раньше не водившие эту машину. Ряд командиров назначены буквально в процессе погрузки. 45 % всего состава не бывших в боях. Артиллеристы-зенитчики совершенно не стреляли».

114-е фото
Танки КВ-1 и БТ-5 (слева за обрезом фото) выдвигаются к линии фронта. Западный фронт, январь 1942 года (АСКМ).

К 8 сентября в составе войск 38-й армии и оперативной группы генерала Комкова находилось четыре танковых бригады (3, 10, 132 и 142-я), остатки 47-й танковой дивизии, 71 и 132-й отдельные танковые батальоны. В составе этих частей имелось 375 танков (без учета бронетракторов), из них 24 КВ-1. Войска армии должны были ликвидировать немецкий плацдарм на левом берегу Днепра в районе Кременчуга.

В ходе последующих боев к 22 сентября безвозвратные потери танковых частей 38-й армии составили 161 машину (из них 9 КВ), еще 98 (из них 10 КВ) эвакуировали и отправили в капитальный ремонт. Еще 42 танка (в том числе один КВ) числились в графе «Недостает», которая трактовалась так: «Недостающие машины разыскиваются, документов на них нет, могут быть потерянными в бою или находятся в процессе перехода на СПАМ». Как видно, потери по КВ составляют 83 % от имевшихся к началу боев. Помощник командующего войсками Юго- Западного фронта генерал-майор Вольский основными причинами больших потерь мат- части называл следующее:

«По существу дерутся одни танки, пехота и конница в большинстве своем малочисленные или же неустойчивые до того, что приходится ее сзади строить и гнать вперед, т. к. она просто бежит. Сбором ее занимаются все, начиная с Военного Совета и все мои товарищи, которые находятся при мне.

Противник имеет много противотанковой артиллерии.

Наша артиллерия малочисленна, и никакой фактической поддержки не дает.

Взаимодействия по сути никакого нет...

Танки действуют по 5-7, а иногда ухитряются по 1-2 штукам, это имеет место у Комкова...

Большая бесцельная гонка танков - это объясняется исключительно отсутствием данных о противнике. Дается приказ на сосредоточение в одном районе, а группировка противника - в другом. После того, как противник нажимает, требуется помощь в танках, тогда танки перебрасываются на этот участок, а это иногда 20-30 км».

21-22 сентября в распоряжение войск Южного фронта прибыли 2 и 15-я танковые бригады, имевшие по 61 танку. В каждой из них было и по семь новеньких тяжелых КВ-1 производства Челябинского тракторного завода (это были одни из последних машин с пушкой Ф-32, изготовленные на Урале).

115-е фото
Танк КВ-1 выпуска Челябинского тракторного завода (с пушкой Ф-32) из состава 1 - й гвардейской танковой бригады. Западный фронт, ноябрь 1941 года (АСКМ).

2-я бригада поступила в распоряжение 18-й армии, и 27 сентября 1941 года участвовала в контрударе, нанесенном советскими частями в стык 3-й румынской и 11-й немецкой армий. В течение двух дней шли ожесточенные бои, часть 18-й армии, прорвав фронт противника, продвинулись на глубину до 15 километров. Танкисты действовали довольно удачно - так, за 27 сентября 2-я танковая бригада «уничтожила до батальона пехоты, 9 орудий ПТО, захвачено 13 винтовок, 14 лошадей, 2 пулемета 2 коммутатора, документы штаба полка, большое количество боеприпасов, 111 пленных». При этом свои потери составили 3 подбитых танка БТ. Следует отметить, что противником танкистов здесь были румынские части.

Для стабилизации положения немцы перебросили на участок прорыва 49-й горный корпус, и 29 сентября его 1 и 4-я горно-стрелковые дивизии нанесли контрудар в районе населенных пунктов Малая и Большая Белозерка. В оперсводке 18-й армии за 29 сентября 1941 года отмечалось:

«На участке 4 сд противнику удалось несколько потеснить наши части в восточном направлении от Б. Белозерка. Введением в бой 220 сп 2 тбр и Тяжелого дивизиона минометной группы Воеводина продвижение противника приостановлено с большими для него потерями». Здесь немцам удалось подбить шесть танков 2-й бригады, в том числе как минимум один КВ. На следующий день бригаду вывели из боя, и перебросили в полосу 12-й армии Южного фронта. В оперсводке от 2 октября сообщалось, что бригада к 17.30 заняла оборону в районе Константиновка, Тургеневский, Тихоновна, имея здесь «МСПБ в полном составе, ТП в составе 7 танков, РР и ОЗАД в составе одной батареи».

15-я танковая бригада была включена в состав 12-й армии, и 1 октября 1941 года получила задачу - уничтожить танки и мотопехоту противника, прорвавшиеся на Ново-Павлоградский. В бою участвовало 4 КВ-1, 18 Т-34 и 3 Т-26. В ходе боя три танка получили повреждения, у одного КВ снарядом заклинило башню. Противник понес большие потери, только трофеями наших танкистов стали два немецких средних танка (прибуксированы в тыл), 5 противотанковых орудий, 7 минометов, 10 автомашин и 5 мотоциклов, было взято 3 пленных из состава 16-й танковой дивизии вермахта.

116-е фото
Экипаж танка КВ-1 под командованием лейтенанта Н. Киндера (крайний справа), у своей боевой машины. 17-я танковая бригада, ноябрь 1941 года. 2 декабря экипаж погиб в бою у деревни Селиваниха под Истрой (РГАКФД).

Согласно донесениям штаба фронта со 2 по 12 октября 1941 года 15-я танковая бригада потеряла безвозвратно 4 танка (из них 2 КВ-1, сгорели), еще 6 (из них 1 КВ) получили повреждения и были эвакуированы в тыл. Бригада также нанесла противнику чувствительные потери: только трофеями стало 2 немецких танка, 5 орудий, 15 автомашин.

15 сентября 1941 года на Юго-Западный фронт убыла 1-я танковая бригада, имевшая в своем составе 7 КВ-1, 22 Т-34 и 32 Т-40. 28 сентября она получила задачу штаба 2-го кавкорпуса - содействовать отходу 9-й кавалерийской дивизии из района Козельное на северо-восток. Для выполнения этой задачи была выделена группа из 9 танков Т-34 и трех КВ-1. О выполнении приказания говорилось в донесении:

«...Колонна наших танков к 14 часам подошла головой к Рудка, откуда было хорошо видно движение мотоколонны противника из Протопоповщина на Штеповка.

Продвинувшись колонной за Рудка в сторону Штеповка и повернув пушки влево, танки с места неожиданно для немцев открыли артиллерийский и пулеметный огонь с небольших дистанций.

Противник от такого мощного и неожиданного огня пришел в замешательство, открыл беспорядочный ответный огонь из противотанковых орудий и, бросая машины и артиллерию, в беспорядке начал отходить.

Та часть колонны противника, которая подходила к Мироновщина, с юго-запада организовала сопротивление в Мироновщина, открыв огонь по нашим танкам из одного- двух орудий.

Для уничтожения противника в Мироновщина танки были сосредоточены в Рудка (где их разбили на две равные группы) и атаковали противника с двух сторон в Мироновщина. В результате второй атаки противник также понес значительные потери, и в беспорядке бежал на запад и юго-запад.

В результате боя противник потерял:

- противотанковых орудий - 36;

- 75-мм орудий - 16;

- 105-мм орудий - 12;

- тракторов - 8;

- автомашин - 40;

- мотоциклов - 12;

- танков - 4 (один подбит и три сгорело);

- до роты пехоты.

Наши потери:

- танков Т-34-3 (два подбито и один сгорел);

- танков КВ - 2 (подбиты и эвакуированы);

- ранено начальствующего состава - 3 человека».

В течение следующих трех дней части бригады при поддержке двух кавалерийских полков атаковали противника районе Штеповки, пытаясь овладеть этим населенным пунктом. Согласно докладу штаба бригады, результаты были следующими:

«В результате боя танков и мотострелкового батальона бригады с 28.9 по 1.10.41 г. противник потерял: автомашин - 95, орудий разных калибров - 60, мотоциклов - 26, танков - 8, тракторов - 18, пехоты - до двух батальонов, самолетов - 1.

Бригадой взяты трофеи: легковых машин - 11, грузовых - 15, мин - 110, винтовочных патронов - 40 тысяч, пулеметов танковых - 3. Из документов и показаний пленных установлено, что в Штеповка действовала 25-я мотодивизия противника.

Наши потери: танков Т-34-11 (из них сгорело - 4, подбито - 7), танков КВ - 3 (подбито). Все подбитые танки эвакуированы с поля боя.

Убито: начальствующего состава - 7 человек, младшего начальствующего состава - 6 человек, рядового состава - 27 человек. Итого - 40 человек.

Ранено: начальствующего состава - 7 человек, младшего начальствующего состава - 12 человек, рядового состава - 59 человек. Итого - 78 человек.

Пропало без вести: начальствующего состава - 3 человека, младшего начальствующего состава - 3 человека, рядового состава - 35 человек. Итого - 41 человек. Всего потерь в личном составе - 159 человек.

В четырехдневных боях за Штеповка бойцы и начальствующий состав проявили мужество и беспримерный героизм. Бойцы и командиры еще раз продемонстрировали свою любовь и преданность Родине».

117-е фото
118-е фото
119-е фото
КРЫМСКИЙ ФРОНТ. Во многих публикациях, рассказывающих о танках КВ, упоминается о том, что в ходе боев в Крыму весной 1942 года эти машины массово вышли из строя. Как правило, никаких подробностей об этом не приводится. Попробуем выяснить, что же было на самом деле.

Вероятнее всего, первоисточником сведений о массовых поломках КВ стали документы за подписью Л.3. Мехлиса, который в то время был представителем Ставки ВГК на Крымском фронте. Так, во время переговоров по прямому проводу Мехлиса и генерал-майора В.Т. Вольского (занимал должность заместителя командующего Крымским и Северо-Кавказским фронтом по автобронетанковым войскам) с руководством ГАБТУ КА, прошедших 19 февраля 1942 года, говорилось:

«КЕРЧЬ: У нас к вам несколько вопросов.

Первое. Мы просили дать пять коробок, мотор и диски для КВ, вышедших из строя в связи с исключительной грязью. Мы не знаем, что в этом отношении делается. А иметь пять КВ в бездействии - дело тяжелое.

Второе. Для КВ нам нужны запасные экипажи, даже больных заменить нечем. Командируйте сюда 8-10 запасных экипажей».

120-е фото
Танк КВ-1, оставленный из-за поломки или отсутствия горючего на подступах к Керчи. Крым, май 1942 года (АСКМ).

4 марта 1942 года Мехлис направил в ГАБТУ КА шифровку, в которой сообщал, что «на Крымском фронте вышло из строя 22 танка КВ вследствие разрушения коробок перемены передач (поломка подшипников и срез зубьев шестерен)». При этом из 22 машин пять вышли из строя из-за неопытности механиков-водителей. Еще на шести КВ имелись поломки двигателей из-за «пробивания прокладки головки блока и выпадания клапанных седел». А если учесть, что к началу марта 1942 года Крымский фронт располагал 36 тяжелыми танками КВ, то процент вышедших из строя весьма высок, и не зря вызывал беспокойство у Мехлиса.

Теперь перейдем к рассказу о действиях тяжелых танков в Крыму.

В последние дни 1941 года войска Закавказского фронта высадились в Феодосии и Керчи, и в результате наступательных боев захватили Керченский полуостров и начали продвижение на запад Крыма. 18 января 1942 года немецкие части нанесли контрудар, вновь захватили Феодосию и отбросили советские части на восток, к Ак-Монайскому перешейку, после чего бои затихли. 28 января Ставкой создается Крымский фронт, в состав которого вошли три армии. К концу февраля танковые части были представлены четырьмя танковыми бригадами (39, 40, 55, 56), 24-м отдельным танковым полком, 126 и 226-м танковыми батальонами, в составе которых имелось 371 боевая машина, из них 36 КВ-1: по 10 в 39 и 40-й бригадах и 16 в 226-м батальоне (последний кроме КВ других машин не имел). Как видно, КВ-1 составляли менее десятой части танкового парка. Но если учесть, что 85 % танков Крымского фронта - это Т-26, XT и Т-60, то становится ясно, что 36 КВ-1 были немалой силой, учитывая, что протяженность фронта составляла около 30 км.

На 27 февраля 1942 года намечалось наступление войск Крымского фронта. Главный удар наносила 51-я армия, в составе которой имелись основные танковые силы фронта. Перед наступлением была проведена большая работа по обеспечению движения танков. В частности, машины должны были без потерь преодолеть свой противотанковый ров и минные поля противника, места и границы которых точно установить не удалось. Для этого во рву проделали специальные проходы из расчета один на танковый взвод, а бригадам и 229-му батальону придали по роте саперов. Сначала последние должны были перевозиться специальными волокушами (деревянными и металлическими), прицепленными к танкам, но из-за сильного размокания грунта от них отказались. Саперов посадили на танки КВ, которые двигались в первом эшелоне. Однако принятые командованием меры помогли не полностью - семь танков, в том числе и несколько КВ, в ходе атаки подорвались на минах.

121-е фото
Немецкие солдаты осматривают подбитый танк КВ-1 одной из частей Крымского фронта. Май 1942 года. Обратите внимание на две пробоины в нижнем кормовом листе корпуса (ЯМ).

Согласно журналу боевых действий 51-й армии, к вечеру 26 февраля 1942 года грунтовые дороги просохли, и допускали движение всех видов транспорта, температура воздуха - +4-5 градусов. Но к 8-9 часам утра следующего дня «в результате дождя дороги и грунт начали размокать, превращаясь в труднопроходимые для автотранспорта и гусеничных боевых машин». Однако откладывать наступление никто не стал, и после артподготовки части фронта перешли в наступление:

«Медленно, врезаясь глубоко гусеницами в землю, пошли вперед тяжелые танки. В 8.15 в непосредственной связью с пехотой двинулись танки 55 тбр и 229 отб, под прикрытием тумана пехота шла в расчлененных колоннах».

Из-за дождя, который не прекращался в течение дня, местность превратилась практически в болото, и действия танков и пехоты оказались сильно затруднены. В результате, удалось выполнить только ближайшую боевую задачу на день частям правого фланга 51-й армии, а на остальных участках продвижения почти не было. Потери в танках были довольно значительными - так, 39-я бригада за день потеряла 11 боевых машин подбитыми, а 229-й батальон - 5 КВ-1, которые ушли вглубь позиций противника. Связь с ними была потеряна. Позже экипажи трех машин нашлись, а два так и остались пропавшими без вести. В одном из них, которым командовал лейтенант Пичугин воевали четыре родных брата - Алексей, Василий, Григорий и Иван Кочевы. Судьба танка неизвестна, экипаж числится пропавшим без вести. Об обстоятельствах гибели этого экипажа отцу братьев, Якову Семеновичу Кочеву сообщил бывший командир танковой роты 229-го батальона старший лейтенант Мороз в письме от 2 июня 1943 года:

«27.02.42 г. в 7.00 по московскому времени мы пошли в атаку, до этого времени прошел дождь, стало грязно, машины шли тяжело, но мы шли, несмотря ни на что.

В бою я видел своими глазами работу братского экипажа... Славно работали братья-молодцы, не одного десятка немцы не досчитались в своих стаях, не одна батарея немцев была уничтожена их работой. Но когда мы ворвались в их третью линию обороны, по нам обрушилась вся масса огня, какая была у немцев. Вот тут я уже не мог наблюдать за их работой и за ними, потому что в пяти метрах от машины ничего не было видно от взрывов, дыма и огня...

Когда машины вышли в район сборного пункта, мы не досчитались в своих рядах нашего бесстрашного братского экипажа. По приказу командования был сделан розыск, но как мы не искали, найти не могли, не удалось».

122-е фото
Тот же танк, что и на предыдущем фото, снятый с другой стороны. Крым, май 1942 года. На башне танка видна надпись «За Родину» и номер 1/3. (АСКМ).

После войны на родине братьев Кочевых - в поселке Куеда Пермского края - им установили памятник: самоходку ИСУ-152.

Фактически участие танковых частей в наступлении на этом и закончилось. 28 февраля боевые машины 40 и 55-й бригад поддерживали действия своей пехоты огнем с места, но в атаках не участвовали из-за сильно размокшего грунта.

К вечеру 3 марта наступление войск Крымского фронта было прекращено, продвижение частей оказалось минимальным. Отмечалось, что из-за начавшихся дождей и сильного размокания почвы, «пехота и танки по целине двигаться не смогли, дороги для автотранспорта оказались непроходимыми, подвоз частям и соединениям прекратился».

В выводах по действию танковых частей 51-й армии за 27 февраля - 3 марта 1942 года говорилось:

«27.2.42 г. 229 отб с пехотным десантом ворвался и уничтожил противника в Крым-Шибань и выс. 69, 4, но будучи несвоевременно поддержанными артогнем и пехотой, танки с пехотным десантом вынуждены были отойти, понеся при этом потери».

Также отмечались не лучшие действия командиров 39-й и 55-й танковых бригад, поддерживающих действия 12-й стрелковой бригады. Они находились на КП командира 12-й сбр полковника Петунина, за действиями своих подразделений не следили, в результате чего потеряли управление и не знали, где находятся танки.

Второе наступление на позиции противника началось спустя 10 дней, 13 марта. В нем участвовало 143 танка, из них 8 КВ (4 в 229-м батальоне и по два в 39 и 40-1 бригадах). Однако результаты также оказались скромными, и 16 марта наступление прекратили тем же причинам. В журнале боевых действий 51-й армии отмечалось, что «танковые бригады действовали ограниченно ввиду размокания грунта».

В докладе о работе танковых частей Крымского фронта, датированном 25 марта 1942 года, среди недостатков, выявленных в боях февраля-марта, назывались следующие:

«Бригады прибывают мало сколоченными. Необходимо в подготовительный к операции период давать им время и возможность для сколачивания частей и подразделений.

Командный состав плохо подготовлен по топографии, слабо ориентируется на местности, и сбивается с боевых курсов. Механики-водители имеют слабую техническую культуру...

Срочно требуется решить вопрос о средствах эвакуации для таких машин, как КВ. Имеющиеся трактора тянуть их не могут, благодаря чему танки часто остаются между нашими частями и противником, и если за ночь их не эвакуируют, на утро они расстреливаются».

26 марта части 51-й армии приступили к частной операции по занятию Ко- Асанского узла обороны противника. 390-ю стрелковую дивизию поддерживали 39-я танковая бригада, рота Т-26 56-й и 2 КВ-1 229-го батальона, а 143-ю стрелковую бригаду - 40-я бригада и рота Т-26 56-й бригады, всего 54 боевых машины, из них 4 КВ. Атаку поддерживала артиллерийская (131 орудие и миномет) и реактивные установки, а также авиация. Однако из-за просчетов командования, танки не смогли выйти на рубеж атаки вместе с пехотой, а продвижение последней было остановлено сильным артиллерийско-минометных огнем. При повторных атаках танки действовали без поддержки пехоты, которая не могла подняться из-за огня противника, и понесли значительные потери. В результате, поставленная задача выполнена не была. Причиной неудачи признали отсутствие взаимодействия родов войск - пехота, артиллерия, танки. Виновными посчитали командиров танковых бригад, «из-за преступной небрежности которых танки опоздали выходом с исходных позиций, и в первоначальной атаке с пехотой не участвовали».

Вечером того же дня танковые части фронта получили пополнение - в порт Камыш- Бурун (район Керчи) доставили 14 танков КВ-1, 5 поступили на укомплектование 40-й бригады. В результате к моменту прекращения операции - вечеру 27 марта 1942 года - 40-я танковая бригада имела в боевой готовности 7 танков КВ-1, 55 и 56-я - 28 легких, а в 39-й к этому же времени не осталось ни одной боеспособной машины - в боях предыдущего дня она потеряла подбитыми и подорванными на минах последние 4 КВ-1 и 2 Т-60.

К началу апреля 1942 года танковые части Крымского фронта отремонтировали часть потерянных машин, а также получили мат- часть на восполнение потерь, и к 9 апреля насчитывали 281 боевую машину, из них 51 КВ-1, 121 Т-26 и XT, 108 Т-60 и 1 Т-34. Тяжелые машины имелись в 39,40, 55 (по 10 КВ-1) и 56-й (8 КВ-1) танковых бригад и 229-го батальона (13 машин).

Получил пополнение и противник, который до этого использовал в боях только штурмовые орудия 190 и 197-го дивизионов - на фронт прибыла 22-я танковая дивизия.

Утром 9 апреля 1942 года, после артиллерийской подготовки и авиаударов началось очередное наступление войск Крымского фронта. Но как отмечалось в журнале боевых действий, «вследствие сильного тумана части при первоначальном наступлении потеряли ориентировку и не выдерживали направление, вследствие чего наступление захлебнулось».

Например, отмечалось, что в момент выдвижения 56-й танковой бригады (8 КВ-1, Т-26-32, Т-60-16) с исходных позиций туман стал настолько густым, что видимость составляла 2-3 метра. При этом отдельные экипажи «вследствие плохой выучки и недостаточного наблюдения сбились с боевого курса, и только с прояснением видимости приняли участие в бою». Когда туман рассеялся, выяснилось, что пехота за танками не пошла. КВ, шедшие в первом эшелоне бригады, атаковали позиции противника у населенного пункта Кой-Асан, где были встречены огнем немецких танков и противотанковых орудий. В ходе боя все 8 КВ бригады были потеряны: семь подбила артиллерия, а один подорвался на мине.

К вечеру следующего дня удалось отремонтировать один КВ-1, который был подбит в атаке 11 апреля 1942 года.

39-я танковая бригада (10 КВ-1, 1 Т-34, 29 Т-60) также начала атаку в сильном тумане. А когда он рассеялся, в ходе атаки боевые порядки бригады перемешались с порядками 56-й бригады. Танкисты отчитались об уничтожении 15 орудий, при этом 39-я бригада потеряла 18 машин, из них 7 КВ - шесть подорвались на минах и подбиты артогнем и один пропал без вести.

123-е фото
Уничтоженный внутренним взрывом танк КВ-1 (с литой башней). 1942 год. На башне различима надпись: «Смерть немецким оккупантам» (РГАКФД).

9 апреля 40-я бригада и 229-й батальон (13 КВ-1), сбившись с курса, попали на минное поле противника и не смогли его преодолеть. При этом семь танков бригады, в том числе и КВ ее командира, подорвались на минах. Потери 229-го батальона составили четыре машины - подорвались на минах и были подбиты артиллерией. В документах отмечалось, 229-й батальон «из-за тумана потерял направление, танки разбрелись по полю, действуя разрозненно, неся бесцельные потери».

11 апреля 1942 года танки три оставшихся к тому времени в строю КВ 229-го батальона из-за густого тумана смогли пойти в атаку с опозданием на четыре часа. Машины выдвинулись вперед, но вынуждены были остановиться перед минным полем. В течение двух часов три КВ батальона вели огонь позициям противника, но без поддержки пехоты и мин не смогли продвинуться вперед. А пехота к этому времени была рассеяна немецким артогнем.

12 апреля наступление войск Крымского фронта было прекращено. Всего с 9 по 11 апреля 1942 года части потеряли 119 танков, из них 35 КВ-1 (из 51 имевшегося к началу операции). К 12 апреля семь из них еще находились на поле боя, остальные эвакуировали.

Основные потери в этих боях КВ понесли от артиллерии противника и от мин. Кроме того, в советских документах отмечается еще один интересный способ действий немцев против советских тяжелых машин:

«В борьбе против наших танков противник применил новый способ борьбы - забрасывание на танки мешков с толом. Один КВ после атаки возвратился, имея на моторном люке мешок с 10 кг тола. Подожженный шнур погас, что и спасло танк от подрыва».

Как уж немецкие пехотинцы забросили на КВ 10 кило взрывчатки сказать сложно, видимо помог густой туман.

По состоянию на 25 апреля 1942 года в составе танковых войск Крымского фронта имелось 181 боеспособная машина: 24 КВ-1, 1 Т-34, 71 Т-60, 70 Т-26 и 15 ХТ-133. КВ распределялись следующим образом: 39-я танковая бригада - 1, 40-я - 6, 55-я - 9, 56-я - 4, 229-й отдельный танковый батальон - 4. К 8 мая их количество увеличилось до 244, из них 41 КВ-1 (39-я бригада - 2, 40-я - 11, 55-я - 10, 56-я - 7, 229-й батальон - 11). Именно в таком количестве танковые части Крымского фронта встретили начавшееся 8 мая 1942 года немецкое наступление. Хорошо известны его итоги - части Красной Армии были разгромлены, понесли огромные потери в людях и технике.

124-е фото
Подбитый танк КВ-1 (со сварной башней). 1942 год (ЯМ).

Советские танковые части Крымского фронта, и КВ-1 в их числе, пытались контратаками прикрыть отход войск в направлении на Керчь. Так, 8 мая части 39 и 56-й танковых бригад атаковали наступающие части противника в направлении феодосийской дороги. В результате в течение дня 39-я бригада отразила несколько немецких контратак, подбив 8 танков противника и потеряв 7 своих, из них 2 КВ-1. Всего к 9 мая танковые части Крымского фронта насчитывали 178 исправных боевых машин, из них 32 КВ-1.

9 мая 1942 года довольно успешно действовал 229-й отдельный танковый батальон - он отразил несколько немецких атак у населенного пункта Арма-Эли. Наши танкисты доложили о 28 подбитых боевых машинах противника, при этом было потеряно 5 КВ-1. Однако действиями танковых частей остановить наступление немецких войск не удалось, и к исходу 9 мая глубина их прорыва составила до 30 километров. Потери танковых частей Крымского фронта за день боя оказались довольно существенными, составив 43 танка, из них 11 КВ-1.

10 мая 1942 года проявила себя 55-я танковая бригада, во второй половине дня атаковавшая совместно с частями 77-й горнострелковой дивизии наступающего противника в районе Огуз-Тобе. В ходе боя наши танкисты попали под удар немецкой авиации и артиллерии, но, несмотря на это подбили до 20 машин противника. Свои потери составили 17 танков, из них 7 КВ-1. В результате, в бригаде остался на ходу всего один тяжелый танк из 10 имевшихся к 8 мая - еще два КВ вышли из строя по техническим причинам. К исходу 10 мая только один боеспособный КВ остался и в 229-м батальоне - еще четыре поломались, и один был подбит. Батальон получил приказ вывести свои неисправные танки в тыл для ремонта, но в последующие дни две машины были подорваны экипажами. Еще две вместе с отступающими частями дошли до Турецкого вала (древнее оборонительное сооружение, состоящее из вала и рва, пересекающее Керченский полуостров между Казантипским заливом Азовского моря и Узунларским озером. - Прим. автора), где 13 мая вступили в бой с наступающими частями немцев и были сожжены.

125-е фото
Немцы осматривают тот же танк КВ-1, что и на предыдущем фото. Хорошо видны следы многочисленных снарядных попаданий в корпус и башню машины (ЯМ).

Всего же к утру 11 мая танковые части Крымского фронта имели в своем составе 81 боеспособный танк, в том числе 7 КВ-1. 13 мая советская оборона на Турецком валу была прорвана, 14 мая последовал приказ об эвакуации частей фронта на Тамань, а 15-го немцы взяли Керчь. Тем не менее, еще несколько дней велась эвакуация войск из Крыма.

Следует сказать, что, несмотря на тяжелую ситуацию и неразбериху последних дней боев Крымского фронта, документы о действиях некоторых танковых частей сохранились. Причем помимо общего хода боевых действий в них отражены даже сведения о действиях отдельных машин. В качестве примера можно привести данные о боях 56-й бригады танковой бригады, в которой к 8 мая имелось 7 КВ-1. Они распределялись следующим образом: в первом батальоне находилось пять машин, и во втором - две. В 15.00 8 мая танкисты получили приказ - атаковать прорвавшиеся части противника в направлении Феодосийское шоссе, высота 63,8.

Танкисты атаковали противника примерно в 17.00, бой продолжался до 20.00. Здесь бригада потеряла 14 машин, из них 6 КВ. Наши танкисты доложили о 5 подбитых танках противника и 5 уничтоженных противотанковых пушках. В следующие дни остатки бригады отходили в сторону Керчи, передав 11 мая оставшиеся в строю танки 55-й бригаде. Последний КВ 56-й бригады погиб в бою на Турецком валу у населенного пункта Семь Колодезей 14 мая.

Кстати, практически во всех документах наши танкисты пишут о том, что они действовали без поддержки пехоты и артиллерии, и не имели никаких сведении о противнике и его силах. 1-й батальон 56-й бригады сообщил, что с 8 по 13 мая из пяти КВ три было подбито артогнем, один сгорел и один сожжен при отходе. В документах есть информация о судьбе двух машин.

Танк КВ-1 (башенный номер 1/1) 1-го батальона старшего лейтенанта П. Егорова 8 мая у высоты 63,8 подбил три танка и уничтожил противотанковую пушку противника. В бою машина получила повреждения, и была эвакуирована в район Кошая. При отходе машина была уничтожена.

КВ-1 (башенный номер 1/4) 1-го батальона под командованием младшего лейтенанта А.А. Штырхуна в бою 8 мая у высоты 63,8 подбил три немецких танка. На следующий день он эвакуировал другой подбитый КВ в район Кият, и из-за «сильной перегрузки при буксировки» вышел из строя. Экипаж восстановил машину к 11.00 11 мая, после чего машина заняла оборону у населенного пункта Семь Колодезей. Здесь танк вел бой до 14.00 12 мая, при этом отбив атаку трех немецких танков и подбив один из них. На следующий день КВ с утра и до 19.00 вел обстрел дороги на Керчь, прикрывая свои отходившие части. В 2.00 14 мая машина была уничтожена огнем трех немецких танков, которые подошли на близкое расстояние, пользуясь тем, что рядом с КВ горели грузовики, и пламя слепило экипаж. В ходе боя два танкиста получили ранения и один пропал без вести.

По судьбе тяжелых танков КВ 2-го батальона бригады информации сохранилось несколько больше. Так, КВ с башенным номером 2/1 старшего лейтенанта Громова во время боя 8 мая получил попадание снарядом, от которого загорелся, при этом был ранен наводчик. В дальнейшем «прямым попаданием авиабомбы снесена башня, и машина окончательно разрушена» (вероятно, насчет бомбы преувеличение - мог сдетонировать боекомплект). При отходе пропал без вести командир танка.

КВ с башенным номером 2/2 использовался 8 мая в качестве командирской машины заместителем командира бригады майором И. С. Гумеровым. В ходе боя у танка была пробита маска, в результате чего оказалась заклинена пушка, и ранены майор Гумеров и наводчик Поляков. В ночь на 9 мая КВ использовался для эвакуации подбитых машин батальона, а днем был направлен в Кошай, а затем в Кият в ремонтные мастерские, которые найти не удалось. В дальнейшем танк двинулся на Султановку, но, не дойдя до нее вышел из строя (сгорел главный фрикцион). Машина была сожжена экипажем. Оставшийся без боевых машин личный состав 56-й танковой бригады был 15-16 мая вывезли на Таманский полуостров. Ни один танк при эвакуации войск Красной Армии из Крыма в мае 1942 года вывести не удалось, все машины были потеряны в боях, уничтожены экипажами или брошены при отходе.

Что касается КВ-1, то всего их действовало в Крыму в 1942 году 66 штук. Как уже говорилось выше, их доставляли в два этапа - 36 машин в январе, и еще 30 в марте. Доставка тяжелых танков в Крым вылилась в самостоятельную проблему. Дело в том, что большую часть военных грузов из Новороссийска доставляли в порт Камыш-Бурун, расположенный чуть южнее Керчи (сейчас это микрорайон Аршинцево). Порт ввели в строй перед войной. Он имел один причал и мог принимать одновременно не более двух транспортов. К началу 1942 года порт сильно пострадал в ходе прошедших боев - были разбиты два имевшихся здесь крана, подорваны железнодорожные вагоны и паровозы, и никаких перегрузочных механизмов большой грузоподъемности не имелось. Не было их и в Керченском порту, который также сильно пострадал в ходе боев.

Для перевозки танков КВ выделили канонерскую лодку «Красный Аджаристан» (типа «Эльпидифор», заложена в 1916 году, спущена на воду в 1920-м). Для того чтобы тяжелые КВ не проломили настил, на судоремонтном заводе в Новороссийске на кораблях установили специальные под палубные крепления. Причем на «Красный Аджаристан» танки устанавливались поперек корпуса для того, чтобы при разгрузке в порту Камыш-Бурун машины могли сойти на причал своим ходом - выгрузить их было просто нечем.

Вечером 30 января 1942 года из Новороссийска в Камыш-Бурун вышла канонерская лодка «Красный Аджаристан» с тремя танками КВ, а также с несколькими маршевыми стрелковыми ротами. Из-за того, что котлы на «Красном Аджаристане» вышли из строя, ее тащил на буксире тральщик «Земляк» (бывший грузовой теплоход Азовского пароходства). 1 февраля танки своим ходом сошли на пристань в Камыш-Буруне.

В следующий рейс с танками КВ из Новороссийска «Красный Аджаристан» вышел 3 февраля. На этот раз ее буксировал сторожевой корабль «Кубань» (бывшая грунтовозная шаланда). На рассвете 4 февраля корабли были атакованы самолетами противника, но огнем артиллерии и пулеметов их удалось отогнать. В полночь «Красный Аджаристан» пришвартовали к причалу в порту Камыш- Бурун, и танки своим ходом сошли на берег. Ночью канонерскую лодку вывели из порта, и она отправилась в обратный путь.

Впоследствии перевозками танков КВ также занимались канонерская лодка «Красная Грузия» (типа «Эльпидифор»), тральщик «Земляк», транспорт «Азов» (бывший пароход-углерудовоз, мобилизованный в начале войны), вспомогательный тральщик «Тракторист» (бывший грузовой теплоход Азовского пароходства), бравшие на борт по три танка. Как и в случае с «Красным Аджаристаном», на этих судах провели дополнительное усиление корпусов и палуб для погрузки тяжелых КВ. Перевозка 30 КВ из Новороссийска в Камыш-Бурун этими кораблями заняла шесть дней.

126-е фото
Два подбитых КВ-1. 1942 год. Судя по закрепленным буксирным тросам, переднюю машину пытались буксировать (ЯМ).

Наибольшие потери в боях на Крымском фронте танки КВ-1 понесли от огня новых длинноствольных 75-мм орудий L/43 танков Pz.IV и StuG 42 (эти машины стали поступать в войска весной 1942 года), а также от 76,2-мм противотанковых пушек РаК 36(r), представлявших собой переделку советских трофейных 76,2-мм орудий Ф-22. Эти артсистемы уже могли подбивать КВ, причем на довольно больших дистанциях. Например, в документах 22-й танковой дивизии вермахта о боях за апрель-май 1942 года, есть упоминание об обследовании 10 подбитых КВ-1, при этом сказано, что они имеют «большое количество пробоин башни и бортов корпуса» от 75 и 76,2-мм снарядов. Также отмечается, что большая часть танков сгорела, и имеет повреждения ходовой части от артогня.

Кстати, далеко не все танки КВ-1 были уничтожены в боях на Керченском полуострове. Несколько машин немцам удалось восстановить, и впоследствии использовать, причем там же, в Крыму. Так, в документе, озаглавленном «Доклад об использовании танков в Севастопольской операции с 1.06 42 г. по 1.07.42 г.» сказано следующее:

«В ходе боев в полосе 345 сд (северный участок фронта) отмечено применение противником танков КВ (4 штуки)».

ВЕСЕННЕ-ЛЕТНЯЯ КАМПАНИЯ 1942 ГОДА. В результате наступления войск Юго-Западного и Южного фронтов в районе Изюм, Лозовая, Барвенково в начале 1942 года, советские войска заняли плацдарм, глубина которого составляла почти 90 км, а ширина 100 км (так называемый Барвенковский выступ). В марте Военный совет Юго-Западного направления разработал и представил в Ставку ВЕК план операции по овладению районом Харькова и дальнейшему наступлению на Днепропетровск и Синельниково. Главный удар с Барвенковского выступа на Харьков наносила 6-я армия, из района Волчанска навстречу ей наносился удар соединениями 28-й, 21 и 38-й армий.

Начало операции было намечено на 12 мая 1942 года. К этому времени танковые части Юго-Западного фронта насчитывали 19 танковых бригад (9 из них входили в состав недавно сформированных танковых корпусов) и три отдельных танковых батальона. К вечеру 11 мая они имели в своем составе 962 танка всех типов, из них 81 - КВ-1 (чуть больше 8 % всего парка). При этом «кэвэшки» числились лишь в десяти из 19 бригад фронта (16,48, 84, 90, 198 и 199-я - по 10, 7 и 10-я - по 7, 6-я гвардейская - 3, 5-я гвардейская - 1) и в 92-м отдельном танковом батальоне (3 машины).

127-е фото
Подбитый в бою танк КВ-1. 1942 год. Машина имеет литую башню, верхний кормовой лист корпуса плоский (РГАКФД).

128-е фото
Танки КВ-1 из состава 130-й танковой бригады Героя Советского Союза генерал-майора Е.Г. Пушкина, вступают в освобожденное село Семеновка Александровского района Сталинской (ныне Донецкой) области. Юго-Западный фронт, январь 1942 года (РГАКФД).

129-е фото
Танки КВ-1 в учебной атаке. Калининский фронт, зима 1942 года (ЦМВС).

Южный фронт, передавший большую часть бронетехники Юго-Западному фронту, имел в своем составе всего три танковых бригады с большим некомплектом матчасти - в них числилось всего 58 боевых машин, из них 5 КВ-1.

Начавшееся 12 мая 1942 года наступление войск Юго-Западного фронта шло непросто. На правом фланге соединения наиболее сильной 28-й армии имели минимальный успех. Более удачно действовали 21 и 38-я армии. Из-за того, что артиллерия и авиация не смогли полностью подавить огневые точки противника, поддерживающие пехоту танковые части несли большие потери. В отчете о действиях танковых фронта Юго-Западного фронта за 12 мая говорилось:

«84 тбр атаковала противника совместно с 169 сд. Потери - 1 Т-34 и 1 КВ сгорели...

90 тбр совместно с 13 гв. сд атаковала противника в районе Рязановка - Рогочевка.

Потери: выведено из строя артогнем и подорвалось на минах: КВ - 6, Т-34 - 5, Т-60 - 9, убито 12, ранено 35...».

13 мая немцы подтянули резервы, в том числе и части 3 и 23-й танковых дивизий, и нанесли контрудар. Завязались тяжелые танковые бои. Но, несмотря на это, к 15 мая 1942 года наступающие части правофланговой группировки Юго-Западного фронта прорвали немецкие позиции на 56-километровом участке, продвинувшись вглубь до 25 километров.

Наступление левофланговой, главной ударной группировки Юго-Западного фронта, также началось утром 12 мая 1942 г ода. Здесь «первую скрипку» во многом сыграли многочисленные танковые части, которые несмотря на потери сумели при поддержке пехоты прорвать немецкую оборону Так, в докладе за 12 мая сообщалось:

«48 тбр - 12.5.42 г. во взаимодействии с частями 411 сд прорвав оборону противника, к 13.00 достигла правым флангом мельницы у южной окраины Терека, левым - хут. Октябрьский. В результате боя потеряла: КВ - 3 от артогня, из них у одного подбита ходовая часть, у двух пробиты моторы; Т-34 - 2, в одном разбита пушка, у другого радиатор. Все танки на нашей территории».

В последующие дни наступление советских войск, несмотря на сопротивление противника, продолжалось. В результате боев к исходу дня 12 мая войска главной ударной группировки сломили сопротивление немцев и продвинулись в глубь немецкого расположения на 12-15 км.

130-е фото
Танк КВ-1 на улице освобожденной деревни. Юго-Западный фронт, январь 1942 года (РГАКФД).

На острие наступления были танкисты. Например, в донесении о боевых действиях уже упоминавшейся выше 48-й танковой бригады (к началу наступления имела 42 танка - 10 КВ-1, 16 Т-34 и 16 Т-60) за 14 мая говорилось:

«Бригада продолжала вести бой, и к исходу дня сосредоточилась в районе разъезд Тройчатый. За три дня боев бригадой уничтожено: 4 средних танка, 41 ПТО, 16 пушек, ПТОР - 9, минометов - 3, мотоциклов - 5, автомашин - 3, повозок - 12, складов с боеприпасами - 1, с продовольствием - 1, разгромлен штаб полка, ДЗОТ - 14, пулеметных точек - 21.

Захвачено трофеев: штабные документы и знамя 208 пп, велосипедов - 3, складов с боеприпасами - 2, складов горючего - 1, вездеход, радиостанций - 5.

Свои потери: вышли из строя КВ - 4, Т-34 - 2, Т-60 - 1. Восстанавливаются силами бригады».

В результате к вечеру 14 мая прорыв обороны противника в полосе наступления главной ударной группировки фронта был расширен до 55 по фронту и до 40 км в глубину.

Однако немецкое командование не сидело сложа руки. Оно разработало план контрнаступления, в котором основная роль отводилась армейской группе Клейста. Контрудар этой группы с юга по барвенковской группировке должен был решить успех всей оборонительной операции немцев. С этой целью резервы сосредотачивались против правого крыла Южного фронта, на стыке последнего с Юго-Западным.

Немецкое контрнаступление началось утром 17 мая 1942 года. В нем участвовало девять пехотных и две танковых дивизии. Создав на узких участках прорыва значительное превосходство над обороняющимися здесь стрелковыми дивизиями Южного фронта, к полудню немцы продвинулись вглубь обороны до 20 километров. Ситуация усугублялась тем, что немецкая авиация нанесла удар по узлу связи 9-й армии, что повлекло за собой утерю связи штаба Южного фронта с командованием не только 9-й но и соседней 57-й армии, и полную утерю управления войсками со стороны командующего 9-й армией в самый критический момент боя.

Тем не менее, даже в таких условиях малочисленные танковые части Южного фронта оказали противнику серьезное сопротивление.

131-е фото
Раздача свежих газет в танковом подразделении. Калининский фронт, 1942 год. Машина оснащена дополнительными топливными баками (АСКМ).

К 17 мая 1942 года 12, 15 и 121-я танковые бригады 9-й армии имели в строю 52 танка (6 КВ-1, 18 Т-34, 25 Т-60 и 3 трофейных PzIII). Командование 15 и 121-й бригад в дальнейшем согласовывало свои действия. 12-я бригада (2 КВ-1 и 8 Т-34) имела связь только со штабом 5-го кавкорпуса.

Танки 121 и 15-й бригад (всего 4 КВ, 10 Т-34, 25 Т-60, 3 Pz.HI) были выдвинуты на южную опушку леса восточнее Хрестище и поставлены в засаду. Колонна противника из 40 танков и 50 грузовых машин, двигавшаяся на Никольское, была встречена нашими танками и вынуждена была свернуть с намеченного маршрута. Затем танки 15 и 121 танковой бригады рассеяли другую автоколонну противника южнее Хрестище. Что касается 12-й танковой бригады (2 КВ и 8 Т-34), то вечером 17 мая она отбила атаку противника (до батальона пехоты), наступавшего на Краснополье.

В тот же день, 17 мая, немецкие части атаковали и части правофланговой ударной группировки Юго-Западного фронта. Достигнув Терновой, немцы деблокировали свой окруженный в этом пункте гарнизон и продолжали развивать удар в восточном направлении. Здесь немецкие танки столкнулись с действующей на данном направлении сводной танковой группой - 6 гвардейской танковой бригадой, которой были переданы остатки 48 и 57-й бригады. В ходе боя, понеся большие потери, немцы были вынуждены повернуть назад. Здесь особенно удачно действовали экипажи 6 гвардейской танковой бригады. Так, рота старшего лейтенанта г. Фокина (три танка КВ-1) уничтожила 11 немецких танков, причем командир роты лично подбил шесть из них.

18 мая 1942 года группа Клейста продолжала успешное наступление. В этот день 12-я танковая бригада была атакована танками противника, и после боя отошла к переправе через Северский Донец в районе Изюма. Однако переправа оказалась уничтожена авиаций противника. Командир и комиссар бригады, переправившись на противоположный берег реки, договорились с командирами двух понтонных батальонов о постройке парома. В ночь на 19 мая паром был готов, но по грузоподъемности он не мог обеспечить переправы танков, особенно КВ-1. К тому же он сделал лишь один рейс с трактором С-60, и затонул у левого берега реки.

Командир и комиссар 12-й бригады приказали командиру танкового батальона майору Королеву «обороняться до последней возможности, при отсутствии переправы и невозможности удержать оборонительный рубеж - танки уничтожить».

132-е фото
Бригада бойцов ремонтной роты воентехника 2-го ранга В. Т. Мартьянова за ремонтом танка КВ-1. 1-я гвардейская мотострелковая дивизия, Западный фронт, 1942 год (РГАКФД).

Утром 19 мая, видя приближение к танкам вражеской пехоты майор Королев приказал танки сжечь. Оптика, замки орудий и пулеметы были сняты и выброшены в Северский Донец, личный состав вплавь переправился на левый берег. Впоследствии, в ходе расследования потери танков 12-й бригадой в документе было записано следующее:

«12 тбр находившаяся 31 день в резерве фронта, была отдана на откуп 5-му кавкорпусу, командование которого не было заинтересовано в быстром укомплектовании и приведении ее в боевую готовность...

Атака противника на Изюм застала бригаду не укомплектованной боевой техникой и личным составом. Бригада в боевую готовность приведена своевременно, и заняла заранее подготовленный рубеж для обороны. В результате бомбежки связь с соседями была прервана, и попытка связаться не увенчалась успехом. К тому же особой настойчивости не было проявлено...

При наличии заправки горючего на 2,5-3 часа и достаточном количестве боеприпасов в танках, мог активно обороняться на занятом рубеже Б. Еремовка в течение 19.5.42 г., чего не сделал».

15 и 121-я танковые бригады также вели сдерживающие бои на подступах к переправам через Северский Донец. Они действовали самостоятельно, так как стрелковые части в ночь на 18 мая разрозненными группами переправлялись на северный берег реки. На следующий день, после тяжелого боя с большими потерями остатки бригад переправились через Северский Донец.

133-е фото
Загрузка артиллерийских выстрелов в танк КВ-1. Действующая Армия, 1942 год. Вероятно, машина выпуска декабря 1941 года, она оснащена литыми опорными катками с отверстиями в диске и дополнительными топливными баками (РГАКФД).

К этому времени в трех бригадах (12, 15,121-я) уцелело только семь танков Т-60. Остальные 44, в том числе и шесть КВ-1, были или уничтожены противником, или подорваны своими экипажами при отступлении. Еще 29 машин, из них 15 КВ-1, ожидавшие в районе Барвенково, Богородичное отправки в тыл для ремонта, были частично подорваны, частью просто брошены.

За период с 17 по 19 мая 1942 года 12,15 и 121-й танковыми бригадами было подбито и уничтожено 24 танка противника (среди них один трофейный танк КВ-1, примененный немцами) и до 20 автомашин.

К вечеру 20 мая немцам удалось выйти своими подвижными войсками в район Петровская, Красный Лиман, а к концу 22 мая завершить окружение наших войск на Барвенковском плацдарме. С 25 по 31 мая попавшие в окружение части Красной Армии предприняли многочисленные попытки прорваться из кольца. Однако удалось это немногим - вырвалось около 27 тысяч, тогда как в окружение попало более 200 тысяч человек.

Пожалуй, не будет большим преувеличением сказать, что в летних боях 1942 года тяжелые танки КВ-1 использовались наиболее массово. Это было связано, прежде, всего, с появлением тяжелых танковых бригад в составе танковых корпусов. При этом наибольшее количество этих бригад воевали на центральном и южном участках советско- германского фронта (Западный, Брянский, Воронежский, Юго-Западный фронты).

134-е фото
Экипаж танка КВ-1 «Истребитель» младшего лейтенанта Товстика (на переднем плане). Калининский фронт, 1942 год. Обратите внимание на бревно для самовытаскивания, уложенное на левой надгусеничной полке (РГАКФД).

Так, в апреле - мае 1942 года сформировали 25 танковых корпусов - 11 на фронтах и 14 в резерве Ставки ВГК. Из них 13 участвовали в боевых действиях на Брянском, Воронежском и Юго-Западном фронтах в ходе Воронежско-Ворошиловградской операции (28 июня - 24 июля 1942 года).

К началу активных боевых действий количество танков КВ-1 в боевых частях было различным. Например, к 29 июля 1942 года 28-я армия Юго-Западного фронта в трех танковых бригадах имела 115 машин, из них 36 КВ (треть парка). Такое соотношение было связано с тем, что одна из бригад - 65 - была тяжелой, и насчитывала 24 КВ-1 (из них 2 в ремонте) и 23 Т-60. Танковые части 9-й армии (64 боевых машины) КВ не имели вообще, а в составе Южного фронта из 214 танков их было 45 (пятая часть парка).

28 июня 1942 года началась операция «Блау» - наступление немецких войск на Воронеж. Главный удар был нанесен силами 4-й танковой армии (семь дивизий, из них три танковых) на 45-километровом участке на стыке 13 и 40-й армий Брянского фронта. К вечеру советская оборона была прорвана, и немецкие танки продвинулись в глубину до 12 километров.

Для ликвидации прорыва командование Брянского фронта выдвинуло из своего резерва 16-й (107-я тяжелая, 109 и 164-я танковые бригады, 181 танк из них 24 КВ-1) и 1-й (1-я гвардейская, 49-я и 89-я тяжелая танковые бригады, 181 танк из них 24 КВ-1) танковые корпуса 115 и 116-ю отдельные танковые бригады, а Ставка ВГК - три танковых корпуса (4, 17 и 24-й).

29 июня 1942 года вступил в бой 16-й танковый корпус. Две его бригады (107-я и 164-я) контратаковали противника, не давая ему переправиться через реку Кшень. В ходе тяжелых боев потери составили до 15 % танков, при этом бригады отчитались об уничтожении 18 боевых машин противника.

На следующий день части корпуса получили задачу - уничтожить противника в районе Новый Поселок, где немецким частям удалось переправиться через Кшень. Однако из-за серьезного сопротивления и непрерывных бомбежек выполнить эту задачу не удалось. Только 107-я бригада потеряла за день 14 КВ-1, 7 из которых удалось эвакуировать с поля боя.

135-е фото
Старший механик-водитель танка КВ-1 Петровский. Западный фронт, 1942 год (РГАКФД).

В последующие дни корпус получил задачу контратаковать противника и совместно с 1-м танковым корпусом овладеть населенным пунктом Захаровка. Но из-за понесенных больших потерь, а также отставания 1-го танкового корпуса, атака не удалась. Более того, 5 июля под давлением превосходящих сил противника части 16-го корпуса отошли на восточный берег реки Олым. Пятикратные попытки танкистов восстановить положение успеха не имели.

Согласно отчета штаба 16-го танкового корпуса, к 13 июля 1942 года из 181 боевой машины, имевшейся к началу боев, 87 (из них 7 КВ-1) было безвозвратно потеряно, и 49 (17 КВ-1) отправлено на ремонт на заводы промышленности. Таким образом, среди оставшихся в строю 45 танков корпуса ни одной тяжелой машины не имелось.

115-я отдельная танковая бригада (8 КВ-1, 20 Т-34 и 20 Т-60) 29 июня 1942 года получила приказ штаба Брянского фронта «контратаковать колонну танков и мотопехоты противника, остановить ее и прикрыть отход Штарма 40 на новый командный пункт, а в дальнейшем воспретить прорыву танков на Горшечное». Местность по маршруту выдвижения бригады оказалась сильно пересеченной, с большим количеством оврагов и мокрых лугов, что «являлось препятствием для танков КВ». Кроме того, броды в большинстве случаев отсутствовали, а мосты оказались совершенно непригодными для движения тяжелых танков, и к тому же частично разрушенными.

Вечером 29 июня части 115-й бригады вступили в бой с танками противника, оттеснили их и заняли оборону у населенного пункта Голопузовка. В течение следующего дня наши танкисты отбили пять атак противника, но, были обойдены с флангов, и отошли, заняв оборону совместно со 116-й бригадой на реке Бычек. В течение следующих дней танкисты с боями отходили в сторону Воронежа. Утром 4 июля сводный отряд бригады получил от штаба 17-го танкового корпуса задачу прикрыть переправу у Ново-Ольшанки. Примерно в 15.00 немцы прорвались в тыл отряду, который потеряв четыре КВ, стал отходить в сторону переправ через Дон. Всего с 28 июня по 10 июля бригада потеряла 41 танк, из них 8 КВ. В своих отчетах штаб бригады заявил о 114 (!) подбитых немецких танках, 5 уничтоженных противотанковых пушках и 62 автомобилях.

116-я танковая бригада (48 танков, из них 8 КВ-1) по приказу штаба Брянского фронта вечером 28 июня 1942 года выдвинулась в район Богатыревки с задачей быть готовой к нанесению контрудара по прорвавшимся мотомехчастям противника.

136-е фото
Тренировка автоматчиков по посадке на танк КВ-1. Калининский фронт, весна 1942 года. Машина имеет башенный номер 33 (АСКМ).

Ночью она прибыла в Никольское, где ее дальнейшее продвижение застопорилось из-за «отсутствия переправ через болотистый ручей у Алексеевки и р. Грайворонка у Никольское». К вечеру удалось построить мост и переправить часть машин, но наличие в бригаде тяжелых танков сказалось на ситуации не лучшим образом. Так, в отчете о действиях говорилось, что «второй танковый батальон переправиться не смог, так как переправа была приведена в негодность танками КВ первого батальона». На этом беды бригады не закончились - днем 29 июня ее штаб, находившийся в Верхней Грайворонке, попал под бомбежку, в результате чего погиб комбриг, имевший связь со штабом 40-й армии. Восстановить связь не удалось, «так как нового места расположения штаба армии бригада не знала».

Вечером удалось установить контакт со 115-й танковой бригадой, ведущей бой в районе Бычек. Штаб 116-й бригады принял решение - выйти в этот район и «совместными усилиями со 115 тбр уничтожить наступающие танки противника». 30 июня первым вступил в бой первый танковый батальон, который своими действиями обеспечил возможность отхода частей 6-й стрелковой дивизии. Утром 1 июля 116-я бригада совместно со 115-й контратаковали противника, поддерживая 125-й стрелковый полк. В отчете о боевых действиях об этом сказано: «В результате коротких, но ожесточенных боев обе стороны перешли к обороне». Правда остановить противника на этом участке удалось дорогой ценой - бригада потеряла 43 танка, включая все 8 КВ-1, и к исходу дня в ее составе осталось всего 2 Т-34 и 3 Т-60. Штаб соединения сообщил о том, что «уничтожено 75 танков, 6 автомашин с пехотой, 1 штабная автомашина, 15 орудий ПТО». К 4 июля остатки бригады переправились через Дон, и были выведены в тыл.

Три танковых корпуса (4, 17 и 24-й), переданные из резерва Ставки ВГК для ликвидации немецкого прорыва, должны были нанести контрудар из района Горшечное, навстречу наступающим с севера 1 и 16-м танковым корпусам. 4, 17 и 24-й корпуса объединялись в оперативную группу под командованием генерал-лейтенанта танковых войск Я.Н. Федоренко, начальника ГАБТУ КА, специально прибывшего на фронт для оказания помощи в действиях танковых соединений.

137-е фото
138-е фото
Два танка КВ-1 из одной части - с литой («За Сталина») и сварной (За Родину) башнями - движутся через лес. 1942 год. Танк на верхнем фото не имеет надгусеничной полки (кадры кинохроники).

К вечеру 28 июня 1942 года в составе опергруппы имелось 477 танков, из них 76 КВ-1 (16 % парка).

17-й танковый корпус (66-я тяжелая, 67 и 174-я бригады, всего 179 машин из них 23 КВ-1) с 28 июня 1942 года перебрасывался в район Касторной для нанесения контрудара. 30 июня мотострелковая бригада корпуса при поддержке 102-й танковой бригады вступила в бой с частями дивизии «Гроссдойчланд». На следующий день перешла в атаку 174-я бригада, но не поддержанная 66-й бригадой КВ, как это предусматривалось планом, была вынуждена вести бой с превосходящими силами противника. После отхода 174-й бригады немцы атаковали деревню Кулевка, где располагалась 66-я танковая бригада. В результате 11-часового боя она была окружена и отошла с большими потерями.

С занятием Кулевки 17-й танковый корпус оказался разрезан на две части: правую (66-я бригада и остатки 115 и 116-й отдельных бригад), и левую (67, 147-я танковые, мотострелковая и 102-я бригада 4-го танкового корпуса). Связь штаба корпуса с левой группой была потеряна. Утром 2 июля немцы атаковали населенный пункт Горшечное, где оборонялись части левой группы, и окружили их. Однако вечером бригады вышли из кольца, понеся большие потери. Около 20.00 немцы неожиданной атакой отбросили остатки корпуса (к этому времени в нем имелось всего 38 боеспособных танков, из них 10 КВ-1) к переправам через Дон у Верхне-Турово. Весь следующий день танкисты сдерживали наступление противника, а ночью по приказу командования переправились на другой берег.

Всего за четыре дня боев 17-й танковый корпус потерял 132 танка (из них 23 КВ-1) из 179 имевшихся к началу боев. Корпус действовал на 40-километровом фронте, сдерживая две танковых и моторизованную дивизию противника. Авиационной, артиллерийской и пехотной поддержки танкисты не имели, радиостанции практически отсутствовали. Зенитный дивизион не был получен, поэтому атаки авиации отбивались только ружейно-пулеметным огнем. Отсутствовал и разведывательный батальон, в результате чего разведка практически не велась.

139-е фото
Танк КВ-1 с литой башней и гнутым верхним кормовым листом в перерывах между боями. Калининский фронт, весна 1942 года (АСКМ).

24-й танковый корпус по директиве Ставки Верховного Главного Командования от 28 июня 1942 года передавался из состава Юго- Западного фронта Брянскому. К 30 июня корпус сосредоточился в районе Старого Оскола, где начал занимать оборону. К этому времени в составе корпуса (4-я гвардейская, 51-я и 130-я бригады) имелось 153 танка. Одна из бригад - 4-я гвардейская - была тяжелой, и насчитывала в своем составе 24 КВ-1 и 30 Т-60.

В тот же день была получена директива заместителя наркома оборон СССР генерал- лейтенанта Я. Федоренко, согласно которой на 24-й танковый корпус возлагалась оборона Старого Оскола. Бригады стали выдвигаться в новые районы, при этом 4-я гвардейская оставалась в резерве комкора. В ходе маршей два КВ-1 вышли из строя по техническим причинам. Днем 2 июля боевое охранение 4-й гвардейской танковой бригады вступило в бой с немецкими танками у населенного пункта Жуково, но потеряв три КВ, отошла.

К утру 3 июля части противника потеснили войска 21-й армии, которая отходила на рубеж реки Оскол. Войска группы Федоренко получили задачу - обеспечить выход войск соседней 40-й армии, находившейся западнее Старого Оскола. К этому времени в 24-м танковом корпусе имелась большая проблема с горючим, которого имелось до одной заправки, и боеприпасами, которых осталось 1-1,5 боекомплекта.

3 июля немецкие части заняли Старый Оскол, и теснили наши части в восточном направлении. В результате, 24-му танковому корпусу пришлось отходить, и свершив 35-километровый марш к вечеру 3 июля он сосредоточился на восточных берегах рек Боровая и Потудань. Здесь была получена боевая задача - выйти в Курбатово на соединение с 17-м танковым корпусом. Но утром 4 июля приказ отменили - теперь требовалось в 13.00 перейти в наступление в направлении Петровка. Однако из-за отсутствия горючего корпус смог приступить к выполнению этой задачи с опозданием на 2,5 часа. К этому времени немецкие части опередили корпус, танки которого вступили в бой с противником. Однако из-за того, что немцы пытались выйти к переправам через Дон и отрезать наши части, корпус получил задачу на отход в сторону Острогожска и Коротояка, где занял оборону 5 июля.

140-е фото
Ремонт танка КВ-1 в полевых условиях. Западный фронт, весна 1942 года. Хорошо видно, что у машины демонтируют двигатель (РГАКФД).

На следующий день немцы разбомбили переправу, не дав возможности частям корпуса переправиться на восточный берег Дона. Танкисты заняли оборону, но к этому времени на исходе было горючее и продовольствие. К этому времени в составе 24-го корпуса имелся 81 танк, из них 12 КВ-1. В течение 8-13 июля танкисты вели бои с наступающими частями противника в районе Урыво-Покровское, Ивановское и Петропавловска, отбрасывая их контратаками. Так, 13 июля 8 КВ и 11 Т-60 4-й гвардейской бригады совместно с пехотой 24-й мотострелковой бригады отбила атаку, уничтожив противотанковую пушку и 9 пулеметов. Свои потери составили 3 КВ-1 сгоревшими, 4 убитых, 21 раненый и 2 пропавших без вести. К 15 июля 1942 года в составе 24-го танкового корпуса имелось всего 32 боевых машины, все КВ к этому времени были потеряны. Корпус вел бои на этом участке до 20 июля, после чего был выведен в резерв.

В отчете о боевых действиях соединения отмечалось:

«Характер района действия корпуса представлял из себя или равнину долины рек, или возвышенное плато с отлогими балками, при крутизне уклона не превышающих 8-10°. По маскирующим признакам местность была открыта с небольшими рощами и населенными пунктами.

Характер дорог, в большей степени представлял проселочный тип. До 30 % пути составляли профилированные дороги, до 10 % - дороги прокладываются танками по целине. На отдельных участках встречаются дороги с глубокой песчаной колеей. На всем маршруте деревянные мосты, за исключением мостов через р. Оскол в районах Новый Оскол и Старый Оскол, не были рассчитаны на проходимость средних и тяжелых танков, и как правило, требовали их дополнительного укрепления. Броды и обходы являлись препятствием для движения тяжелых танков и колесных машин...

Практическая боевая деятельность корпуса свелась к действиям маневренного и оборонительного характера с задачей упредить противника танками там, где ожидали его вероятного прорыва. Танки несли большую перегрузку, а следовательно и потери от маршей и маневренных действий. Например: танки КВ совершили в общей сложности марш в 600 км без тщательных профилактических мероприятий.

141-е фото
Танки КВ-1 меняют позиции. Западный фронт, весна 1942 года. Передняя машина со сварной, задняя с литой башнями (РГАКФД).

Взаимодействия с авиацией у корпуса не было. Связь по радио являлась основным средством связи внутри корпуса, и работала почти бесперебойно. Связь со штабом фронта работала с большими перебоями.

Части корпуса действовали без увязки действий с соседями справа и слева, а также не было определенных сведений о противнике».

За период боев 4-я гвардейская танковая бригада понесла следующие потери в мат- части: 15 КВ-1, из них 4 потеряно в бою, один разбит авиацией, один пропал без вести и 9 взорвано экипажами при отходе. Еще 9 танков отправили в ремонт на заводы промышленности. Из 30 Т-60 боевые потери составили 15 машин и 6 вышло из строя по техническим причинам. Бригада отчиталась о подбитых и уничтоженных у противника 12 танках, 2 броневиках, 19 автомашинах, 24 пушках, 38 пулеметах 8 мотоциклах и 9 минометах. Также танкисты взяли в плен 68 солдат и офицеров противника, захватили пушку, 2 миномета и 3 пулемета.

Как видно из вышеперечисленного, большая часть КВ-1 4-й гвардейской танковой бригады вышла из строя по техническим причинам, при этом 9 машин пришлось взорвать из-за невозможности эвакуации. Это было связано, прежде всего, с перенапряженными маршами и отсутствием времени на обслуживание танков.

4-й танковый корпус (45-я тяжелая, 47 и 102-я танковые бригады) - 145, из них 29 КВ-1) который до этого вел бои в полосе 21-й армии, совершив 130-километровый марш, к исходу 29 июня вышел в район Старый Оскол. На следующий день части корпуса нанесли контрудар по наступающему противнику, и, отбросив его передовые части вышли к населенному пункту Горшечное.

Утром 1 июля после артиллерийской подготовки немецкие танки атаковали позиции 4-го корпуса. В воздухе господствовала авиация противника, непрерывно бомбя позиции бригад. Основной удар был нанесен по 45-й тяжелой танковой бригаде. В результате боя она понесла большие потери, и вынуждена была отойти. При этом танкисты заявили о 30 уничтоженных танках противника. Однако в дальнейшем части корпуса понесли большие потери. Так например, 102-я бригада, оборонявшая Горшечное, к исходу 1 июля попала в окружение. В результате тяжелого боя к вечеру 2 июля немцы заняли этот населенный пункт. На следующий день генерал-лейтенант Я. Федоренко приказал остаткам 4-го танкового корпуса занять оборону по реке Убля, а затем отходить за Дон.

142-е фото
Старший сержант П. В. Костенко, старший лейтенант С. Г. Бандуровский и старший сержант И. С. Поляков проверяют пулеметы перед боем. 145-я танковая бригада, Западный фронт, 1942 год. На заднем плане КВ-1 «Багратион» (РГАКФД).

143-е фото
Командир 2-го батальона 145-й танковой бригады капитан В. Л. Труханов ставит боевые задачи экипажам. Западный фронт, май 1942 года (РГАКФД).

144-е фото
Танк КВ-1, расстрелянный немецкой артиллерией. 1942 год (АСКМ).

30 июня 1942 года, одновременно с наступлением 4-й танковой армии немцев против Брянского фронта, противник силами 6-й армии и 40-го танкового корпуса перешел в наступление в полосе Юго-Западного фронта. Главный удар был нанесен в стык между 21 и 28-й армиями, и к обеду оборона советских войск была прорвана. Однако на пути наступающего противника оказались позиции 13-го танкового корпуса (85, 158-я и 167-я танковые бригады, всего 163 машины). Следует сказать, что этот корпус не имел тяжелой бригады - в его составе числилось всего 8 КВ-1 в составе 158-й бригады (помимо них она имела по 20 Т-34 и Т-60). В течение всего дня в районе реки Волчьей шли ожесточенные танковые бои, в которых участвовало с обеих сторон более 200 машин. В ходе боя 13-й корпус потерял 42 танка, из них 17 сгоревшими. Потери действовавшей против него 23-й танковой дивизии вермахта оказались сопоставимыми - немцы сообщили о 48 потерянных машинах. Однако на следующий день командование 21-й армии, чтобы избежать окружения, приказало отвести войска за реку Оскол. 13-й танковый корпус прикрывал отход, при этом понес большие потери.

Для восстановления положения в полосе 28-й армии был введен в бой, находившийся в резерве 23-й танковый корпус (6, 91 и 114-я танковые бригады, всего 128 машин). Как и 13-й, этот корпус не имел тяжелой бригады, а все имевшиеся КВ-1 входили в состав 91-й бригады (9 КВ-1, 20 Т-34 и 20 Т-60). Однако из-за неправильного использования, беспрерывной переброски частей с одного участка на другой, 23-й корпус только за два дня боев (1-2 июля) потерял 30 танков, и не сумел приостановить продвижение противника и не воспрепятствовал форсированию реки Оскол.

К 5 июля 1942 года в полосе Брянского фронта сложилась довольно тяжелая обстановка. Днем ранее 4-я танковая армия немцев вышла на подступы к Воронежу, форсировала Дон и ворвалась на западную окраину города. Для усиления фронта Ставка ВГК перебрасывала на это направление недавно сформированную 5-ю танковую армию, а также 18 и 25-й танковый корпус.

К этому времени 5-я танковая армия генерал-майора А. Лизюкова включала в себя три танковых корпуса - 2-й (26, 27, 148-я тяжелая танковые бригады), 7-й (3-я гвардейская тяжелая, 62 и 87-я бригады) и 11-й (53-я тяжелая, 59 и 160-я бригады), стрелковую дивизию, отдельную танковую бригаду и ряд других частей. Всего к исходу 5 июля армия имела 641 танк, из них 83 КВ-1 в составе тяжелых бригад (13 % парка).

Армия получила задачу - нанести удар и перехватить коммуникации танковой группы противника, прорывавшейся к Воронежу. Согласно указаний штаба армии, предполагалось прибывающие 2 и 11-й танковые корпуса «вводить в бой побригадно, развертывая их восточнее 7 тк. Поставленную задачу выполнять в основном бригадами Т-34 5 ТА, усиленными мотопехотой. Танки КВ иметь в глубине боевых порядков, а часть их использовать для обеспечения переправы у Задонска».

Так как командование требовало от 5-й танковой армии нанести контрудар, не дожидаясь полного сосредоточения частей, то утром 6 июля в наступление перешел только 7-й танковый корпус, половина бригад которого находилась во втором эшелоне и резерве. В ходе атаки части корпуса встретились с танками наступавшей 11-й танковой дивизией вермахта, с которыми вели бой в течение всего дня.

145-е фото
Немецкие солдаты осматривают подбитый танк КВ-1 (с литой башней). Лето 1942 года (АСКМ).

7 июля части 7-го и подошедшего 11-го танкового корпусов вновь перешли в атаку, отбросили немецкие части, и вышли на реку Сухая Верейка. При этом часто возникали серьезные проблемы с форсированием речек, которых здесь имелось довольно много. Кроме того, прошедшие дожди также затрудняли выдвижение танков. Например, в донесении 11-го корпуса сообщалось, что 53-я тяжелая бригада утром 7 июля «застряла на переправе через р. Кобылья Снова, и переправилась лишь к 17.00 7.07.41 г.».

Вечером 7 июля штаб 5-й танковой армии получил директиву - во что бы то ни стало сегодня взять Землянск. Однако выполнить это задание танкисты не смогли - они были остановлены сильным огнем артиллерии и танков противника. Кроме того, заболоченные берега реки Сухая Верейка оказались непроходимыми для танков, что сильно снизило темп наступления. Но особенно большой урон наносила немецкая авиация, которая непрерывно бомбила боевые порядки, тылы и коммуникации 5-й танковой армии.

За 8 июля «7 и 11 тк задачу не выполнили, упершись в организованную противотанковую оборону и заболоченные ручей Кобылья Снова и р. Сухая Верейка, непроходимые для танков. Большое воздействие имела авиация противника, которая непрерывно бомбила боевые порядки».

К утру 9 июля 11-й корпус имел боеспособными всего 63 КВ и английских «матильд», а также «до 60 малых Т-60» (к началу боев 24 КВ, 88 «матильд» и 69 Т-60). В авангарде атаки были «кэвэшки» 53-й бригады, но форсировать Сухую Верейку танки не смогли из-за сильного огня артиллерии и танков противника. За день боя 11-й корпус потерял 8 своих танков, отчитавшись об 11 подбитых у противника.

146-е фото
147-е фото
Два КВ-1 из одной танковой части с башенными номерами 45 и 48. Весна 1942 года. Обратите внимание, что у машины на верхнем фото установлен зенитный пулемет, а башня развернута назад (кадры кинохроники).

7-й танковый корпус перешел в атаку в 4.00 9 июля. Под прикрытием огня КВ 3-й гвардейской бригады Сухую Верейку форсировали несколько машин 19-й бригады. Однако из-за действия немецкой авиации, бомбившей боевые порядки корпуса в течение всего дня, навести переправы через реку не удалось.

Следует сказать, что 6-9 июля 1942 года 2-й танковый корпус в боях не участвовал - по распоряжению штаба фронта он находился в резерве.

С утра 10 июля корпуса продолжили наступление. В ходе боя 3-я гвардейская танковая бригада 7-го корпуса потеряла 5 КВ подбитыми, и еще 3 машины застряли в болоте. 11-й корпус доложил о 10 выведенных из строя машинах, но КВ среди них не значились.

В этот день командование, наконец, разрешило ввести в бой 2-й танковый корпус. В ходе атак он потерял 10 машин - 4 Т-34 и 6 КВ (4 «кэвешки» сгорели).

11 июля части 5-й танковой армии под непрерывной бомбежкой немецкой авиации медленно продвигались вперед, неся большие потери. 11-й корпус доложил о 21 потерянной машине, и к вечеру имел 13 боеспособных КВ и «матильд» и 6 Т-60. В 3-й гвардейской бригаде было подбито 2 КВ, которые удалось эвакуировать с поля боя. 2-й корпус потерял 16 машин, из них 6 КВ-1. Но нес потери и противник - только 2-й танковый корпус за день подбил и уничтожил 25 боевых машин, захватив один танк исправным.

148-е фото
Экипаж пополняет боекомплект - загрузка артвыстрелов в КВ-1, стоящий в капонире. Западный фронт, весна 1942 года (РГАКФД).

12 июля, подтянув силы, немцы нанесли контрудар, атаковав 7 и 2-й танковые корпуса крупными силами пехоты и танков. Понесшие в предыдущих боях большие потери, части 5-й армии стали отходить, но на следующий день немецкое наступление на север удалось остановить. В течение двух следующих дней 5-я танковая армия вела бои на занимаемых рубежах, а 15 июля перешла в наступление. В результате к вечеру 16 июля удалось потеснить противника и занять оборону. Через два дня части 5-й танковой армии сменили стрелковыми соединениями и отвели в тыл.

По отчету штаба объединения, с 6 по 17 июля безвозвратные потери - 341 танк (из них 57 КВ). Это составило более половины от числа машин, имевшихся к началу боев.

По тяжелым бригадам ситуация была следующей. 148-я - из 26 КВ, имевшихся к 6 июля, все потеряны безвозвратно. 3-я гвардейская - из 33 числившихся к началу боев, 23 списаны как безвозвратные, 10 имелось в наличии, их них на ходу был только один, остальные требовали ремонта. 53-я бригада - из 24 КВ 8 потеряно безвозвратно, а из 16 оставшихся 9 машин требовали ремонта. Таким образом, наибольшие потери понесла 148-я бригада 2-го танкового корпуса, которая участвовала в боях меньше, чем другие бригады на КВ.

В ходе июльских боев отличился наводчик орудия танка КВ-1 из 3-й гвардейской тяжелой танковой бригады старшина А. С. Новоселов. В боях 7 июля 1942 года уничтожил 2 танка противника и 3 ПТО, а 19 июля на Малой Верейке - один танк и орудие. Впоследствии в начале сентября 1942 года под Сталинградом подбил еще 2 танка, орудие и 2 автомашины. За это Новоселов был награжден орденом Красного Знамени. Кстати, из наградного листа следует, что КВ Новоселова назывался «Невский».

В последних числах июня 1942 года в район Воронежа в спешном порядке перебрасывается новосформированный 18-й танковый корпус (180-я тяжелая, 181-я и 110-я танковые бригады, всего 181 боевая машина, из них 24 КВ-1). Части объединения формировались наспех, штаб не был полностью укомплектован, бригады не имели зенитных орудий и радиостанций, не хватало шоферов для автомашин.

В таком виде корпус сразу после разгрузки вводился в бой отдельными частями, действуя на фронте 78 километров. 5 июля в самый разгар боя на юго-западной окраине Воронежа, стрелковые части и артиллерия самовольно оставили позиции, и отошли на восточный берег реки Воронеж. Бригады корпуса в одиночку сдерживали части противника в юго-западной части города.

149-е фото
Комиссар подразделения старший политрук И. К. Худяков беседует с экипажем танка КВ-1. Северо-Западный фронт, 1942 год (РГАКФД).

7 июля 3-я моторизованная дивизия немцев захватила переправу через Дон в районе Подклетной и к вечеру заняла всю северную часть Воронежа. В результате этого 110 и 181-я танковые бригады оказались отрезанными, так как мосты через Воронеж взорвали по распоряжению начальника гарнизона. Потеряв большую часть имевшихся на том берегу танков, 9 июля бригады вырвались из окружения. На следующий день части 18-го танкового корпуса вывели в тыл для доукомплектования.

С 4 по 9 июля танкисты 18-го корпуса отбивали 5-8 немецких атак в день. Получив пополнение (83 танка, из них 18 КВ-1) 19-23 июля танковые бригады совместно с 303-й стрелковой дивизией пытались выбить немцев с северной окраины Воронежа, но безуспешно. Впоследствии части корпуса вели бои в районе города вплоть до конца августа 1942 года.

Всего же из участвовавших в боях с 3 по 23 июля в составе 180-й бригады 42 КВ-1 к 24 числу было безвозвратно потеряно 12 машин, еще 8 получили серьезные повреждения от артогня, 22 имелось в наличии, часть из них находилась в текущем ремонте.

7 июля 1942 года из части войск Брянского фронта, обороняющих Воронеж, создается новый фронт - Воронежский. В его состав включили четыре танковых корпуса (17, 18, 24 и 25-й), 14, 115 и 116-ю отдельные танковые бригады, 475 и 476-й отдельные батальоны танков КВ, а также 12 отдельных рот КВ-1 (с 11 по 22-ю). Воронежский фронт был единственным в ходе войны, получившим на усиление отдельные роты тяжелых танков. Однако в ходе дальнейших боев роты КВ, как «неспособные обслужить себя в ремонте, снабжении и эвакуации», были влиты в состав бригад и отдельных танковых батальонов.

На 1 августа 1942 года танковые войска Воронежского фронта (4, 17, 18, 4 и 25-й танковые корпуса, 14, 115, 116, 170-я отдельные танковые бригады 475 и 476-й отдельные танковые батальоны и 12 рот КВ-1) по списку насчитывали 1083 боевых машины, из них 264 КВ-1 (почти четверть парка). Однако из этого количества исправными были лишь 295 танков, из них 79 КВ (около 27 %). Еще 338 машин требовали капитального или среднего ремонта или уже были отправлены в капремонт (из них 57 КВ). Остальные 450 (из них 128 КВ) были списаны как безвозвратные потери.

150-е фото
Экипаж КВ-1 за обслуживанием своего танка. Западный фронт, весна 1942 года (РГАКФД).

Таким образом, примерно за месяц боевых действий из 264 КВ-1 Воронежского фронта было потеряно безвозвратно 48 %. Это больше, чем процент безвозвратно потерянных боевых машин остальных типов - 39 % к начальной численности.

По состоянию на 20 августа 1942 года в составе танковых частей Воронежского по списку насчитывался 681 танк, из них 77 КВ-1. Из этого количества на ходу было лишь 370 (62 КВ-1), а 134 машины числились как не эвакуированные с поля боя, причем тяжелых среди них не было.

В ходе оборонительных боев на воронежском направлении в действиях войск Брянского, а затем Воронежского фронта вышестоящим командованием отмечались следующие недостатки в использовании танковых частей.

Корпуса и бригады, как правило, использовались разрозненно, не имея между собой общей связи по времени и рубежам. Часто корпуса были предоставлены сами себе, и совершенно не знали, что делает пехота, а стрелковые части в свою очередь, не имели сведений о действиях танкистов.

Вышестоящие штабы использовали танковые соединения совершенно неграмотно. Например, по решению командующего 60-й армией в течение трех дней танковые корпуса без подготовки и соответствующего обеспечения вели бои по взятию Воронежа «используя негодный метод лобовой атаки города как крупный укрепленный танко-недоступный район». В результате, соединения понесли большие потери в людях и технике.

В той же 60-й армии имелись такие недопустимые явления, когда приданные пехоте танковые части решением командиров стрелковых дивизий распределялись между полками, а командиры стрелковых полков придавали их батальонам.

151-е фото
Экипаж КВ-1 лейтенанта С. И. Копченского пополняет боекомплект. 1942 год. На фото хорошо видны чемоданы на два 76-мм выстрела, которые укладывались на пол боевого отделения танка (РГАКФД).

Небезынтересно привести выводы по боевому использованию действовавших на этом направлении отдельных батальонов и рот танков КВ-1:

«Прибывшие в состав танковых войск Воронежского фронта в начале июля два отдельных батальона КВ (475 и 476-й) и двенадцать отдельных танковых рот КВ, в течение июля участвовали в операциях в районе г. Воронеж.

Танковые батальоны до 22.7.41 г. использовались как самостоятельные единицы, и входили в подчинение Военных Советов армий. Как правило, они придавались стрелковым дивизиям, действовавшим на направлении главного удара. С начала наступательной операции, т. е. с 24.7.41 г., батальоны подчинены: 475 отб - командиру 25 тк, 476 отб - командиру 18 тк, и использовались для наступления в первых эшелонах боевых порядков танковых корпусов.

Отдельные танковые роты КВ распоряжением Военного Совета фронта передавались в подчинение Военным Советам армий, последние использовали их, придавая стрелковым дивизиям, действующим на ответственных участках в обороне или на направлении главного удара в наступлении. Две роты были приданы 4 тк, четыре роты - 18 тк.

Танковые батальоны и отдельные роты действовали героически, несмотря на большие потери. Надо отметить, что в некоторых случаях общевойсковые командиры неправильно использовали эти подразделения. Вводили в бой с хода, без предварительной разведки противника и направления атаки. Мало представлялось времени на увязку вопросов взаимодействия с пехотой и артиллерией.

Вывод. 1. Опыт боевых операций подтвердил нецелесообразность использования танков в составе отдельных рот и даже батальонов.

2. Отсутствие в этих подразделениях квалифицированного технического состава, эвако и ремонтных средств, задерживало восстановление поврежденных танков».

К сказанному следует добавить, что по состоянию на 1 августа 1942 года 475-й батальон из 15 КВ-1, числившихся в его составе к началу боев, имел в строю 3 КВ, еще 5 требовали среднего и 4 капитального ремонта, а три танка были списаны как безвозвратные потери. По 476-му батальону картина была следующей: из 15 в строю - 3, требовали среднего ремонта - 2, капитального - 1, безвозвратные потери - 9.

Что касается десяти рот КВ, то к началу боев в них числилось 117 КВ, из которых к 1 августа в строю оставалось 60. Еще 9 машин требовали среднего и 11 капитального ремонта, а 37 были потеряны.

Помимо Брянского и Воронежского фронтов довольно значительная часть тяжелых бригад КВ (в составе танковых корпусов) участвовала в операциях Западного фронта.

152-е фото
Командир танка младший лейтенант А. А. Томашевич ставит боевую задачу экипажу. Действующая Армия, 1942 год. Обратите внимание на тактический знак на башне КВ-1 (РГАКФД).

Здесь в первой половине июля 1942 года части 10, 16 и 61-й армии пытались разгромить 2-ю танковую армию немцев, наступая на Брянском направлении. Части фронта не смогли выполнить поставленные задачи, но противника удалось потеснить, в результате чего образовался так называемый Сухиничский выступ.

16-й армии был придан 10-й танковый корпус генерал-майора В.Г. Буркова (178-я тяжелая, 183 и 186-я танковые, 11-я мотострелковая бригады).

178-я бригада до 20 июня 1942 года имела штат смешанной бригады, (КВ, Т-34, Т-60). Есть данные о количестве «практического навыка вождения боевых машин» механиков КВ-1 бригады по состоянию на 15 июня:

10 часов - 1 человек.

15 - 1 человек.

20 - 1 человек.

21 - 5 человек.

23 - 1 человек.

48 - 1 человек.

Причем из доклада о состоянии 178-й бригады, направленного в штаб 10-го танкового корпуса такое количество часов вождения считалось «совершенно недостаточным».

С 20 июня 1942 года 178-я бригада была переведена на штат тяжелой.

«Тридцатьчетверки» передали в другую часть, взамен 21 июня получили 11 КВ, позже - еще три. С этого момента началась усиленная боевая подготовка бригады, причем занятия проводились с выходом штабов и начальников всех служб на вероятные направления действия бригады.

26 июня 1942 года с целью обмена практического опыта была проведена конференция механиков-водителей боевых и шоферов транспортных машин. Любопытно привести некоторые выдержки из документа об этом мероприятии:

«Механик-водитель танка КВ тов. Холецкий рассказал, как он работает над системой питания и обучает взаимозаменяемости вождения танком всех членов своего экипажа. Тов. Холецкий привел ряд примеров из опыта Отечественной войны, когда при выходе из строя механика-водителя члены экипажа не могли управлять танком, в результате чего такая грозная машина бездействовала и терпела поражение.

Большое внимание выступающих на конференции механиков-водителей обращалось на правило вождения боевых машин в условиях пересеченной лесисто-болотистой местности.

Механик-водитель тов. Олей имеет практику навожденных 300 часов на танке КВ. Он подробно ознакомил товарищей с управлением танком в условиях извилистого маршрута движения и резкопересеченной местности. При этом обратил особое внимание механиков-водителей на переключение скоростей и работу бортовых фрикционов.

Конференция также подвергла резкой критике отдельных товарищей за нерадивое отношение к содержанию машин. Участники конференции наметили конкретные мероприятия и, взяв на себя обязательства, приняли обращение ко всем механикам-водителям других бригад 10 танкового корпуса».

153-е фото
Постановка боевой задачи экипажу танка КВ-1 «Александр Невский». Западный фронт, лето 1942 года (АСКМ).

Как видно из приведено документа, при переходе на штат тяжелой бригады, в ее состав прибыли механики-водители КВ с большой практикой вождения.

По плану операции 10-й танковый корпус предполагалось ввести в прорыв, после того, как стрелковые части 16-й армии прорвут немецкие позиции. Однако из-за того, что прорыв не осуществился, танкистам пришлось самими «прогрызать» оборону противника. Из-за изменения рубежа, с которого танковый корпус вводился в бой, не удалось увязать его действия с артиллерией, которая «осталась настроенной для обеспечения ввода корпуса в прорыв». Взаимодействие с артиллерией удалось наладить лишь на второй день боя.

Район действий оценивался командованием как лучший среди других участков в полосе 16-й армии. Однако в ходе боев выяснилось, что местность там оказалась «весьма трудно проходимой, даже после большой инженерной подготовки».

154-е фото
155-е фото
Два танка КВ-1 из состава 3-й гвардейской танковой бригады: верхняя называется «Боевой» (кадр кинохроники), нижняя - «Ворошилов». Фото сделаны в мае 1942 года (АСКМ).

В отчете об инженерной подготовке наступления танков, говорилось следующее:

«Вся местность в районе проводимой операции корпуса прорезана мелкими болотистыми ручьями, вследствие чего проход для танков был очень затруднен, и несмотря на все усилия инженерных частей, продвижение танков было медленным. Танки часто вынуждены были сходить с проверенного и подготовленного маршрута, и застревали в болоте. Вытаскивание застрявших машин представляло большие трудности.

Приданных инженерных частей было достаточно, но вследствие отсутствия поблизости необходимых материалов и недостатка транспорта для их подвоза, с работами по обеспечению действий танков справляться было очень трудно».

Ситуация усугублялась длительными дождями, которые шли перед началом наступления войск 61-й армии. В результате, уровень грунтовых вод сильно поднялся, из-за чего застревали не только английские «матильды» (они имелись в двух бригадах), но и КВ-1. Например, 9 июля 1942 года в ходе атаки «на южном склоне оврага, что в 1 км южнее Котовичи при попытке развернуться сел на днище танк КВ, несмотря на то, что местность возвышалась на 6-7 м над уровнем воды в ручье, текущего по дну оврага».

К началу боев 10-й танковый корпус имел в своем составе 178 боевых машин, из них 24 КВ-1. При этом отмечалось, что матчасть имела небольшой срок службы: например, по танкам КВ «количество моточасов, отработанных машинами, в среднем составляло - 0». То есть машины были новые, недавно прибывшие с завода.

Наступление 10-го танкового корпуса началось в 10 часов утра 7 июля 1942 года. На правом фланге наносила удар 178-я тяжелая бригада, левее - 186-я бригада, 183-я шла за 178-й. Тяжелые танки КВ после упорного боя вышли на окраину населенного пункта Котовичи, но дальше сразу продвинуться не смогли из-за невозможности наведения переправ через речушку Малый Сектец с сильно заболоченными берегами. Немцы пытались отбросить наступающих - 178-я бригада при поддержке пехоты 11-й мотострелковой бригады отразила четыре контратаки противника. После ожесточенного уличного боя Котовичи были заняты, саперы навели переправы через Сектец, и наступление продолжилось в сторону полустанка Котовичи.

156-е фото
Танкисты 3-й гвардейской танковой бригады наносят надпись на башню КВ-1. Июнь 1942 года (кадр кинохроники).

157-е фото
Так первоначально выглядело тактическое обозначение 3-й гвардейской танковой бригады. Впоследствии оно трансформировалось в цифру 3 с кругом и номером батальона внизу (кадр кинохроники).

158-е фото
Танк «Сталин» 3-й гвардейской танковой бригады. Июнь 1942 года. Эта же машина на предыдущей странице (кадр кинохроники).

О дальнейшем ходе боя сообщалось следующее:

«При подходе к полустанку наступающие части встретили сильное сопротивление противника. В районе полустанка выявилось в процессе боя 4-5 орудийных ДЗОТа и 3-4 закопанных танка. Огонь велся орудиями, которые пробивали броню КВ и зажигали их (устройство этих снарядов неизвестно). В районе полустанка было сожжено 5 танков КВ.

Ввиду невозможности овладеть полустанком Котовичи в лоб, командир корпуса решил: прикрываясь заслоном с левого фланга от полустанка Котовичи, 178 Тбр обойти полустанок с востока, и продолжать наступление...».

Орудия, которые зажигали танки КВ, о которых идет речь в документе, скорее всего, вели огонь кумулятивными боеприпасами. На следующий день, после 30-минутной артподготовки, наступление 10-го корпуса продолжилось. 178-я бригада, выполняя обходной маневр, попала под сильный артогонь, который велся немцами с полустанка Котовичи. Несмотря на это, танки продолжали движение вперед, пытаясь занять населенный пункт Дмитриевка:

«Противник был подготовлен к отражению атаки, и имел организованную систему огня. Продвижение шло медленно благодаря топкому грунту и не прекращавшейся бомбардировке авиацией противника. В районе Дмитриевка противник вел фланговый огонь по танкам КВ снарядами, пробивающими броню и зажигавшими КВ. Танки 178 Тбр неоднократно прорывались в Дмитриевку, и вели за собой пехоту.

К исходу дня, потеряв один КВ (сгорел от попадания снаряда) и один Т-60, и оставив два танка для поддержки пехоты, 178 Тбр отошла в район сбора 700-800 м севернее Дмитриевка, продолжая поддержку 11 Мсбр огнем с места. 11 Мсбр к исходу дня 8.7.42 г. захватила Дмитриевку.

Во время атаки Дмитриевки 178 Тбр уничтожила там 3 ДЗОТ, до 20 ручных пулеметов, 3 минометных батареи, 4 станковых пулемета, 4 орудия, подавила 2 батареи...».

9 июля подошедшие части 19-й танковой дивизии немцев перешли в контратаку, отбросив части 10-го корпуса и овладев Дмитриевкой. В течение следующих двух дней бригады корпуса вновь перешли в наступление, и к исходу дня удалось вновь занять северную часть Дмитриевки.

12 июля 1942 года 10-й танковый корпус получил задачу - закрепиться на достигнутых рубежах. Танки и пехота начали окапываться, при этом было отбито несколько немецких контратак. В ночь с 13 на 14 июля корпус был сменен стрелковыми частями, и выведен в резерв.

Общие потери 10-го корпуса за период боев с 7 по 13 июля 1942 года составили 129 танков, из них 63 машины безвозвратно. 178-я тяжелая бригада отчиталась о 23 потерянных КВ, из которых 10 были списаны как безвозвратные: 7 сгорело от артогня и 3 разбиты (все оставлены на поле боя). Один КВ (заводской № 10452) был отправлен в заводской ремонт. Остальные тринадцать отремонтировали своими силами, и к 20 июля все они были в строю.

159-е фото
Видимо через некоторое время надпись «Сталин» на танке переписали - на фото та же машина, что и на предыдущих фото (видна заплатка на башне). На фото командир машины гвардии старший лейтенант Лященко Н. И. читает свежий номер газеты. 3-я гвардейская танковая бригада, май 1942 года (АСКМ).

В сведениях о потерях, нанесенных противнику 10-м корпусом с 7 по 13 июля, 178-я тяжелая танковая бригада сообщила о 3 артиллерийских и 3 минометных батареях, 7 орудиях, 7 ДЗОТах, 1 танке, 37 пулеметах. Также танкисты бригады взяли 52 пленных - больше, чем все остальные части корпуса вместе взятые.

В полосе соседней 61-й армии действовал 3-й танковый корпус (50-я тяжелая, 51, 103-я танковые, 3-я мотострелковые бригады) генерал-майора Д.К. Мостовенко. Как и 10-й корпус, 3-й предполагалось ввести в прорыв с целью развития успеха на Волхов.

В 21.00 6 июля 1942 года 3-й танковый корпус получил приказ штаба 61-й армии - «после атаки пехоты прорваться на участке Башкино - Близнево, выйти на южный берег р. Мошок, где и закрепиться». При этом время атаки не указывалось.

Лишь в 9.30 7 июля корпус получил приказ на начало атаки. Из-за того, что бригады находились в 10-11 километрах от переднего края, их выдвижение «было обнаружено немцами заблаговременно».

Не разведав маршрут и не изучив поля боя, бригады вступали в бой разновременно: 1030-я - в 12.30, 51-я - в 13.00, а 50-я тяжелая - в 14.00. В результате, корпус успеха не имел, задачу выполнить не смог, и, понеся потери, отошел.

На следующий день бригады приводили себя в порядок, и в 22.00 был получен приказ - самостоятельно прорвать оборону и вывести пехоту на южный берег реки Мошок. Атака началась утром следующего дня:

«В 6.15 9.7.42 г. 50, 51 Тбр и 3 Мбр (103 составляла резерв командира корпуса) атаковав противника, имели частичный успех, но встретив в глубине обороны сильный артогонь, танковые засады и минное поле, установленное немцами в ночь с 8 на 9.7.42 г., своей задачи не выполнили и отошли к Кабала - Бобрики.

В 19.00 9.7.42 г. бригады должны были вторично атаковать противника, но будучи упреждены контратакой танков и пехоты противника, под сильным воздействием его авиации лишь отразили контратаку, а продвижения вперед не имели».

160-е фото
Танк КВ-1 «Мгновенный» 3-й гвардейской танковой бригады. 1942 год. Надписи вокруг цифры 3 закрашены, превратившись, таким образом, в прерывистую окружность (кадр кинохроники).

161-е фото
Подбитый танк КВ-1 со сварной упрощенной башней и номером 203. Лето 1942 года (АСКМ).

162-е фото
Сгоревший КВ-1 со сварной упрощенной башней и плоским верхним кормовым листом. Большая излучина Дона, лето 1942 года (РГАКФД).

163-е фото
Подбитый танк КВ-1 «Чекист». Лето 1942 года. На башне видна вертикальная полустертая белая полоса, номер 50 и красная звезда (АСКМ).

На этом наступательные действия 3-го танкового корпуса в полосе 61-й армии закончилось. В качестве причин неудачного его наступления назывались введение в бой по частям на «участке резко пересеченной местности с танконепроходимыми оврагами и искусственно заболоченными местами, не допускающими маневр танков», неудовлетворительное взаимодействие со стрелковыми и артиллерийскими частями, недостаток времени для организации боевых действий.

Потери 3-го танкового корпуса с 7 по 10 июля 1942 года составили 89 машин. Командир 50-й бригады полковник Пролеев о боях своего соединения докладывал следующее:

«До начала боевых действий по указанию командования 3 ТК бригада вела тщательную разведку и подготовку к действиям в направлении Долбино, Тимофеевка, Зайцево, Меркулове в общем направлении на Волхов. Направление до переднего края было изучено с выездом на местность до командира роты включительно. Были сделаны переправы в Зайцево через р. Бобрик... Заготовлен и сосредоточен в Зайцево лесоматериал для моста через р. Машок.

В 24.00 6.7.42 г. был получен боевой приказ штаба 3 ТК о наступлении в направлении Зайцево, Башкино, Пальна. В 6.00 была выслана разведка на Башкино в составе 3 КВ и шесть Т-60...

В 14.00 7.7.42 г. бригада с южной окраины Зайцево перешла в атаку. В районе Башкино оборонялись части 331 ПП противника, имея перед собой проволоку и минные поля, по танкам вели огонь до 2 батарей 76-мм пушек и до 2 батарей 120-мм минометов из р-на Башкино; батарея 150-мм орудий из р-на Борисовка и батарея 81-мм минометов с Верх. Дольцы.

Разведка сделала проходы в проволоке, и вскрыла огневую систему противника. В бой вступили подошедшие главные силы. Перед Башкино танки 50 ТБ (в состав бригады входили 50 и 254-й танковые батальоны - Прим. автора) попали на минное поле, где подорвались три танка КВ и один танк Т-60, один танк Т-60 уничтожен огнем противника.

В 20.00 получена шифровка командира 3 ТК - „Атаковать на Выгоновский“. Во исполнение этого приказа, к наступлению темноты бригада сосредоточилась в районе Пролетарский, после чего поступило распоряжение бригаду в бой не вводить...

Боевым приказом № 3 штаба 3 ТК бригаде поставлена боевая задача: „Прорвать фронт противника на участке Близново, Близновский, в дальнейшем овладеть южным берегом р. Машок“.

В 6.15 9.7.42 г. бригада вышла в атаку в боевом порядке: 1-й боевой эшелон 254 ТБ, 2-й эшелон - 50 ТБ, МСБ с батареей ПТО. В 6.45 танки захватили Кабала, и начали продвижение на Близово, Близовский. Куда подошли к 7.30. Огневая система противника, в основном, была подавлена. Во время атаки бригадой подавлено и уничтожено: ДЗОТов и блиндажей - 23, танков - 3, орудий - 18, пулеметов - 5, минометов - 1, автомашин - 1, солдат и офицеров - до 485 человек.

Взаимодействие с артиллерией было хорошее, пехота атаку танков бригады не поддерживала и продвинулась лишь на юго-западные склоны высоты 234,4, пехота МСБ была посажена на танки и, понеся большие потери, до Кабала также не дошла. Не поддержанные пехотой танки из района Близново собрались на восточной окраине Кабала, где находились до 18.00 9.7.42 г.

После отражения контратаки противника (в 20 часу), танки заняли оборону впереди своей пехоты, и к утру 10.7.42 г. были отведены в район Романовский.

За период боевых действий 7-9.7.42 г. бригада потеряла: танков КВ - 4, из них два подорвались на минном поле, один сожжен, один засел в болоте в районе обороны противника; с поля боя эвакуирован один танк КВ (подорвавшийся на минах), три КВ с поля боя не эвакуированы, ввиду того, что имеют сильное разрушение в ходовой части, и находятся под сильным воздействием огня противника и в районе его обороны».

В документе «Доклад об использовании и о причинах потерь танков частями 3 ТК в боях 7-9 июля 1942 г.» направленном в ГАБТУ КА, приводились другие цифры потерь по 50-й бригаде: безвозвратно потерянных КВ - 3, эвакуированных с поля боя - 11 КВ. Видимо в донесении комбрига Пролеева среди потерь указаны только серьезно поврежденные машины, и три из них, которые не удалось эвакуировать в конечном итоге списали как безвозвратные. Остальные 11 - это вероятнее всего танки, получившие незначительные повреждения и вышедшие из строя по техническим причинам.

164-е фото
Танк КВ-1 «Чекист», снятый с другого борта. На башне надпись «Смерть Гитлеру», белая полоса отсутствует, машина имеет плоскую крышку люка моторного отделения и гнутый верхний кормовой лист (АСКМ).

165-е фото
Застрявший берегу водоема танк КВ-1 со сварной упрощенной башней и плоским верхним кормовым листом. Лето 1942 года (АСКМ).

166-е фото
Немецкий солдат у подбитого танка КВ-1. Лето 1942 года. Судя по закрепленным буксирным тросам, машину пытались эвакуировать (АСКМ).

В результате наступательных операций левого крыла Западного фронта в июле 1942 года находящиеся здесь немецкие войска оказались в довольно сложной ситуации. Для стабилизации положения немецкое командование решило срезать так называемый Сухинический выступ, который образовался в результате вклинения советских войск, и спрямить линию фронта на правом фланге группы армий «Центр». Для этой операции, получившей наименование «Смерч», были привлечены части 11 дивизий (пять танковых, моторизованная и пять пехотных), которые 11 августа 1942 года нанесли мощный удар в полосе 61-й армии. Для ликвидации наступления противника советское командование в срочном порядке ввело в бой 1-й гвардейский кавкорпус и 10-й танковый корпус, который к этому времени находился в резерве на пополнении после наступательных июльских боев. Интересно, что к этому времени помимо уже имевшейся тяжелой бригады (178-й) на КВ перевооружили и 186-ю бригаду. Таким образом, соединение генерал-майора Буркова стало единственным, имевшем в своем составе две бригады танков КВ.

В 18.00 11 августа штаб корпуса получил приказ - «нанести контрудар по прорвавшейся группировке противника». Для этого требовалось совершить 70-километровый марш в район Бавыкино. К моменту получения приказа корпус имел 111 танков: 13 КВ-1, 44 «Матильды» и 54 Т-60, остальная матчасть еще находилась в пути. В своем отчете генерал-майор В.Г. Бурков отмечал:

«К началу операции, т. е. в ночь с 11 на 12 августа корпус, как и в операции 6.7.42 г., производил перевооружение - получал новую матчасть и личный состав, что отразилось отрицательно на действиях 186 тбр. Непонятно чем можно объяснить, что уже второй раз корпус укомплектовывается непосредственно перед вступлением в бой и в процессе самого боя...

С началом наступления дополучилось КВ - 35 и в процессе боя Т-60 - 17, таким образом, к 12.00 12 августа корпус имел танков: КВ - 48, МК-2 - 44, Т-60 - 54. Однако в силу того, что корпус только ночью дополучал материальную часть КВ, бригады КВ к началу действий имели дошедшими до поля боя только 40-50 % общего количества боевых машин.

Экипажи, вновь прибывшие с боевыми машинами, в большинстве своем ранее в боях не участвовали. Люди друг друга не знали, и не были сколочены даже в составе роты. Вводились в бой непосредственно после марша...

В целом все бригады были вполне боеспособные. Участвуют в бою во второй раз. Штабы бригад в основной своей массе укомплектованы, и управлять войсками умели...

Слабым местом в работе штабов является звено штабы батальонов, которые в бою фактически не существовали, а командиры батальонов боем не управляли. В лучшем случае они двигались в боевых порядках танковых батальонов, и как командиры танков вели огонь из пушки или пулемета».

167-е фото
Танк КВ-1 на марше. Калининский фронт, август 1942 года. На башне обозначение в виде квадрата с треугольником внутри (РГАКФД).

Местность, на которой предстояло действовать танкистам, затрудняла развертывание всех сил корпуса одновременно из-за большого количества оврагов. 70-километровый марш корпуса в новый район, проведенный по плохим дорогам ночью с 11 на 12 августа, потребовал большого расхода горючего - примерно заправки. В результате, перед выдвижением в атаку потребовалось провести дозаправку танков, что удалось сделать довольно в сжатые сроки при помощи тыловых служб танковых бригад и 10-й отдельной горы подвоза ГСМ, которая имела свой запас дизельного топлива (примерно 11 т).

Утром 12 августа части 10-го танкового корпуса вышли в новый район сосредоточения. К этому времени немцы прорвали фронт, двигаясь вглубь обороны. По требованию командования 16-й армии бригады вводились в бой прямо с марша, без промедления, по мере заправки боевых машин горючим. Из-за недостатка времени организовать взаимодействие с другими частями, действующими на данном участке, практически не представлялось возможным. Главный удар на левом фланге наносили бригады КВ (178 и 186-я), которые атаковали части противника, подходившие к населенному пункту Белый Верх.

178-я танковая бригада, которая к 12.00 12 августа сосредоточила 15 КВ-1, 16 Т-60, часть мотострелкового батальона (112 штыков) и 5 орудий, перешла в атаку примерно в 12.30. При этом из-за недостаточно ясной остановки боевой порядок был эшелонирован в глубину (3 эшелона). При подходе к Белому Верху бригада встретилась с пехотой и танками противника, который в результате боя был отброшен. Свои потери при этом составили 4 КВ и 3 Т-60 сгоревшими.

186-я бригада, которая сумела сосредоточить 9 КВ и 7 Т-60, в 15.20 по приказу командира корпуса перешла в атаку «во 2-м эшелоне за 178 тбр в общем направлении Белый Верх, Ульяново, Фурсово с задачей уничтожить противника в этих районах». Из-за недостатка времени обстановка не была выяснена, особенно командирами батальонов и рот, взаимодействие также не было налажено. В результате, при подходе к северо-восточной окраине Белого Верха и населенного пункта Городок, бригаду встретил сильный артогонь из противотанковых орудий и замаскированных танков. Танкистам пришлось отойти, при этом было потеряно 6 КВ и 2 Т-60. Оставшиеся в строю машины вели огонь с места, доложив об уничтожении в течение дня пяти танков противника и двух артбатарей.

168-е фото
Танк КВ-1 со сварной упрощенной башней, подбитый на Базарной площади Ростова во время уличных боев за город. Июль 1942 года. На башне видна броневая заплатка (ЯМ).

Утром 13 августа 1942 года части корпуса продолжили атаки. 178-я бригада, составляя первый эшелон ударной группы, в 6.00 вновь двинулась вперед, имея 8 КВ, 9 Т-60. За ней, уступом справа, двигалась 183-я бригада на английских «матильдах». Немцы встретили наступление сильным артогнем, а затем, примерно в 17.00 перешли в контратаку, вынудив 178-ю бригаду перейти к обороне. Всего в течение дня было безвозвратно потеряно 6 КВ и 3 Т-60, убито 8 и ранено 18 человек. Потери противника оценивались в 11 танков, 7 орудий, 3 миномета, 4 автомашины и 3 мотоцикла.

186-я бригада перешла в атаку, имея 5 КВ и 3 Т-60, в ходе боя подошли еще 3 КВ и 2 Т-60. При подходе к северной окраине Белого Верха танки попали под сильный артогонь, и продвинуться дальше не смогли, отойдя на исходные позиции. При этом было потеряно 6 КВ и 2 Т-60.

В выводах по итогам двухдневных боев штаб 10-го танкового корпуса писал:

«1. Нанесение контрудара танковым корпусом по прорвавшейся группе противника не было обеспечено артиллерией и авиацией.

2. Танковый корпус вводился в бой по частям, не было одновременного массированного всеми силами корпуса удара, что в значительной степени давало возможность противнику бить бригады по частям.

3. Соседи слева и справа достаточной твердости не проявили, оставляя свои рубежи и оголяя фланги 10 тк. Оборона корпуса началась на фронте Жилково, Белый Верх протяженностью до 6 км, а в связи с отходом соседей справа и слева, и учитывая, что части корпуса обороняли переправы через р. Жиздра, которые не входили в границы ТК, фронт растянулся с 6 до 12 км. Корпус начал обороняться в силу этого на широком фронте, не имея минимальной плотности в боевых порядках пехоты и минимального насыщения огневых средств».

14 августа 1942 года после артподготовки и при поддержке авиации немецкие части вновь перешли в наступление, имея на этом участке до 200 танков (9 и 11-я танковые дивизии). К этому времени части 10-го танкового корпуса, понесшие большие потери в предыдущих боях, по приказу командования перешли к обороне. Танки были окопаны и замаскированы, часть машин выделили в подвижный резерв.

169-е фото
Тот же подбитый в Ростове КВ-1, что и на предыдущем фото. На заднем плане - собор Рождества Пресвятой Богородицы. Машина простояла на этом месте почти всю войну (АСКМ).

В течение всего дня в полосе корпуса шли тяжелые бои, и к 19.00 из-за отхода соседей справа и слева он оказался в полуокружении. Но, несмотря на это, танкисты удерживали занимаемые рубежи, нанося противнику существенные потери. Например, 14 августа отличился танк КВ-1 437-го батальона 178-й бригады под командованием лейтенанта Р.В. Шикирянского. В его экипаж вместо раненого наводчика назначили заместителя политрука роты Я.М. Перламута. Машина была выставлена в засаду и замаскирована. Вскоре на ее позиции двинулись немецкие танки (в документах 178-й бригады названа цифра в 50 машин) с пехотой. В отчете об этом бое сказано:

«После первых же выстрелов были подбиты 2 танка противника, а один сожжен. Дождем снарядов и мин противник осыпал высотку, на которой стоял советский танк. Одним из них выбило люк механика-водителя, которого тяжело ранило. Вскоре отказала пушка, и тогда экипаж приготовил гранаты. Только лишь после приказа занять новый рубеж танк отступил. Замполитрука т. Перламут сел на место механика-водителя, и проявляя большое самообладание и храбрость, вывел машину с открытым люком под огнем противника, эвакуировав за одно и подбитый танк Т-60. За два часа боя враг потерял здесь 7 танков, из которых три было сожжено, и до двух взводов пехоты».

За этот подвиг Я.М. Перламут был награжден орденом Красного Знамени. Яков Михайлович Перламут и в дальнейшем продолжал службу в 178-й танковой бригаде, получил ордена Красной Звезды и Отечественной войны 2-й степени. Погиб в Восточной Пруссии 17 февраля 1945 года.

Вечером 14 августа 10-й танковый корпус организованно отошел на новый рубеж.

170-е фото
Командир танковой роты лейтенант И.И. Силаев, экипаж которого подбил и уничтожил более 10 танков противника, у своего КВ-1. Июль 1942 года (РГАКФД).

В течение следующего дня бои продолжались. К этому времени корпус уже имел значительные потери в матчасти - например, 178-я тяжелая бригада имела всего 8 боеспособных машин - 3 КВ и 5 Т-60. Не лучше была ситуация и в остальных бригадах. Тем не менее, с 16 по 20 августа 1942 года 10-й танковый корпус прочно удерживал занятый рубеж, нанося противнику серьезные потери. Например, в боях 17-20 августа 1942 года рота старшего лейтенанта Б.Я. Груценко подбила и уничтожила 10 вражеских танков, из них 3 машины были на счету экипажа Груценко.

Начиная с 22 августа 1942 года, остатки корпуса вновь переходят в контратаки, действуя в рамках проводимой командованием Западного фронта наступательной операции. В ней участвовала переброшенная из резерва 3-я танковая армия, имевшая 436 танков (из них 48 КВ-1 в составе 97 и 105-яй тяжелых бригад 12 и 15-го танковых корпусов соответственно), а также 3-й танковый корпус. Наступление шло тяжело, и завершилось 3 сентября 1942 года. Полностью выполнить поставленные задачи нашим войскам не удалось.

171-е фото
Подбитый артиллерийским огнем танк КВ-1. Лето 1942 года. Машина имеет литую башню и катки с внутренней амортизацией (ЯМ).

172-е фото
Этот КВ-1 со сварной упрощенной башней, вероятно, застрял, и впоследствии был оставлен. Лето 1942 года. На борту башни видны полустертые цифры 22 (АСКМ).

16 сентября 1942 года командир 10-го танкового корпуса генерал-майор Бурков подготовил краткий отчет о действиях своего соединения за период с 11 августа по 3 сентября 1942 года. Небезынтересно привести некоторые выдержки из этого документа:

«Материальное обеспечение операции.

...За 23 дня боевых действий частей 10 ТК расход боеприпасов составил: танковых более 2 б/к, стрелковых до 2 б/к, артиллерийских до 3 б/к и мин до 5 б/к. Таким образом, расход боеприпасов был сравнительно небольшим, что можно объяснить уменьшением, в связи с боевыми потерями, количеством единиц оружия, способных вести огонь. Расход боеприпасов отдельными видами оружия за сутки боя был следующий: танковых от 0,5 до 0,75 б/к, винтовки и пулеметы до 0,3 б/к, автоматы до 0,5 б/к, пушек ПТО и поддержки пехоты до 1 б/к, минометов до 1,5 б/к. Сравнительно малый расход горючего определялся тем, что большое количество боевых дней танки стояли в засадах, отражая атаки танков врага. За 14 боевых дней танки израсходовали дизельного топлива - около 1 заправки, КБ-70 - более 1,5 заправки, автобензина автомашинами - около 3 заправок.

Перебоев в подвозе частям горючего и боеприпасов не было. Имелись трудности в связи с ограниченным отпуском артснабжением армии 76-мм выстрелов, 82-мм мин и 37-мм выстрелов.

В подвозе продовольствия перебоев не было. Были отдельные случаи несвоевременного подвоза табака и задержка в отпуске хлеба в связи с перебазированием из Сухиничи на Козельск.

Условия работы автотранспорта были тяжелыми в связи с плохими дорогами и дождями, которые еще более ухудшали их состоянии.

Потери матчасти в бою.

Получение пополнения танков, происходившее в ходе марша, не позволило проверить их техсостояние перед выступлением и подготовить экипажи. В результате имеет место выход из строя танков в ходе марша, и в первый день боя 12.8.42 г. вступило в бой КВ - 24, Т-60-33, МК-2-28.

Потери танков в ходе боя составили за период с 12 по 30 августа 1942 г.: КВ - 51, Т-60 - 60, МК-2 - 46, Т-30 - 4, из них безвозвратно КВ - 30, Т-60 - 45, МК-2 - 28, Т-30 - 2.

В общем безвозвратные потери составили 58 % от наличия материальной части, учитывая в том числе прибытие в ходе боев пополнения в количестве 35 КВ, 25 Т-60, 8 Т-30...

Эвакуация и ремонт матчасти.

За период с 12 по 26.8.42 г. силами эвакосредств бригады в составе 6 тракторов ЧТЗ и 2 „Ворошиловец“ эвакуировано 55 танков, отремонтирован 21 танк, находится в ремонте 57».

Таким образом, в боевых действиях в августе 1942 года в составе 10-го танкового корпуса участвовало 83 танка КВ-1 (с учетом полученных на пополнение 35 машин). Это составит 39 % всех танков (с учетом пополнения 214 штук), которые участвовали в боях в составе указанного соединения за указанный период. Такого показателя по количеству КВ-1 не было ни в одном танковом корпусе в течение 1942 года. Распределение потерь (безвозвратных) танков КВ по бригадам выглядело так: 178-я - 14 машин, 186-я - 16. Таким образом, соотношение можно считать равным.

Сведения об участии и потерях в боях танков КВ-1 за апрель - сентябрь 1941 года.

173-е фото
174-е фото
Составлено по данным: ЦАМО, ф. 38, on. 11360, д. 106, лл. 212-216.

Кстати, летом 1942 года на других участках советско-германского фронта количество КВ-1 как правило было значительно меньше, чем на левом крыле Западного, Брянском и Воронежском фронтах. Например, в составе 30-й армии Калининского фронта на 29 июля 1942 года (к началу наступательной операции в районе Ржева) в составе десяти танковых бригад имелось 430 танков, из них всего 31 КВ-1. При этом тяжелые танки числились лишь в трех бригадах (28, 35 и 143-я). В результате двухнедельных боев к 15 августа 1942 года на ходу оставалось лишь 80 танков, в ремонте числилось 233 и 117 составляли безвозвратные потери. Из 31 КВ к этому времени в строю находилось всего три машины, 20 ремонтировались, 7 списали в безвозврат, и одна машина застряла в болоте и требовала эвакуации.

Ниже приводится таблица, составленная по данным ГАБТУ КА о количестве участвовавших в боевых операциях танках и их потерям за апрель - сентябрь 1942 года. И хотя данные далеко не полные, по ним можно примерно представить, насколько массово использовались танки КВ-1 на том или ином фронте.

175-е фото
Немцы осматривают подбитый танк КВ-1 «Александр Невский». Лето 1942 года. Машина имеет сварную башню, плоский верхний кормовой лист и выпуклую крышку люка моторного отделения (АСКМ).

В БОЯХ ЗА СТАЛИНГРАД. Сталинградская битва стала, если так можно сказать, «последним аккордом» тяжелых танков КВ-1. В этом грандиозном сражении участвовало значительное количество этих машин, причем как в составе тяжелых бригад, так и в составе бригад смешенного состава. Причем в ходе боевых действий под Сталинградом часть бригад КВ имела в своем составе количество тяжелых машин больше штатного, от 30 до 40 (напомним, что штат тяжелой бригады - 24 КВ-1 и 16 Т-60). А некоторые бригады, как например 158-я были вооружены исключительно КВ, и легких танков совсем не имели. Вероятно, такое положение дел было связано с тем, что выпуск КВ прекращался, поступление новых машин этого типа было небольшим, а ремонтных КВ не хватало. Возможно, чтобы не «разбавлять» танковые бригады «кэвэшками» и приняли решение комплектовать этими танками тяжелые бригады, которые уже имели опыт боев на КВ. Ну и на количество танков наверное не особо обращали внимание, заменяя Т-60 на КВ. Тем более, что обстановка на фронтах была довольно тяжелой.

К началу июля 1942 года войска Юго-Западного и Южного фронтов, понеся большие потери в предыдущих боях, отходили на восток. 12 июля 1942 года в тылу этих объединений был развернут новый фронт, Сталинградский. А спустя пять дней, 17 июля, его войска вступили в бой с наступающей на Сталинград 6-й армией вермахта.

22 июля 1942 года на основании директивы Ставки ВГК на базе управления 38-й армии Сталинградского фронта начинает формироваться 1-я танковая армия в составе 13 и 28-го танковых корпусов, трех стрелковых дивизий и ряда других частей. Срок окончания формирования - 24.00 26 июля. Однако уже во второй половине дня 25 июля части 1-й танковой армии вступили в бой с противником, прорвавшим фронт в районе Клетской и вышедшей к Калачу. Захват здесь переправ через Дон грозил войскам Сталинградского фронта серьезными проблемами.

К этому времени в состав 1-й танковой армии включили 158-ю тяжелую танковую бригаду, до этого находившуюся в резерве Сталинградского фронта. 22-24 июля она получила пополнение - 40 танков КВ-1 - и сразу же была выдвинута в район Калача. 13 и 28-й танковые корпуса армии на тот момент имели 274 боевых машины, но тяжелых танков среди них не было.

К 22.00 25 июля 158-я бригада переправила две роты на западный берег реки Дон. Против 1-й танковой армии здесь действовал 14-й танковый корпус вермахта. Любопытное свидетельство о тактике действий немцев на этом участке содержится в советских документах:

«В боях против наших танков противник применяет ПТ самоходные орудия с искусственными масксетями под любой цвет местности.

Орудие с одной позиции дает два-три выстрела и немедленно переходит на другую позицию, оставаясь незаметным при перемещении для наших наблюдателей».

176-е фото
Танк КВ-1, провалившийся на мосту. Лето 1942 г ода. Деревянные мосты средней полосы СССР в большинстве своем не выдерживали не только массы КВ, но и средних Т-34 (РГАКФД).

177-е фото
Танк КВ-1 со сварной упрощенной башней на улице Сталинграда. Осень 1942 года. На башне видна надпись «За Родину!» и номер 34-18 (ЦМВС).

«26 июля и в ночь на 27-е 158-я бригада одной ротой (8 КВ) атаковала противника у населенного пункта 10 Лет Октября, а второй (9 КВ) прикрывала паромную переправу у Калача. Немцев удалось отбросить от переправы, потери в ходе боя составили 4 подбитых КВ.

С утра 27 июля 1942 года 158-я бригада продолжала атаковать противника, действуя в авангарде 28-го танкового корпуса. В результате ожесточенного боя немецкие части удалось отбросить примерно на 7 км от переправ через Дон, чем была ликвидирована угроза их захвата.

Атаки 158-й бригады совместно с 28-м корпусом и пехотой 131-й стрелковой дивизии продолжались и 28 июля. К этому времени все КВ тяжелой бригады переправили на западный берег Дона. Однако из-за практически полного отсутствия поддержки артиллерии и авиации атака „кэвэшек“ была остановлена немцами у высот севернее поселка 10 Лет Октября. В течение дня 158-я бригада понесла большие потери - 20 КВ сгорело и 5 было подбито. В результате к 23.00 28 июля 1942 года в строю имелось всего 4 боеспособных КВ-1, еще несколько ремонтировались.

Задачей 1-й танковой армии на 29 июля 1942 года было „решительное наступление, нанося удар центром в направлении Липо-Логовский, Осиновский, окружает противника и уничтожает его“. Остатки 158-й бригады должны были действовать со 131-й стрелковой дивизией.

Атака пехоты при поддержке тяжелых танков началась в 4.25 минут утра в направлении населенного пункта Пьяная Гора. Однако к исходу дня наступление бригады захлебнулось, наткнувшись на сильную противотанковую оборону. Потери составили 5 КВ, которые сгорели от артогня.

В течение следующего дня бригада огнем поддерживала части 131-й дивизии, одновременно приводила в порядок матчасть. 31 июля „кэвэшки“ вновь двинулись в бой:

„158 тбр, действуя совместно со 131 сд, в 17.30 перешла в атаку на обороняющегося противника, имея в строю 15 боевых машин, из них 5 сгорело на поле боя, 5 танков атаковали выс. 179, 4, пройдя на сев. скаты, и далее скрылись в лощине, в дальнейшем о судьбе ушедших танков (ничего) не известно. Оставшиеся 5 танков вели бой методом подвижной обороны“.

О судьбе пропавших машин сообщил механик-водитель одного из КВ - по его словам танки „в 18.00 погибли от артиллерийского огня в лощине между выс. 153, 0 и 125,4“».

178-е фото
Танкисты развлекаются - опробуют трофейные немецкие боты из соломы. Декабрь 1942 года. На заднем плане - КВ-1 одной из танковых бригад (АСКМ).

2 августа оставшиеся в строю танки КВ 158-й бригады продолжали атаки в направлении Мало-Голубинский, „ведя бои с танками и пехотой противника“. В ходе боя было подбито 2 „кэвэшки“, наши экипажи заявили о 6 уничтоженных танках противника.

По состоянию на 4 августа 1942 года 158-я бригада (с учетом машин, поступивших на пополнение), имела 6 КВ в строю, 8 в ремонте, еще 3 „кэвэшки“ бригады находился в резерве штаба 1-й танковой армии. В ходе боя за 4 августа один КВ сгорел, и еще один был подбит. Ответным огнем бригады было уничтожено две пулеметных точки, 5 орудий и автомобиль противника.

К этому времени поступила директива Ставки ВГК о разделении Сталинградского фронта на два - Сталинградский и Юго- Восточный. Управление последнего создавалось на базе управления 1-й танковой армии, которая расформировывалась. Что касается 158-й бригады, то она вела бои оставшимися танками до 12 августа 1942 года, после чего ее вывели в резерв.

158-я бригада была, вероятно, единственной в Красной Армии, которая имела на вооружении только танки КВ-1 (без Т-60), да еще в довольно значительном количестве.

В ходе ожесточенных боев с 5 по 10 августа 1942 года немецкие части вышли на ближние подступы к Сталинграду, но овладеть городом с хода не смогли. 17 августа в наступление на город перешла 4-я танковая армия вермахта. Несмотря на ожесточенное сопротивление войск Юго-Восточного фронта, немецкие танки двигались к пригородам Сталинграда.

23 августа 1942 года 14-й танковый корпус 6-й армии вермахта перешел в наступление, и во второй половине дня вышел к Волге и в районе поселка Рынок севернее Сталинграда.

Для того, чтобы остановить немецкое наступление, советское командование, среди прочих резервов, перебросило три танковых корпуса - 2, 4 и 16-й.

Первым в районе населенного пункта Гумрак вступил в бой 2-й танковый корпус (148-я тяжелая, 26 и 27-я танковые бригады), имевший на 23 августа 1942 года 183 танка, в том числе и 15 КВ-1. Уже вечером 24 августа бригады атаковали части 14-го танкового корпуса немцев, выбили противника из поселка Рынок и не допустили его дальнейшего распространения на юг, в сторону Сталинграда.

179-е фото
Митинг в одной из танковых бригад на машинах КВ-1. Район Сталинграда, декабрь 1942 года (ЦМВС).

148-я бригада, после разгрузки в районе станции Лог, была изъята из состава корпуса и передана так называемой „танковой группе Коваленко“, действующей в том же районе. За 23-25 августа бригада прошла 200 километров своим ходом, при этом понесла первые потери - попаданием авиабомбы 24 августа был разбит один КВ. В результате столь значительных маршей к 12.00 26 августа бригада имела боеготовых: 10 КВ, 5 Т-34 и 22 Т-60, требовали ремонта 4 КВ и 7 Т-60. Кроме того, сообщалось, что „все танки, находящиеся в боеготовности, требуют профилактического осмотра, промывки фильтров и частичного ремонта“. В ходе последующих наступательных и оборонительных боев в составе группы Коваленко 29 августа - 4 сентября 1942 года бригада потеряла 11 машин, из них 4 КВ-1 (по два 29 августа и 4 сентября).

4-й танковый корпус (45-я тяжелая, 43 и 102-я танковые бригады) разгрузился 24 августа 1942 года, выдвигаясь к линии фронта своим ходом. В результате длительного марша часть боевых машин вышла из строя.

Тем не менее, утром 27 августа части корпуса атаковали противника. 45-я бригада к этому времени имела исправными 14 КВ и 15 Т-60. В ходе боя было потеряно 9 КВ-1 (8 оставлены на поле боя, один эвакуирован) и 13 Т-60. В течение трех последующих дней корпус продолжал бои, неся при этом значительные потери - к вечеру 31 августа в нем осталось всего 36 боеспособных танков. К этому времени все оставшиеся в строю машины передали в состав 47-й танковой бригады (в оперсводках она именовалась „сводной“). На 15.00 3 сентября 1942 года она имела боеспособных 5 КВ, 11 Т-34 и 13 Т-60, еще 20 машин (1 КВ, 11 Т-34 и 8 Т-60) находились в ремонте. 45 и 107-я бригады 4-го корпуса к этому времени „находились в прежних районах сосредоточения, производят ремонт эвакуированных с поля боя танков“. 45-я бригада имела на тот момент 9 исправных КВ-1 и еще 7 машин ремонтировались.

16-й танковый корпус (107-я тяжелая, 109 и 164-я танковые бригады) разгружался 24 августа 1942 года в нескольких пунктах, с ходу выдвигаясь к линии фронта. Корпус до этого находился на пополнении, и насчитывал 178 боевых машин, из них 24 КВ-1. После выдвижения в исходные районы танковые бригады в 5 часов утра 26 августа 1942 года атаковали противника. Однако немцы заметили сосредоточение корпуса, и танки встретил сильный огонь, в результате чего они понесли большие потери - 27 машин - но продвинуться не смогли. 107-я тяжелая бригада лишилась 17 КВ-1, из них 5 сгорело.

180-е фото
Отработка взаимодействия пехоты и танков. Ленинградский фронт, весна 1944 года. Слева КВ-1 ленинградского, справа челябинского выпуска (РГАКФД).

В течение трех последующих дней атаки 16-го танкового корпуса продолжались, при этом его бригады несли большие потери. В результате, к вечеру 29 августа 1942 года в корпусе из 178 танков оставалось боеспособными всего 47 машин, из них всего 4 КВ-1.

1 сентября корпус вывели в резерв.

Несмотря на неудачные действия танковых корпусов, советское командование продолжало попытки разгрома вышедших к Волге севернее Сталинграда частей 6-й немецкой армии. Так, переброшенная на этот участок 1-я гвардейская армия 3 сентября 1942 года нанесла удар с севера на юг, пытаясь „срезать“ выступ противника и соединиться с войсками Юго-Восточного фронта, ведущими оборонительные бои на ближних подступах к городу.

Своеобразным „тараном“ 1-й гвардейской армии были танковые части. Так, в состав армии поступил из 7-й танковый корпус, имевший такой же состав, как и в июле 1942 года: 3-я гвардейская, 62 и 87-я танковые бригады. 3-я гвардейская бригада была укомплектована танками КВ, и к 30 августа, моменту вхождения 7-го корпуса в состав 1-й гвардейской армии, имела в своем составе два батальона: первый насчитывал 18 КВ-1 и 11 Т-60, второй - 12 КВ-1 и 10 Т-60. Таким образом, бригада имела 42 танка, из них 30 тяжелых.

Построение 7-го танкового корпуса перед началом наступления было следующим - в первом эшелоне 3-я гвардейская и 62-я бригады, во втором - 87-я танковая и мотострелковая бригады.

3 сентября 1942 года в 5.30 утра 3-я гвардейская танковая бригада перешла в атаку, вскоре заняв первый намеченный рубеж - высоту 139,7 - и продолжала двигаться на запад. В документах отмечалось:

„Противник сумел создать на этом участке сильную противотанковую оборону, сконцентрировав много противотанковой артиллерии, которая расположилась на пути следования бригады по западным, южным и восточным склонам высоты 145,1 и насыпи железной дороги. Противник применял противотанковые снаряды, снаряженные зажигательной жидкостью. В результате боя 5 танков КВ сгорело, 14 было подбито.

В процессе боя противник бросил в контратаку 20 танков, которые были встречены нашими танками, и до 15 штук их уничтожили. Авиация противника бомбила в течение дня боевые порядки танковых батальонов...

Убит командир 2-го танкового батальона гвардии майор Еремин, ранен командир 1-го батальона гвардии майор Туренков“.

181-е фото
Ремонт танка КВ-1 в полевых условиях. Центральный фронт, февраль 1943 года. Стрела лебедки закреплена на башне танка (РГАКФД).

182-е фото
Экипаж танка КВ-1 младшего лейтенанта Курмаева (в центре): старший механик-водитель А. Т. Миронов, командир орудия старший сержант А. И. Данченко и другие. Воронежский фронт, 1943 год. На башне видна надпись «За Родину!» и две звездочки, возможно число подбитых танков противника (РГАКФД).

183-е фото
Танк КВ-1 с катковым минным тралом ПТ-3. Ленинградский фронт, 260-й гвардейский танковый полк, июнь 1944 года (РГАКФД).

4-5 сентября части бригады продолжали вести бои, но вскоре наши части здесь перешли к обороне.

В течение 6-10 сентября 1942 года все исправные КВ из 3-й гвардейской передали в 62-ю бригаду, а танкисты занимались восстановлением и эвакуацией матчасти, Кстати, в 3-й гвардейской бригаде имелось большое количество КВ, полученных после ремонта с большим расходом моточасов.

18 сентября 1942 года командование 1-й гвардейской армии предприняло еще одну попытку прорваться к Сталинграду. К этому времени танковая группировка армии насчитывала без малого 350 боевых машин (из них 44 КВ-1), входивших в состав 4, 7 и 16-го танковых корпусов, 3, 12 и 148-й танковых бригад.

В этот день 3-я гвардейская бригада 7-го корпуса, имея в строю 18 КВ-1 (14 в первом батальоне и 4 во втором) и 12 Т-60 получила задачу обеспечить прорыв фронта и ввод танков других бригад и пехоты. В ходе боя „танки попали в очень тяжелое положение, и вынуждены были отойти в район высот, где закрепились и заняли оборону“. В ходе боя 1-й батальон 3-й гвардейской танковой бригады потерял 25 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, из 14 КВ-1 сгорело 5, подбито 6 и 3 вышло из строя по техническим причинам, из 9 Т-60 было потеряно 4.

Во 2-м один КВ был сожжен артиллерией, второй подбит, а третий „лишился смотровых и оптических приборов“, один Т-60 подбит.

После этого бригаду вместе с корпусом вывели в тыл, и она занималась эвакуацией и ремонтом танков, которые затем передавались другим частям.

184-е фото
Командир танка КВ-1 „Чапаев“ гвардии сержант И. П. Горюнов на своей боевой машине. Карельский фронт, весна 1944 года. На Карельском фронте к этому времени еще имелось небольшое количество КВ-1 (РГАКФД).

185-е фото
Экипаж КВ-1 младшего лейтенанта Г. И. Иванова из состава 31-го гвардейского танкового полка прорыва восстанавливает подорвавшийся на мине танк. Ленинградский фронт, Карельский перешеек, июнь 1944 года (РГАКФД СПБ).

186-е фото
Тягач КВ-Т эвакуирует поврежденный танк КВ-1. 1944 год (кадр кинохроники).

Во время нахождения корпуса в резерве, его командир генерал П.А. Ротмистров написал „Доклад о боевых действиях танковых войск на основе опыта 7 ТК“, который 1 октября 1942 года отправил начальнику ГБТУ КА Я. Федоренко. В этом документе Ротмистров писал:

„Причины больших потерь танков в боях следующие.

Противник в 1942 году применил против наших танков новую 75-мм пушку обр. 1942 года завода „Рейнметалл“, и значительно увеличил вообще число противотанковой артиллерии в своих войсках по сравнению с предыдущим годом...

Новое германское противотанковое орудие (образец ее в августе месяце с Брянского фронта 7-м танковым корпусом был направлен вместе со снарядами в ГАУ в Москву для изучения) имеет удлиненную гильзу с усиленным зарядом, снаряд же этой пушки при попадании в наш танк, обычно зажигает его. Кроме того, эта пушка очень низкой посадки, легко маскируется в траве, и танкисты никак не могут обнаружить ее из танка...

Наши же инженеры-специалисты, вместо того, чтобы дополнительно усилить броню наших танков, пошли по обратному пути, и на танке КВ броню сделали более тонкой, поэтому танки КВ последнего выпуска стали гореть на поле боя так же, как и танки Т-34. Наши же танки КВ старого образца даже новой германской противотанковой пушкой с дистанции 400-500 метров не пробиваются.

Нашим инженерам необходимо срочно усилить броню на уязвимых местах танков Т-34 и КВ. кроме того, на танках КВ поставить более надежный мотор, а не идти назад к ослаблению мощности этой замечательной машины. Если же наши инженеры бессильны сделать лучший мотор для танка КВ, пусть сохранят его в том виде, в каком он был до последнего времени.

Да было бы известно инженерам Челябинского завода, что в 3-й гвардейской тяжелой танковой бригаде 2 танка КВ из числа 7, поступивших в прошлом году из Ленинграда, воюют и сейчас, и являются лучшими машинами бригады...

Мое мнение - бригады должны формироваться из однотипных машин, с включением в каждую из них небольшого числа танков Т-70 как машин связи на поле боя и для разведки. Комплектование танковых бригад однотипными машинами выгодно во всех отношениях - легче организовать ремонт, восстановление и снабжение, легче управлять в бою, и удобнее совершать марши. Комплектование разнотипными машинами практической пользы на поле боя не дает, а хлопот создает много. Танки КВ отстают на маршах от других танков, а Т-60 или Т-70, вкрапленные организационно в танковые бригады КВ или Т-34, чаще используются как посыльные машины, чем как боевые.

187-е фото
Обозначение на тягаче КВ из состава одной из эвакуационных рот Ленинградского фронта, 1944 год (эта же машина на предыдущем и следующем фото).

188-е фото
Экипаж тягача КВ занимает свои места. 1944 год. Башенный погон закрыт бронелистом, в котором имеется круглый люк - он открыт, и его видно на фото (кадр кинохроники).

Танковые бригады по предлагаемому мной штату, должны иметь:

а). В танковых батальонах - 31 танк Т-34 или КВ, кроме того, 3 Т-70 для связи на поле боя;

б). В танковой бригаде в трех батальонах - 93 танка Т-34 или КВ и 9 танков Т-70;

в). В разведбате бригады - 10 Т-34,10 Т-70, 10 бронемашин и рота автоматчиков;

г). Управление бригады - 5 Т-34 или КВ и 5 Т-70.

Всего в танковой бригаде Т-34 - 108 или 98 КВ и 10 Т-34 разведбата, и 24 Т-70.

Для танковых корпусов следует сформировать четвертую танковую бригаду исключительно из танков Т-70 как средства развития успеха, для взаимодействия с мотострелковой бригадой, для обороны и прикрытия флангов, и для свободного маневрирования в тылу противника.

О необходимости экранирования КВ и Т-34.

В связи с тем, что немцы начали применять против наших танков новые образцы ПТА, которые пробивают с 400 м даже КВ, назрела необходимость наиболее уязвимые места наших танков прикрыть допброней. Если же это нельзя сделать на всех танках, то это необходимо, сделать, хотя бы на командирских. В 7-м танковом корпусе за последние бои сгорели в танках - 3 комбата 3 гв. тбр, 2 комбата 62 тбр, 2 комбата 58 тбр, обгорел начальник штаба 3 гв. тбр подполковник Калинин, сгорели несколько командиров рот и убито два командира бригады.

Когда на поле боя горит танк, это всегда производит на танкистов неприятное впечатление. Когда же горит командир, то здесь кроме всего прочего, теряется управление, так как командир из горящего танка уже не может пересесть в другую машину, и продолжать управлять боем. Поэтому необходимо принимать какие-то срочные меры, чтобы сократить гибель руководящего комсостава танковых частей в бою при нахождении их в танках. Единственным выходом из создавшегося положения является пока что экранировка танков, что необходимо срочно сделать...

7-й танковый корпус в числе очень немногих танковых частей Красной Армии особенно ревностно относится к танкам КВ, любит эту машину, и бережет ее. Поэтому я прошу Вас сформировать 7-й танковый корпус исключительно на танках КВ.

Естественно, для такого корпуса потребуется 300-400 танков КВ, но зато будет виден и их эффект в бою.

При нынешней организации и разбросанности танков КВ по разным бригадам, мы в большом проценте танки КВ теряем бесславно на поле боя, и в неумелых руках часто компрометируют эту замечательную машину.

Проект штата тяжелого танкового корпуса, я если потребуется, могу представить незамедлительно“.

189-е фото
Ремонт танка КВ-1 на одном из московских заводов. Зима 1942 года (АСКМ).

190-е фото
Танк КВ-1 на ремонте на одном из предприятий Ленинграда. На заднем плане видны Т-34 (слева) и БТ-2 (справа), дата съемки неизвестна (АСКМ).

Видимо, сведения из этого доклада были перенаправлены Федоренко „наверх“, так как уже 7 октября 1-й батальон 3-й гвардейской танковой бригады 7-го корпуса посетили высокие гости:

„В 17.00 в батальон прибыл Герой Социалистического труда, главный конструктор танка КВ, генерал майор инженерных войск Котин, командир 7 танкового корпуса, командир и комиссар 3 гв. танковой бригады. Генерал-майор Котин беседовал с боевыми экипажами, интересовался вопросами сохранения и эксплуатации материальной части. Его удивило такое положение, что танки имеют 250-300 м/часов, и многие из них еще продолжают жить.

В 18.00 командование уехало“.

Обратите внимание, что Котин удивился столь высоким характеристикам эксплуатации танков КВ. Значит, при грамотной эксплуатации это было вполне возможно!

20 октября 1942 года 3-ю гвардейскую танковую бригаду в составе 7-го танкового корпуса вывели в резерв Ставки ВГК в район Саратова.

18 сентября 1942 года в попытке прорваться к войскам Юго-Восточного фронта участвовала и 148-я танковая бригада. К вечеру 17 сентября она имела лишь один танковый батальон, в котором имелось 10 КВ-1, 3 Т-34 и 20 Т-60. При этом отмечалось, что все машины отработали „по 150-200 моточасов“. Бригада получила задачу „прорвать немецкие позиции“ совместно с частями 173-й стрелковой дивизии.

Атака началась в 6.45 18 сентября после артподготовки. К полудню танки с пехотой вышли на северные склоны высоты 108,4. При попытках дальнейшего продвижения пехота отсекалась от танков сильным пулеметно-минометным огнем, в результате чего танкисты заняли оборону на захваченном рубеже. В ходе боя 148-я бригада потеряла, сгоревшими, 2 Т-60 и Т-34, подбитыми 7 КВ-1, 2 Т-34, 4 Т-60, еще 3 Т-60 пропали без вести.

На следующий день 19 сентября танкисты и пехота продолжили атаки в том же направлении:

„В 6.45 бригада вступила в бой на северных скатах выс. 108, 4, и к 15.00 танки и пехота вышли на южные скаты выс. 108, 4. Противник ввел в бой 11 танков, до 2-х батальонов пехоты и 2 термитные установки. Пехота на достигнутом рубеже закрепилась, а танки вели бой с танками противника. Термитными установками было подожжено 3 танка КВ и 2 Т-60. 1 КВ и 2 Т-60 были подбиты, и к 18.00 вернулись на исходные позиции...

Потери личного состав: убито 8, ранено 39.

Уничтожено у противника:

ДЗОТов - 3.

Танков - 3.

Пушек - 2.

Пулеметов - 2“.

На следующий день бригада потеряла 4 Т-60 (из них один сгорел), а единственный КВ, который к тому времени удалось восстановить, „вышел из строя по технической неисправности моторной части“.

К утру 23 сентября бригада имела боеспособных один КВ, 2 Т-34, 4 Т-60, а также полученных с рембазы три английских „матильды“. В ходе боя в тот же день было потеряно Т-34, 3 „матильды“ и 2 Т-60. В документах отмечалось, что бригада уничтожила „танков РЭНО - 3, пушек - 2, ПТО - 1“. 24 сентября были подбиты КВ и 2 Т-60, после чего бригаду отвели в тыл.

Всего согласно отчету о потерях танков бригады, с 24 августа по 30 сентября было потеряно 48 машин, из них 47 в боях и одна вышла из строя по техническим причинам. По КВ ситуация была следующей: 8 штук сгорело, 7 подбито, из этого количества оставлено на боле боя 7, эвакуировано в тыл 7.

191-е фото
Рабочие завода „Серп и молот“ за ремонтом танков КВ-1. Москва, зима 1942 года РГАКФД).

14 сентября 1942 года немецкие войска начали первый штурм Сталинграда. Войска Юго-Восточного фронта, оборонявшие город, к 10 сентября располагали 115 боевыми машинами, включая находившиеся в ремонте, из них 22 КВ-1. Последние входили в состав 133-й бригады, которая в спешном порядке была переброшена с южной окраины Сталинграда к железнодорожному вокзалу, где немцам удалось прорвать фронт. Здесь „кэвэшки“ были встречены сильным огнем артиллерии и танков, которые в документах фигурировали как тяжелые». Учитывая, что на этом участке у немцев танков не было, за последние могли быть приняты самоходки 244-го дивизиона штурмовых орудий, действовавшие в боевых порядках 71-й пехотной дивизии. В ходе боя один КВ сгорел, второй был подбит, остальные отошли и, заняв оборону, вели огонь с места.

В составе 62-й армии в боях непосредственно на улицах города в районе Сталинградского тракторного завода участвовал отдельный танковый батальон, укомплектованный машинами, которые доставили на завод для ремонта, да так и не успели привести в порядок. К 11 октября 1942 года батальон имел 23 машины, из них 6 КВ-1. Правда, из двух с лишним десятков танков на ходу было всего шесть, и два ремонтировались, а остальные были установлены в качестве неподвижных огневых точек. В ходе начавшегося 14 октября наступления немецких войск в Тракторозаводском районе города, большая часть машин батальона была уничтожена: к концу третьего дня наступления огонь по противнику вели лишь два неподвижных КВ, которые были окружены противником. Экипажи вели бой до темноты, а ночью, расстреляв все боеприпасы, подорвали танки и прорвались к своим.

192-е фото
Танки КВ-1, доставленные для ремонта. Зима 1942 года (АСКМ).

Контрнаступление советских войск под Сталинградом (операция «Уран») стала последней кампанией, в которой использовались тяжелые танковые бригады на КВ-1. Правда, масштаб был уже не тот по сравнению с боями в июле - сентябре 1942 года.

Так, в ноябре в состав Юго-Западного фронта из резерва прибыл 4-й танковый корпус. Пополненный после сентябрьских боев, он насчитывал 143 танка. 45-я тяжелая бригада корпуса имела 22 КВ-1 и 26 Т-70.

Корпус был введен в бой в полдень 19 ноября 10942 года, в первый день наступления. Он должен был прорвать оборону румынских войск, чего не смогли сделать стрелковые части. К исходу дня оборона была прорвана, и танки двинулись к переправам через Дон. Танкисты вышли к Дону во второй половине дня 21 ноября. Трофеями танкистов стали 25 самолетов на аэродроме, более 550 различных автомашин, а также, несколько складов с имуществом и вооружением. Всего за период с 19 по 23 ноября 1942 года корпус потерял сгоревшими 24 машины (из них один КВ), и еще 56 (из них 8 КВ) вышли из строя по техническим причинам и требовали отправки в ремонт. К вечеру 23 ноября соединение имело 63 боеспособных танка, из них 13 КВ.

В составе 24-й армии Донского фронта в контрнаступлении участвовал 16-й танковый корпус, который также был пополнен, и насчитывал 115 танков. В его 107-й бригаде имелось 32 КВ-1 и 17 Т-60. Корпус вступил в бой 24 ноября 1942 года, но в первый же день потерял 55 танков, большая часть из которых 26 подорвалась на минах. Сгорело от артогня 7 машин, из них 3 КВ-1. На следующий день потери составили 12 подорвавшихся на минах (7 КВ) и 7 сгоревших (3 КВ) танков. В результате таких высоких потерь, к 25 ноября 1942 года в 4-м корпусе остался всего 31 боеспособный танк.

193-е фото
Ремонт КВ-1 на одном из заводов Москвы. Февраль 1942 года (РГАКФД).

К 1 декабря 1942 года 3-я гвардейская танковая бригада (в составе 7-го танкового корпуса) прибыла на Сталинградский фронт, в состав 5-й ударной армии. 13 декабря 1942 года бригада атакует населенный пункт Рычковский, занимает его и продолжает движение в сторону Верхне-Чирской. В ходе боя было захвачено и уничтожено 50 орудий, танк, до 50 автомашин, 5 складов с боеприпасами и имуществом, взято 30 пленных. Свои потери составили 2 КВ-1 подбитыми и 3 Т-70, из них один сгорел.

В течение двух следующих дней бригада атаковала позиции противника в Верхне- Чирский, и к утру 15 декабря овладела им. Было захвачено 20 автомашин, 6 зенитных орудий, несколько артртягачей, уничтожено два десятка орудий и танк. В ходе боя было подбито 8 КВ-1 и 4 Т-70, еще одна «семидесятая» сгорела.

С декабря бригада действовала в направлении Котельниково, которое было взято 30 декабря. 16 января 1943 года бригаду перебросили в район Н. Соленый, где она участвовала в отражении танковых атак противника. 23 января у населенного пункта Пустошка произошел бой с немецкими танками, в ходе которого было подбито 3 и сожжено 2 машины, свои потери составили 1 КВ и 1 Т-34 (несколько тридцатьчетверок передали из другой танковой бригады). 24-25 января немцы крупными силами атаковали Манычскую, которую обороняла 3-я бригада. Населенный пункт пришлось оставить, в ходе двухдневных боев гвардейцы подбили и уничтожили до 20 танков противника, при этом свои потери составили 7 КВ, 2 Т-34 и 2 Т-70. Через день все боеспособные боевые машины передали в состав 18-й гвардейской танковой бригады. 3-ю гвардейскую вывели в резерв в район Страхова. На этом закончился боевой путь 3-й гвардейской бригады в качестве тяжелой, вооруженной танками КВ-1. В середине февраля 1943 года она перешла на новый штат, получив танки Т-34.

194-е фото
Танк КВ-1 «КИМ», построенный на средства, собранные молодежью города Челябинска. Зима 1942 года (РГАКФД).

195-е фото
Передача комсомольцами Челябинского Кировского завода танков КВ-1 «С новым годом» одной из танковых частей. 1941 год (ЦМВС).

В дальнейшем количество танков КВ на фронтах стало стремительно сокращаться. Это и понятно - последние машины этого типа были сданы армии в августе 1942 года, и на пополнение могли поступать только ремонтные танки. Кроме того, новые штаты танковых бригад, утвержденные осенью 1942 года, уже не предусматривали наличие в частях тяжелых танков. Поэтому «кэвэшки» либо эксплуатировались так сказать «до полного износа», после чего отправлялись в тыл на ремонт, либо числились до момента перехода частей на новые штабы без тяжелых машин. Некоторые машины передавалась в учебные и запасные части.

Например, по состоянию на 4 февраля 1943 года из 986 танков Юго-Западного фронта было всего 14 КВ-1. А 3-я танковая армия на 17 февраля 1943 года имела всего два КВ-1 из 110 танков. К лету 1943 года количество «кэвэшек» в Действующей Армии исчислялось единицами. Например, к началу Курской битвы в войсках Центрального и Воронежского фронтов числился всего 21 КВ-1, из более чем, 3800 танков и самоходок.

Также иногда практиковалось формирование частей, в которые передавались КВ-1 из других бригад при их переформировании. Например, в октябре 1942 года на Закавказском фронте сформировали 266-й отдельный танковый батальон, куда поступили 8 КВ-1 из 5-й гвардейской, 15-й и 52-й танковых бригад, переходивших на новые штаты. Батальон участвовал в боях до конца 1942 года.

Дольше всего, до осени 1944 года, танки КВ-1 эксплуатировались в составе войск Ленинградского фронта, о чем уже писалось выше.

В 1942 году танки КВ-1 отправляли и в части Дальневосточного и Забайкальского фронтов. Всего туда было отгружено 77 машин, из которых к 5 августа 1945 года 2 подлежали списанию, 23 требовали капитального и 2 среднего ремонта. В войне с Японией участвовал 48-й отдельный тяжелый танковый полк 1-й Краснознаменной армии, имевший к 9 августа 21 КВ-1, из них 18 исправных. Часть прошла более 400 км, но боевых потерь не имела - танки выходили из строя по техническим причинам из-за сильного износа.

196-е фото
Передача танков КВ-1 колонны «Московский осоавиахимовец», построенной на средства, собранные трудящимися столицы. Москва, 1 мая 1942 года (АСКМ).

ТАНКИ КВ-Т. С самого начала боевых действий КВ-1 в войсках столкнулись с проблемой эвакуации подбитых и застрявших машин этой марки. С этой задачей могли справиться, да и то не всегда, тягачи «Ворошил овец», но их катастрофически не хватало. У этих тягачей имелся существенный недостаток - они не могли работать в зоне ружейно-пулеметного огня. Осенью 1942 года по инициативе заместителя начальника автобронетанковых войск Ленинградского фронта ремонтный завод № 4 забронировал кабины и двигатели у двух тягачей «Ворошиловец», что позволило использовать их в зоне огня противника. Вскоре по предложению Шестопалова изготовили тягач на базе КВ-1. От серийного танка он отличался отсутствием башни, укладкой дополнительных буксирных тросов, блоков полиспастов, ручных лебедок, а также, при необходимости, запасных частей. Такая машина получила обозначение КВ-Т, и к 1944 году ремонтными базами и предприятиями Ленинградского фронта их изготовили 24 штуки. КВ-Т поступали в первую очередь в специальные эвакуационные роты, предназначенные для вывоза с полей сражений подбитых и застрявших танков. К лету 1944 года каждая из таких рот Ленинградского фронта имела 4-6 КВ-Т, которые очень хорошо себя показали при эвакуации танков в условиях лесисто-болотистой местности.

Аналогичные машины изготавливались и в других местах, причем не только на базе КВ-1, но и затем на КВ-1с. Точное количество переделанных таким образом КВ автору неизвестно.

РЕМОНТ ТАНКОВ КВ. Несколько слов хочется сказать о ремонте танков КВ-1. К восстановлению поврежденных или вышедших из строя машин помимо штатных ремонтных баз и ремонтно-восстановительных батальонов, находившихся на фронтах, привлекались и заводы промышленности. В годы войны всего три предприятия занимались капремонтом тяжелых танков КВ-1.

Первым из них, и наверное наиболее мощным, был завод № 371 имени Сталина в Ленинграде, тот самый, на котором в 1941-1943 годах собирали новые КВ-1 из имевшегося задела. За 1942 год здесь было отремонтировано 139 танков КВ-1. Но из-за блокады, это предприятие было ориентировано только на нужды Ленинградского фронта.

Вторым предприятием по ремонту КВ-1 стал Коломенский машиностроительный завод имени В. Куйбышева.

197-е фото
Передача танков КВ-1 «Дзержинец», построенных на деньги жителей Дзержинского района Москвы. 28 июня 1942 года (РГАКФД).

Постановлением СНК СССР от 7 января 1942 года «Коломзавод обязан был производить капитальный ремонт танков КВ, начиная с 15 января с. г. с программой 100 капитальных ремонтов в месяц». Организация ремонта танков в Коломне поручалась директору Кировского завода в Челябинске И. Зальцману. Этим же постановлением Коломенскому заводу выделялось дополнительно 102 единицы станков и различного оборудования для обеспечения капремонта танков. Впоследствии, постановлением ГКО от 3 мая 1942 года программа по ремонту КВ на май и июнь определялась в 170 капремонтов, этим же документом Коломенский завод обязан был организовать ремонт дизельмоторов В-2К: в мае - 10, в июне - 35 и в последующие месяцы - по 100. Для этого предприятию выделялось дополнительное оборудование и станки. Постановлениями ГКО от 28 июля и 18 октября 1942 года Коломенскому заводу определялся план ремонта КВ в 170 и 150 штук в 3 и 4 квартале соответственно. Таким образом, по документам в 1942 году предполагалось капитально отремонтировать 690 танков КВ-1. Однако за 1942 год в Коломну завезли всего 267 КВ-1, из которых 58 не подлежали восстановлению как «сгоревшие, сломанные и окончательно разукомплектованные». Из оставшихся, 209 завод в течение года отремонтировал 183 танка.

Также капитальным ремонтом КВ-1 занимался завод № 200 в Челябинске. Планом на 1942 год он должен был восстановить 150 машин. Однако всего завезли 50 КВ, из которых предприятие отремонтировало 27.

Таким образом, всего тремя заводами промышленности за 1942 год было капитально отремонтировано 349 танков КВ-1. На 1 января 1943 года на заводах промышленности находилось 310 КВ-1, требовавших ремонта. Согласно документам, больше всего из них поступило: с Донского фронта - 166 штук, 58 - с Воронежского и 32 с Ленинградского.

Что касается ремонтов машин непосредственно на фронтах, то объемы были значительно большими. Например, по докладу штаба Западного фронта, только за февраль 1942 года ремонтные средства войсковых частей, армий и непосредственно фронта восстановили текущим, средним и капитальным ремонтом 41 КВ-1. А за июнь 1942 года при плане 398 было отремонтировано 22 КВ.

198-е фото
Торжественная передача танка КВ-1 «Беспощадный», построенного на средства поэтов С. Маршака, С. Михалкова и художников Кукрыниксы (М. Куприянов, П. Крылов, Н. Соколов). 25 мая 1942 года (ЦМВС).

199-е фото
Экипаж танка КВ-1 «Беспощадный» осваивает полученную машину. 6-я гвардейская танковая бригада, май 1942 года (ЦМВС).

200-е фото
Загрузка боеприпасов в танк КВ-1 «Беспощадный». Снимок сделан осенью 1942 года, звездочки, кружки и треугольники вероятно обозначают уничтоженные цели противника (орудия, пулеметы, танки) (РГАКФД).

Начиная с 1943 года, вычленить в документах ремонтные КВ-1 становится довольно сложно, так, как правило, они учитываются вместе с КВ-1с, и СУ-152. Эти машины ремонтировались до конца войны, правда, объемы ремонтов все время снижались. Так, заместитель начальника Главного управления ремонта танков генерал-майор Мельник 10 апреля 1945 года докладывал:

«Поставка деталей и агрегатов к танкам КВ Наркомтанкпромом фактически прекращена начиная с середины 1944 года...

Вследствие этого выпуск танков КВ из капитального ремонта систематически сокращается. Если в ноябре 1944 года было отремонтировано капитальным ремонтом 79 танков КВ и СУ, то в последующие месяцы было отремонтировано в декабре - 27, в январе 1945 г. - 23, в феврале и марте - 9 машин.

Дальнейшее восстановление танков КВ и поддержание в исправном состоянии машин, находящихся в эксплуатации вследствие полного отсутствия запаса и поставок и агрегатов - невозможно».

Скорее всего, в указанном выше количестве отремонтированных танков большую часть составляют КВ-1с и СУ-152, но несколько КВ-1 там вполне могли быть.

ИМЕННЫЕ ТАНКИ. Часть танков КВ-1 в годы войны была построена на деньги, собранные населением нашей страны. Инициатива по сбору средств на изготовление вооружения (танков, самолетов, торпедных катеров и т. п.) исходила снизу.

Такие акции сразу же находили поддержку у руководства - правления колхоза, дирекции завода, райкома или обкома партии. В Госбанке открывался соответствующий счет, на который перечислялись собранные средства, о сборах писали в местных и центральных газетах. Когда собиралась сумма, достаточная для приобретения одного или нескольких танков, Государственный комитет обороны отдавал соответствующее распоряжение главному бронетанковому управлению, которое выделяло соответствующее количество танков, они в торжественной обстановке передавались Красной Армии. При этом обязательно присутствовали представители тех организаций или учреждений, которые собирали деньги для покупки боевой техники. Собранных средств не всегда хватало и тогда недостающую сумму добавляло государство.

201-е фото
Танк КВ-1, использовавшийся немцами в качестве неподвижной огневой точки. Сталинград, февраль 1943 года (АСКМ).

На сегодняшний день автору известно всего о нескольких эпизодах сбора средств и передачи воинским частям танков КВ-1.

«С новым годом» - известно фото как минимум двух КВ-1 с такой надписью на башне. В подписи к одному из них указано, что комсомольцы танкового завода передали Н-ской танковой части новые боевые машины.

«Челябинский комсомолец» - инициатор Челябинский абразивный завод, обращение комсомольцев предприятия к молодежи Южного Урала было опубликовано 25 сентября 1941 года. К 18 января 1942 года удалось собрать 11,5 млн. рублей. Изготовление танков передали Челябинскому Кировскому заводу. 8 февраля 1942 года появился приказ по предприятию о строительстве танковой колонны имени «Челябинского комсомола», которую надлежало сдать к 23 февраля 1942 года. Всего было изготовлено 29 танков КВ-1, по сообщениям прессы того времени на лобовой броне каждого из них имелась надпись «Челябинский комсомолец» и эмблема в виде комсомольского значка. Кроме того, среди добровольцев было отобрано 125 лучших комсомольцев области для укомплектования экипажей. По некоторым данным, машины колонны поступили в состав сформированной в Челябинске 96-й танковой бригады полковника В.Г. Лебедева, которая впервые вступила в бой на Брянском фронте 11 августа 1942 года у деревни Перекоповка Орловской области.

«Дзержинец» - деньги собирали жители Дзержинского района Москвы, к середине июня 1942 года сдавшие 900 тысяч рублей. На эти деньги было приобретено 5 танков КВ-1, 28 июня 1942 года переданных 475-му отдельному танковому батальону.

«Московский осоавиахимовец» - сообщение о сборе средств на танковую колонну опубликовано в газете «Московский большевик» 20 декабря 1941 года. К 20 января 1942 года от трудящихся Москвы поступило 590909 рублей, а всего осоавиахимовцы столицы собрали 3 млн. 350 тыс. рублей. На эти деньги была построена колонна из пяти танков КВ-1, переданная Красной Армии 1 мая 1942 года.

«Беспощадный» - танк КВ-1, построенный на средства поэтов С. Маршака, С. Михалкова и художников Кукрыниксы (М. Куприянов, П. Крылов, Н. Соколов), передавших для этого 300 тысяч рублей. Передан 25 мая 1942 года экипажу лейтенанта П. Хорошилова из 6-й (позже 23-й) гвардейской танковой бригады.

«Потребкооперация» - работники центрального союза потребительской кооперации к сентябрю 1942 года собрали 17 337 070 рублей. На эти деньги были закуплены 49 танков (5 КВ-1, 24 Т-34 и 20 Т-70), переданные 33-й танковой бригаде 24 сентября 1942 года.

ПОД ЧУЖИМ ФЛАГОМ. Небольшое количество трофейных танков КВ-1 использовались и противниками Красной Армии. Естественно, больше всего их имелось в составе вермахта. К сожалению, нет полных данных о том, сколько «кэвэшек» использовалось немцами во время войны, известны лишь отдельные случаи. Так, три КВ-1 поступили в состав 58-й пехотной дивизии в октябре 1941 года. Машины принадлежали 124-й танковой бригаде и были захвачены в ходе боев за Стрельну.

202-е фото
Трофейный танк КВ-1 (ленинградского выпуска с пушкой Ф-32) на немецкой службе. 1942 год. На корпусе и башне нанесены кресты больших размеров во избежание «дружественного огня» (ЯМ).

Известно, что в составе 8-й танковой дивизии использовалось три КВ-1 осенью 1942 года, два КВ - в 12-й танковой дивизии два КВ действовали осенью-зимой 1942 года, 20-я танковая дивизия эксплуатировала один КВ-1 осенью 1942 года, а в 183-й пехотной дивизии один КВ-1 числился весной 1943 года. Довольно много КВ-1 использовалось немецкими частями в боях под Сталинградом. Например, в январе 1943 года в составе 16-й танковой дивизии имелось не менее трех КВ-1, еще две таких машины использовались 177-м дивизионом штурмовых орудий. В отчете верховного командования сухопутных войск о наличии трофейных танков в войсках от 31 мая 1943 года фигурируют 58 советских боевых машин разных типов, из них 2 КВ-1.

Небольшое количество КВ-1 немцы подвергли модернизации. Как правило, всего она заключалась в установке немецких фар «Нотек», радиостанции и антенн, а также укладке дополнительного инструмента по немецкому образцу. Не менее четырех КВ-1 оснастили командирскими башенками от PzIII/IV. Два из них входили в состав 66-го танкового батальона специального назначения. Последний был сформирован в апреле 1942 года и предназначался для участия в операции «Геркулес» - высадке немецких и итальянских войск на остров Мальта. Батальон состоял из двух рот - первая была укомплектована техникой немецкого производства, а вторая - советскими трофейными танками Т-34, а также КВ - два КВ-1 и один КВ-2. Выбор трофейной советской матчасти для десантной операции объяснялся просто - машины имели мощную броню, которая должна была защитить от огня противотанковой артиллерии англичан.

После отмены операции «Геркулес» в июне 1942 года роту трофейных танков 66-го батальона отправили в состав 4-й армии группы армий «Центр» для использования в тыловых районах. Машины использовались под Смоленском, в районах Витебск - Невель - Полоцк, и Рославль - Юхнов, действуя против партизан. На 1 мая 1943 года в роте числилось 11 трофейных танков, из них один КВ-1. К 1 июля этот КВ-1 уже находился на танкоремонтном заводе в Риге (это предприятие занималось ремонтом и модернизацией трофейной бронетехники).

Известно два случая перевооружения танков КВ-1. Так, один КВ-1 получил 7,92-мм пулеметы MG 37(t) (чехословацкий vz. 37) вместо советских ДТ. Фото этой машины из состава 20-й танковой дивизии вермахта было сделано летом 1943 года в районе города Волхов Орловской области.

Второй вариант был более серьезным - вместо 76,2-мм пушки на КВ-1 установили 75-мм орудие KwK-40 с танка Pz.IV. Кроме того, «кэвэшка» также получила командирскую башенку от PzIII/IV. Зарубежные авторы указывают, что этот танк входил в состав 22-й танковой дивизии вермахта, но на чем основывается данное мнение непонятно. Известно лишь одна фотография этой машины, причем сделанная в процессе перевооружения.

203-е фото
Трофейный танк КВ-1 (челябинского выпуска с литой башней) одной из частей вермахта. Зима 1942 года.

204-е фото
Перевооружение КВ-1 75-мм орудием KwK-40 с танка Pz.IV. До сих пор точно неизвестно, использовался ли этот танк в боях.

205-е фото
Трофейный танк КВ-1 (с литой башней) на финской службе. 1942 год (SA-Kuva).

Кроме боевых частей, несколько трофейных КВ-1 были направлены для испытаний и изучения на полигоны, заводы промышленности (например, на фирму «Даймлер-Бенц»), а также в учебные части.

Всего же, по мнению автора, количество использовавшихся немцами КВ-1 едва ли превышало 30-35 единиц. Часто машины эксплуатировались до первой серьезной поломки, после чего их просто бросали.

Два КВ-1 использовались финнами в составе их единственной бронетанковой дивизии. Один из них (экранированная машина с пушкой Ф-32 выпуска июня 1941 года) был захвачен в районе Петрозаводска в сентябре 1941 года, второй, выпуска марта 1942 года - в начале апреля 1942 года. Обе машины эксплуатировались вплоть до конца войны и в послевоенное время. Обе машины сохранились до наших дней.

Один трофейный КВ-1 имелся в составе бронетанковых частей Румынии по состоянию на 1 ноября 1942 года. Какими-то сведениями об использовании этой машины автор не располагает. Скорее всего, что танк в боевых действиях не участвовал, а использовался в качестве учебного или проходил испытания на полигоне.

ГЕРОИ-ТАНКИСТЫ. Танк, даже такой мощный как КВ-1, без экипажа просто неподвижная машина, не способная ни к каким действиям. Грозным оружием его делает экипаж, и именно от действий, мастерства и храбрости последнего зависит результат танкового боя. Среди танкистов, воевавших на КВ-1, было немало героев, о некоторых из них упоминалось в приведенных выше главах. Но хочется отдельно сказать о наиболее ярких, по мнению автора, эпизодах с участием экипажей «кэвэшек».

Первым из них, без сомнения, является так называемый «расейняйский КВ». История эта стала довольно широко известна у нас в стране во второй половине 1990-х годов.

206-е фото
Знаменитый «расейняйский КВ» на месте боя. 25 июня 1941 года (АСКМ).

Об этом в частности написал в своей книге «Последняя республика» скандально известный автор В. Резун (более известный как Виктор Суворов). Он сообщил читателям, что в июне 1941 года у литовского городка Расейняй один танк КВ на сутки задержал наступление аж всей 4-й танковой группы. А вот за границей об этом эпизоде было известно довольно давно, уже в 1950-1953 годах были публикации, посвященные этому. Писали об этой истории и позже.

В последние годы было рассекречено значительное количество советских архивных материалов, появилась возможность работать и с документами немецкой стороны. Это позволило более четко и детально изучить историю знаменитого «расейняйского КВ».

В результате со 100 % уверенностью (это подтверждено архивными документами, подробнее об этом будет рассказано в книге автора по истории Расейняйского танкового сражения) можно сказать, что данный бой произошел между КВ-1 из состава 4-го танкового полка 2-й танковой дивизии генерал-майора Е.Н. Солянкина, и боевой группой Рауса из 6-й танковой дивизии вермахта севернее городка Расейняй в Литве 24-25 июня 1941 года. Краткая хронология событий такова.

Днем 23 июня 1941 года, после взятия Расейняя 6-й танковой дивизией вермахта, она продолжала наступление по двум дорогам двумя боевыми группами (Рауса и Зекендорфа, по фамилии командиров). Группы вскоре заняли плацдармы на северном берегу реки Дубиса примерно в 8 километрах друг от друга. Утром 24 июня подошедшие части 2-й танковой дивизии Красной Армии прямо с марша атаковали позиции группы Зекендорфа, по которой был нанесен основной удар. Именно здесь противник впервые столкнулся с танками КВ, имевшимися в дивизии Солянкина. Об этих машинах в документах 6-й танковой дивизии сказано: «52-тонные новые танки, тип не определен».

207-е фото
Немецкие танкисты осматривают «расейняйский КВ». 25 июня 1941 года. На корме машины надпись мелом о том, что его уничтожил расчет орудия D 2-й батареи 1-го дивизиона 3-го зенитного полка (ЯМ).

Выяснилось, что противотанковая артиллерия немцев не может пробить их брони, что вызвало панику в некоторых подразделениях. Немцев выбили с плацдарма, а в 14.00 Зекендорф запросил помощи у командира 6-й дивизии генерала Ф. Ландграфа. Последний, перебросив все имевшиеся резервы в полосу группы Зекендорфа, обратился за помощью в штаб 41-го танкового корпуса. В результате, немецкое командование бросило все четыре дивизии корпуса против дивизии Солянкина. В результате в окрестностях Расейняя развернулось одно из крупных танковых сражений начала войны. В ходе его 2-я танковая дивизия Солянкина в одиночку, без соседей, тыла и нормального снабжения на двое с половиной суток задержала немецкий танковый корпус. Правда, далось это дорогой ценой - дивизия была окружена, понесла большие потери, а ее командир погиб в бою.

Первые, наиболее сложные для немцев, сутки сражения, боевая группа Рауса занималась тем, что пыталась уничтожить единственный КВ-1, который перерезал дорогу к Расейняю и фактически отрезал ее от основных сил дивизии. Для справки - по самым скромным подсчетам группа Рауса насчитывала порядка 2000 человек, около, более 40 орудий калибра 37-150 мм.

Согласно документам, КВ вышел в тыл группе примерно в 14.00 24 июня. Машина расстреляла несколько автомобилей, и остановилась на дороге (позднее выяснилось, что у танка закончилось топливо). Сначала против КВ выдвинули два 50-мм противотанковых орудия. Однако их огонь не смог уничтожить танк, а ответными выстрелами КВ оба орудия были разбиты, несколько человек убиты и ранены.

Группа Рауса запросила помощи у штаба 6-й танковой дивизии, и одна 88-мм зенитка была выдвинута в сторону танка от Расейняя. Но при попытке развернуть пушку на дистанции около 500 метров от КВ, последний открыл огонь и вывел из строя орудие. При этом среди артиллеристов тоже были жертвы.

Между тем ситуация складывалась весьма неблагоприятно для группы «Раус». К ней не могли пробиться машины с боеприпасами и продовольствием, а с плацдарма - было невозможно вывезти раненых. Попытки объехать танк не увенчались успехом - справа и слева от дороги местность была непроходима для автомобилей.

После 20.00 в группе Рауса сформировали команду саперов, которым поручили уничтожить КВ. Им удалось подобраться к танку, забросив на него два заряда взрывчатки общей массой 15 килограмм, но подрыв не дал каких-то ощутимых результатов.

208-е фото
Экипаж танка КВ-1 3. Г. Колобанова (в центре) у своей боевой машины. Ленинградский фронт, август 1941 года (ЦМВС).

Утром 25 июня немцы предприняли демонстрационную атаку против КВ своими танками Pz.35 (t), под прикрытием которой удалось развернуть на позициях 88-мм зенитки из состава 3-го зенитного полка. Лишь их огнем удалось вывести из строя КВ -1, экипаж которого погиб. Это произошло примерно в 11.00 25 июня 1941 года. Таким образом, одинокий КВ занимал позиции на дороге чуть больше 20 часов, доставив группе Рауса, да и 6-й танковой дивизии, немало хлопот.

Этот бой с единственным КВ произвел на немцев сильное впечатление. Позднее в своих воспоминаниях «Танковые сражения на восточном фронте» бывший командир группы Э. Раус уделил этому эпизоду 25 страниц из 456-страничной книги (при желании с этими воспоминаниями может ознакомиться любой - они переведены на русский язык). В конце эпизода Раус писал:

«Внутри танка лежали тела отважного экипажа, которые до этого получили лишь ранения. Глубоко потрясенные этим героизмом, мы похоронили их со всеми воинскими почестями».

В 1965 году танкистов перезахоронили на воинское кладбище в Расейняе. При эксгумации была найдена квитанция, выданная Ершову Павлу Егоровичу и две ложки, на одной из которых было нацарапано Смирнов В.А., а на второй - Ш.Н. А. И пусть сегодня неизвестны имена всех членов героического экипажа «расейняйского КВ», мы не вправе забывать об их подвиге. Ведь эти танкисты до конца выполнили свой долг и воинскую присягу Не сдались и не сбежали, а до самого конца честно выполняли свою работу, то чему их учили. Заставили врага уважать и себя и армию, в которой служили.

Второй пример героических действий - это экипаж Зиновия Колобанова. Зиновий Григорьевич Колобанов родился в 25 декабря 1913 года в селе Арефене Вачевского района Нижегородской губернии. Закончил школу-восьмилетку, после чего поступил в техникум, откуда в 1933 году по комсомольскому набору его призвали в ряды Красной Армии. Как имевшего среднее образование, направили на учебу в Орловское танковое училище имени М.В. Фрунзе, которое он окончил с отличием в 1936 году. После этого служил в танковых частях Ленинградского военного округа. В 1939-1940 годах лейтенант Колобанов в должности командира роты 1-й танковой бригады участвовал в советско-финляндской войне. После войны он служил в Киевском Особом военном округе, в сентябре 1940 года получил звание старшего лейтенанта.

209-е фото
Экипаж экранированного КВ-1 (выпуска июня 1941 года) обсуждает результаты боя. Северный фронт, август 1941 года (РГАКФД).

18 августа 1941 года Колобанов назначается командиром роты танков КВ-11-го танкового полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии. К этому времени полк, которым командовал полковник Д.Д. Погодин, был оторван от дивизии и действовал самостоятельно в районе Красногвардейска. Роту Колобанова выделили в распоряжение 1-й гвардейской дивизии народного ополчения. Машины расставили в засады на путях наиболее вероятного движения противника. Танк Колобанова (командир орудия старший сержант А.М. Усов, старший механик-водитель старшина Н.И. Никифоров, младший механик-водитель красноармеец Н.Ф. Родников и стрелок-радист старший сержант П.И. Кисельков) занял позицию у населенного пункта Войсковицы, рядом с шоссе, шедшего на Кингисепп. Экипаж отрыл для КВ капонир и тщательно замаскировал машину у дороги. Справа и слева от нее находился болотистый луг, затруднявший противнику маневр.

Примерно в 14.00 20 августа 1941 года (по другим данным, бой произошел 19 августа) по дороге проследовали немецкие мотоциклисты, которых экипаж Колобанова пропустил. Вскоре показалась немецкая танковая колонна.

Первыми же выстрелами наводчик Усов сумел подбить две головных машины противника. Затем Усов перенес огонь на хвост колонны, лишив ее возможности отойти назад. На дороге возникла пробка - часть танков пытались съехать на заболоченный луг, другие пробовали спихнуть подбитые машины и расчистить себе путь.

Однако под огнем КВ Колобанова противник сделать ничего не смог. А советский экипаж в течение 30-минутного боя сумел подбить 22 немецких танка.

Но досталось и советской машине - в результате обстрела у КВ были выведены из строя приборы наблюдения и заклинена башня, к тому же заканчивалось боеприпасы. Тем не менее, экипаж 3. Колобанова выполнил поставленную задачу, задержав на этом участке продвижение немцев. После боя на броне колобановского КВ насчитали более сотни попаданий.

В начале сентября 1941 года за этот бой весь экипаж 3. Колобанова был представлен командованием 1-го танкового полка к званиям Герой Советского Союза, но их так и не присвоили. Сам Колобанов и Н.И. Никифоров получили ордена Красного Знамени, Н.Ф. Родников и П.И. Кисельков - ордена Красной Звезды, а наводчик А.М. Усов - орден Ленина (высшая награда СССР).

В наградном листе на Зиновия Колобанова на представление звания Герой Советского Союза, датированном 2 сентября 1941 года, сказано:

«19 августа танк старшего лейтенанта Колобанова встал в засаду, и выдвинул вперед дозорных из числа своего экипажа, последние в 14.00 20.8.41 г. доложили о появлении танковой колонны на совхоз Войсковицы. С подходом головного танка противника к совхозу тов. Колобанов подал команду артиллеристу открыть огонь по первой и второй машинам противника, которые загорелись. Тов. Колобанов отдал команду уничтожить два последних танка в колонне, что и было выполнено артиллеристом. После этого тов. Колобанов корректировал стрельбу артиллериста по танкам, а радиста по экипажам вражеских танков. За это время экипажем было уничтожено 22 вражеских танка противника, три мотоцикла, а всего ротой тов. Колобанова было уничтожено 43 танка противника.

Противник, видя большие потери в своих танках, открыл ураганный артиллерийский и минометный огонь по месту стоянки танка тов. Колобанова. Но было уже поздно, танк занял новую позицию, и вел огонь по уничтожению огневых точек противника. К этому времени в танке осталось 12 снарядов, нужно было выходить на дозаправку. Взяв с собой 2 тяжело раненных младших лейтенантов и 5 раненых красноармейцев, танк вышел на дозаправку.

За геройство и мужество, проявленные в боях против германского фашизма, тов. Колобанов достоин присвоения звания Герой Советского Союза».

В наградном листе на старшего сержанта Усова говорилось:

«Тов. Усов является командиром орудия танка командира торы тов. Колобанова. 20.8.41 г. в направлении совхоза Войсковицы была обнаружена колонна фашистских танков. Тов. Усов открыл меткий артиллерийский огонь по ним. Уничтожив два передних танка, тов. Усов по приказу командира роты перенес огонь в хвост колонны. Уничтожив два последних танка, тов. Усов переносит огонь на оставшиеся фашистские танки. В результате меткого огня экипажем уничтожено 22 фашистских танка.

За проявленное мужество и геройство в борьбе против германского фашизма тов. Усов достоин высшей правительственной награды - присвоения звания Герой Советского Союза».

Кстати командир 1-го танкового полка Погодин в докладе о боевых действиях своей части с 16 по 31 августа 1941 года сообщал:

«До 40 танков противника колонной в движении на Бол. Борницы встречены нашей танковой засадой с танками КВ. В результате боя танком КВ командира роты 1 ТБ старшего лейтенанта Колобанова подбито 22 танка противника...

По израсходованию боекомплекта танк Колобанова отошел в Гатчино».

В последние годы на различных военно- исторических форумах и в сети интернет поднимается вопрос о том, что экипаж Колобанова не подбивал 22 танка. Более того, некоторые «историки» высказывают мнение, что такого боя вообще не было. Аргументация таких авторов - в немецких документах, доступ к которым в последние годы стал возможен, нет подтверждения таких больших потерь в течение одного дня. Однако, по мнению автора, такая аргументация не является корректной. Дело в том, что чаще всего приводятся данные из журналов боевых действий немецких дивизий (ЖБД). Но не стоит забывать, что эти журналы писались задним числом, да и не стоит сбрасывать со счетов человеческий фактор - тот, кто писал, мог что-то просто «опустить». Да и сведения о потерях в ЖБД содержатся далеко не всегда. Более подробная информация может содержаться в приложениях к ЖБД, но их вводят в оборот весьма редко, Кроме того, пока не обнаружены журналы боевых действий танковых полков, в которых может быть более подробная информация. А вообще, по мнению автора, система учета потерь у немцев была довольно лукавой, и зачастую потерянные танки могли списать задним числом. Поэтому получить точные данные о том, сколько машин потеряно за тот или иной день боев крайне сложная, а часто и не решаемая задача. Но, возможно, в будущем будут найдены и введены в научный оборот немецкие документы, которые окончательно расставят точки над i.

По мнению автора, бой Колобанова был, едва ли командир полка Погодин придумал это и сообщил в отчетных документах.

210-е фото
Танк КВ-1 (со сварной башней, броневым кольцом защиты кормовой пулеметной установки и катками с внутренней амортизацией), подбитый под Ржевом. Зима 1942 года (АСКМ).

А что за танки, подбил Колобанов, и сколько их было на самом деле - пока сказать точно нельзя. Возможно, вместе с танками в колонне двигались бронетранспортеры или полугусеничные тягачи с установленными на них автоматическими зенитками. Очень сомнительно, чтобы старший лейтенант Колобанов так же подробно разбирался в типах немецкой техники, как его диванные критики, которые сегодня легко могут отличить, скажем, Pz.35(t) от Pz.III Ausf.G или Sd.Kfz 251 от Sd.Kfz 7/1. Смотря на колонну противника через перископ Колобанов едва ли задавался целью определить, какой конкретно тип техники движется по дороге. Его задачей было остановить продвижение противника к Ленинграду, и экипаж выполнил ее блестяще.

Кстати, ряд исследователей считает, что потери противника в ходе боя Колобанова в немецких документах все же можно найти. Например, О. Скворцов в своей статье «„Незамеченная“ победа Колобанова или „Белые пятна“ в мемуарах немецких генералов» приводя выкладки о потерях 6-й танковой дивизии, пишет:

«Иными словами, 41 танк фактически был безвозвратно потерян уже по состоянию на 23 августа. Таким образом, безвозвратные потери Pz.Kpfw.35(t) с 22 июня по 3 августа составили 17 ед, а с 3 по 23 августа - фактически 24 ед, из них 14 танков, формально списанных с 23 августа по 4 сентября, однозначно должны быть отнесены на результаты боя с ротой Колобанова».

Другие исследователи считают, что КВ Колобанова ни коем образом не мог вести бой с танками 6-й танковой дивизии противника, поскольку та наступала на Ленинград севернее, а дрался он с 1-й танковой дивизией вермахта. Во всяком случае, этот эпизод требует дополнительного серьезного исследования. Но как бы там ни было, это нисколько не принижает значение боя экипажа Зиновия Колобанова, задержавшего на своем участке наступление немцев и позволившего выиграть время.

211-е фото
Экипаж танка КВ-1 после боя. Западный фронт, зима 1942 года (ЦМВС).

В дальнейшем он и его экипаж принимали участие в боях под Красногвардейском. 15 сентября 1941 года Зиновия Колобанова тяжело ранили во время заправки танка - разорвавшийся снаряд повредил голову и позвоночник. Пришлось долго лечиться, но Колобанов вновь вернулся в строй - 10 июня 1945 года его назначили заместителем командира 69-го танкового батальона 14-го мехполка 12-й мехдивизии 5-й гвардейской танковой армии. В Вооруженных Силах он прослужил до июля 1958 года, после чего в звании подполковника был уволен в запас. Жил в Минске, работал на Минском автомобильном заводе.

Умер Зиновий Григорьевич Колобанов 8 августа 1994 года. Похоронен на Чижовском кладбище Минска.

Третьим эпизодом, о котором хочется рассказать читателям, это бой КВ-1 лейтенанта Пашинина. Историю этого танка нашел в немецких, а затем перепроверил в советских документах мой товарищ Алексей Волков, который много лет занимается историей боев за Ржев в 1942-1943 годах. Алексей поделился материалами по этому, героическому, но мало кому известному, эпизоду.

212-е фото
А.С. Пашинин - курсант 1-го Харьковского бронетанкового училища («Бессмертный полк»).

Впервые сведения об этом бое были найдены в журнале боевых действий 18-го пехотного полка 6-й пехотной дивизии вермахта о боях в районе деревни Полунино севернее Ржева в августе 1942 года:

«...5 августа Ночной бой на участке прорыва. Саперы из 2 роты 6 саперного батальона расправились с прорвавшимися танками. Один сожжен, другой обездвижен (экипаж жив и отстреливается), третий сумел уехать. До рассвета русские ведут беспокоящий огонь, их фанерная авиация бесцельно бомбит „городской лес“. Они также интенсивно бомбят город и особенно волжские мосты...

Утром 8-го августа группа борьбы с танками уничтожила на позициях 10 роты танк, подбитый там в ночь с 4-го на 5-е».

Таким образом, по немецким данным выходило, что экипаж советского танка вел бой трое суток!

Для того, чтобы найти в советских документах о каком танке шла речь в немецком журнале боевых действий, потребовался год работы в архиве. В том районе действовало несколько танковых бригад, к тому же по некоторым из них отчетность оставляла желать лучшего.

213-е фото
Экипаж танка КВ-1 из состава 108-й танковой дивизии получает боевую задачу. Брянский фронт, сентябрь 1941 года (АСКМ).

Тем не менее, результат обнаружился в делах 143-й танковой бригады 30-й армии Калининского фронта:

«4.08.1942 экипаж танка Пашинина получил задачу вместе с другими танками совместно с пехотой атаковать д. Талахово. Ни бешеный арт. огонь противника, ни бездорожье не мешало тяжелому советскому танку-крепости продвигаться вперед. Он шел впереди, и по нему равнялись остальные.

Выйдя с исходной позиции танк быстро ворвался в передней край обороны противника. Механик-водитель техник-лейтенант Хайбулин развернул машину, и повел ее вдоль переднего края обороны противника, давя гусеницами и броней пехоту и пушки противника. Ему огнем из пулемета помогал старший сержант Бовт. Всего в этой атаке экипаж уничтожил несколько ДЗОТов, 3 пулемета, 3 пушки и один миномет противника, более роты пехоты.

Но вклинившись дальше в глубину обороны врага, танк наскочил на мину и потерял подвижность. Экипаж решил во что бы то не стало восстановить машину. Подлый враг решил опередить намерения экипажа. Один из фрицев вскочил на танк, с бутылкой бензина, желая поджечь танк. Заметивший эту попытку врага, командир машины старший лейтенант Пашинин быстро изготовил гранату Ф-1 и быстро вытолкнул ее в маленькое отверстие ПТКА. Граната взорвалась преждевременно, и Пашинин потерял зрение и кисть руки. Ни один мускул не дрогнул на лице Пашинина.

„Ни шагу назад, друзья! Покажем немцу на что способны мы - танкисты!“ - истекая кровью, произнес отважный Пашинин. Экипаж свято выполнил приказ командира - приказ Родины. Выйдя через десантный люк под танк экипаж окопался, и с двумя пулеметами и четырьмя наганами занял оборону Больше 80 часов продержались бойцы. Все попытки немцев овладеть танком оканчивались позорной неудачей. Тогда фрицы решили взорвать танк. Ночью они боялись подойти к машине, ибо она вселяла в них ужас, они и днем не рисковали подойти вплотную и лишь с расстояния в 25-30 метров пытались забросать грозную советскую машину толовыми шашками с запалами и бутылками с горючей смесью. За все эти попытки фашисты дорого заплатили. Уничтожено 5 ДЗОТОВ, 6 пулеметов, 6 пушек, и больше роты вражеских пехотинцев вогнал в землю отважный экипаж. Кончились боеприпасы у танкистов. Фашисты подтащили тяжелую пушку и в упор стали расстреливать танк. Машина загорелась. Под пламенем погибли герои - старший лейтенант Митрофанов, старший лейтенант Пашинин, техник-лейтенант Хайбулин, старшина Каталонский.

Они ни шагу не отступили перед врагом, и только старший сержант Бовт, раненный в голову, обессиленный от голода и потери крови вернулся в свой батальон».

Кто-то скажет, что подвиг описан очень наивно и пафосно. Но подвиг-то был, и танкисты действительно героически дрались трое суток, и противник подтверждает это! Могли бы отойти, но не отошли, и не сдались, предпочтя погибнуть в бою.

214-е фото
Наводчик танка КВ-1 А. Лещук загружает боеприпасы. Лето 1941 года (РГАКФД).

К сказанному следует добавить, что танк, на котором сражался экипаж Пашинина - это КВ-1 с заводским № 25805, что следует из акта на списание боевой машины. К сожалению, о самом лейтенанте Андрее Сидоровиче Пашинине известно немного. Родился он в 1919 году в Топчихинском районе Алтайского края. Закончил два курса сельскохозяйственного техникума, был призван в Красную Армию, направлен в 1-е Харьковское бронетанковое училище. Закончив его, получил звание лейтенант, и в декабре 1941 года был направлен в распоряжение управления кадров ГАБТУ КА Средне-Азиатского военного округа. 14 февраля 1942 года назначен командиром взвода тяжелых танков 231-го батальона 81-й танковой бригады, а в июле, уже в звании старшего лейтенанта, переведен в 143-ю танковую бригаду. За бой 2 августа 1942 года под деревней Галахово, где в течение шести часов его экипаж уничтожил автомашину с пехотой, 3 ПТО и миномет, Андрея Пашинина представили к ордену Отечественной Войны 1-й степени, но был награжден орденом Красного Знамени (посмертно). За бой в течение трех суток у своего подорванного КВ танкисты наград не получили...

Единственный выживший член экипажа старший сержант Николай Иванович Бовт продолжал воевать в танковых войсках, дошел до Победы, был награжден орденами Красной Звезды, Красного Знамени, Отечественной Войны 1-й и 2-й степеней.

Приведенные выше данные можно значительно расширить и дополнить, героев- танкистов, воевавших на КВ-1, было много. Благодаря им, и сотням тысяч других бойцов и командиров Красной Армии мы живем на этой земле. И мы не вправе забывать об их подвигах.

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ. Танк КВ-1 без сомнения был для своего времени выдающейся конструкцией. К моменту принятия на вооружение эта машина удачно сочетала в себе надежное бронирование, сильное вооружение, дизельный двигатель большой мощности и удачную конструкцию подвески, что обеспечивало неплохие маневренные качества. Конечно, КВ-1 не был лишен недостатков - это в первую очередь относилось к элементам его трансмиссии, к коробке перемены передач, а также к системе охлаждения двигателя.

Некоторые авторы, давая оценку КВ-1, пишут, что к началу войны он имел избыточное бронирования и недостаточное, для тяжелого танка, вооружение, уступающее по мощности вооружению среднего танка Т-34. Наверное, с современной точки зрения это действительно так выглядит. Однако оценку танкам следует давать с позиций того времени, когда машина разрабатывалась и производилась. А вот если попытаться посмотреть под таким углом, то к моменту появления КВ у него все обстояло благополучно. Машина, изначально создававшаяся на замену тяжелому Т-35 и также предполагавшаяся многобашенной, должна была вооружаться 76-мм и 45-мм пушками. При переходе к одной башне такое вооружение первоначально сохранилось (вспомним опытный КВ У-0), а затем от сорокапятки отказались. Что до 76-мм пушки, то КВ получил то орудие, которое производилось в тот момент, и мощности которого, по мнению военных вполне хватало для вооружения тяжелого танка - речь идет о пушке Л-11. Кстати сказать, Т-34, в тот момент имел точно такое вооружение, что не противоречило концепции тяжелого и среднего танков 1930-х годов (вспомним Т-28 и Т-35 с одинаковой 76-мм пушкой КТ-28). А в том, что на КВ в 1941 году ставилась менее мощная пушка, «виноваты» возможности промышленности. После разработки Ф-32 ее выпуск поручили Кировскому заводу взамен Л-11, однако мощностей предприятия не хватало для обеспечения производства и КВ, и Т-34 (как было в случае с Л-11). Завод № 92 в Горьком, которому поручили выпускать новые пушки для Т-34 вместо Ф-32, спроектировал более мощную Ф-34, которая и пошла в серию. Кировский завод, с трудом освоил Ф-32, и о производстве Ф-34 речь не шла. А в Горьком мощностей по выпуску Ф-34 хватало только на обеспечение собирающих Т-34 заводов в Харькове и Сталинграде, и дополнительное количество Ф-34 для КВ просто не откуда было взять. А каких-то более мощных, чем 76-мм артсистем для танков, к тому времени в СССР не производилось.

Что до избыточного бронирования, то такая точка зрения может вызвать лишь улыбку - ведь броня танка должна защищать машину и ее экипаж. В начале проектирования считалось достаточной толщина в 60 мм - такая броня, по мнению военных, обеспечивала защиту от 37-47-мм противотанковых пушек. При переходе на однобашенную схему (от СМК к КВ) появилась возможность усилить бронезащиту на четверть, до 75 мм, что и было сделано.

Хочется обратить внимание еще на один момент. Дело в том, что КВ-1 стал ВТОРЫМ (после СМК) танком, спроектированным в СКБ-2 Ленинградского Кировского завода. До 1938 года это конструкторское бюро не занималось проектными работами - его основной задачей являлось обеспечение серийного выпуска трехбашенных танков Т-28. Поэтому опыта создания новых образцов у конструкторов просто не было. Поэтому то, что ленинградцы сумели в течение двух лет разработать и «выкатить» СМК, а затем КВ - это большая их заслуга, своеобразный трудовой подвиг. Конечно, в конструкции КВ имелось значительное количество недостатков и недоработок, в первую очередь это касается коробки перемены передач. Это объяснялось, прежде всего, отсутствием опыта подобных работ у конструкторов танка. Но, без сомнения, машину смогли бы «довести до ума», тем более что планом опытных работ на 1941 год предполагалось создание новой коробки перемены передач. Но здесь судьба сыграла с КВ-1 злую шутку - конструкторы Кировского завода получили задание на разработку сверхтяжелого танка КВ-3, который планировалось уже в 1941 году запустить в серию. За «трешкой» последовали еще более тяжелые КВ-4 и КВ-5. В результате, все работы по совершенствованию конструкции КВ-1 были свернуты, хотя возможности дальнейшего совершенствования этой машины не были до конца исчерпаны. После начала войны стало уже не до совершенствования конструкции КВ-1 - фронт требовал больше танков. Последующая эвакуация промышленности, недостаток материалов, оборудования и квалифицированных кадров привели к тому, что качество КВ-1 серьезно упало.

В результате, выпуск этого танка прекратили, начав вместо него производство КВ-1с, который имел более тонкую броню.

В результате тяжелый танк по своей защите стал практически на уровне среднего Т-34.

215-е фото
Прибывший на ремонт на завод № 200 танк КВ-1 с заводским № 10327, имевший 7 попаданий, из них два сквозных. Цифрой 5 показана пробоина бронировки пулеметной установки подкалиберным 50-мм снарядом (ЦАМО).

Вообще говоря, по мнению автора, трагедия танка КВ -1 заключалась не в его несовершенной коробке передач или 76-мм пушке, а в том, что к этой машине оказалась не готова сама армия. Новый, значительно более сложный танк, каким являлся КВ-1, требовал другой культуры обслуживания, по сравнению, например, с Т-26 или БТ, для чего нужны были соответственно подготовленные кадры. Для КВ необходимо было создавать новые ремонтные мастерские, запасы запасных частей, готовить экипажи, пересматривать систему их боевой подготовки. Но сделать это за 1,5 года (с момента принятия КВ-1 на вооружение и до начала Великой Отечественной войны) не удалось. Да, конечно к 22 июня 1941 года в войсках имелись хорошо подготовленные экипажи и даже сколоченные подразделения на КВ-1, которые хорошо показали себя в боях, но их было немного. После начала войны пришлось в спешном порядке налаживать подготовку экипажей для тяжелых танков, заниматься организацией их ремонта, формированием подразделений и т. п. А так как все эти процессы пришлись на первые, самые тяжелые, месяцы войны, качество их и результаты часто оставляли желать лучшего.

Но как бы там ни было, первые же бои с КВ-1 стали для немецкой армии неприятным сюрпризом. Танковые и противотанковые пушки оказались практически бессильными против КВ-1, для борьбы с этими танками немцам пришлось использовать 8 8-мм зенитки и 105-мм пушки. Так, в донесении об опыте боев против новых советских тяжелых танков в июне 1941 года говорилось:

«Поражение: 3,7-см противотанковые пушки и 5-см противотанковые пушки оставляют только 2,5-3-сантиметровые глубокие следы рикошетов. При этом, однако, не использовались бронебойные снаряды 40 (речь идет о подкалиберном снаряде Panzergranate 40 - М. К.), иначе, вероятно, 5-см противотанковая пушка должна была бы пробить броню. Легкая полевая гаубица (105-мм leFH 18 - М. К.)с бронебойным снарядом также не дала результата. Прямые попадания тяжелой полевой гаубицы 18 (150-мм sFH 18 - М. К.)и 8,8-см зенитной пушки фугасным или бетонобойным снарядами по гусенице обездвиживают танк. Приводит ли к пробитию направленный в днище от рикошета снаряд тяжелой полевой гаубицы, пока установить не смогли.

Планомерные попытки обстрела до сих пор не состоялись.

Прочие возможности борьбы: Т-мины.

Связки гранат эффективно продавливают крышу. Приближение подрывных команд к машинам в нескольких случаях удавалось, особенно сбоку, поскольку танк неповоротлив, а вооружение медленно поворачивается. Бутылки с бензином также использовались с успехом.

Как правило, экипаж продолжает вести бой из обездвиженной машины и дожидается там деблокирования».

216-е фото
Прибывший на завод № 200 танк КВ-1 № 6793, имевший 8 попаданий, из них одно сквозное. Одна болванка застряла в броне (ЦАМО).

Как видно из документа защиту КВ немцы оценивали довольно высоко. Что же до неповоротливости КВ-1, то, несмотря на то, что машина имела экипаж из пяти человек, и командир танка был избавлен от функций наводчика или заряжающего и должен был заниматься только своими прямыми обязанностями - руководить боем, это было сделать затруднительно. Ведь он имел в своем распоряжении только панораму ПТ-К, хоть и обеспечивавшую круговой обзор, но с малым полем зрения. Хотя справедливости ради следует сказать, что ПТ-К был довольно «продвинутым» для своего времени прибором, имея 2,5-кратное увеличение. Основной проблемой работы с ним было наблюдение за полем боя при движении танка. При таких условиях командирская башенка была бы предпочтительнее. Кстати сказать, планом опытных работ такую башенку должны были изготовить для КВ-1 в 1941 году, но после переключения конструкторов СКБ-2 на проектирование «супертанка» КВ-3, от нее отказались.

Бронирование танка КВ-1 обеспечивало надежную защиту от огня танковой и противотанковой артиллерии немцев примерно до лета 1942 года. С появлением новых противотанковых (РаК 40, РаК 36 (г), РаК 97/38) и танковых (KwK 40) пушек, а также кумулятивных боеприпасов, «кэвэшки» утратили свое преимущество по защите. Небезынтересно привести данные завода № 200, который в 1942 году занимался ремонтом КВ-1, поступавших из Действующей Армии.

Так, с апреля по 10 июля 1942 года на предприятие прибыло с фронтов 36 КВ-1, из них 28 - с поврежденной броней и агрегатами, и 8 - только с поврежденными агрегатами. На 28 машинах с поврежденной броней было найдено 268 снарядных попаданий, из них: справа - 107; слева - 57; спереди - 44; сзади - 58.

217-е фото
Танк КВ-1 с заводским № 43666 изготовленный Челябинским Кировским заводом в декабре 1941 года, на площадке Центрального музея Вооруженных Сил в Москве (АСКМ).

На 268 попаданий имелось 35 пробоин, из них 20 сквозных. Пробоины имели 20 из 28 прибывших танков, из них 9 сгорели. Согласно актов осмотра, пробоины были сделаны:

бронебойными снарядами 100-мм (так в документе, вероятно 105-мм) - 4;

бронебойными снарядами 88-мм - 11;

бронебойными снарядами 50-мм - 2 (в маске пушки);

подкалиберными снарядами 50/21-мм - 18.

Далее в документе отмечалось:

«1. Попаданий в танки так называемых термитных снарядов не обнаружено, за исключением танка № 10294, подбитого и прибывшего на завод в июле.

2. Бронебойный остроголовый немецкий снаряд с нормальным донным взрывателем очень часто не взрывается после пробития брони, так как взрыватель в момент удара вылетает из стакана прежде, чем срабатывает.

3. Большинство немецких снарядов калибра 100 и 88-мм производства 1938-40 гг., как установлено по их осколкам и взрывателям».

Любопытно привести данные о пяти КВ-1, имевших большее количество попаданий. «Лидером» среди них являлась машина с заводским № 7451, на которой насчитали 52 (!) попадания бронебойных снарядов калибра 50-мм, при этом ни одной пробоины в броне не было.

На втором месте был КВ-1 № 43520, поступившая на завод 30 апреля 1942 года - 43 попадания, из них 5 пробоин. Согласно осмотру 28 из них - бронебойные калибра 50 мм, и 15 подкалиберные. Машина (с литой башней толщиной 110 мм) во время атаки «завязла в болотистой местности, и была обстреляна, экипаж ушел».

Машина № 6767 имела 23 попадания (одно 88-мм, 14 50-мм бронебойные и 8 50-мм подкалиберные снаряды), из них 8 сквозных пробоин.

КВ-1 № 10294 получил 20 попаданий, причем пробоин было всего две. А вот по калибрам это выглядело следующим образом: 88-мм бронебойные - 6, 50-мм бронебойный - 1, 50-мм подкалиберный - 1, термитные (кумулятивные - М. К.) - 12. Как видно, броня КВ-1 могла выдержать и обстрел 88-мм зенитками, и попадания кумулятивных снарядов.

Танк № 6743 получил 16 попаданий (12 50-мм и 4 37-мм бронебойные снаряды), но пробоин не имел.

218-е фото
Танк КВ-1 выпуска августа 1942 года с заводским № 11302 в коллекции Абердинского полигона в США (ЯМ).

К сожалению, из-за форсированных работ по сверхтяжелым танкам перед войной, довести трансмиссию КВ-1 «до ума» не получилось. Более того, с эвакуацией предприятий и связанными с этим проблемами (недостаток кадров, оборудования, материалов и т. п.) ситуация с качеством изготовления КВ-1 ухудшилась. Все это потребовало вмешательства Государственного Комитета Обороны СССР, который потребовал от конструкторов и руководства Челябинского Кировского завода принятия мер по улучшению танков КВ. Однако, как это часто бывает, желание одних столкнулось с возможностями других, а результат появился лишь летом 1942 года - это был танк КВ-1с. И хотя на этой машине удалось значительно повысить надежность работы узлов и агрегатов, улучшить обзор командира путем введения командирской башенки, далось это дорогой ценой - уменьшением толщины брони на 20 %. Естественно, в условиях возросшей мощи немецкой артиллерии, это было не лучшим решением.

Возникает вопрос - а можно было бы улучшить качество КВ-1, не снижая его боевых характеристик? Конечно, если говорить с точки зрения сегодняшнего послезнания, то, наверное, можно. А если оценивать реальное положение дел, то вопрос довольно сложный. Ведь параллельно с работами по улучшению конструкции КВ-1 Челябинский Кировский завод вынужден был увеличивать выпуск тяжелых танков. А после начала производства на Кировском заводе Т-34 летом 1942 года, выпуск тяжелых танков на этом предприятии снизился сначала вдвое, а затем и еще больше. В условиях тяжелой ситуации на фронтах и больших потерь в танках летом-осенью 1942 года руководство нашей страны считало необходимым как можно скорее пополнить танковые части. Времени было просто в обрез, и естественно предпочтение отдали более дешевому и простому Т-34, который имел такую же пушку, как и тяжелый КВ-1. А заниматься усилением вооружения тяжелого танка в тех тяжелейших условиях не было ни возможности, ни времени. Да и мощности 76-мм орудия хватало для борьбы с бронетехникой противника. Таким образом, отказ от производства КВ-1 летом 1942 года и перевод Челябинского Кировского завода на выпуск Т-34 и КВ-1с можно считать оправданным. Лишь год спустя, с появлением у немцев в значительных количествах толстобронных танков конструкторы Челябинского Кировского завода вернулись к тяжелым машинам. В результате появился ИС-2 - «внучатый» наследник КВ-1, справедливо называемый «танком Победы».

219-е фото
Тот же танк КВ-1 с№ 11302. Машина имеет литую башню, задний кормовой лист гнутый (ЯМ).

Некоторые авторы любят сравнивать КВ-1 с «Тигром» - якобы с появлением последнего «кэвэшка» сразу же устарела. Но сравнение это совсем не корректно. Во-первых, КВ-1 начинал создаваться еще в 1938 году, значительно раньше «Тигра» и по совершенно иным требованиям и заданиям. Ну и, во-вторых, и это главное, «Тигр» появился как немецкий ответ на КВ, так же как «Пантера» являлась альтернативой противника «тридцатьчетверке». Естественно, при проектировании этих машин немецкие конструкторы учли все достоинства и недостатки советских машин, создав свои танки таким образом, чтобы они превосходили по своим боевым качествам КВ-1 и Т-34.

Также в литературе очень любят, в качестве критики конструкции КВ-1, приводить слова М. Катукова из его воспоминаний. Описывая свой вызов к Сталину в сентябре 1942 года, Михаил Ефимович в книге «На острие главного удара» пишет:

«Как можно короче я рассказал о последних боевых событиях на Брянском фронте, о действиях наших танкистов и пехотинцев. А Сталин, вышагивая по кабинету, задает мне еще вопрос:

- Как считаете, хороши наши танки или нет? Говорите прямо, без обиняков.

Отвечаю, что танки Т-34 полностью оправдали себя в боях и что мы возлагаем на них большие надежды. А вот тяжелые танки КВ и боевые машины Т-60 и Т-70 в войсках не любят.

Сталин на минуту остановился, вопросительно изогнув бровь:

- По какой причине?

- КВ, товарищ Сталин, очень тяжелы, неповоротливы, а значит, и неманевренны. Препятствия они преодолевают с трудом. А вот тридцатьчетверке все нипочем. К тому же КВ ломают мосты и вообще приносят много лишних хлопот. А на вооружении у КВ такая же семидесятишестимиллиметровая пушка, что и на тридцатьчетверке. Так, спрашивается, какие боевые преимущества дает нам тяжелый танк? Вот если бы у КВ пушка была посильнее, калибром побольше, тогда другое дело. Можно бы, пожалуй, мириться и с его тяжестью, и с другими конструктивными недостатками».

220-е фото
Танк КВ-1 выпуска августа 1942 года с заводским № 11306 в Королевском музее бронетанковой техники в Бовингтоне, Великобритания (ЯМ).

Думается, что данный эпизод М.Е. Катуков писал в воспоминаниях с точки зрения послезнания - летом 1942 года мощности 76-мм пушки ЗИС-5, установленной на КВ-1, вполне хватало. Тем более что чуть ниже приведенного фрагмента Катуков пишет:

«Верховный слушал внимательно, не перебивал. Но когда я изложил свою точку зрения о всех танках, находившихся у нас на вооружении, он, выдержав длинную паузу, неожиданно начал мне доказывать, что я напрасно так резко обрушился на КВ, Т-60 и Т-70, что они неплохие машины и, возможно, мы, танкисты, просто недооцениваем их.

Слушая Сталина, я, разумеется, волновался, но все же решил не сдаваться. Привел ряд боевых примеров, подтверждающих, что КВ, Т-60 и Т-70 не оправдывают себя на поле боя. И еще раз попросил:

- Пусть вооружат танки, хотя бы те же тяжелые, более мощной пушкой, тогда они нам пригодятся».

Как видно, Катуков готов мириться с КВ, но вновь требует усиления его вооружения. А как уже говорилось, к тому моменту 76-мм орудия тяжелому танку вполне хватало.

Но как бы там, ни было, данный эпизод сильно растиражировали и в литературе, и в интернете, при этом мнение Катукова автоматически стали «перекладывать» на всех танкистов - мол, КВ в войсках не очень любили, и все. И никаких боевых преимуществ по сравнению с Т-34 у КВ-1, за исключением более толстой брони, не было. Такие выводы читать довольно занятно - а что же, значительно более мощная защита в бою не является серьезным преимуществом? А наличие командира, который занимается только тем, что управляет боем (пусть только при помощи панорамы), а не совмещает в себе функции наводчика/заряжающего тоже не преимущество? Конечно, КВ-1 не был идеальной машиной, но все же, приводить такие аргументы как-то несолидно. Тем более, что согласно определению того времени - «танк боевая гусеничная машина, сочетающая в себе мощное вооружение, надежную броневую защиту и высокую подвижность». И с вооружением, и с бронированием у КВ-1 в 1941 - начале 1942 года дело обстояло нормально, да и подвижность машины была неплохой. «Кэвэшка» конечно не «бегала» так быстро, как Т-34, но для тяжелой машины ее скоростные и маневренные качества были вполне удовлетворительными.

И еще одно. Приводя мнение такого уважаемого военачальника-танкиста как М. Катуков, почему-то не приводят других точек зрения. Например, тот же П.А. Ротмистров, который в 1942 году занимал такую же должность, как и Катуков (командир танкового корпуса). Документ, в котором он хвалит КВ, и просит укомплектовать его корпус только КВ, приводился выше.

221-е фото
Танк КВ-1 выпуска ЛКЗ августа-сентября 1941 года во французском музее бронетанковой технике в Самюре (МА).

Есть и другие подобные мнения - например, генерал-майор И.А. Вовченко, в годы войны занимавший последовательно должности командира разведбата, танкового полка, танковой бригады и танкового корпуса, в своей книге «Танкисты», писал о событиях сентября 1942 года:

«В руках опытных водителей танк КВ отработал в походе и в бою по пять тысяч часов, машины прошли без ремонта мотора по три тысячи километров. Это почти в три раза больше, чем предусмотрено техническими условиями эксплуатации танков. Семьдесят вмятин и три тысячи пройденных километров! На этих машинах можно дойти до Берлина без ремонта. Таково было единодушное мнение гвардейцев-танкистов 3-й бригады 7-го корпуса».

Таким образом, даже с учетом недостатков трансмиссии при грамотной эксплуатации и наличии опытных экипажей, на КВ-1 можно было успешно воевать, и примеров этому можно найти немало. Но к лету 1942 года, когда окончательно была отлажена система подготовки кадров танкистов, когда в учебные части попадали люди, не только призванные из запаса, но и в большом количестве уже имеющие боевой опыт, полученный в танковых частях, КВ-1 сняли с производства.

Вообще говоря, у этого танка было на войне как бы два «пришествия». Первое - это лето 1941 года, первые бои, зачастую ставшие шоком для немецких танкистов и артиллеристов, впервые столкнувшихся с неизвестными тяжелыми танками. Напомним, что батальон КВ полного штата того времени - это 31 танк. И даже если часть была укомплектована не до конца или часть машин отстала на марше, в атаках на отдельных участках могли действовать от 10 до 30 КВ. Борьба с таким количеством тяжелых машин для немцев была в то время непростым делом. После изменения штатов, и сокращения числа тяжелых танков в частях, КВ могли появиться на поле боя числом не более десяти. И лишь при действии, например, двух бригад рядом (что случалось крайне редко), число их могло быть больше.

Второе «пришествие» КВ-1 - это июль - сентябрь 1942 года. На левом фланге Западного, а также на Брянском, Сталинградском и особенно на Воронежском фронтах действовало довольно значительное количество «кэвэшек», причем не только в тяжелых бригадах танковых корпусов, но и в составе отдельных танковых батальонов и даже рот. Таким образом, на долю КВ-1 выпала роль машины, которая защищала свою страну в самые тяжелые и самые трагические периоды Великой Отечественной - летом 1941-го и в 1942 году. Значительное количество этих танков было потеряно, и часто эвакуировать их не представлялось возможным - поле боя оставалось за противником.

222-е фото
Танк КВ-1 изготовленный ЧКЗ в марте 1942 года с заводским № 10260, в экспозиции финского музея бронетанковой техники в Пароле (АСКМ).

КВ-1 приняли на себя удар в самую тяжкую пору, и их экипажи выполнили свой долг до конца. И пусть «кэвэшкам» не довелось участвовать в наступательных операциях Красной Армии в 1944-1945 годах, и эти машины не вошли на улицы освобожденных городов Европы, и в поверженный Берлин, но эти грозные и по-своему красивые боевые машины внесли свой вклад в Победу.

До сегодняшних дней дожило десять экземпляров танков КВ-1. У нас в стране имеется пять машин. В музее прорыва блокады Ленинграда (г. Кировск, Ленинградская область) экспонируются два танка - заводские номера 5069 и 5207. Обе машины были в свое время подняты из Невы, где затонули во время боев за знаменитый «Невский пятачок». Танк № 5069 выпуска августа 1941 года, имеет корпус и башню, изготовленные на Ижорском заводе. Машина с № 5207 сентябрьской сборки 1941 года, оснащена упрощенной башней завода № 371 имени Сталина, входила в состав 123-й танковой бригады. Была подбита на «пятачке» в ноябре 1941 года, затонула при попытке переправы на правый берег.

Еще один танк КВ-1, с заводским номером 5200, также был поднят со дна Невы, и в настоящее время находится в «Музее битвы за Ленинград» (г. Всеволожск, Ленинградская область). Танк выпуска сентября 1941 года, также с упрощенной башней завода № 371. В настоящее время усилиями работников музея и энтузиастов машина поставлена на ход.

Также в Ленинградской области находится и четвертый, сохранившийся КВ-1 - танк с номером С-054, установленный в качестве памятника в поселке Ропша. Это машина, собранная в 1943 году на заводе № 371 имени Сталина, и участвовавшая в боях по снятию блокады Ленинграда. КВ-1 с номером С-054 действовал в составе 31-го гвардейского танкового полка прорыва с осени 1943 года. В январе 1944 года экипаж машины под командованием гвардии младшего лейтенанта Н.П. Красковича участвовал в окончательном снятии блокады Ленинграда, и под Красным Селом подбил один немецкий танк. В этих боях машина получила серьезные повреждения, и была отправлена на ремонт. Впоследствии ее установили в качестве памятника в Ропше.

223-е фото
Поднятый со дна Невы 16 октября 2007 года танк КВ-1 с заводским № 5207 выпуска сентября 1941 года (СП).

На площадке Центрального музея Вооруженных Сил в Москве установлен танк КВ-1 с заводским номером 43666, изготовленный Челябинским Кировским заводом в декабре 1941 года. По невыясненным пока причинам (возможно, использовался для опытных работ или не был окончательно принят военной приемкой) машина находилась на заводе до конца марта, и 1 апреля 1942 года была отправлена на фронт. Спустя две недели машину включили в состав 90-й танковой бригады Юго-Западного фронта. В ходе последующих боев в мае-июне 1942 года танк получил повреждения, и был отправлен в ремонт. Видимо оттуда он попал в распоряжение Ленинградских Краснознаменных бронетанковых курсов усовершенствования командного состава, которые были эвакуированы в Магнитогорск. После войны машину направили в музей на полигоне в Кубинке, а оттуда в 1964 году передали ЦМВС.

В Финляндии, в бронетанковом музее в местечке Парола, экспонируются два КВ-1. Обе машины были захвачены финнами в качестве трофеев, и впоследствии эксплуатировались до начала 1950-х годов. Один КВ-1 - это экранированный танк с заводским номером 4785 выпуска июня 1941 года (это единственный в мире сохранившийся экранированный КВ-1). Машина была направлена в состав 2-го танкового полка 1-й танковой дивизии, действовавшего в августе-сентябре 1941 года на Северном фронте. Танк захватили финны севернее Петрозаводска в сентябре 1941 года.

Второй финский КВ-1 - машина с литой башней, изготовленная ЧКЗ в марте 1942 года, имеет заводский номер 10260. 21 марта она была отправлена в распоряжение Горьковского бронетанкового центра, где поступила в состав 363-го отдельного танкового батальона. Часть отправили в состав 7-й армии Карельского фронта. 18 апреля танки батальона участвовали в частной наступательной операции у поселка Свирь-3. В этом бою было потеряно три Т-34 и два КВ-1, в том числе и машина № 10260. Впоследствии она была эвакуирована финнами и введена в строй.

По одному танку КВ-1 (с литыми башнями) были отправлены летом 1943 года в США и Великобританию для проведения испытаний (заводские номера 11302 и 11306 соответственно, машины выпуска августа 1942 года, одни из последних серийных КВ-1). В настоящее время машины экспонируются в экспозициях Королевского танкового музея в Бовингтоне (Великобритания) и Абердинского полигона (США).

224-е фото
Поднятый со дна Невы и восстановленный танк КВ-1 выпуска августа 1941 года с заводским № 5069 на площадке музея «Прорыв блокады Ленинграда» (АС).

Музей бронетанковой техники в Самюре (Франция) также располагает одним танком КВ-1. Номер танка пока обнаружить не удалось, предположительно машина выпуска августа-сентября 1941 года. Как она попала во Францию неизвестно, возможно находилась в одной из немецких частей и использовалась в качестве учебной машины.

Выше перечислены все сохранившиеся до нашего времени танки КВ-1. Помимо них в различных музеях имеются копии (в натуральную величину), изготовленные с использованием некоторых оригинальных деталей КВ-1, например найденных на местах боев броневых плит, башен, элементов ходовой части и т. п. В ходовой части, как правило, используются узлы и детали от ИС-2/ИС-3. Такие копии выставлены в Центральном музее Великой Отечественной войны в Москве, музее «Боевая слава Урала» в Верхней Пышме, Военно-техническом музее (с. Ивановское Московской области).

Кроме того, в 2015 году под Витебском достали из болота куски танка КВ-1 выпуска 1940 года. Машина была в составе танкового батальона Саратовского танкового училища, приданного в июле 1941 года 13-й танковой дивизии 5-го мехкорпуса. Самым интересным стала находка башни (без крыши) с 76-мм пушкой Л-11. Башня и элементы корпуса этой машины были использованы при постройке ходового макета КВ-1 из тягача, изготовленного на базе ИСУ-152.

Также летом 2014 года из реки Дон у села Верхний Момон Воронежской области подняли взорванный корпус танка КВ-1 (выпуска ЧКЗ) с фрагментами ходовой части. Планировалось, что машина будет восстановлена и выставлена в музее бронетанковой техники в Кубинке, однако по ряду причин сделать это не удалось.

225-е фото
Собраны с использованием корпусов и башен сгоревших танков. Всего на ЛКЗ в 1940-1941 годах изготовлено 856 КВ-1 (из них 3 с использованием корпусов и башен сгоревших танков).

226-е фото
227-е фото
228-е фото
* На танках выпуска 1950 года устанавливалась 76,2-мм пушка Л-11.

** Включая запасной.

*** Машины выпуска до конца 1940 года имели боекомплект в 103 выстрела.

**** Литая - лоб до 110 мм, борт до 95 мм.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

229-е фото
Танк КВ-1 с надписью «Смерть Гитлеру!». Лето 1942 года. На левой стороне башни надпись «Чекист».

230-е фото
Танк КВ-1 с номером на башне 1/4. Предположительно Крымский фронт, весна 1942 года.

231-е фото
Танк КВ-1 с тактическим обозначением в виде треугольника. Район Сталинграда, сентябрь 1942 года.

232-е фото
233-е фото
Танки КВ-1, подбитые в ходе боев летом 1942 года. На башне машины на нижнем фото видна вертикальная белая полоса (ЯМ).

234-е фото
Экранированный танк КВ-1 выпуска июня 1941 года (заводской № 4785) из экспозиции музея бронетанковой техники в Пароле, Финляндия.

235-е фото
Танк КВ-1 выпуска марта 1942 года (заводской № 10260) с литой башней из экспозиции музея бронетанковой техники в Пароле, Финляндия.

236-е фото
Вид на боевое отделение танка КВ-1 выпуска декабря 1941 года (заводской № 43666) из экспозиции Центрального музея Вооруженных Сил в Москве.

237-е фото
Вид на перегородку моторного отделения танка КВ-1 из экспозиции Центрального музея Вооруженных Сил в Москве. Внизу справа видны крепления для «чемоданов» с артвыстрелами.

238-е фото
239-е фото
Внутренние виды танка КВ-1 выпуска июня 1941 года (заводской № 4785) из экспозиции музея бронетанковой техники в Пароле, вверху - вид на кормовую часть башни; внизу - вид на топливные баки в боевом отделении машины (АСКМ).

240-е фото
241-е фото
Поднятый со дна Невы танк КВ-1 с заводским номером 5200 их экспозиции музея «Битва за Ленинград» (г. Всеволожск, Ленинградская область). В настоящее время машина восстановлена до ходового состояния. В ходе в реставрации на танке установили пушку Ф-34 с танка Т-34 из-за отсутствия орудия Ф-32 (АС).

242-е фото
243-е фото
Танк КВ-1 выпуска сентября 1941 года (заводской № 5207), поднятый со дна Невы и установленный у Музея прорыва блокады Ленинграда (г. Кировск, Ленинградская область). Машина с упрощенной башней завода № 371 имени Сталина из 100-мм брони.

244-е фото
Танк КВ-1, собранный в блокадном Ленинграде на заводе № 371 в 1943 году (заводской номер С-054), установленный в качестве памятника в поселке Ропша Ленинградской области.

245-е фото
Танк КВ-1 выпуска августа 1941 года (заводской № 5069) из экспозиции музея прорыва блокады Ленинграда в городе Кировске. Машина с башней производства Ижорского завода (АСКМ).